Текст книги "«Эра драконов» (СИ)"

Автор книги: Krismollka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

– Тристан, нет!

Но поздно. Только его рука касается моего предплечья, когда её обжигает пламя. Я вскрикиваю, опуская глаза туда, где большая ладонь обхватывает мою руку. Кожа на руке краснеет и я вижу, как она медленно покрывается волдырями. Боль застилает глаза, а ноги подкашиваются. Оливия подбегает ко мне и хватает мне, когда я начинаю падать на пол.

– Прекрати! – шипит Оливия, прижимая меня к себе. – Ты убьёшь её!

– Она. Должна. Узнать.

Мой рот приоткрывается, а заполненные болью глаза встречаются с горящими ярко-зелёный глазами Тристана. Он пристально смотрит на меня и я внезапно понимаю, что теряю рассудок. Вот только боль тут совершенно не при чём. Магия, что бурлит в глазах Тристана, поглощает меня, забирая в свои объятия. Боли больше нет, хотя я уверена, что рука продолжает гореть огнём. Сейчас уже ничего не существует. Я вижу только два зелёных магических глаза жреца и слышу внутри кучу голосов, которые твердят мне лишь одно.

Прими себя. Ты Всадник. Прими себя. Ты Всадник. Прими себя. Ты Всадник.

– У неё глаза закатываются! – в туман мыслей врывается знакомый голос Оливии. Я медленно открываю глаза, боясь пошевелится. Я чувствую, как горит вся левая половина тела, но не понимаю из-за чего. Я пытаюсь пошевелится, но натыкаюсь на преграду, а откуда-то сверху раздаётся голос Тристана:

– Мне жаль, что тебе пришлось всё это пережить.

Я медленно киваю, подтверждая то, что жрец прав. То, что я видела – не поддаётся объяснению. Я видела всех их. И женщин, и мужчин. Видела битвы, схватки, видела победы и проигрыши. Я прочувствовала каждую их смерть, будто собственную. Теперь я знала о каждом также хорошо, как о себе. Потому что все они – я. Все мои жизни, которые когда-то я вела, но совершенно об этом не знала. Усмешка вырывается из груди. Разве вообще такое возможно? Нарния каждый раз доказывает мне, что у неё есть туз в кармане, которым шокирует меня сильнее, чем предыдущим.

Я качаю головой, пытаясь стряхнуть воспоминания, которыми полнится моя голова. Была бы я машиной – давно бы замкнуло контакты, потому что всё это – чересчур. Каждый раз думая о том, что на большее жизнь не способна, как она преподносит новый виток информации или клубок события, которые подкашивают меня с такой лёгкостью. Уже не работает девиз «если упал, вставай и иди дальше». Сил на это уже просто нет. О каких силах идёт речь, когда, как только ты встал, тебе сразу же ставят подножку, способную подкосить всю тебя целиком и полностью? Каждый раз на меня рушится всё больше и больше информации, новых подробностей, будто кто-то обсыпает меня ими, словно из рога изобилия. Я же не просила всего этого! Я не просила делать меня кем-то великим! Не просила давать мне душу, которая обречена стать кем-то важным.

– И что же, когда мы победим Лорда… – я не договариваю. Просто нет сил.

– Ты умрёшь, – подтверждает мои опасения Тристан, прижимая меня только сильнее. Тело вновь обжигает с той стороны, где оно контактирует с телом принца, но я молчу. Сейчас боль – единственная, способная удержать меня на плаву и продолжить, как губка, впитывать новую, страшную правду.

– И это будет конец?

– Для тебя это никогда не было концом, – отвечает мне Оливия, которая стоит сбоку от Тристана. – Для тебя смерть – это начало нового пути. Ты одна из немногих, кто может спокойно, не боясь, умереть, зная, что вернётся вновь.

– Я этим не горжусь, – бормочу я в плечо Тристану, который тяжело вздыхает, отстраняя меня от себя. – Почему мне больно, когда ты касаешься меня? – спрашиваю я, на ватных ногах подходя к кровати и присаживаясь на неё. – Из-за чего это происходит?

– Я не твой жрец, – говорит он мне, пожав плечами. – Твоя кровь отвергает меня, потому что я не подхожу для твоей защиты.

