Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)
Смысл сказанных слов пронзил мозг точно раскаленной иглой. Я успела вскочить и развернуться в сторону двери, чтобы бежать. Бежать куда угодно, даже босиком и без куртки, я лучше замерзну или вымокну под дождем, но не позволю вновь поймать себя в капкан чужого прошлого. Я не хочу больше ничего знать.
Когда его руки, точно корабельные канаты, сомкнулись на моем теле, я завопила, дико задергавшись, стараясь пнуть, поцарапать, ударить. Но Николас просто стоял, ожидая, когда у меня закончатся силы, постепенно ослабляя объятия. Дернувшись, точно в предсмертной муке, я затихла.
– Успокоилась? Так-то лучше, – он разжал объятия, сделав шаг назад, и, достав из кармана платок, стер кровь с подбородка и губы.
Мне хватило только одного вида крови, я сразу вспомнила, как он в прошлый раз разрезал себе палец. И плевать, откуда она взялась, я четко помнила, что было после. От этого голова закружилась, волна жара пробежала по телу, и я начала оседать на пол. Николас подхватил меня, усадив в кресло, и, опустившись рядом, слегка похлопал по щекам.
Придя в себя, я удивленно заморгала и, притянув колени, уткнулась в них. В его глазах плескался океан сочувствия. Я готова была разрыдаться. Ну почему он так смотрит? Тело почти не ощущало медленных успокаивающих поглаживаний, словно рука Ника касалась не футболки, а одеяла, завернутого вокруг меня. А в голове пронеслась мысль: как было б чудесно, окажись на его месте папа.
– Тише, тише.
Я дрожала. Реальность накрыла меня душным одеялом, мешая дышать. Я боялась настоящего. Опять скрывать правду и притворяться? Раньше-то удавалось с трудом, а сейчас наступит новый виток? Я отчаянно замотала головой.
– Как мне справиться?
– Ты мне напоминаешь Елану в нашу первую встречу, – вздохнув, Николас сел на пол рядом с креслом. – В моменты отчаяния люди всегда думают, что их никто не понимает, они одиноки и никому не нужны. И я был таким же. Но, знаешь, это великое заблуждение. Всегда есть хотя бы один человек, кому ты небезразличен, кто поможет. Ты нужна Алексу, а он нужен тебе. Жаль, что ты не хочешь признаться себе в истинной причине этого желания.
Удивленно вскинула брови. О чем он вообще?
– Я хочу, чтобы ты увидела его жизнь, узнала его получше, – не обратив внимания на мое замешательство, продолжил он.
Я напряглась, готовая вновь вступить в неравный бой.
– В этот раз будет не так, – улыбнулся он, правильно истолковав мою реакцию, – это будет словно фильм, без твоего участия. Я обещаю.
Я подняла взгляд, невольно мазнув им по алой капле на губе, блеснувшей рубином. Можно ли верить словам Николаса? Вампир уверенно посмотрел в глаза. И я прочла в них желание помочь.
Зеленые глаза постепенно затягивали.
Незаметно сознание куда-то поплыло, страх и недоверие исчезли, вместо них по коже медленно разливалось приятное тепло. А в голове начали разворачиваться образы:
Совсем юный мальчик. Я без труда узнала в нем Алекса и увидела его отца.
«Так вот на кого он похож», – пронеслась и тут же растаяла мысль.
Отец без интереса и с явным неодобрением смотрел на протянутый листок с детским рисунком… Мгновение, и все вокруг поменялось. Теперь рядом со мной пробежали четверо смеющихся мальчишек, тут же исчезнув за деревьями, а возле меня возник маленький холмик с крестом. Алекс тихо рыдал, стоя коленями в мягкой земле, детские плечики вздрагивали. Красивая женщина в черном платье присела возле него, и я услышала ее слова: «Это не твоя вина». Она опустилась рядом, утешая.
Вечер. Сильный ветер тревожит черные волосы, раздувает плащ. Рядом с маленькой могилкой, уже успевшей зарасти травой, появился свежий земляной холмик побольше. Алекс, закричав, воткнул в землю крест из гладких веток, связанных веревкой. И, развернувшись, побрел прочь.
От волнения невольно прикусила губу.
