Текст книги "Нова Проспект (СИ)"

Автор книги: J.C.Elliot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

– Серебро, – рявкнул Адам, – ей нужно серебро!

Из всех возможных вариантов ответа с точки зрения рентабельности он выбрал самый худший. «Коллекцию серебряных украшений вы можете увидеть в угловом стеллаже в маленьком зале, первая дверь направо. Желаем вам приятного времяпровождения в ДеБирс».

Адам четко проследовал инструкции и за прозрачным бронированным стеклом увидел массивную серебряную цепь, которую в Хэнша носила каждая мелкая сошка Триады. Кулак обрушился на витрину с силой, на которую производители стекла не рассчитывали.

Охранная система «Де Бирс» среагировала мгновенно. Услышав щелчок отъезжающих плит и тихий скрежет раскладывающихся турелей у себя над головой, Адам понял, почему мародеры еще не растащили ювелирку.

Вот же дерьмо.

Поняв, что до выхода добежать он не успеет, Адам бросился на пол, в укрытие за стеллажами. Лампа над головой разлетелась вдребезги, осыпав его с ног до головы осколками. Когда первый запал стих, витрины за спиной превратились в руины. Хрустя разбитым стеклом, Адам отполз по осколкам по направлению к ним, вдоль стеллажей, стараясь не высовываться.

Стоит ему на лишний миллиметр поднять голову, и он рискует превратится в металлический дуршлаг. Альтернатив немного: турель он не пересилит, а вот Цири уже вполне может быть мертва.

Добравшись до самого края стеллажей, Адам прикинул расстояние до витрин – около десяти метров – накинул на себя оптический камуфляж и рванул.

Система безопасности «Де Бирс» тут же очнулась от спячки. Система Адама зарегистрировала попадание пули в предплечье, которое еще пару лет назад заставило бы его корчиться на полу от боли, а теперь больше напоминало навязчивое всплывающее сообщение.

Когда Дженсен рухнул на асфальт главной торговой улицы, «Страж здоровья» сообщил ему ещё о двух пропущенных пулях. По крайней мере, биологические повреждения минимальны, а углепластик подлатают за счёт компании.

Вскочив обратно на ноги, Адам перемахнул три пролета с киберолимпийской скоростью и влетел обратно в переулок. Цири тяжело дышала, выжидая очередную атаку невидимого противника. Пот тек с нее градом.

Стоило твари сделать ошибку и снова появиться, как серебряная цепь сомкнулась на ее шее. Сухая полупрозрачная плоть наконец начала обретать форму. Адам вывернул запястье, несколько раз провернув зажатую в руках голову вокруг своей оси, услышав приятный животный хруст. Тварь издала влажный захлебывающийся клекот и умерла, выскользнув из его рук на усыпанную осколками землю.

Он всадил ей в голову около пяти пуль, задерживая дыхание после каждого выстрела.

Из носа у Цири текла кровь. Она громко хлюпнула носом и вытерла его кистью руки. Больше никаких повреждений, кроме порванного на ноге и предплечье комбинезона, не было.

– И что это было? – Адам всматривался в останки, которые после смерти все меньше напоминали человека и все больше – сгусток биомассы.

– Туманник, чтоб его, – Цири одной рукой уперлась в колено, другой – придерживала бок, шумно вдыхая воздух. – А с тобой что стряслось, святая Мелитэле? Ювелирная лавка напала?

Адам хмыкнул. С серебряной цепи на асфальт капала похожая на мазут по цвету и консистенции кровь. Биохимикам наверняка будет интересно взглянуть на ДНК; он готов поставить сто баксов, что они найдут там следы хищных земноводных. Куда эту цепь только деть? Не в карман же?

Цири наверняка любит побрякушки; тогда, на крыше, на ней был инкрустированный изумрудами серебряный пояс.

– Это тебе, – протянул ей цепь Адам, – только кровь пока не смывай.

Стоило ему произнести эту фразу, как тактический промах стал очевиден. Его рука так и застыла в воздухе.

– Очень романтично, Адам, но трупоедская кровь разъедает человеческую кожу, – фыркнула Цири, скрестив руки на груди, – сам пока поносишь. С тобой-то ничего не станется.

