Текст книги "Нова Проспект (СИ)"

Автор книги: J.C.Elliot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Хорошо, они откажутся. Что дальше? Ещё одно нападение на Шариф Индастриз, на этот раз с поддержкой ООН и полудохлого правительства США? Ничего так не объединяет враждующие группировки, как ненависть к кому-то.

Хорошо, они согласятся. Чем закончится саммит? Чем угрожает массовая огласка способностей Цири? Они посадят ее в клетку? Присоединят к ИИ? Разорвут на части?

В любом случае – убьют ее. Случайно, специально – неважно. Убьют, он не сомневался. Единственное, на что они способны. Разрушать, манипулировать и убивать. И ее смерть будет его виной.

– Лучше бы у тебя получилось, – вслух сказал Адам. – Лучше бы ты телепортировалась…

Зачем ей вообще нужно было попадать в эту дыру? Неужели не нашлось мира получше?

А зачем он с ней переспал? И если бы один раз. Ты идиот, Дженсен. С твоей работой отношений не заводят. Тем более с ценным активом. Тем более с едва совершеннолетней девчонкой. Наворотил херни, а за херню дорого платят.

Как оно вообще получилось? Вот почему он всегда выбирал самую ненадежную ветку, усаживался на нее и протягивал топор каждому, кто желал по ней рубануть?

«Да хер бы с ним, с этим миром и хер бы с его людьми, – окончательно утвердился в своей мысли Адам, открывая вторую (третью?) бутылку, – Цивилизация, пораженная раковой опухолью».

В глубине души он понимал, что ему нельзя напиваться, как многое от него зависит и как много людей на него полагаются, и от такой мысли нестерпимо хотелось напиться.

Кого он вообще в своей жизни смог спасти? Что он смог изменить? Ничего. Марионетка в руках Шарифа, а теперь ещё и марионетка в руках Иллюминатов…

Что за литраж у этих бутылок, ноль-пять? Ноль-семь? Херня, быть такого не может. Херня хуже, чем та, что льется с экрана. «Биологическая катастрофа… минута единения… ради спасения человечества…» Вспомнили, суки, о чём-то, кроме прибыли.

Как там говорила Цири? Принцип меньшего зла? Пожертвовать кем-то, чтобы спасти миллиарды? Херня, а не принцип. П-о-л-н-а-я херня.

Он в полном дерьме, из которого пока не знает, как выбраться. Так бывает: ничего не чувствуешь, пока не увязнешь по уши, а потом захлебываешься, как последний идиот.

– Адам, может, ты спать пойдешь, а? – спросила вышедшая из спальни Цири, протирая глаза.

Заспанная, в белом спортивном белье, со своими большими зелеными глазами и растрепанными пепельными волосами. Адам хотел сказать ей что-то ласковое, но слова отказывались формироваться в предложения.

– Ой, холера-а-а-а ясна, – присвистнула Цири, – Ничего ж ты наквасился…

Комментарий к Switchback (Адам)

Милейший арт от Krig Raydo:

https://ibb.co/fq07xTC

И от него же забавная картинка в тему:

https://ibb.co/BKCtJSj

Всех с наступающим! Очень хотелось бы в 2019, причём в первой его половине, закончить работу. Осталось четыре главы.

========== Machinae Prime (Цири) ==========

Первым, что увидела Цири в комнате, тонущей в полумраке детройтской ночи, были пустые бутылки из-под виски; вторым – пепельницу с внушительной горкой окурков, и лишь в последнюю очередь из-за плотной дымовой завесы можно было различить самого Адама.

– Та-а-ак, – сказала Цири.

Нехорошее предчувствие оправдалось, стоило ей подойти поближе: Адам был в дугу, дымину, драбадан и в прочие красочные эпитеты, на которые так богат всеобщий. Он пытался рассказать ей про какой-то саммит, бормотал что-то про какую-то Женевскую конвенцию, заявлял, что «он не позволит», и говорил прочие подобные вещи, которые на трезвую голову не повторит. Мужчины, оказывается, вполне способны к эмоциям, но почему-то только после трёх стаканов.

Направить его в сторону кровати удалось только обманом – пообещав то, что Цири, будь он чуточку трезвее, может быть, даже и сделала – но не пришлось. Бедолага заснул мгновенно, упав на подушки лицом вниз, не сняв ни штанов, ни рубашки. Цири с чувством вздохнула и принялась стягивать с крепко спящего Адама одежду, борясь с каждой пряжкой и молнией.

