Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
– Меня с утра мучает мигрень, – холодно отчеканила Глория, закрывая собой забрезжившую мою, а главное свою погибель.
Заметавшись в ужасе по экипажу, поняла, что спрятаться среди двух мягких сидений негде, только если вылезать в окно. Последовало еще несколько колких ответов моей спутницы и недовольное фырканье не сложившейся тетушки.
– Еще чуть-чуть, и поездка могла обойтись слишком дорого, – девушка залезла внутрь и вздохнула, потирая виски. Подняв глаза на меня, усмехнулась. – Расслабься, на тебя жалко смотреть.
Экипаж вздрогнул и, медленно пошатываясь, покатил прочь по дороге.
Большую часть дня я посвятила разглядыванию обновок. Как ребенка, меня восхищали, казалось бы, обычные безделушки: кружевной белый веер, гладкие, из тончайшего материала, перчатки, украшения для прически, даже косметика для кожи, губ и волос в миниатюрных баночках. Я перебрала и перенюхала все что можно, позже привезли мои новые платья и вновь пришлось погрузиться в созерцание прекрасного.
Опомнилась ближе к вечеру, поняв, что пропустила обед. От окутавшей мое сознание эйфории – а какой бы девушке не понравилось столько покупок – не заметила, как шагнула в столовую.
– Как прошел день? – Алекс сидел в кресле, положив ногу на ногу. – Мы уж думали, ты не спустишься к столу. – Проскользнула толика пренебрежения в голосе.
Не сразу мне удалось отлепиться от притягательного для взора вампира и поискать взглядом белокурого компаньона. Тот лишь кивнул, поймав мой взгляд. И вновь я почувствовала себя неуютно, словно незваный гость на таком долгожданном празднике.
– Хорошо, – смущенно выдавила я и, борясь с внутренним страхом, поинтересовалась: – Как мне тебя отблагодарить за новые вещи? – и, не желая, чтобы он успел вставить хоть слово, продолжила. – Могу прибраться по дому, помыть посуду, приготовить еду, – и замолчала, вспомнив, кем является в действительности Алекс.
– Прислуги у меня хватает, – еще более внимательно разглядывая меня, ответил он.
Я занервничала, до жути испугавшись, что вот сейчас он попросит, что-нибудь… эдакое и… я правда не знаю, что тогда будет. Переступив с ноги на ногу и стараясь не выдать своего внезапного испуга, решила прервать длинную паузу, уточнив:
– Что тогда? – но голос предательски дрогнул и, опустив взгляд, не решалась поднять его вновь, услышав еще и движение со стороны Энджила.
– Что за мысли посетили твою милую головку? – рассмеялся Алекс. – Неужели ты решила, что мы все это устроили, чтобы просто с тобой позабавиться?
После такой откровенности в мой адрес почувствовала, что краснею. Захотелось выбежать прочь и закрыться в комнате, но я упрямо продолжала стоять на месте и смотреть только в пол.
– Если ты говоришь правду, я в предвкушении от рассказов о твоем времени. Я хочу знать все: новые открытия, моду, обычаи, религию… все. Надеюсь, ты не обманешь моих ожиданий.
Он тягуче встал и, поравнявшись со мной, едва коснувшись моего подбородка, заставил поднять на него глаза. Я вздрогнула, не выдержав прямого взгляда, и смущенно отвернулась, нарвавшись на прищуренные голубые глаза. Ну вот что за засада?
– За интересный разговор готов платить, и немало, – и, не задерживаясь, ушел прочь.
Дойдя до стула, со вздохом опустилась на него. Это он так намекнул, чтобы я не волновалась о деньгах? Его слова еще продолжали кружить голову, когда начали накрывать на стол. Уловив вкусные ароматы, живот требовательно заурчал.
Время за столом прошло в молчании, Энджил вообще редко разговаривал со мной, но сегодня мое любопытство оказалось на пределе. Я же совершенно не знаю Алекса, его интересов и хобби, не помешало бы наведаться в библиотеку и взять пару книг, узнать больше о девятнадцатом веке. Я усмехнулась, вот ни за что не подумала бы, что отвлекаться на уроках истории может выйдет мне боком.
