Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"

Автор книги: Maiyonaka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Спасибо, спасибо, что вы были рядом. Пора отпустить прошлое, вы ведь согласны со мной? – едва смогла произнести слова, голос дрожал и не слушался.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Я постепенно расслаблялась, а тело постепенно покидали тревоги и страхи. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Спокойствие и уверенность наполняли меня. В согласии с собой я просидела несколько минут, а когда раскрыла глаза, то уверенно открыла на телефоне карту города и обрадовалась – в десяти минутах находился небольшой парк.

Быстро доев завтрак, покинула уютное кафе.

Я прошла сквозь главный вход. Ворота, обвитые засыхающим плющом, покрывала ржавчина. Вглубь парка вела дорожка, усеянная по краям отцветшими цветами и облысевшими кустарниками. Чуть дальше она разделялась, огибая с обеих сторон пруд, наполовину затянутый тиной вперемежку с мусором.

В моих детских воспоминаниях этот сад был великолепен, сейчас же он казался покинутым и постаревшим. Я огляделась. Голые деревья роняли последние листья, да и те выглядели безжизненными грязно-зелеными мазками. Точно неприветливая весна поселилась здесь.

Не обратив внимания на спешившего мимо прохожего, двинулась дальше, ведомая воспоминаниями, и улыбнулась ожившему прошлому. Рядом с ивой, склонившейся над озером желто-зеленым занавесом, лежал большой ствол, слегка возвышавшийся обломленной верхушкой над водой.

Когда мы были здесь с родителями, я загорелась желанием пройтись по нему, увидев, как это делают мальчишки, но мне разрешили только взобраться и постоять там, где родители могли подержать меня за руку.

Безумно захотелось исполнить желание ребенка. Я остановилась, вдохнув влажный воздух с примесью тины, и уверенно встала на ствол. Придерживаясь рукой об иву, зашагала вперед. Дойдя до конца, остановилась и, перебирая пальцами длинные мягкие ветви, погрузилась в себя. Ветер шептал: я облизала губы, и тут же его прохладный поцелуй скользнул по ним. Невольно улыбнулась зазвучавшим в голове словам, произнесенным Алексом вчера перед уходом: «Думал, больше тебя не поцелую».

«А мы целовались?», – шокированная услышанным, заморгала, распахнув глаза.

Вспомнила, как его губы дернулись в усмешке. Хмыкнув, Алекс попытался скрыть виноватую улыбку. И, едва придав мне вертикальное положение, сделал все, чтобы избежать расспросов и покинуть квартиру.

И вот сейчас я осталась предоставлена самой себе в очередной раз удивляясь, как могла не замечать знаков заинтересованности со стороны Алекса. А если б тогда сблизилась с ним? И улыбнулась, вспомнив, какой шок на меня тогда произвел его возраст. Да и в небесных глазах на тот момент присутствовало больше человеческих эмоций и понимания. Нет, все случилось, как должно было. Тогда именно Энджил был нужен мне, и представлять на его месте другого нечестно.

Но вместе с образом Энджила в груди кольнула легкая грусть, начинающая все сильнее сжимать сердце. Он просил отпустить, а самой жить дальше. Легко сказать, но почему так сложно сделать? Я ведь уже даже отпустила родителей, почему с ним все так непросто?

Прохладный ветер подул сильнее. Опустившись на ствол дерева, сунула руки в карманы и ойкнула от неожиданности, вытащив медальон. Сверкающий прохладный металл блестел на вышедшем из-за облаков солнце, и точно такое же золото отражалось на водной ряби. Я наклонилась, засмотревшись в темную глубь, и чуть не свалилась в воду, когда ястреб с криком пронесся в метре от меня. И едва успела схватиться за обломленный сук, лишь слегка замочив кроссовок.

– Чертова птица, и откуда ты здесь… – кусая с досады губы, зашипела я и подавилась словами, узнав сидевшего на скамейке напротив поваленного дерева человека.

Широко распахнув глаза, вскочила, но бежать было некуда. Только вперед. Взгляд в панике заметался в поиске иного выхода. Бесполезно.

