Текст книги "Последнее предупреждение"
Автор книги: Лита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)
– Никто не собирается нас убивать, – несколько неуверенно произнесла Лея.
– Доктор боится. Он хорошо это прячет, но все равно – боится до судорог. И, опять-таки – не за себя, я понял это, лишь посмотрев в глаза. Меня часто выручала наблюдательность, это – важнейшая черта в моем бизнесе. И теперь, глядя на этого как-его-там капитана, я понял: дело плохо.
– У тебя всегда плохие предчувствия.
– Я хочу ошибиться. Но:
Дальнейший путь троица проделала молча.
Быть сторонним наблюдателем. Пока сторонним. Они сами зададут нужный вопрос. Упредить его – вызвать волну недоверия. Не к лицу ситху оправдываться и доказывать, что он есть тот, кто есть. Мон и Бейл должны быть готовы. И для начала выплеснуть все эмоции.
– Вы знаете? – спросил Органа. Страх ушел. Появился какой-то задор. Что ему еще терять?
– Так Лея – приемная дочь? – удивилась Мотма. – Лея Скайуокер. Значит, Люк Скайуокер ее брат? И... Сила Великая, – женщина была потрясена, – как же я сразу не догадалась. Ведь Лея так похожа на нее. Голос. Цвет волос, цвет глаз. А Люк такой же обаятельный. Падме Наберрие и Энекин Скайуокер! Дочь похожа на мать, а сын на отца. О! Как ты мог, Бейл, как ты мог!
Органа вздрогнул и ответил не без раздражения, он не привык к обвинительному тону Мон.
– Что я мог? – сухо спросил он.
– Ты разделил детей!
«Чересчур эмоционально, как будто это ее дети. Даже смешно!» – мелькнуло у альдераанца. – «Какое-то ей дело? Или тон прокурора заразен, и Мотма невольно копирует ситха?»
– Это жестоко, – добавила она
Сам Бейл себя еще и не так обвинял. Но слушать обвинения от чужого человека, да еще и в присутствии Вейдера, заставило Органу мобилизоваться для самозащиты.
– Я их спас. Вот от него.
– Я не могу поверить, – Мон не слышала его, – Как ты мог?
У короля не оставалась сил даже на возмущение.
– Снова этот упрек, – спокойно пожал плечами он, – Не умно.
– По-моему, напротив, – вмешался ситх. По его ответу трудно было определить, что он ощущает, и зачем подвел разговор к этому откровению.
– А какое Лорду Вейдеру дело до дочери Амидалы Наберрие? – высокомерно бросил Бейл то, что хотел ввернуть Мон. – Вы прилетели сюда, чтобы дать салют в честь ее двадцатилетия?
– Нет. Салют был в помощь вам.
– Мне?
– Вы хотели же избавиться от Иблиса? Хотели. А он хотел устроить бунт на вашей планете. Погибнуть с честью и унести несколько миллиардов жизни. Между прочим, ваши люди сейчас проводят операцию по разминированию многих объектов. Думаете, я просто так проводил аналогию с Корускантом?
– Ага, – едко парировал Бейл. – Вы мне помогли, большое спасибо. Но зачем было говорить, что я добровольно сотрудничал с вами?
– Причин много. Первая: не сделать из вас мученика-героя. Политик-циник, верный Империи, меня устраивает больше. Вторая: расколоть повстанцев изнутри. Морально расколоть. И третья: Лея.
– Опять Лея. Не понимаю, а причем здесь Лея?
– Лея здесь ни при чем. Но это третья причина.
Тут не выдержала Мон:
– Милорд не объяснит? – мягко, очень мягко произнесла она. – За последние сутки амплитуда настроений менялась так часто, но все, что я вам наговорила, это было ужасно. Вы выполняли то что, были должны делать. Невыполнение привело бы к хаосу и смертям среди мирного населения. Я думаю, что моя реакция в большей части была обусловлена недостатком информации. Вы знали больше, поэтому мне было непонятно, что ваше действие самое оптимальное. И скорость обдумывания и принятия решений у вас чрезвычайно быстра. Поэтому сейчас, когда снова не достает информации, не потрудитесь ли объяснить немного про Лею? И зачем вам нужны дети Скайуокера?