В общем-то биологическая кожа у него ещё частично осталась… Ладно. Ни черта Де Бирс не знает, о чем «она» мечтает. Адам пожал плечами, намотал цепь на кулак и сунул руку в карман, надеясь, что после обстрела турелью он еще не насквозь дырявый.

***

Спутниковая система навигации вела их точно по желтой линии. Чем дальше они удалялись от второго уровня Хэнша, тем грязнее становились улицы, усыпанные обычным городским мусором: упаковками от продуктов и обрывками тряпья, напоминавшие искромсанные автоматами тела.

Конечной точкой этой беговой дорожки оказались доки, разделенные надвое высоким бетонным ограждением: с их стороны – разбитая от частой перевозки грузов брусчатка, по ту сторону – чистый пирс с дорогими кораблями. Укрывшись в одной из смотровых вышек, Адам сопоставлял пейзаж с данными с видеокамер.

Чжао Юнь Чжу принадлежала роскошная яхта, очертания которой напоминали острие кинжала. «Кассиопея». Название было выгравировано на медной пластине на открытой части палубы. По бортам скользили лучи прожекторов, и казалось, будто корабль – главная звезда морской сцены.

Наемники «Беллтауэр», вооруженные пистолетами-пулеметами МАО, вытеснившими с рынка АК-74 в качестве основного оружия охраны, патрулировали яхту. Двое на нижней палубе, двое на пирсе, почти у самого трапа. Один из наемников втирал сапогом окурок в белую брусчатку, оставляя на ней серые разводы.

Не самая впечатляющая охрана. Основную ставку, видимо, сделали на защитных дронов на границах.

И очень зря.

– Видишь белую яхту? Укройся там, пока я разберусь с охраной. Внутренний код 0-4-5-1 и хэштег. Квадрат с черточками.

Цири оценивающе присмотрелась, сжимая и разжимая кулаки.

– Отойди метров на пять. А лучше – на десять.

– Так точно, ваше благородие, – усмехнулась Цири.

Адам бросил на нее скептический взгляд, но она уже устремилась вниз по лестнице.

Чем ему нравились доки, так это сваленным в них хламом – коробками, стеллажами, грузовыми контейнерами, оставленным без присмотра крановым транспортом. То есть всем тем, что позволяло ему призраком приближаться к своей цели, метр за метром – медленно, но неумолимо. Рухлядь будто бы специально была размещена так, чтобы создать узкие проходы и помешать людям, которые захотели бы атаковать корабль с суши.

Адам выжидал момент, когда один из охранников излишне расслабится – позволит себе перекур, неуставное действие, вроде проверки новостей по телефону, или пойдет отлить в укромном месте. Любая осечка сгодится, и по его опыту – ее никогда не приходится ждать слишком долго. Именно поэтому Япония уже в индустриальных масштабах сокращает человеческий фактор кибернетической надежностью.

Наконец тот, что покрупнее, решил подчиниться зову природы и не утрудился дойти до положенного места – и море сгодится. Пока он расстегивал штаны, любуясь темными водами Южнокитайского моря, в блаженном неведении бесшумных шагов позади себя, Адам послал нейронный приказ к механизмам запястья. Нейрозащелка выбросила лезвие наружу. Глубоко войдя в тело, оно пронзило шею насквозь, отсоединив яремную вену от артериальной системы. Кровь не брызнула до тех пор, пока первые судороги не подчинили тело гравитации. Сдавленно вскрикнув, громила сделал всего один неуверенный шаг и повалился вперед.

Адам затаился за одним из грузовых контейнеров, выжидая вопроса «сколько-можно-ссать». Долго ждать не пришлось. Сбив рычажок предохранителя, второй наемник отправился на разведку. Стоило ему завернуть не за тот угол, как Адам сделал бесшумный шаг и оказался прямо позади него. Опрокинул его назад ударом ступни в подколенный сгиб, обхватив шею обеими руками и резко сдвинув ее в сторону. Звук сломанных шейных позвонков напоминал хруст, с которым золотой лабрадор Артура и Марджи обгладывал куриные кости.

Когда Адам поднялся на палубу, вестибулярная система уловила малейшие колебания корабля, и он сразу вспомнил, почему не любил корабли, и еще больше – подводные операции.

