Текст книги "«Эра драконов» (СИ)"

Автор книги: Krismollka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

Найти человека в огромной зале было равносильно поискам иголки в стоге сена. Лорд сказал ей, прежде чем отпустить, что она может идти к Сьюзен, поэтому Ксения собиралась сделать это прямо сейчас же. Нужно было срочно рассказать ей, что её брат и, возможно, остальные в замке. Но у неё не получилось уйти. Прежде чем она выскочила из залы, её перехватили мужские руки.

– Эти руки я не спутаю ни с чьими, – она и не подумала, что сказала это вслух, моментально оборачиваясь и встречаясь с голубыми блюдцами напротив. Питер, пусть и в маске, был узнаваем для неё. – Питер…

Он сжал губы в тонкую полоску, а после резко прижал её к себе. Она разрыдалась у него на плече, выпуская из себя всю горечь и страх, что испытывала все эти долгие недели.

– Господи, Питер, – шептала она точно в бреду, – Питер… Питер… Питер…

Он молчал, безмолвно прижимая её к себе. Ей так захотелось стянуть с него маску, но он не позволил, откинув голову и покачав головой. И вновь без слов. Она безумно хотела услышать его голос, но он молчал. – Прости, умоляю тебя, прости, – шептала она, размазывая слёзы по щекам. Тёплый, будто бы летний, ветерок, коснулся её уха и тихий шёпот родного человека обжёг заледенелое сердце:

– Слушай внимательно.

Это не те слова, что она хотела бы услышать, но именно они сейчас были ей нужнее всего. Они привели её в чувство.

– Ох, – она отстранилась от него, оглядев толпу народа. Все игнорировали их, словно бы их для них не существовало. – Сьюзен плоха, Питер. Её нужно спасать.

– Чёрный ворон даст трещину, – сказал он так тихо, что ей показалось, словно бы он вовсе молчал. – Свет озарит мглу.

– Что ты говоришь? – хрипло прошептала она, нахмурившись.

– Встретимся на той стороне, – прошептал он и отстранился.

– Питер! – крикнула она, но он исчез в толпе. Ему так легко удалось затеряться среди неё, будто бы его и вовсе не было здесь. Ксения ещё долго стояла на месте, прежде чем поняла, что у неё только что были натуральные галлюцинации. Мир словно бы ожил, все вокруг начали что-то говорить, устроив гвалт, а музыка заиграла громче. Ксения тряхнула головой и пошла на выход. Лорд что-то говорил у неё за спиной, но ей было всё равно. Ей нужно было прийти в себя и понять.

Был ли Питер настоящим или же результатом её отчаяния?

Комментарий к Глава XL – «С каждым днём – дальше во мрак» https://i.pinimg.com/564x/ea/d9/d7/ead9d7fbe350c218087b98a98239d383.jpg – Глюки или нет?

====== Глава XLI – «Всегда темней перед рассветом» ======

Давно пора было это сделать. Все мы долго к этому шли.

Глава XLI – «Всегда темней перед рассветом»

Ксения находилась в глубочайшем шоке, когда заходила в их со Сьюзен покои. Ей было до такой степени плохо, что она даже не заметила болезненно скорчившуюся королеву, пока та не вскрикнула особенно громко и не рухнула на пол. Забыв о своих бедах и потрясениях, Ксения кинулась к Певенси, хватая ее под руки. Лицо королевы было бледно и липкое от холодного пота.

– Что такое? – прошептала Ксения, совершенно не обращая внимание на силу, с какой та впилась в ее руку. – Сью!

– Сегодня мне особенно плохо, – прохрипела Сьюзен, на дрожащих ногах поднимаясь и плетясь к кровати. – Боюсь с такими темпами у нас не получится опередить Лорда в его стремлении присутствовать во время родов.

– Тогда нам стоит отправляться сейчас же, – решила Ксения. Она не могла больше находится в этих покоях, а одна мысль о том, что Лорд потребует ее присутствия еще и в его постели… Ксения содрогнулась. – Повитуха говорила, что тебе осталось несколько дней. Сью, нельзя больше ждать.

Однако королева покачала головой. Схватив свое пузо, женщина тяжело вздохнула и зажмурила глаза – она всегда так делала, когда пыталась сдержать рвотный позыв.

– Мы не можем, – придя в себя, ответила она. – Ни в коем случае. Иначе Лорд поймет и найдет нас. А там не поздоровится и тебе.