– Почему тогда, когда меня касается Оливия, мне не больно? – удивлённо спрашиваю я. Оливия усмехается, подходит ко мне и берёт меня за ладонь. Крик срывается с губ, когда я чувствую жжение.

– Никогда я не касалась тебя там, где твоя кожа не защищена одеждой. Если Тристан тронет тебя, скажем, через плащ, ты тоже ничего не почувствуешь. Здесь важен контакт кожи к коже.

– Ладно, принимается, – я киваю. – То есть Всадник не может терпеть прикосновение всех жрецов, кроме своего собственного? Это ещё почему?

– Метка, – Тристан указывает себе на плечо. – Она прямиком связана с меткой Всадника. Если у Всадника появляется жрец, его метка соединяется с меткой жреца. Таким образом Всадник обретает иммунитет и может терпеть прикосновения собственного жреца. Магия, что течёт в метках, древняя и необъяснимая, поэтому не утруждай себя в понимании.

– Так, ладно, а у вас есть те, с кем вы связаны?

– Нет. И благодаря твоему вопросу мы можем вернутся к теме, с которой начали.

– Ну давайте, добейте меня полностью.

– Наш прадед знал, что как только Всадник, о котором говорится в пророчестве, появится, он вернёт всех остальных, а значит нужно всего лишь подождать. Все жрецы объединили свои силы и благодаря всеобщим усилиям, добились нужного проклятия, которое вступило в свою полную силу. Все Всадники и их драконы исчезли для всего мира, в надежде, что однажды их вернёт тот, кого все так долго ждали. Пришлось ждать, как видишь, не одну сотню веков.

– Куда они делись? – спрашиваю я тихо.

– Стали обычными людьми, – пожимает плечами Тристан, – а их драконы вернулись к своим диким родичам. К сожалению, проклятие имело побочный эффект. Не только весь мир забыл о Всадниках, но и сами Всадники забыли о том, кем являются.

– В смысле?

– Проклятие памяти стёрло воспоминания у всех, – кивает Тристан. – Абсолютно у всех.

– То есть… – я удивлённо распахиваю рот. – Всадники не исчезали? Они просто… забыли?

– Именно.

– А возможно вернуть им воспоминания?

– Сделать это непросто, но возможно. У нас же есть ты, та, кого они ждут.

– Хорошо, допустим, я поверила. Но как получится вернуть всем память? Это же надо каждого найти, доказать ему, убедить поверить и…

– Фу, как много действий, – усмехается Оливия.

– Что? – тупо переспрашиваю я.

– Для этого мы здесь, – пожимает она плечами. – Мы правнуки того, кто знал, как обратить проклятие вспять. Мы его потомки и, конечно же, нам известно контрзаклятие, которое вернёт память всем. Нам нужно было лишь дождаться того момента, когда появишься ты. Представляешь, какого было наше удивление, когда мы узнали, что та, кто нам нужен, лучшая подружка Великих королей? До этого такого не происходило. Риск общения с ними невероятен, но ты оказалась живучей. Сколько раз ты была на волоске и сколько раз ты выживала?

– Хотите сказать, что всё это только ради того, чтобы я выполнила свой долг? – я усмехаюсь.

– Ты и в Нарнию-то вернулась только для того, чтобы исполнить предначертанное.

– Вернулась? – я нахмурилась.

– Ксения, кто твои родители? – вздыхает Тристан, видимо решивший, что с сестры довольно. Оливия насупилась, но ничего не сказала.

– Какая разница кто они? – я вновь ничего не понимала.

– Большая. Кто они?

– Обычная семья. Ты же знаешь, что я из другого мира, ведь так?

– Ты никогда не была попаданкой, – вдруг говорит Тристан, тяжело вздохнув.

– Это такая шутка? Мой отец и мать всегда жили в России и…

– Те люди, в семье которых ты выросла и кого считаешь родными, таковыми не являются, – безжалостно говорит он. – Та, кого ты называешь матерью, никогда тебя не рожала, а в твоих венах не течёт кровь того, кого ты привыкла считать отцом.

– Это как так? Хотите сказать, что я – приёмная?

– Твои настоящие родители урождённые нарнийцы. Оба Всадники, о которых знал каждый, кто носил метку.

