Текст книги "Нова Проспект (СИ)"

Автор книги: J.C.Elliot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Он еще успел почувствовать, как тонкая девичья рука с недевичьей яростью вырвала из его немеющих пальцев меч. Zireael взглянула на него обезумевшими от ненависти глазами, но Эредин напрасно ожидал удара. Она развернулась в коротком финте, замахнувшись на того, кому этому удар был сродни комариному укусу. Порез оставил после себя бескровную линию, будто бы ножом вспороли холст.

Намир сказал ей что-то угрожающе ласковым тоном, и Zireael приняла единственное правильное решение – бежать.

Эредин лежал на правом боку, чувствуя, как между пальцев струится кровь, и наблюдал за тем, как Zireael налетела на обитую зеленой парчой кушетку, едва не поскользнувшись, и растворилась в воздухе. Намир приложил два пальца к уху.

«HAWK DOWN BLUE RED COMMENCE», – прозвучал на все здание многократно усиленный голос.

Быстроту движения, с которым Намир бросился за Zireael, различить даже эльфскому глазу было не под силу, особенно когда все перед глазами расплывалось.

Нужно оставаться в сознании. Нужно любой ценой… Эредин опустил взгляд: на груди слева красовалась багровая рана, которая делала его похожим на продырявленный сосуд.

«Либо легкое, либо сердце, – отстраненно подумал Эредин, – я истекаю кровью. Сколько это займет, если до меня не успеют добраться Карантир или Дейдра? Полчаса?».

Человек от такой раны был бы уже мертв. Но вскоре и его глаза стали закрываться. Эредин из последних сил цеплялся за ускользающее сознание, за звуки, за тихую музыку, но она смолкла, и вместо нее раздался неестественно бодрый голос.

….“Far away from the Asian havoc, Francois Lambert today with you on a sunny Saturday morning in Geneva! William Taggart today with his lecture «On being Human»… (Вдалеке от азиатского хаоса, с вами сегодня Франсуа Ламберт этим утренним солнечным женевским утром. Уильям Таггарт сегодня со своей лекцией «Быть человеком»).

«ЭРЕДИН, ЭРЕДИН, ЭРЕДИН» – повторял женский голос. То ли ему чудилось, то ли он действительно слышал крики, грохот и выстрелы. Где-то снаружи и слева до него донеслось шипение и вызывающее неприятные ассоциации царапанье по камню. К гнилостной вони примешался острый запах серы и извести.

«Они чуют кровь, – подумал Эредин, и под «они» в его сознании появлялись образы один хуже другого, – как и наши гончие».

Послышался звук разбитого стекла; ледяной ветер ворвался в комнату, словно дым. Эредин то открывал, то закрывал глаза, и каждый раз не знал, видит ли он перед собой явь или видения. Он слышал, как воздух пронзал ужасный вопль, словно какая-то ночная птица ринулась вниз за добычей. Он видел, как Дейдра выкрикнула заклинание, отчаянно жестикулируя. От сконцентрированной магической энергии воздух заискрился.

Он был не в силах повернуться, чтобы увидеть, против кого сражалась Дейдра. Судя по искаженному ужасом лицу Чжао, с самой смертью. Женщина пыталась отползти назад, к настенному экрану, на котором беззвучно двигал губами тот самый мужчина с памфлета.

Воздух разрезал свист перепончатых крыльев, и крылатая бестия ринулась на Дейдру, словно стрела, пущенная из арбалета. Упав на спину, чародейка резко вскинула руку, растопырив пальцы в сотворении магического заклинания. Ледяная стрела сбила существо, и оно с шипением врезалось прямо в изображение переполненной людьми площади.

Чжао закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от града осколков. Тварь, упавшая рядом с ней, все еще трепетала крыльями, как та летающая машина, и ощерила не меньше трех рядов острых, как клинки, зубов.

Дейдра подскочила к Эредину, но дрожащие руки предали ее, и небрежно брошенное лечебное заклинание вызвало только еще большую боль. До крови закусив губу, она прошептала про себя знакомое Эредину название. Повторила громче, телепатически – так, что любой восприимчивый к магии услышал бы ее за сотни верст.

Женева.