Ксения вынуждено согласилась. Им предстояло провести в этой ужасной комнате еще неопределенное количество времени.

– Тогда нам стоит вернуться в постель как можно скорее и быть более внимательными, – вздохнула Ксения и присела на кровать. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Ты сказала «да»? – объяснять не пришлось, Сью итак все знала. Ксения кивнула. – Я до конца буду злиться на тебя за это, – сказала она просто, а после пожала плечами, – ты не имела права лишать Питера счастья.

Ксения закатила глаза и не стала говорить ей о том, что Питер был первым, кто сделал это. Он лишил их этого. Принял окончательное решение.

– Я видела его сегодня, – прошептала Всадница вместо этого. – Мне кажется, что это был лишь призрак, видение. Но столь реалистичное…

– Несмотря на то, что ты говоришь, именно он явился к тебе, – Сью слабо улыбнулась, устраивая голову на ее плече поудобнее. – Ты любишь его. Где-то глубоко внутри.

– Он сказал нечто странное.

– Что именно?

– Черный ворон даст трещину и свет озарит мглу. Что бы это могло означать?

– Я не знаю, – Сьюзен уже засыпала, – может быть, что-то хорошее.

Ксения мало в это верила, но возражать не стала. У Сью итак слишком много потрясений.

Для такого дня надеть кремовое платье было неразумным. С самого утра Лорд вознамерился провести раннее утро вплоть до полудня со своей будущей женой. Ксению подняли с рассветом, едва ли петухи откричали свое. Сьюзен еще спала и, не желая ее будить, Всадница выскользнула из покоев практически бесшумно. Лорд действовал ей на нервы и едва ли их встреча приносила Ксении удовольства. Метку жгло безумно сильно и Ксения только и делала, что чесала руку. Даже сейчас, не слушая Лорда, она упорно раздирала кружевной рукав. Тот уже успел напитаться кровавыми пятнами.

– Красота моя, прекрати издеваться над рукой, – хмыкнул Лорд, положив свою ледяную ладонь ей на предплечье. Ксения вздрогнула и хотела отдернуть руку, но холод облегчил ее страдания. – Покажи мне.

Почему-то захотелось подчиниться. Ксения отдернула рукав и продемонстрировала опухшую руку. Кровь сочилась из небольших ранок, а черная метка едва ли разглядывалась, тускнея на глазах.

– Как интересно, – задумчиво произнес Лорд, – не могу сказать, что видел подобноее. Такое ощущение, будто твое тело отторгает ее.

Ксения закатила глаза и хмыкнула.

– Я всегда была чувствительна.

– Чересчур, моя дорогая, – склонившись, Лорд чмокнул метку и ту зажгло с новой силой. Ксения зашипела и все же отдернула руку. Хватит с них этих нежностей.

– Едва ли я смогу продолжить нашу прекрасную встречу, – произнесла Ксения, начесывая руку. – Можно мне удалиться?

– Конечно.

Поклонившись Лорду, Ксения поспешила удалиться. Они сидели в его покоях, но тот не пытался сблизиться с ней. Однако Ксения подумала об этом слишком рано. Лорд прижал ее к закрытой двери, как только девушка оказалась рядом с ней.

Проведя носом по ее шее, он оставил смачный поцелуй и промурлыкал ей на ухо:

– Жду не дождусь, когда ты полноценно станешь моей.

– Боюсь тебе придется долго ждать.

Дернувшись, Ксения выскочила из покоев, едва Каспиан разжал руки. Отряхнув платье, Ксения пошла в противоположную сторону – покои королевы находились достаточно далеко от покоев Лорда.

Не успела Ксения пройти даже половину, как руку обожгло такой болью, какой еще не было от воздействия метки. Ксения опустилась на пол со стоном, оттягивая рукав. Метка вибрировала, обжигая огненной болью. Однако долго это не продолжалось. Боль исчезла также быстро, как и появилась. Ксения медленно поднялась. Где-то далеко раздался крик Сьюзан.

Так быстро Ксения еще не бежала. Она слышала ее крики благодаря чуткому слуху, данному ей меткой. Руку жгло, но боль была терпима. Молясь на то, чтобы королеву никто не услышал, Ксения неслась в покои, молясь на то, что это – не то, о чем она думает.

