Текст книги "Вспомнить Все (СИ)"
Автор книги: Maiyonaka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)
Резкий, звучный удар по деревянному сиденью, не сговариваясь, оба подростка вскрикнули.
– И не вылазь, пока не разрешу, – резкий хохот дружной компании разнесся по вагону.
Белобрысый внезапно пришел в себя, его голос сорвался на крик, моля о помощи. Никто из пассажиров не шелохнулся. Пожилая женщина, сидящая в центральной части вагона, пригнувшись, встала и, подталкивая перед собой внука, успела сделать несколько торопливых шагов по проходу.
– Куда собралась старая? Сядь на место и жди своей очереди.
Воспользовавшись моментом, светловолосый мальчик, перемахнул через невысокую спинку своей и соседней лавки и побежал по вагону, прося защиты.
Он притормозил возле старика, ища помощи, но тот лишь опустил виновато глаза. Эта пауза обошлась ему слишком дорого, услышав непристойные слова и бросив испуганный взгляд через плечо, он сорвался вперед, успев сделать лишь несколько шагов, прежде чем тяжелый предмет ударил в спину.
Распластавшись на полу, он попытался встать, но опустившаяся сверху нога придавила к полу.
– Папочку собрался звать? – зло усмехнулся догнавший его, оттягивая голову, умудрившись схватиться за короткие волосы.
– Помогите! – захрипел едва различимый голос.
Заржав пальцы, он надавил с размаху ударил лицо бедолаги о пол, с нескрываемым удовольствием размазывая хлынувшую кровь по грязному линолеуму.
Я зажмурилась, не в силах видеть эти издевательства. Стоны, звенящие в воздухе, натянутой струной разрывали сердце. Чувство бессилия вперемешку с животным страхом за свою собственную жизнь промораживало до костей.
Немногочисленные пассажиры старались стать незаметными, со страхом отводя глаза.
– Деньги! – это был приказ, адресованный абсолютно всем, – А чтоб не думали, что мы играем…
– Они не тронут нас, – перевела озадаченный взгляд на развалившегося и прикрывшего глаза Алекса и пропустила момент, когда бандит достал небольшой ножик и с размаху воткнул в правую ладонь светловолосому, пригвоздив к полу.
– Какое-то время придется не ласкать своего дружка, – издеваясь, выплюнул преступник.
Сорвавшийся вопль мальчишки заставил встать дыбом волоски на теле, но он тут же был остановлен скомканной тряпкой, бесцеремонно всунутой ему в рот. И желая поглумиться еще сильнее, злодей будто случайно встал на пальцы искалеченной руки. – Упс, больно, да?
Напавший больше напоминал сумасшедшего, и даже Адис бы позавидовал безумству, огнем горящему в глазах. Отмахнувшись от неприятных воспоминаний, я нехотя возвращалась к реальности. Выделившийся адреналин затуманил сознание. Судорожно сглотнув, отчаянно замотала головой, стараясь прогнать все еще звенящий в ушах крик.
– Помоги им! – не выдержала я, безрезультатно пытаясь унять дрожь в голосе, стараясь отлепиться от лавки, в которую вжималась.
– Ты говорила, чтобы я помог только твоим близким, но только сейчас поняла, как сложно пройти мимо чужой боли.
Я была не в состоянии задержать на чем-то мутный от тревоги взгляд. Картина происходящего двоилась и троилась, увеличивая количество агрессоров. А еще так некстати всплыл обреченный взгляд инвалида в уезжающей электричке. Схватив Алекса за руку, отметила про себя его ледяное спокойствие.
– Почему никто не поможет? – зашептала я, ведь в вагоне присутствовало несколько пусть и в возрасте, но мужчин. Я искренне не понимала, как все эти люди могут сидеть, юркнув в свои мирки и ждать, что их это не коснется?
– Боятся. Многие здесь встречаются с ними не впервой.
– Боятся подростков? – не поверила я.
– Некоторых деньги сводят с ума, рождая агрессию, жестокость – эти чувства могут двигать горы. Это страшные чувства. Они уничтожают изнутри. Их боятся. Эти «дети» могут и убить… и убивали… безнаказанно.
– Откуда ты?.. – я осеклась.
