Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)
В голове крутились десятки слов, которые я хотела ей сказать, и вот сейчас, ловя на себе ее липкий, полный желчи взгляд, понимала, насколько эта идея бессмысленна. Гордая фигура проигравшей возвышалась надо мной, глаза Глории смотрели сверху вниз, как на мусор. Ее взгляд скользнул вниз, подавая знак слуге вернуть мне поднятый с земли поясок.
– Это, кажется, оторвалось от платья твоей служанки. Она у тебя такая неосторожная. Не смотри так, девчонка возомнила, что лучше других, а дети порой бывают так жестоки, – красивый поясок был вырван с корнем из платья и с одной стороны висел распустившимися нитками. Но Глории и этого показалось мало. – Заботишься о чужом ребенке, а о своей больной сестре даже и не вспоминаешь.
Последнее сказанное ей предложение даже не успело полностью проникнуть в сознание. Больше не сомневаясь в правильности своих действий, сжала кулак и, стараясь отключить голову, чтоб не было соблазна передумать, размахнулась, вложив в удар всю накопившуюся злость и обиду.
Вскрик, и Глория, потеряв равновесие, завалилась набок, упав на ступени. Слуга на несколько секунд застыл истуканом, но, услышав слабые постанывая своей хозяйки, поспешил к ней. Несколько любопытных слуг показались в окне. Я же, не дожидаясь, пока спадет всеобщее оцепенение, быстро стуча каблучками, добралась до экипажа, и, как только заскочила внутрь, мы поехали прочь.
Потирая ушибленную руку, не смогла сдержать улыбку, а когда обратила внимание на моих путников, рассмеялась в голос. Вытянутые лица и приоткрытые рты – пожалуй, одно это зрелище стоило того, чтобы Глория получила по заслугам.
– Это было потрясающе! – звонким вскриком прервала паузу Лола. – А меня научишь?
Не скрывая своих эмоций, она подскочила с места, обняв меня. Погладила рыжие волосы и, не удержавшись, подняла взгляд, Алекс тепло улыбался, едва сдерживая рвущийся смех.
– Научишь? Тогда меня никто не обидит, – щенячьи глазки устремились на меня.
– Хорошо, но сегодня сразу спать.
Засияв солнышком, она уселась на свое место, а перед моими глазами встали картины из прошлого, когда папа показывал несколько простых приемов против докучавших мне мальчишек. Кто же думал, что они пригодятся спустя столько лет. Глаза защипали подступающие слезы, и я отвернулась к окну, стараясь думать о чем угодно, но не вспоминать утраченную жизнь.
Дорога прошла в молчании. Уставшая Лола дремала, Алекс потерялся в своих мыслях. Я же разбирала по полочкам полученные воспоминания, сопоставляя их с уже имеющимися, и с каждым сложившимся кусочком мозаики мое негодование росло. А тут еще эхом пронеслись последние слова Глории, смысл внезапно достиг сознания и я, беспрестанно сжимая и разжимая ткань платья, не могла дождаться окончания дороги. К концу поездки я едва сдерживала себя от разрывающего голову крика отчаяния. И как только слуга забрал спящую Лолу, а мы оказались в доме, развернулась и зашипела, точно гадюка:
– Я ведь тогда не простыла? – поняв, что он не спрашивает и не удивляется моим словам, застонала. – Ты все знал, да? Зачем было скрывать?
– Зная правду, стало легче? – невозмутимо спросил Алекс.
– Не стало! – с силой толкнув его в грудь, продолжила. – Но я чуть копыта не отбросила, окунувшись в эти воспоминания.
– Адис больше не посмеет притронуться к тебе. Посвящать в забытые воспоминания не видел смысла, – и вновь этот отстраненный взгляд, словно надвинутая на лицо маска.
Заскрежетав зубами, заходила из стороны в сторону. Не хотелось признавать, но отчасти он прав, предпочла бы забыть этот ужас, а еще лучше – не знать его никогда. И вновь сознание подбросило сухих поленьев в затухающий очаг, развернув течение мыслей в новое русло.
– Где Адис? Прикажи ему не трогать Изабеллу.
