Текст книги "«Эра драконов» (СИ)"

Автор книги: Krismollka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

Быстро забравшись на широкую, чёрную спину, я сворачиваюсь глубочком и, закрываю глаза. Вэн, я уверена, бережно берёт Питера и я даже слышу полный тоски рёв, вырвавшийся из его глотки, когда, несомненно, тело короля безвольной куклой повисло в его огромных лапах.

Вэн распускает крылья и взлетает вверх. Мне не страшно свалиться, потому что теперь мне уже не страшно. Я умерла, внутри никого нет, а снаружи – оболочка. Дракон это чувствует, поэтому летит аккуратно, не пытаясь провернуть какой-нибудь кульбит, какие он любит.

Тело содрогается и я, распахнув глаза, чувствую, как внутри всё обрывается, рушится. И ничего не выстроится вновь.

Тебе больно идти,

Тебе трудно дышать,

Я смотрю невидящим взором перед собой, стараясь вдохнуть, но не получается даже выпустить из лёгких воздух. Он, словно комком стоит внутри, не давая вдохнуть и выдохнуть. Лёгкие скручивает спазм, я задыхаюсь, но это не пугает, потому что боль, оглушающая и безмерная, разрушает все остатки внутри.

У тебя вместо сердца

Открытая рана.*

Мне кажется, что та, кто сворачивается от невыносимых мучений на спине дракона – не я. Человек не может испытывать вообще таких непередаваемых эмоций! Там, в груди, где должно биться сердце, тишина, как в груди Питера. Я, вместе с судорожным вздохом, вырвавшимся изнутри, кладу руку на сердце. Как в тумане ощущается размеренное биение жизни. Вот только оно истекает кровью. Там открытая рваная рана, зияющая дыра. Я представляю, как меня пронзают прямо в сердце и то, как из этой раны пульсирующими толчками вытекает кровь. Такая горячая… кровь человека, медленно теряющего жизнь.

Тихий рык не даёт продолжить фантазировать и я, практически невесомо проведя ладонью по чёрной чешуе, выдыхаю. А вместе с этим выдохом я чувствую, как выходят силы. Они покидают тебя быстро, словно вода через решето, дырявое и не способное удержать её в себе.

Способности мыслить, дышать и страдать исчезают. И я, тяжело вздохнув и выдохнув, медленно проваливаюсь в забытьё, где нет ничего. Там только пустота, чёрная бездна, поглощающая в себя, засасывающая и не дающая увидеть свет.

Я открываю глаза как раз тогда, когда Вэн потихоньку начинает снижаться. Вспомнив, сколько мы летели туда, я резко поднимаюсь и в удивлении смотрю на ночное небо, где отражаются мириады звёзд.

«Тебе легче?»

Я смотрю на макушку дракона, который осторожно пикирует вниз. Я не держусь, потому что и не надо. Когда я на драконе – мы едины.

«Нет»

И это чистая правда. Я подползаю ближе к основанию шеи и, слегка сжав крыло, без труда отвожу его, увидев, как лапы бережно держат тело короля над землёй. Застонав, я утыкаюсь в складку между крылом и могучей груди Вэнфроха, почувствовав, как новый прилив слёз готов выйди наружу.

«Мне жаль Питера»

Слышать это также трудно, как и думать обо всей ситуации в целом. Я знаю, что несмотря ни на что Вэнфролх всё равно разделяет часть боли со мной, но она не уменьшается от того, что её слишком много.

«Спасибо, что был с ним в трудный момент»

Это искренняя благодарность, потому что я действительно ценю то, что Вэн делал для Питера.

«Он в этом нуждался»

Я вздохнула, протянув руку и дотянувшись до одного рога, чуть сжав в жесте благодарности.

«Но и я нуждался в нём»

Это заставляет удивлённо уставится на Вэна, пусть он и не видит этого взгляда.

«То есть?»

«Мне было больно и я думал, что больше никогда не увижу тебя. Но после… я почувствовал чужую боль, почти также, как чувствую сейчас твою. Источником был он»

Дракон чуть склонил шею и указал вниз, подразумевая Питера. Я закусила губу, чтобы не разреветься с новой силой. Хватало и того, что крупные горошины стекали по щекам к подбородку от осознания того, что два любимых на свете существа были брошены мною из-за собственной трусости.