Он только грустно улыбнулся.
Я бросила взгляд на размазанную по полу кровь, похожую на случайные мазки кистью. Зверь выглядывал из глаз каждого подростка. Им не было известно, что такое жалость или пощада.
Трусы! Какие же все трусы! И даже я боюсь за свою жизнь, но просто сидеть и ждать своей очереди в этот раз нет сил.
Когда я вынырнула из своих мыслей, ужасные звуки, которыми пропиталась каждая частица воздуха, гудели агрессией и ненавистью. Распластавшийся недалеко от нас мальчишка не шевелился, потеряв сознание. Обезображенное кровью лицо выглядело сломанной маской. Ко второму склонился один из группы, что-то шепча и с силой тыкая в дергающееся под скамейкой тело пальцем. Но, похоже, на этом мучители не собирались останавливаться.
Не понимая, что творю, вскочила, успев сделать шаг.
Рука Алекса сомкнулась на запястье, развернув. Он посмотрел на меня так, будто я только что здесь появилась, материализовалась из воздуха.
– Сядь, – покачал он головой на мою внезапную глупость.
Усадив безвольно замершую меня на лавку, он не спешно пошел по проходу и, переступив через тело, впился пальцами в плечо покалечившего мальчишку преступника, потащив подростка в начало вагона.
Я, нервно сжимая и разжимая пальцы, пыталась побороть нарастающее головокружение и унять чувство вины и тревоги. Не понимаю как, но на него смотрела только я, все остальные пассажиры будто замерли, потеряв интерес к происходящему, и странным образом начали возвращаться к делам, которыми занимались до этого кошмара.
Постаравшись отбросить дурные мысли наблюдала за высокой фигурой в черном и вытянувшимися по струнке подростками. Никаких действий, слов, угроз, разборок. Обычный взгляд глаза в глаза. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть хоть какие-то манипуляции, но он молчал, словно изучая каждого.
Не почувствовав ощущений, испытанных в парке, заволновалась еще сильнее. Затянувшаяся тишина и спокойствие нервировали больше, чем недавняя стычка. Мне уже начало мерещиться, что бандиты злобно переглядываются, а один успел положить руку в карман, желая достать очередное орудие преступления…
Вдруг один за другим все четверо очнулись, удивленно заморгав, в глазах появилась осмысленность. Они переглянулись и, не обратив внимания на двух избитых мальчишек, поспешно покинули вагон. За последним лязгнула дверь.
Алекс тяжело опустился рядом, краем глаза уловила промелькнувший белый предмет испачканный алым.
– У тебя кровь! – я еще сильней сжала пальцы, пытаясь унять завладевшую телом дрожь. Он ранен? Белоснежный платок, приложенный Алексам к носу, пропитывался кровью. – Прости, прости!
Я сидела, боясь поднять глаза, гложущее чувство вины и понимание, что я подвергла кого-то опасности, не давали покоя.
– Ты волнуешься за меня, приятно это слышать. Позволь мне немного отдохнуть, нам осталось ехать всего две остановки, – и, положив свою руку на мою, с усилием разжал мои побелевшие от напряжения пальцы. – Ты причиняешь себе боль.
Удивленно посмотрела на ладонь с оставшимися следами от ногтей.
Кровь остановилась. Значит, его не ранили, тогда почему пошла кровь? Не произнося больше ни слова, Алекс расслабился, прикрыв глаза.
Желая утешить скорее себя, забралась коленями на лавку, обняв его:
– В этом я виновата, да? – уткнулась уму в плечо, пряча беззвучно текущие слезы.
– Нет, Агнесса, это мой выбор, – чуть слышно вздохнули в ответ.
– Ты уверена, что хочешь домой? По-прежнему настаиваю, что сейчас не лучшее время возвращаться туда.
Я грустно улыбнулась: идти обратно в квартиру действительно не хотелось, возможно, этот поступок был неразумен с моей стороны, вот только повторяющиеся события раздражали. В том времени я зависела от Алекса полностью, неужели и сейчас будет то же самое? Это напрягало и пугало одновременно.
Не смея больше настаивать, Алекс уступил.