Дверь не стала ей преградой – Ксения выломала ее, даже не почувствовав удара. Перед глазами была Сьюзен, лежащая на постели и держащаяся за живот. В ворохе мокрой постели из-за отошедших вод…

– Держись, – цепкие пальцы королевы больно держали Ксению, лицо исказила гримаса боли, а ноги разъехались в разные стороны. Сьюзен тужилась изо всех оставшихся сил.

– Не дай ему забрать его! – орала она между приступами. Орала так, что Ксению оглушали звуковые частоты. Призрак енота мельтешил вокруг них, истерично что-то шепча. – Не дай ему забрать его!

– Не дам, – успокаивала Ксения королеву, но та была безутешна. Ее настигла новая волна схваток и ее выгнуло дугой. На удивление Сьюзен сами схватки терпела стойко, но между ними орала так, словно бы ее пытали. Ксения не могла утешить или заткнуть королеву, потому что сама едва держалась на руках. С каждой схваткой Сьюзен, рука самой Ксении обливалась огнем. Это было как-то связано – Ксения поняла это тут же, но из-за чего не была в силах осознать.

Новая схватка настигла внезапно, заставив Сью проскулить, а Ксению завыть от боли. Руку жгло, Сьюзен заходилась в истерике и немом крике, а енот вокруг носился и мельтешил перед глазами.

– Ксения, пообещай мне, – едва успокоившись, Сью притянула бледное лицо Ксении к себе и, прижавшись мокрым лбом, прошептала: – Пообещай мне, что ты сохранишь его.

– Я обещаю. Ты сама это сделаешь. Сью, мы найдем выход.

Сьюзан не ответила. Ее вновь изломало болью.

Ксении было также больно, как и Сьюзен. Ее мутило и шатало, а с каждой схваткой королевы руку жгло нещадно. Но она держалась, крепко обнимала Сьюзан и шептала ей слова утешения и поддержки. Она обещала, что страдания закончатся и она встретится с родными. И обещала, что ребенок будет с ней.

Сьюзен уже не могла говорить. Все силы уходили на то, чтобы скорее дать жизнь своему дитя. Она лишь мотала головой по подушке и едва ли стонала от боли. Ксения стояла на коленях перед ее ногами и помогала малышу вылезти. Она уже держала его головку и ожидала, когда тот вылезет окончательно. Рука с меткой дрожала так, что Ксения уже не чувствовала кистей.

Ксения не знала сколько продлятся эти мучения. Они обе были без сил.

Ксения рыдала – громко и надрывно – так, как хотела уже давно. Чувства лились рекой. Сьюзен расслабленно держала на руках маленький сверток одеял, где копошилось маленькое дитя – ее дочь.

– Она прекрасна, верно? – едва ли Сью сейчас могла оторвать глаза от ребенка. Ксения же утирала глаза и не знала как себя остановить. Роды оказались ужасно тяжелыми и сейчас реветь от облегчение – самое прекрасное чувство на свете.

– Как ты ее назовешь? – прогнусавила Ксения, опускаясь на постель. Они позволили себе минутное облегчение. Лорд за стенами этой тайной комнаты был сейчас далеко.

Сьюзен молчала. Долго и в полной тишине она разглядывала свою дочь, а после подняла глаза на Всадницу.

– Тебе предначертано ее защищать, – сказала она тихо. Ксении не нравились ее слезы, бегущие из глаз. – И ты сделаешь это, верно? Ксень, ты обещала.

Ксения ничего не ответила. Просто не успела. Сьюзен прижала дочь к себе, поцеловала ее в лобик и протянула ее Ксении, отворачиваясь.

– Забирай, – ровно произнесла она.

– Что? – от потрясения Ксению тряхнуло.

– Забирай, – Сьюзен не смотрела – она буквально отрывала от сердца свою частичку, – ты станешь ей матерью и защитишь. Ты обещала.

– Мы так не договаривались.

– Забирай. Живо, – Сью была непреклонна. Ксении пришлось послушаться. Сверток на ее руках что-то кряхтел и возился. Закусив губу, девушка посмотрела на королеву.

– Что мне с ней делать?

– Унеси ее отсюда, – Сью внезапно криво усмехнулась. И внутри Ксения не видела ничего. – Я дам тебе время. Как только будешь далеко – исчезни. Сделай что угодно, продай душу дьяволу, но исчезни. Пусть этот ублюдок никогда ее не найдет. Ксения, ты поняла? Я могу на тебя расчитывать?

