Текст книги "Последнее предупреждение"
Автор книги: Лита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)
– Мон? – выдавил Бейл, – Ты жива?
– Как видите, – сухо ответила Мотма. Последняя фраза альдераанца, и особенно, его развязано циничный тон – ее несколько ошеломили. И сразу напомнили презрительные слова Вейдера о «союзниках».
Органа: ее утонченно-элегантный рыцарь без страха и упрека. Какое горькое разочарование! Уж от кого, а от него – не ожидала:
– Ну что, – проговорил Вейдер. – Начнем разговор с самого начала. Удивлены?
Окончательно деморализованный Бейл только опустил голову. Вот теперь ему стало по-настоящему плохо.
Когда вице-король отправился к Темному Лорду, Кеноби, повинуясь интуиции, решил проследить за Гарм Бел Иблисом. Что-то в его манере говорить и двигаться серьезно насторожило джедая. Гости так себя не ведут. Как и те, кто хочет избежать неприятностей. Как бы то ни было, чем гадать, было проще проверить свои подозрения – подумал Бен и теперь тихонько следовал за сенатором по коридору. Иблис спустился на несколько этажей и зашел в крохотную комнату, судя по шуму, полную людей.
«Сомнительно, что король в курсе собраний этого клуба», – подумал старик, совсем по-мальчишески приникая ухом к косяку. И с первых же слов понял, что пришел в нужное место.
– Друзья! Пока все идет по нашему плану. Бейл Органа слишком труслив и слишком дорожит короной для открытого мятежа. В таких условиях нам трудно чувствовать себя в безопасности, а значит, следует нанести новый удар. Спровоцировав беспорядки, мы разом избавимся от ненадежного союзника и заполучим все ресурсы Альдераана. Прибытие имперцев сыграет нам на руку. Вейдера сложно проигнорировать, и это временно усыпит подозрения вице-короля. А дальше он будет бессилен что-то изменить.
– Уважаемый сенатор, а как же Темный Лорд? Нам сложно оценить его могущество в таинственной Силе, но определенные способности тут явно присутствуют... и Вейдер как раз приехал подозревать... и наказывать.
– Вот здесь я серьезно рассчитываю на помощь Органы. Вице-король так боится разоблачения, что будет мямлить, нервничать и изворачиваться, а это только подстегивает охотничий инстинкт. Типичный дуэт охотника и жертвы. Бейлу есть что скрывать, и Милорда это заинтересует. А пока правитель Альдераана будет ползать перед ситхом на брюхе и бездарно лгать про вечную верность Империи, мы без помех закончим свои приготовления.
– Думаете, правая рука Императора на это купится? Лорд Вейдер – существо со странностями, но это никогда не мешало его эффективности. Скорее, наоборот. Взяв след, эта ищейка всегда находит, куда он ведет. Империя знает массу примеров...
– Я в курсе, что Вейдера сложно обмануть. Но у меня другая задача: запутать его в догадках и выиграть время. А потом – пусть знает. Здесь, как нигде, важен точный расчет. Именно так мы поступили с Таркином. Было смешно думать, что имперцы не обнаружат яд: смысл был в том, что они просто опоздали. Опоздают и сейчас. Знали бы вы, с каким удовольствием я снова посмеюсь над этим имперским выскочкой.
Звук отодвигаемой мебели и снова голос Иблиса:
– Ну, хватит лирики. Достоинства врагов обсудим после победы. Вперед! За Республику!
И Бену пришлось стремительно отпрыгнуть от двери, пропуская заговорщиков
– Ну что, – проговорил Вейдер. – Начнем разговор с начала. Удивлены?
Если бы целью Лорда Вейдера было уничтожить Органу, выставив в неприглядном свете, – он бы мог этого добиться. Прямо сейчас. Но – вице-король все же был аристократом до мозга костей. И тот факт, что игра проиграна, неожиданно вызвал к жизни эту часть его натуры. Во время стресса всегда выплывает самое естественное. И Органа с облегчением отбросил нацепленную с таким трудом – и обернувшуюся таким кошмаром маску циничного дельца, став самим собой.