Последнее, что он помнил, были вцепившиеся в него длинные женские пальцы, унизанные перстнями в изумрудах, и переливающееся зарево портала.

Резкий запах озона.

И.

Белый.

Свет.

***

Эредину казалось, что он падает сквозь портал целую вечность. И эту вечность сопровождал вкрадчивый мужской голос, что-то вещавший ему на незнакомом языке.

– What does it truly mean – to be human? What does it truly mean – to know the good from bad, the natural from unnatural, truth from lies? (Что это значит – быть человеком? Что это значит – отличать добро от зла, естественное от неестественного, правду от лжи?)

Зияющее в воздухе отверстие сомкнулось с оглушительным грохотом, и Эредин рухнул на спину. Уверенная речь тут же оборвалась. Он услышал истошные крики, и из последних сил поднялся на локтях, захлебнувшись в кровавом кашле.

Мужчина в очках отшатнулся от них, как от внезапно ударившей слишком близко молнии, спрятавшись в плотном кольце вооруженной до зубов охраны. Уильям Таггарт. Секундная стрелка висевших над сценой часов остановилась.

Десятки дул смотрели прямо на них. Эредин старался не шелохнуться, судорожно вдыхая запах поднявшейся пыли.

Дейдра распласталась справа от него, у самых подмостков невысокой сцены. Такая телепортация должна была отнять у нее все силы. Изорванное, все в бурых пятнах платье, из уголка нижней губы текла маленькая струйка крови. Она чуть не отдала за него собственную жизнь.

Под ними была та самая сцена, что он видел на экране.

Не меньше тысячи dh’oine смотрели на них снизу вверх. Толпа, отпрянувшая при первом оглушительном хлопке, теперь сомкнулась вокруг них плотным кольцом. Многие из них размахивали плакатами, и в глазах Эредина пестрело от разноцветных одежд с кричащими надписями.

STOP THE NEUROPOZYNE CARTEL (ОСТАНОВИТЕ НЕЙРОПОЗИНОВЫЙ КАРТЕЛЬ)

TAI YONG MEDICAL ARE FASCISTS (ТАЙ ЮН – ФАШИСТЫ)

LET US BE HUMAN (ДАЙТЕ НАМ БЫТЬ ЛЮДЬМИ)

Короткие яркие вспышки мелькали перед глазами, сопровождаемые методичным щелканьем. Охрана разделилась на две части – одни пытались заслонить собой Таггарта, другие медленно подходили к ним, не опуская оружия.

– Сall the ambulance for God’s sake! (Да вызовите вы скорую, ради Бога!) – окликнул охранника Таггарт. В жизни он оказался старше своего портрета, почти у самого заката своей короткой жизни, – Can’t you see they are wounded? (Ты не видишь, что они ранены?)

Его голос разлетелся по сцене, ударив в толпу: акустика здесь была превосходная. Эредин никогда не слышал, чтобы разом кричали столько голосов.

С межпространственным воем рядом с ними открылся еще один портал.

***

Эредин поднялся на кровати, судорожно глотая воздух, словно приведенный в чувство резким ударом.

Где он?! Что случилось со всадниками?!

Он лежал, распластавшись на непривычно удобной больничной койке. Палата была залита ярким солнечным светом, а за окном виднелось лазурное озеро, отполированное как сапфир, словно с пейзажа какой-то сказочной пряничной страны.

Механический уборщик передвигался по паркету бесшумными зигзагообразными движениями.

Все в том же мире.

Пахнущие свежим хлопком накрахмаленные простыни заскрипели, когда он поднялся на локтях и сдернул покрывало. Весь торс был крепко перевязан бинтами, но больше движений ничего не сковывало – ни путы, ни другие человеческие уловки. Боли он не чувствовал, только леденящую оторопь во всем теле.

Какого дьявола?

Без стука в палату вошла приземистая и широкобедрая медсестра в высоком колпаке и снежно-белом халате, с убранными в тугой хвост пшеничными волосами. Эредин выпрямился, уперевшись руками в больничную койку.

– Ой, не вставайте, – произнесла она на всеобщем и улыбнулась широкой и глуповатой улыбкой, – отдыхайте, отдыхайте. Доктор скоро подойдет, господин Бреакк Глас.

– Где я? – спросил Эредин. – Где мои всадники?