Охранник на верхней палубе распластался на животе. Слишком неподвижно для живого; надо же, кто-то сделал его работу за него.

– Мертв, – не без самодовольства сказал этот «кто-то». – На тебя отвлекся, не ожидал удара со спины.

Первый раз на его памяти Цири убила человека – а судя по ее выражению лица, для нее этот раз был уже не сотый. Справилась блестяще: избежав открытой схватки, напала со спины, оставила на шее два глубоких разреза. Именно поэтому не стоит снимать защитный шлем на рабочем месте. Она явно успела обработать эту тактику.

Цири с вызовом посмотрела на него, явно ожидая похвалы. Адам благосклонно кивнул.

Яхта, несмотря на европейское название, блистала азиатской роскошью со своими резными панелями из сандалового дерева и украшениями в сусальном золоте – в ней чувствовалось неуловимое женское присутствие хозяйки.

«Добро пожаловать обратно на Кассиопею, – поприветствовал их голос, очищенный от всяких признаков живой человеческой речи – Госпожа Чжао Юнь Чжу».

СЕО Тай Юн Медикал вполне могла вложиться в систему визуального опознавания внутри яхты. Но это означало бы слежку, а это, в свою очередь, значило, что посторонний мог увидеть то, что творилось внутри. И это стало бы сокрушительным ударом по ее некогда безупречной репутации.

– Эта женщина, – выдохнула Цири, остановившись на полпути к рубке, – она спасла меня! А они ее… Эредин ее… изуродовал.

Проследив за ее взглядом, Адам взглянул на выполненный в стиле ренессанса портрет. Чжао Юнь Чжу, в своем неизменном стоячем воротнике и расшитом лотосами платье, смотрела на него с экспрессивностью маски кабуки. Женщина, создавшая с нуля крупнейшую корпорацию Китая, которая десять лет подряд показывала квартальный рост не ниже пяти процентов.

– Она была красивой, – с сожалением отметила Цири.

А еще дирижировала за кулисами рынком «черного мяса» и сбытом неудавшихся аугментаций, чем обеспечила стабильную работу китайских крематориев на ближайшие полвека. Чжао Юнь Чжу называли Леди-Дракон – в глаза, по крайне мере. Нижний Хэнша прозвал ее Люй-хоу двадцать первого века.

Но окончательно рушить веру Цири в то, что в его мире есть хорошие люди, Адаму не хотелось.

Пока он настраивал маршрут в рубке, Цири успела расположиться за барной стойкой, болтая ногами в воздухе и задумчиво проводя пальцем по ободку стакана. Держать дистанцию, ограничиваясь общими вопросами, в вечных бегах куда проще, чем когда вы заперты вдвоем на судне в открытом море. Адам нарушил молчание вопросом:

– Что произошло в Тай Юн Медикал? Кто-то навредил тебе?

Цири облокотилась на руку, впившись остриженными до мяса ногтями в щеку. На коже осталось пять красных лунок.

– Конечно, навредил, – процедила она сквозь зубы. – Не в первый раз… и не в последний. Ничего, не сахарная.

Она явно из той породы, для которой жалобы – размашистая роспись в собственной беспомощности. Адам пожал плечами и пошёл выискивать что-нибудь в стеллажах барной стойки. Его дело – спросить.

Понадобилась минута, чтобы ей стало неловко от собственной же грубости.

– Извини, я… – Цири стушевалась, виновато сжав плечи, – Спасибо, что спросил, Адам. Я… он… я сделаю все, что в моих силах, чтобы он за все заплатил. Чего бы мне это ни стоило.

– Я обещаю тебе, что он окажется за решеткой, – негромко сказал Адам, хлопая дверцами стеллажей.

– За решеткой? – переспросила Цири. – Он должен оказаться на виселице, а не за решеткой. Он и его шайка.

В ее средневековой кровожадности было даже что-то умилительное.

– У нас мораторий на смертную казнь, – усмехнулся Адам.

Впрочем, как и тысячи способов этот мораторий обойти.

