Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)
Она как-то странно ухмыльнулась в ответ на мое вытянувшееся выражение лица и продолжила как ни в чем не бывало:
– Примерно в твоем возрасте я тайком пробиралась в отцовскую библиотеку и читала запрещенные книги, – я приподняла брови в немом вопросе. – Про любовь, глупая. Все это очень пригодилась на практике. А сейчас могу такое вытворять…
Легкий румянец окрасил мои щеки, когда смысл сказанного достиг сознания, и, как часто бывает в подобных ситуациях, я стыдливо опустила глаза. Собеседница засмеялась:
– Извини. Не хотела тебя смущать, но в твоем возрасте подобное лучше знать. А то как ты хочешь завладеть мужчиной? Надо уметь его соблазнить.
Я уклонилась от ответа, пожав плечами, сказав, что изучала другие науки. Она пришла в восторг, подмигнув Энджилу, радостно глянула на меня.
– Мне это пока не интересно, – почему у меня такое чувство, что я начинаю оправдываться? Вот ведь знаю из интернета, о чем она говорит, даже больше, чем многие мои ровесницы в этом времени, но чувствовать себя неловко это не мешает.
– Ты просто не знаешь, что можно делать с мужчиной.
Разговор, похоже, совсем ушел в не ту сторону и выводил меня из равновесия. Я пожала плечами. Энджил смущенно улыбнулся, убирая упавшие на глаза волосы.
– Давайте сменим тему, – не скрывая веселости, предложил Энджил.
– Какой прыткий! Выгораживаешь ее? Между прочим, может быть, я хочу посвятить ее в тайны взрослой жизни?! Скоро будет вечер у мисс Максим, нужно непременно туда заглянуть.
– Танцы? – меня не покидало чувство, что эта особа смотрит на меня с высокомерием.
Собеседница кивнула.
– Я не могу. Тетя вряд ли меня отпустит, и тем более я ужасно танцую!
– Твою тетку я уговорю, можешь не сомневаться. А по поводу танцев… Ну, это не проблема, научишься, и не такие неумехи бывают. Я поговорю с Анатолем, он в этом специалист.
Я замахала руками, показывая свое несогласие.
– Что-то ты больно бурно реагируешь на мое предложение. Может, он тебе нравится? Многим он симпатичен, – как само собой разумеющееся высказала она.
– Еще чего не хватало, – заулыбалась, как бы говоря всем своим видом, что только предположила. Я обратила внимание, что Энджил над чем-то задумался, похоже, не только мне не нравилась данная тема.
– А есть что-нибудь из еды? – обратилась я к оставшемуся хозяину дома.
На днях жених лично доставил свадебное платье, при примерке которого тете не понравилось, как оно сидит на мне. Даже учитывая то, что во время болезни я немого похудела.
– Кажется, что-то осталось на кухне, – он махнул куда-то в сторону двери. Я поднялась и замялась на месте. – Ну хорошо, провожу.
Проследовав за ним в кухню, положила на тарелку несколько кусочков мяса и хлеба, не удержавшись, съела один, довольно заурчав. И опять этот задумчивый взгляд голубоглазого чуда.
Доедала уже в обществе двоих наблюдателей, понимая, что игнорирую напрочь этикет, беря небольшие кусочки мяса руками, но следовать правилам не было сил, голод диктовал свое. Желудок просто сходил с ума.
– Наверно я поторопилась звать тебя в общество, – рассмеялась Глория, закатывая глаза. – Мне жаль твоего мужа.
– Тебе его жалко, этого старика? – не поверила я, чуть не подавившись.
– Есть жених? – еще больше меня удивилась она.
– А для чего еще меня посадили на диету, чтобы я стала более стройной? Фигура им моя не нравится!
Ну вот и коснулись больной для меня темы. Из глубин начало поднимать свою противную голову отчаяние, мерзко посмеиваясь.
– Мои поздравления. Родители в свое время тоже нашли мне жениха намного старше меня, и это были худшие три года моей жизни, – и, недобро усмехнувшись, подытожила. – А потом были похороны, и часть состояния отошла мне.