– А что будет с тобой? – инстинктивно прижав к себе ребенка, Ксения вылупилась на королеву. Та пожала плечами.

– Я мертва с тех самых пор, когда Лорд сделал меня своей рабыней. Уходи, Ксения. Фредди проводит тебя.

– Я не могу оставить тебя…

– Ксень, – Сьюзен улыбнулась. – Теперь она – твоя жизнь. Ты головой за нее отвечаешь.

Ксения кивнула. Сьюзен была права. Прижав ребенка к себе, Ксения встала. Рука не болела – пожар исчез сразу же после того, как дочь Сью появилась на свет. Ксения обернулась лишь однажды – у самой стены, перед тем как взять бестелесный призрак Фредди за лапу.

– Она узнает о тебе.

– Ты будешь прекрасной матерью, – Сью прикрыла глаза. Единственный тонкий ручеек сполз по щеке вниз, к отсыревшей подушке.

Фредди схватил Ксению за руку и шагнул в стену. За спиной Ксения оставляла Сьюзен. И на этот раз – навсегда. Ее дочь даже не проснулась.

Свобода пахла гарью. Фредди вытащил их к самому озеру. Они прошли незамеченными через стены, но удивляться тому у Ксении не было сил. Сверток в ее руках подозрительно молчал, но это было, несомненно, на руку.

У самого озера Фредди остановился.

– Тебе придется плыть – только так ищейки не почуют твой запах. Тебе пора.

– Спасибо. И прости.

– Защити малышку, – едва произнеся эту фразу, Фредди с громким «пуф» исчез. Ксения в последний раз обернулась на замок. Где-то в этих стенах великая королева испускала свой последний вздох.

– Я исчезну, – кивнув самой себе, Ксения пошла к воде, – я исчезну и заберу тебя с собой, – новорожденное дитя крепко спало.

Вода поглотила их быстро и уже через секунду у озера никого не было.

Оказавшись на другом берегу, Ксения уселась на мокрую землю и положила дитя к себе на колени, распахивая одеяла. Впервые она увидела личико малышки и улыбнулась. Та была прекрасна. Розовенькая, пухленькая, с голубыми глазками, смотрящими сквозь Ксению.

– Нужно дать тебе имя, – хрипло произнесла Всадница и задумалась. В голове проблескивало лишь одно. – Я назову тебя…

Голову резко обнесло. Девочка смотрела Ксении прямо в лицо, протягивая пухленькую ручку. Вытянув палец, Ксения позволила себя схватить.

Это как гром среди ясного неба. Как звуковая волна в тишине. Как рябь от камня на чистой глади озера.

Это как… прояснение.

– Твое имя Рейвен, – предплечье обдало холодом. Ксения вытянула руку и не смогла сдержать слез.

Метка исчезала на глазах.

====== Глава XLII – «Чья ложь больнее в сердце отзывается» ======

Глава XLII – «Чья ложь больнее в сердце отзывается»

– Как долго? – Каспиан не смотрит назад. Тишина. – Как долго? – повторяет, уже намного громче.

– Около трех часов, – лекарь тяжело вздыхает и отстраняется, аккуратно вытирая руки о мокрую чистую тряпку. Та тут же окрашивается в ярко-алый. Каспиан кричит, набрасываясь на неповинную стену, молотя кулаками по ней. Боли нет, есть лишь гнев. – Мой Лорд, королева не мучилась, ее сердце… – ему не дают договорить. С рыком Каспиан накидывается на лекаря, сжимая его горло, вбивая его тело в стену. И скалится. Безумие правит. Отныне и навсегда.

– Ребенок! Она его забрала! – по пальцам течет теплая кровь. Каспиану все равно. – Я найду ее. Найду, – лекарь тяжелым кулем падает к его ногам. Каспиан оборачивается назад. Сьюзен безмолвной куклой лежит на постели – грязная и окровавленная. Мертвая и бездушная. Он подходит к ней на негнущихся ногах. Садится в изголовье и кладет руку ей на грудную клетку. Он смотрит в ее открытые глаза и ухмыляется. Одно движение и хруст – некогда бившееся сердце, любившее весь мир, сейчас даже не трепыхается. – Ты их не спасешь.

Сьюзен все равно. Она давно обрела покой.