«Голым-то я его толком и не видела, – подумала она, с трудом стащив штаны, – то свет погасит, то под одеяло спрячется, то еще чего…»

Цири зажгла ночную лампу и придвинулась поближе. На бледной спине виднелись многочисленные выемки – как будто пулями изрешетили, а дырки залатали металлом. Справа и слева от позвоночника выглядывали металлические пластины – стало быть, хребет заменили, чтобы кости не разлетелись на куски от прыжков. Ноги до середины бедра оказались настоящими – или выглядели таковыми – а дальше плавно перетекали в углепластик. На узкие черные ступни словно каблуки приделали: Цири взглянула на свои собственные голые ноги, задумалась, смогла бы она жить с такими штуковинами, и решила, что лучше о таком вовсе не думать.

Адам перевернулся на спину, скрипнув жесткими от свежести простынями, и что-то недовольно пробурчал. Торс у него был сухой и поджарый, как у Геральта после пары месяцев на большаке.

«Тьфу, – тотчас одернула себя Цири. – Нашла с кем сравнивать».

Она продолжила исследование, коснувшись указательным пальцем прямоугольного шрама правее пупка. Желудок, стало быть, тоже заменили – неудивительно, с таким питанием любой мужик давно бы уже дуба дал…

– Цири, ты чего? – сонно спросил Адам, аккуратно, но крепко перехватив ее запястье.

– Ничего, – прошептала Цири, выдернув руку из его хватки. – Спи, тебе привиделось.

Радуясь, что в темноте не видно покрасневших щек, она быстро накинула на Адама одеяло и погасила свет.

«Если завтра спросит, скажу, что сам разделся. Все равно ничего не вспомнит».

*****

Раньше утро начиналось либо с петухами, либо еще до первых лучей солнца, но поскольку ни первого, ни второго в мире Адама не наблюдалось, разбудил Цири настойчивый стук в дверь. Едва разлепив глаза, она почувствовала себя такой вялой, словно и не ложилась спать. Она села на кровати, сделала глубокий вдох, который чуть было не перешел в зевок, и по новоприобретенной привычке первым делом ткнула пальцем в экран телефона.

Одиннадцать утра?! Сонные таблетки, курва их мать! Последний раз за такой поздний подъем Ламберт наградил ее ушатом ледяной воды, вылитой на голову. Ткнув в экран еще раз, Цири посмотрела на список тех, кто все утро безуспешно пытался до нее дозвониться, и страдальчески вздохнула. Вроде и жалование не получала, а стыдно стало так, будто ей платили.

Стук из настойчивого превратился в бесцеремонный.

– Дженсен! – взревел где-то вдалеке голос.

Цири перевела взгляд на Адама, мертвецкий сон которого не потревожили ни стук, ни крик. Представив, какой ужас его хватит при виде времени, которое показывают часы, и какое похмелье ожидает сразу после, Цири решила не будить засоню и тихонечко встала с кровати, натянув на себя первую попавшуюся рубашку.

Незваный гость оживился, стоило ему только услышать шаги за стеной.

– То, что офис разнесли к чертовой матери, еще не повод не работать, – возмутился он. – У нас все горит, Дженсен!

Цири взялась за ручку двери с чувством, будто сейчас впустит в квартиру оголодавшего волколака.

– И тебе день добрый, Фрэнк, – тихо сказала она, осторожно выглянув наружу. – Что горит?

Притчард держал в одной руке бумажный стакан, в другой – сигарету, при этом параллельно прижимал плечом к уху телефон, смахивая таким образом на многорукое офирское чудище и позой, и выражением лица.

– Все! – рявкнул Притчард, не сразу сообразив, кто перед ним. – Цири, ты что здесь?.. А.

Он шумно хлебнул из стаканчика и с легким неодобрением заметил:

– Быстро вы успели съехаться.

Цири хмыкнула и пожала плечами.

– Глупости, – с чувством зевнула она. – Быстро – это когда на Саовину погуляли, а в Солтыций уже рожать.

Притчард, смысла шутки не уловив, посмотрел на нее с искренним ужасом.

– Да ты проходи, проходи, – великодушно разрешила Цири, – Адаму нездоровится.