Вокруг цветными пятнами закружились в танце сотни платьев. Вечер дышал весельем. Повзрослевший Алекс задумчиво стоял в стороне, с безразличием разглядывая это великолепие. Неожиданно взгляд его выхватил девушку в бирюзовом платье, ее рыжеватые волосы подпрыгивали задорными кудряшками. В его глазах блеснула жизнь.
Ночь. Над Алексом возвышается мужчина. В его кривой усмешке читается осознание своего превосходства. Он победил. На лице Алекса вновь безнадежность вперемешку с упрямством и желанием жить…
Тьма поглотила все.
А когда взгляд прояснился, то в поле зрения возник смеющийся Николас. Такой же, как сейчас, но и неуловимо другой. Вокруг мелькали огни, подсвечивая толпы людей и огромный шатер цирка. Я невольно улыбнулась, увидев вытягивающееся от удивления лицо Алекса.
Комната вся в огне. Я вздрогнула. На лице Алекса мольба мерцали и уродливые отблески ревущего пламени.
Я дернулась, не желая больше быть наблюдателем.
«Последнее», – успокоил голос.
Я сразу узнала поле с разбросанными по нему снопами сена. На одном из них лежал Алекс, устремив печальный взгляд на холодное небо. Когда он моргнул, что-то блеснуло, испуганно исчезнув среди сухих травинок.
«Он не знает, ради чего бороться, и готов сдаться, – шептал в голове голос, – помоги ему снова обрести жизнь, это в твоих силах».
Резкая боль в запястье отрезвила, Николас слишком сильно сжал руку. Я отшатнулась, опускаясь на пол. В этот раз я не чувствовала чужих эмоций, но отчего же так паршиво? Я вспомнила увиденное, и оно наложилось на мои собственные переживания. Сердце вновь ускорило ритм, в ушах зашумело. Закрыв лицо руками, ощутила, как слезы неровными дорожками бегут по ставшей слишком чувствительной коже. Мало мне было своей боли?
Я затрясла головой, желая выкинуть ненужные мысли из головы. И осознав, насколько мои и чужие воспоминания перемешались, широко открыла глаза. Наше прошлое невозможно было разъединить. Схватившись за голову, я застонала, кусая до крови губы. Я окончательно запуталась.
Решение пронзило точно игла. Николас! Он ведь однажды помог, сможет и в этот раз. Необычайно легко вскочив на ноги, подбежала к нему, крепко вцепившись в рубашку.
– Убери, убери эту боль к чертовой матери! – заморгала, не в силах сквозь сверкающие слезинки разглядеть его лицо. И боясь, что он откажет, дернулась вверх, касаясь его губ, желая вновь дышать легко и свободно. Меня даже не удивил усилившийся вкус крови.
Ник вздрогнул, зарычав, подобно зверю, и, мое сознание рухнуло с небоскреба.
Меня словно встряхнуло, подбросив и перевернув, отчего я потеряла ориентацию в пространстве. Когда зрение прояснилось, передо мной на диване полулежала девушка с коротко стриженными волосами. Я видела ее впервые, но не Николас. В отчаянии попыталась повернуть голову и не смогла. Я ничего не могла сделать.
Девушка облизала губки, уголок ее рта дернулся, и она медленно потянулась вперед, отчего шелковый халатик лениво сполз с плеча. По моему телу пробежала волна желания. Я растерянно взирала на прекрасную незнакомку, удивляясь реакции тела.
– Елана, – простонали мои губы, – ты сводишь меня с ума.
Оказавшись возле дивана, наклонилась и нежно поцеловала девушку. Неожиданно реалистичными оказались прикосновения ее мягких губ. Ее язычок скользнул по заостренным клыкам, оцарапавшись. И вновь солоноватый вкус, и меня с силой выталкивает из чужого сознания.
Ощущения собственного тела накрыли с головой, возвращая в реальность. Губы Николаса касаются моих, и под кажущимся бесконечным поцелуем я сдаюсь, целуя его в ответ. Руки сами собой тянутся вверх, обвивают его шею, беспрестанно перебирая до безумия шелковистые волосы.
«Я люблю тебя», – пульсирует в голове голос Николаса.