«Она так мягка с ним. Мон, Мон. Хотя, это Сила наказывает меня. Но за что? Была у меня любовь в жизни, но ее увел один рыцарь. Прошло много лет. Остался возле меня друг. Настоящий. Которому можно было доверять. Но появился, – снова военный! – и увлек за собой, своими идеями и его».
Вейдер ответил. Но только ЕЙ.
– Вы говорили мне о неэтичности шантажа. Приписывая то, что я могу убить принцессу, если не получу имя, тогда как на самом деле имелось в виду другое.
– Я и сейчас считаю все это малокрасивым. Даже то, что вы имели в виду другое, все равно, попытка давления – была. И как.
– А чтобы вы сказали, если бы узнали, что ваши враги отняли у вас детей и стали воспитывать их по-своему, как будущее оружие против вас. Этично ли это?
– Нет.
– А вы, вице-король, согласны с мнением дамы?
«К чему он клонит?» – нахмурился Бейл.
– Согласен. Это не этично.
– Тогда либо вы лжете снова. Либо вас использовали. Например, некто по имени Оби-Ван Кеноби.
– Позвольте...
– Не стоит. Я знаю, что он сейчас на Альдераане. Думаю, вам будет небезынтересно у него спросить, почему он скрыл от вас один факт.
– Какой факт?
– Насчет того, жив ли Энекин Скайуокер.
– Энекин Скайуокер – погиб.
– Вы столь категоричны. Я бы не был бы так уверен на вашем месте.
– Вы шутите! – воскликнул Бейл.
– Нисколько.
Друзья молча вошли в дверь – и пораженно остановились на пороге.
– Добрый день, господа, – протокольным голосом произнес и.о. капитана Зейн Линнард. – Уже позавтракали? Отлично.
Первое открытие – доктор нацепил очень официальную маску. Второе – у него получилось. Мягкий, понимающий человек, которому всегда можно выплакаться в жилетку, исчез – на его месте возник имперский чиновник высшего ранга. Причем, если вчера, в разговоре с Люком он только промелькнул на границе видимости, исчезнув как фантом, то сегодня остался и даже укрепил позиции.
– Вы весьма расторопны, – продолжил доктор. – Где нужно и где нет, – тон голоса был настолько холодным, что даже Соло был поражен: казалось, сорок минут назад они беседовали с другим человеком. У этого, казалось, напрочь отсутствовали любые эмоции, а на лбу было написано «протокол». Маска? Очень может быть, но от того не менее убедительная. Сесть он не предложил. – Поэтому, с этого момента ваша свобода перемещения по кораблю временно ограничена.
«Доигрались!» – подумал Хан.
Зейн Линнард нажал клавишу вызова охраны, и в лаборатории стало настолько тихо, что Люку начало казаться, что он слышит мысли других. Остаточный эффект от снотворного? Или на самом деле – слышит?
Им пришлось расступиться, пропуская незнакомого офицера. Тот немного прошел вперед и отдал честь Линнарду, тоже ощущая его Величество Протокол.
– Офицер, проводите этих господ и даму в кают-компанию. До дальнейших распоряжений.
«Что же случилось?» – Люк знал доктора дольше и ближе остальных, а посему его сильнее всех насторожила эта внезапная официальность. Скайуокер не кривил душой, называя себя рационалистом, но если вчера возобладали эмоции, то сегодня его хоть и тяжелая от снотворного голова по-настоящему включилась в работу. Юноша редко жаловался на память – и теперь она его не подвела: разговор с врачом на рассвете, равно как и последующая тирада Соло впечатались в нее намертво, до последнего слова и взгляда. И в этих различающихся по времени и месту беседах он видел общее – страх. Да и аргументы – параллели тут были четкими и весьма очевидными – конечно, тому, чей рассудок не застилает пелена бешенства.
