Текст книги "«Эра драконов» (СИ)"

Автор книги: Krismollka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 49 страниц)

– Что случилось с Орландией? – спросила я, вспомнив, в каком состоянии мы с Чарли нашли Анвард.

– Мы не знаем, – Тристану было тяжело об этом говорить. – Я видел только мой разрушенный дом. Этот урод убил всех, кто тогда находился в Анварде. Всех.

– Мне жаль, – я печально посмотрела на него, прекрасно понимая о ком «всех» он говорил.

– В это полностью моя вина, – тяжело вздохнул он. – Если бы я тогда был рядом с ними…

– Ты бы там и остался, – холодно произнесла Люси. – Ты полезнее здесь, с нами.

– Я предатель, – зло проворчал Тристан.

– Мы тоже, – всё таким же тоном произнесла королева, пристально смотря в глаза стоящего напротив принца. – Все здесь предатели. Особенно Кас.

– Я не… – начала было я, но меня перебили три пары глаз, скептически смотрящих на меня. – Окей, все предатели, так и быть.

– Нам кажется, что Лорд собирается объединяться с Тархистаном. Она самая крупная и опасная держава за всю историю и он, имея знания Каса, об этом прекрасно знает. Для него выгодно иметь таких союзников. Если он действительно догадался и собирается предложить союз, то…

– Мы в огромной заднице, – договорила я за неё, хотя были предположения, что она хотела сказать что-то другое.

– Почему вы обосновались именно в Калормене? Он же так близко к Тархистану!

– Мы не в самом Калормене. Наше убежище расположено в долине, которая разделяет Нарнию и Тархистан с Калорменом. Мы на нейтральной территории.

– Хорошо, что дальше? Какие у нас планы? Что вы разрабатывали до нашего прихода? Что предпринимали?

– У нас нет армии, чтобы бросить вызов Лорду, – печально произнёс Каспиан. – Мы в данный момент слишком слабы, чтобы сражаться с мощным врагом.

– И что же вы предлагаете? – я вскинула брови.

– Нарния в огромной опасности и короли не могут с ней справится. Но всегда остаются её стражи, которые ещё с давних времён защищали этот мир, – сложив руки на груди, произнёс Тристан. – Те, кто были избраны самим Асланом ещё несколько веков назад. Знаешь таких?

– Ты о Всадниках? – на всяких случай пояснила я.

– А о ком ещё?

– Но Всадников нет! – воскликнула я, взмахнув руками. – Аслан же сам говорил, что мы с Леа – последние оставшиеся.

– Они в курсе, – вмешалась Леа. – Но также им известно то, что наши драконы – братья, вылупившиеся из одного яйца. А такое случается редко. Раз в несколько сотен лет.

– И что же нам это даёт? – до сих пор не понимала я.

– Гатх и Вэн особенные. Они смогут дать шанс обычным драконам связаться с Всадником. О них написано в пророчестве, которое появилось ещё до нашего с тобой рождения.

– И что же там говорилось?

– Я не знаю, – Леа пожала плечами.

– То есть как ты не знаешь?

– Я никогда его не видела. Только знаю о нём со слов моей наставницы, – пояснила она, невозмутимо смотря на меня. Лёгкий холодок в её взгляде удивил, потому что это противоречило тому, что произошло между нами. Это же не я от неё скрывала важную информацию, а ведёт себя, будто это я повинна во всех грехах.

– А она знает, где оно? – смотря ей прямо в глаза, спрашиваю я. Мне нужна любая зацепка. Любая.

– Моя наставница мертва, – произнесла Леа. – Если и знала, она нам уже не поведает.

– Мне жаль, – вот уже второй раз за вечер произношу я.

– Это было давно, – девушка пожала плечами. – Мне уже не больно.

Мои брови взлетели ещё сильнее вверх от её пренебрежительного тона.

– Но если она для тебя хоть что-то значила…

– Ксения, я не ты, – девушка фыркнула. – Чувства не моё.

– Брось, – я взмахнула рукой, выказывая данным жестом весь свой скептицизм. – У каждого человека есть чувства и как бы ты не старался…

– Ты заблуждаешься. Я не чувствую.

Я заткнулась, так и не закрыв рот, который застыл с гласной «я» на языке. Смотря точно в холодные серые глаза, я хмурилась и пыталась вычислить хоть каплю лжи. Но глаза девушки не врали, она говорила правду или была в этом полностью убеждена. Ни доли шутки в ранее весёлых глазах.