«Разве может быть настолько хорошо?» – точно сумасшедшая, бьется в голове мысль, соревнуясь по скорости с сердцем.
«Будет еще лучше», – шепчет голос.
Николас отстраняется, и мои пальцы скользят по его груди, невероятно гладкая кожа требует, чтобы ей наслаждались вечно. Открываю глаза, пытаясь за упавшими на его лицо волосами рассмотреть черты, и ловлю его взгляд, полный желания. За ним нет Николаса, только животный голод, требующий удовлетворения. Еще мгновение, и его взгляд слегка проясняется, нехотя выпуская из поглотившей нас страсти.
Я тяну его на себя, и он неохотно поддается. Невесомый поцелуй, и Николас зарывается в волосы рядом с моей шеей, целует, больно впиваясь в кожу. Я тут же вздрогнула от неожиданности, вонзив ногти в его спину.
Мне чудится, что комната эхом отражает мои стоны, усиливая звук в разы, а резко навалившаяся слабость заставляет замереть. Сознание закручивает, утягивая далеко от происходящего. Я лишь отстраненно чувствую легкую боль и разочарование.
Солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы. Я потянулась, тело отозвалось мышечной болью, словно вчера переусердствовала на тренировке. Недовольно заворочавшись, приоткрыла один глаз и непонимающе уставилась на незнакомую обстановку. Где я? Что тут делаю? Перевела взгляд на солнечного зайчика, замершего на стене, и резко подскочила, сдернув одеяло, глядя на свои голые ноги, и облегченно вздохнула, обнаружив на себе нижнее белье и майку.
Однако радость была не долгой. Щеки запылали от нахлынувших воспоминаний и стыда.
– Это мне приснилось, – шептала я, мотая головой, пытаясь убедить себя. Но тело помнило прикосновения Николаса и губы болели от долгих поцелуев. – Вот ведь…
Я зажмурилась, понимая, что для Ника это всего лишь очередная ночь, одна из многих. К черту Ника, как смотреть в глаза Алекса?
Так и сидела, погрузившись в раздумья, пока не зазвонил телефон, и лишь на пятый гудок подняла трубку.
– Добрый день. Что вам принести на обед? – я растерянно заморгала. Сколько же сейчас времени?
– Я не оплачивала еду, – неуверенно вздохнула я, собственный голос показался чужим и уставшим.
– Ваш молодой человек оплатил вторые сутки и обед.
Мой молодой человек? Не сразу сообразила, что речь идет о Николасе, и вновь воспоминания, фантомные прикосновения скользнули по коже, заставляя сердце биться быстрее. Из-за этого пропустила меню, которое мне диктовал мужской голос.
– Так какой вариант вы выбрали?
– Что? – очнулась я, пытаясь припомнить, что он перечислял. – Можно первый, – поспешно выдала я, начиная чувствовать себя глупо.
– Обед принесут через пятнадцать минут. Хорошего дня.
Я положила трубку, и мой взгляд скользнул по тумбочке, где лежал сотовый телефон, и зацепился за две пятитысячные купюры. Благодарность за ночь? Тело ощутимо передернуло, и первым желанием было порвать их на мелкие кусочки. Едва удержала себя от этого неразумного шага. В моем положении эта сумма лишней точно не будет, а сожрать себя за случившееся еще успею.
Светящиеся цифры на телефоне показывали без пяти двенадцать. Ничего себе, так поздно я давно не просыпалась. Встала, подняв с пола безнадежно испорченную футболку, и со злости запустила ею в мусорное ведро. Мысль, что Николас видел меня почти обнаженной, не выходила из головы.
Эти пятнадцать минут прошли в терзаниях и полном непонимании случившегося. Я вновь и вновь прокручивала вчерашние события, ища причину внезапной потери контроля.
Меря комнату шагами, остановилась у зеркала. Увиденное не порадовало. С левой стороны шеи виднелись две воспаленные отметины от зубов. В очередной раз выругавшись, соскребла пальцем высохшие дорожки крови.
В дверь постучали. Прикрыв шею волосами, поспешила открыть и, только почувствовав запах еды, поняла, насколько голодна. Желудок сжался и довольно заурчал, получив первую порцию.
адумчиво перевела взгляд на поднос, и среди буклетов и брошюр в глаза бросился конверт с моим именем.