– Леди, мне нет оправдания, – теперь он полностью игнорировал ситха, обращаясь только к Мон. – Мое поведение недопустимо. Но, возможно, немного подумав, вы сможете, – нет, не простить, – хотя бы понять мои мотивы.
– Вы, по крайней мере, понимаете, что совершили подлость. Это – уже радует, – усмехнулась Мон. – Значит, спасаете Альдераан ценой другого сектора?
– Никто бы не стал наказывать Чандрилу за действия покойницы, – сейчас вице-короля не волновал ни Темный Лорд, ни его реакция на подобную беседу. Только собственная совесть. – Риск был минимален. А вы... вы бы сделали то же самое, Мон. И разве не вы послали мне передачу с «Тантива»?
Бейл произнес вопрос не без нажима и сразу же ощутил раскаяние: «Что я делаю? Вот так извинение! Всем извинениям – извинение! По принципу: лучший способ защиты – нападение? И какой же ты после этого БЛАГОРОДНЫЙ рыцарь?»
Мон Мотма ничего не ответила, только сделала шаг назад, от него. Как же обманчивы люди. Сколько масок! Бейл – кто же знал, что он такой же, как и миллионы других? Что так же способен на подлость? Зато смог удивить. А ведь, занимаясь политикой, она столько всего насмотрелась, что уже не верила, что можно еще чему-то поразиться. Странная неделя. Сначала Вейдер показал себя с неожиданной стороны. Теперь Бейл. И если первый приятно изумил, то о втором она явно думала лучше. Идеалистка. И вот тут в пору удивляться не окружающим, а самой себе. Оставаться такой же наивной девочкой, верящей в положительность всех людей, как и двадцать лет назад, несмотря на жизненный и профессиональный опыт? Так ничему не научиться? Продолжать всех идеализировать, особенно собственных друзей? Вернее тех, кого до недавнего времени она считала друзьями.
Да, Вейдер и тут был прав, предупреждая ее о соратниках.
Сам Темный Лорд думал несколько иначе.
Бейл умел проигрывать, не теряя лица, не унижаясь до склок и взаимных обвинений. Максимум что позволил себе – небольшой упрек. И за этот упрек, когда на кону целая планета, винить альдераанца я не могу. Я изначально не идеализировал противника, скорее даже думал о нем хуже. И поэтому не так разочарован, как Мон Мотма. Да, король держится с достоинством. Редкая вещь в наши дни. А еще ему со скрипом далось лицемерие. Такая внутренняя честность поневоле вызывает уважение. Нравственная дилемма: Органа заслуживает, если не прощения, то хотя бы поблажек, но мне нужно, чтобы упрямец заговорил. Ставки слишком высоки, на кону, ни много – ни мало, – вся Империя. А, значит, придется продолжать. Даже если для этого придется смертельно ранить королевскую гордость.
– Откуда вы знаете про передачу? – Вейдер нарушил паузу. В его планы отнюдь не входило быть выключенным из разговора.
Органа очнулся от своих мыслей, и изумленно переспросил:
– Как откуда? Мы получили сигнал...
Вейдер не собирался подыгрывать вице-королю, подбирая тактичные и обтекаемые фразы. Тактика «грубая прямота» в таком случае позволяла быстрее добиться результата. А времени у него как всегда не было. Да и надоела уже ложь, в которой король сам запутался. Поэтому Органа был бесцеремонно перебит следующей фразой:
– Наглое вранье! – Бейл от ТАКОГО обращения даже стал немного приходить в себя. – Сигнал был блокирован, – пояснил Вейдер, отвечая на немой вопрос альдераанца.
Ну, и как будете выкручиваться? Любопытно.
Мон тоже не без интереса взглянула на бывшего соратника.
– Но мне сказали... – растерянно начал Бейл, даже не возмутившись на «вранье».
«Да, не владей Лорд Вейдер Великой Силой, одним этим альдераанец выдал бы себя с головой. Аристократ, не реагирующий на хамство? На публичное обвинение во лжи? Такое может быть лишь от сильного потрясения», – подумала Мон.
А Вейдер безжалостно продолжил, не давая противнику опомниться и вернуть былую уверенность:
– Кто?
– Мои люди...
Нет, все-таки это невыносимо.