– Спасибо тебе, – начала я разговор с Энджилом издалека. Да и лично поблагодарить того, кто выполнил обещание, не помешает. Стоит налаживать контакт.
– Не за что. К тому же я не считаю твое нынешнее положение намного лучшим, чем до этого, – я недоуменно на него взглянула, не веря в услышанное. Он продолжил как ни в чем не бывало: – Твоя семья не примет тебя, выгодному замужеству, увы, не бывать. Но найдя тебя, они могут отправить заблудшую дочь в монастырь, – он вздохнул, словно уже сожалея о содеянном. – А до твоего прихода мы обсуждали, что выходить за пределы особняка также небезопасно, есть шанс повстречать знакомых. А если они сделают неверные выводы о месте твоего проживания, твоей репутации придет окончательный крах.
Я попыталась устроиться поудобнее на внезапно ставшем некомфортном стуле. Репутация и замужество меня мало пугали, надежда вернуться в свое время перечеркивала эти варианты развития событий. Тут же вспомнился липкий страх утром в экипаже, повторения подобного тоже не хотелось, да и проживание в монастыре напоминало ссылку без будущего.
– Скажи, а чем интересуется и увлекается Алекс? – сменила тему разговора, не желая портить настроение еще больше.
– Многим. Могу составить список, если пожелаешь.
Округлив глаза, я закивала. Судя по серьезному тону, про список он не шутил.
Думы о сложившемся положении не отпускали еще несколько часов. А ведь Энджил прав и выход куда-либо мне заказан. Я вновь измерила шагами комнату, осознавая, насколько попала, и пропустила стук в дверь. Развернувшись, чтобы прошагать до противоположной стены, застыла, взирая на удивленное лицо Алекса.
– Зачем на тебе мужская рубашка? – наконец выдал он.
– Спать, – и невольно скрестила руки на груди, стараясь закрыться от его любопытных глаз.
Его взгляд скользнул по моим обнаженным ногам, рубашка заканчивалась чуть выше колен, и я занервничала всерьез, быстро забежав под прикрытие кровати.
– Она немного другая, – он тронул свое за жабо и кружевные манжеты. Ну да, отпорола я их, мешаются только. – Так зачем я пришел? Ах да, – он достал похожий на духи пузырек и миниатюрную стеклянную баночку. – При выходе на улицу налей полную и возьми с собой, должно хватить на четыре-пять часов. И лучше ее носить вертикально, придется подумать, как это сделать.
С этими словами он поставил склянки на трюмо, собираясь уходить.
Намереваясь спросить о вволю потрепавшем мои нервы денежном вопросе, вдохнув побольше воздуха, выдала:
– У меня просьба, – Алекс поднял бровь, ожидая продолжения. – Мне нужно забрать кое-что в саду у тети Люсии.
Он склонил голову, прикидывая, стоит ли вообще это его усилий, и наконец нехотя кивнул, вновь взявшись за дверную ручку.
– А зачем ты мне принес все это?
Обернулся и вновь окинул меня задумчивым взглядом.
– Действительно, зачем. Ты сбила меня с толку своим видом, – он усмехнулся, и мне показалось, что блеск в его глазах усилился. – Это поможет неузнанной ходить по улицам. На меня и Энджила оно не действует, проверено.
– Может, оно просто не работает? – усомнилась я в существовании такого средства.
– Скоро увидим. Приятных снов, Агнесса.
***
Впервые за долгое время я была рада новому утру. Терзающие меня мысли более-менее улеглись, ответы на давящие вопросы были получены. По крайней мере у меня появилось время, а это именно то, что требовалось. Алекс хочет разговоры и интересные факты? Что ж, в будущем этого добра хватает. И, не теряя времени, я села составлять список интересностей.
К завтраку я, конечно, опоздала и, спускаясь на первый этаж, не надеялась застать Энджила в столовой. И действительно, заглянув в помещение, убедилась, что она пуста, поспешила в гостиную. На полпути мне повстречался торопящийся по делам молодой слуга. Он сразу остановился и, с почтением поклонившись, поинтересовался:
– Могу я чем-нибудь помочь?