Люк был далек от того, чтобы идеализировать мир – как он уже говорил Лее, жизнь на Татуине мало к этому располагает. Иллюзии – пожалуй, отец был единственной из них, и именно в эту слабую точку попала молния. Какая странная метафора для правды, но вчера он чувствовал себя именно так. Не взрослым человеком – маленьким мальчиком, смотревшим на дюны. Он думал, эти чувства ушли... ан – нет, оказалось, что он, Люк Скайуокер, просто задавил их в себе, затравил, загнал в дальний угол души чтобы... не болело. А чувства этого не любят. Они спрятались – а потом неожиданно нанесли удар. Со вполне предсказуемым результатом – они крепко влипли. Он, Люк, поставил под удар тех, кто желал ему добра? Молодой человек пробежался по воспоминаниям: да, это так. Линнард, Лея, Хан – пусть и не целиком, пусть, частично преследуя свои цели, но они думали о нем. Сочувствовали, да. А вот Сид этого не делал. Сид стоял в стороне, и думал – об Энекине. Очень неожиданное открытие. Да, именно в эти моменты Император выглядел по-настоящему, чувствующим. В другие – лишь хорошим игроком. Люк как таковой задевал его очень мало. Это и хорошо: чувства туманят разум...
«С каких это пор ты за холодный расчет?» – поразился сам себе Люк Скайуокер. Наверное, так мог бы сказать Бен...
«Я становлюсь похожим на него?!»
... наверняка мог – Повелитель...
«Ничего себе сравнение!»
... и – отец?
Юноша прислушался к чувствам и с удивлением понял: у него нет ответа на этот вопрос. Вейдер был логикой, Вейдер – был чувствами, Вейдер...
«Был таким же, как я».
А еще он был его отцом. Люк впервые позволил себе произнести это слово по отношению к ситху, и не только произнести – посмаковать на языке.
«Мой... отец?»
Это оказалось вовсе не страшно.
Хан с застывшей ухмылкой, задумавшийся Люк вышли уже в коридор за безэмоциональным конвоиром, но принцесса медлила, так и оставаясь в лаборатории.
– Ваше высочество, хотите что-то сказать?
– Скажите доктор, – Лея сбилась, – капитан, – поправилась она, – вы провели тест?
– Да.
– И какой результат?
– Я не буду отвечать на вопрос. Сейчас. Вам в свое время все скажут. Вас ждут:
– Скажите хоть, – взволнованно и торопливо проговорила Органа, – эта Наберрие – она моя мать?
Линнард не ответил, но Лея поняла.
– Значит, мой отец обманывал меня, мою мать, изменял ей: – рассеянно пробормотала она.
– Простите, ваше высочество, но если вы говорите о вице-короле, то хочу сразу вас предупредить об ошибке: Бейл Органа генетически не является вашим отцом.
– А кто тогда им является?
Линнард уже был не рад своей реплике.
– Ну, если вы не знаете, то откуда же знать мне?
– Вы лжете! – ахнула Лея.
– Да, лгу, – спокойно подтвердил врач. – И больше вы от меня ничего не услышите.
«Вы не хотите говорить?»
«Хочу. Но не могу».
«Не можете? Есть какая-то веская причина?»
«Есть».
«Я имею право знать!»
«Так же, как и я – не отвечать и просить вас не читать мои мысли».
– Простите. Я не знаю, как у меня получается. Я просто была зла. Вот сейчас все ушло. Но ведь я, правда, должна знать!
– Узнаете, но не в данную минуту. Имейте терпение.
– Совершенно не понимаю, зачем. Неужели такой параметр, как генотип, может измениться за день – или за неделю?
– Вы жили без этой правды без малого двадцать лет. Я же прошу вас подождать всего несколько часов. Это такая проблема?
«Двадцать лет? Доктор не знает моего возраста?» – удивилась принцесса и успокоилась.
– Совершенно очевидно, что мне сложно будет вас разговорить, – Лея выразительно покосилась на штурмовиков, стоящих у дверей медотсека. Неприкрытый демарш типа «все издеваются над беззащитной девчушкой». Доктор сначала хотел возмутиться, но быстро передумал. Преступно – проморгать готовую подсказку.
– Именно так. Подождите в кают-компании вместе с Люком и вашим контрабандистом.
Лея поджала губы и удалилась из кабинета, поразительно напомнив Мон Мотму. То же достоинство – и те же повадки. Зейн мысленно поблагодарил Силу за звонок Императора. Пусть Властелин разбирается сам, если хочет. Крайне сомнительно, что ему предстоит легкая задача.
– Бред какой! – вырвалось у вице-короля. – Значит, вы утверждаете, что Энекин Скайуокер жив. Откуда нам знать, что вы говорите правду?