Мон замерла: неужели Органа – глуп? Или это страх так блокирует мозг?
– Какие? Сколько? Адреса и информация для контактов? – секунда растерянного молчания, и снова этот жестокий голос, произносящий приговор: – Повторяю: вы лжете! Причем – непонятно зачем, ведь это никого не обманывает.
Бейл растерянно моргнул.
«Что ему нужно от меня?»
– Милорд, я даже не думал...
Неужели он не понял, что выдал себя с головой? Тут уж лучше либо признаться, либо перестать оправдываться.
– Охотно верю. Иначе выдумали бы что-то более правдоподобное. Что было бы сложно проверить. Вы не могли получить сигнал – его сразу же заглушили. По моему личному приказу. Думаете, техники осмелились бы ослушаться?
Молчание в ответ.
– Ответьте на вопрос: как вы узнали про попытку сенатора Мотмы? Молчите? – Вейдер медленно пересек комнату, подметая плащом пол перед пепельным от потрясения Бейлом, начинающим осознавать, что своими уклончивыми ответами он только ухудшает ситуацию. – Ну, как хотите. Я ведь все равно узнаю, – устрашающая маска качнулась, переводя взгляд невидимых «глаз» с альдераанца на Мон Мотму.– И накажу изменников. Хотите страдать за чужую глупость? Хорошо. А вы подумали о других? О тех, кто случайно попадется под руку? Женщины, дети...
– Где моя дочь? – Бейлу показалось, он понял, куда клонит ситх. Напрасно: сейчас Вейдер говорил именно то, о чем думал. Редкий вариант, считавшийся почти нереальным для политика.
– Я же сказал, спросите у Императора. Если Повелитель захочет разговаривать с изменником.
– Это шантаж! – вырвалось у Бейла, а Лорд только пожал плечами. У него было достаточно средств, чтобы заставить альдераанца говорить и без какой-то «Леи». Опускаться до похищения и шантажа, когда все можно сделать более красиво – и с меньшими затратами? Не имперский стиль. Палпатин ценил красивую игру – и требовал того же от помощников. Естественно, когда были возможности. В этот раз они были.
– Вейдер, разве это этично? – вмешалась Мон. – Отбирать ребенка и вовлекать его в свои игры?
Реплика вызвала внезапное раздражение. Органу можно понять – он на взводе. Иначе сообразил бы, что произносит глупость: Вейдер, похищающий детей! Однако форсъюзеры занимались этим многие века. Так что, возможно, за словами повстанцев есть настоящая убежденность. Что он способен на такое, не как имперец. Как ситх из древнего Ордена. Как существо, живущее вне принятых в обществе канонов и ценностей.
– Ваша жалость – чересчур избирательна, – с досадой отозвался Милорд.
– Я обещала помешать вам делать вещи, которые не одобряю. Этот поступок – один из них. Лея – чистый ребенок.
«Сила Великая, что я слышу! Судя по всему, Мон перешла на другую сторону. Какими же аргументами воздействовал на нее Лорд Вейдер?»
– А я – чистый негодяй. Так? Если хотите знать, то вице-король скрывает имя высокопоставленного предателя Империи. Который в данную минуту делает все, чтобы принцесса умерла. Или – надолго исчезла где-нибудь в дебрях контрразведки. Что, по сути, то же самое.
Органа вздрогнул.
– Это – блеф.
В ответ Темный Лорд лишь молча посмотрел на вице-короля. Бейл не знал лица этого человека, но хорошо представил, какое на нем сейчас выражение. И – сдавленно охнул, отпрянув назад.
– Это правда? – тихо спросила Мон у Милорда.
– Да.
«Смолкли голоса. Тишина. Здесь не слышно даже мерно работающих двигателей. Тишина, как в открытом космосе – так же оглушает и отнимает воздух. Тишина, в которой самый громкий звук – стук собственного сердца.
Правда или нет? Как разобрать, если не видно эмоций – всё скрыто под маской? Даже по интонации голоса не сказать ничего, так как он тоже ненастоящий. А что это даст? Даже если я поверю, что мне сказали правду, то все равно не выдам сообщников и не нарушу свое же слово».