– О чём ты? – выдавила я из себя. – Что ты имеешь ввиду?

– Ты ничего не знаешь о нашем с тобой роде, – Леа покачала головой. – Но сейчас не до этого. Если захочешь, я расскажу тебе подробнее позже.

– Но я хочу! – воскликнула я. – Хочу знать сейчас.

– Ксения, – простонала она. – Не сейчас.

– Да почему?! Мне надоело быть не в курсе. Не слишком ли много тайн между «сёстрами по духу», ты так не считаешь?

– Это личное, – сдалась девушка. – Очень личное, понимаешь? Они, – она взмахнула руками, указывая на всех присутствующих в комнате, – не должны знать!

– Что такого личного? – не поняла я, но мигом успокоилась, потому что в глазах Леа я увидела нечто, похожее на страх. – Ладно, – я сдулась, недовольно уставившись на подругу. – Не сейчас, так не сейчас. Но ты расскажешь.

Девушка кивнула, успокоившись.

– Так что там про наших драконов?

– Так, да, – она кивнула, пытаясь восстановить в памяти то, о чём мы говорили до небольшого спора. – Моя наставница рассказывала мне об этом пророчестве, зная его лишь на словах. Я половины не помню, но вот смысл запомнила. Гатх и Вэн важны истории. Возможно, они станут первыми драконами, давшими жизни драконам, которые будут связаны с Всадниками в прочную связь.

– Разве двух драконов достаточно? Аххилес говорил, что Всадники просто так не рождаются. Их клеймят меткой. Не помню названия.

– Гольорион, – произнесла Леа, сложив руки на груди. – Это руна носит название «Гольорион», не метка. Аххилес не соврал. Что он ещё говорил?

– Рассказывал предысторию Всадников. Рассказывал о Гедеоне, Метрихире и его сыне Фемире. И о драконоборце…

– Драконоборец? – удивлённо спросил Тристан. – Так они существуют?

– Тот драконоборец им не являлся. По словам Аххилеса, это был потерявший в бою дракона, Всадник. Насколько я поняла.

– Ладно, это не столь важно, – Леа пренебрежительно взмахнула рукой. – Метка, Ксения, ты помнишь его метку?

– Смутно, – я пожала плечами. – А нам это что-то даст?

– Конечно! – воскликнула она. – Если ты вспомнишь, то мы сможем узнать о той метке подробнее. Где делалась, кем наносилась. Ты же в курсе, что метку наносит жрец? – глаза девушки загорелись.

– Для меня всё, что связано со Всадниками – тёмный лес, – пристыженно подняв руки в защитном жесте, произнесла я. – Нет, не знаю.

– Ох, – девушка закатила глаза. – Никчёмна!

– Да что с тобой? – я честно не понимала, что с ней творится. – Леа, ты странно себя ведёшь!

– Скажи мне, у тебя это есть? – не обратив на меня внимания, девушка оттопырила свой воротник рубахи и, засунув внутрь ладонь, вынула оттуда поблёскивающий кулон. Это был блестяще-белый серебряный ключик с белыми крыльями и ободком в форме сердца. Посередине блестел бледно-голубой камешек. Подойдя ближе, я всмотрелась в этот кулон и машинально коснулась рукой горла, где пустота внезапно обожгла меня. Я сглотнула. – Умоляю тебя, не говори, что его у тебя нет, – прошептала Леа, во все глаза смотря на меня. Я сглотнула вновь и, прикрыв глаза, опустила голову, виновато покачав ею. – Ксения! – крик Леа оглушил. Она схватилась обеими руками мне за плечи и хорошенько встряхнула, заставив посмотреть в глаза. – Где он?!

– Я… я… я… – я не могла выдавить из себя ни слова. – Аслан вручил его мне ещё в моём мире, а потом… столько всего произошло… Я была в плену… и…

– Ты его потеряла? – Леа смотрела точно в глаза, не позволяя солгать или промолчать.

– Я думаю, его забрали…

– Кто?!

– Я не знаю! – воскликнула я беспомощно. – Возможно чёрные воины, а может и сам Лорд…

– И ты даже не постаралась его отыскать?

– Мне было не до этого!

– Ксения, ты хотя бы знаешь, что это такое?!

– Эм… кулон?