Комната погрузилась в задумчивое молчание. В камине, моргая красными глазками, тлели угли, и свободно разгуливали по стенам тени. Заявление Глории повергло меня в еще большее уныние. Да с этим тираном я даже три года не проживу!
– Красавица-невеста, а в роли жениха – сморщенный чернослив, – не удержалась упомянуть я еще вчера веселившую меня фразу.
Глория засмеялась беззаботным заразительным смехом, даже Энджил не смог удержаться от смешка. Не могла представить, что я могу быть настолько забавной.
– Ты прекрасно влияешь на него. Он редко смеется. Жених, наверно, очень богатый…
– Раз позволил себе купить меня? – закончила я фразу.
– Нет! Я не то хотела сказать. Поведаешь, кто он? – Глория в нетерпении подалась вперед, чуть не уронив свой бокал вина.
– Генри Барретт.
Моя собеседница дернулась, как от пощечины, скривившись и сдвинув брови, погрузилась в свои мысли. Я, удивленная реакцией, перевела взгляд на Энджила, но и тот не порадовал, хмурясь, остановил взгляд на столешнице. В этот раз молчание затянулось на несколько минут.
– Сочувствую, – наконец выдала Глория, не глядя на меня.
– Неужели?
– «Этот мужчина, приближающийся к завершающемуся аккорду своей жизни, готов положить на алтарь своего самолюбия юную деву», – словно процитировала она строку из недавно прочитанной книги. Надо же, в ее взгляде промелькнула жалость? Я всматривалась в лицо с грустной улыбкой. − Кстати, если ты правильно описала цвет и запах снотворного, то оно скоро перестанет действовать и сон станет уже не таким глубоким, − сообщила Глория, напоминая о том, что времени находиться в гостях осталось не так уж и много.
– Что намерена делать? Пойдешь против родителей? – подал голос Энджил.
Я обняла себя за плечи и тяжело вздохнула:
– Я и так против всего мира, это ничего не изменит, – задумавшись, я как бы нехотя произнесла: – Как мне можно избежать свадьбы?
Повисла очередная пауза.
– Я поговорю с Алексом, мы что-нибудь придумаем.
– Энджил, ты с ума сошел? – возмутилась Глория, вскочив с места. – Ты не имеешь права лезть в чужую жизнь, разберись сначала со своей.
С этими словами она разъяренной фурией вылетела из комнаты, не проронив больше ни слова.
– Глория просто злится, что ей в свое время не удалось избежать свадьбы. Я обещаю попытаться, – он снова улыбнулся, заставив забыть на мгновение о навалившихся проблемах.
Кивнув в ответ, я вышла вслед за ней, боясь верить его словам, но и не в силах усомниться. Время уходило, и оттягивать возвращение становилось все опаснее.
Уже из коридора услышала знакомый голос Алекса:
– Не ожидал от тебя такого. Что это ты, мой друг, так испереживался о человеке? Смотри, не пожалей.
Резко затормозив и стараясь не шуметь, вновь вернулась, заглянув в покинутое помещение. В нем так же одиноко спиной ко входу сидел Энджил, и только колышущаяся на ветру штора выбивалась из общей картины.
***
И вот новый вечер, тьма, давящая со всех сторон, сжимает дом в страстных объятиях еще сильнее, чем в предыдущие. Отчего-то показалось, что за окном она движется и перетекает, словно живая. Я устало потерла глаза, всего несколько часов сна давали о себе знать, распаляя воображение далеко не успокаивающими видениями. Пришлось спуститься в полной тишине вниз. Не понимая причины своего беспокойства, достала из мешочка немного мяты, добавив в чайник. Успокоиться, необходимо успокоиться как можно скорее.
Скучные дни тянулись медленно, однообразное и бессмысленное прозябание в этом доме еще больше повергало в уныние. Несколько романов, не без труда найденных в самой пыльной части скудной библиотеки, перечитаны по два раза, иные книги о Боге, церквях, этикете, образовании, целая стопка старых пожелтевших газет показались ужасно неинтересными.
Задумавшись, чуть не обожгла себе пальцы, налив до краев воды, и поежилась от скользнувшего по коже сквозняка. Признаюсь честно, ощущала себя в этом пустевшим по вечерам доме неуютно и одиноко.