Принципы превыше всего? Даже родного человека? Видел я таких вот людей. Не ожидал, что еще один политик будет такой же природы.
Мон неодобрительно покачала головой.
Что же Бейл Органа медлит? Да, он не в курсе способностей Вейдера, иначе бы понимал, что нет никакой нравственной дилеммы, потому что он все равно бы предал своих соратников. Но тут вопрос уже не о чести, какая может быть честь, когда речь идет о твоем ребенке?
И сенатор Чандрилы не вытерпела такого длительного молчания:
– Бейл, откройте правду. Иначе скажу я. Если вам не дорога Лея...
Поворот маски – жест Вейдера. А Бейл поднял голову и удивленно посмотрел на бывшую союзницу.
– А вы-то откуда знаете правду? – спросил он.
– А я и не знаю. Просто сейчас стала догадываться. Все те мелочи, на которые не обращаешь внимание. Но которые кажутся странными.
– И что странного вы вспомнили? – спросил Темный Лорд.
– Внезапно потеплевшие отношения между Директором контрразведки Армандом Исардом и Органой.
– А точнее?
– Не так давно Арманд прилетал на Альдераан с частным визитом. Мне тогда это показалось странным, но я не придала данному факту никакого значения.
– Вот как. А в чем странность?
– Бейл никогда его не любил, да и друзьями они никогда не были. А тут – почти старые добрые приятели.
Бейл Органа скептически приподнял правую бровь и не без иронии осведомился (да-да, именно, осведомился) у Главкома:
– Сенатор Мотма должна быть в курсе всех моих друзей?
Освежим память запутавшемуся в собственной лжи...
– Ну, раз она была вам другом, почему бы и нет? – небрежно пожать плечами.
– С чего вы это взяли? – быстро спросил Органа.
– А кому еще можно бескорыстно предоставить один из личных корветов вместе с командой, да еще и не спрашивая, зачем он мог понадобиться? – живо поинтересовался Вейдер. – Только члену королевской семьи или приближенному к ней человеку. Если конечно, вы были не в курсе, что собиралась делать на «Тантиве» Мон.
В словах содержалась изрядная доля сарказма, но вице-король оставил ее без внимания.
«Мон?» – удивился Бейл, признавая логику оппонента. – «Они вот так запанибратски общаются? Интересно – давно? Или только с захвата «Тантива»? Мотма к нему тоже обращается максимально просто. Это ее негодование по поводу этичности шантажа. Так вести может себя только близкий человек».
– Подойдите к этой деке, – резко проговорил Вейдер Бейлу, – Это голографический канал контрразведки. Взгляните сами, кого ищет Арманд.
– Подделать можно все, что угодно.
Мон не выдержала всей этой игры в пикировку, а так же и упорства короля – одна из альдераанских черт характера в данной ситуации только вредила, и выпалила, разом переходя с официального тона на обычный:
– Бейл, ведь он банально тебе мстит! Из-за взрыва – похищение планов обесценилось. Ты не выполнил свою часть сделки. Что ты ему обещал?
Органа неожиданно, в первую очередь для себя, признался:
– Пост диктатора.
«Видимо я просто привык, что ТАК неофициально Мон разговаривает только наедине».
– Ты с ума сошел! – вырвалось у экс-сообщницы.
Темный Лорд, разделяя эмоции сенатора Чандрилы, наклонил голову в знак согласия.
«Как будто он не служит другому диктатору!» – раздраженно подумал Органа, и, не без колоссального усилия обуздав эмоции, холодно пояснил:
– Он бы получил внешние атрибуты власти. Поклонение. Имя в истории. Но мы бы всей власти ему не дали. Неужели ты бы хотела быть на его месте? Марионеткой? Сомневаюсь. Лично у меня самого не было желания становиться праздничной куклой для подданных, – Бейл поморщился, как от зубной боли. – Долг – есть долг, но мне в свое время и одного Альдераана хватило.
Да, очная ставка – неплохая идея. Старая и не изящная, но действенная.
– А как же восстановление Республики? – возмутилась Мотма. Не совсем искренне, как заметил Милорд. Собственно, она протестовала по той же причине, по какой некоторое время назад рассуждала про демократию. Из принципа.