– Ну хорошо, но сначала… – раскрыв мою ладонь, он вложил в нее блестящий ключ. – Это от нашей с Лолой квартиры. Пойдем, хочу, чтобы ты знала куда идти, когда понадобится.
От наших переплетенных пальцев захватило дух, не понимая, что со мной, упрямо остановилась.
– Скажи адрес, я посмотрю в интернете.
Он сильнее сжал пальцы, не отпуская, не давая мне высвободиться, чтобы бежать… бежать от самой себя.
– Не упрямься, так будет спокойнее для меня. Если не хочешь сейчас заходить, я не стану настаивать.
В темноте, освещенной уличными фонарями и редкими желтыми окнами, похожими на упавшие звезды, долго не могла понять, где мы идем и в какой стороне мой одинокий дом. Алекс не разговаривал, задумчивое выражение на лице наводило на серьезность обдумываемого вопроса. Мне тоже было о чем поразмыслить. Слишком многое навалилось за последнее время, а главное, совсем не с кем этим поделиться. Покосилась на Алекса. Нет, у него и без меня хватает забот. И так я в прошлом создала ему массу проблем.
– Пришли, – подняв голову, он указал на темное окно пятого этажа, – первый подъезд, тридцать шестая квартира.
– Угу, – машинально кивнула я, сама, однако, засмотрелась на высокую стройную фигуру божества, идущего в нашем направлении по тротуару.
Восхищенно улыбаясь, наблюдала, как приближается длинноногая девушка. Ее волосами, кажущимися в полутьме темно-рыжими, играл ветер, фарфоровая кожа кукольного лица сияла белизной. Необычного кроя кофта и подрагивающая при каждом шаге юбка говорили многое о вкусе их обладательницы. Когда едва уловимый стук каблучков замер, невольно задержала взгляд на туфлях с тонкой шпилькой. На таких я не то чтобы ходить, даже устоять не в состоянии. С легкой завистью облизала губы, с запозданием осознав, что женская фигура замерла в нескольких метрах от меня.
– Здравствуй, Лейла, – обратилась ко мне обладательница мелодичного голоса.
– Мы знакомы? – потрясенный голос и ошарашенный взгляд выдавали мои истинные чувства.
Нежно улыбнувшись, изогнув чуть тонковатые губы, она убрала прядь волос за ухо. Ее движения завораживали, и мне с трудом удалось отвести от нее взгляд на недовольное лицо Алекса.
– Лола, я же просил… – скрестив руки, он нахмурился еще больше.
– Лола? – потрясенно выдохнула я, невольно отшатнувшись. Стоящая передо мной девушка вызывала восхищение, да что там, ощущение поклонения. Алекс осторожно тронул меня за плечо, и наваждение пропало.
Недоуменно заморгав, потерла глаза.
– Это обман?
Протестующий против очередных потрясений организм начала колотить нервная дрожь.
– Извини, я не специально, – надув губки, прощебетала Лола и, встрепенувшись, подплыла к Алексу, поцеловав в щеку, не отводя от меня глаз.
Мне сделалось дурно, внутри разлилась огненная лава, сжирая внутренности, и от милой улыбки, которой хотела прикрыться, свело лицо. Захотелось бежать прочь, потому что выцарапать глаза этой рыжей обольстительнице мне не под силу.
– Ты зайдешь? – хитро улыбнувшись, она провела длинным ногтем по его щеке и, взяв Алекса под руку, потянула в сторону подъезда.
Опустив голову, я пнула попавший под ногу камень. Она специально так ведет себя? Чего Лола хочет добиться? Показать, насколько они подходят друг другу?
– Она устала и хочет домой, – спас меня от объяснений голос Алекса, тогда как собственный потонул в охватившей меня робости и неуверенности. – Иди домой, Лола! – в голосе послышалось раздражение.
Высвободившись из ее цепких рук, Алекс немедля повел меня прочь.
Мы вновь молчали. Неприятное напряжение проскальзывало между нами электрическими разрядами, тревожа душу. И я точно знала, что оно связанно с Лолой. Перед такой девушкой не устоит ни один мужчина, похоже, и Алекс не исключение.