– Этот, как ты говоришь, кулон – самая важная часть твоей сущности! – воскликнула Леа. – Он обеспечивает связь между тобой и твоим драконом! Теперь я знаю, почему Вэнфролх одичал! В твоём мире не было кулона, он не был привязан к тебе, а потом, когда ты вернулась, он должен был тебя учуять, но не смог, потому что ты прошляпила единственную возможность соединения с ним!

– Но сейчас же всё хорошо, – возмутилась я, ещё до конца не понимая всю серьёзность ситуации. – Вэн вспомнил, принял…

– Ты не Всадник, Ксения, – Леа отступила от меня, безвольно повесив руки вдоль тела. – Ты не Всадник.

– Что ты хочешь этим сказать? – было неприятно слышать от Леа такое. Очень, очень неприятно.

– Потеряв кулон, ты обрекла своего дракона страдать, – безжалостно произнесла она. – Ясность ума Вэнфролха будет гаснуть с каждым проведённым с тобой днём. Каждый раз, как ты вступаешь в связь с ним, он сильнее звереет. Рано или поздно, но жилка магии, текущая в его крови, угаснет насовсем, а всё потому что ты сглупила и не сохранила вашу с ним связь!

– Ты хочешь сказать, что он однажды перестанет меня признавать?

– Станет таким же, каким ты его нашла, возможно даже хуже.

– Но пока я его Всадник? А кулон можно найти и…

– Ты никогда не была его Всадником.

– Да как?! Как тогда объяснить то, что я с ним говорю? Что он разрешает ездить на нём?

– Я не знаю, – девушка выглядела полностью опустошённой. – Но по сути ты не его Всадник и не будешь им.

– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

– До этого я думала, что кулон у тебя есть.

Ноги меня больше не держали. Сделав пару шагов в сторону, я села на стул, скрючившись и вцепившись в свои волосы пальцами.

– Не могу поверить, что всё сейчас рушиться только из-за того, что у меня нет чёртового кулончика! – воскликнула я, вцепившись в волосы только сильнее. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Ты замечаешь некие странности в поведение Вэна? – голос Леа звучал словно бы из-под толщи воды.

– Он всё такой же, – я покачала головой. – Ничего странного.

– Может и не стоит волноваться? – прозвучал неуверенный голос Люси.

– О, волноваться нужно, и очень сильно, – кажется, Леа хмыкнула. – Я думаю у тебя есть ещё время. Нужно найти кулон. И меч.

Я застонала.

– Я не знаю где он!

– Какой меч? – раздался голос Каспиана. Звучал он хмуро.

– При первой нашей с ней встречи, – начала объяснять Леа, – я отдала ей особенный меч. Меч Драконьего Всадника, предназначенного именно для неё. Только с ним она может контролировать магию дракона. А она и его умудрилась потерять!

– У вас даже и мечи специальные?

– Этот меч закаляется в огне родившегося дракона! – возмущённо вскрикнула Леа. – Конечно, особенные. Меч неразрывно связан с драконом, ведь он – сосредоточие его магических сил. Без меча может случится беда.

– Этот меч… – я услышала приглушённый голос Питера, но поднимать головы не собиралась. Какая разница, что он скажет? Меча же всё равно нет! – Он в чёрных ножнах? У него ещё на лезвие какие-то руны?

– Да… – я резко вскинула голову и уставилась в озадаченные голубые глаза Верховного короля. – Ты помнишь его?

– Конечно, помню.

– Откуда? – Леа сощурилась.

– Аслан принёс мне его на следующий день после твоей пропажи и попросил его спрятать. Он не говорил что этот меч особенный, просто сказал, что его нужно спрятать и всё.

– И ты его спрятал? – я не сводила взгляда с него. – Скажи, ты его спрятал?

– Спрятал, – Питер кивнул. – В надёжном месте.

– Где?! – взвизгнула я, подрываясь на ноги. – Куда ты его дел?

– В сокровищнице… там есть потайной отсек. Я сунул его туда и больше не прикасался к нему. Возможно, он до сих пор там.

– В Кэр-Паравале? – спросила я, подняв брови.

– Да.

Со стоном я вновь опустилась на стул.

– Это слишком далеко!

– Мне жаль.

– Главное он не потерян.

– А какая разница? До замка лететь несколько дней, если не недель.

– Мы что-нибудь придумаем, – обещает Леа, чуть улыбаясь. – Ладно, с мечом всё ясно. Но вот кулон?

– А он, скорее всего, у Лорда. Потому что больше я нигде не могла его потерять.