Направилась в обратный путь, и вновь этот прохладный ветерок. Остановилась и развернулась в сторону гостиной. И от увиденного чуть не облилась. Люсия в пестром халатике сидела за столом и пила точно не чай.
Поднятый на меня замутненный градусом взгляд слегка блуждал.
– И тебе не спится, составишь компанию? – и, икнув, поманила к себе рукой. Взяв бутылку, она плеснула в свой бокал добавки, пролив часть на стол.
– С вами все в порядке? – я даже забыла о своих переживаниях, настолько открывшаяся картина противоречила сложившемуся образу идеальной леди.
– Муж сказал, что не в восторге от готовящейся свадьбы.
Поперхнувшись застрявшими словами, вытаращила глаза. Муж? Он ведь давно мертв. И поставила неожиданно сделавшийся слишком тяжелым чайник на край стола.
– Он пропадает на какое-то время, но потом вновь является, когда меньше всего ждешь, – она мерзко хихикнула. – У этого изверга всегда было повышенное чувство справедливости, только слепой не увидит твое нежелание выходить замуж. Но так принято, думаешь, у меня спрашивали? – Люсия резко встала, тяжелый стул, застонав, рухнул на пол. Опершись о стол и прожигая пустое место пьяным взглядом, продолжила: – Каждый раз этот остекленевший взгляд и кровь на рубашке и на траве, много крови. Это не я его убила. Я лишь хотела справедливости и стать наконец счастливой, – она безумно оскалилась желтоватыми зубами и, словно на секунду избавившись от дурмана спиртного и поразившись своей минутной слабости, пошатываясь, подошла ко мне и прошипела в самое лицо. – Скажешь кому-нибудь, и я за себя не ручаюсь.
Пройдя мимо, со второго раза вписалась в дверной проем. Стойкий запах спиртного с вдохом обжег горло. Я стояла, пытаясь прийти в себя от неожиданных излияний тетушки, стараясь осмыслить услышанное. А старушка-то, оказывается, с сюрпризом.
Два дня, всего два дня. Эти слова вертелись в голове и сводили с ума, каждое новое утро приходило подобно наказанию всевышнего, приближая день свадьбы. К тому же не знаю. случайность ли, но на двери, через которую я так удачно покидала дом все три раза, сменили замок. А в последнюю мою попытку чуть не попалась на глаза Грегу, когда, расстроенная до слез закрытой дверью, возвращалась в свою комнату.
После завтрака, пребывая в тяжелых раздумьях, вышла на крыльцо, стараясь вновь придумать выход. Побег я рассматривала лишь в самом крайнем случае, всему виной случайный проезд по бедным кварталам. Грязные люди в рваных и заплатанных одеждах с измученными и затравленными лицами, и в глазах такая усталость от жизни, что я просто задернула шторку, не в силах смотреть. Нет, однозначно, я так не смогу. Жизнь попрошайки в полуголодном обмороке, чешущейся от грязи и задыхающейся от вони своей и чужой точно не для меня. Да мне так и недели не протянуть без крыши над головой и навыков выживания.
Тогда что остается? Надеяться, что Энджил сдержит слово? Опять же, никакой гарантии. Везде тупик!
Мое состояние было на грани нервного срыва, даже успокоительные травы не спасали.
– Нравится шляпка? – уродливое недоразумение украшало голову тети. – У каждой истинной леди должен быть головной убор, украшенный своими руками.
Я поперхнулась, узрев в нагромождении перьев и лент чучело маленькой птички. И, о ужас, у ее ног увидела клетку с двумя беспокойными птахами.
– Сегодня мы сделаем чучела из этих красивых птиц, а после они станут главным украшением шляпки.
К такому повороту я оказалась не готова и, выпучив глаза, чуть не упала в обморок, представляя, как разрезаю пернатое тельце, чтобы достать внутренности.
– Дочка! – услышала я от двери. Доносившийся голос продирался ко мне словно через густые заросли мягкой ваты. И, не дав опомниться, меня заключила в объятия Минора. – Боже, как я скучала! – сквозь слова слышались всхлипы и причитания.