Заморосил дождь. Натянув на голову капюшон кофты и спрятав руки в карманах, подставляла лицо крошечным прохладным каплям. Пусть хоть дождевые слезы скользят по лицу, раз разреветься сейчас нельзя. А ведь мне и вправду хочется плакать. Остановилась, застигнутая этой мыслью врасплох, ища ответ. Ревность? Едва не произнесла это вслух, сглотнув подступивший к горлу ком. Да нет, приди в себя! Кто я и кто он и Лола…она выросла, и эту девушку я совершенно не знаю, то же самое касается и Алекса.
– С тобой все в порядке?
Настенные часы показывали три часа ночи, когда, я, приняв душ, забралась под одеяло. Изнуренное недосыпанием и физическими нагрузками тело требовало отдыха, а вот встревоженный последними событиями разум подкидывал все новые и новые темы для размышлений. Повторяющиеся события последних дней сводили с ума. Последней каплей стал образ обнимающихся Алекса и Лолы. Нервно скинув одеяло, нашла в аптечке снотворное и, ожидая, пока оно подействует, бездумно начала водить карандашом по бумаге, стараясь освободить голову от мыслей.
Доведя последнюю черту, всмотрелась в полученное изображение.
– Да чтоб тебя! – среди звезд и соединяющих их линий узнала созвездие Цефея, смяв лист, кинула на пол. – А ведь вы давно следили за мной, иначе как объяснить тот случай на концерте и так вовремя появившегося Алекса в парке. Да и Николас, – я осеклась, вспомнив о нем. Странно, а ведь о его появлении я не обмолвилась и словом.
Черное безоблачное небо за окном сверкало тысячами звезд, идущая на убыль Луна через какой-то час должна будет скрыться из вида, перекочевав на другую, не видимую из окна часть неба. Раньше ночь всегда дарила спокойствие и умиротворение, сейчас же все больше тревожила.
Взгляд, блуждающий по ночному пейзажу, запнулся о темный силуэт. Он поднял голову, словно почувствовав, что привлек чье-то внимание, и я отпрянула от окна, замечая, как он растворяется. Хватая ртом воздух, рухнула на пол, неуклюже отползая. Адис, Алекс?
Перевернулась, пытаясь доползти до кровати, все предметы нелепо искажались, закручивались, принимая странные формы. Создавалось чувство, что, продвигаясь вперед, я тяну за собой автомобиль. Невидимая сила грозилась отбросить назад, навалившись сверху, сводя мои попытки на нет. Крутанувшись, мир рухнул в черную бездну.
***
Алекс подошел и зажег камин одним нажатием кнопки. Искусственный огонек заблестел на реалистичных дровах, и мой собеседник опустился на пол. Увиденное сбивало с толку.
Фальшивый огнь плясал, создавая необыкновенный узор из подрагивающих света и тени. Как же красиво горит огонь в темноте. Это ни на что не похоже. Как будто нечто потустороннее пробралось в комнату.
– Где мы?
– Неважно где, главное с кем, – философски заметил Алекс.
Опустила взгляд вниз и потрясенно провела по пышным рюшам ночной рубашки. После последовали несколько неуверенных шагов, ступни коснулись мягкого ворса ковра, и, дойдя до Алекса, села рядом.
Невольно засмотрелась на знакомые черты лица. Вспомнила, сколько дней мне давалось, чтобы созерцать их, иногда слишком близко. Тонкий нос, улыбка, тронувшая губы, – вроде оно ничего особенного не выражало. Но как тогда я могла чувствовать исходящую от него тревогу? И эти частично убранные в хвост волосы, открывающие белые пряди у висков.
– Мне всегда хотелось узнать, откуда у тебя седина?
Похоже, он не ожидал подобного вопроса и явно не хотел касаться данной темы, и все же ответил.
– Слишком много боли и… страха, – он очень хорошо замаскировал свои эмоции и нежелание говорить на эту тему. Лицо Алекса замерло восковой маской, отвернувшись, он с грустью устремил взгляд на фальшивый камин.
– Вампиром?
Минутная пауза.