Я тоже остановилась и, оглядев молодого человека едва старше меня на пару лет, постаралась мило улыбнуться:
– Если не сложно, можно мне чай и что-нибудь к нему?
Смутившись от моего обращения, слуга заверил, что все будет исполнено и подано в столовую. Пришлось возвращаться в пустое помещение с большим прямоугольным столом. Едва успела занять место и отвлечься на разглядывание напольных часов, которые показывали пятнадцать минут двенадцатого, как подскочила от слов, обращенных ко мне:
– Ну ты и соня.
Энджил подъехал к столу, заняв место напротив меня.
– Доброе утро, – поприветствовала я, тут же пожав плечами, опровергать высказанное им не хотелось.
Не удержавшись, искоса бросала на него взгляды. Вот если б его глаза не были так холодны, а в речи не проскальзывали резкие, режущие слух нотки, я бы возвела его в ранг совершенства, которым дозволено только любоваться, да и то издалека.
Нахмурившись, он протянул свернутый пополам лист бумаги.
– Ты просила, читай.
По мере того, как я быстро пробегала глазами по написанным строчкам, мое удивление начало перерастать в восхищение, а потом в непонимание.
– А когда он все это успевает?
– Я думал, о тайне ты в курсе, – хмыкнул Энджил и безучастно занялся разглядыванием своих рук.
– О том, что он вампир? – не удержалась я и чуть не прикусила язык под его суровым взглядом. – Извини, больше не буду.
Вот как так, просто посмотрел, а словно отчитал нашкодившего ребенка? Я замолчала и как раз вовремя, в столовую внесли прикрытые крышками тарелки с кашей. Поглощенный едой, Энджил перестал обращать на меня внимание, я же после случившегося без аппетита ковырялась в тарелке. Наконец любопытство пересилило, и я задала вопрос, мучавший меня после прочтения списка.
– Скажи, а сколько Алексу лет, реальных, если это не секрет?
– Сорок восемь, – отпив чая, ответили мне.
Я попыталась осмыслить сказанное, состыковывая реальность с его словами. Сорок восемь? Почти пятьдесят, да он мне в отцы годится, и тут же поежилась от моего к нему панибратского обращения.
– А тебе? – голос предательски дрогнул от захлестнувших эмоций.
– Двадцать семь, – будничным голосом вновь сказал Энджил.
Мы молча допивали чай, пока эту наигранную идиллию не прервал шум из прихожей. Я вытянула шею и прислушалась, Энджил никак не среагировал, лишь когда вошли двое девушек, зло бросил:
– Зачем ты ее притащила?
– И тебе добрый день мой хороший, – проворковала Глория. – Как спалось, Агни?
Не понимая, чего ждать, кивнула и постаралась поскорее прожевать пирожное. А вслед за моей уже знакомой появилась темноволосая красавица с выступающими из выреза формами. Просверлив меня уничтожающим взглядом, она прошла мимо, сев на ближайший стул.
– Мне тоже чаю.
– Испортишь фигуру, – в этот раз тон оказался уж слишком спокойным, Энджил поднял на нее ледяные глаза.
Я поежилась, если он так на меня посмотрит, то точно окоченею. Но эта девица оказалась бесстрашной и, к моему удивлению, достав из сумочки свою небольшую чашку, налила чай, сцапав тонкими пальчиками ближнее пирожное.
– Из-за непредвиденной встречи мы вчера не заглянули в одно очень важное для девушки место, – и, таинственно замолчав, Глория поманила меня подняться в мою комнату.
Этим замечательным местом оказалась косметическая лавка натуральных средств. Передо мной на столике оказались расставлены не меньше десяти различных флакончиков и баночек, о применении которых, не умолкая, рассказывала Глория: бальзам Мекки, делающий кожу изумительно мягкой, белой и гладкой, два вида туалетной воды для умывания, бегеновое масло, масло какао, используемое в качестве помады, далее я просто перестала слушать, лишь кивая. Излишне содержательный разговор меня утомил.
– Что за девушка с тобой приехала? – прервала я ее излияния.
– Это Лилит, она… своенравная.