Приглашать два раза не пришлось. Притчард с готовностью шагнул за порог и демонстративно втянул ноздрями воздух. Мог бы и не стараться: запашок стоял такой, словно рота солдат в сыром погребе всю ночь гудела. Все доступные поверхности на кухне были заставлены грязной посудой, над раковиной вздымалась башенка из чашек, и исходивший от них слегка кисловатый душок смешивался с солодовым.

«К вечеру приберусь», – подумала Цири, с сочувствием взглянув на потухшую приземистую плошку в углу, обычно выполняющую обязанности прислуги.

– Ясно, что за загадочная болезнь, – сказал Притчард, сам себя пригласив присесть на диван. – Симптомы, как говорится, на полу.

Многозначительно обведя взглядом комнату, он остановил свой взор на Цири.

– Будь золотцем, – протянул он, – надень джинсы какие-нибудь, а то наш бравый коп проснется с похмелюги и все неправильно интерпретирует. Ты же знаешь полицаев – сначала стреляем, потом думаем.

Нашел великого ревнивца! Цири пожала плечами и пошла в спальню. Вытащила из шкафа свою успевшую перебраться сюда с верхнего этажа одежду: рубаху, портянки, и добротные штаны из дубленой кожи (одобренные лично Фаридой!).

– Дженсен, – вещал Притчард через стенку, пока Цири одевалась, – мне даже не так обидно, что ты нажрался и забил на работу – мне обидно, что вы с Шарифом меня не позвали.

Так они с Шарифом что-то отмечали? Интересные дела.

– Притчард, кто тебя сюда пустил в такую рань? – прорычал Адам, накрыв голову подушкой. – Дай поспать!

Краем уха слушая вялую перепалку сонного Адама и Притчарда, Цири наспех оделась и затянула волосы в привычную высокую гульку. Пока она приводила себя в порядок, Притчард с задумчивым видом доедал вчерашние сухарики, переключая новостные программы в телевизоре. Глашатаи соревновались друг с другом в способности произнести как можно больше слов в минуту.

«…ЯПОНСКИЙ АРХИПЕЛАГ УХОДИТ ПОД ВОДУ. ЖЕРТВЫ ИСЧИСЛЯЮТСЯ МИЛЛИОНАМИ. ВВЕДЕНО СРОЧНОЕ ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ…».

«…ПАПА РИМСКИЙ ВЫСТУПИЛ С ЗАЯВЛЕНИЕМ В ВАТИКАНЕ. ИМАМ АЛИ ИБН АБУ ТАЛИБ ГОВОРИТ О КИЯМАТЕ…».

«…КИТАЙ И РСШ ЗАКЛЮЧИЛИ ЭКСКЛЮЗИВНОЕ СОГЛАШЕНИЕ С БЕЛЛТАУЭР ДЛЯ ЗАЩИТЫ ГРАНИЦ…»

И прочее, и прочее, и прочее. Забежав в ванную комнату, Цири достала надежно спрятанный в шкафчике – которого, судя по слою пыли, рука Адама давненько не касалась – новехонький Зенит. Пистолет она позаимствовала у компании вместе с Харрикейном, бомбами и ещё какой-то штукой, назначения которой пока не выяснила. Черта лысого она сунется в Шариф Индастриз без оружия после того, как ей там ноги чуть в пыльцу не раздробили.

Цири вернулась в гостиную и, удостоверившись, что Притчард внимательно смотрит, вставила в о-бой-му десять латунных цилиндриков, вогнала магазин в рукоятку, дослала пат-рон в ствол и поставила пре-до-хра-ни-тель. Завершающим штрихом она ловко вложила пистолет в кобуру, словно надела сбрую на лошадь: все точно по инструкции.

Услышав наигранно восхищенный присвист Притчарда, Цири самодовольно улыбнулась.

– Какое к чертовой матери прогуляемся? – сонно проворчал из спальни Адам, услышав, что ей это предложил Притчард. – Снаружи небезопасно…

– Внутри тоже, – ответил Притчард. – Можно отравиться этиловыми парами.

И постоял пару мгновений перед дверью, прежде чем спросить:

– Слушай, Дженсен, а ты вообще в курсе, сколько сейчас времени, или у тебя настройки сбились?

Гробовое молчание длилось с полминуты, прежде чем из спальни донеслось полное безнадежности и отчаяния «твою мать», и сразу после – такой грохот открываемых шкафчиков, будто началось землетрясение.

– Тикаем отсюда, – шепнул Притчард Цири. – Дженсен с похмелья пострашнее тварей с Хэнша будет.