P O V

Малышка Рейвен не спит – бедняжка голодна уже несколько часов и я не знаю, как ей помочь. Единственное, что мне остается – это молиться. Надеется на то, что Вэнфролх почувствовал меня, что он уже предупредил всех, где я. Я слишком далеко от своей семьи, слишком далеко от него, Питера и Люси. От Чарли. Я не смогу дойти до них даже если бы захотела. Не теперь. Не с Рейвен.

Мне страшно возвращаться мысленно туда, в комнату, где осталась Сьюзен. Мне страшно – я давно не чувствовала этого в полной мере. Метка, исчезнувшая с моей руки, больше не держит мои эмоции и чувства. И те поглощают меня, заглатывая с лихвой.

Рейвен плачет и я прижимаю ее к себе. Тише, моя крошка, тише. Никто нас больше не потревожит. Нам лишь нужна помощь, верно, моя детка? И я готова молить о ней.

– Аслан, если ты меня слышишь… Помоги нам. Аслан, я молю тебя, – перед глазами только чистое ночное небо. Едва ли можно поверить, что великий кот услышит мою мольбу.

Рейвен уливается плачем, дергается и всяким образом указывает на свой страх. Мое сердце разрывается на части – я не могу ей помочь. Я предам память Сьюзен, если не смогу помочь ее дитя. Отчаяние поглощает меня с головой. Я чувствую слёзы. Рейвен, кажется, тоже. Она надрывается в плаче лишь сильней.

– Тише, крошка, тише, – мы ревем обе, так горько мне не было давно. Ох, Аслан, услышь меня! – Тише.

Вокруг тишина – у меня хватило сил лишь на то, чтобы уйти глубже в лес, подальше от замка Лорда. Увы, даже здесь мы не в безопасности. Пусть и не на раскрытой ладони тоже.

Спать хочется до безумия, есть тоже, но сейчас главное – согреть Рейвен и молиться. На то, что мою мольбу услышат.

– Аслан, пожалуйста, – хрипло и надрывно. Крошка, убаюканная теплом, засыпает. Надолго ли?

Проходит больше часа, но никого вокруг нет. Кажется, что лес вымер, хотя и неудивительно. Лорд правит своей железной рукой и пустой душой. Ни одно зверье не сможет находиться подле такого чудовища. Рейвен спит, прижавшись к моей груди – ее крошечный носик краснеет в темноте, она замерзла и чувствует себя явно некомфортно, но продолжает спать. Словно на ней чары…

Я вздрагиваю от грянувшей в голове мысли. Ну конечно! Отодвинув воротник платья, я достаю кулон, подаренный мне Конде. Вот он – выход. Хочется вновь разрыдаться, только сейчас – от промелькнувшей надежды.

– Питер… – надрывно, хрипло, горько, а вместе с шепотом заветного имени – рывок шнурка. Тот трещит, но даже не смеет порваться. Едва ли это то, на что я так надеялась. Кулон греет мою шею, но не приносит наслаждения как раньше. Теперь единственное, что я чувствую из-за него – это отчаяние. Теперь, когда метка не отравляет меня, я лишь хочу почувствовать Питера. Так сильно, как никогда ранее. От этого желания болит живот и слезы льются лишь сильнее. Питер, как долго я не произносила твоего имени про себя именно так – с наслаждением и любовью! Как я скучала! Оставалось лишь надеяться на то, что я смогу рассказать ему об этом. Теперь, освобожденная от душевного холода, я хочу посмотреть в любимые голубые глаза и произнести заветное «я люблю тебя». Но для этого нужно лишь как-то оповестить о себе. И поскорее! Оглядевшись, я не нахожу вокруг себя ничего острого. Придется выдумывать. Вздохнув, я кладу Рейвен на землю и шуршу в траве, нескоро наткнувшись на острую сухую веточку.

Я не боюсь боли. Не тогда, когда она – единственный способ спасти крошку Рейвен. Мне всего лишь нужно оставить послание – это не трудно, верно? Шкрябать веткой по руке не так уж и удобно, как если бы это был нож. Я просто оставляю на руке розовые царапины, а руку начинает жечь. Приходится менять тактику. Оглядевшись вокруг, я нахожу камень. Он ни на толику не напоминает что-то подходящее, но если постараться… Руку жжет, но это то, что нужно на данный момент. Капельки крови появляются тут же и сбегают по руке. Я же сосредоточенно пишу. Давай же, Питер. Ты же должен понять, верно? Должен же…

Боль не исчезает даже тогда, когда я уже закончила. Вернув Рейвен в привычный кокон из своих рук, я целую ее в лобик и вздыхаю, глядя на звездное небо. Руку жжет.