– Клиника Ля Коллин, – мягко ответила она. – Женева. Ваши спутники в других палатах.

Эредин с трудом сосредоточился, пытаясь отыскать в пространстве следы присутствия Карантира и Дейдры. Да, она не лжет.

Она не лжет?..

– И чьей милостью? – выдохнул Эредин.

– Мы никогда, – строго ответила медсестра, – не оставляем раненых истекать кровью на улицах, господин Бреакк Глас. Это бесчеловечно. Но, думаю, вам стоит поблагодарить Фронт Защиты Человечества.

Фронт… Защиты… Человечества? Эредин терялся в догадках, смеется ли она над ним.

– Может быть, вы хотите что-нибудь почитать? – прервала она затянувшуюся паузу. – Включить телевизор?

– Прошу прощения?

Она сочувственно улыбнулась и нажала на кнопку рядом с кроватью. Черный экран мгновенно зажегся.

– Господин Бреакк Глас… – сказала она перед тем, как покинуть палату. – То, что сделали Тай Юн – чудовищно. Пожалуйста, не думайте о всех людях так плохо.

Будто бы он попал на представление какой-то комедии, где актеры не переигрывают только самую малость.

– Не беспокойтесь, – натянуто улыбнулся Эредин. – Ни в коем случае.

Медсестра слегка поежилась от его улыбки, как и большинство людей, впервые увидевших эльфов.

«Мое имя – Дейдра Сеабагар», – сказал телевизор. Эредин в недоверии поднял глаза.

«Я приветствую вас от имени народа Aen Elle, – продолжила миниатюрная копия Дейдры. – Мы пришли, чтобы предупредить вас о грядущей опасности… К сожалению, слишком поздно, – Дейдра выдержала драматическую паузу, прежде чем продолжить: – Три дня нас пытали, уродовали и насиловали люди, называющие себя гильдией Тай Юн Медикал».

Что… она… несет?..

Экран показал толпу, по которой пронесся идеально отрепетированный вой. Ругань смешалась с криками, кто-то грозил кулаком, кто-то пытался уйти прочь, кто-то смотрел на сцену с отсутствующим взглядом, матери закрывали детям глаза и уши.

Даже разорванный верх платья был с расчетливостью уложен так, чтобы лишь самую малость обнажать полукруг груди. Эредин не знал, то ли восхищаться, то ли ужасаться женским притворством. Дейдра била по той тонкой струне, что отзывалась в мужской душе при виде несправедливо поруганной, если она поругана не им, прекрасной девы.

Любой бы, кто осмелился провернуть такой фокус с Дейдрой, немедленно бы лишился детородных органов, но в это было трудно поверить, глядя в бездонные серые глаза и трепещущие губы, на нежную алебастровую кожу, перемазанную кровью – по всей видимости, его собственной.

«Но ужас, который мы пережили – ничто, – продолжала Дейдра, – по сравнению с ужасом, который вам предстоит».

Эредин думал, что за триста долгих лет жизни его уже ничем не удивить, но он глубоко ошибался.

Стоявший позади Дейдры Карантир ничуть не портил, а скорее оттенял картину своей безжизненной механической рукой и больничным одеянием. Он выглядел как сбежавший, впервые за долгое время увидевший солнце, узник. Седовласый мужчина в очках на заднем плане то и дело поправлял очки, переводя взгляд то на Карантира, то на Дейдру, и светился праведным возмущением.

«Мы пришли предупредить вас… Но если предупреждать уже поздно, сделаем все, чтобы спасти».

Высшие силы, Дейдра, поаккуратнее с обещаниями! Тонко выточенное лицо Дейдры сменилось на одутловатое лицо человеческой женщины.

«Весь мир шокирован выступлением женщины, называющей себя Дейдрой Сеабагар, – четко выговаривая каждое слово, сказала женщина в черном костюме и с коротко стриженными волосами, – Парадокс Ферми разрешился сегодня утром, когда появившиеся из ниоткуда остроухие создания прервали выступление Уильяма Таггарта в Женеве. Их нечеловеческая природа уже была подтверждена сотрудниками местного научно-медицинского центра».