– Может хватит? – я качаю головой, отказываясь принять этот факт. – Я готова смирится с тем, что мне в скором времени умирать из-за какого-то пророчества, но вот это – перебор всех переборов. Давайте не будем забегать так далеко, ладно? Я привыкла считать родителями тех, кто меня вырастил, а не тех, кто родил. Моя мама и мой папа никогда не говорили мне, что я приёмная. И я верю им, пусть и мои воспоминания о них стёрлись практически окончательно.

– Твои приёмные родители долгое время пытались зачать дитя, но у них ничего не выходило, пока однажды в их квартиру не постучался человек с люлькой в руках. Он всучил им тебя и магией заставил поверить в то, что ты их настоящая дочь. Поэтому они никогда тебе не говорили, что ты не родная. Они и не знали об этом.

– Кто это был? – я подавилась воздухом, тихо всхлипнув. Перебор. Понимаете, перебор!

– Твой брат.

Истерический смешок сорвался с моих губ. Потом ещё один, а после непрерывающаяся череда громкого, приступообразного смеха, чередующегося с всхлипами с крякающими звуками. Истерика волнами накатывала на меня и я, из-за кучи шокирующей информации, просто не могла её заглушить.

– Брат? – со смехом выплёвываю я. – Брат! – смех прерывает мой крик. Я откидываюсь спиной на кровать и прижимаю ладони к лицу, закрываясь от всего мира. Всё тело дрожит от сдерживаемого смеха, который лезет во все щели. Меня распирает и я начинаю хохотать, приглушаемая лишь ладонями. – Бра-а-ат! – верещу я в полном невменяемом состоянии. Смех так и разрывает меня на части, я не могу сдержаться. – Господи, ребят, может ещё скажете, что у меня есть дочь или сын, которые моего возраста и сейчас ищут меня, носясь по всему свету!

– Ксения… – угрожающе начинает Оливия.

– Она в шоке, Оли, – говорит Тристан. Я продолжаю смеяться. – Дай ей время прийти в себя.

– У нас нет времени! – гнёт своё Оливия. – Он просил доставить её к нему сразу же, как только она узнает правду!

Меня будто окатывает холодной волной от её слов. Я замираю, смех резко обрывается. Я сажусь на кровати, уставившись взглядом на удивлённую Оливию. Она явно не ожидала, что таким образом можно привести меня в себя.

– Кто он? – глухо спрашиваю я. – Кто, Оливия, говори.

– Ты его знаешь, – она смотрит на меня внимательно. – Ведь знаешь?

– Это тот голос, ведь так? – доходит до меня. – Он – это тот, кто спас меня, вернул обратно сюда, к вам?

По переглядкам и многозначительному молчанию, я понимаю, что так оно и есть. Осознание накрывает с головой и мне становится понятны его странные слова.

Я всё понимаю.

– Вы его сообщники? – тихо спрашиваю я. – Он о вас говорил, ведь так?

– Да, – Тристан кивает.

– Он говорил, что вы мне всё расскажете. Это он имел ввиду? – вновь кивки. – И кто он, вы мне тоже должны рассказать?

– Мы рассказали, – пожимает плечами Оливия. – Он твой брат.

Это объясняет почему он говорил, что скучал, что мы долго не виделись, это объясняет почему он говорил, что я не знаю его, ведь я никогда его и не знала. Это объясняет его последних слов.

Я люблю тебя, моя девочка.

– Но как это возможно? – спрашиваю я. – Как так получилось, что я оказалась в другом мире, а он здесь?

– Думаю это он расскажет тебе сам, – обрывает меня Тристан. – Мы должны были ввести тебя в курс дела, рассказать твою историю и лишь слегка затронуть тему вашего родства. Остальное ты узнаешь от него.

– Но… как? – я ничего не понимаю. – Почему он сразу ничего не сказал? Зачем держал всё в тайне?

– Из-за твоей реакции, конечно! – восклицает Оливия. – Ты так среагировала на то, что мы рассказали тебе это, а если бы начал говорить он? Я его понимаю.

– Ты сказала, что вам нужно доставить меня к нему. Где он?