Вопросительно изогнув бровь и неспешно дойдя до кресла, он устроился в нем и только тогда выдал свой вердикт:
– Я не стану оберегать всех твоих родственников.
– Ты не хочешь или не можешь? – дрожащим от гнева голос рокотал.
Ответом послужило затянувшееся молчание и взгляд, полный любопытства, скользнувший с интересом по моему меняющемуся ежесекундно лицу.
– Так будет правильно.
Я сжала кулаки, борясь с собой, чтобы не закричать на него. Он был так спокоен, и это выводило из себя.
– Правильно? Для кого?! – я не смогла справиться с эмоциями, и голос все равно сорвался на крик. – Пожалуйста, поменяй решение, – взмолилась я, решив испробовать все варианты.
– Я не собираюсь рисковать ради человека… которого не знаю и не узнаю. Ты еще слишком молода, чтобы осуждать меня.
Мне привиделось, как Изабелла, обессиленная, лежит на кровати, а рядом довольный собой, сытый и ухмыляющийся Адис. Злость стала побеждать здравый смысл, что бывает крайне редко. Его равнодушие и безразличие послужили долгожданным топливом для бушующих эмоций – все внутри вспыхнуло. И прежде, чем я смогла понять, что делаю, полная отчаяния подошла и размахнувшись ударила его.
Его голова дернулась в сторону, волосы закрыли лицо. Когда Алекс повернулся – взгляд мог убить, глаза блестели ледяным металлическим блеском.
Я сглотнула и попятилась назад, даже припомнить не могла, когда в последний раз так боялась. Тело точно пронзил острый нож и, хватая ртом воздух, попыталась вымолвить хоть слово. Упершись в край второго кресла, плюхнулась в него. Он подошел, присев, заслоняя собой возможность убежать.
– Отодвинься из моего пространства, – нерешительно начала я, взгляд метался в поисках выхода.
– А то что? – с вызовом шепнули в ответ.
– Я закричу, – все прочие слова из головы просто унесло.
– Слабый довод.
Алекс положил свою руку поверх моей, я тут же выдернула ее. К моему удивлению, он встал.
– Иди в свою комнату, – это было сказано почти шепотом, но не подчиниться было невозможно.
Пол, казалось, уходит из-под ног, сердце было где-то отдельно от тела. Я бежала прочь, стремясь поскорее уйти как можно дальше отсюда, от его ледяных глаз, от безразличия к чужой судьбе. Я его боялась – очень. Только теперь осознала, что мне о нем почти ничего не известно. Кем он был? Кто он сейчас? И хочу ли я знать ВСЮ правду? Нет, только не теперь.
Поднявшись в комнату, подперла дверь стулом, полностью осознавая, насколько это бесполезно.
Ночь укутала деревья в тени, погрузив в черноту дорожки и кусты. Сидя возле окна, я вытирала беспрестанно бегущие по щекам слезы и скинула наконец подачку Глории – завязанный вокруг шеи платок, пропитавшийся на концах влагой. Что за несправедливость? Мне казалось, вокруг меня затягивается удавка. До боли не хотелось верить в худшее, но как спасти Изабеллу, я не понимала. Случись что, глаза мамы вновь наполнятся болью, сделавшись точь-в-точь такими же, как в нашу первую встречу. Эта мысль пугала не меньше потери внезапно обретенной сестры. А еще до безумия хотелось домой, чтобы обнять папу и почувствовать себя вновь маленькой девочкой.
В голове мелькал калейдоскоп картинок прошедших дней и, словно по волшебству, возникло улыбающееся лицо Энджила. Всхлипнув в последний раз, хлюпнула носом, уткнувшись в прохладу подушки.
Сон затягивал меня нехотя, маня, подпуская ближе, а затем отдаляясь. Я то погружалась в его глубины, теряясь в объятьях Морфея, то всплывала на поверхность, вновь осознавая себя. С трудом, но я растворилась в его просторах, исчезая, забывая все вокруг, создавая новый вариант реальности.
