Текст книги "Не избранный (СИ)"

Автор книги: Мятноглазка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

«Может, мне всё-таки не стоит так на неё смотреть?» – подумал он и неожиданно обозлился на самого себя – нервного, трусливого, вечно в сомнениях.

«Да мне всё равно! Цветинка мне нравится, и ничего нет плохого в том, чтобы на неё просто смотреть».

Внезапно что-то мокрое и липкое с размаху врезалось в его затылок. Воин стремительно развернулся, готовый к любой опасности, но увидел лишь хохочущего из-за воинской палатки Солнцелапа. Волколап стоял рядом и изо всех сил сдерживал смех. Крылатый поскреб за ухом и выудил оттуда комочек липкого снега.

– Ну, погодите! – беззлобно проворчал он, схватил снежок и закинул его обратно, угодив прямо в бледно-золотистую шерсть. Возмущённый вопль оруженосца стал наградой, и теперь уже все трое весело рассмеялись. Крылатый подошёл к ним поближе.

– Прости, – буркнул Волколап, дёрнув бурым ухом. – Просто ты был такой задумчивый, как в облаках витал! Вот мы и…

– Опять донимаете воинов? – знакомый голос Рассвета послышался откуда-то изнутри палатки, а после показался и сам рыжий кот. Он улыбнулся другу, и Крылатый улыбнулся в ответ.

– И ничего мы не донимаем! – пискнул Солнцелап. Он уже занёс лапу со снежным комком, надеясь запачкать ещё и Рассвета, но в последний миг воин обернулся, и Солнцелап быстро спрятал лапу за спину. Воитель насмешливо пошевелил усами.

– Вы всё убрали?

– Почти! – Солнцелап выскочил вперёд, но Волколап просто обошёл его и многозначительно посмотрел на брата.

– Да, почти всё, осталось только за Скалой. Весь мусор мы сложили во-он там, Цветинка его собрала в кучу.

– Вот и молодцы, доделывайте и можно отдыхать, – кивнул Рассвет и перевёл взгляд на Крылатого. – А ты чем занят?

– Только с охоты, – ответил кот, заталкивая поглубже воспоминания о чёрном зеве туннеля. – А ты, смотрю, развлекаешься?

– Курирую уборку лагеря, – хмыкнул в ответ Рассвет. – Кстати, Пшеницу не видел?

– Она вроде бы пошла третьей на тренировку Пухолапа, – Крылатый краем глаза снова заметил Цветинку и слегка повернул голову, чтобы лучше видеть. В груди потеплело, когда он увидел, что кошечка сидит у детской, поглаживая перо – то самое, что он ей приносил когда-то, перо полевого жаворонка, истрепавшееся за луны Голых Деревьев. Крылатый мысленно пообещал себе на следующей охоте найти для неё новое. Рядом с ученицей появилась Мятлинка, похожая на маленькую пушинку; она обнюхала пёрышко и чихнула.

– Чего ты там увидел? – Рассвет повернул голову. – А-а, там Цветинка. Или ты думаешь о том, стоило ли принимать Мятлинку?

– Ну конечно, стоило, – откликнулся кот. – Нам сейчас очень нужны новенькие, а королева с котёнком – это просто чудо какое-то. Правда, меня немного разочаровало, что отец – именно Серогрив. Я от него не ожидал.

– Это пройдёт, не сомневайся, – рыжий хотел ещё что-то добавить, но вдруг замолчал и прислушался. – Ты прости, меня Морошка зовёт. Увидимся ещё!

Крылатый кивнул ему вслед и, понимая, что не может не подойти к Цветинке, всё же сделал это. Мятлинка подняла на него большие испуганные глаза и посеменила к матери; Цветинка же, напротив, мягко улыбнулась.

– Привет, – она взяла пёрышко когтями и подкинула в воздух. Крылатый ловко поймал перо и засунул кошечке за ухо, так, что перо ненадолго осталось торчать оттуда.

– А тебе идёт, – усмехнулся он. Цветинка потрясла головой, и пёрышко упало. Она накрыла его лапкой.

– Как дела? – спросила она, поднимая голову. – Погоди, у тебя на макушке шерсть так смешно топорщится!

– Где? – кот облизнул лапу и провёл по голове несколько раз. – Теперь всё?

Цветинка кивнула и тихо хихикнула.

– Дела хорошо, – ответил он на её вопрос. – Как у тебя? Как обязанности, не слишком сложно?