– Да, дело дрянь.

Я согласно хмыкаю, вновь запуская пальцы в волосы и начинаю массировать голову. Мысли, словно птички, носятся в голове стаями и норовят расшибиться о стенки.

– Что же делать? Что же делать? Что же делать? – тихо повторяла я, полностью абстрагировавшись от мира, сосредотачиваясь на единственным «что делать?»

Внезапно плеч касается что-то тёплое, знакомое и родное, но одновременно какое-то неестественное.

– Ксень…

Голос знакомый. Он выводит меня из оцепенения. Распахнув веки, я смотрю в голубые глаза. Мне хватает секунды, чтобы определить их хозяина. Чарли.

Сжав губы в тонкую полоску, я аккуратно кладу ладони на сжимающие мои плечи руки и, смотря прямо в испуганные глаза волка, сжимаю ладони, резко отрывая их от своих плеч. Я очень надеюсь, что сейчас в глазах у меня лишь арктический лёд, не более.

Послушно отцепившись от меня, Чарли вздыхает и отходит от меня обратно к окну, сложив руки на груди.

– Мозги пухнут от этой кучи информации! – разрушает напряжённую тишину Тристан. – Никто не хочет сделать перерыв? Питер, дружище, пошли я покажу тебе… – он не успевает договорить, потому что двери, ведущие в коридор, резко распахиваются и туда врывается белоснежное пятно с копной каштановых волос. Следом за пятном кубарем врываются двое стражников, гремя бронёй.

– Простите, – двое резко останавливаются и кланяться. – Сэр, – один из стражников оборачиваются к Лорею, который недовольно смотрит на девушку, что стоит, как вкопанная и не может сделать ни шагу, – мы пытались сдержать её, но мисс Оливия…

Меня пронзает током от этого имени. Пытаясь вглядеться в лицо незнакомки, я улавливаю слегка изменившиеся черты лица за это время. В подсознании Питера она была той, какой она предстала передо мной в первый раз.

– Питер… – шепчет девушка и, распахнув рот, кидается в объятия короля.

Она налетает на него, подпрыгивая и обхватывая за шею, прижимая к себе так сильно, как только может. Питер на секунду шатается, но удерживается на ногах. Обняв Оливию в ответ, он улыбается одной из его милых улыбок и, чуть повернув голову в сторону, нежно и аккуратно целует девушку в висок. – Питер! – она сотрясается в рыданиях, её тело дрожит. Вися на Питере, она не замечает ничего, продолжая шептать его имя.

Все замерли, смотря на эту картину. На лице Тристана, её брата, мелькает улыбка, Каспиан чуть усмехается, Люси нагло смотрит мне в глаза, будто говоря «Понятно?»; Лорей сдержано хмыкает, Леа закусывает губу и бросает виноватый взгляд на меня.

Единственный, кто смотрит на меня с сочувствием и тоской, ощущая полностью всё, что творится в моей душе, оказывает Чарли. Ничего не говоря, он прикрывает глаза, будто бы говоря мне, что он рядом.

И, несмотря на то, что я зла и он меня сейчас бесит, я жду, когда он посмотрит на меня и получив, что хочу, чуть улыбаюсь, выражая свою благодарность.

И этого никто не замечает.

Глухая боль неприятно отдаётся в сердце, но я не позволяю ревности вырваться.

– О, великий Аслан, Питер, – девушка отстраняется от Певенси, вставая собственными ногами на пол. Питер продолжает обнимать её за талию.

– Привет, Оливия, – нежно шепчет он. И улыбка у него такая искренняя, что становится тошно.

– Да как ты смел! – я дёргаюсь и удивлённо вскидываю брови, когда она хлопает его по затылку. – Ты исчез на полгода, что я должна была подумать?!

– Оливия, – Питер морщится.

– Не надо мне тут, – зло говорит она. – Бесстыжий ты король!

Прошептав «Я скучала», Оливия прижимается в мокром поцелуе к губам Питера, а тот… сжимая тонкую талию в своих объятиях сильнее, отвечает, поддавшись вперёд.

А дальше почва уходит из-под ног, стены этой комнаты сжимаются, зажав меня между собой. Никого больше нет вокруг меня, лишь двое людей, от которых я не в силах отвести взгляд.

Меня разом начинает тошнить, рвать на части и сжимать в тисках. Воздух в лёгкие не поступает. Ноги дрожат и я с усилием сдерживаю себя, чтобы не закричать во всю глотку запрещающие слова, вроде «Не смейте!» или, может быть, «Стоять!»