***********

Застыв в дверях Чайрон Билдинг, Цири увидела тысячи лиц, искаженных бешеной злобой: огромная демонстрация была в самом разгаре. Колонна людей плотным потоком перекрыла дорогу. Фонари разбиты, стеклянные витрины разрисованы ядрено-красными лозунгами, машины были брошены прямо на дороге. Кровожадность толпы превращалась во что-то осязаемое, делая воздух спертым настолько, что становилось трудно дышать.

«Запомни, девочка – нет ничего ужаснее гнева кметов», – когда-то сказала ей Калантэ. «Знаешь, чем он страшен? Никогда не знаешь, когда они взбеленятся – тысяча ударов и ни возгласа, тысяча первый – и они сметут все на своем пути».

Стражники с щитами, в тяжелых, полностью скрывающих лицо, доспехах, плотным кольцом окружавшие Чайрон Билдинг, непрерывно призывали к спокойствию, делая это настолько монотонно-раздражающе, что после пятого раза Цири тоже захотелось разбить окно. Картину дополнял здоровенный железный болван, похожий на беса с топей, крутящей во все стороны своей плоской одноглазой башкой. На его горбу покачивались штуки, не предвещавшие толпе ничего хорошего.

– Классно я кофе с прошлогодними сухариками попил, – выдохнул Притчард. – Тут революция началась. Так, ладно, на улицу сегодня лучше не соваться. Пойдём на крышу, подождём вертолета, а то мне Дженсен голову откусит и не подавится.

У Притчарда были все основания для осторожности: стекла соседствующей с апартаментами башни «Пикус Ньюс» были разбиты, стены размалеваны красками, перед самым входом красовалось пятно крови, словно оставшееся от принесенной на алтаре жертвы. Дверь в башню наискосок перерезали красные буквы, складывающиеся в четкое послание:

FUCKYOU

Цири уже выучила значение расхожей фразы.

– Фариде лучше? – тут же обрадовалась Цири, услышав про вертолет.

– Нет, – коротко сказал Притчард.

Цири вжала голову в плечи, раздумывая, не расспросить ли подробней о самочувствии Фариды, но потом решила не бередить рану.

Пока они ждали машину на вертолетной площадке, Притчард, явно ищущий повода повздорить, спросил:

– Тебя, смотрю, не смущает склонность Дженсена хватить лишку?

Безо всякой причины Цири восприняла вопрос очень лично.

– Я тебя умоляю, – пожала плечами она. – Помнится, дедушка Весемир полынную настойку передержал, а потом всю ночь до зари за куролиском гонялся. Вот это я понимаю – «лишку хватил».

Та ещё, кстати, ночка была – они с Ламбертом тогда до самого утра в погребе сидели и не дышали, а под утро куролиск оказался обыкновенным индюком. Но башку Весемир ему тогда снес филигранно, одним взмахом серебряного меча.

– А Адам, – хмыкнула Цири, – чуть-чуть увлекся.

Притчард скептически приподнял бровь.

– Ваши генные мутации у меня больше не вызывают вопросов.

Цири пренебрежительно фыркнула и отвернулась, пока Притчард курил одну сигарету за другой и каждую вторую секунду проверял телефон. Цири незаметно прищурилась, чтобы разглядеть мелькнувшее на дисплее сообщение.

«Успокойся, Фрэнк. Прооперируют – сообщу».

Вертолет прилетел на удивление быстро. Новый пилот ей не понравился уже тем, что по нему было не понять, человек он или механизм. Летающая машина взлетела под острым углом, держась повыше, словно опасаясь бушующей толпы внизу.

Молчание и Притчард – вещи малосовместимые, поэтому Цири не удалось спокойно просидеть и пары минут:

– Дженсен рассказал тебе о саммите, да? – спросил он, бросив придирчивый взгляд на коротко подстриженные ногти.

Цири удивленно подняла глаза.

– Ну, про отмену акта 2017, – зачем-то уточнил Притчард, – про неприкосновенность корпораций. Или ты думала, Дженсен так в честь пятницы наклюкался?

Цири медленно покачала головой.

– Ну, пусть тогда Шариф расскажет, – выдохнул Притчард. – А то нашли кого сделать гонцом дерьмовых вестей.

Он выпустил в потолок струю дыма.

– Фрэнк, – тихо попросила Цири. – Лучше – ты.