Внутри было короткое письмо.
«Прошу прощение за случившееся, немного потерял голову. Не переживай, до этого у нас не дошло (улыбочка). Выполни обещание. Р.S. Спасибо, что дала понять, насколько я заигрался в жизнь, забывая жить по-настоящему».
Я перечитала написанное три раза, пока смысл четко не отпечатался в голове. И выдала слабую улыбку по поводу «не переживай…», хоть с этим разобралась. М-да, похоже, Николас действительно не ожидал подобного поворота.
Быстро собрав рюкзак и мельком оглядев комнату, заторопилась покинуть номер. Выходя из отеля, достала давно мигающий телефон: три пропущенных от Сильвии. Как чувствует, что возвращаюсь домой. Только экран потух, вновь мигнул. В этот раз от нее пришло сообщение: «Мы волнуемся, где ты?». Сердце забилось чаще, но я тут же одернула себя, отец больше не вернется. И все же не удержалась, набрала знакомый номер – абонент недоступен.
Быстро заморгала, прогоняя выступившие слезы, и, запрещая себе думать о нем, поспешила на вокзал.
Всю дорогу в голове царила странная пустота. Я все пыталась найти подходящие слова для разговора, но бессвязная речь в итоге превращалась в вязкую кашу, в которой я сама не могла ничего разобрать. Вымотавшись, бесцельно уставилась в окно на почти обесцветившийся осенний пейзаж.
А вот и мой город. Пару часов до заката я провела во дворе возле знакомого дома, сжимая в руке подаренные Алексом ключи. Вот и последний солнечный луч яркой вспышкой блеснул за многоэтажкой, а бегущие по небу тучи начали окрашиваться в темно-серые цвета.
Спрыгнув с качели, заставила себя направиться в сторону подъезда, в душе надеясь, что Алекса по-прежнему нет в квартире. Надежда на его отсутствие еще теплилась, когда с лязгом поворачивала ключ, а из открывшегося пространства упал безжизненный серый свет.
Неуверенно шагнула в полутемный коридор, когда тень ожила, резко притянув к себе. Завизжав, запаниковала, стараясь вырваться в слабоосвещенный подъезд.
– Тс-с, – раздался успокаивающий голос возле самого уха, объятия ослабли, выпуская мое трясущееся тельце.
Со злости ударила несколько раз Алекса в грудь:
– Дурак, я чуть не умерла со страха.
Щелкнул выключатель, и небольшую прихожую залил мягкий желтый свет. Сощурившись, заморгала, возвращая себе зрение. Алекс хмурился, глядя на меня, словно собираясь отчитать нашкодившего ребенка, но где-то в глубине глаз светился не знакомый ранее огонек. Его волосы оказались небрежно забраны в полуразвалившийся пучок, и, окинув взглядом домашние штаны и футболку, не удержалась от слабой улыбки. В такой непринужденной обстановке мы еще не встречались.
– Тебе идет, – я переступила с ноги на ногу.
– Сам в восторге, жаль, в мое детство было все намного строже, – и, не дожидаясь, пока я решусь раздеться, помог снять рюкзак, расстегнул и повесил куртку. Пришла в себя, только когда, чуть помедлив, он склонился к моим ногам.
– Я сама!
Быстро скинув сапоги, прошла за ним на кухню.
– Голодна? Можно пожарить омлет и в морозилке, кажется, были пельмени, – голос потеплел и в нем отчетливо чувствовались дружелюбие и забота.
– Просто чай, – нерешительно села на стул, так и не придумав, с чего начать разговор и как безболезненно упомянуть о Николасе.
Когда кружка и вазочка с печеньем заняли свое место на столе, а Алекс сел напротив, я долго не решалась поднять взгляд, излишне сосредоточившись на угощении. Горячая ароматная жидкость обжигала горло, расходясь по телу. Сама не заметила, как в теплой водолазке стало невыносимо жарко, лицо раскраснелось. За все это время Алекс не произнес ни слова.
– Можешь переодеться в гостиной, – нарушил он неловкое молчание.