Вряд ли этот эльф еще жив. Не после схватки с таким противником, как Джарон Намир. Адам мельком пробежался по краткой биографии командира Тиранов, которую собрал Ли – быстро и легко он не убивает. Если верить записям периода войны Израиля с Объединенным Арабским Фронтом, уже тогда Намир был убийцей, а не солдатом. По крайней мере, Женевскую Конвенцию 84 года он мог бы использовать вместо туалетной бумаги.

Перед глазами Адама опять возникла развороченная взрывчаткой лаборатория и изуродованное огнем лицо лабораторной ассистентки. Мысленно он видел эти образы несчетное число раз, но лучше пока не стало. Какой идиот придумал выражение «время лечит»?

– Дурацкие у вас законы, – протянула Цири. – Такие, как Эредин, заслуживают только эшафота и веревки.

Что он с ней сделал? Что, если?..

При этой мысли внутри Адама поднялась такая отупляющая ярость, какую обычно вызывает криминальная сводка о растлителях малолетних и насильниках. С такими отбросами он позволял себе то, что в Америке называли «полицейским произволом».

– Если тебе нужна медицинская помощь, – Адам собрал все усилия, чтобы продолжить: – я имею в виду, женский врач… Скажи.

Цири поежилась. Где, черт подери, у Чжао Юнь Чжу алкоголь?

– Нет, он меня не снасилил, если ты так подумал, – фыркнула она. – Силенок бы не хватило. Нет, его прихвостень из меня извлек… ну… ну, в общем… яйцеклетку.

Сначала Дженсен подумал, что ослышался. Он уже утвердился в своем представлении об эльфах как о средневековых головорезах, и такая тонкая операция с этим образом никак не вязалась.

– Что? – Адам оторвался от поисков, взглянув на нее: – Откуда у них… откуда они знают, как это делать? Им понадобились бы инструменты, емкости для хранения. Навыки.

Зачем им яйцеклетка? Что такого драгоценного именно в яйцеклетке Цири? Кого и где эти остроухие недоноски собрались оплодотворять?

– Мир не без добрых людей, – глухо ответила Цири, вертя в руке тонкий дизайнерский стакан. – Нашли и инструменты, и емкости.

Большинству женщин после такой ситуации потребовались бы услуги психотерапевта до конца жизни. Может, и тот неожиданный порыв был всего лишь попыткой распорядиться телом, над которым она утратила контроль? Сексуальностью, которую попрали медицинскими инструментами?

– Если тебе нужно с кем-то поговорить… – повторил Адам въевшееся в память обращение «горячей линии».

– С тобой и говорю, – пожала плечами Цири, – мне вполне достаточно. Да не смотри ты на меня как на увечную, все со мной в порядке! Ничего такого, что со мной не делал Вильгефорц. Бывало и хуже, – она болезненно поморщилась и сжала стакан в руке. – Намного хуже. Если бы я каждый раз сопли распускала, сдохла бы еще на той арене в Клармоне.

Адам не был уверен, хочет ли он знать, что это за арена, и что Цири там делала, но уже догадывался, где она научилась убивать.

Он бросил взгляд на понурое лицо Цири, смотрящей в одну точку, и его кольнула острая жалость. Ей нужна его поддержка. Нужно срочно сказать что-нибудь ободряющее.

– Больше тебе никто не причинит вреда.

Кто так говорит, черт подери? Брюс Уиллис из боевиков 90-х? «Больше никто не причинит тебе вреда, детка». Чтобы добавить фразе убедительности, Адам как бы небрежно, кончиками пальцев, коснулся ее плеча. По крайней мере, попытался сделать жест небрежным. Любое прикосновение к ней сейчас напоминало прогулку по зоне высокого напряжения под проливным дождём.

В личной жизни Адама с момента вживления аугментаций наступила полная пустота; периодически появляющиеся женщины на раз-два-три-обязательно-перезвони ее только подпитывали. Образовавшийся вакуум полностью заняла работа, и поцелуй Цири стал вторжением на ничейную землю.

– Не обещай того, чего не можешь выполнить, – Цири слабо улыбнулась. – Ты ведь тоже не подписывался на то, что с тобой сделали… Кто это был, кстати?

«Тот самый человек, к которому я обещался тебя доставить». Наступило неловкое молчание, и Адам тянул паузу, отчаянно завидуя умению Шарифа дипломатично ответить на любой вопрос.