«Когда он увидел меня, уже не пытался скрыть ничего. А я понял, что ради тебя его нужно защищать. Правда недолго. Ведь я ушёл»

«Ничего»

Погладив его по тёплой шеи, я уткнулась носом в чешую и прикрыла глаза. Новые подробности, как ещё одна жалящая оса, пронзила всё внутри и зажгла новый всполох боли. Мне казалось, что сердце разорвётся сейчас же.

Вэн наклонил крыло вправо и я поняла, что пора слезать. Быстро скатившись на землю, я, вместо удачной «посадки», рухнула прямо на снег. Вэнфролх отлетел недалеко. Быстро сложив крылья, подобно кокону укрыв и себя и Питера, он приземлился на землю спиной и аккуратно распахнул крылья, выпуская безвольное тело и оставляя его лежать на земле. Я быстро подползла к нему и вновь прижала к себе. Наверное, это выглядело по меньшей мере странно, но оторваться от, пусть и мёртвого, но любимого было выше сил.

– Пора, – Леа грациозно спрыгнула с Гатха и подошла ко мне, положив руку мне на плечо. – Пора отпускать.

Подняв на неё пустой взгляд, я кивнула, понимая, что действительно пора. Питер итак задержался на грешной земле слишком долго. Вздохнув, я взяла лицо Пита в ладони и склонилась к его губам.

– Я люблю тебя, – прошептала я, прежде чем вновь коснуться хладных губ. И вновь не было никакого отклика. В голове больше не мелькали мысли об поцелуе истинной любви, который может заставить очнуться. Потому что всё это – брехня сказочников, а то, что я вижу перед собой – жестокая реальность. Именно та, в которой я потеряла единственного, кто всегда вселял в меня уверенность и в завтрашнем дне. – Я так тебя люблю, – оторвавшись от него, вновь шепнула я и, не сдержавшись, разрыдалась, воя и крича о том, какова несправедлива моя жизнь.

– Тише, – Леа села рядом со мной и приобняла меня за плечи, прижимая меня к себе, заставив обхватить её талию и прижаться лицом к груди. Слегка дрожащие пальцы поглаживали меня по распущенным волосам. Но я не ощущала ничего. Совершенно. В груди была пустота, спутником которой являлась невыносимая, изворачивающая душу наизнанку, боль. – Поплачь, поплачь.

– Ксень… – рядом опустился Чарли, положив руку мне на плечо. – Позволь разделить эту боль с тобой…

– Она моя! – заорала я не своим голосом. – Эта боль моя! И никто не отнимет единственное, что у меня осталось от него! – прокричав это, я вновь прижалась к Лее, ощущая, как из носа текут сопли, а изо рта – слюни. Ужасное, невыносимо-противное зрелище, должно быть. Но мне совершенно плевать!

– Не отнимем, не отнимем, – обещает мне Леа, поглаживая меня по плечам. – Ты до сих пор хочешь придать его земле? Или может…

– Вэн… – единственное, что вырывается из груди. Вэнфролх встаёт и медленно подходит ко мне, заглядывая в мои, полные слёз, глаза.

«Ты уверена?»

В голове слышится его взволнованный голос, а грудь медленно окрашивается в ярко-голубой. Я, задыхаясь, закусываю губу.

– Сделай это… – хрипло, надрывно, скрипуче. Но таков мой голос. Он охрип от криков, осип от слёз, и заскрипел из-за сорванного голоса. – Просто… сделай.

Больше Вэну ничего не нужно и он подходит к телу Питера. Я не могу смотреть на то, как тело любимого сейчас начнёт полыхать и собираюсь отвернуться, но когда вижу, что Вэн склоняет шею и бережно кладёт голову на тело Питера, чуть прикрывая глаза, замираю не в силах отвернуться. Потому что в уголках глаз моего дракона скапливаются пару капель, крупными горошинами скатываясь по морде и капая на землю. Из его груды вырывается задушенное рычание и меня будто сносит волной его боли. Ведь Питер тоже дорог ему… он тоже страдает…

Ему тоже трудно расставаться.

Просидев так некоторое время, Вэнфролх встаёт и чуть отходит, отклоняя голову чуть назад и раскрывая пасть. Леа прижимает меня к себе, когда я дёргаюсь, чтобы вырваться, а Чарли садится рядом, взяв меня за руку. Я не пытаюсь её вырвать, потому что… всё равно.