Я хмыкнула: м-да, это еще мягко сказано… И чем обоснована та ненависть в ее взгляде, я же впервые ее вижу? И тут сам собой вспомнился первый прием, рассказ Дианы о сестрах, одной из которых и была эта самая Лилит. И все равно причина непонятна.
– Все запомнила? – Глория закончила знакомство с невероятно важными для любой девушки баночками. Я утвердительно кивнула, плевать, разберусь сама, если вообще потребуется. – Ну отлично, пойдем тогда вниз.
В столовой стояла давящая тишина. Энджил и Лилит, полностью игнорируя друг друга, сидели успев допить чай. Притом тарелка с пирожными оказалась возле самого носа ангелочка.
– Нам пора.
И не говоря ни слова, Лилит поднялась и, наградив меня новым испепеляющим взглядом, вышла вслед за Глорией.
– Все настроение испортили, – пробурчал недовольно Энджил.
Чудом удержалась от смешка и замечания: а настроение было? И, не совсем понимая, зачем вообще вновь спустилась, попрощавшись, заторопилась выйти на улицу.
Почти всю оставшуюся часть дня гуляла по саду. Едва тронутый человеком, он не потерял своей естественности. Садовник лишь подрезал падающие на тропинки ветви да высадил рядом со скамейками цветы.
Под конец прогулки набрела на пруд с удивительно голубой водой. Именно здесь, сидя прямо на траве, я почувствовала, что время словно замерло. Взгляд медленно скользил по глади с играющими солнечными бликами, под морщинистой водой проплыли несколько золотистых рыбок, разносилось легкое шуршание ветра… и я сама не заметила, как склонилась к траве и, прильнув к ней щекой, задремала.
Очнулась я резко, даже сама не смогла бы толком объяснить, от чего именно, и оглядела по сторонам потускневший пейзаж. Это сколько же я проспала? Вскочив на ноги, заторопилась к дому, пока еще можно было разглядеть петляющие тропинки между чернеющими деревьями. О том, что придется блуждать здесь в темноте, думать не хотелось.
Возле самой двери столкнулась с Алексом, одетым во все черное и, едва не врезавшись в него, ойкнула от неожиданности.
– У меня появилось несколько часов, ты просила свозить тебя к усадьбе тетушки.
Пытаясь осмыслить сказанное, уточнила то, что больше всего взволновало меня:
– Верхом? – и сама осознала, что выгляжу сейчас как глупый ребенок, спрашивая очевидные вещи.
– Переоденься в подходящее для этого платье. Оно ведь у тебя есть?
Получив утвердительный ответ, он придержал дверь, пропуская меня внутрь. С помощью служанки собиралась я относительно недолго, по меркам здешнего времени. Но невольно пришлось задержаться в комнате, от мысли о прогулке верхом закружилась голова. В своем времени на лошадях я ездила только по парку, да и то шагом и лошадь вела под уздцы девушка. Можно сказать, это был безопасный аттракцион для щекотания нервов за небольшую плату.
Понимая, что больше откладывать нельзя, очень медленно направилась вниз. Каждый шаг давался с трудом, и уже внизу лестницы я явственно представляла, как сегодня свалюсь с лошади и сломаю себе если не шею, то руку или ногу точно.
Когда я оказалась в дверях гостиной, разговор, доносившийся оттуда, стих и на меня уставились две пары глаз. На их лице читалось удивление, смешанное с восхищением.
– Тебе идет, – наконец выдал Энджил, слегка изогнув губы.
Ну вот чего они так застыли? Не совсем понимая их реакции, от волнения позабыла взглянуть на свое отражение, подошла к зеркалу. Замерла, сама не в силах отвести взгляд от отразившейся незнакомки. Амазонка цвета морской волны мягкими складками спускалась до пола, а глаза из серых приобрели невероятно красивый темно-голубой цвет.
– Нам пора, – прервал мои любования Алекс.
И я молча вышла вслед за ним, провожаемая неотрывным взглядом голубых глаз. Оказавшись на улице, мы молча проследовали в конюшню, сердце с каждым шагом все отчетливее стучало в голове и висках, набирая ритм. Я паниковала, пока только внутренне, но как только окажусь верхом… как вообще управлять этим животным? Не хочу думать об этом, только не сейчас, когда нужно сосредоточиться и собраться и залезть на… Мысли резко оборвались, когда до слуха донеслось ржание. Я замедлила шаг, трусливо отстав от моего провожатого.