Картинки на экране дергались, словно в истерике: Дейдра, Карантир, затопленный и разрушенный город, его собственное неподвижное тело, Уильям Таггарт, бушующая толпа, и дерганные линии, стремящиеся вниз.

«Я напоминаю нашим зрителям, что обвинение Тай Юн Медикалз все ещё остаётся лишь обвинением. Но, вкупе с обрушением второго уровня Хэнша, оно привело к падению курса акций корпорации на девяносто процентов. Тай Юн Медикал, уже в прошлом являясь компанией с наибольшей рыночной капитализацией, за один час вышла из ряда ведущих финансовых индексов».

Услышав слишком много незнакомых терминов, Эредин нажал на кнопку выключения и откинулся на кровати, пытаясь переварить услышанное.

Раздался вежливый стук. Эредин разрешил войти, и в палате появился довольно посвежевший Карантир. Он с довольным видом прижимал себе увесистый карминовый том. Полностью названия книги Эредин не увидел, но начиналось оно со слова «Фейнман».

Несмотря на дискомфорт, Эредин не удержался от аплодисментов.

– Браво, друг мой, – впервые за долгое время искренне улыбнулся он. – Блестящая работа!

«Благодари Дейдру, – с надлежащей по этикету скромностью подумал Карантир. – Она, конечно, не согласовала со мной текст, – он кивнул на погасший экран. – Получилось несколько наигранно – особенно вкупе с тем, как ты распластался на сцене, залив всех окружающих кровью – но эффектно. Она всегда увлекалась сценическом искусством».

– И это сработало? – покачал головой Эредин. – Какими глупцами нужно быть?

Карантир нахмурился, подойдя поближе к койке и положив книгу на белоснежный прикроватный столик.

– Наши враги, Эредин, – сказал он вслух, чеканя каждое слово, – измучили собственный мир, уничтожили все созданное природой. Обитают в вонючих клоаках, сменив дряблую плоть на железо. Но поверь мне, они далеко не глупцы.

В его голосе звучала стальная нотка, которую он позволял себе в разговорах с ним от силы пару раз за время их очень долгого знакомства.

Эредин шумно выдохнул, сдержав приступ гнева. Он меньше чем за неделю потерял почти всех своих всадников, а сейчас валяется на койке, спасенный своим генералом. Карантир прав. Эредин страстно желал, чтобы его слова были ложью, но одного желания было явно недостаточно.

– Правда твоя, – невероятно сухо ответил он, взяв в руки стакан с водой, на котором голубым курсивом было выведено: Clinique La Colline, Geneve, a member of Versalife Healthcare Chain ©. Буквы мерцали как алмазные блестки.

Несмотря на красивую обложку, вода оказалась удивительно безвкусной.

Карантир тяжело посмотрел на него и подошел к окну, залюбовавшись озером и бьющим из него фонтаном. Синюшный отек на его шее стал намного меньше.

– Помнишь, я как-то говорил тебе, – примирительно сказал он, – что пропаганда – самое гениальное изобретение человечества? Это было до того, как они изобрели масс-медиа.

Комментарий к Shapeshifter (Эредин)

______________

Дополнительные справки:

Уильям Таггарт – http://ru.deusex.wikia.com/wiki/%D0%A3%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D1%8F%D0%BC_%D0%A2%D0%B0%D0%B3%D0%B3%D0%B0%D1%80%D1%82

Фронт человечества – http://ru.deusex.wikia.com/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%82_%D1%87%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0

F.A.Q. (Я получаю столько вопросов в личку, что теперь это постоянная рубрика) вы найдете здесь:

https://docs.google.com/document/d/1Bvj0rdQ9seSUT-TiMYywX3EpL5OxlXIPWgnuLogiGW4/edit?usp=sharing

========== Against the Tide (Адам) ==========

– Я не спал трое суток, Дженсен, – голос Притчарда прорезал пелену звуковых помех. – Скажи мне, что у тебя хорошие новости.

Облокотившись на стену в узком переулке между небоскребами Китайского Международного Банка и стандартного пятизвездочного отеля, Адам рассматривал пылающее вдалеке здание Тай Юн Медикал; поднимающиеся ввысь клубы густого, липкого на вид оранжевого дыма.