«Неужели он жив?» – мысль, которая не дает покоя. – «Если бы она знала, что Энекин – не мертв, что бы было? Если бы я не убеждал ее своими доказательствами. Возможно, она была бы сейчас жива. Со временем бы чувства остыли, и она бы пришла в норму. Я виноват больше, чем считал».
– Милорд, – обратилась к Вейдеру Мон, – это правда, ответьте?
– Правда.
Мотма смотрела не него.
– Я верю вам. Но... как же так. О нем ничего не было слышно. Видимо, он не хотел. Потом еще и джедаи оказались вне закона. Да, он мог не афишировать того, что остался в живых, сменить имя...
«Что сказать – умная женщина», – признал Вейдер. – «Так она сама сейчас придет к нужному выводу».
Но не получилось. Ее рассуждения перебил Бейл:
– Ага, не афишировать. Если о нем знает главный Палач и Гонитель джедаев – это ты называешь не афишировать?
Мон вздрогнула.
Что-то не складывалось. Ей не хватало отстраненности стороннего наблюдателя, чтобы сложить все факты воедино.
– Скажите, Милорд, вам дети Амидалы и Энекина нужны из-за способностей? – спросила она.
«Вы приписываете мне мотивы противоположной стороны», – мысленно отозвался Вейдер.
– Простите, – вслух сказала она.
«Вам не за что извиняться. Вы не знаете одного факта, оттого делаете такой вывод. Но этот вывод имеет место к врагам Энекина. Я ему не враг».
Этот ответ еще больше удивил Мон.
– Значит, вы Лею и Люка доставите к отцу? – наивно спросила Мон.
«Мон сошла с ума? С кем она разговаривает? Ей же никто не отвечает».
«Скорее отца к ним», – пошутил Вейдер.
– Я не понимаю, – решительно произнес Органа, чтобы вовлечь в разговор Вейдера, так как Мотма его стала пугать,– какое дело Лорду Вейдеру до этих детей. Это не ситхское дело. Если дело не в том, что они неучтенные форсъюзеры...
– И не в том, что у вас на планете скрывается один джедай, который может их обучить? – иронично отозвался Главком.
«Ситх! Я и забыл, что Кеноби был джедаем!!!»
– Этот джедай уже двадцать лет как живет отшельником и никак не мешает Империи...
– Никак? А упражнениями в летосчислении?
«Дался ему этот подсчет возраста!» – с досадой подумал Бейл, а вслух произнес:
– В чем вы нас обвиняете? В краже детей? Но их мать сама отказалась от них, ради их блага...
– Трудно представить себе благо, если ребенок растет на Татуине, – вмешалась Мон. – И я не могу себе представить, как можно добровольно отказаться от своих детей.
– Откуда вы знаете про Татуин? – Бейл подозрительно посмотрел на нее. – Ваш новый союзник рассказал вам о...
– Нет. Я разговаривала с Люком. И заинтересовалась им. Навела справки про планету. Жуткая дыра. Вы, видать, очень ненавидели Энекина, Бейл. Мальчик бы вам напоминал его. А вот девочка...
– Мальчика забрал Кеноби! – возмутился Бейл.
– Но ты, Бейл, ты разве спорил с ним? Ответь? Тебе было безразлично.
«А ведь она права», – неприятная мысль, но король отогнал ее от себя, в такую бездну собственной души заглядывать ему не хотелось. Неприятно осознавать, что все твои благие поступки продиктованы совсем неблаговидными мотивами.
– Амидала сама согласилась, – вспомнил он, и его сразу немного отпустило.
– Сама? – очень странным тоном переспросила Мотма.
– Да, – как приятно говорить правду, – сразу после родов.
Мон вздрогнула еще раз.
Ох уж эти мужчины!
– Бейл, – с сожалением проговорила она. – Женщина несколько дней после такого стресса – не в себе. Это известный факт. Наверное, потом Амидала раскаивалась в своем поступке.
Органа побледнел.