– Ой, я весь растаял, – рассмеялся Притчард и пригладил и без того прилипшие к черепу темные волосы. – Но да…. Ладно. Ну, короче…

Когда Притчард закончил свой рассказ, Цири закусила губу и быстро слизала выступившие бусинки крови. Они уже не стеснялись называть девушку «ресурсом», окончательно лишив человеческого статуса. Ресурсом, который нужно передать в общественное пользование и коллективно препарировать.

Курвины дети! Когда её наконец оставят ее в покое?! Выругавшись, Цири ударила по маленькому окошку. Притчард сделал страшные глаза, а кулак тотчас заныл от боли. Пилот коротко выругался. Ну, значит, хотя бы не робот.

– Скажи мне, Супердевочка, – угрюмо подытожил Притчард, – какого черта ты не слиняла, пока была возможность? Если из-за Дженсена, то мне тебя почти не жалко.

Цири помрачнела. Да ноги б ее здесь не было! Винтермьют обещание сдержал: в том бункере волн не было, но было что-то другое. Что-то, обладающее волей. Цири надеялась, что барьер – дело рук Навигатора, Эрединовской шавки, потому что если он тут ни при чем…

То отсюда вообще никто не выберется.

– Ладно, проехали, – сказал Притчард, одной затяжкой уменьшив только что начатую новую сигарету наполовину. – Лучше скажи, как ты узнала о бункере?

– Догадалась, – буркнула Цири.

– Иисус Христос на велосипеде, – вздохнул Притчард. – Лапшу на уши – это к Дженсену.

«Да что ж это за парень, которого все вспоминают? То на велосипеде, то на кресте…»

– Давай начистоту, – нахмурился Притчард. – С тебя причитается, забыла?

Цири шумно выдохнула и вдохнула воздух через ноздри. Помявшись немного, сказала:

– Помнишь того парня, который вывел нас на Красный Берег?

– Да ладно, – присвистнул Притчард и покачал головой, – Какой-то левый хакер прознал про бункер Шарифа? Я даже не знаю, чей это косяк – мой или Дженсена. Но в любом случае, этот муди…

– Винтермьют пока единственный, – перебила его Цири, – кто сказал мне правду и попытался вытащить отсюда.

Притчард странно взглянул на неё.

– А какого ж ты еще здесь? – хмыкнул он.

– Такого, – ощетинилась Цири.

– Вас с Дженсеном, я посмотрю, не только терпимость к алкоголю объединяет, – закатил глаза Притчард, – но и светские манеры. Ладно. С хакером ты еще на связи? Подкинешь инфолинк?

Цири кинула на Притчарда недоверчивый взгляд.

– Слушай, – сказал Притчард, – определись, кому ты доверяешь, и не морочь мозги. Me comprendes, amiga?

– Компрендэс, – сухо сказала Цири.

– Ну вот и славно, – сказал Притчард и взялся за поручень. – Потому что мы прилетели.

*****

В Шариф Индастриз все как сквозь землю провалились: никаких пересудов на кухонных островках, никаких сливающихся воедино звонков. «Бэк-офис слился, – пояснил Притчард, – остались одни фанатики во главе с главным фанатиком. Работа мечты, черт бы ее побрал».

Кому она обещалась к десяти? Ах, точно.

Цири не сомневалась, что Левандовски принадлежал к числу пресловутых фанатиков; она бы не удивилась, узнав, что он продолжил гонять мышек по клеткам, нацепив здоровенные наушники, пока Барретт разносил пол-лаборатории.

Пока она поднималась в лаборатории, единственной душой, которая встретилась ей на пути, был робот-уборщик размером с собаку, вытиравший с пола какие-то разводы. Непривычная тишина и легкая головная боль заставили Цири нервничать, но вскоре молчание прервалось двумя голосами – мягким, бархатным и быстрым, скачущим.

– Вживить, шеф, можно любой ген. Другой вопрос – приживется ли он и будет ли активирован в новом носителе так же, как и в старом. Вот, гляньте, случилось с Джеком-32…

– Разрывная пуля? – предположил Шариф.

– Эх, если бы! – расстроенно вздохнул Левандовски.

Шариф прочистил горло.

– Ну, на мышах мы в любом случае далеко не уедем, шеф, – сказал Левандовски, – Вот на высших приматах…

Шариф прочистил горло еще раз, на порядок громче.