– Мы не знаем, – Тристан пожимает плечами. – Он не докладывал о своём местоположении. Думаю, он хочет, чтобы это знала только ты. Он лишь просил рассказать тебе, что мы и сделали, а после отправить на его поиски, но раз вы виделись… думаю, пора попробовать позвать его. Он несколько веков был в разных местах одновременно. Боюсь, он уже и забыл, что когда-то у него был дом. Он давно странствует.

– О чём ты? – я непонимающе нахмурилась. – Как давно вы с ним знакомы?

– И не сосчитать сколько времени. Твоему братцу не одна сотня лет. Мы помладше.

– И как вам удаётся сохранить молодость? – я в шоке.

– Мы жрецы, – усмехается Оливия.

– Кто-нибудь об этом знает? – вдруг осеняет меня. – Люси? Питер? Хоть кто?

– Нет, – Тристан отрицательно качает головой. – Мы знакомы с ними давно, но не настолько, чтобы вызывать подозрения о нашем возрасте.

– Ты с Люси… вместе. И не говорил об этом?

– Иногда, когда они не знают… – жрец замялся. – Им же легче.

– А ты… – я бросаю взгляд на Оливию. – Ты с Питером! И позволяешь себе не рассказывать правды?

– Вместе? – Оливия расплывается в улыбке. – Вовсе нет.

– Эм? – я тупо смотрю на девушку, которая, кажется, испытывает настоящее удовольствие, смотря на моё потрясённое выражение лица.

– Братец, – Оливия не сводит с меня взгляда, когда обращается к брату, – можешь оставить нас одних? Нам с Ксенией нужно о многом поговорить.

– Женщины, – закатывает глаза Тристан и, кивнув, движется к двери, но, не доходя до неё, оборачивается к нам и долгим взглядом смотрит на меня. А после скрывается за дверью.

– Объясняишь? – спрашиваю я, повернувшись к Оливии, которая садится рядом со мной на кровати и смотрит перед собой.

– Я должна перед тобой извинится за своё поведение. Всё, что я тебе расскажу, ты должна понять правильно и до тебя должно дойти, что всё, что я делала – лишь игра, маска, которую приходилось надевать, дабы себя не раскрыть.

– О чём ты? – я тупо смотрю на её прямой, идеальный нос, а после перевожу взгляд в окно, куда смотрит девушка.

– Когда мы с Тристаном узнали, что ты та, кто нам нужен, нам пришлось быть рядом, чтобы однажды открыть правду. Тогда твоего брата ещё не было, но об этом он расскажет тебе сам. Сейчас о другом, – она замолчала на пару минут, прежде чем вновь заговорить. Наверное, собиралась с мыслями. – Для всех существующих на свете, в частности королей, мы были всего лишь братом и сестрой, принцем и принцессой Орландии. Так оно и являлось. Никто ведь не знал, что изначально горная Орландия – резиденция Всадников. Анвард же её столица. Мы – потомки великих жрецов, и их опыт перешёл на нас. Так вот. Я играла роль сестры Тристана, которая… – девушка замолкла, – влюблена в Верховного короля. Ох, прости меня, Ксения! – я замерла, не в силах пошевелиться, поверить в только что сказанное.

– Что ты сказала?