– Нет, Одноцвет меня не загружает. Сегодня мусор убирали с Волколапом и Солнцелапом, а ещё я училась охотиться, – Цветинка положила перо на землю и отошла немного. – Вот, смотри, я могу поймать его, как мышку!

Крылатый смотрел, как подруга прижимается к земле в слегка кривоватой охотничьей стойке. Он аккуратно подправил её лапы и хвост, чтобы стойка вышла почти идеальной. Ученица поползла вперёд, прыгнула – прямо на «добычу» – и схватила её зубами.

– Молодец! – искренне восхитился воин. – Ты будешь отличной охотницей.

– Спасибо, – смущённо потупилась кошечка.

Крылатый ещё немного посидел с ней, а потом отошёл, намереваясь проведать Завитого, но его остановил чей-то голос за спиной, и кот обернулся. К Цветинке подошёл тот, кого рядом с ней видеть хотелось меньше всего, а именно Билл. Воитель напрягся и насторожил уши, стараясь не пропустить ни слова из того, что скажет этот пройдоха.

– Привет, малышка, – промурлыкал обманчиво-сладким тоном бродяга, опускаясь на то место, где только что сидел Крылатый. Цветинка посмотрела на него, что-то пробормотала и отодвинулась. Билл, напротив, придвинулся к ней поближе.

– Как поживаешь, красавица? Не скучаешь? – продолжал мурчать Билл. – Тебя ведь Цветинка зовут, верно?

– Не скучаю, спасибо, – тихо ответила кошечка, – да, я Цветинка.

Крылатый впился когтями в землю. Он не мог спокойно смотреть на то, как смущенная подруга пытается вежливо уйти от разговора. Видно же, что она не хочет говорить с Биллом, она побаивается его! Неужели этому коту действительно настолько плевать на чувства окружающих? Но что ему нужно от Цветинки?

– Что же ты боишься меня? Полно, я ведь совсем не страшный! – улыбнулся Билл и погладил хвостом слегка кудрявую шёрстку ученицы. Этого Крылатый не мог стерпеть. Он подскочил к Цветинке, заслоняя её собой, но прежде чем он успел что-то сказать, рядом появилась, та, кого он точно не ожидал увидеть – разъярённая Сизокрылая. За секунду до кот уже понял, что сейчас произойдёт. Он наблюдал похожее и раньше, правда, ссорилась кошка обычно только с Ветрохвостом по причине «бывший», но теперь у неё были все основания закатить грандиозный скандал.

– Убери лапы от моей дочери, нахал! – резко прошипела кошка. Крылатый одобрительно кивнул. Ещё не всё очарованы этим проходимцем, ещё не всё потеряно! Он не оборачивался на Цветинку, но тихонько приобнял её хвостом и почувствовал, как она поймала хвост лапками. Стало немного спокойнее.

– Что же ты, милая Сизокрылая, я вовсе не собирался делать что-то нехорошее с твоей малышкой, – проурчал кот. – Я всего лишь хотел познакомиться и поболтать, верну её тебе в целости и сохранности.

– Слушай, Билл, – Сизокрылая гордо выпрямилась. – Если ты тронешь хоть лапой, хоть коготком, хоть хвостом мою дочь, то тебе не поздоровится! Она ещё мала, чтобы к ней приставали всякие хитрецы вроде тебя. Если ты решишь с ней поболтать, будь добр, делай это при мне или не делай вовсе! Иначе я попрошу Молнезвёзда выкинуть тебя вон из племени!

– Да-а? – протянул он, нарочито лениво потягиваясь и зевая. – Как интересно.

– Интересно? – прошипела кошка, из последних сил сохраняя самообладание, но её воркующий голос сорвался на визг. – Интересно?! Ты, мерзкий бродяга, домогаешься до кошек, которые тебя и видеть не хотят! Ты домогаешься до меня, а теперь и до моей дочери! Ты пришёл сюда, надругался над Воинским законом, посеял в племени смуту и вражду. Всё из-за тебя! – Сизокрылая остановилась, чтобы перевести дух, а затем вскинула голову и посмотрела куда-то в сторону. – Молнезвёзд! Милый, сделай что-нибудь, что ты стоишь!