Человек поднял согнутую руку, и ястреб уселся на нее, слегка задрав голову. Второй рукой он осторожно погладил птицу и, неожиданно повернувшись ко мне, похлопал по скамейке рядом с собой.

– Ждешь особого приглашения? – одними губами произнес он, но его голос прозвучал так, точно он шепнул слова на ухо.

Я попятилась и, теряя равновесие, махнула рукой, выронив медальон. Он с плеском выскользнул в воду и, прощально мерцая, исчез в серой мути. На глаза навернулись слезы.

Сжав от обиды пальцы так, что ногти до боли впились в ладонь, пошла в сторону берега и, подавив желание броситься прочь, нерешительно остановилась, ступив на твердую почву.

– Надеюсь, утонувший предмет не имел для тебя особой ценности? – выражение его лица не изменилось, а безразличие в голосе показывало, насколько ему плевать на произошедшее. Я поджала губы, проигнорировав вопрос. – Ну и хорошо, предметы всегда привязывают к прошлому, они как якорь тянут нас назад. Все, что нам нужно, хранится здесь, – он коснулся своей головы, усмехнувшись.

Мне показалось, что он знает больше, чем кажется. Это нечестно. Да кто он такой? Птица встрепенулась, несколько раз расправив крылья, ее пятнистые перышки перебирал ветер, и они точно танцевали. И я задала совсем не тот вопрос, который мучил меня.

– Это ведь ястреб?

Бледно-серые глаза устремились на меня, и я зябко поежилась: точно окунули в холодный пруд. И звонкий смех колючими льдинками коснулся кожи. Я смущенно замялась, растерявшись.

– Ястреб, ястреб, – он взмахнул согнутой рукой, птица, разинув клюв и распахнув крылья, взмыла в небо. Незнакомец проводил питомца задумчивым взглядом. – Есть разговор, как раз о прошлом.

– Зачем? Кто вы?

– А вот это правильные вопросы, – он неспешно отряхнул рукав куртки. – Имя Мириус Фигель о чем-нибудь говорит?

Я открыла рот. Да ладно, это он помог мне? С чего вдруг?

– Меня попросил хороший друг, который, кстати, за что-то просит у тебя прощения. Николас и прощение, давно я не слышал эти два слова рядом, – тут же мысленно возведя стену и закрыв сознание, я нахмурилась. – Даже так? – он вновь рассмеялся, и я передернула плечами, стараясь избавиться от навязанных ощущений.

Желание сбежать нарастало с каждой минутой. Это человек пугал меня, а от пустоты и проглядывающего безразличия хищника во взгляде внутри меня поднимался животный ужас.

– Сядь, – голос прозвучал спокойно, но, кажется, не повинуйся я ему, и меня разорвут, уничтожат.

На подгибающихся ногах я дошла до лавочки и с трудом опустилась на самый край. Собеседник молчал: могла поклясться, что он не смотрит на меня, но замечает все.

«Скорей бы разговор закончился, может, еще удастся достать медальон?», – и я бросила осторожный взгляд на озеро.

– Энджил был дураком.

Я подскочила от услышанного. Его голос, словно став с ветром единым ледяным порывом, забрался за шиворот. И возмущенно повернулась к говорившему, желая опровергнуть слова.

– Ты знала его слишком мало. Он не смог принять себя, свою суть. Думаешь, долгая жизнь даруется просто так? Нам подобным нужна энергия, особенно она вкусна у тех, кому мы дороги. А знаешь, что с ними происходит? Они быстро стареют, становясь непривлекательными развалинами. Энджил не смог этого принять. Когда третья избранница оказалась прикована к кровати меньше чем за год, он возненавидел и начал неосознанно уничтожать сам себя, – и, не обращая внимания на мое негодование, продолжил: – Думаешь, если б не инвалидное кресло, то беспорядочные связи, дуэли, драки и безумства закончились бы? Отгородившись от всего мира, Энджил думал, что убережет очередную жертву, но тут появилась ты.

– Он мне не сделал ничего плохого!