– Нам нельзя было допустить, чтобы ты отвлекалась от своей миссии, чтобы обрела чувства к кому-то, потому что рано или поздно, тебе пришлось бы делать выбор и явно не в пользу тех, кто тебе дорог. Ксения, мы знали, что ты испытывала к Питеру и знали, что это было взаимно. Тогда мне и пришлось взять на себя ответственность, чтобы отвадить его от тебя. Поверь мне, я старалась! И у меня практически получилось, хотя каждый раз я винила себя в том, что происходит. Но Питер раз за разом срывался с крючка, потому что… ну никого он не хотел также сильно, как ту, которая совершенно загадочным способом попала в Нарнию. Он собирался открыться тебе даже раньше, чем тогда, на островах. Но… – Оливия на секунду замолчала, – помнишь, один раз я вылетела из его комнаты с диким недовольством? Ещё тогда ты оказалась за дверью? – я кивнула. – В тот раз я решилась на дикость. Я собиралась его соблазнить. Думала, что у меня получается, уже даже ликовать начала, но он остановился. На секунду мне показалось, что он меня сейчас убьёт, но Питер, ты знаешь, не такой. Он слишком хороший, чтобы ударить девушку, хотя, если бы он сделал это, мне было бы легче. Он остановился, спокойным голосом мне всё разъяснил. А я тогда жутко разозлилась. Я после долго винила себя за своё поведение, потому что изначально планировалось, что я просто влюблю короля в себя, а тут ничего не получилось. Я, знаешь ли, всегда пользовалась популярностью, а вот Питеру я показалась слишком пустой и ненужной, по сравнению с тобой. Уж прости, но тогда ты меня ужасно бесила, – она усмехается. – Короче, если обобщать… я настолько сильно увлеклась данной мне задачей, что и не заметила, как… влюбилась. И тогда-то желание завоевать Питера стало не просто задачей, а целью, которую я должна была обязательно достигнуть. Я поставила себе цель, которую не смогла достичь. В тот день, когда вы сошлись, я пришла к Питеру и практически подала себя на блюдечке с золотой каёмочкой. А он меня развернул и сказал, что никто ему не нужен. И тогда я забыла, а когда ты исчезла… – она прервалась и, вздохнув, покачала головой, – вновь начала борьбу. Но, Ксения, пойми, даже когда тебя не было рядом, когда ты покинула его, отказавшись от него добровольно, даже тогда ты была моей соперницей. Все эти годы Питеру никто не нужен был. Сколько бы раз и каким бы образом я не приходила к нему, не предоставляла себя, я понимала – ненужна я ему. Никто и никогда бы не смог завоевать его сердце, потому что в тот день, когда ты исчезла… ты забрала его вместе с собой.

– Но… – я покачала головой, – тот поцелуй…

– Несколько дней назад? – девушка заломила бровь, я кивнула. – Это была моя последняя попытка доказать ему, что я могу быть для него кем-то большим, чем просто сестра его друга.

– Но… он ответил! – я недовольно насупилась. – Я думала, что вы вместе!

– Ксения, скажи мне, – она посмотрела на меня, как на дуру, – почему мужчина целует женщину, которая его ни капли не интересует, на глазах у той, кому принадлежит его сердце?

Я хлопаю глазами.

– Почему? – тупо спрашиваю я, ощущая себя ребёнком-почемучкой, который задаёт своей матери множество вопросов и с глупым выражением лица поглощает информацию.

– Сколько у тебя было парней до Питера или, может быть, после? – спрашивает она, выгнув одну бровь. Я закусила губу.

– Я не помню, – пожимаю я плечами, – но уверена, что очень мало. А после Питера вообще не было.

– То-то и видно, – она хмыкает. – Ксения, он очень обижен и зол. Ему надо показать, что он страдал, а каким образом он может это сделать? Только причинив боль тебе.

– Он что же, вызывал ревность? – я усмехаюсь. – На него это не похоже.

– Знаешь, что он мне сказал после того, как твой волк увёл тебя из зала? – вдруг спрашивает Оливия. Я качаю головой. – Ничего не сказал, – я непонимающе уставилась на неё. – Ксения, как только закрылась дверь за вашими спинами, он отлетел от меня и долго смотрел на дверь, будто бы ты там стояла. А после, посмотрев на меня извиняющимся взглядом, ушёл. Ты серьёзно думаешь, что ему всё равно?

– Он… ненавидит меня… – ничего не понимая, говорю я последний аргумент, который, по моему, отвечает на все не состыковки.

– Глупая, – вздыхает Оливия. – Понимаешь, он не может ненавидеть тебя хотя бы потому, что безумно любит. Да, он зол, да, обижен. Но ничего, я тебе ещё раз повторю, ничего не может заставить его ненавидеть тебя. Он, знаешь ли, однолюб.

– Откуда ты знаешь? – я хмурюсь, стараясь подавить разрывающееся сердце, успокоить разгорающуюся надежду.

– До твоего появления многие девушки из разных сословий претендовали на его руку и сердце, – делится она, с какой-то добродушной улыбкой, которую я никогда у неё не видела. – Ты же знаешь, что он жил в Нарнии многие годы, ещё до того, как вернулся навсегда? – я киваю. – Поверь, у него было много женщин, – я недовольно кривлю губы, а Оливия хохочет. – Но ни одну он не любил настолько сильно, что желал сделать её своей полностью.

– Он не хотел… – я мотаю головой.