«Гражданские. Чертова куча гражданских, зажатых между монстрами, Тиранами и эльфами. Еще неизвестно, кто из них хуже».

Всех не спасти. Он слишком много раз пытался, чтобы не знать наверняка.

Цири брызгала во все стороны водой с ржавчиной, энергично умывая лицо над небольшим фонтанчиком. Острые лопатки ходили туда-сюда под облегающим костюмом, и в полумраке синяк размером со сливу на шее казался почти черным.

– Так и знал, что слишком много прошу, – не дождался ответа Притчард. – Что произошло на этот раз? Давай, я готов ко всему. Годзилла? Инопланетяне? Тентаклевые монстры?

От последнего предположения Адам чуть не поперхнулся сигаретой.

– Цири со мной, – ответил он, ни на секунду не выпуская девушку из поля зрения. – В Тай Юн Медикал на нее напало существо. С виду похожее на мутировавшую подводную форму жизни. К тому же способное становиться невидимым… Или исчезать… Одно из двух.

В его голове это предложение прозвучало не столь шизофренично.

Закончив умываться, Цири попыталась привести в порядок волосы, но пучок безнадежно сбился, и спутанные пепельные пряди теперь падали на плечи. После нескольких неудачных попыток прихорошиться, она уставилась на Адама с самым измученным видом. Он не глядя нащупал в кармане последний энергетический батончик со вкусом шоколада и жареного арахиса и вложил ей в руку, не прекращая разговор:

– Я предполагаю, что это не единичный случай и не единичная особь. У нас проблема, Притчард. И под «нами» я имею в виду не только Шариф Индастриз.

То ли Хэнша накрыл странный туман, то ли цветовая карта визуального модуля начала отказывать: все виделось в размытых желтовато-серых тонах.

– Еще раз: невидимая мутировавшая подводная форма жизни? – нарочито терпеливым голосом, как воспитательница в садике для детей со специальными потребностями, спросил Притчард. – Слушай, Хьюстон, а наша проблема с алкоголем никак не связана?

Подколки Притчарда уже давно воспринимались как белый шум.

– Да иди ты к черту, – буднично ответил Адам. – Специально для тебя, Притчард, я снял видео.

Оно длилось около двух минут и даже в максимальном разрешении напоминало фильм ужасов в стиле любительской съемки. Ничего толком не рассмотреть, а то, что видно – смазано ровно настолько, чтобы дать волю воображению. В кадрах мелькали влажный блеск черной биомассы и пульсация багряных полипов, красноватые огоньки того, что служило этой твари глазами.

– Паршивый какой-то CGI, – голос Притчарда понизился до шепота, растеряв в процессе саркастические нотки. – И тентаклей нет.

Адам точно помнил, что тварь пыталась подражать человеческому языку – ему даже слышались отдельные фразы в животном бульканье, – но на видео можно было уловить только осатанелые дробовые очереди.

– Может быть, неудавшийся эксперимент Тай Юн? – неуверенно предположил Притчард. – Я читал в Миднайт, что у них с Версалайф совместный проект по разработке глубоководных биологических аугментаций.

Там же писали, что Элиза Кассан – просто бренд для целой армии клонов. В ответ на шаткую теорию Адам нарочито хмыкнул и прошелся взад-вперед по узкой траншее между небоскребами, затушив сигарету о бетонную плиту стены.

– В общем, Дженсен, убирайся оттуда. Беллтауэр устроит зачистку напалмом.

Выбраться с острова было тяжелее, чем проникнуть на него. Концентрация наемников Беллтауэр на заставах за последний час увеличилась в несколько раз. Воздушное и морское сообщение закрыто: на границе размещены дроны-беспилотники, бьющие на поражение, если над ними пролетит объект, идентификационный номер которого не загружен в память.

Что бы ни произошло на Хэнша, окружающий мир об этом ничего знать не должен.

– Есть идеи, как?

– Нет у меня уже ни сил, ни идей, – вздохнул Притчард. – Но счета сами за себя не заплатят. Дай мне полчаса, посмотрю, что там наковырял Ли.

Адам нажал отбой и прислонился к стене, прокручивая в голове события последних дней. То, что существуют иные формы жизни и другие миры, кроме Земли, было ожидаемо. Ничего удивительного в разумных морских созданиях нет: океан одна из самых благоприятных сред для обитания, колыбель эволюции, тем более, что…

– Адам, убери очки.