– Вот приматам, – как ни в чем не бывало продолжил Левандовски, – можно будет попробовать вживить большие участки генома. Можно и клонировать, конечно. Но для этого нужна инфраструктура масштабов Версалайфа, необходимы…

Цири не расслышала, что ответил Шариф, и подошла к двери почти вплотную.

– … годы, – вздохнул Левандовски, – …не меньше. У нас есть годы?

– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, Ян, – сказал Шариф. – Мисс Рианнон, входите, дверь не закрыта…

От обращения к ней Цири чуть не подпрыгнула, но, быстро взяв себя в руки, как ни в чем не бывало зашла в лабораторию. Шариф ей тепло улыбнулся.

– Мы ждали вас, – мягко укорил он. – Несколько дольше, чем хотелось бы.

Цири приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в герметичный бокс, который рассматривали мужчины. «Проект «Супернова», – гласила надпись на стеклянной коробке. – Секретно». Она взглянула на Джека-32 – вернее на две половинки, что от него остались. Аккуратные половинки – будто свежую булочку пополам разрезали.

Джек-25, его сокамерник, ничуть не удрученный потерей товарища, был облачен в жилетик из ослепительно голубого металла, а Джек-66, похоже, тоже готовился отдать концы, судя по уродливым наростам на шкуре.

– Пани Рианнон, что случилось? – возмутился Левандовски. Подключенные к его шее кабели напоминали белых червей. – Уже пополудни!

Он, как обычно, потягивал горячий шоколад. Если машинка, что его готовит, сломается, он станет несчастным человеком. Цири изобразила виноватую улыбку.

– Нездоровилось, – поморщилась она.

Шариф сочувственно улыбнулся, помассировав виски. У него самого видок был не самый свежий.

– Какая жалость, – сказал он. – Завтракали, мисс Рианнон?

– Я… – начала придумывать себе отговорку Цири.

– Я так и думал, – сказал Шариф, – что вы составите мне компанию. Ян, не смотри на меня так, через пару часов мисс Рианнон будет всецело в твоем распоряжении.

Желудок Цири сжался в комок и подкатил к горлу.

****

В башне их действительно ждал завтрак, накрытый в полумраке: окна в кабинете были плотно прикрыты железными занавесками. Шариф уселся в шикарное кресло за письменным столом из стекла и хрома, закинул ногу на ногу и смахнул пылинку с черных шерстяных брюк.

Он жестом пригласил Цири сесть напротив; без лишних вопросов налил кофе в золотую чашечку, мимоходом порекомендовал яйца Бенедикта и, не дожидаясь какой-либо реакции, отправил их к ней на тарелку.

Сам не взял ни кусочка.

Цири молчала, зная – сам все расскажет – и даже не уловила, как от обсуждения американских кулинарных традиций и происхождения кофейных зерен Шариф перешел к «форсированной передаче ресурсов и технологий», «ограниченному контролю над ситуацией» и «неизбежной агрессии».

– Я не смогу обеспечивать вам безопасность, мисс Рианнон, – завершил свою речь Шариф. – Единственный способ избежать Версалайф – пуститься в бега. Но даже в таком случае я не могу гарантировать ничего. Ни ресурсов, ни связи, ни…

Шариф вздохнул – не счел нужным продолжить. Цири начала понимать, к чему клонит собеседник: все эти разговоры о булочках и побеге были лишь прелюдией к разговору о главном. О том, что ее сдадут.

Специально выгадал время, когда Адама не будет рядом.

– Ну сбежим мы, и что? – сухо спросила Цири. – Они станут убивать ваших людей одного за другим, пока либо вы не расколетесь, либо Адам пустит себе пулю в лоб от чувства вины.

Шариф, казалось, взвешивал различные ответы, прежде чем покровительственно, как наставник – ученице, давшей верный ответ, сказать:

– Оба сценария вполне вероятны, мисс Рианнон.

Цири шумно вздохнула.

– Я не дура, милсдарь Шариф, – сказала Цири. – Знаю, что все вокруг считают иначе, но вовсе не дура. То, что вам от меня нужно, вы уже получили, а все остальное… не стоит жизни ваших сотрудников.

Она шумно дунула на щекочущую кожу пепельную прядку и сказала:

– Вы для себя уже все решили, не так ли?

Шариф наградил ее красноречивым взглядом, мол, следи за своим язычком, дитя, и невесело усмехнулся.

– Если бы я все для себя решил, мы бы сейчас не разговаривали, – ответил Шариф. – Вы обо мне слишком плохого мнения, мисс Рианнон.