Следом из экипажа вышла Изабелла, мой взгляд скользнул по ее легкой накидке, застегнутой на шее. Улыбнувшись, она поприветствовала меня, обняв и поцеловав. От меня не укрылось ее болезненное состояние: бледная кожа и синеватые круги под глазами.
Минора несколько часов не отходила от меня, выспрашивая, как мне жилось и чем я занималась, нашла ли общий язык с тетей, и просто делилась со мной последними новостями. Это хоть и отвлекало от грустных мыслей, но боль и страдание в ее глазах сводили все на нет. Утомившись от ее переживаний и сославшись на усталость, поспешила укрыться от излишней опеки в стенах своей комнаты.
Проходя мимо покоев, отведенных Изабелле, остановилась у не до конца закрытой двери и без стука заглянула внутрь. Сестра в одном халате замерла возле зеркала, сосредоточенно что-то разглядывая на шее.
Это укус? Сделала шаг и приоткрыла дверь пошире, желая убедиться в догадке. Мое отражение возникло за спиной сестры. Изабелла вздрогнула, ее глаза расширились, она тут же развернулась, застыв в немом жесте. Застыла и я, заметив две маленькие покрасневшие ранки на ее бледной коже. Нездоровый вид плюсом к неоспоримому доказательству не на шутку напугали меня. Да, это не моя родная семья, но к этим людям я прониклась теплотой, и внутри все сжалось от подобной несправедливости.
– Это… – пропавшим голосом просипела я.
Изабелла тут же опомнилась:
– Всего лишь укус какого-то насекомого, не больше, – ее рука вновь скользнула к шее, но замерла. – Не говори маме, она и так слишком о многом переживает.
Я подошла ближе и не таясь уставилась на укус.
– Кто тебе сказал про насекомое? – едва удержалась, не назвав подобное «бредом».
– Адис, – потупившись, пояснила она, хотя ответ был для меня очевиден, – я и сама сперва испугалась, но супруг утешил меня, сказав, что и он как-то раз сталкивался с похожим. Ранки должны пройти через несколько дней. Ты не представляешь, сколько в его глазах было участия и любви в тот момент.
Не удержавшись, я покачала головой. Не удивлюсь, если этому существу вообще чужда любовь. Только холодный расчет, но в чем он заключается? И опомнилась, под ее подозрительным взглядом пояснив:
– Думаю, он прав, ранки скоро заживут, – а мысленно добавила: «Не факт, что не появятся новые».
В очередной раз усмехнулась тому, что люди могут быть так непохожи внешне, а вот внутренне… детская наивность и вера в лучшее… Минора и Изабелла как две капли души, отделившиеся от единого источника.
Она выдохнула, заметно расслабившись от моих слов, готовая защищать свой хрупкий мирок до последнего. Не желая ссориться и нагнетать обстановку, предпочла оставить все свои тревожные мысли при себе.
Я натянуто улыбнулась и, поцеловав ее в щеку, поспешила удалиться. Сердце в этот момент застучало слишком быстро, тревожась о девушке. В следующие часы размышления переросли в панику.
Время приближалось к полудню. Стоя возле окна своей комнаты, не могла избавиться от невеселых мыслей. Ведь с приездом родни вожделенный визит к Алексу превращался в неосуществимую затею. Собственно, а зачем ждать ночи?
От сильного порыва ветра задребезжали стекла, и это буйство стихии словно придало мне сил. Боясь растерять дарованный природой настрой, выбежала из комнаты и заторопилась вниз по лестнице.
По сути сейчас я могу спокойно выйти через главный вход и отправиться на прогулку в сад. На дорогу туда-обратно мне потребуется примерно час, плюс потрачу на разговор с Энджилом максимум тридцать минут. Зато все удастся выяснить и с холодной головой подойти к поиску выхода. Если же все надежды напрасны, то поплачу и опять же приступлю к составлению новых планов. Возможно, даже эти часа два меня никто и не хватится. Если что, буду ссылаться на растерянность перед свадьбой.
На полпути к первому этажу боковым зрением уловила движение слева.