– Уже неважно, – наконец уклончиво ответил он. – Это в прошлом.

Наверное, на его лице что-то отразилось, потому что Цири пристально посмотрела на него и, судя по скептическому изгибу бровей, ни капли не поверила.

Список многочисленных грехов Чжао Юнь Чжу пополнился трезвостью. Адам так и не нашел ничего, содержащего в себе хоть какой-то процент спирта, но вместо этого нашел выпуск «Гаарец» двухнедельной давности. Вряд ли бы китаянка так интересовалась новостями Израиля.

– Как думаешь, – сменила тему Цири, – есть на этом корабле чего-нибудь съестное?

Насчет съестного Адам был не уверен, но на этой яхте наверняка должны быть компьютеры, а на них – протоколы связи с сервером Тай Юн Медикал. Личные вещи. Что-то здесь должно быть, иначе бы яхту не охраняли и не поставили на ней ракетные установки.

– Сейчас я что-нибудь соображу, – рассеянно сказал Адам, вспомнив об изначальном вопросе.

– Нет-нет, – быстро сказала Цири. – Не надо. Давай я на этот раз, а?

Адам облегченно кивнул, а Цири принялась копаться в холодильнике, словно изголодавшийся медведь.

В личной каюте Чжао Юнь Чжу удушающе пахло лавандой и ядреным чистящим средством. Двадцать метров в ширину; стены были обиты зеленым бархатом, а свет давали кусочки оригами, покрытые люминесцентным составом и расставленные на низеньких резных табуретках. Как ни странно, такая эклектика смотрелась жизнеспособной.

Над столом медленно колыхался голографический дисплей с какими-то данными. Стационарный компьютер – лучше и придумать нельзя. Адам втиснулся в настроенное под хрупкую женщину рабочее кресло.

Через полчаса он пришел к неутешительному выводу, что терминал непробиваем. Ничем – ни хакерским модулем, ни мультитулом, ни кодами Давида Ли, ни срочной техподдержкой Притчарда. Ничего не могло пробить плотную кибернетическую стену производства Сумимото Электроникс. Адам перепробовал все, что возможно, прежде чем откинуться в отчаянии в мягком белоснежном кожаном кресле с вышитым на нем лотосом.

«Да оставь это гиблое дело, – написал Притчард, – оно непробиваемое».

Адам еще некоторое время сопротивлялся этой мысли и, выругавшись сквозь зубы, поднялся обратно на кухню. Цири гипнотизировала взглядом кастрюлю, которую она с педантичной точностью разместила на кружке индукционной конфорки, периодически тыкая в нее ложкой. Аромат от нее исходил неопределенный: что-то между овощной смесью и лежалым хлебом.

– Ни костер разводить не надо, – сообщила она ему, – ни печь топить. Магия!

Он сел за барную стойку, подвинув поближе стул; вскоре перед ним оказался густой суп и сухое печенье, которое Цири где-то откопала, чтобы разнообразить жижу.

– Что это? – спросил Адам, всегда предпочитавший просканировать ситуацию, прежде чем приступать к действиям.

Адам слышал о страсти восточных европейцев к супам, в которых застревает ложка, но варево в тарелке выглядело так, что в нем увяз бы танк.

– Попробуй, – радостно ответила севшая напротив него Цири, выгребая ложкой что-то, походящее на размятый зеленый горошек. – Получше твоих батончиков будет. В вашем мире все такое до ужаса сладкое, кислое, соленое, першащее…

Он попробовал.

Где-то в настройках точно была функция отключения вкусовых рецепторов.

– Ну как тебе? Я в бегах научилась варить суп из топора, – вздохнула Цири.

Похоже, это не эвфемизм. Стараясь проглотить содержимое так, чтобы оно не попало на язык, Адам одобрительно закивал и схватил острый кетчуп и соус ранч одновременно. Такая смесь и бетон сделает аппетитным.

– Когда мы будем в Детройте, – сказала Цири, скребя ложкой по тарелке, – я хочу понять, как работают вещи. И почему они так работают. А еще – стрелять. Ты меня научишь?

Последняя идея не вызвала у Адама никакого энтузиазма, но Цири предпочла этого не заметить.