– Отчего же? – вздернула нос Цири. – С точностью и наоборот. Хороший правитель не разменяет шахматную доску на одного ферзя.

– Ферзя и ладью, – поправил ее Шариф. – Адам не допустит вашего присутствия на саммите.

Цири кусала губы, откинувшись в кресле, и боролась с нарастающим раздражением.

– Адам мне не отец, милсдарь Шариф, – наконец сказала она. – Поступайте, как считаете нужным. А я – как считаю нужным сама.

Знать бы только, что она сама считает нужным. Шариф устало взглянул на нее и потер тронутые сединой виски – видимо, он был и сам рад от нее избавиться.

Ну, он на верном пути.

– Вы знаете, что творится на Хэнша? – мягко спросил он. – Я видел очень… обеспокоившие меня видеозаписи.

Цири покачала головой и вопросительно пожала плечами.

– Боюсь, они не совсем уместны к столу, – сказал Шариф.

– Если б вы только знали, милсдарь Шариф, – сказала Цири, – где и чем я в своей жизни трапезничала. Показывайте.

Монитор Шарифа бесшумно повернулся вокруг оси, и Цири придвинулась поближе, уставившись на картинку с мрачным профессиональным любопытством. В правом нижнем углу дрожала подпись «Токио». Какой-то безлюдный серый порт; камера передавала происходящее (происходившее?) с безэмоциональностью случайного прохожего.

Дрожала не только подпись, заметила Цири, дрожала и сама картинка. Вон, мостовая ходуном ходит, как будто…

– Холера, – сказала Цири.

Мостовая не ходила ходуном, она – о, Мелитэле! – шевелилась. Не две, не три, а по меньшей мере дюжина личинок слепо копошилась, передвигаясь от океана к серому городу, оставляя за собой грязные следы. Все они были разных размеров – некоторые толщиной в палец, другие – размером с детский кулачок; бесформенные тела были темно-синего цвета с желтыми присосками.

В углу экрана мелькнула фигурка в темно-зеленом пальто: женщина сломя голову бежала из города к океану, где на легких волнах покачивался корабль, схожий с тем, на котором они с Адамом бежали с Хэнша. О, нет…

Цири дернула подбородком, когда женщина ступила в тлетворную массу, и отвернулась. Когда она взяла себя в руки и снова перевела взгляд на экран, смотреть было уже особо не на что: разве что пальто лежало на шевелящейся земле, но теперь из монотонно темно-зеленого оно стало темно-зеленым с красными пятнами.

«Хорошо, что звука нет», – подумалось Цири.

Робот-полицейский продолжал патрулировать улицу как ни в чем не бывало, проехавшись колесиками по темному ковру. Ковер такой формой жизни не заинтересовался.

– По крайней мере, – тихо сказал Шариф, – техника сосуществует с этими… биоформами в гармонии.

Такой вывод из происходящего мог сделать только он, и Цири, нехотя, согласилась:

Железки им не по вкусу.

Она, правда, сомневалась, что дело во вкусе и что у тварей вообще имелись вкусовые рецепторы.

– Хотите взглянуть ещё? – спросил Шариф.

Цири обреченно кивнула.

Слава высшим силам, Шариф показал другие записи деловито и сухо, ускорив настолько, что разыгравшиеся трагедии выглядели фарсом – бежит фигурка, две, три, четыре, вдруг – темное пятно, мельтешение и суматоха – и нет фигурки. Самих тварей зачастую было и не разглядеть, но те, которых Цири заприметила, поражали разнообразием.

– Некоторых из этих существ можно уничтожить конвенциональными методами, – пояснил Шариф. – Некоторые из них… Хм. Скажем так, требуют предварительных исследований. Вы знаете, что перед нами, мисс Рианнон? Или, что важнее, как остановить их… нашествие?

Цири нахмурилась. Что она знает о разрывах и Межпространстве, о том, что лежит в пустоте между спиралью? «Нигде пустота так не абсолютна, ужас – так жесток, а надежда на спасение – так хрупка, как там», – прозвучал в ее голове голос Аваллакха. Но то – лирика, на практике она держалась от таких мест подальше.

– Понятия не имею, – сказала Цири, вонзая ногти в мякоть ладони и рассматривая оставшиеся на кожи глубокие красные полумесяцы. – А что? Эльфы говорят, что могут остановить их нашествие?

Сквозь маску благожелательного спокойствия Шарифа чуть-чуть проглянуло разочарование.