Зеленые луга с обозначенными вдалеке деревьями резко ухнули вниз. Я завизжала, теряя под собой твердую опору, неожиданно зависнув. Внизу, подо мной, раскинулась чарующая и пугающая бездна. Поспешила оглядеться вокруг и, подняв голову, закрыла лицо руками, сжавшись в комок. Сверху на меня обрушилось небо. На минуту облака влажной ватой окутали меня, быстро растворившись в глубинах черноты. С тревогой подглядев, что творится вокруг, и убедившись, что опасность миновала, стряхнула прилипшие водяные капельки.
Все происходящее казалось закономерным, и только неожиданные перемены вокруг вызывали легкой трепет, но ни разу не возникло вопроса: нормально ли такое и может ли происходить? Это была моя реальность, придуманная в голове, являющаяся частью меня, поэтому не вызывающая отторжения.
Паря в пространстве, бесцельно смотрела кругом. Мое внимание привлекло что-то внизу. Оно словно двигалось, и, судя по увеличивающимся размерам, очень быстро. Пригляделась, а когда, моргнув, вновь открыла глаза, меня ударило снизу долетевшим наконец-то полом. Удивленно застыла, рассматривая сквозь упавшие на лицо волосы натыканные повсюду стеллажи с книгами. Они, как лабиринт, расползались в разные стороны.
Все это породило в душе только одно чувство – восторг. Мне захотелось бежать по этим узким коридорчикам, останавливаться и рассматривать книги, в хаотичном порядке расставленные на полках.
– Так много книг, – удивлялась я. – А ведь это библиотека.
Меня не покидало непонятно откуда взявшееся сомнение и чувство, что я раньше была здесь.
Пройдя вперед, замерла, оглядев полку слева: история, биографии, химия, астрономия, география, физика. Мои пальцы сами собой сомкнулись на корешке с серебряными мерцающими буквами.
«Что делать, если попал в другое время. Пошаговый справочник».
Резкий порыв холодного ветра пронесся по коридору, унося с собой морозное дыхание. Я поежилась, открыв странный экземпляр на оглавлении.
– Способы попадания и возможные причины. Что делать и как себя вести, – передернула плечами, начиная понимать суть прочитанного. А ведь эта информация для меня важна, но почему? Наморщив лоб, попыталась вспомнить. Отметив взглядом очередную главу, пролистала книгу вперед, раскрывая ее на новой странице. – Способы вернуться в свое время.
– И отчего эта часть привлекает всех в первую очередь? – раздался тихий голос совсем рядом. Пожилой мужчина стоял, облокотившись на трость, и смотрел с задумчивостью. И, устремив взгляд выцветших глаз на меня, закончил. – Если прочитаешь только заключение, никогда не поймешь всю красоту книги и сюжет целиком.
Я разжала руку, и книга с грохотом рояля рухнула на пол.
– Вы?
– Вспомнила, – усмехнулся он, скрипучий голос неприятно разнесся эхом. Он провел рукой по пыльной полке, оставляя чистые полосы, и звучно чихнул от взлетевших вверх маленьких частиц пыли. – Едва удалось пробиться к тебе. Неслабая защита у этого дома и у тебя в частности, – в задумчивости потер подбородок, добавив: – Приходи, я жду тебя.
Пожилой мужчина усмехнулся и с силой, которой не должно обладать его хрупкое тело, ударил тростью в пол, одновременно подбросив вверх блестящий предмет. Его губы еще шевелились, произнося слова, но вокруг меня уже словно образовался вакуум, не пропускающий ко мне любые звуки. Тряся головой, стараясь прогнать эти неприятные ощущения, не заметила, как, ухнув вниз, в разверзшийся под ногами проем, в ту же секунду распахнула глаза, проснувшись.
Я лежала на давно не мытом полу, из-за чего комната казалась нежилой. Всю мебель покрывала белая защитная ткань, ставшая серой в результате скопившегося слоя пыли. Как я здесь оказалась, а главное, где я?
Стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не поднимать в воздух стелящиеся в углах и лежащие в складках ткани клочья мохнатой пыли, двинулась по комнате. В слабом свете, падающем сквозь прорехи в портьерах, серебром блеснула дверная ручка. Взявшись за нее, покрутила и подергала. Слабый щелчок замка и скользнувшее змейкой отчаяние. Закрыто.