Посмотрим.

С кетчупом стало удобоваримей.

– Да зачем ты льешь… – вздохнула Цири. – Ладно. А твой пистолет можно серебряными пулями нашпиговать? Я бы отцу подарила.

– Я бы лучше сделал серебряное покрытие, для пуль это слишком мягкий металл, – задумчиво ответил Адам, думая, как взломать этот чертов сервер. – А что, императорская охрана не справляется?

А если запивать «Доктором Пеппером», то вообще жить можно.

– Я приемного отца имела ввиду, – поправилась Цири, – Геральта. Ведьмака, охотника на монстров – помнишь, я упоминала?

Припоминал он до неловкости смутно. Раньше Адам старался не слишком вникать в ее биографию, пытаясь сохранить рабочую дистанцию, что сейчас казалось уже утопией.

– Меня тоже воспитали в приемной семье, – поделился Адам. – Биологические родители погибли при пожаре.

– Мои утонули, – коротко сказала Цири и неловко рассмеялась. – Сколько у нас общего, подумать только.

Он невзначай спросил ее про Геральта и про ее приемную семью, и Цири словно прорвало. Отодвинув тарелку в сторону, она говорила столько, что можно было подумать, последние несколько лет она провела в полнейшем одиночестве.

Часть рассказа потерялась при переводе с польского (Цири утверждала, что ее отец-император впервые явился к ее матери в облике ежа), некоторые его части напоминали плохой боевик (как бы ни хороша она была в бою, в ее способности порубить сотню человек будучи на коньках верилось с трудом), а некоторые, особенно те, в котором фигурировал отброс по имени Бонарт, его чертовски разозлили.

Ее голос разрезал тишину яхты, где слышно было только приглушенное урчание двигателей. Адам делал то немногое, что от него требовалось – молчал и слушал, и справлялся с этим великолепно.

– И вот теперь я здесь, – закончила Цири исповедь, длившуюся, наверное, не менее получаса.

Судя по ее биографии, Дженсену пора перестать жаловаться на свою собственную.

– Да уж, – вздохнул Адам. – Наверняка, были миры и получше?

– Да уж, – усмехнулась Цири. – Бывали и получше.

Она помолчала с полминуты.

– Адам, я с ног валюсь. С Красного Берега толком не спала.

С Красного Берега. Последним софтом Сумимото Электроникс защищали межкорпоративные базы данных… Базы данных.

У него все еще осталась копия метавируса Винтермьюта.

– Бери любую каюту, – сказал Адам, поднявшись из-за стола.

Снова оказавшись в каюте Чжао Юнь Чжу, Адам загрузил в систему метавирус. Дальнейшее напоминало острое отравление ядом. Защитная система судорожно металась, словно человек, попавший в чан с кислотой, пока Адам наблюдал за тем, как один за другим отключаются защитные узлы.

На экране появилась призрачная копия центрального сервера Тай Юн Медикал. Огромная библиотека файлов, зашифрованных незнакомыми ему именами. Адам щелкнул на первое попавшееся сообщение.

ТЕМА: Состояние Элизы Кассан

Насколько затянется починка? Подключите резервные ИИ: в каком состоянии проект Морфеус?

Ответ:

В тестовой фазе. Включать ИИ такой мощности сейчас опасно. Мы не проверили все сдерживающие настройки.

Ответ:

Мы потеряли контроль над медиа. Решите проблему КТТК.

Что?.. Адам перечитал письмо несколько раз, с каждый разом все яснее представляя, что оно могло значить, и от этого понимания он покрывался гусиной кожей. Нет, как-то за ланчем Притчард рассказывал ему такую теорию, но тогда Адам счел ее бредом.

ТЕМА: Тай Юн Медикал

Пошлите его к чертовой матери. Чжао Юнь Чжу слила операцию, если она погибнет, то лично мне насрать, Намир сейчас нужнее. Как много знает эльф?

ТЕМА: Гравитационная аномалия

Смотрите предварительные результаты отчетов.

НАМ НУЖНО СРОЧНО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ. У НАС ДЫРА ПОСРЕДИ ХЭНША. Повторяю – это приоритет НОМЕР ОДИН.

Адам сохранил отчет на сторонний носитель, еще морально не готовый его открыть.