Я кивнула и, схватив с пола рюкзак, закрыла за собой дверь комнаты. Осмотрелась. Большой бежевый диван, рядом низкий журнальный столик. Повернулась вокруг себя, разглядывая обстановку в комнате. Одна из стен напоминала объемный зимний лес с темным фоном, а когда подошла ближе, поняла, что она состоит из двух видов панелей: темной – фона и светлой – самих деревьев. Напротив дивана – большое зеркало в половину стены. Просторная комната казалась слишком пустой для своего размера.
Прежде всего подошла и раздвинула коричневые шторы, закрытое помещение давило, мешая собраться с мыслями.
– Прям студия для танцев, – усмехнулась я, стягивая водолазку и надевая футболку.
Подошла ближе к зеркалу, скептически оглядев лицо без грамма косметики, и замерла, зацепившись взглядом за ранки на шее, о которых уже успела забыть. До этого их скрывал высокий вязаный ворот. Вот черт, похоже, обойти в разговоре Ника не удастся. Порывшись в рюкзаке, выудила оттуда вязаный шарф, замотав его. Ох, как же он не к месту! Но выйти из комнаты, не переодевшись, будет не менее подозрительно.
В дверь постучали, похоже, я провела много времени, раздумывая как быть.
– Можно войти? – дверь приоткрылась и, получив разрешение, Алекс прошел внутрь. – Все в порядке?
Не поднимая виноватого взгляда, я кивнула. Как стыдно, еще и от объяснений не отвертеться или…
– Я немного устала и, кажется, простыла, можно пойду отдохну? – прочистив горло, зевнула, нервно поправляя сползающую с плеча футболку.
Едва заметный кивок, и уже через пару шагов не знаю как оказалась прижата к стене, рядом с долгожданным выходом.
Открыла рот, хватая воздух и каменея под немигающим взглядом Алекса, пронизывающим подозрительной холодностью и… болью? Проглотила непонятный ком, застрявший в горле, и отвела взгляд, чувствуя, как его пальцы замирают рядом с нелепым в домашних условиях теплым шарфом.
«Неужели заметил укус?»
Молчание затянулось, на очередное волнение тело ответило слабостью и упрямым желанием отдохнуть. А я, стараясь дышать ровно, замерла на месте.
– Зачем ты пришла? – невольно подняла глаза, не совсем понимая причин для резкой перемены. – Сними это, – указал взглядом на шарф.
«Он знает! – мои глаза испуганно расширились, и я сжалась. – Дуреха, если и не знал, то после моей реакции догадался».
Трясущимися руками начала разматывать шарф, пытаясь подобрать нужные слова. Я делала это настолько заторможенно, что его терпение кончилось и Алекс дернул за шарф, обнажая шею. Тело изнутри обдало жаром, точно я остановилась рядом с пылающим камином. Сильнее вжалась в стену, боясь, что сила Алекса сожжет, опалит мне кожу.
– Это не то, что ты думаешь… то есть то, но не совсем, – слабый голос оборвался, с каждым словом оправдание звучало все нелепее.
Глухое рычание, и рядом в стену врезался кулак. Под порванными обоями образовалась вмятина и частички бетона осыпались на пол. Мне даже послышался треск ломающихся костей, но на лице Алекса читались только мучение и злость.
Не произнеся ни слова, он шагнул к дверному проему, быстро направляясь в сторону выхода. Не помня себя, кинулась следом, тут же споткнувшись о валяющийся рюкзак, и, сперва влетев в стену, все же выбежала в коридор.
– Алекс, да просто послушай меня! – вцепилась в него, обхватив сзади. Последний шанс на примирение ускользал уносимым вдаль дымом.
Он слабо дернулся, пытаясь скинуть меня, и остановился ко мне спиной, сложив руки на груди, занимая оборонительную позицию.
– Выслушай, а потом…если захочешь…уходи, – осознание произнесенного пронзило насквозь точно острие копья, и паутинной сеткой распространилась тревога, укутывая в прочный кокон. Да что со мной происходит? Я ведь даже во время побега надеялась на примирение. Опустила глаза, боясь, что он оглянется на меня.
– Это Николас? – зло и незнакомо прорычал голос.
Я попыталась придумать убедительный ответ, но в голову так некстати полезли картинки той ночи.
– Он укусил меня, чтобы не совершить непоправимого.