Вновь закрутила головой, озираясь по сторонам в поисках иного выхода. Выход обнаружился, но не совсем таким, как я представляла. За темными портьерами, закрывающими собой всю стену целиком, нашлось небольшое окно, выходящее на крышу. Выглянула. Звезды тускло подмигивали с неба, из-за облаков нехотя выглядывала луна. Открыв его, я перекинула ноги и несколько минут сидела на подоконнике, собираясь с духом и вспоминая те пару раз, когда я оказывалась на крыше многоэтажки. Впервые это случилось скорее от одиночества и желания побыть одной в тот самый год, когда не стало мамы, второй – несколькими годами позже в компании друзей. С того, первого, раза подобные места стали вызывать грусть и чувство одиночества. Легко соскользнув на шершавую черепицу босыми ногами, встала и осторожно пошла по карнизу.
Осмотревшись, поняла, что я каким-то образом попала в закрытую комнату в доме Алекса. Стоило насторожиться и позвать на помощь, но вместо этого дошла до середины крыши, сев. Это сон? Ветер усиливался, принося с собой запах дождя. Я поежилась, только сейчас заметив, что по-прежнему одета только в одну ночную рубашку, развевающуюся и раздувающуюся на ветру, точно парус.
Словно специально, подсознание щедро подбрасывало счастливые воспоминания из детства. По щекам потекли беззвучные слезы. Когда тело начало трясти от холода, я обхватила себя руками в жесте, полном обмана, не греющем, а лишь создающем иллюзию.
– Надеюсь, я здесь не случайно, – одними губами промолвила я, притянув к груди колени и обняв их, – в худшем случае я стремлюсь вернуться в уже чужой для меня мир.
Стерев высушенные ветром дорожки слез, встала на карнизе, закрыв глаза, и развела руки. До чего реалистичные ощущения, наверное, забыла закрыть в комнате окно. Ветер колыхал волосы, с силой откидывая их то в одну, то в другую сторону, забирался под легкую ткань. Такое чувство, будто летишь над бренным миром. Страны, города, люди – больше не имеют значения. Только свобода… восторг в душе.
Чья-то рука осторожно сомкнулась на моем запястье. Вздрогнув, я распахнула глаза.
– Слезай! Ты же можешь упасть! – взмолился Алекс, странно было слышать в его голосе такую явную тревогу.
– Я и не думала, – затаившаяся усталость вылилась вместе с этими словами наружу. – В этом месте время останавливается и кажется, что весь мир у твоих ног, отчего же он представляется теперь таким ненужным? – я улыбнулась пустоте, в глазах мелькали искорки безумства. – Эмоции правят людьми, без них мы пустые оболочки.
Первые тяжелые капли дождя упали на землю, в лунном свете кляксами блестя на темной крыше. Алекс поднял голову к небу, наверняка видя там что-то свое, недоступное человеческому взору.
– Погода портится, пойдем в дом, – Алекс посмотрел не вниз, а вдаль, туда, где соединялись воедино земля и небо. Я не спеша сделала шаг к нему навстречу, балансируя над пропастью.
– Тебе здесь неуютно? – желая поддеть его специально пошатнулась. Только во сне или в опьянении, можно быть такой бесстрашной и глупой. Вот только когда я успела выпить бокал-другой, позабыла.
– Ты играешь со смертью, и ни к чему хорошему это не приведет, – пальцы Анатоля крепче сжали мои.
Порыв ветра, подувший в нашу сторону, отбросил мои волосы ему на лицо, скрыв друг от друга наши глаза, ослепив. Я пошатнулась, потеряв зрительный ориентир, в ту же секунду оказалась прижатой к его груди. В первый раз я уловила исходящий от него запах свежести, точно ощутила горный воздух. Захотелось уткнуться ему в грудь и вдохнуть глубоко, так, чтобы все тело пропиталось этим запахом. Тут же испугавшись нахлынувших чувств, уперлась руками, отстранившись.
– Пойдем. Но ты так говоришь, будто видел смерть в лицо, – поддразнила я, только после сказанного поняв, насколько близка к истине.
Он нахмурился, слишком сильно сжав мою талию. Охнув от неприятных ощущений, последовала за ним.
– До чего любопытное создание, сующее нос, куда не следует, – с холодком в голосе заявил он.