С характерным звуком из пасти вырываются клубы пара и я, зажмурив глаза, кричу лишь одно, что невыносимо разъедает меня изнутри. То, что никогда больше мне не забыть и не увидеть. Я кричу лишь одно:

– Питер!

Огонь озаряет всю поляну в долине Эттинсмура и на мгновение все мы трое – я, Леа и Чарли – слепнем от яркого света. Я вырываюсь из рук Леи, чтобы кинутся к сгорающему телу любимого, когда меня ловит оборотень и не позволяет выбраться. Ноги отнимаются, руки немеют, я будто лишаюсь всего и сразу. Перед глазами пожарище, скрывающее Вэнфролха и Питера и единственное, что хочется – кинуться туда, погибнуть в огне и в итоге оказаться рядом с тем, к кому тянет с неведомой силой.

Пару секунд никто не шевелиться. Я невидящим взором смотрю на огонь и дым, что поднимается вверх, к небесам, будто это душа Питера, которая в конце-концов обрела покой.

Медленно всё рассеивается, давая увидеть то, что заставляет кричать во всю глотку, рваться из рук Чарли и просто сходить с ума, чувствуя, что мозг сейчас точно тронется от всего того, что я терплю уже не первую неделю, потому что истерика разгорается с новой силой, такой, что всё сметает к чертям и я не выдерживаю. Организм просто не справляется.

Потому что тяжело дышащий Аслан, защищающий своим телом полностью нетронутого огнём Питера совершенно спокойно взмахивает своим хвостом и, обернувшись ко мне, произносит:

– Его ещё можно спасти.

Меня накрывает: глаза закатываются, дыхание сводит спазмом и кислород больше не поступает в лёгкие.

Последнее, что я замечаю, перед тем как обмякнуть в руках Чарли, это полный благодарности и облегчения взгляд Вэнфролха, обращённый на золотистого Великого кота.

– Его можно спасти, – повторяет Аслан, заглядывая в мои ничего непонимающе глаза, в которых отражается всё одновременно: удивление, радость, облегчение, счастье, испуг, страх и… вина, – но это будет невероятно трудно и опасно, потому что душа уже почти покинула его тело. Ксения, ты понимаешь, что время ограничено?

– Но… как… как вы… – связать слова в предложение не получается и я продолжаю хлопать глазами, бегая взглядом то на морду Аслана, то обратно на лежащего на кровати Питера.

Прошёл где-то час с того момента, когда я чуть не лишилась Питера окончательно, и если бы не Аслан… я бы даже и не узнала, что есть возможность заставить вновь биться любимое сердце в груди.

Поверить в то, что это Аслан не составило труда, а вот в то, что есть возможность вернуть Питера – как-то не очень. Но кот выглядел уж очень уверено, что, если даже захотеть, сомнения не появятся.

– Как узнал? – янтарные глаза Аслана выражают тепло, которое было скрыто под плотной толстой коркой льда, когда я в последний раз встречалась с ним. И эти изменения невероятны. – Ксения, я следил за тобой с самого твоего ухода. Прости, но выпустить тебя из виду было опасно.

– Кстати об этом… – я смутилась. В груди с новой силой грохотало сердце, наполненное надеждой и сейчас, взглянув на лежащего Питера, мне не так больно и страшно. Потому что если есть хоть капля надежды на то, что Питер оживёт – я сделаю всё, что угодно.

– Не сейчас, – Аслан чуть раздражённо махнул хвостом. – Сейчас важно вернуть Верховного короля к жизни.

– Как? – сразу же забыв обо всём спрашиваю я. Аслан прав, сейчас главное найти способ вернуть Питера.

– Есть одно давнее заклятие, которое может помочь в данном случае, но оно очень опасно. Ты можешь лишится жизни, если что-то пойдёт не так. Ты готова отдать жизнь за Питера? – янтарные глаза смотрят прямо в душу, уже находя там ответы на свой вопрос. Но я всё же озвучиваю его вслух:

– Я рискну всем, если есть хоть маленький шанс, – говорю я чётко, не привирая ни на секунду. Ведь это действительно правда. Ради Питера… на всё.

– Но есть один очень неприятный момент, – вдруг говорит Аслан, чуть прикрыв и вздохнув. – Довольно неприятный и сильно болезненный.