– Сизокрылая, он не трогал Цветинку, – попытался было сгладить ситуацию кот, – и он у нас пленник, потому что может в будущем дать ценные сведения о бродягах или, скажем, присоединиться к нам…

Но вотельницу было уже не остановить. Она запрыгнула на небольшой камень у детской, и Крылатый невольно залюбовался тем, с какой грацией держится эта воительница, с какой гордостью смотрит вниз, будто бы предводительница, созывающая племя на общее собрание.

– Скажите, зачем нам этот бродяга? – гневно воскликнула она. – Он сеет смуту и раздор, пристаёт к нашим кошкам и выведывает наши секреты, так зачем он нам?!

– Согласен! – рыкнул Песчаник.

– Он мне с самого начала не нравился! – добавила Легкокрылка, и тут начался невообразимый шум и оживление. Всё новые коты втягивались в скандал. Крылатый с шумом вздохнул. Вот он, момент истины. Он почувствовал, как Цветинка крепче обхватила его хвост, и подвинулся так, чтобы Билл и желательно соплеменники тоже не видели ученицу.

– Билл не сделал ничего плохого! – раздался из толпы звонкий голосок, и вперёд вышла Канарейка. Кошка мелко дрожала, но смело выступала против целой толпы. – Он всего лишь пытается найти с нами общий язык!

– Да он же… – начал Крылатый, намереваясь выдать гневную тираду, но затем заметил, как Канарейка смотрит на Билла. Да она же в него по уши влюблена! Такой кошке бесполезно доказывать что-либо.

– Опомнись, Канарейка! Билл приносит нам одни беды с самого своего появления! – прогремела Сизокрылая. – Я считаю, что он слишком долго гостил у нас. Пора изгнать этого проходимца!

– Да!

– Прочь бродяг!

– Пусть он уходит!

– Нет! – тоненько взвизгнула Канарейка, но её голос затерялся в общем хоре. Крылатый посмотрел на Пролазу – она молчала. На Ласку – она смотрела в землю. На вернувшегося с тренировки Пухолапа – он смотрел на Билла с затаенной болью. На Пшеницу – в её глазах стояло лишь любопытство, и кот перевёл дух.

– А мне кажется, он не так уж плох, – неуверенно протянул Уткохвост, когда крики начали потихоньку стихать.

– Молнезвёзд, что же ты молчишь? – обратилась Сизокрылая к оторопевшему предводителю. Он быстро запрыгнул рядом с ней и оправился. Похоже, кота застала врасплох его не в меру инициативная подруга.

– Что ж, я удивлён, – начал он, оглядывая собравшихся. – Но я согласен с тем, что Билл задержался у нас.

– Напрасно ты его сразу не выставил! – крикнул кто-то, но кот взмахом хвоста пресёк недовольства, и голос снова затих.

– Если все вы желаете его ухода, то Биллу придётся уйти, – продолжал Молнезвёзд. – Кто за то, чтобы он остался?

– Не выгоняйте его! – выпалила Канарейка.

– Я за, мне не мешает, – спокойно произнесла Пролаза. Ласка и Уткохвост молчали.

– Осеннецветик, что скажешь ты?

– Я считаю, что он должен уйти, но не за то, что он бродяга, а за то, как он себя ведёт, – холодно произнесла глашатая. – Мы надеялись, что он вступит в племя – что ж, попытка провалена. Мы надеялись получить сведения – он нам их не дал. Пусть уходит.

– Видимо, решение очевидно, – предводитель вздохнул. – Я прислушиваюсь к мнению своих котов. Билл, тебе придётся уйти, сейчас же. Легкокрылка проводит тебя из лагеря. Что ты скажешь на прощание?

– Что я скажу? – мягко промурлыкал кот, поднимаясь. Крылатый заметил, как янтарные глаза зло сверкнули, и вздрогнул. Билл заговорил снова, и теперь его мурлыканье превратилось в низкий зловещий шепот.

– Что я скажу? Я скажу, что не имеет значения, с вами я или нет. Будущее неизменно, как бы вы не пытались его предотвратить.

Билл сделал пару шагов к выходу. Канарейка подскочила к нему.

– Постой! – в отчаянии выкрикнула она. – А как же я?

– Прости, но я вынужден тебя покинуть, – вновь возвращаясь к обычному тону, бродяга погладил растерянную, готовую заплакать кошку по спине. – Ну, ну, не убивайся так, милочка. Всё пройдёт.

– Канарейка! – резко окликнул её предводитель. – Вернись немедленно!

Будто нехотя пестрая кошка шаг за шагом попятилась назад. Крылатый смотрел вслед полосатому хвосту. Уже у самого выхода Билл обернулся и подмигнул.