Мы быстро дошли до окна, и Алекс помог мне спуститься с подоконника в мрачное помещение. И пройдя по комнате коснулся одного из накрытых предметов, потянув ткань, скидывая ее на пол. В лунном свете отчетливо стало видно пыльное облако, мельчайшими частицами кружащееся и поднимающееся вверх. Вдохнув наполненный пылью воздух, не удержалась, чихнув.
– Знаешь, весь этот хлам, – это единственное, что связывает меня с прошлой жизнью. – Алекс с любовью, едва касаясь кончиками пальцев, провел по верху изящного трюмо. – Оно стояло в комнате моей мамы, – и, потянув за ручку, подцепил из ящика колье с зелеными камнями. – Она любила украшения и умело подбирала их к случаю и платью, – ожерелье с глухим звуком соскользнуло назад, ударившись о такие же покинутые женские мелочи.
Я окинула прояснившимся взглядом небольшое помещение. Платяной шкаф, большое овальное зеркало, несколько пуфиков, стол с разбросанными на нем вилками и ложками. Все предметы дышали прошлым.
Пройдя мимо меня, он открыл дверцы шкафа, и взору предстали висящие на вешалках женские платья непонятного, припорошенного годами одиночества цвета. Даже сквозь серый налет на ткани проглядывали цветы.
– Одежду, украшения и еще несколько мелких вещей я выкрал тайно после переезда сюда. Отец не позволил забрать ничего ценного, прибрав к своим рукам все имущество.
Не зная, что говорят в таком случае, я молчала, слушая, как Алекс приоткрывает для меня тайны своего прошлого.
– Мама считала, что каждого человека ведет судьба, и всегда будет так, как задумано ей. Ведь это глупости? – он наконец развернулся ко мне, и потревоженные воспоминания засверкали в черных глазах.
– Каждый решает сам, во что верить.
– Я считаю, что полностью доверяться судьбе просто глупо. Я видел это на примере моих родителей: они не пытались жить вместе, а просто сосуществовали в параллельных мирах. Тогда я этого не понимал. Думаю, как и все дети, просто боготворил их, веря словам, стараясь заслужить их любовь. А потом сказка рухнула, окунув меня в дерьмо под названием «жизнь».
Он с силой захлопнул двери шкафа, и облако пыли окутало его силуэт. Из-за потрясения от услышанного и открывшихся детских переживаний по щекам побежали слезы. Захотелось крикнуть, чтобы он прекратил и не бередил душу, но я молчала, беззвучно оплакивая прошлое.
– Знаешь, я и сейчас продолжаю бороться с желанием отдаться на волю судьбы, в такие моменты перед глазами встает лицо матери, полное радости, за которой таится беспросветная грусть, и заставляю себя идти вперед. Извини за откровения, – окрепшим голосом сказал он. – Но когда я увидел, как ты можешь глупо погибнуть, я разозлился. Надеюсь, из-за этого не причинил тебе боль?
Заведя за спину правую руку и придержав саднящее запястье, попыталась скрыть причиненное увечье. Этот жест не укрылся от Алекса и, пока он осторожно касался моей руки, поглаживая, я совершенно забыла, о чем только что шла речь.
Проводив меня до моей комнаты, он остановился в нерешительности, все же добавив:
– Побереги себя; а если станет совсем плохо, то вспомни о родителях, они готовы ждать своих детей хоть всю жизнь. Неужели ты уже отчаялась вернуться домой?
От этих слов меня прошиб пот, мышцы ног задрожали, и мне пришлось облокотиться о стену.
– Ты побледнела, тебе нехорошо? – услышанные слова застряли в голове, беспрестанно повторяясь, подобное выводило из равновесия и пугало. – Тебе лучше отдохнуть. И больше не тревожь покинутые людьми комнаты.
Он вновь улыбнулся краешками губ, проведя тыльной стороной руки по моей щеке, в ответ я лишь растерянно кивнула, машинально покрутив на указательном пальце левой руки кольцо.
В таком непонятном состоянии я и зашла в комнату и лишь спустя несколько минут одиночества недоуменно посмотрела на неизвестно откуда взявшееся кольцо, плотно обхватившее палец. Дело в том, что кольца я никогда не носила, и вот этот экземпляр на моем пальце вызывал неподдельное изумление.