– Какой? – нет страха, только решимость. Я не отступлю, если даже придётся терпеть все муки Ада. – Аслан, я готова на всё.

– Это заклинание связывает две жизни, опутывая судьбы, не позволяя что-либо изменить. Его никто и никогда не проводил, от того, что оно довольно опасное, потому что если что-то пойдёт не по плану… тот, кто добровольно соглашается связаться, погибает в муках. Это единственный способ.

– Что нужно делать? – нахмурившись, спрашиваю я. – Неужели всё так легко? Есть же где-то загвоздка!

– Всё получится, если время смерти не больше недели. Когда… – Аслан не договаривает.

– Сказали, что несколько дней, – вздыхаю я, – сколько именно не знаю.

– Ксения, это единственный способ его спасти… – Аслан вглядывается в моё лицо, – ты согласна?

– Я же сказала, что готова на всё.

– Тебе нужно умереть, – говорит Аслан, вздохнув.

– Чего?! – к такому повороту событий я не была готова. Умереть, серьёзно? – Как я спасу Питера, если буду мертва?!

– Пока вы оба будете… мертвы, одна знакомая мне ведьма проведёт ритуал, успех которого будет зависить только от тебя.

– Что я должна буду сделать?

– Когда ты умрёшь, ты попадёшь в какое-то особое место, которое душа Питера создала для себя, как островок утешения. Ты должна будешь убедить его вернуться, заставить, если понадобится. Если не сможешь, то он утащит и тебя за собой.

– С трудом верится в то, что это заклятие поможет вернуть… – вздохнула я, покачав головой. – С ума сойти можно.

– Ты точно уверена?

– Аслан, – я с трудом подняла взгляд и чуть улыбнулась. – Как никогда. Я сделаю всё, чтобы он жил.

– Я верю в тебя, – кот кивнул и, посмотрев на Питера, чуть прикрыл глаза. – Это моя вина, что он сейчас в таком состоянии. Я оставил их в самый трудный момент.

– Вы знали, кто Лорд? – спросила я.

– Встретится с Каспианом было неожиданно? – усмехнулся кот. На львиной морде промелькнула печальная улыбка.

– Почему не сказали?

– Ты не должна была вообще знать, для чего мы по-настоящему идём в Калормен.

– Вы вели меня к Люси, – кивнула я. – А я…

– Ты всего лишь человек, Ксения, ты не виновата, что в тебе поселилось сомнение, – промурчал Аслан.

– Это не повод для того, чтобы вести себя, как… как… – я не нашлась с подходящим словом.

– В кое-чём ты всё же была права. Я нужен Нарнии.

– Рада, что вы прислушались, – я усмехнулась. – Теперь Великий кот не оставит свои творения?

– Не посмею, – глаза сверкнули, но я не заметила. Отвернувшись от кота, я села на кровать и провела по бледной щеке ладонью. – Я вернусь через пару часов. Приведу ведьму, которая должна помочь.

– Она сможет?

– Она не подведёт, – последнее, что сказал Аслан, прежде чем исчезнуть, будто его здесь и не было.

– Я вытащу тебя, – пообещала я, погладив большим пальцем вмятинку над верхней губой Питера, а после, не выдержав более ни секунды, вышла из комнаты, сразу же заметив сидящих за столом Лею и Чарли. Между ними витала напряжённая тишина.

Вздохнув, я села рядом с Леей, потому что от Чарли так и разило гневом. Сейчас, когда я чуть-чуть отошла, было легче воспринимать всё произошедшее и теперь становится ясно, что больше не будет того, что было когда-то между нами. Жалею ли я? Нет. Теперь, когда я встретилась с Питером, и плевать, что вот таким образом, я понимаю, что никогда бы и не смогла выбрать кого-то другого. Потому что ни к кому нет того, что я чувствую к Питеру. И даже связь не имеет надо мной той воли, которая есть у короля.

– У нас с Асланом есть идея, – говорю я, решаясь нарушить тишину. Леа смотрит на меня с интересом, а Чарли с неприкрытым страданием.

– Ну и какая? – усмехается он зло. – Что за идея, которая возникла у вас с ним, чтобы воскресить мёртвого человека?