– До свидания, дорогие мои.

– Ласка, Пухолап, Крылатый, Ветрохвост, – быстро перечислил Молнезвёзд, как только сопровождаемый Легкокрылкой кот скрылся из виду. – Идите за ним по пятам, но на расстоянии. Выследите, куда он пойдет. Если сможете обнаружить бродяг – доложите.

Ветрохвост серьёзно кивнул. Крылатый осторожно высвободил свой хвост и лизнул Цветинку в ухо.

– Мне надо идти, – шепнул он и быстро оглянул кошечку, чтобы убедиться, что она в порядке. – Я скоро.

Воин торопливо подошёл к отцу. Интересно, почему Ласку взяли в этот патруль? Наверняка оттого, что она хорошая разведчица, как и Пухолап. Ветрохвост подал знак хвостом, и все четверо выскользнули за лагерь.

– Обождем минуту здесь, – велел Ветрохвост. Крылатый опустился на грязный снег. У него было время подумать над этой ситуацией. Голова гудела от осознания. Сизокрылая просто молодец! Но кто знает, пользу или вред принесёт уход Билла? Может быть, теперь станет только хуже? Что, если они совершили ошибку? Кот помотал головой. Нет, Билл определенно не был хорошим. Возможно, он и мог принести какую-то пользу, но теперь всем станет лучше. Безусловно станет. Больше не будет этих скандалов и раздоров, кошки и их коты заживут спокойно, и то, что на какое-то время сломало всю логику и привычную жизнь, наконец пропадёт.

– Пора, – объявил Ветрохвост. – Идём по возможности незаметно, за холмами, в оврагах и за кустами. Билл не должен уйти незамеченным.

Один за другим коты потихоньку выскользнули из-за холма и тут же заметили впереди фигуру полосатого кота. Он шёл один, не таясь и не прячась. Ветрохвост подал знак, и, когда бродяга уже отошёл достаточно далеко, патруль стал красться за ним. Тихо, как только могут лучшие разведчики племени и два воина, они пробежали от холма до ближайшего оврага и пошли по низу дальше. Ласка, как самая низкорослая и незаметная, побрела по вершине, наблюдая за Биллом. Интересно, жалеет ли мама о его уходе? Кажется, она была не слишком-то против его присутствия. Хорошо, что она оказалась достаточно разумной.

Шаг за шагом они переходили от оврага к холмам, от холмов к буграм, и вскоре Крылатый заметил одну странную вещь. Вместо того, чтобы пойти напрямик к нейтральной границе, Билл шёл с уклоном в сторону Грозовой территории. Что он задумал на этот раз? Вскоре это поняли и остальные. Пухолап сощурился, наблюдая, как его брат потихоньку трусит к части пустоши, что граничила с лесом.

– Ох, уйдет! – пробормотал он, качая головой.

К счастью, Билл не стал заходить в рощу, но была и неприятность – бывший пленник, добравшись до ручья, наклонился, попил, обнюхал метки и смело перескочил через полоску воды. Крылатый с упавшим сердцем проводил взглядом исчезающего в деревьях кота. Полосатый хвост качался всё дальше и дальше, пока не пропал в череде стволов.

– Идём, – мрачно процедил Ветрохвост. – Больше нам тут делать нечего. Надо доложить Молнезвёзду.

Комментарий к Глава 35.

Здравствуйте, дорогие читатели. Пожалуйста, если главы выходят не очень красивыми, корявыми или скучными – не обижайтесь. Я стараюсь. Сейчас у меня тот ещё штиль в плане вдохновения, так что пишу, как могу. Надеюсь, моих усилий хватает, чтобы создать что-то путное.

Спасибо ~

========== Глава 36. ==========

Солнце припекало заметно сильнее, чем в предыдущие дни, и теперь практически никто не сомневался, что снег уходит. Это было заметно сразу. Просторы холмов и равнин обнажались, потихоньку скидывали белое одеяло, обнажая чёрную землю, потягивались и готовились встречать Юные Листья. Благодаря весенним работам и неожиданному теплу лагерь освободился и явился во всей своей искренней красоте, готовый к приходу нового дня. Зелёные ростки стали попадаться всё чаще: на дне лужи после недавнего дождя, скрытые водой; на вершине холма, где снег полностью стаял; даже на краю лагеря земля опушилась зелёными шерстинками. Природа оживала, избавляясь от цепких когтей зимнего мороза. Ветер наконец встал на сторону тепла и являлся отныне в своём самом нежном и мягком облике.