– Дочка! – несмотря на то, что слова были ожидаемы, я подскочила вверх и соскользнула ногой со ступени. Полетев вперед, ухватилась за перила, ударившись о них боком, и застонала от резкой боли в лодыжке.
Минора тут же оказалась рядом, поддержав меня, я же, давясь непролитыми слезами, осторожно опустилась на ступени. Бережно ощупав сильно ноющую ногу, выругалась, не стесняясь в выражениях. Руки Миноры дрожали и, судя по тому, что реакции на мои внезапные излияния не последовало, она слышала только свой обвиняющий внутренний голос.
– Прости, я как-то не подумала, – всхлипнула она. Теперь дрожь ее рук ощущалась всей спиной, пока она убаюкивающе гладила меня, пытаясь скорее успокоить саму себя.
– Думаю, простое растяжение, – потирая ногу, отозвалась я, невольно вспоминая аналогичный случай, и передернула плечами, осознав, что и вправду могла посчитать оставшиеся ступени, если не убиться совсем.
Слуга, вынырнувший на шум, учтиво помог подняться наверх, да и от излишне переживающей Миноры удалось избавиться не сразу.
Мне требовались тишина и покой, чтобы наконец расплакаться от бессилия и осознания, что остался всего день перед свадьбой, полный пустых хлопот. Больше часа я жалела себя, с головой окунувшись в это чувство, после погрузилась в тревожные сны.
Глава 2
Это чудное утро обещало стать началом дня кошмаров, бессонная ночь только подтвердила это. Солнце лишь собиралось показаться из-за горизонта, а я уже была на ногах и в нервном припадке от грядущего. Распахнув окно, поглубже вдохнула свежий воздух, позволив легкому холодку скользнуть под ночную рубашку.
Я была полна решимости бороться за себя и, если потребуется, бежать после свадьбы. Вчера удалось одной доковылять до сада и закопать несколько дорогих украшений на случай побега. Правда, кого я обманываю, даже идти сейчас непросто, несколько дней о побеге можно и не мечтать. Я нахмурилась, недовольная промелькнувшей мыслью: да меня это ужасное время просто пожует выбросит, как старую куклу. Нет, не позволю! Прежде необходимо найти этого Байрона Дейлза, а потом вернуться к привычной жизни. Хорошая мысль в очередной раз сменила плохую, когда в комнату вошла Минора, неся в руках красивую шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Мне ничего не оставалось, как удивленно смотреть на это произведение искусства, протянутое мне. Минора заулыбалась:
– Нравится? Это тебе прислал твой будущий супруг. Вот теперь есть все для церемонии. Давай, открой.
Поставив шкатулку передо мной, Минора, улыбаясь, позвала служанку. Я брезгливо откинула крышку, ожидая подвоха. Внутри покоились фата, восковые цветы, венчальные свечи, обручальные кольца, духи, булавки и прочие золотые мелочи, украшенные драгоценными камнями, еще было немного лакомства – изюм да инжир – и розги (последнее повергло меня в шок).
Увидев мое замешательство, Минора пояснила:
– Не пугайся. Это символичный знак: станет молодая жена прилежно работать – будут ее кормить и лакомить, а пожелает лениться – сечь розгами.
«Ни фига себе символичный знак. Судя по припадку старика, он исполнит это с пребольшим удовольствием».
Вскоре появились две служанки-помощницы. Началась длительная подготовка: ванна, после масла, расчесывание и укладка волос в прическу, минимум макияжа и в конце ужасающее своим весом платье. В завершении на голову поверх длинной фаты надели венок из цветов померанца и миртовых веток.
Оставшись наедине с Минорой, бросила взгляд в зеркало. Не ожидай меня впереди столь печальное событие, сердце замирало бы от сотворенного со мной чуда. Сейчас же стоило большого труда не вцепиться в волосы, чтобы не испортить прическу.
К половине девятого утра к церкви должны начать прибывать гости. Время летело неумолимо, ощущение неотвратимой беды накатывало жалящими волнами.
– Дорогая! Что ты так долго? Сообщили, что жених уже прибыл к церкви. Ждут только нас, – Минора подошла сзади, сжимая в руках свадебный букет. – Вот, передали, – и опять в глазах промелькнула эта грусть. – Это будет самая лучшая свадьба.