Увы, в политике из идеалов слишком часто делают костыли, а потом – затрудняются без них обходится.
– С каких это пор ты веришь в лозунги, которые сама же произносишь?
Органа почти буквально озвучил мысли Лорда Вейдера, и последний опять подумал об их сходстве. Возможно, оно и было, если бы не воспитание. На взгляд ситха, аристократические догмы делали Бейла излишне косным.
Его внутренний мир четко структурирован, дороги – подписаны, а цели – поставлены. Похоже, Органа всегда знает, куда НАДО идти. Подобная определенность с одной стороны хороша, но с другой – таит в себе опасность. Сложно, когда ты умеешь жить только одним способом. Даже, если это – дорога чести и доблести. Потому, что мир не живет по твоим правилами, и потому, что теперь побеждают те, кто использует обстоятельства, а не борется против них.
– А с каких пор ты лжешь? – тихо спросила Мон, намеренно повторив реплику Вейдера из начала разговора. Сказала – и поразилась сама себе. А тот, под влиянием мук совести, расценил ее взгляд по-своему:
– Не смотри так на меня. Я никогда не лгал тебе. Меня этому не учили... так что лицемер из меня просто аховый. Хотя ты, похоже, объяснила мое поведение трусостью и глупостью... дело твое. Однако знай: я участвовал в Альянсе не ради смены формы власти, а во имя правового государства. И остался верен себе и своим идеалам. А ты? Чем надо было пригрозить тебе, чтобы ты отреклась от «демократии»? Не думаю, что ценой было население Чандрилы. Ты настоящий политик, Мон. Тот, который оседает там, где ему выгодно.
Последние слова альдераанца были наполнены горечью.
– Твои идеалы, Бейл, требуют пожертвовать дочерью. Пожертвовать Альдерааном. Уж лучше быть настоящим политиком, чем благородным убийцей.
Неужели Органа настолько ее задел, чтобы применять такие удары? Неужели, это месть? Оскорбление в ответ на... правду?
– Странные мысли, Мон. Ведь судьба альдераанцев зависит сейчас не от меня. И не от тебя. Так что убийца тут явно кто-то другой. Тот, кто знает имя предателя, но устраивает весь этот фарс. Вы ведь все знали до того, как я проговорился? – Органа повернулся к Главкому.
– Да, знал, – подтвердил Вейдер.
– Тогда к чему эти намеки? Вам нравятся игры? Зависимость?
– Подозрение – одно, доказательство – другое. Как бы вы отнеслись к тому, если бы я дал залп по Альдераану, лишь ДОГАДЫВАЯСЬ о том, что там прячутся повстанцы? – Бейл снова посерел, подтвердив теоретические выкладки Лорда.
Право слово, нельзя же так плохо контролировать кожную реакцию! Любой прибор для различения правды и лжи бы просто зашкалило.
– Похоже, вы мечтаете уничтожить меня, желаете, чтобы я сам переступил через свои же принципы, – не выдержав давления, горько заметил Бейл Органа. – Сложно сказать, зачем это лично вам. Может, из любви к процессу? – это оскорбление ситх тоже проглотил. Желая узнать правду, приходится быть толстокожим. – Я никого никогда не сдавал, – добавил король чистую правду.
– А как же я? – спросила Мон.
– Для меня вы были мертвы. Думаете, я смог бы вам сознательно навредить? Помилуйте! Мы же знакомы тридцать лет! Клянусь, если бы у меня была хоть одна веская причина полагать, что вы живы...
Органа запнулся.
«Опять оправдание на грани упрека. А ведь я не верил, что Мон мертва. Да, беспокоился. Но не верил. И совсем не потому, что чувствовал, что она выжила. Вовсе нет. И одновременно не верил, когда Бен говорил, что не чувствует ни смерти Мон, ни смерти Леи...»
– А разве Оби-Ван Кеноби вам не говорил, что не чувствует смерти сенатора? – вклинился в мысли Органы Темный Лорд.
– Нет, – рассеянно отозвался Органа, – но тут же поправился: – То есть, я не видел рыцаря уже более двадцати лет.
«...как же я не понял, в чем дело. Это разъедающее душу беспокойство. Факты, отсутствие сведений. Ощущение, что близкий человек жив, и одновременно с этим – неверие в благополучный исход».