– Мы поедем на одной лошади, как и в прошлый раз, – в голосе слышались насмешка и интерес: меня же уже начало потряхивать и его слова дошли до моего сознания не сразу. Он успел вывести коня, когда я, облегченно вздохнув, осознала услышанное.
Подсадив меня и запрыгнув следом, Алекс убедился, что я в состоянии удержаться в седле, не грохнувшись в обморок, и направил животное шагом. Мои ноги оказались по одну сторону от седла, правая нога расположилась между передними луками. Вновь почувствовала себя крайне уязвимо и неустойчиво, в таком положении слишком велика была вероятность упасть, судорожно выдохнула, стараясь не потерять хрупкого равновесия. И вновь слегка заметные покачивания, и легкие соприкосновения, и ощущения мужского тела, опять кольцо рук и мое смущение. Как хорошо, что сейчас он не видит мое лицо. Постаралась сосредоточиться на ритме и движениях лошади, так как впереди видела не дальше пары метров, когда бархатный голос возле самого уха предупредил:
– Готова?
– К чему, – и опять эти трусливые и писклявые нотки в голосе.
– К поездке с ветерком. Не бойся, я удержу тебя.
И тут же после этих слов он ударил в бока животного каблуками. Лошадь, повинуясь наезднику, перешла на рысь. Завизжав, я до боли в пальцах вцепилась в чуть выступающую спереди часть седла. Перехватив вожжи в одну руку, второй Алекс обхватил меня за талию, плотнее прижимая к себе. Почувствовав уверенность в посадке, я, мысленно благодаря и ругая его, молила о завершении столь стремительного бега.
– Я держу, расслабься.
Из-за исходившего от него спокойствия легче не стало, я только перестала кричать, зажмурившись: что-либо различить впереди с открытыми глазами все равно не получалось, их застилала пелена слез. Наконец, несколько раз плавно дернувшись, конь перешел на шаг.
– С ума сошел, – когда смогла сделать хороший вдох, прошипела я, забыв, с кем разговариваю, – да когда слезу, я придушу тебя своими же руками!
Послышался приятный мелодичный смех, и его рука осторожно скользнула прочь, предоставляя мне возможность вновь распоряжаться свей жизнью.
Вскоре мы подъехали достаточно близко к дому тетушки и, натянув поводья, Алекс легко спрыгнул с коня, помогая оказаться на твердой земле и мне. Оставшуюся часть пути предстояло проделать пешком, стараясь стать как можно незаметнее. Привязав уздечку к дереву, он немедля направился в сторону дома. Я же задержалась, приходя в себя и ожидая, пока организм перестанет покачивать, словно на волнах, мешая движению и заставляя чувствовать себя неуверенно.
Алекс замедлил шаг, остановившись в ожидании. Догнав его, замерла рядом, недовольно сопя, ведь даже не подождал и не оглянулся:
– Где?
Указав куда-то вперед, решила пояснить:
– Левее от черного входа, возле большого дерева.
Он кивнул и бесшумно двинулся вперед, я же, наступая на всевозможные ветки, проваливаясь в ямы, запинаясь за коряги и цепляясь за сучья, издавала слишком много шума.
Впереди деревья начали редеть, и теперь даже моим человеческим зрением я смогла различить выступающие очертания дома. Поравнявшись с моим провожатым, намерилась шагнуть вперед, и тут мужская рука зажала рот, вторая железным обручем обвила талию, притягивая вплотную к себе, затрудняя дыхание. Волна нервной дрожи прошлась по всему телу, и я забилась, пытаясь высвободиться. Мысли в панике вылетели прочь, оставляя меня наедине с этим невероятно сильным существом.
– Тс-с, – я уже хотела изловчиться и пнуть его, когда до меня ветер донес не свойственный природе звук.
Со стороны дома мелькнула чья-то тень, прячась за черными стволами, мы оба затаились.