Я зло смотрю на Чарли, где-то глубоко внутри ощущая неприятную, покалывающую боль, ревность.

– Аслан вернётся через несколько часов вместе с колдуньей, которая… – начинаю я, но Чарли вновь перебивает меня, хмыкнув. —… которая наложит заклятие, способное связать меня и его вместе, – заметив непонимающий взгляд Леи, я добавляю: – наши жизни.

– Действительно! – Чарли взмахивает руками, вскакивая с места, – тебе ведь так мало двух действующий связей! Оборотня и дракона не хватило, решила на короля позарится?!

– Чарли, что… – не понимаю я, но он обрывает меня взмахом руки и вылетает из дома, зло хлопнув дверью. Я удивлённо смотрю ему в след, когда плеча касается тёплая ладонь.

– Поговори с ним, – шепчет Лея, – он страдает, ничего не понимает, боится. Вам нужно объяснится.

Решив, что она права, я киваю и чуть улыбнувшись, встаю и выхожу из дома следом за оборотнем. Леа права – нам пора разъяснить всё от и до, иначе дальше будет только хуже.

Я нахожу Чарли неподалёку от дома. Он стоит, облокотившись об одно из деревьев и хмуро уставившись в ночное небо. Вздохнув, я подхожу к нему, останавливаясь в нескольких метрах.

– Чего пришла? – спрашивает он совершенно бесцветно.

– Мы знали, что будет…

– Сложно? – перебивает он меня. Я медленно киваю. – Я же говорил тебе, чтобы ты не обманывала нас.

– Чарли, – вздыхаю я, – я тогда запуталась так, что даже мыслить нормально не могла.

– А сейчас что? Ты, наконец, определилась?

– Да, – я сглатываю подходя ближе и заглядывая в его голубые глаза. Момент осознания и теперь я, радостно улыбаясь от того, что всё для себя решила, прижимаюсь губами к щеке Чарли в лёгком, ничего не обещающем поцелуе. Чарли замирает, весь напрягшись. Ведь он всё уже понял. – Ты был прав. Я обманывала себя и тебя одновременно, – отрываясь от него, я отхожу, чтобы увидеть слёзы на его глазах. – Чарли, ничто не может быть сильнее моей любви к нему. Я это поняла, когда до меня вдруг дошло, что его больше нет и не будет.

– Связь? – ничего не пытаясь мне доказать, интересуется он.

– Даже она лишь пустой звук для меня, когда я думаю о том, что Питера не будет рядом. Не скрою, я всё ещё чувствую притяжение, но не более. Всё заглохло, стоило мне его увидеть. Пусть и таким… мёртвым.

– И никогда не… – в глазах Чарли боль, но я будто закрываюсь, не давая ничему из «его» проникнуть к «моему».

– Вряд ли это вообще возможно, – я печально закусываю губу, носком сапога разворошив снег. – Не думаю, что это когда-нибудь кончится.

– Значит всё то, что мы пытались отстроить…

– Чарли, прости, я должна была сразу сказать «нет».

– Ничего, – он качает головой. – Хорошо, что ты приняла решение. Больше не будет… неопределённости.

– Ты прав, так намного легче.

– Тогда я, – он не заканчивает, нахмурившись и кашлянув. Говорить то, что мы итак оба знаем оказалось для него трудно.

– Я не хочу, чтобы ты перекидывался, – говорю я. – Я определилась и теперь нет странных чувств. Может и ты сможешь? Теперь, когда всё ясно.

– Ты в курсе, что у меня этого не получится?

– Чарли…

– У нас был уговор. До тех пор, пока не найдём твоего Питера. Нашли, а значит мне больше незачем тут оставаться человеком.

– Мне нужна поддержка, – выпаливаю я. – Прошу тебя, останься…

– Я буду с тобой до тех пор, пока ты не проснёшься, –  сдаётся он, не выдержав моего тона.

– Откуда ты… ах, да… – я вдруг вспоминаю о супер-слухе Чарли и для меня не новость, что он всё уже знает. Обо всём.

– Мне эта идея не по вкусу, но ты же не послушаешь. Тебе нужно спасти его. Хотя это полнейшее безумие.

– Ты бы, я уверена, сделал тоже самое ради меня, – я улыбаюсь. – Ведь я права?

– Без раздумий бы согласился на всё, – кивает он.

– Вот и я тоже – без раздумий.