– Видимо, очень старался, но останься ты, и рано или поздно Энджил бы сорвался, а после не простил бы себя за это. Вспомни, ведь были случаи, когда он пугал тебя? – я почувствовала, как мое лицо изменилось от осознания, что он прав. И все еще пытаясь найти оправдания, открыла рот. – Пустые слова. То, что он отпустил тебя, – единственное разумное, что он сделал. Жить иллюзиями и мечтами – самое большое заблуждение. Теперь перейду к делу.

Он положил ногу на ногу и, продолжая ухмыляться моей внезапной растерянности, продолжил:

– У Николаса ты спрашивала про Лилит, – еще не успев отойти от услышанного, я пыталась осмыслить новую информацию, но собеседник и не ждал ответа. – Ее ребенок был от меня.

Видимо, недоверие отразилось на моем лице. Он понимающе кивнул, скривив губы.

– Тебе Алекс совсем про меня не рассказывал? Может, хоть вскользь упоминал про Эрика?

«Псих, одержимый местью своему отцу? – я смерила его осторожным взглядом. – А он неплохо скрывает свои наклонности».

– Ну слава богу, а то чуть не расстроился, – откинувшись на спинку скамьи, он прищурился, налетевший ветер разметал его волосы, скрыв довольный взгляд.

– Почему Лидит и зачем вы мне это говорите?

Я смутно помнила рассказ Алекса, но, по-моему, он охотился за мужчинами.

– Все просто, – Эрик пожал плечами, – захотел познакомиться с тобой лично, а то столько наслышан. А история… она ведь тебя заинтересовала, я прав?

Я осторожно кивнула, сомневаюсь, что в ближайшие дни отважилась бы спросить про это у Алекса, да и сколько правды он скажет?

– Алекс упоминал, что мой отец вышвырнул меня, точно заразную тварь, да еще избил до полусмерти? И я поклялся отомстить. Все мужья и дети мужского пола загадочным образом умирали. Но эта ведьма, Анита, скрыла отца от меня, и он сдох раньше, чем я смог взглянуть в его глаза после завершения мести. Я был зол, – Эрик сложил руки в замке на колено и прикрыл глаза, лицо то и дело озарял оскал. – Тогда я попросил Алекса об одолжении, но тот отказал. И я все сделал сам. Я притворился моим другом и соблазнил Лилит.

Я ойкнула, тут же вспомнив ее лицо, полное боли и отчаяния, когда она, рыдая в доме Алекса, поведала мне свой секрет.

– Она же не слепая, – вырвалось у меня.

Эрик подался ближе, и я инстинктивно дернулась, балансируя на краю скамейки. Послышался смех прогуливающейся парочки.

– Не сюда, – не оборачиваясь прошипел Эрик, махнув в их сторону, и, притихнув, пара развернулась и быстрым шагом направилась прочь.

– Смотри на меня, – предчувствуя неладное, я нехотя перевела взгляд.

Я замерла, завороженная происходящим. В бледно-голубых глазах появлялись темные черточки, словно художник передумал и решил сделать цвет глаз темнее. Лицо стало точно мягкой глиной: нос слегка вытянулся и заострился, скулы сделались заметнее, само лицо чуть вытянулось, а благодаря контрасту с почерневшими волосами кожа теперь казалась бледнее.

С каждым новым изменением мои глаза увеличивались в размерах, а сердце то замирало, то начинало учащенно биться.

– Это невозможно, – я протянула руку и обвела контур знакомого лица.

В ответ рука Эрика повторила мой жест, слегка коснувшись кожи. Мой взгляд внимательно изучал человека напротив, и я не могла найти явных отличий для разоблачения обмана. Губы Эрика скривились в довольной улыбке, а в глазах, таких глубоких и темных, промелькнул холод. Я дернулась. Взгляд Алекса никогда не был таким равнодушным и излучающим мороз, точно он смотрит на жалкую букашку. Даже когда мы были едва знакомы, я ловила на себе интерес, в крайнем случае усталость и грусть.

Моргнула, а открыв глаза, осознала, что он склонился неприлично близко, точно собираясь поцеловать. Сердце застучало, оглушив, и не успела я подумать, как меня сдуло с лавки. Сидя на дорожке, тяжело дышала, пыталась понять, что же произошло.