«Так вот какая вина ее мучила. Так в здравом уме она бы не отказалась от них? Может, Мон права, и все дело было в том, что мальчишка бы напоминал мне того, кого хотелось забыть, хотелось, чтобы и она его забыла. Вина... теперь я понимаю, что испытывала она. От этого чувства мне не избавиться. Но что могут исправить мои сожаления? Кому помочь? Всю жизнь я ждал. Не жил, а ждал. А теперь? Что мне остается? Женщина, которую я любил и до сих пор люблю, мертва уже более десяти лет, я сам убил ее своей опекой. Кто знает, если бы я дал ей свободу, все могло бы быть по-другому. У меня был друг, и вот теперь не стало и его. И тоже по моей вине. Это судьба. Военные вечно на моем пути: сначала джедай, теперь его враг. Первого любили, а второго – уважают. Даже если не больше. Мон практически безотрывно глядит на ситха прямо таки с восхищением, раздражающим меня восхищением. И обращает свое внимание на меня, чтобы только встать на его сторону. Неужели – это ревность?
Столько лет рядом привычная Мон, а теперь?
Ценишь то, что теряешь?»
Кос Палпатин вошел в кают-компанию «Девастатора», как раз когда Люк проигрывал Хану седьмую партию в сабакк. Хорошо хоть играли они не на деньги. Возгласы: «Сид!» и «Ваше Величество?!» прозвучали одновременно. В следующий момент Люк и Лея так же дружно переглянулись, а Хан выпустил из рук колоду. Яркие картинки рассыпались по полу.
– И тот, и другой, – проговорил Палпатин, рассматривая упавшую колоду. – Похоже, у моих ног лежит полный сабакк. Вот ведь превратности фортуны.
– До сих пор не могу поверить, что вы – Император, – Скайуокер удивленно оглядел человека, которого до недавних пор знал, как Сида. – Я сразу узнал вас на снимке из ГолоНета, и даже удивился, как все эти военные могли быть так слепы. Но, ваши манеры, поведение... признаться, я представлял Его Величество несколько по-иному. Ну, более манерным, что ли.
– С другими – я и буду другим, мой мальчик. Отчасти, это вопрос уместности, отчасти – желания.
– В смысле, кто-то располагает к откровенности, а кто-то – нет? – Люк поражался своей наглости, а еще больше – тому, что Властелин ее терпит. Веселье власть имущих может дорого обойтись – любой ребенок с Татуина, планеты песка и гангстеров, знал это с пеленок. Но, почему-то продолжал дерзить, как будто желая определить границы дозволенного. Естественно, юноша не думал об этом так внятно – он вообще не думал, действуя под влиянием порыва. Пока это проходило – вполне возможно, что «порывы» были продиктованы Великой Силой.
«Однако, кроме Силы необходим еще и ум», – с досадой подумал вошедший в комнату Линнард: «Мальчик потенциально умен, но неопытен и недальновиден. Иначе поостерегся бы от таких разговоров – особенно сейчас, когда Наш Повелитель сбросил хоть одну из своих масок. Пусть и придуманную специально для Скайуокера».
– И это тоже, – спокойно согласился Палпатин. – Плюс – в твоем окружении, наверняка, были люди, с которыми ты общаться не любил, а, если общался – делал это строго по протоколу. Формальная вежливость – и минимум чувств. А были и другие, – он выразительно обвел глазами пеструю компанию в кают-компании. – Неужели ты считаешь, что мне чуждо столь человеческое качество?
– Если послушать официальную версию, – вмешался Соло, выручая Люка, – то вы – не человек, а, как минимум, полубог.
– Я всего лишь старый ситх, достаточно умный, чтобы не делить эту истину со всеми подряд. Да вы и сами, Хан, знаете, как называют вас в имперском досье? Вижу, что знаете. Кстати, заслуженно называют – разве нет?.. А Люк – зовет вас «героем». Наверное, тоже заслуженно, но это не перечеркивает первой истины. Как вы объясните такой дуализм? – Дарт Сидиус оглядел сконфуженного Соло и заключил: – Наверное, дешевый сарказм здесь не поможет, – и, без перехода, снова обратился к Скайуокеру: – Не красней, мой мальчик. В этом нет ничего позорного. Просто ты слишком юн, а окружающие – слишком опытны в интригах. Но это поправимо. К тому же, видеть в людях хорошее – слишком редкий дар для современного мира.
– Потому, что это плохо?