Немудрено, что в такую погоду Пшеницу разморило. Она лежала на земле возле зарослей, лениво скосив глаза на какую-то маленькую травинку прямо перед носом. Несмотря на то, что глубоко внутри она хотела бегать, прыгать и активно радоваться приходу весны, сейчас ей было скучно, а солнышко только содействовало этому. Может быть, она не выспалась сегодня или же ей просто лень. Кошка положила голову на лапы, уткнулась носом в травинку и прикрыла глаза. Как хорошо и тепло… Давно так не было. По сравнению с Зелёными Листьями сейчас было холодно, но по сравнению с Голыми Деревьями просто прекрасно. Шум лагеря, взбудораженного и даже немного радостного после ухода Билла пару дней назад, убаюкивал. Звуки как будто смазались, сгладились, и Пшеница перестала о чем-либо думать. Она просто наслаждалась этим мигом. Откуда-то издалека донёсся до неё какой-то знакомый голос. Чей он? Кто-то очень близкий и родной… Она пошарила лапой по земле, наткнулась на что-то мягкое, похожее на кошачий хвост, и подтянула его к себе. Мягкий какой, пушистый. Значит, не Крылатый, у него хвост потоньше. А кто? А, какая разница. Что-то неясно проворчав, кошка обхватила хвост лапами. Хозяин хвоста, похоже, был не против; Пшеница даже почувствовала сквозь дрёму, как кто-то осторожно погладил её лапой.

– Пшеница… – услышала она. – Пшеница, не спи на поляне, простудишься ведь. Земля ещё холодная.

– Отстань, – неясно пробурчала кошка.

– Рассвет, когда мы уже пойдем? – как в тумане, появился второй голос, детский. Рассвет? Пшеница положила голову на хвост. А этот второй, похоже, Волколап. Рассвет что-то ответил своему оруженосцу, и воительница, наконец, приоткрыла незаметно один глаз и посмотрела на рыжего кота, который с её точки обзора сейчас был горой, возвышающейся над облаками. Затем она открыла второй глаз, вздохнула, отпустила его хвост и перекатилась на спину.

– Ты меня разбудил, – проворчала она, однако совсем беззлобно, скорее даже ласково. Небесно-голубые глаза обратились на неё.

– Прости, – усмехнулся кот. Она сузила глаза, улыбнулась и едва не замурчала. – Я просто не хотел, чтоб ты замёрзла, на земле ещё холодно. Может, пойдешь в нору?

– Не, я теперь не хочу спать больше, – она фыркнула, вытянула лапу, чтобы шлёпнуть его по носу, но не дотянулась. – Ты на тренировку собрался, да?

– Ага. Заодно с Одноцветом и Цветинкой. А у тебя на сегодня какие планы?

– Лениться и сидеть в лагере, потому что я ходила в рассветный патруль. Но эти грандиозные планы могут и поменяться.

Рассвет наклонился к ней поближе; кошка смотрела, как приближаются его удивительные глаза, и кончики ушей у неё запылали от смущения.

– Пойдем гулять перед закатом? – шепнул он.

– Конечно! – она мгновенно проснулась. – Да, да, определенно да! На нашу полянку?

Кот кивнул, снова выпрямляясь.

– Тогда хорошо. Я сейчас на тренировку, потом на охоту, а уж к тому времени буду тебя ждать на холме за лагерем.

Пшеница счастливо кивнула и проводила глазами удаляющегося кота. После перевернулась обратно на живот, села и замурлыкала, подставив морду солнечным лучам. У неё пела душа. Прогулки с Рассветом были редкостью и самой большой радостью, так что она больше не могла спать. Кошка посмотрела на небо. Солнце ещё так далеко от горизонта! Чем бы таким заняться?

Она оглянула ленивый полупустой лагерь. Коты расходились по патрулям и тренировкам, но и на поляне остались некоторые. Пшеница заметила Канарейку, сидевшую около ограды, и у неё невольно сжалось сердце. Весёлая пестрая сплетница с уходом Билла будто съёжилась, гораздо меньше времени проводила с котами и вообще стала какой-то странно грустной. Да, она любила Билла и хотела, чтоб он остался, но… Канарейка никогда не влюблялась надолго и сильно, так что уход потенциального партнёра не должен был вызвать такой реакции. Или есть что-то, что связывает их? Что связывает их до сих пор? Пшеница встала, отряхнула лапы и направилась к подруге. Кстати говоря, даже Ласки рядом с ней нет! Хотя мама вроде бы просто в патруле.