– Нет. Тогда я еще был человеком, – вздох, будто ответ дался ему с трудом. Алекс посмотрел на меня, в глазах переливались эмоции. Я виновато потупилась. – В детстве мы с братьями сбежали, решив погулять там, где за нами не будут постоянно следить. Тогда одного убили. А второго сильно ранили, я по стечению обстоятельств упал в реку, едва не утонув. По правде говоря, просто струсил, убежав, бросил их, – Алекс сделал паузу, ожидая моих слов, и, не дождавшись, отошел в угол комнаты, заложив руки за спину, встал спиной ко мне, скрывая свое лицо.
Что я испытала в этот момент? Грусть и неловкость от своей несдержанности. Легко поднявшись, подошла к нему замерла за спиной, отчего-то борясь с желанием обнять его. Он повернулся и обнял меня сам, уткнувшись в волосы, прижимая меня к себе, словно единственное спасение.
– Спасибо, – услышанная благодарность удивила. Вот за что он благодарит?
– Недавнее происшествие в электричке, – выдохнула я, желая поднять голову, чтобы посмотреть на него, но Алекс не позволил, чуть крепче прижав к телу.
– Да, было очень похоже. Безнаказанность опьяняет не хуже алкоголя, – шепотом признал он. – Знаешь, люди странные существа, которые ценят жизнь лишь на пороге смерти, но тогда я не придал жизни должного значения, замкнувшись в себе. А это оказалось только начало моих неудач. Вскоре умерла мама, и я долго слишком долго винил в случившемся отца. Но всегда ведь виноваты оба. А знаешь, что самое отвратительное? Еще не успело пройти время траура, а он привез в дом другую женщину. Сейчас все это кажется страшным сном.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, – прошептала я, поборов смущение и обняв в ответ.
– А мне нет. Жизнь дает нам хорошие уроки, иногда крайне жестокие. К тому же кому под силу вмешаться в течение времени?
– А как же я?
– Ты самое лучшее исключение. А если б мне сейчас предложили изменить мое детство, я бы не стал. Измени я хоть что-то, мы могли и не встретиться, – немного отстранившись, Алекс очертил мою линию скул, осторожно наклонил мою голову и поцеловал в шею, я дернулась, почувствовав легкое прикосновение острых зубов.
– Я обещал тебя не трогать, ты не забыла?
И все же я напряглась.
– Наша встреча так много для тебя значит?
– Теперь да.
– Что же изменилось?
– Я.
Так некстати всплыли слова, брошенные им: «Ты мне не нравишься, ты просто другая», а образ великолепной Лолы заставил усомниться в услышанном. Большие напольные часы пробили четыре глухих «бом».
Я считала каждый удар и очнулась от осторожных покусываний уха, сбитая с толку его действиями. От волнения боясь пошевелиться, все же нашла силы подать голос:
– Что ты делаешь?
– Заигрываю.
«Время меняет все, залечивает все душевные раны, от него не убежать и не скрыться. Оно ужасно и справедливо, пугающе и милосердно. Время – это наша жизнь, им пропитано все, оно рядом с каждым из нас и присутствует внутри всех», – чужой голос прозвучал в голове, будто прочитывая строки неизвестного произведения.
– Ты сможешь меня полюбить?
Мне показалось, что после его слов твердую землю внезапно выдернули из-под ног и я ухнула в бездну. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Алекс отвел взгляд, прочитав там что-то свое.
– Видно, я поспешил. Когда ты проснешься, то забудешь наш разговор.
Покрутив ручку появившегося старинного граммофона, Алекс установил иголку на самый край черного диска пластинки, и с легким скрежетом из динамика полились строки:
– Меня согреет голос твой,
Такой забавный и смешной.
Улыбку, милые черты
Увижу я средь пустоты.
И ночь расступится, и свет
Предаст забвению рассвет.
И трепет снова обретет,
Тот смысл, что в себе несет,
Твой милый взгляд, твои мечты,
Придут, если поверишь ты…
Утро началось с боли. Очнувшись, потерла щеку с четким отпечатком пальцев, та часть тела, что прижималась к полу, онемела и при малейшем движении отдавалась ломотой в мышцах. Потерев глаза, с трудом разлепила свинцовые веки и заморгала, сбитая с толку, отчего же в глазах застыли не пролившиеся слезы и непонятная ускользающая мысль, которую так хочется произнести вслух. Мда, вот так ночь.