– И что же вы успели сделать?
– Он сказал, что ничего, – и сама поняла, насколько собственные слова выглядят странно.
– То есть ты не помнишь?
– Я… я, конечно, помню, – однако голос предательски дрогнул, выдавая мои мысли. И мне пришлось заговорить быстрее, понимая, что в любой момент терпение Алекса закончиться. – Он только хотел показать кое-что из твоей жизни. А дальше все вышло случайно. Ничего не было, правда.
Алекс развернулся, и его сощуренные глаза превратились в едва заметные щелки.
– Мы точно говорим про одного и того же Николаса? – недовольно хмыкнул он, и мне показалось, что я проиграла. Взгляд черных глаз сквозил недоверием. Мне не поверили! А самое печальное, эту карту мне нечем крыть, ведь на месте воспоминаний черный провал.
Слезы блеснули в глазах, и я опустила взгляд, заморгав, пыталась прогнать их прочь. Но помещение продолжало выглядеть точно смазанная абстракция: яркие пятна лишь отдаленно напоминали реальные предметы. Странно, от волнения даже звуки пропали, и я разжала руки, оставшись безразлично стоять посреди ярких клякс.
Тишина вокруг давила, натягивая и без того напряженные нервы.
Переступив с ноги на ногу, невольно вскрикнула, лодыжку пронзила боль, и, прежде чем успела осознать происходящее, меня подхватили на руки. Протестующе задергалась, старательно пряча глаза.
– Не стоит, иначе уроню, – он усмехнулся, слегка подкинув меня, перехватывая удобнее. Это простое движение вызвало странно знакомое чувство, но оно так же быстро ускользнуло, как и появилось. Сбитая с толку переменой в поведении, покорно замерла, успев отметить несколько выбившихся черных прядей.
Сердце продолжало бешено биться, путая мысли в голове. Я не знала, как себя вести, что говорить. И нужны ли эти слова?
Сделав несколько шагов, Алекс остановился, размышляя, в какую из комнат меня занести, и вновь перехватил, собираясь открыть дверь кабинета. И вновь это странное, такое знакомое чувство. Уже ближе, совсем рядом. Пытаюсь вспомнить, и вновь не удается. Робко поднимаю глаза, в этот момент Алекс провел языком по верхней губе. Закрываю глаза, а перед внутренним взором яркая картина увиденного.
В полном молчании меня занесли в кабинет и осторожно положили на диван. Подойдя к окну, он легко отдернул штору, открывая взору звездное мерцание ночи. В этот момент в моей голове что-то щелкнуло и я растерянно заморгала.
– Это был ты? – произнесла, собирая мысли воедино. – Поднял меня с пола в доме тети Люсии?
– Да, – Алекс не удивился и не стал отрицать. – Ты потеряла сознание.
– Ты поднял, положил в кровать и…
– У тебя был сильный жар. Я обтер тебя и переодел, ночная рубашка была насквозь мокрой, – невозмутимо закончил он, когда я подавилась словами.
– Ты…ты, – голос выдал мое волнение, а дыхание стало более глубоким. Пытаясь спрятаться, я закрыла лицо руками. Приподнялась, принимая сидячее положение, потревоженная нога заныла, заставляя поморщиться.
– Я почти не смотрел, – добавил он, и мне показалось, что сделал это специально, окончательно вгоняя меня в краску.
Заметив пляшущие смешинки в его глазах, изогнутые в немом вопросе брови и расслабленную позу, задохнулась от возмущения, резко вскочив с дивана и едва успев удержаться на здоровой ноге.
– Да ты… да я, – закравшиеся мысли все больше подтверждали обдуманность его слов. Неужели не мог промолчать? До чего же обидно и стыдно.
Неожиданно Алекс возник рядом, притянув меня к себе, и я беспомощно уткнулась ему в грудь, наконец-то разрешая слезам беспрепятственно течь по щекам.
– Прости. Я обещал себе и Энджилу, что буду заботиться о тебе, но позволил эмоциям взять верх, – его левая рука не спеша поглаживала меня по спине. – Не важно, что было, главное, что сейчас ты рядом.