Но я молчу, ощущая, как сгорает всё внутри. Сердце останавливается, а после начинает биться о стенки с такой дурью, что мне кажется, оно сейчас вырвется, чтобы кровавой кучкой свалиться у ног Питера.

Меня будто окатывает холодной водой и горькая усмешка готова сорваться с губ. Моё сердце явно не выпрыгнет из груди. По крайне мере выпрыгнет, да не всё. Только его чёртова половина. Другая же, кажется, наслаждается поцелуем с Оливией.

Я замираю, хотя кажется сильнее замереть невозможно. До меня резко доходит почему в подсознании Питера меня не было, а Оливия была. Он вышвырнул меня из своей жизни, как какую-то ненужную игрушку, чтобы заполнить пробел этой чертовкой!

«Ты первая вышвырнула его, – напоминает разум, – даже не позаботилась о его чувствах. Чего тебе теперь надо? Чтобы он у тебя в ногах ползал, моля забрать обратно? Дура.»

– Больше не смей так исчезать! – прошептала Оливия, с влажным чмоком отстранившись от Питера, но не выпустив его из объятий.

– Ладно, – тяжело дыша, отвечает он.

– Обещаешь? – спрашивает она, взяв его лицо в ладони. Меня пробивает судорога, сковывающая тело и отдающая болью в сердце. Я сжимаю руку в кулак, стараясь успокоиться. И это не помогает. Потому что в голове слова, сказанные точно таким же тоном, только сказанные моим голосом… «Обещаешь?»

В тот раз Питер ответил… «Ксения…»

– Оливия…

Всё внутри скулит от разрывающих слов. Потому что всё в точности также, как и было… Точно те же слова… Точно та же интонация…

– Обещай же! – настаивает она.

Питер строит мученическую гримасу.

– Обещаю…

…И я умираю…

– Спасибо, – благодарит она его и, продолжая обнимать Питера, оборачивается ко всем присутствующим. Её взгляд бегло осматривает комнату. Продолжая улыбаться, она смотрит на меня и улыбка медленно тает на её лице.

– Ох, – вырывается из её груди. Но вместо привычного знакомого холода, в глазах Оливии плещется радость. – Ты вернулась! – кажется она действительно рада. Я сковано улыбаюсь, не смотря на отстранённое лицо Питера, вглядываюсь в серые глаза девушки и придумывая план побега. Додумать мне не дают. Тристан хлопает в ладоши.

– Рад видеть тебя, сестрица! – восклицает он. – А меня обнять не желаешь?

Оливия фыркает и, отрываясь от Питера, подходит к брату, делая реверанс (как всегда великолепный), а после легонько чмокает его в щёку.

– Привет, братец, – говорит она, похлопав его по груди. А после возвращается в объятия Питера, который, кажется, чисто автоматически раскрывает объятия. Взгляд у него отстранённый, будто он находится совсем не здесь, не в этой комнате, не сжимает в объятиях принцессу.

Я пытаюсь вернуть себе спокойное дыхание, но, смотря на эту сцену, что-то совсем не получается. Злость, обида и разочарование просто сносят мой разум к чертям и, я уверена, если бы была оборотнем, перекинулась бы давно в волка и разодрала к чертям собачьим эту девчонку.

Меня затапливает такое дикое спокойствие и я в удивлении оборачиваюсь к Чарли, который неотрывно смотрит на меня. В его взгляде мольба. И я внимаю ей.

– Ой, а это кто? – спрашивает Оливия, смотря на Чарли во все глаза.

– Это… – начинает было Питер, когда я делаю несколько шагов к Чарли и, премило улыбаясь, подхожу к Чарли. Его рука тут же скользит к моей и я внезапно понимаю, что больше злится нет сил. Я могу злится на весь мир, но совершенно не могу на того, кто нужен больше всего в данный момент.

– Это Чарли, – перебиваю я Певенси. – Он со мной, – в моей улыбки нет и доли злости, что сочится во мне. Ничего такого, даже приторности или желании вызвать ревность. Спасибо волку.

Рука в руке – единственное, что держит на плаву, не даёт лужицей из боли и слёз расплыться по этому каменному полу.

– Я предлагаю послушаться Тристана и пойти отдохнуть, – говорит Чарли, сжимая мою ладонь в своей. Он, как никто другой, понимает, что мне срочно нужно отсюда убежать, иначе я просто не выдержу.