– Зачем?

Цири взглянула на него с пугающей решительностью в глазах, с какой обычно смотрят женщины, когда в их голове поселилась навязчивая идея. Вся система подсказывала ему, что это не к добру, а у нее отменные прогнозные способности.

Стоило ему повиноваться, как Цири сократила расстояние до опасного минимума, встала на цыпочки и прижалась обветренными губами к его собственным.

Адама словно током коротнуло. Еще не успев осознать произошедшее, мозг выдал увесистый список аргументов «против»: разница в возрасте, уязвленное положение подопечной, конфликт интересов и неэтичность происходящего. Аргументы «за» ничего общего с разумом не имели.

Не найдя никакого логичного выхода из ситуации, Адам пустил ее на самотек. Цири отстранилась, заметив его замешательство.

– Цири… – начал он, готовый выдать не менее дюжины убедительных доводов, почему произошедшее – чертовски плохая идея.

Он еще не успел договорить, как по ее лицу грозовым фронтом пробежала обида, смешанная с растерянностью. С таким выражением лица она, как назло, выглядела еще на пару лет младше.

– Цири, – пытаясь остановить грядущую бурю, тверже сказал Адам.

По ее пальцам пробежали знакомые зеленые искорки, которые никогда не означали ничего хорошего. Нет, последнее, что он может себе позволить – женская обида. Если она убежит или, еще хуже, телепортируется, если… Как он будет объяснять это Шарифу?

– Забудь, не дура, – Цири зафыркала, как разозленная кошка, и поправила волосы, нервным жестом попытавшись прикрыть ими шрам. Черт подери, он имел в виду не это. – Больше не полезу.

Адам сделал то, что должен был. С немного большим рвением, чем требовало разрешение конфликта – а через пару мгновений, когда Цири прижалась к нему всем телом, обвив руками шею – со рвением уже гораздо большим.

Последний раз он так целовался в подсобке за баром в студенческом пабе в Фениксе, когда поцелуи еще не были гарантией секса. Правда, от его однокурсниц пахло в основном Будвайзером и марихуаной, а не жареным арахисом и шоколадом. Адам провел ладонью вниз по узкой спине Цири; сенсоры на подушечках пальцев передавали ощущение литого тела под комбинезоном с опьяняющей многомерностью.

Только услышав характерное жужжание дрона-разведчика, он понял, что слишком увлекся кризис-менеджментом, и потянул Цири вглубь опустевшего внутреннего дворика между небоскребами, увитого искусственным плющом.

Она раскраснелась: на губах застыла влажная пленка, а от расширенных зрачков ее глаза казались в полумраке почти черными. Цири облизнула губы, прежде чем что-то сказать, но вместо ее голоса Адам услышал куда менее приятный:

– Дженсен, – Адам дернулся, будто его застукали за постыдным делом, и чертыхнулся, пообещав себе отключать Инфолинк в такие моменты. – Ты что такой нервный?

Он сделал пару шагов назад и по привычке приложил палец к виску.

– Секунду, Цири, – поднял руку Адам. – Притчард, ты же сказал полчаса?

– Я не вовремя? – возмутился Притчард. – Хорошо, перезвоню твоим останкам под рухнувшим Хэнша.

– Притчард.

– Короче, Дженсен: я прошелся по тому мусору, что там насобирал Ли, и скажу, что даже в такой помойке можно найти что-то полезное. В нашем случае – коды доступа к очаровательной семидесятифутовой малышке, яхте Чжао Юнь Чжу. Она докатит вас до искусственных островов Сумимото, а это уже японская территория. А там – Фарида, Детройт и светлое будущее.

Притчард снабдил свое предложение фотографиями, на которых было зафиксировано местоположение камер видеонаблюдения и постов охраны вокруг пирса и на нижней палубе корабля.

– Понял.

Первая крупная капля фирменного коричневого цвета скользнула по водотталкивающему отвороту плаща. С тех пор, как они в Китае, ни один день не обходился без этого ливня.