– И снова ложь.
– Думайте, что хотите. Возможно, вы просто не знаете, как выглядит правда, – слова произносятся машинально, а Органа старается не сбиться с внутреннего монолога.
«Правда – ускользающая категория. А заключается она в том, что я знал. Знал, что Мон жива. Но так же и знал, почему-то, что больше никогда ее не увижу. В первом я не ошибся. А во втором обманулся. Чувства, ощущения – не стоят доверия. Факты, лишь голые факты... И они таковы, что я придумал свою веру в смерть союзницы только потому, что мне было ТАК выгодно. И только затем, чтобы облегчить совесть. Я не рыцарь. Имитация. Внешне – о да! Но не внутри. Правда, Мон теперь внешним не обманешь...»
– Вам не дорога дочь? – голос Вейдера звучал почти мягко. Насколько позволяла электроника, модулировавшая тон. – Что важнее: она или принципы?
«От такого Вейдера – не по себе. Мягкий тон и смертельная схватка. Лучше бы он меня просто механически задушил».
– Будьте вы прокляты! – вырвалось у вице-короля.
«Дочь. Лея. Почему я думаю, что она жива? Потому что мне так хочется? Но мне так же хотелось, чтобы Мон была мертва. О! Вот она истина. Неужели? МНЕ. ХОТЕЛОСЬ. ЭТОГО. Мне хотелось этого? Только лишь для того, чтобы успокоится?»
Бейл только опустил голову. Под благовидными поступками скрывались неблаговидные мотивы. Этот человек был противен ему. Он не хотел смерти сенатора Мотмы. Он даже ее по-своему любил. Но его совесть хотела обратного.
«С дочерью все наоборот. Тут я хочу, чтобы она была жива, хотя не верю. Очень просто поманить меня ее именем. Почему я должен верить этому ситху? Разве он предоставил доказательства, что она до сих пор жива?»
– Пожалуй, я дам вам подумать, Ваша Светлость. У меня много времени. В отличие от нее.
«Но тебе так же никто не предоставил обратных доказательств. Вот. Кажется, что-то нащупал. Нельзя поверить в смерть человека, пока не увидишь его мертвым, пока не проводишь в последний путь, пока крышка гроба не закроет его для тебя навсегда», – Органа не слышал Вейдера. Его бил озноб, хотя ладони рук вспотели. Он понял. Понял сейчас то, что не понимал раньше. – «Если ты не участвуешь в ритуальном обряде погребения, то ты никогда не поверишь, что человек умер. Это же так просто. Оттого Падме не верила ни одному доказательству, оттого она продолжала ждать до последнего. А они, – все они! – считали ее сумасшедшей. Когда всего лишь нужно было произвести, пусть мнимые, похороны Энекина! Только так ее можно было вылечить. Сила! Каким же он был глупцом! Он потерял самое дорогое, по собственной вине. А теперь – теряет ее дочь. Излишняя опека – вышла, что матери, что дочери, вредительством. Излишняя любовь. А так? Так – что Падме ушла, что следом за ней – Лея. И ничего нельзя сделать. Альдераан. Да, он тоже в опасности, но, наверное, опять же потому, что я переборщил со своей опекой и тут».
Лея Органа – дочь Падме? Падме и Бейла? Она младше Люка на два года.
И она форсъюзер?
– Леди, попрошу вас ненадолго оставить нас наедине, – проговорил Вейдер, слегка покачнувшись. Произнес настолько странно, настолько не приказным тоном, что Мон без слов пересекла комнату и вышла, напоследок одарив Бейла уничижительным взглядом. Впрочем, последний этого даже не заметил.
А что если – официальные документы врут, и Лея:
«Я теряю все, что люблю. Наверное, я проклят. Я обрекаю всех, кого люблю».
И Вейдер снова вздрогнул.
В интересные дебри заводит долг службы. В такие глубины человеческих душ, в которых даже привыкшему и адаптировавшемуся, обросшему толстой броней форсъюзеру становится не по себе. Особенно, когда подследственный озвучивает его, то есть мои мысли. Сильно ли мы различаемся? Еще недавно подобный вопрос вызвал бы мой гнев. Но сейчас, после ТАКОГО откровения...