– Зачем ты меня мучаешь? Разве я недостаточно наказана за свой поступок? – до нас долетел только шепот, пришлось прислушиваться, чтобы разобрать слова. – Ты же знаешь, это не я виновата в твоей смерти.
Донеслись тихие рыдания, перешедшие в истерический смех.
– Люси, дорогая, – вмешался мужской голос, – пойдемте в дом.
– Генри, он опять приходил! Он хочет свести меня с ума или… забрать к себе! Я должна поговорить с ним. Нет, пусти, пусти, – в этот самый момент я переступила с ноги на ногу и встала на очередную ветку, оглушительно громко хрустнувшую в ночной тишине. – Это он!
«Она нас увидит!» – эта мысль пронзила меня, точно стрела.
Я шагнула назад, готовая бежать, но уперлась в словно окаменевшее тело Алекса.
– Не мешай, – одними губами произнес он.
Люсия рванула в нашу сторону, молниеносно среагировавший Генри остановил ее и силой поволок к зияющему чернотой провалу двери.
– Старая карга, – прорычали мне на ухо, и я вздрогнула, в этот момент совершенно забыв об Алексе. Он убрал руку с моего рта, правда, не торопясь разжать вторую.
– Она сумасшедшая? – выдавила я, и неприятный холодок от осознания, что прожила с ней почти месяц, забрался под одежду.
– Сколько же пороков скрыто в человеке, – не отрываясь от двери, за которой скрылись двое, заключил Алекс. – Муки совести. Совесть, – хмыкнул он, – когда ты ей самолично вручаешь корзину со своими плохими деяниями, она продолжит методично сводить владельца с ума. Никогда не заключай с ней сделки, всегда ищи другие выходы.
– Не понимаю, о чем ты.
– И не надо.
После этих слов он отступил назад, предоставляя мне место для дальнейших действий. Отыскав брошенную мной в кустах лопатку, присела: корсет сжал ребра, не давая принять удобную позу для копания в земле.
– Дай лучше я, будет быстрее.
Через пару минут – даже не думала, что закопала шкатулку настолько глубоко, – он отряхивал деревянный прямоугольник и, вручив его мне, потянул прочь.
– У тебя кровь, – Алекс перехватил мою руку, не давая коснуться своего лица.
– Ерунда. Переусердствовал, – кинул он в ответ, белым платком стирая алую жидкость возле носа.
Весь обратный путь конь шел шагом, но накопившееся напряжение, подпитанное смущением, никак не хотело уходить. Когда я ступила на крыльцо дома, казалось, болело все тело, хотелось только упасть на кровать и пролежать неподвижно до самого утра.
Оставшиеся дни до конца недели Алекс в доме не появлялся, а если и приходил, то я с ним не встретилась. Энджил в задумчивости молчал, иногда кидая на меня странные взгляды. Я не решалась заговорить первой. К моему сожалению, за это время Глория больше не приезжала. Я была предоставлена сама себе, и это одиночество, бесцельные прогулки и невозможность с кем-то нормально поговорить начинали сводить с ума. Случались дни, когда общение с Энджилом шло размеренно и будто само собой, но потом вдруг резко все обрывалось и, отвернувшись, он замыкался в себе. Я вновь начинала злиться на себя, на него и на весь мир.
Этой ночью спала урывками и проснулась в мокрой насквозь рубашке и прилипшими к лицу волосами. Распахнув ранним утром окно, сразу же пожалела об этом. Душный и жаркий воздух вплыл в комнату, окутав меня давящим покрывалом. Подобная жара установилась со вчерашнего дня, а я не теряла надежды на спасительный дождик. Мои мольбы, увы, до сих пор оставались без ответа. Погода не щадила никого, становясь нестерпимо удушающей днем.
Желая освежиться, попросила налить в ванну воды, позволив себе немного расслабиться. Если честно, я крайне удивилась, обнаружив на первом этаже ванную комнату, в центре которой стояла оцинкованная ванна. Воду в ней подогревала крепившаяся к краю небольшая дровяная печь. В «родительском» доме сидячую ванну наполняли ведрами служанки, и остывала она довольно быстро.