– Ты безумная девушка, Ксения, – усмехается Чарли, смягчаясь.

– Я не безумна, – противюсь я, вздохнув, а после блаженно улыбаюсь. – Чарли, я просто его люблю.

Аслан появляется через три часа после своего ухода. Вместе с ним приходит и светловолосая женщина, с зелёными глазами. Она стройна, высока, но любой согласится со мной в том, что выглядит она действительно устрашающе.

Аслан просит верить некой Шоте и мне невольно приходится послушаться. Ведьма просит раздеться меня до рубахи и улечься рядом с Питером на кровать. Быстро справившись со всеми шнурками на одежде и сняв сапоги, оставаясь в одной простой рубахе, как и Питер, я ложусь на подушку, повернув голову вправо и уставившись на расслабленные черты любимого лица. Лицо короля бледно и неестественного синеватого оттенка. Закусив губу, я беру хладную руку в ладонь и сжимаю, обещая ему, что обязательно вытащу его, верну обратно и больше никогда не оставлю.

– Сейчас, когда я буду произносить заклятие, – начинает Шота, развязывая оставшуюся шнуровку на моей рубахе и откидывая её полы в стороны, но так, чтобы была прикрыта грудь, она проделывает тоже самое с Питером, обнажая белоснежную накаченную грудь, – ты почувствуешь небольшое покалывание в области сердца, а он, – она кивает на Питера, – задрожит. Ни в коем случае не мешай, даже если тебе покажется, что он вот вот откроет глаза, поняла? – я послушно киваю, сжимая ладонь в руке сильнее. Мне страшно и его ладонь заставляет меня чуть успокоится и верить в лучшее. – Ты в курсе, что сейчас произойдёт? – я отрицательно качаю головой. Губы слишком сильно дрожат, чтобы разлепить их и произнести что-то связное. – Заклятие не только свяжет его жизнь с твоей, но и разделит твоё сердце на две половины. Одна будет у него, вторая – у тебя. Всё получится, если только твоя любовь действительно настолько сильна, как утверждает Аслан.

– Что?! – вот этого я точно не ожидала. Я подскакиваю на кровати, вырвав руку из расслабленной ладони Питера. – Что ты сделаешь?!

– А ты что думала, в сказку попала? – усмехается ведьма. – Связующие заклятие работает только так.

– А что, если… – я не договариваю, сидя с открытым ртом. – Как мы будем жить с половинами моего сердца?! Это же невозможно! Ты права, мы не в сказке, где любовь всё побеждает!

– Любовь довольно сильна, – отрицает женщина, – она может разрушить любые чары, спасти любимого.

– Я целовала его! – вдруг доходит до меня. То, что может ничего не получится, заставляет испугаться и напрячься. – Я целовала его, когда увидела, думала, что мой поцелуй истинной любви… – я не договариваю, потому что Шота начинает смеяться. – Что?

– Ты не любишь его истинной любовью, – отсмеявшись, говорит она. – Твоя истинная любовь должна быть для того, кто сейчас стоит за моей спиной, – она кивает на молчаливого Чарли, стоящего в углу комнаты и стараясь не вникать в суть разговора. Но, услышав об любви, он поднимает голову и удивлённо смотрит на меня. – Но по каким-то причинам она слишком слаба, потому что та любовь, которую ты испытываешь к нему, – Шота указывает пальцем на Питера, такого безучастного ко всему, – намного сильнее вообще всего! Такой случай впервые на моей практике, но поверь, определить, где истина, а где нет – я в состоянии.

– Такое вообще возможно? – я стараюсь игнорировать скривившегося Чарли и ухмыляющейся Леи.

– Никто не знал до этого, – говорит Аслан, подходя ближе и заглядывая своими янтарными глазами в мои. – Но ты настоящее исключение. Ты испытываешь настолько сильные чувства к королю, что они перекрывают всё, даже чувства подходящего для тебя человека, – Аслан выглядит довольно.

– Бредятина, – качаю я головой. – Но если всё действительно так… я рада.

– Именно поэтому проводить заклятие опасно, – вдруг говорит Шота. – Ни я, ни Аслан не знаем, чем оно грозит для вас. Возможно, тело Питера отвергнет твою часть сердца, потому что она не будет подходить, а может вы станете сильнее вместе. Кто вас знает. Рискнём или ты испугалась? – в глазах ведьмы появился азарт и я почти уверена, что и мои он тоже посетил.