– Ты в это веришь? – заглянув ей в лицо, спросила я.
Минора потупила взор, промолчав.
– Поторопитесь! Не стоит заставлять всех гостей ждать, – отец нервно постучал тросточкой по двери.
– Я не могу пойти в этом! – я развела руками.
– Ты великолепно выглядишь, девочка моя.
– Платье ужасно тяжелое, боюсь упасть посреди церемонии.
– Я понимаю, что ты очень волнуешься, все в такой день волнуются. Не бойся, мы тебе поможем.
«Ага, словами: давай! Вперед! Вряд ли мне это принесет ощутимую пользу».
– Пора, – не скрывая недовольства, напомнил Эдгар, недобрая улыбка искривила его лицо.
Внизу на улице ожидала большая карета, запряженная белыми лошадьми. В ней с нетерпением дожидались моего появления Изабелла с Дианой. Заметив меня, младшая сестренка замахала рукой. Когда все расселись, тяжелая карета выехала со двора и, покачиваясь, поехала в сторону церкви.
«Боже, помоги мне выдержать это».
Первым, после чего я осознала безвыходность ситуации, был черный фрак пожилого молодожена и его пронизывающий холодом взгляд, странно сочетающийся с приторной улыбкой. В голове промелькнула пугающе ясная картина первой брачной ночи, в этот момент я чуть не потеряла сознание от испытанного ужаса. Отчего-то еще утром представляла, что подобного исхода можно будет избежать: сейчас меня трясло, как в лихорадке, нестерпимая жара окружила плотным облаком.
Я встала с левой стороны от жениха и освободила правую руку от перчатки (как меня до этого наставляла Минора), то же проделал и жених. Священник отвел нас на венчальное место. Родственники и знакомые со стороны жениха становились справа, мои – слева.
Уже был разгар церемонии. Не знаю, каким образом удавалось стоять на подгибающихся ногах, голова шла кругом, а звучащая музыка превращалась в непонятное гудение. Нас окружали счастливые лица. Чувство такое, что я попала в приторно-сладкий пирог: от такого количества сахара бывает плохо после первого укуса.
А самое страшное, что я уже стояла у алтаря и священник держал наготове книгу, подходя к кульминации. Мой будущий муж смотрелся как сморщенный фрукт, обмотанный в дорогой костюм. Он улыбался, и эта улыбка ничуть не красила его, а только прибавляла уродующих его морщин, словно на тебя смотрит улыбающийся шарпей.
Неужели мне не помогут? Это что за наказание такое? Я готова была разреветься, стоило только подумать, что с этим человеком придется жить, пусть недолго и вряд ли счастливо, но все же.
– Согласна ли ты, графиня Агнесса Слуцкая, выйти замуж за барона Генри Барретта?
Пытаясь побороть отчаяние и прийти в себя, до боли сжала пальцы, открыла рот, но голос не слушался и из горла вырвалось нечто, похожее на стон. Перед глазами запрыгали черные точки, окончательно срывая крышу.
Генри наклонился ко мне и, словно желая успокоить, шепнул:
– Вздумаешь глупить, уже вечером приступлю снимать с тебя спесь слой за слоем, как кожу.
Сквозь человеческую маску на доли секунды проглянуло истинное лицо садиста. Понимая, как крупно я влипла, склонила голову, скрывая предательские слезы. Расправила плечи, стараясь побороть усталость и безнадежность, навалившиеся на меня. Сейчас не время вставать в позу, чуть позже улучу момент и сбегу, ждать вечера точно не стоит.
– Да, – напряженно выдавила я, поежившись от дикого холода, идущего изнутри.
Я непонятным образом пропустила предыдущую часть церемонии, опомнившись только после громко озвученного вопроса.
– Знает ли кто-нибудь причину, почему эти двое не могут быть в смете? Скажите о ней сейчас или не говорите никогда, – звучный голос поднялся к самому потолку.
В церкви воцарилась давящая тишина. Ни одной причины.