– Привет, – жизнерадостно выпалила Пшеница и присела напротив кошки. – Как дела? Чего грустим?

– Да нет, ничего, просто настроения нет, – Канарейка подняла голову и выдавила улыбку. Пшеница с жалостью посмотрела на неё.

– Это из-за Билла, да?

– В какой-то степени да, – кошка отвела взгляд. – Ничего особенного.

– Давай, рассказывай, – потребовала Пшеница. – Легче станет! Я никому не скажу, обещаю.

«Ну, разве что Крылатому, потому что совсем никому не смогу!»

– Правда, ничего серьезного… Иди, пожалуйста, я пока хочу побыть одна. Недолго.

– Но тебе же грустно! Может, я могу помочь?

– Нет-нет, все хорошо, иди.

– Ла-адно, – кошка встала и отошла, оглядываясь через каждые несколько шагов. «Заболела она, что ли? Никогда не отказывалась поделиться сплетнями! И одна не любила быть. Что же с ней такое?»

Пшеница прошла к камням, кивнула Голубике с Ночницей – последняя, кстати, заметно поправилась! – и села. Взгляд упал на кучу с дичью, но она поняла, что не хочет есть. Кошка посмотрела на Мятлинку. Та играла с маленьким цветком подснежника – в роще уже давно пошли и скоро даже должны были отцвести подснежники, не только на поляне, но и на нехоженых тропинках, и многие коты дарили их своим подругам. Серогрив не был исключением. Цветок был ненамного меньше пушистого клубочка, но Мятлинка бесстрашно прыгала на его упругий стебель, а иногда подбегала понюхать белые лепестки. У Пшеницы зачесались лапы подойти и тоже понюхать, но это был не её подснежник. А жаль – её цветочек завял уже и теперь хранился подо мхом в подстилке.

Наблюдая, как играет кошечка, воительница постепенно проникалась игрой. Интересно, а почему воители так мало играют? Зимой они катались с горки и бросались снежками, но теперь даже это было недоступно. Быть может, придумать какую-нибудь игру, вроде тренировки, для соплеменников? Пшеница задумалась. Если так подумать, то… В голове появилась идея, и она даже подскочила. Обвела глазами лагерь. Так, тут Голубика, Канарейка, Ночница, Осеннецветик, Пухолап, больной Завитой, уже-не-совсем-больной Уткохвост, а вон из палатки вылезают Буревестник и Серогрив. Замечательно! Девять котов. То, что надо.

– Хей! – крикнула она, выйдя в центр поляны. – Кто хочет поиграть?

– Что мы, котята – в игры играть? – хмыкнул Серогрив. Он направился к своей подруге и дочери. Зато сама Голубика и Ночница насторожили ушки.

– А что за игра?

– Это может быть не игра, а тренировка, если так хотите, – воительница обвела взглядом ложбинку, убеждаясь, что её сейчас всем слышно. – Ну же, давайте!

– Расскажи-ка поподробнее, чего надумала, – попросил Буревестник.

– Да, расскажи! – Пухолап тоже подскочил, взирая на кошку с высоты своего большого роста. Пшеница просияла.

– Ну смотрите, правила простые. Мы делимся на два отряда, одни будут за плохих ребят, а другие – за хороших. Ну, скажем…

– Воители и бродяги! – подключился Уткохвост.

– Допустим, бродяги и воители, – кивнула кошка. – И вот! Воители считают до десяти, а бродяги убегают и прячутся в пределах лагеря. А мы должны будет найти, догнать и… – она прищурилась, неожиданно прыгнула и приземлилась на плечи Буревестника, – и поймать их всех!

– А что, звучит интересно, – живо ответила Ночница. – Только вот мне, боюсь, не стоит играть. Голубика, иди, поиграй, я же вижу, что тебе хочется! Я посмотрю за Мятлинкой.

– Ох, спасибо тебе огромное! – ахнула кошка и встала. – Пшеница, я буду играть!

– Вообще, звучит весело. Я с вами! – улыбнулся Пухолап. Уткохвост закивал.

– Пока сидишь в лагере, надо чем-то заниматься!