– А если я приду в таком виде, ты устоишь? – издевательские нотки отчетливо читались в голосе.

Я замотала головой, стараясь прогнать наведенный морок. Все это только кажется. Иллюзия. Обман. Страх от произошедшей с Лилит несправедливости достиг сознания и не отпускал. На миг я представила, каково было ей, когда она узнала правду.

– Да, – изо всех сил постаралась придать голосу уверенность, отвечая ему.

– Ты бы тоже стала моей, – он торжествовал, упиваясь моей слабостью, лицо исказило от безграничной силы и власти.

– Нет, я вижу отличия.

Улыбка исчезла с его лица, брови сошлись на переносице. Эрик лениво поднялся. Этого хватило, и, вскочив на ноги, не разбирая дороги, я бросилась прочь, сопровождаемая разносимым ветром смехом.

«Проклятье!»

Меня то била дрожь, то бросало в жар, ноги едва держали, а глаза слезились от бьющего в лицо ветра. Воздуха не хватало. Притормозив, я оглянулась, тут же врезавшись в человека. Его рука слегка придержала за локоть, предотвращая падение. Я быстро заморгала, прогоняя застилающие взгляд слезы, а узнав в нем Алекса, завопила, срывая голос. Брыкаясь, высвободилась и пригляделась, только отойдя на несколько шагов.

– Тише, это правда я, – похоже, он повторял эти слова уже не в первый раз, но я мотала головой, отказываясь слушать, боясь, что голос сможет повлиять на меня.

Алекс стоял, не делая попыток подойти, с тревогой оглядывая творившееся со мной безумие. Без сил я опустилась на землю.

– Эрик не тронет тебя, – голос прозвучал слишком ровно, он изо всех сил сдерживал злость.

– Но Лилит…

– Он слишком хорошо чувствует грань и знает, я бы не простил подобной вольности в твой адрес.

Расстегнутые полы его плаща бились, путаясь в ногах, точно заплутавшие птицы. Глаза превратились в две черных бездны.

– Он… он.

– Хамелеон, способный принять облик любого и с легкостью обмануть, – к нам приближался Эрик, успевший приняв свою обычную внешность.

Алекс предостерегающе повернулся к нему, загородив путь.

– Нет, – я замотала головой, – обман не удался, – поймала на себе два заинтересованных взгляда. – Вас выдали глаза и жесты.

– Потрясающая наблюдательность, – Эрик склонил голову и добавил только для меня. Его голос зазвучал прямо в голове. – Или это нечто большее?

– Убирайся!

– Адис у старейшин.

Алекс даже не обратил внимания на его слова, уже оказавшись возле меня. А из моей головы никак не шли брошенные слова Эрика и Николаса, при последней нашей встречи. Они словно видели то, что я боялась показать даже самой себе.

– Ты в порядке? – Алекс осторожно поднял меня, прижав к себе.

– Сейчас да, – против воли по щекам побежали слезы от радости и осознания, что эти двое правы. Словно утопающий, я схватилась за Алекса, крепко обняв в ответ.

Душу наполнила благодарность людям, которых я любила и которые раньше были рядом. Я вспоминала каждого, с удивлением понимая, что прежняя тоска и боль утраты отступили, а в душе зарождалось новое чувство, куда более сильное, способное подарить мне новую жизнь. Алекс гладил по волосам, его спокойный голос успокаивал. Он говорил, что увезет меня далеко-далеко и сделает все, чтобы мои глаза блестели от счастья, а с губ не сходила улыбка.

Я кивала, соглашаясь, собирая разбегающиеся мысли.

Вдох-выдох, чтобы собраться с силами, и, пряча глаза, я уставилась на утоптанную дорожку парка.

– Я люблю тебя, – и замерла, от признания стало трудно дышать и я, приоткрыв губы, прерывисто вдохнула воздух.

Алекс засмеялся и в порыве чувств закружил меня над землей, а когда я подняла голову, желая взглянуть на него, он беспорядочно принялся целовать лоб, пытающие щеки, губы.

Его чувства окутали, соединяясь с моими, заставляя поверить: что бы ни случилось дальше, впереди нас ждет счастье.