ТЕМА: День Рождения Мелины

Любимая, если обещал, то приеду. Мне нужно уладить дела, у нас сейчас небольшой аврал. Поцелуй Мелину за меня и скажи, что я привезу ей красивый кулон, как у эльфийской принцессы.

ТЕМА: Федорова апгрейд и починка

У меня предложение по оптимизации костов – может ну ее нахер? Кэш сейчас на нуле

ТЕМА: Сплав металла

Мы провели дополнительный анализ голубоватого металла, найденного в кинжале одного из эльфов. Это сплав платины и осмия. Подробности в приложении.

ТЕМА: Давид Шариф

Я встречусь с ним в Детройте в понедельник. Мы должны серьезнее рассмотреть вопрос его вербовки. Его робокоп доставляет нам слишком много проблем.

Шариф? Поле «Отправитель» было зашифровано. Дешифровка – прерогатива Притчарда, но пока что Адаму не хотелось его привлекать.

ТЕМА: СРОЧНО! Таггарт

Андрей, ты по-королевски налажал. Срочной езжай в Женеву и объясняй Таггарту про этих остроухих тварей.

Всего сообщений было не меньше сотни. Того, чего он так искал – доказательств нападения на Шариф Индастриз – не было, но Таггарт, Ренд, Чжао Юнь Чжу – имена, между которыми Адам раньше не видел ничего общего, складывались в пугающую мозаику.

Адам развалился на кресле, закрыл глаза и помассировал их пальцами. Он ввязался в аферу, масштабы которой не в состоянии полностью представить.

Скопировав все данные на сторонний носитель, он подумал, стоит ли делиться ими с Шариф Индастриз, но решил пока воздержаться. Притчард, словно учуяв измену, набрал его на Инфолинке:

– Дженсен, смотрел новости?

– У меня сейчас нет на это времени.

– А зря. Там впервые за много лет показывают что-то интересное.

Не глядя нажав на кнопку пульта, Адам фоном включил «Ворлд Пикус Ньюс». То, о чем там говорили, заставило его взглянуть на экран.

Рыжеволосая девушка, идеальный синтез всех голливудских старлеток, жалобно уставилась на зрителя своими раскосыми серыми глазами. По вымазанной кровью щеке покатилась одинокая слеза. Есть женщины, обладающие особым умением плакать одной слезинкой, не размазав при этом тушь, и от таких женщин лучше держаться подальше.

– Что за херня? – поинтересовался Адам.

Платье на груди девушки было разорвано так, что можно предположить худшее. За годы в органах Адам хорошо выучил, случись худшее, так аккуратно платье бы не порвалось.

– Эльфы.

Адам первый раз сумел рассмотреть их вблизи. Раскосые миндалевидные глаза, вытянутые лица с выступающими скулами, острые уши, на пару сантиметров выглядывающие из-за волос, прямые длинные носы. Эти лица вызвали у него неприятное чувство, напоминающее «зловещую долину» – сознание улавливало неправильность черт, но не могло понять подвоха.

И если их мимика схожа с человеческой, то можно было подумать, что перед выходом на сцену они сожрали фунт дерьма каждый.

– Я вижу, Притчард, какого они делают на Picus News?

Кадры сменились, и на них мелькнуло знакомое хищное лицо тяжело раненого мужчины на подмостках. От вида обширной раны на груди Адам почувствовал приятное чувство справедливости, которое тут же умерло, когда он вспомнил, как хорошо в Швейцарии с медициной.

Да что у Тиранов с прицелом, раз они ни его самого не смогли убить выстрелом в упор, ни эльфийского ублюдка.

– Жалуются на дискриминацию по расовому признаку, – мрачно сказал Притчард. – Остроухой пора Оскар давать, как слезинки из себя давит! «Благодарю Академию и Тай Юн Медикал за свою актерскую карьеру».

– Как это произошло? Что там делает Таггарт? Они что, эльфу руку отрезали?..

У одного из выступавших был гидравлический протез последней модели, оснащенный, судя по полдюжине блестящих серебряными контактами разъемов, модулем передачи данных.

– И поставили ауг последнего поколения. Как по заказу делали мученика для Фронта.