– Ксения, думаю, мне пора открыть тебе один секрет.

– Какой? – я была практически на сто процентов уверена, что открытая правда мне не понравится. И я не ошибалась.

– За эти годы, когда Питер был один, без тебя, я пыталась его влюбить в себя, – Оливия пожимает плечами, а я зло соплю – Скажу честно, я была практически одержима данной идеей. Но, на моё несчастье, ничего не вышло и поэтому я перешла к крайним мерам. Сейчас ты меня возненавидишь. Я опоила его чарами, ведь я, как никак жрица. И это помогло. Он внезапно стал мною одержим, думал обо мне и в итоге я оказалась в его постели. Ксения, поверь мне, я бы не остановилась в тот момент и сделала бы всё, чтобы и он не остановился, но нам не дали. Ты не дала.

– То есть? – мой голос звенел от напряжения. Знать, что твою любовь опоили, чтобы получить желаемое… гнев так и клокотал внутри.

– Когда Питер избавился от рубахи… – начала Оливия, но заметив мой недовольный взгляд, опустила подробности нагого Певенси, – я заметила, да и он тоже, кожаный шнурок на его шее. Этот шнурок держал золотое колечко, тонкое, точно не для мужской руки. Я тогда спросила у него, что это. И лучше бы не спрашивала. Единственный вопрос, лишь намёк на тебя, разрушил все чары. Это был второй раз, когда я думала, что он меня убьёт. Не убил, как видишь.

– Что случилось?

– Колечко на его шее сняло действие чар. Твоё колечко.

– У меня не было кольца… – я ничего не понимала. Тупила конкретно.

– Ксения, ну боже мой! – вздохнула девушка. – Это колечко Питер хотел преподнести тебе в качестве подарка! А ты от него сбежала!

Я так и замерла с открытым ртом и пустыми глазами. Осознание того, что мне только что рассказала Оливия, пробивалось сквозь барьер, возведённый моим разумом. Это была словно стена, которая при каждом ударе рушилась всё сильнее и сильнее, грозясь распасться на осколки.

– Я не верю, – я качаю головой, отрицая. – Этого просто быть не может.

– Почему ты не веришь в силу его любви? – не понимает Оливия. – А она, несомненно сильна, раз разрушила чары жреца. Это тебе не фокусы, чтобы повеселить проходимцев, а настоящая магия.

– Потому что я верю ему, – я качаю головой. – Питер бы о таком не врал. А он мне ясно дал понять, что все чувства прошли.

– Может быть и прошли, – кивает Оливия, а мне становится тошно от того, что она не пытается меня уверить в обратном. Глупая дура, хватит мечтать! – А может и нет. В любом случае, тебе стоит с ним поговорить. Расставить все точки над «и» и уж, либо быть вместе и перестать мучить друг друга, либо разбежаться в стороны и забыть слово «мы».

Я кивнула, вперившись глазами в окно. Оливия посидела ещё пару минут, прежде чем встать. Наверное, она решила закончить разговор.

– Но пусть этот разговор свершится после твоего разговора с братом, ладно? – попросила она совершенно другим голосом. – Возможно, твой настрой изменится после вашего диалога.

– Я же его даже не знаю, – вздыхаю я, посмотрев на Оливию.

– Зато он знает тебя, – она пожимает плечами. – Иногда и этого достаточно.

Я вздыхаю, отвернувшись от неё.

– Мне этого не достаточно.

– Когда будешь готова, свяжись с братом. Спроси где он и расскажи нам. Как только будет известно, сразу же отправимся.

– А что скажем всем им? – спросила я, подняв голову на подошедшую к двери Оливию.

– А мы не скажем, – она пожимает плечами. – Если ты решишься на это, тебе придётся оставить королей позади.

– Что?! – на такое я была не готова идти. – Что?!

– Это твоя история, Ксения, – вздыхает Оливия. – И ничья другая.

За девушкой тихо прикрывается дверь, а я, переведя взгляд в окно, закусываю губу.

Моя история. Моя. Только моя.