– Ты в комнате? Открывай! – раздался стук и требовательный голос Сильвии. – Почему я должна за тебя краснеть? Ты не отвечаешь на звонки, пропускаешь назначенные сеансы, ставишь меня в неловкое положение перед людьми…
Я зажала уши руками. Раскудахталась с утра! И без нее тошно. Хотелось перебраться в мягкую кровать, укрыться теплым одеялом и посмотреть еще пару-тройку снов.
– Ты меня слышишь?
Похоже, не выйдет. Покидав тетради в сумку и вытащив из ящика стола старый телефон, щелкнула замком.
Странно помятый вид и круги под глазами Сильвии удивили. Неужели плохо спала из-за моего позднего возвращения? Не дожидаясь, пока она примется обвинять во всех смертных грехах меня одну, настойчиво протиснулась мимо и, накинув курточку, покинула место, в которое когда-то так любила возвращаться.
Я куталась, придерживая то и дело слетающий капюшон. Ветер усилился. Стоило бы вернуться и надеть еще кофту, но я упрямо не согласилась с этой мыслью, продолжая смотреть в грязное окно автобуса. А вот и здание института. Я торопилась, ведь до начала лекции оставалось не больше десяти минут, а еще требовалось обогнуть здание и пройти к главному входу вдоль забора. Трусливо огляделась, убедившись, что кругом ни души, и пролезла в дыру в заборе, желая срезать путь по заросшей тропинке, окруженной кустарником.
Резкий рывок вправо, и, чуть не падая, я делаю неуклюжие шаги в надежде поймать равновесие и впечатываюсь спиной в неровный ствол дерева.
– Ты пропустила вчера сеанс, а я ждал. Никому нельзя доверять, только себе. Ты согласна? – маслянистый взгляд неприятно удивил. – Как некрасиво обманывать, – он нервно передернул плечами и прищурился слепой совой, забывшей очки.
– Что вам нужно? – сквозь раздражение проклюнулся страх, и, как назло, рядом ни единого прохожего.
Он нажал на плечи, придавливая к дереву. В спину больно уперся обломанный сучок, заставляя поморщиться.
– Послушай, девочка, я специально освободил сегодня день, отменив встречи. И сейчас мы сядем в машину, – сжав мое запястье, дернул. И откуда в этом полноватом коротышке столько силы? – Ты ведь что-то скрываешь, и сегодня я вытащу из тебя правду любой ценой. Хватит уже этого серого закулисья, я должен прославиться.
Меня, упирающуюся и цепляющуюся за хрупкие ветки, потащили к припаркованной у тротуара машине. Это похищение? Я закричала.
– Эй! Что вы делаете? – раздался незнакомый голос высунувшегося из окна студента.
Старикашка замешкался, лишь на минуту прикрыв лицо и ослабив хватку. Из последних сил дернув руку, приземлилась спиной в кучу пожухлой листвы, тут же вскочив, и не разбирая дороги бросилась прочь.
– Не-ет! – несся в спину отчаянный вопль старика, безуспешно пытающегося догнать меня.
Я просто бежала, сама не задумываясь куда. Знакомые места сменяли неизвестные детские площадки, отчаянно сигналящие водители нажимали на визжащие тормоза. Мне было все равно, я безнадежно искала укрытия в городе, где его не было. Болтающаяся сумка несколько раз ударила проходящих рядом прохожих, ругань и оклики провожали меня, заставляя отчаянно ускорять бег. Перебежав очередную дорогу и схватившись за фонарь, резко повернула, выбив из рук женщины подарочные коробки, и, даже не извинившись, вновь свернула в узкий проем между домами.
Заприметив маленький закуток, забилась в него и прислушалась: шум улицы, голоса людей, лай собак… Глубокий вдох и выдох, вдох и выдох. Похоже, оторвалась.
– Я вновь убегаю, – нервно рассмеялась, подтягивая к себе колени, – похоже, это входит в привычку.
Достав телефон, быстро написала смс: «Ты во сколько приедешь?». «К часам семи, дочка», – пришел незамедлительно ответ.
Решив, что до этого времени лучше побыть вне дома, встала, отряхнувшись и попыталась сориентироваться, куда меня занесло.