Мир потихоньку ускользал из-под ног, как выдвигающаяся платформа.

– Скажи мне, что это шутка.

– Шутка… – протянул Причтард. – Если хочешь услышать что-то смешное, то Джанет – ну та, блондиночка из отдела кадров – сегодня пришла в топике с надписью «Спасите эльфов». В прошлом месяце у нее были морские котики, в этом – эльфы. Морские котики мне, если честно, нравились больше.

Джанет как-то пыталась впарить ему Гербалайф, чтобы быстрее заживали шрамы после операции, так что в ее интеллектуальных способностях Адам не сомневался.

– Цири не должна этого видеть.

Притчард ухмыльнулся, и его язвительный тон перешел в новое качество.

– В тебе родительский инстинкт проснулся?

– Какой к черту родительский инстинкт, – процедил Адам, – она меня максимум на десять лет младше!

– Что напрягся, как от перепада напряжения? – довольно протянул Причард. – Я пошутил.

Адам срочно сменил тему.

– Она достаточно пережила за последнее время, чтобы любоваться на новоиспеченных селебрити.

– Да, Дженсен, кофе допью и пойду срывать все плакаты в Детройте и бить битой по телевизорам. Давно хотел, кстати.

В новостях, тем временем, бушевали обманутые акционеры «Тай Юн Медикал», в который раз пострадавшие от ритуального насилия со стороны руководства компаний.

– Ладно, Дженсен, до встречи в Детройте. Ты мне должен ящик пива.

– Должен, – без экивоков согласился Адам.

Его мысли скакали от прочитанных сообщений до эльфов, от эльфов до монстров, и он чувствовал, как потихоньку начинает перегружаться. Он чувствовал себя в каком-то кафкианском лабиринте, где за каждым поворотом его ждало больше абсурда.

Удивляясь своему спокойствию, Адам загасил сигарету и пошел в соседнюю каюту. Цири спала: плавные изгибы тела виднелись под легким одеялом. Прядь пепельных волос упала на лицо, рука с длинными пальцами вытянулась вдоль кровати.

Он заметил полоску белой кожи между одеялом и простынями и подавил желание к ней прикоснуться.

***

Когда Сумимото стало уже некуда выбрасывать отходы, то они придумали, как сделать из них жизненное пространство, и выстроили в Восточно-китайском море группу островов, назвав его Архипелагом Новой Надежды. Новой надежды на территории – за счет выброса около десяти тысяч тонн отходов в день японцы с завидной скоростью расширяли свое присутствие в Тихом Океане. А быстрорастущие границы очень трудно охранять.

Они оставили яхту дрейфовать, вяло покачиваясь в темной воде. Фарида поджидала их у лишенного всяких опознавательных признаков бизджета.

– Рада познакомиться, Цири. Фарида Малик, – Цири со знанием дела приняла крепкое рукопожатие, улыбнувшись в ответ. – Добро пожаловать на борт.

То ли из-за корней, то ли просто по природе своей Фарида так и не смогла перенять растиражированную американскую улыбку, и на ее лице все еще отражалась арабская радушность.

Салон бизджета выглядел ровно так, как и должен был: оснащенный стандартным набором из белой кожи и облицовки ореховым деревом; не хватало только стюардессы в укороченной униформе. Исходящий от обивки салона легкий аромат кожи был гораздо приятнее протухшего морского запаха, преследовавшего Адама во время круиза; сиденье приняло его форму, уютно облегая тело.

– При взлете немного потрясет, – сообщила из кокпита Фарида.

Фаридино «немного потрясет» другие пилоты расценили бы как аварийную ситуацию. Самолет затрясся, будто ехал не по взлетной площадке, а по стиральной доске, и взмыл ввысь. Цири вцепилась в подлокотники с таким видом, будто ее усадили на электрический стул.

– Песья кровь, мы же рухнем, – пролепетала она. – Расшибемся в лепешку и поминай как звали.

Воздушная яма на границе темных облаков будто поджидала этих слов – по ощущениям их сбросило метров на двести. Адам вздохнул и ободряюще накрыл дрожащую ладонь своей. Темный углепластик закрыл светлую, без тени загара, кожу, и они оба пару секунд рассматривали контраст.