– Спрашиваешь! – усмехаюсь я. – Но вот перспектива делится с ним сердцем… – я не договариваю, потому что Аслан меня перебивает:

– Ты не обязана, если не уверена.

– Дайте же договорить! – возмущаюсь я. – Я не боюсь делится с ним своим сердцем! Я боюсь, что ничего не получится. Вдруг станет только хуже?!

– Да кто его знает, – отмахивается Шота и отвернувшись, берёт с небольшой тумбочки две свечи. Поджигая одну, она подходит ко мне и наклоняет свечу так, чтобы воск капнул мне в ложбинку между грудей. Он обжигает, быстро застывая. Капля за каплей прозрачная жидкость оказывается у меня на коже, застывая, превращаясь во что-то неприятное, липкое и сковывающее.

Я не сразу замечаю, что ведьма что-то бормочет, но не пытаюсь вникнуть. Вместо этого, я поворачиваю голову обратно к Питеру и, найдя его руку, вновь сжимаю, переплетая наши пальцы.

Закончив со мной, Шота берёт другую свечу и проделывает тоже самое с Питером. Я зачарованно смотрю на то, как капли воска застывают на не колыхающейся груди. Мне так хочется увидеть, как грудная клетка поднимается и опускается в такт мерному дыханию. Я очень надеюсь, что заклятие сможет преодолеть барьер смерти, а сердце любимого человека на свете вновь забьётся, с удвоенной силой.

Закончив, Шота кладёт две свечи между нами и встаёт в изножье кровати, опуская руки на деревянный поручень. Глаза её закатываются и она начинает тихо шептать что-то на неизвестном мне языке. Возможно, если бы я прислушалась, то и различила бы слова, но мне не до этого, потому что в ту же секунду в том месте, где находится застывший воск, кожа начинает зудеть так сильно, переходя в настоящую, адскую боль. Сжав сильнее руку Питера, я откидываю голову назад, упираясь затылком в подушку. Создаётся ощущение, будто воск раскалывается вновь, вгрызаясь в кожу, будто стая крыс под ведром. Что самое странное – кричать не получается. Я пытаюсь распахнуть рот, разораться благим матом, но ни того, ни другого не происходит.

Кровать сотрясается от судорог и боль отступает. Повернувшись, я вижу, как колотит Питера по всей кровати. Рука в моей ладони будто подпрыгивает и мне приходится с силой сжать руку, чтобы та не выскользнула. Питера выгибает и мотает по всей кровати, руку уже практически невозможно сдержать. Я вдруг понимаю, что не могу даже двинутся, будто прикованная цепями.

– Когда ты попадёшь туда, где находится Питер, – будто сквозь купол слышу я голос Шоты, – у тебя есть ровно полчаса нашего времени, чтобы убедить его, что всё то, где он находится и что видит – обман, а ты – реальна. Заставь его поверить тебе, если понадобится – вспомнить. По истечению получаса тебя вышвырнет обратно и если сердце короля забьётся, значит у тебя получилось. Не забудь, Ксения, у тебя ровно полчаса!

Я киваю с усилием двигая головой. Комната начинает вращаться и я, вдруг обретя контроль над телом, вцепляюсь свободной рукой в матрац, другую же сжимаю мёртвой хваткой. Говорить или кричать не получается, да оно и не надо. Меня будто бросает из одной стороны в другую, голова кружится, картинка расплывается.

– Заклятие наложено! – слышу я торжествующий голос Шоты. – Теперь остаётся только надеяться, что у Ксении всё получится.

Я поворачиваю голову вправо, еле успев уловить расплывчатые черты лица. Стараясь сохранить их в памяти, я слабо улыбаюсь, чувствуя, что быстро уношусь в забытье.

«Я найду тебя,– думаю я, прикрывая глаза, – найду и верну!»

Я распахиваю глаза, подскакивая на месте и оглядываясь. Я нахожусь на берегу Восточного моря. Золотистый песок приятно греет босые ступни, а тёплое летнее солнце пригревает, заставляя нежится в тёплых солнечных лучах. В воздухе витает запах соли, а над головой кружат и кричат чайки. К берегу прибиваются прекрасные, большие зелёно-голубые волны, в некоторых местах разбиваясь об острые камни, выглядывающие из воды. Я кручусь, пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь, кто будет мне знаком, а после резко замираю, уставившись на прекрасный белый огромный замок.