– Потому, что это быстро проходит, – ответил ситх. – Думаю, твоему другу такой отзыв очень польстил, и сомневаюсь, что мои слова открыли ему какую-то тайну. Что же до вашей обоюдной ревности к присутствующей здесь даме, – она абсолютно беспочвенна. Кстати, это – именно то, о чем я хотел поговорить.
– Император покинул Корускант, чтобы говорить о наших чувствах? – недоверчиво воскликнула Лея, за удивлением не заметив, как прилюдно призналась в их наличии.
Палпатин улыбнулся.
«Мир меняется, но людская природа остается неизменной. Любовь – величайшее благо и источник невыносимых страданий. Давно ли я, спрятавшись за привычной маской, внимательно наблюдал за историей их родителей? Факты говорят, что да, а мне временами кажется, это было вчера. Когда прошлое становиться живее настоящего, это – верный признак возраста. Эх, старость, проклятая старость. Порой мудрость запрашивает за обладание собой слишком большую цену. Ты понимаешь, что многое потерял, но все равно не властен над временем. Прошло двадцать лет – и передо мной стоят уже не двое, а трое людей со схожими проблемами. Сомнительно, что мои откровения облегчат их жизнь, но им придется примерить эту ношу. Надеюсь, что они все же из тех, кто гнется, а не ломается».
– Я приехал сюда для рассказа о вашей семье, и обсуждения того, что вы натворили.
– Я знал, что нам еще припомнят Энекина Скайуокера, но никак не предполагал, что эту сомнительную честь возьмет на себя Император, – Соло боялся, и страх скверно сказывался на манерах. Будучи старше и опытнее своих компаньонов, кореллианец лучше представлял себе имперские порядки. И то, что сам Галактический Властелин прилетел сюда, грубо нарушив регламент и десяток сверхсекретных правил от СИБ, казалось ему очень скверным симптомом.
– Ну, вам-то мне припоминать особо нечего. Должен признать, капитан, что ваше поведение в ситуации выглядело... почти безупречным, – острый взгляд исподлобья: – чего не скажешь о других, – и, обращаясь непосредственно к близнецам: – Судя по цвету ваших лиц и ушей, Линнард уже «устроил разбор полетов». Примерно представляю, что он тут говорил... но, думаю, врач был непозволительно мягок, – теперь Палпатин уже не улыбался. – Перед тем, как придти сюда, я ознакомился с записями системы безопасности. Люк, докажи мне, что ты не такой дурак, чтобы лезть в ГолоНет, в то время, как у тебя на экране висят файлы СИБ с надписью «Секретно» огромным шрифтом для близоруких?
Если раньше юноша был розовым от смущения, то теперь он покраснел до корней волос. Иного ответа не требовалось. Его Величество тяжело вздохнул – и уселся в кресло.
– Ну, и что мне прикажите с вами делать?
– Они не такие глупцы, чтобы вам ПРИКАЗЫВАТЬ, – вмешался доселе молчавший Линнард. Император перевел на него задумчивый взгляд:
– В этом постулате я более чем сомневаюсь, – и, снова обращаясь к молодым людям: – вы, вероятно, понимаете, что даже одного проступка из длинного списка ваших деяний вполне достаточно для Кесселя.
– Неужели вы отправите на рудники сына Вейдера? – поинтересовался Хан Соло.
Возникла неловкая пауза. Император молчал, позволяя Соло лично отдуваться за свои слова.
«Уже второй раз», – отметил Линнард. – «Сколько раундов потребуется, чтобы контрабандист вспомнил о протоколе? И хватит ли у Владыки терпения этого дождаться? Главное, не перейти из категории «еще забавен» в графу «уже надоел».
«Соло, Соло, ты же сознаешь, что Император Галактики – не друг для словесных пикировок. И – даже не враг в обычном значении. «Полубог», – заявил ты. Может, и человек, но с почти божественным могуществом. Только гений мог заставить эту Галактику крутиться, как шестеренки в сложном механизме. Он – олицетворение Империи, и я бы поостерегся с ним играть. И в императорские, и в свои собственные игры. Стихия не бывает добра, – для этого у нее слишком большая мощь. Пойми это – и, возможно, уцелеешь».
Врач желал троице только добра – и с тревогой следил за ситуацией. Обстановка накалялось, хотя внешне все пока выглядело очень «в рамках». Опасность. Страх. Удивление. Сумасшедший коктейль с непредсказуемым действием. А ведь главное пока впереди.