– В таком случае…
Дверь с силой распахнулась, жалобно скрипнув, молодой человек, одетый хорошо, но не слишком богато, буквально вбежал в церковь:
– Есть, у меня есть! – все оглянулись в сторону дверей. – Я люблю ее, мы оба любим друг друга. И я не допущу, чтобы эта церемония завершилась. Это сделает ее несчастной на всю жизнь, она моя удача, моя единственная, – люди начали тихо перешептываться, раздались возгласы негодования.
Я была в не меньшем шоке, этого человека видела впервые. К счастью, на лицо падала спасительная фата, закрывающая мое вытянувшееся удивленное лицо от любопытных взглядов.
А он продолжал гнуть свою палку, приукрашивая нашу с ним «любовь».
– Пойдем со мной! – предложил он. Я замешкалась, не до конца уверенная, что это придумали они. – Неужели ты хочешь выйти за этого сморщенного чернослива?
После этих слов я не сомневалась, уже не пытаясь скрыть свою расползающуюся улыбку. Он протянул руку, приглашая уйти с ним.
Барретт схватил меня и я, не помня себя, с силой оттолкнула прочь мерзкого старика, он, не устояв, полетел назад. Не дожидаясь, пока он поднимется, заторопилась прочь.
– Если сейчас уйдешь, то ты мне больше не дочь! – выкрикнул отец, разорвав внезапную тишину в клочья.
Он решил, что подобные слова меня остановят? Мне было все равно. Облегченно вздохнув и стащив с головы мешающую видеть фату, поспешила между рядов, позабыв о ноющей ноге и давящем весе платья, тяжесть которого растворилась в желании оказаться как можно дальше.
По пути встретилась с неожиданно радостно сверкающими глазами Миноры. Она прикрыла глаза, а, вновь посмотрев на меня, произнесла одними губами «будь счастлива», словно благословляя. Мне нестерпимо захотелось подойти к ней, обнять и впервые за долгое время назвать именно эту женщину мамой.
Далее скользнула по недоуменному лицу старшей сестры (из-за своей бледности она выглядела нездоровой) и восторженному личику младшей сестрички. Похоже, она возвысила мой поступок до героического. Больше я ни на кого не смотрела, только вперед.
Поднявшийся шум голосов заглушало биение сердца.
С тех пор, как моя свадьба расстроилась, я поселилась в доме Алекса и Энджила. Хотя очень странно осознавать, что я живу у почти незнакомых людей, да еще и под одной крышей с… не совсем человеком, да и по возрасту оба старше меня.
Еще меня смущало бесплатное проживание. В первый день моего прибытия эта тема затронута не была, а на следующий день я и сама боялась поднимать ее. Опасения были связаны, конечно, с Алексом, мало ли что он может попросить за оказанную услугу и крышу над головой.
Зевнув, спустилась вниз и в очередной раз уставилась на чуть подрагивающее пламя в камине с человеческий рост. Оказавшись в гостиной после побега, к своему удивлению, обнаружила этот величественный камин впервые, даже страшно подумать, насколько я была не в себе, раз не заметила его в прошлые визиты. Камин был установлен таким образом, чтобы освещать только половину комнаты, вторая же часть погружалась во тьму.
Даже в летнюю жару Алекс любил сидеть напротив огромного зева камина и смотреть на мерцающие языки пламени.
Закрыв глаза, я представила, каково это – находиться здесь холодной зимой, когда ревущее в каминной нише пламя готово выскочить, съесть, поглотить тебя целиком. Поежилась от трепета, будто смотришь в огненную геенну, чувствуя восхищение от величественного творения и давящий страх маленького человечка.
С тех самых пор, как произошел побег, я не видела ни родителей, ни сестер, ни, что очень радовало, несостоявшегося супруга. Впрочем, не все осуждали мой проступок, Глория совершенно равнодушно восприняла эту новость. Но вот жить в одном доме с двумя мужчинами, пожалуй, не одобрил никто. Да и Энджил печально смотрел на меня, говоря, что не выйти мне больше замуж: одно дело отказаться от свадьбы, а другое – такой позор, как сейчас. Только Алекс улыбался, упомянув, что я получила именно то, что хотела, а раз совсем не подумала о будущем, то должна принять его таким, какое оно есть.