Одевшись в чистое платье, поспешила к столу. Энджил, как чаще всего было, сидел за столом и о чем-то напряженно думал, нахмуренные брови и отсутствующий взгляд были тому ярким подтверждением.
– Доброе утро, – поздоровалась я после минуты созерцания и, так не получив никакой реакции, села на ближайший стул.
Наконец мое негодование достигло пика и, игнорируя его нежелание общаться, выдала:
– Пойдем сегодня погуляем на улицу, – не дождавшись ответа, встала и подошла к нему вплотную. – Мы сегодня идем гулять.
– Я не люблю прогулки, – он даже не поднял головы.
– Не говори ерунды! От духоты в доме невозможно находиться, а там хотя бы ветерок, – и неожиданно для самой себя осознала, что ведь действительно не видела, чтоб он выходил из дома. – С чего ты вдруг решил запереть себя в четырех стенах?
– Я – калека, – его слова были до краев полны презрением к себе.
– И что? На этом свет не сошелся клином. В мое время инвалиды борются за свои права, участвуют в соревнованиях. Они берут от жизни все, а ты себя заживо хоронишь. Многие даже не считают себя «другими». Хватит молчать, скажи что-нибудь!
– Да.
– Не поняла?
– Давай погуляем… только по саду.
Я улыбнулась, довольная внезапно проснувшейся упертостью.
Перекусив, мы направились по тропинке вглубь сада, стараясь держаться в тени густо переплетенных ветвей. Энджил был погружен в задумчивое молчание, я искоса поглядывала на него, пытаясь по лицу понять, о чем он думает. Но оно было по-прежнему прекрасным и отрешенным, будто все происходящее вокруг его не касалось.
– Сюда забредают люди? – наконец решилась я нарушить тишину.
– Что? – он вздрогнул, выйдя из оцепенения. – Нет, то есть да. Редко. Это ведь частные владения. Если и заходят, то я их выгоняю, нечего им тут делать.
– Ты? – изумилась я, резко остановившись.
Он грустно улыбнулся:
– Я чувствую, когда кто-то рядом, даже если не вижу его. Ощущаю его энергию, внутреннюю силу, настроение. Правда для этого нужно прикладывать некоторые усилия и быть сосредоточенным. Ты понимаешь?
Я кивнула – скорее из вежливости, хотя не понимала я ни черта.
Энджил продолжил:
– Я могу повлиять на решения людей и могу принять за них решение, что делать, – и вдруг поднял голову и улыбнулся. Его волосы перебирал ветер, и они напоминали расплавленное текучее золото. – Не бери в голову. Пойдем покажу мое любимое место.
Наконец мы добрались до озера. Его голубая гладь сверкала на солнце тысячами золотых рыбок.
– Здесь так красиво, даже дух захватывает.
Он лишь кивнул. Его глаза заблестели, должно быть, вспомнил что-то хорошее, все лицо преобразилось, черты стали мягче и прекраснее. Он убрал с лица пару непослушных прядей, которые тут же вернул на прежнее место озорной ветерок. Энджил медленно обводил взглядом живописную местность, стараясь ничего не пропустить. В этот момент он больше чем когда-либо напоминал Ангела.
– Все так преобразилось, даже не верится, что это то самое озеро, – изумился мой спутник.
Вдруг я осознала, что улыбаюсь, просто так, глядя на его необыкновенную внешность, но совсем не такую, как час назад.
Мы просидели в тишине минут десять. Это было такое время, когда не нужно ни слов, ни действий, ты просто чувствуешь, что не один, а большего и не надо.
– Как ты развлекаешься? – спросила я как бы невзначай.
– Читаю книги.
– Ну, а кроме книг?
– Любуюсь природой.
– А кроме? – допытывалась я.
Он посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами. Когда такие глаза обращены на тебя, то невольно вздрагиваешь.
– Что ты хочешь услышать?
– Слушаю музыку, играю в карты, домино, подшучиваю над кем-нибудь.
– Нет.
– Ничего такого?
– Нет.
– Как скучно, так можно и умереть с тоски.