Все кивают и Чарли, только сильнее сжав мою ладонь, тянет меня на выход. Тяжёлые каменные двери, будто фанерные, раскрываются под толчком Чарли. Я последний раз оборачиваюсь в комнату, чтобы взглянуть на Питера.

Он смотрит на меня, не мигая. Я не знаю, о чём он думает, или, что хочет сделать.

Я слышу только свои мысли в голове. И все, до единой твердят мне об одном.

Сколько бы мы ни старались, как бы не желали быть вместе – ничто и никто никогда не позволит приблизится нам так близко, как бы мы того желаем.

Я всегда буду уходить с Чарли, а Питер оставаться с Оливией.

И рано или поздно мы устанем.

И больше не сделаем попытки.

Потому что будем знать, что изначально всё обречено.

Всегда будет провал.

Комментарий к Глава

XVIII

– «Немного о насущном» https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/564x/cd/3e/f5/cd3ef5b974c24cba9d4cb9cb772289b9.jpg

http://i89.beon.ru/24/89/1748924/35/66213835/10105_celebutopiamichelle_trachtenberggossip_girldesperately_seeking_serena07_122_133lo.jpeg

====== Глава XIX – «Кто ты, Драконий Всадник?» ======

Глава XIX – «Кто ты, Драконий Всадник?»

Мы выходим в тёмный, слегка освещаемый факелами, коридор. Чарли упорно двигается всё дальше и дальше в темноту, а мне полностью всё равно куда он меня ведёт. Перед глазами поцелуй Питера и Оливии. Перед глазами его руки, обнимающие её талию, её руки, прижимающие его ближе за шею. Меня мутит, по щекам текут слёзы – да вообще весь мир просто сходит с ума, кружась и вертясь, пытаясь уничтожить меня.

Спину обжигает боль при столкновении со стеной, и я распахиваю почему-то закрытые глаза. В темноте я ничего не вижу, поэтому тупо таращусь во все стороны до тех пор, пока не чувствую расположившиеся по обе стороны от моей головы руки. Я замираю, уставившись в темноту, прямо перед собой. Секунда – и глаза Чарли вспыхивают голубым, светясь и не отрываясь. Он смотрит пристально, ничего не говорит и не двигается. Так проходит около двух минут, а потом я ощущаю надёжные руки, обнимающие меня и так по-дружески прижимающие к крепкой груди. Из лёгких вырывается воздух с громким всхлипом, а после тело начинает сотрясать крупная дрожь.

– Тише, тише, – шепчет Чарли, прижимая меня к себе и поглаживая одной рукой меня по голове. Вцепившись руками в плечи волка, я прижимаюсь лицом к закрытой рубахой ключице и, закусив губу, вою не хуже оборотня, потому что изнутри всё жжёт, разрывает и сжимает, превращая меня в кучку оголённых нервов, к которым если прикоснёшься, из них потечёт кровь. Я всхлипываю, вою, тяжело дышу – ничего не помогает унять эту боль. – Тише, Ксю, я рядом, – это обращение вызывает ещё более сильную реакцию и я, сжав пальцы на плечах сильнее, чувствую, как начинаю сползать вниз. – Эй, нет, – меня подхватывают, прижимая к стене и не позволяя завалится на пол. Я буквально зависла в воздухе, удерживаемая лишь сильными руками Чарли. Никогда не чувствовала себя более раздавлено, чем сейчас.

Чарли продолжает обнимать, успокаивать, как ребёнка, но ничего не помогает. Я знаю – мне надо успокоится самой, но истерика не проходит, а лишь начинается с новой силой. Я мысленно благодарю оборотня за то, что он привёл нас в тёмный участок коридора, иначе бы нас давно заметили. Мысль об этом обжигает и я разом затыкаюсь. Нельзя чтобы на мои звуки сбежался народ. Нельзя!

– Ксения, дыши! – голос Чарли надломленный. Я непонимающе хмурюсь, прислушиваясь к звукам. И только тогда до меня доходит, что странные хрипы, которые я слышу – издаю я сама. – Дыши! – испуганно приказывает Чарли и я, распахнув рот, смотрю в горящие глаза, делая вдохи и выдохи. Раз-два, раз-два, раз-два. Боль не проходит, но немного утихает. Я в состоянии стоять и теперь в голове слегка проясняется. Приступ проходит.