Комментарий к Глава

XXII

– «Меняя на корню» https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/564x/2d/16/ff/2d16ff6967175bb80302fa27d23e3950.jpg

http://www.andpop.com/wp-content/uploads/2015/04/ReignRecap220_Mash.gif

https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/originals/62/ab/70/62ab702e85c8b0b955e59437d4121545.jpg

====== Глава XXIII – «Никто и никогда» ======

:3

Думаю все уже понимают, что в этой главе вновь авторский удар)))

Глава XXIII – «Никто и никогда»

Солнце медленно вылезает из-за горизонта, окрашивая небо в розовые, пурпурные и огненные цвета. Вроде бы зима и такое увидеть можно крайне редко, но в Нарнии случается и не только восхитительный рассвет. Я сижу, согнув ноги в коленях и положив на них руки, невидящим взглядом смотря вдаль. Что я хочу там увидеть? Решение моих проблем? Так его там нет, оно есть только внутри меня и я это знаю. Мне стоит произнести всего одно слово, способное изменить всю мою жизнь. Но надо ли мне оно – вот это уже другой вопрос. Нужно ли мне было знать, что у меня есть брат, о существовании которого я и не знала до своих полных двадцати двух? Оно мне надо было? Нет, я и без этой информации отлично жила. Нужна ли мне была информация о собственной погибели? Да нет конечно же! Разбита ли я? Ох, не то слово. Есть ли идеи о будущем? Даже думать страшно. Но… одно я знаю точно. Бежать от неизбежного глупо. Сколько раз я пыталась убежать и столько же раз меня возвращали обратно, заставляя сидеть на попе смирно и принимать все уготованные судьбою события, повлекшие за собой кучу неприятностей.

Как же хочется закончить свой внутренний монолог на простом, коротком слове «всё». Это же так легко. Всё и точка. Но я не смею подводить весь мир.

Если бы я принадлежала сама себе, я бы без раздумий приняла уготованную судьбу, но вот осознание, что за мной, не по собственному желанию, устремится Питер – страшнее любой смертной казни. Я не имею права располагаться его судьбой, как собственной, потому что, несмотря на то, что наши жизни связаны, он имеет полное право вести её так, как ему желанно. Не думаю, что умирать – входит в его планы на будущее. Я горько усмехаюсь. У меня ведь тоже не входило.

Сейчас я, как никогда раньше, желала, чтобы имелся какой-то выход из сложившейся ситуации. Жалела ли я, что пошла на то заклятие, навечно связавшее нас? Нет. Я бы сделала это вновь, потому что по-другому Питер бы не ожил. Но я бы отдала всё, что угодно, даже собственную свободу (которой практически не остаётся с каждым разом), чтобы вновь разделить нас. Но Аслан и Шота в один голос сказали тогда, в хижине Леа, что это заклятие не опровергнуть, не обмануть и не обойти. С ним придётся жить. Но и рассказать Питеру о том, что будет нельзя, потому что… будут вопросы, будет новый скандал, а последнее, что хотелось бы – это сильнее разрушить и так некрепкие, шатающиеся отношения.

Откинув голову назад, я больно ударилась об деревянную стенку оконной рамы и сморщилась. Боль отрезвила, вернула, пусть не душевное равновесие, но дала ясность мысли. Ещё раз бросив взгляд на восходящее солнце, я прикусила губу, прикрыла глаза, пару раз вздохнула-выдохнула.

Солнце уже практически встало, поднимаясь над верхушками елей, когда я решилась. Есть лишь путь вперёд, свернуть не получится. Я сделаю этот шаг и вступлю на зыбкую дорогу. Я справлюсь, уже не впервой. И если так уготовано судьбой – пройду этот путь одна, даже не обернувшись назад, где оставлю тех, к кому всегда рвалась и будет рваться истерзанная муками душа.

«Я знаю»

Слова сказаны, жребий брошен. Что будет там, в конце? Финиш, который уготован судьбой? Или переписанный сценарий?

«И каково твоё решение?»

Я горько хмычу. Ответ не заставил себя долго ждать. Чарующий, приятный, но уже совсем не незнакомый голос раздаётся в голове так, будто бы по радио. Совсем как раньше.

«Где тебя найти?»

На этот раз ждать приходится чуть больше двух минут.

«У прохода. Встретимся там»

И связь прерывается, заставляя меня ощутить неприятное чувство растерянности. Просидев на окне ещё некоторое время, за которое в мыслях воцарился мир, я соскочила с подоконника и двинулась к шкафу, намереваясь одеться потеплее. Путь до прохода не близкий.