– Давай верить, что твой дядя меня услышит, – едва ли Рейвен сейчас во что-то верит. Она преспокойно спит. А во мне не остается ничего, кроме надежды.

До меня слишком поздно доходит, что кулон глушит все наши с Питером общие чувства. Он – барьер между нами, сотворенный Конде по моей же просьбе. Сейчас я могу лишь ругать себя обезумевшую, за то, что она была так умна и догадлива. Я смеюсь, прижимая Рейвен к себе. Даже будучи не вполне в себе, я постаралась защитить любимого. От самой себя. Вспоминать ненависть, бурлящую в груди в то время, очень больно. Как же я могла ненавидеть того, кому отдала собственное сердце?

Костер весело трещит, а Рейвен готовится проснуться – возится в одеяле и похныкивает. На время я откладываю мысли о старшем Певенси и смотрю на крошку Сьюзен. Она голодна уже больше пяти часов, а мы даже из леса не вышли. Страх возвращается. Я закрываю глаза, жмурюсь, положив подбородок на нежную головку малышки. Давай же, Ксения, думай! Кто тебе может помочь?

Конде. Единственный, пожалуй, с кем у меня сохранились ментальные связи. Но тот не пытался узнать обо мне все то время, что я находилась в плену Лорда. Смогу ли я достучаться до него сейчас?

Конде.? Это я. Прежняя. И мне очень нужна твоя помощь…

Хочется верить, что Конде услышит мою мольбу о помощи, что сможет отыскать меня через нашу связь жреца-всадника. Даже спустя столь продолжительное время порознь. Мне остается лишь ждать и надеяться. А тем временем лишь пытаться сохранить тепло этой холодной ночью. Несмотря на то, что зима ушла из Нарнии, холод в темное время остался. И вряд ли это связано с погодой…

Меня сильно клонит в сон, я не могу с ним бороться. Прижимая Рейвен к себе и слушая ее хныканье, я засыпаю. Пусть мне приснится Питер. Ну пожалуйста! Я так по нему скучаю…

Рассвет мы с Рейвен застаем невыспавшимися. Она – громко с надрывом плачет, я – едва ли держась на ногах от усталости. Впереди долгие часы в дороге и страхе от того, что Лорд нас отыщет. Я очень надеюсь, что мое послание хоть кем-то было услышано. Или кто-то меня почуял, да тот же Гатх! Но я не могу оставаться на одном месте. То, что меня еще никто не отыскал – уже удача. Огромная удача! Я должна идти, идти до тех пор, пока силы не закончатся. Без устали и боли. Я должна дойти хоть до куда, лишь бы подальше от Лорда, замка и мертвой Сьюзен. Подальше, туда, где Рейвен, маленькая Рейвен, сможет поесть…

Я стараюсь не думать о том, почему лес так тих. Мертвая тишина напрягает, заставляет дергаться от каждого изданного мною же шума. Лес достаточно густой, деревья многовековые, а земля рыхлая. Тут даже нет растительной пищи. Подумав о еде, я тут же об этом жалею – живот урчит. Рейвен же молчит – она совсем тиха, это пугает даже больше молчаливого окружения. Почему она молчит? Почему не плачет и не требует еды? Сколько ей… я осекаюсь. Сколько нам осталось? Да, так будет правильней. Мы теперь неразрывны. Я чувствую эту связь, которая зародилась еще тогда, когда Рейвен была в материнской утробе. Уже тогда я понимала, что ребенка нужно будет защищать, но страх того, что это дитя Лорда мне не давал покоя. Что изменилось теперь? Сью была права – Рейвен не виновата в том, что ее отец – полнейший выродок. И она о нем никогда не узнает! Я не знаю: правдивы ли те слова, что мне говорил Лорд – о пророчестве и Всаднике, что будет защищать дитя тьмы и света. Но сейчас, в этом самом лесу, убегая от возможного преследования, мы с Рейвен не те, о ком сказано в летописях древности. Мы просто я и она. Испуганы, голодны и в нескольких шагах от пропасти. В которую нельзя упасть.