– Значит вы, капитан, полагаете, что ЛИЧНЫЕ соображения помешают мне думать об ИМПЕРИИ? Как бы я не относился к Милорду... неприкасаемых в моем государстве нет, – и он, в отличие от ряда глупцов, хорошо это знает. Ну, да ладно – отложим разговор про похождения ваших друзей на «Девастаторе»... и поговорим о ваших. Раз уж вызвались добровольцем, – Палпатин чуть повернулся вместе с креслом, ровно настолько, чтобы зафиксировать на кореллианце пристальный взгляд. И продолжил:
– Предположим – только предположим, что я несказанно подобрел и отпустил вас вместе с вуки и «Соколом», совершенно забыв про испорченные нервы и имущество. И что дальше?
– В смысле?
– Что вы собираетесь делать в будущем?
– Я уже много лет ни от кого не завишу. Работаю – и делаю свою работу хорошо. Не понимаю, почему...
– Не понимаете? Я объясню. Под “работой” вы, видимо, подразумеваете контрабанду? Рискованно, но романтично... правда, принцесса? – девушка снова покраснела, а Властелин понимающе улыбнулся. – Ну, да ладно. В моем возрасте больше пристало думать о практичности... как у вас с практичностью, капитан?
– Не жалуюсь.
– Очень рад. А теперь скажите мне, Хан Соло, кто из криминальных дельцов доверит свой товар пилоту, заполучившему во враги директора СИБ?
– Неужели директор столь злопамятен, чтобы лично преследовать какого-то контрабандиста? Из-за провала рядовой операции? – усомнился Соло.
– Рядовая операция с участием Главкома и Императора? Я был лучшего мнения о ваших способностях, капитан. Или – вы притворяетесь? Окажу вам бесплатную услугу и с удовольствием расскажу, какой камень завис над вашей головой. Директор СИБ, без сомнения, достаточно злопамятна, чтобы помнить, как вы воспользовались ее допуском для воровства информации. Как связали ее ремнем безопасности на «Соколе». Как рисковали ее жизнью, ввязываясь в космическое сражение.
– Она – Директор СИБ? – недоверчиво воскликнула Лея, но Палпатин словно не услышал, сверля побледневшего кореллианца желтым взглядом:
– А еще НОВЫЙ Директор СИБ ни за что не простит вам того, что вы явились пусть косвенной, но все же причиной гибели старого. Так что вам лучше держаться в рамках закона и не давать ей поводов для ареста. Думаю, у вас хватит фантазии вообразить, ЧТО она сделает с вами, капитан Соло, если попадетесь, – с этими словами Палпатин наконец-то откинулся на спинку кресла, и, отведя взгляд от Соло, внимательно посмотрел на всю компанию, застывшую в живописных позах. На лице Леи наконец-то появился страх, – ага, зацепило! Люк переводил удивленный взгляд с Хана на Сида, и, казалось, ничего не понимал. Ну да, новые «друзья» настолько увлеклись разоблачением семейных тайн, что, похоже, забыли рассказать ему о корускантских приключениях. А зря! Впрочем, этот пробел мы восполним, дайте лишь время. Соло так побледнел, что вполне сошел бы за покойника, но хуже всех выглядел Линнард. Видимо, потому, что он – единственный, знал о семейной связи Айзенн и бывшего Директора. И, судя по лицу, уже догадался об остальном.
– Я же говорил: в МОЕЙ Империи неприкасаемых нет, – повторил Император, на сей раз – глядя прямо на доктора. Тот пошатнулся:
– Вы ПРИКАЗАЛИ ей убить родного отца?
– Я предложил ей пряник и кнут. Она выбрала. Пусть это не было убийством в буквальном смысле, такое клеймо не смывается, – Палпатин задумчиво забарабанил пальцами по обивке кресла: – Да, кстати, о клеймах: полчаса назад Корускант принял интересную передачу с Альдераана. Успели ознакомиться?
– Нет, – настороженно отозвалась Лея. – Что там было?