– Спасибо, – надломленно произношу я, отрываясь от Чарли и вдыхая.

– Тебе легче?

Я неопределённо пожимаю плечами. Вопрос, который задал Чарли, довольно глуп и он это понимает. Кивнув, парень протягивает мне руку и я хватаюсь за неё, как за спасательный круг.

– Пошли, я отведу тебя в твою комнату, – местонахождение своей комнаты я не знаю, поэтому совсем не противлюсь, когда Чарли выводит меня из темноты и ведёт по уже более светлому коридору. Я вообще ни на что не обращаю внимания, чтобы вновь не впасть в истерику.

Голова пухнет от недавнего срыва. Из-за недостатка воздуха несколькими минутами ранее сейчас всё вокруг кружится, но терять сознание, я вроде как не собираюсь.

Чарли на секунду оборачивается ко мне и поворачивает в сторону лестницы. Шагая по ступенькам, я мечтаю только об одном – сне, в котором всё снова будет хорошо.

Чарли толкает дверь, впуская меня в мою комнату. Высвободив руку из его ладони, я вхожу внутрь, бегло оглядывая помещение. Сейчас мне всё равно. Я замечаю лишь широкую кровать, застеленную белыми шёлковыми простынями с жёлтыми шёлковыми наволочками и тем же белым одеялом.

Не обращая внимания на стоящего у дверей Чарли, я остервенело дёргаю шнурки на рубахе, пытаясь поскорее снять ненужный на данный момент корсет и дурацкую куртку. Дрожащие пальцы не слушаются, а всё тело охватывает ярость. Дёрнув шнурки в последний раз, я оглядываю помещение и, найдя то, что мне нужно, дёргаюсь в сторону, хватая небольшой нож, замахиваясь, чтобы разорвать чёртовы верёвки, когда нож отлетает в сторону, а руку обжигает боль. Я замираю, в шоке смотря на покрасневшую кожу. А после перевожу недовольный взгляд на Чарли, который стоит слишком близко ко мне и сжимает руки в кулаки.

– Только посмей, – рычит он, скалясь.

– Я собиралась разрезать шнурки, – ничего не понимая произношу я. – А ты что подумал? Я с жизнью собралась кончать?

Чарли смущается, ничего не говоря.

– Об этом не беспокойся, – я грустно усмехаюсь. – Его жизнь мне важна, даже тогда, когда ему от меня ничего не нужно.

Чарли поджимает губы, протягивая руки к рубахе. Его пальцы быстро справляются с шнуровкой. Смотря мне прямо в глаза, он скидывает с моих плеч рубаху и, хмыкнув, идёт за мою спину, начиная развязывать ленты корсета. Закончив с этим, он отходит и садится в кресло, откидывая голову на спинку и прикрыв веки.

На секунду сердце сбивается с обычного ритма, но я не обращаю внимания. До тех пор, пока дышать становится труднее с каждым вдохом. Я в шоке смотрю перед собой, ощущая быстрый, злой стук сердца и ничего не понимаю. А после до меня доходит, что сейчас ходит ходуном не моя, а половина сердца Питера. Усмешка срывается с моих губ. Горькая и злая. Я не знаю, что вызывают у него таких эмоций, но сейчас думать о чём-то просто вредно. Поддерживая корсет, я иду к шкафу и нахожу там обычную льняную сорочку. Взяв её, я ухожу за ширму, полностью игнорируя расслабляющего в кресле Чарли.

Быстро переодевшись и скинув штаны на пуфик, я перемещаюсь на кровать, укладываясь там и смотря в потолок. За все эти месяцы я привыкла спать на жёсткой, неудобной земле, а сейчас мне кажется будто я утопаю в мягкости кровати, постель на которой обволакивает меня. Она приятная – слегка прохладная, чистая, никем нетронутая. Сонливость, ещё пару минут назад мучившая меня, исчезает куда-то как только голова касается пуховой подушки. Сердце медленно успокаивается и я, положив на него руку, чуть улыбаюсь, чувствуя, как увлажняются глаза.

– Можно я останусь с тобой? – спрашивает Чарли, подняв голову и уставившись на меня.

Мне хватает пары секунд, чтобы принять решение. Отвернувшись от него, я сжимаюсь в комочек, ничего не говоря, а лишь молясь, чтобы он правильно понял. И он понимает. Тяжело вздохнув, волк встаёт с кресла и пожелав мне спокойной ночи, выходит из комнаты, прикрыв дверь снаружи.