– Органа, давайте без обиняков. Сложно сказать был ли у вас план, но он – однозначно потерпел фиаско. У вас будут неприятности... большие неприятности. Винить за которые вам следует только себя.
Лорд еще раз прошелся по каюте.
– Но... вы могли бы уменьшить последствия для планеты.
– Понимаю, вы хотите, чтобы я пошел дорогой подлости до конца – и сдал вам союзников.
«Дорогой подлости» – как патетично. Что это? Снова маска?
– Союзников? В моем понимании, люди, втравившие вас в такие неприятности, называются по-другому. Нет? Впрочем, дело ваше. Вам нет необходимости что-то говорить: я и так знаю про Иблиса. Мое предложение таково: вы скажете народу, что одобряете то, что я сделаю.
– И... что?
Оценивающий взгляд из-под маски. Затем – приглашающий жест рукой.
– Пройдемте на мостик. Вы увидите все своими глазами.
ГЛАВА 26. ВЕРИФИКАЦИЯ
Пальцы в перчатках сжимали штурвал. По вискам и шее, на спину, текли струйки пота. От напряжения и дикого восторга колотилось сердце, и в тихой кабине истребителя это был самый громкий звук. Сосредоточенность и эйфория, которую приходилось сдерживать. Трудно. Люк в первый раз управлял истребителем. Не спидером, не тренажером, а самой настоящей ДИ-шкой. Черной как ночь. Не машиной – красавицей.
Да, было от чего слегка потерять голову.
Он так мечтал о полетах. Об Академии. Когда тренажеры пустели, ночью, он шел в учебный класс, и пытался быть пилотом понарошку. Виртуальные бои захватывали и заменяли ему реальность. Причем у него неожиданно неплохо получилось с первого раза, и в последующие «вылеты» показатели становились лучше, ни разу не упав. Что говорило о неплохой памяти. И фантастическом везении – все же эти аппараты были для тех, кто уже умел летать.
После разговора с Линнардом и Сидом, Люк направился срывать злость на тренажере. И так увлекся, что не обратил внимания, как на тренировку подошли ребята из первой смены. Как они чрезвычайно заинтересовались гражданским и его результатами. Которые наводили на мысль о неисправном тренажере или на то, что «новичок» частично скрыл о себе информацию. Везение, особенно столь последовательное – исключалось. Такие показатели не всегда выдавали те, кто с отличием закончил Академию и налетал более тысячу часов. Зачастую они были лишь только у сверхопытных асов и изредка у талантливых новичков, которых брали на заметку и переводили в элитную эскадрилью, в Черные крылья Власти.
Скорее всего, тут, имел место фокус с электроникой. В сторону Люка полетели косые взгляды. О ситуации доложили заместителю капитана. Он сразу пожаловал в учебку, да не один, вместе со «сладкой парочкой»: Сидом и и.о. капитана. Линнард, оценив обстановку, пробурчал: «Вундеркинд!», а Сид от имени Министра Обороны неожиданно предложил включить Люка в звено, сопровождающее шаттл Пестажа. Пилоты удивленно переглянулись: высшие чины Империи редко одобряли самоуправство, а этот бодрый старичок спокойно отдавал распоряжения. Рискованный шаг в Империи! Естественно, любопытные взгляды тут же оставили Люка и переключились на Сида. Тот невольно улыбнулся, услышав ворох мыслей и предположений:
«Ну и нахальство!»
«Может, это тайный советник Пестажа?»
«Родственник Императора? Чем-то похож:»
На последнем – Палпатин, с трудом сдерживаясь, едва не хихикнул.
Что подумает человек, встретив в коридоре Императора? Вероятно, что-то из вышеперечисленного. Потому как реально поверить в «такую наглость»: разгуливать где попало в одиночестве и без охраны, – могли только те, кто лично его знал. Но и они б затруднились списать это на правду. Скорее уж на обман зрения или временное помешательство. В Галактике есть много людей, похожих на Повелителя. Но – только один Палпатин. И приближенным к трону спутать его с кем-то не легче, чем отрубить собственную руку.