Запах иллюзорного леса окутал меня, обняв Алекса в ответ, вдохнула этот любимый запах далекого прошлого. Перед глазами отчетливо вырисовывались семейные походы и поздние посиделки возле потрескивающего костра. Боже, как хорошо было тогда… Умиротворение окутало мое мечущееся сознание.
Полностью погрузившись в себя, не сразу сообразила, что Алекс что-то повторяет и, похоже, уже не в первый раз.
– Я люблю тебя, – донеслось словно бы издалека.
Хоть Николас напрямую сказал мне о его чувствах, но услышать эти слова от Алекса оказалось неожиданностью. Похоже, я так до конца и не поверила в правдивость слов Ника.
Сердце резко ударилось о ребра и замерло дольше, чем обычно, напугав меня, что это конец. Отстранившись, я подняла голову, чтобы заглянуть Алексу в лицо, неосознанно ища подвох. Однако его глаза светились нежностью, а губы тронула улыбка, делая черты лица мягче.
– Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня? – мой взгляд непроизвольно скользнул за его спину на картину из прошлого, где ближе двух таких непохожих братьев не было никого. Я ошарашенно смотрела в лицо искусно нарисованному прошлому, запоздало понимая, о чем, а точнее, о ком он. И в моем сознании смысл вопроса наконец раскрылся: есть ли мне место в твоем сердце?
– Не отвечай сейчас, – тихо шепнули мне возле самого уха, – и каким бы ни был твой ответ, я его приму. Стану твоей тенью, но не оставлю больше тебя одну, обещаю. Отдыхай, – Алекс отстранился, чтобы покинуть комнату, и только сейчас я запаниковала.
Эмоции накрыли меня волной гораздо более разрушительной, чем при аналогичном признании Энджила. Сейчас я испугалась, сама еще не до конца понимая причины, кинулась к нему.
– Не уходи!
И неуклюже повисла в его объятиях, едва не приземлившись лицом на ковер.
– Не сейчас, – грустно выдал он.
Лицо Алекса оказалось настолько близко, что я завороженно разглядывала его дрожащие черные ресницы, затем острый нос, невольно взгляд задержался на губах.
«Так же близко, как тогда, на снопе сена. А ведь в прошлый раз он хотел меня поцеловать», – я не успела развить мысль дальше, когда его пальцы осторожно коснулись лица, скользнув вниз по шее, и замерла, прикрыв глаза в предвкушении первого с ним поцелуя.
Прибывая в смешанных чувствах, пропустила момент, когда Алекс отстранился, вложив в мою руку что-то тяжелое.
– Ты в порядке?
Я удивленно заморгала, не сразу поняв, о чем он. Оказалось, что я дрожала, а кожа покрылась пупырышками. Я непонимающе посмотрела на вставшие дыбом волоски на руках, не чувствуя привычного для этого состояния холода и желая стереть неприятные ощущения, хотела растереть кожу руками и непонимающе уставилась на лежащий в ладони предмет.
– Это твое.
В руке лежал медальон, напоминающий не распустившийся бутон розы.
Надо же, а ведь именно такой медальон дарил мне Энджил. Неужели он настоящий? Перевела удивленный взгляд на Алекса, обнаружив мелькнувшую тревогу в его глазах.
– Это… – я невольно сжала подарок, точно боясь вновь потерять самое дорогое.
– Да, – последовал ответ.
– Спасибо, – едва смогла прошептать я, уткнувшись ему в грудь, стараясь спрятать навернувшиеся на глазах слезы.
Погруженная в тишину комната невольно возвращала к далекому прошлому, которое двигалось по спирали, показывая давно минувшие картины. И я с удивлением поняла, что прошлое уже не причиняет прежней боли. Когда успел наступить этот переломный момент? Я, точно загипнотизированная, не мигая смотрела в одну точку, просматривая его, невольно растягивая губы в улыбке или начиная хмуриться, и дернулась, вскочив со стула и едва не упав, когда огромная птица ударилась в стекло. Потерла чуть занывшую ногу, проверив хорошо ли зафиксирован повязкой голеностопный сустав. Всмотрелась в удаляющийся силуэт.
– Ястреб? – прошептала, не веря своим глазам. Подскочившее и словно застрявшее в горле сердце мешало дышать, и только спустя пару минут я смогла перевести дыхание, когда сердце замедлилось и поток крови перестал гулко шуметь в ушах.