Оставшись в полном одиночестве, с болящим сердцем в груди, я зажимаю рот рукой, позволяя визгу сорваться с губ.

Я иду по светлому коридору в белом платье со вставками-кружевами. На моём лице счастливая улыбка. Заглядывая в каждую открытую комнату замка, я улыбаюсь и смеюсь, когда в очередной комнате не нахожу того, кого ищу.

– Ну и где же ты? – усмехаюсь я, подкрадываясь к ещё одной незапертой двери, спрашиваю я. – Питер? – комната пуста.

Но я не отчаиваюсь. Следующая комната по коридору заперта, но вставленный в замок медный ключик даёт надежду на то, что Питер именно там.

Я подхожу к этой двери и, положив руку на ключик, проворачиваю его в замочной скважине три раза. Замок щёлкает, а дверь со скрипом открывается.

Я оказываюсь в просторной комнате, сделанной из камня, как впрочем и весь замок в котором я нахожусь. Я понимаю, что лучше уйти и забыть об этой комнате, но мне интересно, что будет внутри. И я делаю шаг.

Комната в приглушённом свете. Здесь всего-навсего несколько светильников. Но не это привлекает моё внимание, нет, совсем не это. На полу стоит зеркало в половину человеческого зеркала. Его рама сделана из красного дерева, а стекло покрыто несколькими слоями пыли.

Дверь захлопывается за моей спиной, а зеркало будто подсвечивается. Я медленно подхожу к нему и опускаюсь на холодный пол, садясь на коленки. Быстро стерев пыль и оставив руку на хладном стекле, заглядываю в своё отражение. На меня смотрю я сама с длинными волнистыми волосами, с озадаченным выражением лица. Это несомненно я, но вот только в моём отражении я имею белые прекрасные крылья, сложенные за моей спиной. Всего на секунду мне кажется, что и за моей спиной тоже они окажутся, но когда оборачиваюсь, я ничего не вижу. Отражение манит, и я склоняюсь ближе, надеясь рассмотреть прекрасные крылья. Отражение, что странно, не движется за мной. Девушка по ту сторону смотрит на меня с лёгким укором. Я замираю, хмурясь. Та я открывает рот, чтобы, вероятно, что-то сказать, но мир внезапно начинает плыть. Перед тем, как картинка теряет чёткость, я успеваю заметить ангельские белые крылья, охваченные огнём и гримасу боли, искривившую моё лицо.

Я открываю глаза, продолжая лежать и не двигаться. Сон оставляет после себя неприятные ощущения, но обращать на это внимание я не собираюсь. У меня итак слишком много всего накопившегося из-за чего нужно волноваться. Я встаю с кровати, опуская босые ступни на холодный пол. Ещё пару минут смотрю в окно, где виден занимающийся рассвет. Лучи восходящего солнца слепят глаза и я на секунду зажмуриваюсь, полностью вставая на ноги и подходя к окну. Там, снаружи, белым-бело. Моё окно выходит на внутренний дворик этого небольшого замка. Я вижу покрытую белоснежным ледяным ковром землю, укутанные снежным одеялом кроны деревьев и застеленные покровом снега крыши. Бесконечная зима надоела мне за несколько месяцев прибывания в Нарнии, а что же чувствуют те, кто живёт здесь уже два долгих, изнурённых года? Думать об этом почему-то было неприятно и я лишь понадеялась на то, что Аслану удастся уничтожить то, что мешает зиме убраться восвояси.

Холодный порыв воздуха заставил вздрогнуть всем телом. Спать больше не хотелось, хотя сейчас было довольно раннее утро. Часов не было, поэтому я не знала сколько сейчас времени. Поёжившись от холода, я пошла взять с пуфика свои штаны и рубаху. Корсет было решено не надевать, поэтому я убрала его в шкаф. Такой нужной вещи, как бюстгальтер, здесь не было видно, а свой, в котором я попала в Нарнию несколько месяцев назад, уже был грязным и в некоторых местах порванным. С сожалением взглянув на эту вещицу, я убрала его подальше в шкаф, оставшись в сорочке и недовольно поглядывая на всю свою одежду. Зло вздохнув и выдохнув, я потянулась за корсетом, потому что ходить «с голой грудью» мне не хотелось совершенно. Быстро нацепив пояс на себя, я подошла к зеркалу и встала к нему спиной, выгнув голову и завернув руки, беря ленты корсета в пальцы.