Когда Линнард неожиданно согласился на дикое предложение старика, пилоты удивились еще больше. День вышел урожайным на сюрпризы. А старпом, охнув, был вынужден подчиниться. Ему уже не приходилось удивляться – эти гражданские чего только не напридумают: раз уж министр обороны Пестаж, который ни дня не служил, назначил командовать разрушителем доктора Линнарда. И хотя доктор был главным медицинским специалистом в Империи, и его военный чин был выше по рангу чина капитана, но все же – доверить «Девастатор» не флотскому – перебор причуд. И на этом фоне – дать истребитель неопытному мальчишке, включив его в опытную команду – сущая ерунда. И хотя техники выдали, что тренажер исправен, поверить, что фермер с окраины сможет повторить «подвиг» – не представлялось возможным. В конце концов, если он себя поведет неадекватно – пусть Министр Обороны сам пеняет на своего подчиненного и Линнарда. А он... разве с начальством поспоришь?
Едва опомнившемуся Люку пришлось тут же на месте выслушать краткий инструктаж. Зам коротко ознакомил нового пилота с техникой безопасности, предупредил о недопустимости самодеятельности. И махнул рукой.
Вот так, самым невероятным образом, Люк попал в четверку сопровождения. Он понимал сомнения зам. капитана, понимал косые взгляды пилотов, и очень старался не ошибиться.
Стоя на капитанском мостике, Линнард задумчиво провожал взглядом шаттл и его сопровождение, вспоминая их с Палпатином финальный разговор.
– Ваше Величество, зачем вы рискуете Люком?
– Спасибо, что не затеял спор прямо в ангаре. Было бы сложно объяснить пилотам еще и это.
– Я поддержал вас, потому что это – долг подданного. Однако, мальчик не готов.
– Хорош верноподданный: с пеной у рта оспаривает каждое распоряжение.
– Простите за дерзость:
– :но я все равно не отстану? – за упрямого доктора фразу продолжил Палпатин. Линнард был вынужден отрицательно помотать головой. – Ладно, – неожиданно миролюбиво произнес Повелитель, – я все равно настроен поболтать. Видимо, приступ старческой откровенности. Так что конкретно тебя возмущает? Он летает лучше многих.
– У Люка нет опыта. Он будет рисковать больше всех.
– Ба! Рисковать больше всех будем мы с Пестажем и прочей братией, разместившись в челноке. Знаешь, как на Корусканте осуществляется большая часть успешных покушений? Правильно, именно так: когда искомая персона вылезает из-под метровой брони своего корабля или дворца и садиться в лямбда-шаттл. Он слишком неповоротлив, чтобы уйти от преследования, к тому же – тихоходен и безоружен. Словом – идеальная мишень.
– Тогда – зачем вы это делаете?
– Если ты причисляешь себя к верхушке власти, то должен соблюдать некие нормы. Представляешь себе Сэта, с гиканьем вылетающего из кабины истребителя? То-то и оно. Такое поведение идет мальчишкам, а не солидным государственным мужам. А последние – зовут этих мальчишек в свою охрану.
– И, в случае неприятностей, новобранец будет полезнее аса? – скептически поинтересовался врач.
– Ты недооцениваешь и Силу, и наследственность. Впрочем, поводов для паники нет. Такие вещи сложно предсказать, но, думаю, все пройдет гладко. Наши оппоненты на поверхности слишком заняты своими проблемами, чтобы затеять что-то серьезное. А мелочевка – Зейн, никто не рождается умельцем, это касается любого дела. Чтобы коготки детеныша стали острыми, их приходится точить на охоте. Вейдер едва ли скажет «спасибо» за попытки спасать Люка от трудностей и сдувать с него пылинки. Из мальчиков не воспитывают мужчин таким способом, да и ты – не его мать. Скайуокеру будет сложно узнать границы своих возможностей, если кто-то начнет прятать его от жизни. Он ведь хотел лететь? Пусть пробует!
– Даже, если юноша пострадает в процессе? – сейчас Линнард возражал чисто из принципа. Вещи, которые говорил Палпатин, казались разумными. Да и, правда, – ну, какая опасность в полете до планеты и обратно. Это же – не воздушный бой!