– Канарейка, ты тоже с нами играешь! – крикнула Пшеница. Пёстрая нехотя подошла.

– Буревестник, Серогрив, вы будете?

– Ну, вообще-то, это может стать неплохой тренировкой, – задумчиво проговорил бывший наставник. – Молодец, горжусь тобой! Я участвую.

– Ну, раз так, то и я, – вздохнул Серогрив.

– Тогда давайте! Кто кем будет? Чур, Канарейка, Голубика и Пухолап – воители! А мы вчетвером – бродяги. Согласны?

– Пухолапу было бы привычнее бродягой, – заметил Завитой, сидящий у палатки целителя. Пшеница гневно посмотрела на него, и кот закатил глаза.

– Ладно, пусть будет. И Голубика тоже может быть воительницей, – нехотя признали остальные. Серогрив гордо кивнул своей подруге. Она просияла и встала в один ряд с Канарейкой и Пухолапом. Пшеница поняла, что сделала правильный выбор, поставив в команду воителей тех, кого таковыми пока не считали, и заодно грустящую подругу. Канарейка даже приободрилась немного, её глаза заблестели.

– Время пошло! – объявил Пухолап и отвернулся. – Десять…

Пшеница кивнула остальным «бродягам» и метнулась в сторону, к воинской палатке.

– Девять, восемь…

Кошка стала осторожно протискиваться за палатку в заросли. Тут её точно найдут не сразу!

– Пять, четыре, три…

Она устроилась кое-как и припала к земле, снизу наблюдая за лагерем.

– Один, ноль! – крикнул Пухолап. После кивнул своим «воинам», и они втроём тщательно стали проверять лагерь. Пшеница тихо хихикнула, видя, как они лезут во все палатки и укрытия. Вдруг она заметила вышедшую из тени Осеннецветик. А что, если глашатая сейчас скажет, что это глупая затея, и не разрешит играть? Вот бы позволила! На морде кошки было обыкновенное строгое выражение, и она уже открыла рот, но потом вдруг закрыла его, огляделась с задумчивостью, хмыкнула и запрыгнула на свою мини-Скалу. Там она спокойно устроилась, свесив хвост. Пшеница облегчённо выдохнула. Пронесло!

Затрещали ветки совсем рядом, и кошка опомнилась. Откуда-то сзади к ней лезла Голубика! Пшеница поспешно начала выкарабкиваться и выбираться из зарослей, но Голубика ещё не успела в них запутаться, так что быстро вылезла. Пшеница рванулась в сторону; к сожалению, места было немного, и возле камней Голубика всё-таки нагнала её и наскочила на плечи.

– Ой, какая ты тяжеленная! – пропыхтела Пшеница, удивлённая весом хрупкой королевы. Хотя она же бывшая Речная! – Всё, слезай, поймала уже.

Голубика слезла и помогла ей встать. Голубовато-зеленые глаза королевы сияли ярче звёзд.

– Ты придумала отличную игру, – проурчала она. – Пухолап уже поймал Серогрива, представляешь? А Канарейка почти сразу нашла Уткохвоста и теперь ищет Буревестника!

– Нашла, – мяукнула с другой стороны сама пёстрая. Пшеница гордо приосанилась, когда увидела, что ушки у воительницы вновь взлетели вверх, а в глазах заплясали озорные искорки. Помогло! Как чудесно всё вышло!

– Давайте ещё, только теперь меняемся, – потребовал Пухолап. – И ты, Уткохвост, будешь с нами!

– А я только за, – обрадовался кот. – Давайте ещё раз!

В тот момент, когда распаленная Пшеница пробегала мимо целительской, её подозвал Тёплый. Она раздражённо фыркнула и подбежала.

– Ну чего?

– Ты не могла бы помочь мне в кладовой, я…

– Не сейчас! – она быстро огляделась. – И если хочешь найти повод поговорить, так и скажи!

Она удивлённо и недоверчиво заметила, как её манит кончиком хвоста Завитой. Кошка слегка приблизилась к брату.

– Уткохвост спрятался за Скалой, – тихо сказал Завитой. – Он меня достал своей болтовнёй, пока мы были тут. Отомсти ему за меня!

– Без проблем! – улыбнулась кошка и подлетела к Скале. Сбоку был небольшой лаз; она полезла туда, и Уткохвост оказался в тупике. Она запрыгнула на спину жёлтому воину.

– Ладно, сдаюсь, ты победила! – засмеялся «бродяга». – Быстро нашла!