Крошечные красненькие камушки поблескивали по всей окружности, напоминая капельки свежей крови. Сняв его, чтобы лучше рассмотреть, пригляделась и дернулась словно от удара тока.
В голове эхом зазвучали последние слова старика из сна, заглушаемые до этого моим же сознанием:
– Жду тебя на прежнем месте не позднее чем через неделю. А это, – и его морщинистая рука кинула в мою сторону кольцо, – чтобы не приняла увиденное за сон.
Кольцо выпало из моих ослабевших рук, звонко ударившись о пол, и закатилось под кровать. Я обессиленно осела на пол.
– Неделя, у меня есть одна неделя, а что потом? – страх, казалось, проникал из самого сердца, вытягивая свои клейкие щупальца, обнимая, заворачивая попавшуюся жертву.
Мысли рвались то в одну, то в другую сторону, пытаясь предугадать возможный исход встречи, но сознание словно заледенело, не давая подпитки для развития сюжета. Рука сама собой куда-то потянулась, и через считанные секунды в ладонь больно впился ободок кольца, пальцы с силой сжимали его, боясь вновь потерять, как самую большую драгоценность.
Когда я очнулась, сумев избавиться от сковавших меня точно заклинание слов, за окном зарождался рассвет.
Я так хотела покинуть это место, так рвалась прочь отсюда, словно из клетки, а утраченная свобода ждала меня там, за сотню лет, в будущем. И когда появился шанс, сомнения не покидают меня, а сердце переполняет тоска.
Я заходила взад-вперед по комнате, пытаясь понять причину этого. Взгляд скользнул по столику, на котором стояла стеклянная ваза с нежными цветами, отдаленно напоминающими розы. Застыв, уставилась на очередной знак внимания. Невольно приблизилась, желая вновь ощутить легкий аромат цветов, и, ошарашенная прозрением, прошептала только имя. Энджил. В голове отчетливо зазвучали слова признания, и я невольно всхлипнула, разрываемая противоречивыми чувствами. Насколько бы все было легче, вернись я домой до знакомства с ним. А сейчас мне так не хочется потерять его. Я заметалась еще сильнее. На одной чаше весов папа, друзья, привычная жизнь с перспективами на будущее, на другой Энджил. Девушке в девятнадцатом веке еще мало что позволено, поэтому единственное, что меня тут ждет, – дети и редкие вылазки на светские мероприятия. Такая жизнь точно не для меня.
Решительно вернув на палец кольцо, вызвала служанку. К моему удивлению в комнату вошла совершенно не знакомая мне девушка с подносом, на котором стояли чайник с кружкой и вазочка с печеньем. Она чуть дергано поклонилась.
– Я тебя раньше не видела, – удивилась я, недоверчиво оглядывая опустившую взгляд служанку.
– Я новенькая, – и она зевнула, повернув голову в сторону.
Пожав плечами, по сути, пусть поможет, раз другие заняты, а вечером попрошу Алекса, чтобы ко мне приходила прежняя девушка. Мы с ней вроде как нашли общий язык.
– Может, желаете чая? – она слишком поспешно поставила поднос на столик и схватила чайник.
Отрицательно покачала головой, пить хотелось не сильно.
Пока собиралась, девушка успела зевнуть бессчетное количество раз. От ее вида саму стало клонить в сон, чтобы взбодриться, потерла лицо руками. Так странно. Но к концу сборов девушка уже едва передвигала ноги. Неужели Алекс настолько загонял прислугу, что она готова уснуть во время работы?
Мельком оглядела свое отражение: темно-синее платье, распущенные волосы, слегка уставший вид, бывало и лучше, но затягивать время сборов не хотелось.
– Позвольте, я застелю постель и приберусь?
Нахмурилась: речь, как и движения помощницы с момента ее появления стали заторможенными. Прислужница по-прежнему смотрела в пол, избегая прямого взгляда. Оглядев комнату – а стоит ли вообще прибираться или отослать ее, – поймала взглядом наполовину распустившиеся бутоны в блестящей на свету вазе. Сердце вновь екнуло, ускорившись и быстро кивнув служанке, я заторопилась на поиски моего Ангелочка.