Где-то ближе к полудню мы с Рейвен выходим к лугу. Заросшему, с травой по грудь, воняющей смрадом. В некоторых местах она желтовато-коричневая, а в других и вовсе проплешины. Рейвен недовольно хмурит носик, а я закусываю губу. Идти не хочется, но этот смрад отгородит нас от ищеек Лорда. Я делаю шаг, прижимая Рейвен к себе и накрывая ее одеяльцем, чтобы защитить от липких растений. Первая партия уже цепляет мои растрепанные волосы, когда…

– Ксения! – я замираю, испуганно сжавшись. Этот голос мне знаком! Обернувшись, я не сдерживаю счастливого вздоха. Конде стоит в нескольких метрах от меня, на самой границе леса и счастливо и облегченно смотрит на меня. – Всевышний, это действительно ты!

Я кидаюсь к нему, угождая в его объятия. Так приятно увидеть знакомое, почти что родное лицо! Он сжимает мои плечи, но не прижимает к себе – бережет мою ношу. Растирая мои плечи, Конде пытается заглянуть мне в глаза. Он улыбается, а по щекам у него бегут слезы. Я, в принципе, рыдаю тоже.

– Ты! – шепчет он, не прекращая греть меня, – Это действительно ты!

От Конде приятно пахнет – лавандой и костром (не помню уже когда я поняла, что все, что связано с огнем, меня привлекает). Я обращаю внимание на его потрепанный черный костюм и всклоченные волосы. Наверное, сбился с ног в поисках меня. Однако это мне не важно.

– Отнеси меня к нему, – шепчу я жалобно, растирая одной ладонью слезы, – отнеси меня к Питеру.

Конде хмурится – я вижу складочку между его бровей. Он недовольно поджимает губы и отстраняется от меня. Я не понимаю его резкой смены настроя. Злая усмешка огорчает меня.

– Ксения, – он качает головой, растирая пальцами переносицу. Глаза его закрыты, – тебя продержали в плену больше месяца, творили с тобой непойми что, а единственное, о чем ты думаешь, едва освободившись, это как попасть поскорее к Певенси? – я закусываю губу, но не вижу ничего странного. Питер всегда был для меня на первом месте, что сейчас должно измениться.? Я осекаюсь. Конде, пусть и ненароком, отдернул меня, заставив вспомнить о кое-ком поважнее Питера.

– Я должна защитить ее, Конде, – в доказательство я откидываю одеяльце с лица Рейвен и показываю ее брату. Его глаза тут же устремляются на нее и он хмурится. Черты его лица разглаживаются, а после резко приобретают хищные черты.

– Ты сохранила жизнь этому отродью…– начинает он было, но я громко кричу, отпрыгивая и вставая в защитную позу. Сама не поняла, что произошло, но внутри – животный инстинкт защитить Рейвен и я не собираюсь ему противиться.

– Заткнись, Конде, – я рычу, отгораживая Рейвен от собственного брата. – Я не причиню ей вреда и никому не позволю. Понял?

– Твой выбор, я в него влезать не собираюсь.

– Перенеси меня к Певенси, пожалуйста, – я молю Конде о такой малости, но тот вновь качает головой.

– Если Лорд захочет ее найти, то первое, куда он пойдет, это к ним. Я думал, ты осознаешь это. Но, видимо, у тебя шоры на глазах. Ксения, если ты хочешь ее защитить – семейка Певенси последнее, куда ты можешь ее отнести.

Мне больно от этой мысли, но я должна думать трезво. Ради Рейвен. Я киваю. Придется потерпеть. Первоочередная задача – сохранить Рейвен. Я киваю вновь.

– Ты знаешь безопасное место?

Конде кивает и без слов протягивает мне руку. Могу ли я ему доверять? В его глазах лишь печальная улыбка. Он же мой брат! Я хватаю его за руку и позволяю ему утянуть меня в портал.

Я почти была уверена, что Конде отнесет нас к себе домой, но оказалось, что все не так просто. Меня встретила уже знакомая зала, такая же красивая, но в данный момент пустующая. Кирана нигде не было.

– А где… – я огляделась, Конде уже стоял перед огромным окном и задумчиво смотрел вдаль.

– Кирана здесь нет, – предугадал мой вопрос брат. Я присела на диван, внимательно смотря на его напряженные плечи и руки. Тот явно думал о чем-то неприятном.