Ещё несколько раз сыграли коты, разгоряченные первыми победами. Пшеница с удивлением отметила, что игра в одной команде помогла сплотиться. Уткохвост больше не шутил насчёт Пухолапа, Голубику принимали за полноценного члена игры, и Канарейку уж тем более. Прибывающие в лагерь смотрели на них – одни с недоумением, другие неодобрительно ворчали, третьи желали присоединиться. Вскоре Пшеница подустала и села, уступив место другим. Голубика тоже перестала играть, вернувшись к дочери, зато Уткохвоста, Канарейку и Пухолапа от игры было не оторвать. Приняв новых участников, команды продолжали гоняться друг за другом. Пшеница же поела и стала вылизываться, тщательно и аккуратно. В суматохе она почти забыла, что ждёт её перед закатом! А ведь совсем немного осталось. Языком кошка разглаживала торчащую шерсть и распутывала небольшие колтуны. Что ж, шерсть всё равно топорщилась, но теперь выглядела более-менее опрятно. Напоследок она полакала воды из лужицы, а затем быстро выдохнула, посмотрела ещё раз вокруг и выскользнула из лагеря.

На холм стало куда проще забираться, когда между кучками снега появилась земля. Кошка вскарабкалась наверх и застыла на мгновение, очарованная видом пустошей. Желто-оранжевые полосы ложились на пятнистые холмы, а на горизонте столпились сиреневые, розовые, оранжевые облака. Солнце, большой бледно-золотой круг, висело над горизонтом. Пшеница почувствовала, как чья-то шерсть коснулась её бока, и вспыхнула, когда поняла, что это Рассвет.

– Красиво, правда? – тихо спросил кот. Она кивнула. Рассвет отстранился и улыбнулся ей.

– Ну, бежим?

– Побежали!

Лапы, рыжие и золотистые, застучали и замелькали по земле. Кот и кошка синхронно сбежали с холма и понеслись вперёд, как единое восьминогое существо, но затем Рассвет слегка обогнал Пшеницу, и она поднажала. Сердце стучало и пело. Вот она бежит по пустоши, под лапами снег и земля, окрашенные в цвета пылающего заката, впереди – заветная рощица, а рядом – друг и возлюбленный, настоящий и родной. Она обогнала его и добежала до деревьев первой; тут ещё не стаял снег. Рассвет повёл её по тропке вглубь, и, пока кошка огибала стволы и корни с кустами, оба думали об одном и том же. Наконец впереди показался просвет, и Пшеница радостно выкатилась на поляну. Подснежники ещё не совсем отцвели! Она радостно засмеялась от наплыва самых разнообразных чувств и повалилась прямо в травку и цветы, задрав морду вверх, к меняющемуся небу. Рассвет лёг рядом, и она, недолго думая – вообще не думая – переплела кончики хвостов.

– Красота, правда? – с замиранием сердца спросила она, указывая лапой вверх. – Это небо, поляна, пустоши… Оно всё так чудесно!

– Да… – прошептал Рассвет. Кошка повернула голову и посмотрела на него. Как же хорошо лежать здесь, чувствовать подрагивающий хвост Рассвета и ни о чём не думать! Кот тоже посмотрел на неё долгим, задумчивым взглядом и улыбнулся.

– Давай подождем, пока зажгутся звёзды! – сказал он, вновь переводя взгляд вверх. Пшеница закивала. Молча вместо тысячи слов, они смотрели, как оранжевый и жёлтый на небе угасают, сменяются сперва розовым, потом фиолетовым, а после ровным синим, который слой за слоем накрывал небеса темнотой. Она почувствовала, как Рассвет теснее переплел хвосты. Усы рыжего кота, который в наступающей полутьме казался коричневым, подрагивали. Он не моргая смотрел вверх, выжидая. Но вот ясно и чисто сверкнула в темноте искорка – первый воитель Звёздного племени вышел посмотреть на своих детей. «Интересно, может ли это быть кто-то из знакомых?» – невольно подумала кошка, любуясь звездой, что засверкала ещё ярче. Рядом с ней появилась вторая, совсем близко, и они засветились ровно, согревая друг друга. Пшеница поёжилась от прохладного ветерка, шепчущего в ветвях.

– Смотри, пусть вот эта первая звезда будет моя, – неожиданно прозвучал голос Рассвета, и кошка будто проснулась от своих мечтаний.