Преодолев лестницу, остановилась возле гостиной, только сейчас обратив внимание на давящую тишину во всем доме. Нервно дернулась. Воспоминания ожили и шипящими змеями оборачивались вокруг моего тела, ядом скользя по коже.
– Есть кто? – слишком тихо, почти шепотом произнесла я, сомневаясь, что мои слова вообще мог кто-либо услышать. Тревога, зародившаяся еще в комнате, сменила вектор направления, резко начав усиливаться.
Нахмурившись, постаралась припомнить, планировал ли на сегодня Алекс отпускать слуг, но мне все больше казалось, что эта странность вновь не случайна. По телу пробежала нервная дрожь и, услышав из левой части дома приближающиеся шаги, не помня себя юркнула в столовую, спрятавшись за штору.
Подоконник больно уперся мне в поясницу, сжав его прохладный край, затаила дыхание. Звук шагов ускорился. Теперь они стучали часто, отбивая тревожный ритм рядом с комнатой. И вот в тишину ворвалось глубокое сопение, казалось, вошедший втягивал носом воздух, принюхиваясь.
Топорщащуюся штору скрывал шкаф с сувенирной посудой и статуэтками, но стоит пройти от входа левее, и неприлично торчащая ткань непременно привлечет внимание. Осторожные шаги затихли, приглушенные ковром, сейчас мне оставалось только гадать, в каком направлении движется человек.
От затянувшегося ожидания мышцы начало сводить и трясти, от неприятных ощущений тело дернулось сильнее. Я прикусила губу, надеясь, что колыхание ткани вышло не столь заметным со стороны.
– Выходи, я тебя нашел! – вкрадчивый голос резанул тишину, разрывая ее в клочья. – Мы одни в доме.
Зажав рот рукой, чтобы не вскрикнуть, закрыла глаза на секунду став маленькой девочкой, верящей, что если ты никого не видишь, то и тебя не заметно. Жаль, что это чудесное время, наполненное наивными и глупыми мыслями, осталось далеко позади.
– Хватит прятаться, – с этими словами штору отдернули, и я чуть не запрыгнула на подоконник от пожирающего меня взгляда.
– Эдвард? Что ты здесь делаешь? – как бы я не старалась, голос сорвался на писк, да и мои жесты говорили красноречивее слов. – Где все?
– Спят, – спокойно протянул он. – Знаешь ли ты, что после чая клонит в сон?
Я, делая небольшие шаги, сместилась в сторону, обходя его. К моему удивлению, Эдвард не препятствовал, лишь не сводил прищуренных голодных глаз.
– Где Энджил? Что ты с ним сделал? – меня начало заметно колотить от страшных мыслей, которые с радостью предоставляло воображение.
– Все спят. Не хотел, чтобы нам кто-то помешал.
Наконец между нами оказался круглый столик с одиноко стоящей кружкой.
– Что тебе надо?
– Месть, – гремучей змеей прошипел он. – Из-за тебя погиб мой двоюродный брат, мы были близки с детства, – Эдвард оскалился в подобии улыбки. – Жалкий мальчишка подумал, что любовь сможет преодолеть все. Вижу по твоему лицу, что ты даже не понимаешь, о ком я. Этот глупец проиграл, та, ради кого он перестал дышать, забыла о нем, – от резкого удара кулака о столик я вскрикнула и, схватив стоящую кружку, метнула в его сторону.
Он ловко отбил ее, бросившись вперед, фарфор разлетелся осколками, глухо застучавшими о пол. Протяжно застонав, кофейный столик полетел в стену. Подскочив от неожиданности, завизжала и, чуть не растянувшись на ковре, успела броситься в сторону, создавая между нами новую преграду. Сейчас ей стал обеденный стол.
Хитрая улыбка мелькнула на лице:
– Мы совсем одни, кричи и зови на помощь сколько угодно!
– Ты с ума сошел?! Наверху служанка, – выпалила я. – Что тебе нужно?
– Думаю, она уже спит, – и он засмеялся, довольный собой.
Эдвард метнулся вправо, мне хватило ума не попасться на его обманный маневр.