Я огляделась, прислушавшись. Неожиданно успокаивающая тишина комнаты стала зловещей. Я тряхнула головой, прогоняя непрошенное наваждение, и устало потерла глаза. А в груди уже заворочался страх. С каждой минутой мне становилось все неуютнее находиться в этой квартире.
Не выдержав, я приоткрыла окно, и внутрь ворвался шум улицы: щебет птиц, шепот ветра, перекатывающего опавшую листву и словно бы пересчитывающего еще оставшиеся листья на деревьях, приглушенные голоса, лай собак и урчание заводящегося автомобиля. Щурясь, я выглянула в окно. Небо было ясным, лишь на горизонте виднелись серые облака. Прохладный ветер коснулся кожи, залетая в кухню.
Вновь с криком пронесшаяся серая тень, заходя на новый круг. Тут же отпрянула от окна.
«Это всего лишь птица», – мысленно постаралась успокоиться и, прикрыв глаза, попыталась унять нервную дрожь, убедить себя, что нахожусь в безопасности. Ничего не выходило. Невидимый ужас словно поселился в пустых комнатах. Через минут десять мне уже хотелось с воплями выбежать из квартиры.
Заметавшись между комнатой и кухней, нашла письмо отца, сунула его в рюкзак, надела кроссовки и, схватив куртку, выскочила в полумрак лестничной площадки. Мимо этажа вверх проскрежетал лифт. Духота серым сумраком обступила меня, стало трудно дышать и капельки пота выступили на лбу. Отступившая было паника налетела с новой силой, и, не теряя больше времени, я бросилась вниз по лестнице.
Дверь из подъезда. Прохладный воздух с шумом ворвался в легкие, остужая, успокаивая. Я оперлась о закрывшуюся дверь, оглядевшись вокруг, и невольно подняла голову вверх, когда увидела скользнувшую по земле тень. Ястреб взмыл высоко, удаляясь.
«Чертова птица», – выругалась я про себя.
Прошло около двух часов с тех пор, как я оказалась на улице. Бесцельно бредя по тротуару, поражалась самой себе. Что это был за внезапный приступ? Я никогда не боялась оставаться одна, но утром… наваждение какое-то. Не хочу туда возвращаться. Мысли невольно вернулись к папиному письму. А ведь я так и не отважилась прочитать его. И тут же разозлилась на саму себя. Что за ребячество? Пнув шуршащие, разлетевшиеся прочь листья, наконец остановилась, оглядевшись в поисках скамейки. Ничего похожего, только далеко вперед уходила ровно уложенная тротуарная плитка. Посаженные вдоль дороги клены приветливо махали резными листочками, в них точно танцевало солнце. Улица казалась смутно знакомой.
Вместе с запахом осени налетевший ветерок принес аромат свежей выпечки. Я осмотрелась внимательней и, подняв голову, заметила качающуюся на ветру вывеску с указателем. Захотелось есть и пить, да и длительная прогулка давала о себе знать. Неприметный вход со стороны двора и всего шесть столиков внутри. Разместившись возле панорамного окна, заказала кашу и чай с круассаном, после чего решительно открыла рюкзак, положив перед собой тетрадь с письмом.
Каша начинала остывать, а я не в силах была оторваться от написанного, вновь и вновь возвращаясь к чтению. Моя фантазия не справлялась с описанным. Такое вообще возможно? И неужели все это правда и папа сейчас находится среди этих невероятных существ?
Перелистнув очередную страницу тетради, прочитала сверху «прародитель» и удивленно провела пальцами по могучей фигуре высокого зверя с длинными руками. На других нашла изображения особого дома, интерьер которого менялся точно по волшебству, красивой девушки и невероятных зверей. Еще несколько страниц оказались пустыми, должно быть, папа просто не успел нарисовать задуманное. М-да, чудный и пугающий мир.
Чашка с зеленым чаем замерла в руке и вновь опустилась на столик. Между последней страницей и обложкой была вложена наша первая семейная фотография. На ней я, лежа на руках мамы, улыбалась беззубым ртом, и оба родителя смотрели на меня, точно на чудо. Глаза защипало.