Цокот копыт снаружи оповестил о прибытии Глории, я тут же заторопилась встретить ее. Эта девушка великодушно предложила сопровождать меня по магазинам. Из собственной одежды у меня было только свадебное платье и еще два привезенных Глорией. Пришлось взять деньги, выданные Алексом, опять же и денег своих у меня не было. Да я вообще тут никто и звать меня никак.
Забравшись в экипаж, глянула на напоминающее лисье лицо девушки.
– Чего загрустила? Брось, прошлого не изменишь. Сегодня будем творить твое будущее. У меня на примете есть несколько особо лакомых магазинчиков. Тебе точно понравится.
– А почему мы выехали в такую рань? – я поспала от силы часов шесть.
– Ты еще спрашиваешь? – она усмехнулась сказанной мной глупости. – Случившийся казус со свадьбой не удалось утаить. Рано утром хотя бы есть шанс, что ты не встретишь никого из знакомых.
Я кивнула. Всю оставшуюся часть пути проехали молча.
Наконец экипаж остановился у магазина и вопрос Глории вывел меня из задумчивого оцепенения:
– Ты список необходимых вещей взяла?
Открыв рот, я вновь его закрыла. Ну вот что сказать, если даже не подумала составить список? Нет, я, конечно, прикинула примерно необходимое, но голову занимали совсем иные мысли.
И, оценив мое замешательство правильно, моя спутница извлекла из кармана свернутый листок бумаги.
– К счастью, я более предусмотрительна, – помахала она составленным списком передо мной.
В витрине первого магазина красовались платья. Звякнувший над нами колокольчик сообщил о приходе новых клиентов. Тут же в просторное помещение выбежала женщина, ей хватило секунды понять, что без покупок мы не уйдем. Поклонившись и поздоровавшись, она предложила присесть и рассказать, что именно нас интересует.
– Какие цвета и для какого случая?
– Повседневные, штуки три, – просто пояснила я, когда рядом раздалось недовольное покашливание.
– Пять, не меньше, и одно вечернее, – и одарила меня взглядом, давая понять, чтобы я не вмешивалась.
Стало обидно: деньги дали, платья выбрали, зачем я-то здесь?
– Как тебе это?
– Красивое, но… – я взглянула на ценник, – боюсь, слишком дорогое.
– Анатоль не обеднеет.
Я отрицательно покачала головой, настаивая на своем. Вот так просто тратить чужие деньги на дорогие вещи не могла себе позволить.
– Как знаешь.
Но перед самым уходом Глория отошла к консультантке и о чем-то переговорила с ней.
Следом меня повели в магазин корсетов и женских аксессуаров, обновки пополнили: перчатки, шляпки, накидки, зонт, веер, две сумки, всяческие шпильки, ленты, заколки для прически, все необходимое для ухода за волосами, чулки, два корсета. Далее прикупили три пары обуви и заключительным стал магазин белья, где я откровенно разглядывала не похожие на привычные для меня тряпицы.
Через два часа в нагруженном экипаже можно было отправляться в обратный путь, но и тут я выкинула неожиданное, зайдя в магазин мужской одежды и приобретя мужскую рубашку.
– А это еще зачем? – Глория была в недоумении. – Подарок?
– Нет, поддерживаю образ странной девушки, – усмехнулась я, первой заходя в экипаж и устраиваясь на сиденье.
Она усмехнулась в ответ уже собираясь последовать вслед за мной, но вдруг улыбка слетела с лица Глории, легким движением руки она опустила шторку и захлопнула дверь со стороны улицы. Послышались приближающиеся голоса, приветствия и непродолжительный обмен любезностями.
– Дорогая моя, мне вас сам Бог послал, – я замерла, вжавшись в сиденье, узнав лебезящий голос Люсии. – Я так увлеклась, гуляя по магазинам, что не заметила, как ушла довольно-таки далеко, – она сделала паузу и, проворно взявшись за дверную ручку, потянула ее на себя. В открывающемся просвете я уже заметила пыльную дорогу, клочок тротуара и часть пышного платья Глории. – Будь любезна, подвези пожилую женщину и ее слугу.