– Конде… – я медленно опустила на диван крошку Рейвен, но почувствовав себя неуверенно, вернула ее в свои объятия. Расстаться с ней на секунду было сущей пыткой.

– Подожди, Ксень, я думаю.

– О чем?

– Пытаюсь осознать… как ты справилась с ней, – он тряхнул рукой и я тут же его поняла. Мысли о собственном освобождении приносили лишь нежные чувства. Я поспешила поделиться счастливыми воспоминаниями. Конде должен был оценить.

– С рождением Рейвен она буквально растаяла на глазах, а когда я дала ей имя, вовсе освободила меня. Все время, что я была рядом со Сьюзен, Рейвен питала меня и освобождала, а, появившись на свет, освободила окончательно, – я ласково улыбнулась дитя, сейчас едва ли осознанно смотрящего на меня. Она была прекрасна. Лучшее, что я видела в своей жизни. Прекрасный цветок чистой энергии, вернувшись мою плутающую душу обратно. Я буду вечно благодарна ей за это, а ее матери за то, что не слушала никого, особенно меня, и дала ей жизнь.

Я не смотрела на Конде, поэтому слегка вздрогнула, когда увидела каким взглядом он смотрел на нас. Продолжая стоять у окна, он едва ли держал лицо – то мельтешило между оскалом и печалью. Тень падала на половину его лица и выглядело это жутко. Особенно здесь, в полупустом доме, где, при детальном осмотре можно было понять, что никто давно не живет.

– Где Киран? – я не могла оставить эту тему. Конде недовольно сморщился. Я заволновалась. Куда мог подеваться хранитель стольких книг из дома? – Нет… с ним же ничего не… случилось? – Конде покачал головой.

– Ксения…

– Ты пугаешь меня! – я не выдержала, вскочив на ноги. Рейвен тряхнуло и она хныкнула. Глаза Конде тут же перескочили на нее. И взгляд его мне совершенно не понравился. – Конде, ты… – он дернулся, как будто сейчас отсутствовал. Посмотрел на меня. И слезы, что покатились из его глаз тяжелым градом, заставили мое сердце рухнуть. – Конде..?

– Я предам тебя, – прорычал Конде, зажмурившись. – Слышишь?

Мои щеки намокли. Медленно, но верно, я понимала, что тут происходит. И сердце выло от боли и страха, что закрались в душу.

– Объясняй. Сейчас же.

– Ксения… – он взглянул на меня так, как никогда до этого. Я поняла без слов – он не может произнести свою исповедь вслух.

– Здесь опасно, – я кивнула, сжимая маленькое тельце в руках, – верно? – Конде уже не пытался вытереть слезы. Они лились из его шоколадных глаз так. Щеки, покрытые щетиной, побледнели. Конде явно старался сдержаться и не разрыдаться совсем. Я вскинула подбородок и всхлипнула. – Прошу, не дай мне надумать все самой.

Конде взвыл, рухнув на колени. Я вздрогнула, но не сдвинулась с места. Сгорбившаяся фигура у окна заставила меня зажмуриться и сдержать новый порыв слез. Когда я открыла глаза, то Конде уже рыдал в голос, не пытаясь скрыть своих чувств. А у него за спиной, в огромном окне, обращенным на аллею деревьев, клубился черный, знакомый до боли, туман.

– Ты не предал меня, – отчаяние, что я испытывала сейчас, было ничто по сравнению с осознанием, накрывшим меня в ту же секунду. Предательство друзей пережить можно, но когда это делает едва обретенная семья… Вот это жестоко. – Ты уничтожил меня.

Конде выл так громко, как только могла его глотка, но мне было все равно. Я смотрела на Лорда, что клубился около входа в дом. Он не заходил на крыльцо, не ступал на территорию замка. Ждал снаружи. И прекрасно знал, что скоро я выйду. Сама или благодаря собственному брату.

– Как смел ты, будучи моим жрецом, поступить так со мной? – я ревела, Конде ревел и ревела моя крошка. Но сейчас я была просто обязана узнать единственно верную правду. – Почему? Хватит реветь, этим не помочь.

Я чувствовала, как ломается мой голос, но не могла ничего с этим поделать. Мне больно. Я только вновь начала чувствовать, а меня уже спихнули в самую пропасть. И кто? Собственный брат!