– Пожалуйста, Притчард, спасибо, что проводишь свою жизнь в комнатке три на три, Притчард…

Адам прервал связь по Инфолинку и кивнул Цири. Нужно успеть добраться до яхты, пока верхний Хэнша не погреб под собой Нижний. Потрясающая будет метафора о капитализме.

– Что, уже пора? Прямо сейчас? – опешила Цири, с которой еще не успел слететь романтический флер. Адам закрыл глаза линзами и кивнул в сторону надвигающейся грозы. – Ладно… Как прикажете, ваше благородие!

Жутко довольная придуманным титулом, Цири прикусила губу и улыбнулась. Адам первый раз заметил в ее потрепанном виде что-то страшно хулиганское и не удержался от ответной улыбки.

Путь к пирсу лежал через торговую улицу, на которой в любое другое время у неподготовленного человека за полчаса могла развиться паническая боязнь толпы.

Опустевшие бутики с по-азиатски роскошными витринами походили на храмы вымершей секты, поклоняющейся золоту и хрому. Роботы-зазывалы предлагали Адаму купить бриллианты, которые смогли бы даже Королеву Англии уложить в койку; без лишней бюрократии установить аугментации последней модели, сверхточные часы и самочистящиеся костюмы.

Изобилие без потребителя чем-то напоминало засидевшуюся в баре до полуночи и потихоньку отчаивающуюся проститутку.

Ветер гнал со стороны Китайского моря легчайшую водяную пыль. Адам предпочитал Китай, кишащий людьми, как земля – червями после дождя, его опустевшему туманному двойнику.

Он думал о напоминавшей ему зыбучие пески черной пустоте, что сейчас медленно карабкалась к торговому проспекту.

– Láirén a! Jiùmìng a! (Помогите! На помощь!)

Пронзительный девичий крик раздался из-за закоулков между «Де Бирс» и «Сумимото Электроникс», повторился несколько раз и резко оборвался.

Неужели кому-то не хватило мозгов эвакуироваться? Цири молниеносно вынула вакидзаси из ножен, заняв боевую стойку. По нервам сразу побежала тонкая волна адреналина. Адам взвесил на руке автомат «Штайнер-Бисли».

– Не стоит, – сказала Цири, мимолетно коснувшись цветочного узора на его плече. – Так звонко на помощь не зовут.

Она намекает на западню? Зачем Беллтауэр устраивать ее таким образом?

– Когда зовут на помощь, – тихо сказала Цири, – рыдают и задыхаются, а не повторяют одно и то же.

Он проиграл звуковую дорожку назад – фонограммы всех прозвучавших криков были почти идентичными – не настолько, чтобы подумать, что это поставленная на перемотку звуковая дорожка, но слишком однообразно для человеческой речи.

– Еще одна тварь?

– Отличный слух, Цири, – похвалил Адам, выставил зрачки на нужный параметр резкости, осторожно выглянув в переулок.

Он боролся с липким, иррациональным любопытством узнать, что скрывается в темноте уходящей вглубь города улочки. Глаза улавливали мельчайшие движения в тумане, похожие на быструю рябь по воде.

«Давай, покажи себя, чем бы ты ни было».

Цири требовательно потянула за рукав плаща, вырвав из охотничьего транса.

– Знаешь первое правило ведьмака, Адам? – Цири дождалась вопросительного кивка, прежде чем продолжить: – Если нам за чудище не платят, то мы просто. Проходим. Мимо.

Стену в переулке украшала аляпистая абстрактная картина, посреди которой красовалась выведенная люминесцентной красной краской надпись «Верните компартию». А потом он заметил очертания чего-то, походившего на набитый до отказа мешок из-под мусора.

– Проходим мимо, Адам, – повторила Цири.

Тело можно было едва различить из-за слоя грязи и крови, и пелены коричневого дождя, но инфракрасный сканер уловил затухающее тепло.

Адам подошел поближе и опустился на корточки, наклонившись над несчастным. Грудь наемника превратилась в кровавое месиво, все тело, включая углепластик протезов, было покрыто тонкими длинными царапинами, как будто с него пытались сантиметр за сантиметром срезать кожу. Затухающие глаза смотрели в небо.

– Он еще жив, – тихо сказал Адам.