– Кэр-Параваль, – не веря своим глазам, произношу я, приоткрыв рот.

Белый замок будто вытесан из камня, расположившись на самом верху небольшого холма. Красота резиденции королей поражает до глубины души. Сразу вспоминаются заросшие руины и сердце ноет от того, что никто не смог сохранить эту красоту.

Я делаю шаг, не замечая человека, что стоял у самой кромки леса, за моей спиной и внимательно за мной наблюдавший. Я замечаю его уже поздно, когда слышу знакомый звук вынутого из ножен меча, а в спину, между лопаток, упирается остриё лезвия. Замерев на месте, я боюсь даже сделать вдох, потому что-то, что я чувствую, подсказывает мне, что это…

– Кто ты такая? – грубый мужской голос разносится в наступившей тишине подобно грому. Я сглатываю, чувствуя, как по щекам медленно начинают течь слёзы.

– Питер… – выдыхаю я, резко разворачиваясь и вглядываясь в прекрасные, самые лучшие на свете глаза Верховного короля. Прекрасный взор недоверчиво разглядывает меня, не узнавая. Верхняя губа чуть приподнимается, будто передо мной не человек, а некий хищник. Если это так, то я с удовольствием буду жертвой.

Передо мной стоит мой Питер, каким я запомнила его в то далёкое время, когда прибывала в Нарнии. На напряжённом лице нет взрослых морщинок, волосы коротки и причёсаны, тёмная свободная рубаха и коричневые сапоги – вот его одеяние. Подбородок вздёрнут, показывая превосходство парня и его настороженность.

– Откуда вы знаете моё имя? – спрашивает он зло. – Кто вы такая? Как оказались вблизи Кэр-Параваля?

Вопросы льются нескончаемым водопадом, а я ни на один ответит не могу, потому что стою на песке, босиком, с представленным к груди остриём и улыбаюсь, как дура, потому что не могу иначе. Потому что хочется накинутся, расцеловать всего – с ног до головы – и больше никогда не покидать, потому что так невыносима разлука и так сладка встреча!

– Ты… не помнишь меня? – вдруг доходит до меня сквозь сладкую негу. Меня будто обливают ледяной водой из ведра. Рот раскрывается в форме буквы «о», и я в шоке делаю шаг назад. – Не узнаёшь?!

– А должен? – удивляется Питер, не отпуская клинка. Мир внезапно теряет все краски, а радость встречи омрачается. Потому что Питер не помнит! Не узнаёт!

Неужели он, в этом выдуманном мире, не захотел, чтобы я была здесь вместе с ним? Неужели это его островок утешения? Там, где нет меня?

Осознание сего факта больно бьёт в самое сердце и я, рвано вдохнув, оседаю на горячий песок. Питер удивлённо смотрит на меня, а мне хочется ударить его, да посильнее. Внутри я, конечно, понимаю, что он не виноват, что не помнит того факта, что всё нереально, но… он не помнит меня!

– Нет, не должен, – я усмехаюсь, прижав ладонь ко рту и рассмеявшись. Ну действительно, конечно, думала я, что будет всё просто, смотаюсь быстренько к Питу, заставлю убедится в том, что всё, что его окружает – лишь фантазия, а после вернусь и всё вновь будет, как было. Не хрена подобного. Вместо этого – истекающее время и не узнающий меня любимый. Вот тебе, Ксенька, и легкотня твоя. – Я такая дура, – тяну я, усмехаясь, – непроходимая тупица.

Питер удивлённо смотрит на меня, а после, нахмурившись, кивает что-то самому себе.

– Я должен проводить вас к границе территории Кэр-Параваля, иначе у вас будут проблемы.

– Да, они у меня уже итак есть, – махаю я рукой, поднимаясь и позволяю увести себя куда-то наверх.

Мы обходим Кэр-Параваль, но мне как-то уже и неважна его красота. Я полностью потеряна от того, что не знаю, что делать, что предпринять. Вот он, Питер, такой любимый и нужный, а на самом деле, его вроде и нет рядом, потому что тот, кого я вижу, такой… далёкий и неизвестный.