Знакомый дом и подъезд обнаружились быстро: может, случайно, а может, и подсознательно бежала именно в этом направлении. При солнечном свете двор казался ярким и приветливым. Компания девчонок качалась на качелях, а мальчишки-школьники, склонившись, что-то разглядывали на столе. Обычный двор, даже странно, что Алекс не выбрал для Лолы и себя место поприличней.
Недолго думая, зашла в подъезд и, поднявшись по ступеням, в нерешительности замерла у дверей тридцать шестой квартиры. В пятый раз измерив шагами площадку, наконец собралась с духом, чувство, что намереваюсь проникнуть в чужую собственность никак не отпускало.
Наконец удалось побороть неловкость. Достала ключ, пытаясь попасть им в замочную скважину, когда замок щелкнул. Отпрянув, уронила сумку, а за распахнутой дверью появился приветливо улыбающийся смуглый молодой человек.
– Я… я, извините, видимо ошиблась дверью, – залепетала, пытаясь хоть как-то оправдать свой поступок.
Он сжал губы, проведя рукой по влажным, коротко стриженым волосам, наброшенное на плечи полотенце слегка съехало, открывая взгляду спортивную фигуру. Сглотнув, смущенно подняла глаза.
– Да нет квартира та, просто устал ждать, пока ты откроешь. Даже успел почти одеться.
Мне сделалось жарко от одной мысли, что бы я увидела, открой дверь сразу. Посторонившись и сделав широкий жест, он пригласил меня войти.
– Не-ет, спасибо. Я, пожалуй, пойду.
– Испугалась, что ли? Мы же знакомы, забыла наш вальс?
Перестав совершать мелкие шажки к отступлению, пригляделась. А ведь точно, мне не показалось. Ведь это он спас меня в клубе, и именно с ним мы выиграли ужин на двоих, заняв второе место. Только волосы стали еще короче и пропала легкая щетина.
– Ты?
– Слава богу, – подняв вверх руки, молитвенно произнес он.
– Что, что ты тут делаешь? – сбитая с толку, начала искать разумное объяснение случившемуся.
– Заходи уже, а то я замерз, – высунувшись на лестничную площадку, он увлек меня в квартиру, захлопнув дверь.
И вот я и полуобнаженный молодой человек стоим и смотрим друг на друга, пока я мысленно пытаюсь побороть чувство неловкости.
– Располагайся. Сейчас оденусь и постараюсь все объяснить, – кинув связку ключей на тумбочку, обернулся, – кухня там. Можешь налить себе чаю, позже найду, чем можно перекусить.
И, напевая мелодию сдернул с плеч полотенце, скрывшись за ближайшей дверью. Из-за двери разнеслась по квартире громкая ритмичная музыка.
Повернувшись вокруг своей оси, огляделась. Небольшая прихожая оказалась пустой. На вешалке висела куртка, а внизу стояла одна пара ботинок. Как же так? Ведь Алекс сказал, что они здесь живут. Сделала шаг к шкафу, но передумала, не слишком вежливо сразу заниматься обыском, подожду объяснений. Скинув обувь и поставив сумку, пошла в указанном направлении в поисках кухни.
Миленько, очень миленько. Минимализм и ничего лишнего. Наполнив стакан водой, не удержалась и заглянула в кухонные шкафчики. И вот что, спрашивается, я хотела там найти? Резервуары с кровью? Усмехнулась своему неразумному поведению и присела на стул. Ожидание затягивалось. Отзвуки ритмичной музыки сменились рваным звоном рока. Не знаю, во что он там хочет одеться, но нервное состояние заставляло дергать ногой в надежде успокоиться.
– Почему так долго?
Налила себе в стакан еще воды и, взяв его с собой, выглянула в коридор и, немного помявшись, попыталась убедить себя все-таки остаться на месте, однако уговоры кухне потерпели полное фиаско.
«Ладно, лишь одним глазком загляну за соседнюю дверь».