– С вашей помощью.

– Помощью, – глухо повторила Цири. – «Помощью», как же.

Картинки на мониторе сменились тем, что Адам называл, кажется, белым шумом… Якобы бессмыслицей, портретом хаоса: эти шипение и рябь Цири почему-то не казались случайными.

«Не моя вина, – с содроганием подумала она, – в том, что там творится. Не моя вина. Почему я должна за это отвечать?».

Она была готова послать их всех, Шарифа, в частности, подальше, и нужные слова уже вертелись на кончике языка. Не ее проблемы, она не «подписывалась на такое дерьмо», как сказал бы Адам. .

– Ну, – произнес Шариф. Это такое «ну», каким заканчивают разговор. – У нас только один мир.

И что же? А у нее только одна жизнь.

Шариф забарабанил пальцами по стопке бумаги, подписанной «Проект Эксодус». «Эксодус», – повторила про себя Цири. Слово ей о чем-то смутно напоминало, но она не могла вспомнить, о чем именно. Какую-то скучную книжку в храме Нэннеке.

Она даже не помнила, как встала из-за стола и вышла – нашла ли предлог, да и искала ли вовсе. Да и как провела остаток дня, когда вернулась к Чайрон-Билдинг, тоже не помнила: Адама там и след простыл; не вернулся он и к вечеру.

*******

Стрелка перевалила за полночь и уверенно двигалась к четверти часа, когда Цири, мучимая бессонницей, занималась своим новым любимым занятием – листала по кругу сайты «Пикус Ньюс», «Википедию» и gunworld.com.

«ГРАЖДАНСКОЕ ВОССТАНИЕ В КИТАЕ. ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ».

«РОБЕРТ ПЕЙДЖ ПРИЗЫВАЕТ К КОНСОЛИДАЦИИ РЕСУРСОВ И СПОКОЙСТВИЮ! МИРУ НУЖЕН ЛИДЕР».

«ВОЛНА ПРОТЕСТОВ И ЗАБАСТОВОК ПРОХОДИТ ПО ЕВРОПЕ».

«ВАС МУЧАЮТ СУИЦИДАЛЬНЫЕ МЫСЛИ? ВЫХОД ЕСТЬ! ЗВОНИТЕ ПО ТЕЛЕФОНУ ГОРЯЧЕЙ ЛИНИ….»

«КОРОЛЯ ЭЛЬФОВ НЕ ВИДЕЛИ УЖЕ СУТКИ. ПОКУШЕНИЕ? ПУБЛИКА ЖЕЛАЕТ ЗНАТЬ».

«Может, свои же прирезали, – мстительно подумала Цири, листая подборку фотографий Дейдры. Вот она смеется, вот наклонилась, сверкнув вырезом глубокого декольте, вот шепчет что-то на ухо мужчине в белой чадре. «Да кому она интересна, – возмутилась Цири про себя, – кто ее сутки кряду преследует? Что, красивых женщин не видели?».

Внимательно просмотрев все фотографии, она взглянула на часы, охнула, закрыла сайт и улеглась поудобнее. Стоило только прикрыть глаза, как телефон тихо завибрировал.

– Цири, это Адам, – как будто этот голос можно спутать с кем-то другим. – Не спишь?

В три часа утра? Святые силы, он существует в каком-то собственном, одному ему доступном, мире.

– Ты можешь переместиться в кабинет Притчарда? – не дожидаясь ответа, продолжил Адам. – Извини, что так поздно.

– В мой кабинет?! – раздался на заднем плане возмущенный голос. – Ну, отлично – бухгалтерию разворотили, лаборатории разворотили, осталось только ИТ отдел…

– Буду, – сказала Цири. – И, Фрэнк, хватит из себя вепря изображать, я буду аккуратна.

У кабинета она стояла меньше, чем через десять минут. Адам плотно закрыл за ней дверь. Атмосфера царила такая мрачно-таинственная, будто тут затевался как минимум заговор против короны.

– Она здесь, – отчеканил Адам, продолжив разговор с монитором. – Я повторюсь: сотрудничество любого рода требует полной прозрачности относительно твоей личности и мотивов. После Красного Берега ни о каком кредите доверия говорить не приходится.

Цири прищурилась и посмотрела на экран, увидев знакомый псевдоним. Интересные дела – значит, Винтермьют настоял на ее присутствии. А не настоял бы – все так бы и решилось за ее спиной.