– Я долго выслеживал тебя, изучая до малейших деталей, – Эдвард облизнул пересохшие губы. – Хотел расквитаться с тобой сразу, но ты оказалась живучей, а потом немного увлекся. Помнишь случай с взбесившейся лошадью?
Ошарашенно уставилась на него, отказываясь верить в столь резкую перемену. Человек передо мной и тот, которого я видела раньше, казались братьями-близнецами. В голове не укладывалось, что это один и тот же безумец.
– В наши встречи ты казалась просто милой, но в тот вечер, когда на тебе была мужская одежда, ты выглядела очень притягательно и необычно, – не обращая внимания на мой шок, продолжал он. – Думаю, сперва, немного поиграю с тобой.
Захотелось, чтобы небольшой камин за его спиной превратился в жуткое чудовище и, разинув свою черную пасть, поглотил обидчика. Пока я отвлеклась, он быстро расстегнул пиджак, не глядя откинув его в сторону и ловко запрыгнул на стол.
Не ожидая подобного маневра, замешкалась, застыв напуганным зайцем, а придя в себя, кинулась к двери. Это промедление стоило мне дорого, да и пышная юбка совершенно не помогала, цепляясь за стулья и дверной проем, когда я неаккуратно пыталась вписаться в него, сбивая забытые на полу вазы. Слышала, как он, выругавшись, перемахнул через спинку дивана, шаги заглушил мягкий ворс. Я так и не осмелилась обернуться, пытаясь как можно быстрее выбежать на улицу.
Эдвард догнал меня уже у выхода из дома и почти впечатал в стену, сжал обе руки в одной своей, у меня над головой. Губы болезненно впились в мои. Не желая терпеть это унижение, я приоткрыла рот, цапнув его за нижнюю губу. Эдвард зарычал, разжав руки, прилетевшая следом пощечина оглушила, отозвавшись звоном в ушах. Ошеломленная и потерявшая опору, рухнула ему под ноги.
– Эти двое ничем не лучше меня! – сплюнув кровавые слюни, дернул за волосы, заставляя подняться на ноги и, перекинув мое обмякшее тело через плечо, понес в сад.
Меня парализовал страх, голова опустела, я даже и не вспомнила, что сама стремилась на улицу в поисках защиты. Почти уронив меня на траву, он выпрямился, даже не думая скрываться. Шок исчез так же внезапно, как и появился. Словно кто-то нажал кнопку на игрушке, перегрузив систему. Я дернулась назад, пытаясь отползти прочь. Он не позволил, наступив на ткань платья, а блеснувший в его руке нож заставил вновь застыть на месте, не сводя расширившихся глаз с опасного предмета.
Дыхание перехватило, липкий страх пополз по мне медленной улиткой. Эдвард вновь злобно усмехнулся, покрутив в руке нож, лезвие красиво сверкнуло в тусклом свете собирающегося отправиться на покой солнца.
– Жаль, что не захотела по-хорошему, тебе могло понравиться, – он наклонился, схватив ткань юбки, и резко полоснул по ней вверх. Раздался неприятный треск. Следом такая же участь постигла и нижние юбки.
Я лихорадочно соображала, ища выход из этого безумия. Лишняя ткань нижних юбок теперь грудой тряпья валялась рядом, и синее платье бесформенно покоилась поверх ног.
Эдвард пробежал пальцами по виднеющейся из разрезанной ткани коже и нервно облизал губы, убирая нож.
– Так-то лучше, – я, брезгливо поморщившись отдернула ногу. Его угрожающе злобный ответ с хорошо читаемым подтекстом не заставил себя ждать. – Энджил и Анатоль какие-то особенные, что им можно? Вы целовались со светловолосым в воде и ведь не только целовались, да?
Приоткрыла рот пораженная его высказыванием, ведь кроме одного человека об этом не знал никто.
– Значит, это все-таки правда. Я думал, Лилит опять врет. Не представляешь, сколько усилий потратил, чтобы втереться ей в доверие, – данное развитие событий его явно устраивало. – Ты живешь с двумя мужчинами, если я стану третьим, от тебя не убудет. А если будешь хорошей девочкой, то, возможно, проживешь дольше, чем я планировал.