Энджил ничего не ответил. Солнце поднялось достаточно высоко, и жара душила, каждый вдох начал даваться с трудом. Но как глубоко ни старалась дышать, кислорода по-прежнему не хватало, как будто его количество в разы уменьшилось в воздухе. И нестерпимое желание освежиться не покидало меня уже несколько минут.
– Давай поплаваем! – воскликнула я, стараясь разрядить обстановку.
Не веря в услышанное, собеседник поднял брови: невзирая на изумление, голос прозвучал монотонно и бесцветно:
– Я калека, урод.
Я возмущенно нахмурилась. Вот, значит, как он воспринимает себя.
– Во-первых, ты далеко не урод (при этих словах мое сердце екнуло), а во-вторых, если бы ты сказал, что не умеешь плавать, это прозвучало бы более веским основанием, чем то, которое привел ты.
– Я не умею плавать.
– Тоже мне, нашел причину. Да ты можешь плавать не хуже меня, правда, я плаваю не блестяще, но это другая проблема. Так что, пойдешь?
– Одежда намокнет.
– Рубашку можно вообще снять, и обувь тоже, и штаны.
– Ты не шутишь? – он внимательно посмотрел на меня, усмехнувшись услышанному.
– Ну пойдем, пожалуйста, так охота, но одна я не стану.
– Похоже, не шутишь, но штаны я оставлю.
Я, не желая понапрасну терять время, стала расстегивать застежки и расшнуровывая корсет платья.
– А вот это уже неприлично, – заметил Энджил голосом, полным сарказма, – ты снимешь платье?
Я нахмурилась:
– Ты хочешь, чтоб эта баржа меня потопила? Это не спасательный круг, платье не приспособлено для плаваний.
– Как хочешь, – буркнул он, отвернувшись.
– Энджил, ты против?
– Нет, – ответил он слишком поспешно.
И, отметая назойливые мысли, боясь передумать, стянула платье, и оно аккуратно было уложено на траву, остались еще нижние юбки. Снять все было отнюдь не легкой задачей. Я напоминала себе капусту, с которой раз за разом сдирают непригодные листья.
С трудом стянув последние тряпки, осталась в панталонах и в чем-то типа короткой рубашки с кружевами. Конечно, мало похоже на купальник, но эта одежда скрывала даже больше, чем мои летние вещи.
– Отвернись.
Пожав плечами, я выполнила его просьбу, а когда получила разрешение повернуться, Энджил уже лежал у берега в прозрачной чистой воде. Обращаясь к близлежащему дереву, он произнес:
– Я не умею плавать.
– Ах да, это не трудно, сейчас покажу! – и с этими словами я зашла по пояс в воду, обхватившую мое тело словно теплыми объятиями.
Энджил по-прежнему смотрел куда угодно, только не на меня. Винить его нельзя: другое время, другие правила и воспитание, но меня задело, что, разговаривая со мной, обращаются к кому-то непонятному.
– Энджил, я здесь. И если ты по-прежнему будешь так внимательно разглядывать природу, то вряд ли научишься плавать, – я уперла руки в бока. – Ты меня слышишь? ЭНДЖИЛ!
– Да. Разумеется.
Глянул на меня мельком, и на щеках появился румянец. Мои губы дернулись, и я чудом не расплылась в улыбке.
– Прекрати издеваться, – скривился он. – Ты обещала научить плавать, – в этот раз он смотрел прямо на меня, но, бьюсь об заклад, очень старался не замечать.
– Смотри внимательно. Вытягиваешь руки и разводишь, потом поджимаешь под себя и снова вытягиваешь. Понял?
– Не очень.
– Ну ладно, допоймешь в процессе.
Он переполз на более глубокое место, где вода доходила ему до шеи, руки немного провалились в мягкий песок. Энджил выглядел чуточку неуклюже.
– И не растопыривай пальцы, сожми их вместе, пусть они станут единым веслом, – сообщила я последние напутствия.
Его тело напряглось, мой ученик сильно оттолкнулся и сделал несколько быстрых гребков руками, слишком неуверенных и неумелых. Я моментально поспешила к нему, до дна он уже достать не мог.
Энджил с головой погрузился в воду, и я, не раздумывая, подхватила его (слава Богу, в воде все становится легче). Его глаза были широко раскрыты от шока.