– Ты уходишь, – не вопрос, утверждение, прозвучавшее таким печальным, испуганным голосом моего волка.

– Откуда ты узнал? – тихо спрашиваю я, даже не повернувшись к Чарли. Я продолжала плести косичку, которая красиво лежала на распущенных волосах. Почти эльфийская причёска.

– Ты забываешься о том, кто я такой, – голос становится чуть ближе, но я до сих пор не поворачиваюсь. Если обернусь, будет труднее из-за принятого решения. – Ты забываешь о моей сущности и о том, кто ты для меня. Я чувствую тебя. Твой эмоциональный фон.

– И что же ты чувствуешь? – я замираю, смотря в голубые глаза Чарли через чуть запылённое зеркало. – Что ты чувствуешь на данный момент?

– Тебе было слишком плохо, а после – ничего. Ты отключилась, просто заслонилась от меня стеной, сама не подозревая. Но прежде, чем я полностью потерял тебя, я услышал решительность. Ты собралась уходить, вот только я не пойму почему.

– Так надо, – стараясь больше не сталкиваться с взглядом Чарли, я встала с пуфа и отошла к комоду, откуда достала аккуратно сложенный цветастый плащ. – Ты не поймёшь.

– Ну да, – он усмехается. И от этого становится где-то внутри больно и так неприятно. Не моё, а Чарли. – Куда же мне до тебя. Я же ничего не понимаю.

– Чарли, – я качаю головой, накидывая на себя плащ и разглаживая невидимые складочки. – Ты не поймёшь, потому что это чисто моё. Я должна со всем разобраться, пойми же. И вот у меня впервые появилась возможность.

– И ты, естественно, идёшь одна.

– Мне жаль, – я подхожу к нему и заглядываю в такие печальные глаза. – Но в этот раз я должна разобраться со всем сама. Один на один.

– Мы же вместе… – шепчет он, понурив голову. – Помнишь?

– Чарли, – я прижимаю ладонь к его щеке и заглядывая в глаза, – как это можно забыть? Но в данном случае это должна быть я одна. Ты мне там лишь помешаешь.

– Я не могу остаться здесь! Тебе нужен защитник.

– Ты нужен здесь.

– Кому? – смешок.

– На тебе – Питер. Защищай его так, как защищал бы меня.

– Питер не мальчик. Он способен защитить себя и сам. Тем более от кого ему тут защищаться? – Чарли ничего не понимает, недовольно сморщив губы.

– Опасностей по горло даже там, где их не ждёшь, – я бы сказала о предателе, о котором предупредил брат, да не могу. Я ни в ком не уверена. – Прошу тебя, защищай его. Не забывай – что с Питером, то и со мной. Мы связаны жизнями.

– Ксень… – тянет он недовольно, но больше ничего не говорит и не противится. Лишь покорно опускает голову.

– Я постараюсь вернуться как можно скорее, – обещаю я, поднявшись на носочки и, заглянув ему в глаза, медленно касаюсь его бархатной щеки губами, чуя ими жар, исходивший от горячей крови оборотня.

– Я буду ждать тебя здесь, – соглашается Чарли, сжимая меня в объятиях. – Как верный пёс, – горькая усмешка.

– Не надо, – я отрицательно машу головой, недовольная таким сравнением.

Чарли ничего не отвечает. Он отступает от меня на несколько шагов, позволяя выйти за пределы комнаты.

– Стой! – останавливает он меня уже на пороге. – Ты пойдёшь безоружна?

– Я не буду в опасности, – говорю я, отмахиваясь. – До скорой встречи, Чарли.

Я, не получив ответа, быстро передвигаюсь по коридору, в надежде найти брата или сестру орландских.

Это получается не сразу, но когда я нахожу, сохранить всё в тайне получается трудно. Я вижу Тристана. Он стоит с Люси и мило ей улыбается, пока та хмурится всё сильнее и сильнее, с каждым произнесённым им словом.

Я быстро подхожу к ним и встаю рядом с Тристаном. Тот скашивает на меня взгляд и я ловлю его. Мы быстро переглядываемся и до жреца быстро доходит зачем именно я подошла.