Наемник защищался или, по крайней мере, пытался. «МАО» с заряженной обоймой валялся неподалеку. Адам взял умирающего одной рукой за шершавый подбородок, другой – за плечо и быстрым движением прервал его мучения.

– Ну, это временно, – пробормотала Цири. – Лучше не трогай чужую еду… Курва мать!

Дженсен вскочил на ноги, но не мог увидеть, откуда исходит угроза. В том направлении, куда смотрела Цири, не было ни души.

На мгновение он подумал, что ослеп, но когда визуальный модуль зарегистрировал появившееся рядом с ним существо, когти уже пытались разодрать углепластик.

Несмотря на странные пропорции – конечности вдвое длиннее человеческих – бесполая фигура была гуманоидной. Иссушенная кожа обтягивала череп так плотно, что, казалось, просвечивала насквозь.

Если напрячь воображение, можно было принять существо за поделку трансгуманистов, пытающихся приспособить тело к выживанию в нечеловеческих условиях. Но далеко за той чертой, где находилось понятие человечности.

– Нам нужно серебро!.. – прокричала позади него Цири.

Адам оттолкнул от себя тварь, показавшуюся ему невесомой; он даже не почувствовал под пальцами плоть. Он выстрелил из автомата еще до того, как успел вскинуть его на уровень груди: стекло витрин вынесло сотней мелких кусков, но своей настоящей цели пули не достигли.

Потому что тварь туманом растворилась в воздухе. Зрительный модуль заглючило: Адаму постоянно чудилось неуловимое движение на периферии зрения, оно царапало глаз, как соринка, которую не вытащить.

Позади раздался свист рассекаемого воздуха. Цири отпрыгнула от твари, от длинных полупрозрачных лап, и поднырнула под них, целясь по щиколоткам, но натолкнулась лишь на воздух. В глазах опять зарябило; Адам услышал мокрый звук отбивающих чечетку клыков.

– Серебро, – выдохнула Цири, -…задержу.

Где он, черт подери, его сейчас достанет?! Адам лихорадочно прикидывал, где его сейчас используют. Аккумуляторные батареи? Оптика? Сохраняет ли сплав свои антимагические свойства или нужно чистое серебро?

Неожиданный удар пришелся ему по спине; он почувствовал, как когти вспороли телячью кожу плаща в надежде добраться до кожи человеческой. Оттолкнув Цири в сторону, Адам обернулся и выпустил еще одну очередь, нацеленную в никуда.

Это было похоже на попытку выстрелить в тень.

– Да доверься мне хоть… – Цири сделала пару шагов назад, скребя разбитым стеклом под ногами, к главной улице, заманивая тварь на свет. – Раз!

Как можно задержать то, что нельзя осязать?.. Приманка сработала – увернувшись от удара когтей, Цири неожиданно, с быстротой нападающей змеи, перешла от защиты к нападению. Клыки у твари были такие, как будто в ней смешали гены светящейся акулы и аллигатора.

Цири разъяренно вскрикнула и рубанула из выпада, несильно, но мощным замахом, словно пытаясь напугать. Адама осенило, где он может взять серебро. Де Бирс. В трехста, может, четырехста метрах отсюда. Но он не может оставить Цири здесь наедине с тварью, игнорирующей законы материального мира…

– Я сказала, – потеряв всякое терпение, рявкнула Цири, – задержу!

Адам рванул по главной улице со всей скоростью, которую могли выжать из себя его киберпротезы. Ему пришлось нарезать почти полный круг по торговой площади, пока он не увидел вожделенные белые перламутровые буквы на черном хроме.

DE BEERS. ВСЕ, О ЧЕМ ОНА МЕЧТАЕТ.

Дверь вместе с петлями вынесло с одного удара.

Адам уловил впереди какое-то движение, и из ниши выкатился богато отделанный, весь в сверкающих пластинах, приземистый робот. Он не обратил на выбитую дверь ни малейшего внимания, с порога затароторив вышколенной чечеткой, пока Адам метался от прозрачного стеллажа к стеллажу: «Вы знаете, что нужно вашей любимой? Покорите ее сердце эксклюзивными южноафриканскими желтыми бриллиантами!». Синтезированный голос дребезжал от радости вновь увидеть клиента – в таких моделях программируют желание ублажить покупателя, схожее с физическим влечением.