– О-о-о! Вы многое пропустили! Его светлость альдераанский вице-король недрогнувшей рукой указывал своему «другу» Вейдеру мишени для орбитальной бомбардировки, – по гениальному плану Мон Мотмы, сенатора от Чандрилы. Горело очень хорошо, почти как в истории с джедаями. Конечно, под комментарии типа: «Военные и сенаторы едины», «раскол Империи – пропагандистская фигня», «Альянс террористов уничтожен», «ура!» – ну, и прочая патетика.
– Это чудовищно! – Лея воинственно шагнула вперед к терпеливо улыбающемуся Палпатину: – Вы!!! Как вы заставили моего отца...
– Если вы о своем ПРИЕМНОМ родителе, то на сей счет надо поинтересоваться у Вейдера, – «впрочем, и насчет настоящего – это тоже к нему», – Император улыбнулся лишь ему понятной иронии во фразе и продолжил с издевательским сожалением, – вы еще удивитесь, насколько гибкими становятся люди, рискующие не только своей шкурой. Пара миллионов «случайных жертв» очень развивает дипломатичность и стимулирует пацифизм. Ах, я забыл! Вы же у нас противница компромиссов. Любим правду, добываем ее любыми способами, а потом говорим о ней, плюя на последствия. Вы бы и Альдераан ради нее взорвали?
– Вы совмещаете несовместимое, – тону принцессы несколько не хватало решимости. – Альдераан – за тайну одного человека?
– За тайну МОЕГО УЧЕНИКА! – Палпатин ядовито усмехнулся: – В Империи тысячи миров – и только один Лорд Вейдер. Едва ли вы усомнитесь в моих приоритетах. В других обстоятельствах я, не раздумывая, отдал бы вас СИБ – именно из-за Энекина Скайуокера. За то, что вы осмелились влезть в частную жизнь второго лица Империи, и растрепать о его тайне всему свету, наведя на след ищеек покрупнее, – и, не давая пораженной принцессе ответить, добавил: – Но – перестану пугать: к счастью, Бейл Органа – не ваших кровей, а посему планета осталась целой и сравнительно невредимой. Жаль только, что «Экзекъютор» временно недоступен: бомбардировки создали возмущения, мешающие связи. Ну, пусть Милорд немного повеселится без наших новостей. Думаю, происходящее здесь его удивит, не сказав больше, – глаза Властелина опасно сузились, а в голосе неожиданно зазвучал лед: – Признаюсь, сам факт разглашения данных сведений задел МЕНЯ куда больше, чем Вейдера. Так что дело не только в Люке, принцесса! Мы об этом еще поговорим, – Лея невольно вздрогнула от того, как зловеще прозвучало это банальное обещание. А Император продолжил: – Или вы столь наивны, что думаете, после вашего побега эту информацию никто не смотрел? Заверяю вас, СИБ наверняка даже забытую вами шпильку проверило на предмет следящих устройств. М-да... именно из-за вашей дурости и праздного любопытства все, носящие фамилию «Скайуокер», попали под удар.... ну, об этом чуть позже, – и, резко меняя тему: – Возвращаясь к Айзенн Исард, всем нам приходится выбирать, какую из игр предпочесть. Она тоже выбрала, – Палпатин неожиданно засмеялся, и от этого звука без всякого следа веселья вздрогнули все, включая Люка: – вина почти столь же универсальное чувство, как любовь, а палач не всегда тот, кто спускает курок. Если вы прослеживаете аналогию. Для тугодумов поясню: фактически, это она убила отца, тогда, когда позволила некой троице глупцов уйти от заслуженного возмездия, позволила по моему приказу. Да-да, не делайте удивленные лица, господа. Эту игру начал не я, но с определенного момента правила изменились. Вы оказались не в том месте, не в то время. Или как раз в нужное и в том? Учитывая, что вы еще живы, – Император покачал головой, как бы удивляясь данному факту, и продолжил: – вы были хорошей наживкой для Директора, здесь у меня претензий нет. Весь вопрос в том, что вы, господа, выберете теперь. Даже прошлые заслуги аннулируются, если субъект угрожает безопасности государства. Хотя в политике, как и в жизни – плюсы часто уравновешиваются минусами. Бейл Органа выбрал – и остался с Альдерааном, но без... чего-то важного. Айзенн выбрала – и стала Директором СИБ... и сиротой. Настоящей, а не мнимой, в отличие от Люка и, – Палпатин взял паузу, прежде чем сказать, – его сестры.