За дверью оказалось темно, нащупав рукой выключатель, включила плоскую потолочную люстру, оглядевшись. Странно все же. Если хоть что-то здесь выбирал Алекс, то он сильно изменился. Комната, обставленная светлой мебелью, больше всего напоминала кабинет. Ближе к окну стоял стол. На нем в беспорядке раскиданы чистые и исписанные листы, письменные принадлежности и несколько книг, из полной мусорки выпало несколько смятых листов. Рядом с дверью стеллаж, до отказа заставленный книгами. Я улыбнулась, вспомнив, что точно такой же беспорядок царил в его личном кабинете.
Шагнув внутрь и прикрыв дверь, обернулась на скрытую до этого стену и замерла. На ней в простой раме висела картина с изображением троих людей: недовольного темноволосого мужчины с поджатыми губами, улыбающейся девушки и… третьего.
Рука, сжимающая стакан, ослабела, разжавшись и он, выскользнув, со звоном разлетелся на куски, оставив мокрые следы и острые осколки. Прижав ладонь к дрожащим губам, не заметила, как теплые слезы заскользили по щекам, капая и разбиваясь у ног. Мир на миг потемнел, и я машинально схватилась за дверную ручку, стараясь удержаться на ногах, с трудом перевела взгляд, все еще видящий перед собой милое лицо с голубыми глазами и волнистыми белокурыми локонами.
Боже, как же сильно я скучала! Как я могла забыть? И почему вспомнила именно сейчас? Не справившись с рвущей меня точно дикий зверь болью, согнулась пополам, рухнув и беспомощно застонав, приложила руку к ноющему сердцу.
Я лежала, точно маленький избитый ребенок, а картины из прошлого сменяли друг друга. Мелькнуло раздраженное лицо Энджила при нашей первой встрече, купание и первый осторожный поцелуй, наши прогулки, его чудесные подарки, восхищающие меня своей непредсказуемостью, и та ночь, проведенная в его комнате. Каждый кадр, словно острый нож, оставлял на теле глубокую рану. Я истекала невидимой кровью, не в силах защититься или убежать.
Погружаясь глубже в лабиринты памяти, увидела наше прощание. Он смотрел с непередаваемой теплотой, согревая душу.
– Возвращайся скорее! – одними губами тогда произнес Энджил.
Точно, это были последние слова в день расставания. А ведь он… он… Осознание, что его больше нет, достигло наконец моего понимания. Сама не знаю, откуда взялись подобные мысли. И осмысление этого острым копьем проткнуло насквозь, освободив замурованные памятью чувства.
Мне казалось, что внутренняя боль уничтожает тело. Не помню как, но я сумела встать и сделать несколько шагов к двери: слишком больно, слишком остро чувствуется здесь прошлое. Ноги подогнулись, и, сопротивляясь самой себе, я поползла, с усилием подтягиваясь на руках. Тело точно парализовало. Я как будто умирала, утратив смысл жизни.
Перед глазами плясали цветные пятна, постепенно принимая вид знакомого силуэта. Меня опрокинуло на спину, и я без сил распласталась на полу.
– Я ждал тебя. Теперь все будет хорошо, так, как должно быть, – он склонился надо мной, светясь золотыми искрами, касаясь моих губ, обжигая поцелуем. Вскрикнув, приоткрыла рот и это сияние раскаленной лавой скользнуло внутрь, просачиваясь в кровь и острыми иглами пронзая разум. – Прекрати сопротивляться и прими реальность как она есть, – шептал тихий голос.
Извиваясь в агонии и по крупице прощаясь с рассудком, продолжала неравную борьбу.
– Ты должна принять эту боль и пустоту и понять, что она не вечна. Прими меня, прими себя, прими нас, наше прошлое и будущее без меня.
Резкая вспышка боли, и огонь внутри начал затихать, и я ощутила, как на месте живого сердца гуляет сквозняк.
– Теперь постарайся найти новый источник света. Пора заполнять образовавшуюся пустоту собственными планами и действиями, – Энджил улыбался, с любовью дотрагиваясь до меня, оставляя легкое покалывание на коже.
– Я скоро, – голос из реального мира просачивался по капле. – Небось, заждалась?
Новый звук песчинкой падал, перекрывая доступ к прошлому, предоставляя шанс для организма вновь начать дышать. Прояснившееся зрение сфокусировалось на крупном осколке стекла, валявшемся возле самого лица. Протянув руку, сжала его, вздрогнув от физической боли, тут же отбросила прочь.
