Текст книги "Нова Проспект (СИ)"

Автор книги: J.C.Elliot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

Речь у него была такая быстрая и прерывистая, что сосредоточиться было невозможно. Цири все еще не могла переваривать мысль, что кто-то смотрит на нее глазами Адама. Неужели все им увиденное можно пересмотреть? Еще хуже – могут посмотреть другие?

А как же вчера… А что же…

– Пани?

Цири сосредоточилась на экране и увидела, как она ударила вакидзаси с верхней кварты, зацепив длинную когтистую лапу.

– Вы всегда можете видеть глазами Адама? – выпалила Цири.

– Упаси Боже, пани! Мы уважаем частную сферу! – взмахнул руками Левандовски. На подушечках пальцев у него были малюсенькие присоски. Выглядело довольно неприятно. – Так что насчет туманников?

Люди, расставившие по камере на каждом аршине, уважают частную сферу? Цири шумно выдохнула. У них с Адамом появилась еще одна тема для разговора.

А что насчет туманников? Ах, да, невидимость… Цири кивнула. Ходишь по топям в одиночку – пропал, вдвоем еще есть хоть небольшой, но шанс пережить встречу.

– Очень интересно, – ответил Ян, прежде чем с нескрываемой гордостью продолжил: – Вы никогда не задумывались, каким образом эти твари становятся невидимыми?

Людям мира Адама когда-нибудь придется выучить слово «магия». Да и разве она о чудищах пришла говорить?

– Меня больше интересовал вопрос, как их поскорее убить, – пожала плечами Цири.

– Знаете, что такое саккады, пани Рианнон? – спросил Ян, и продолжил, не дожидаясь отрицательного ответа. – Мельчайшие движения глазниц. Шариф Индастриз включает их и в настройки глазных имплантатов – отчасти чтобы избежать эффекта «зловещей долины» – у меня они, например, сейчас отключены, и наверняка вид моих глаз вас нервирует.

«Нервирует» – он еще мягко выразился, вытаращившись на нее своими немигающими глазами-камерами. По кругу на каждом зрачке крошечными золотыми буквами было выведено – Sarif Industries Optical.

–…отчасти чтобы не перегружать мозг беспрерывным изображением – мы все равно в состоянии обрабатывать только стоп-кадры. Так вот: существа, которых вы называете туманниками… Кстати, очень милое название – моя бабушка так называла духов болотных топей! …Так о чем я? Туманники знают, что такое саккады и умеют идеально под них подстраиваться. Когда они движутся только в промежутках саккадного движения глазниц, то становятся… невидимыми.

Пока Левандовски договаривал одно предложение, Цири уже забывала, как оно начиналось. Вот кого нужно к Весемиру на зимовку отправлять – тот мог рассуждать о слюнных железах туманника три часа кряду, а если под жженку – то и всю ночь.

– Идеально выточенный эволюцией механизм охотника на людей! Разве не потрясающе?

Он явно ждал аплодисментов, но Цири, не получившая для себя никакого откровения, просто вздохнула:

– Потрясающе. Я думала, вы должны изучать мой ген, милсдарь Левановски?

Левандовски расстроился, как ребенок, не найдя в Цири никакой поддержки.

– Ген? – он переспросил так, словно она выразилась на другой языке. – Вы говорите о каком-то конкретном гене?

– О гене Старшей Крови, – продолжила Цири с легкой холодцой. От того, что обсуждение темы было неизбежным, менее неприятным оно не становилось, – Aen Hen Ichaer. «Великое наследие» эльфов.

– И что вам о нем известно?

Вот ей-то о нем всегда было известно меньше всех. С чего взяли, что он может открывать врата; как его выводили, куда он исчез, и почему именно ей выпала незавидная участь стать его главной носительницей.

– Не так уж много. Передается по женской линии. Позволяет перемещаться между мирами. Если верить Итлине – а в здравом уме делать этого никто не станет – должен спасти расу людей и эльфов от Белого Хлада. Говорят, достался нам в наследство от единорогов.

Интересно, он встать может? И за каким лешим нужно было проводами к полу привязываться?

– Прошу прощения? – опешил Левандовски. – Вы считаете, что произошли от единорогов?

– Нет, конечно, они нам его просто передали, – не слишком уверенно повторила за Аваллак’хом Цири. Почувствовав, что плавает в технических знаниях, она решила перейти к сути вопроса: – Ну так что? Будете тыкать в меня иголками?

Черта с два она позволит. Левандовски посмотрел на нее так, будто она его лично оскорбила:

– Мисс Рианнон, за кого вы нас принимаете? Никто не будет работать с вашей генетической информацией без вашего полного и добровольного согласия – и главное – понимания того, что мы собираемся с ней сделать. И уж точно не будем ничем «тыкать». Тем более, что я еще не собрал команду.

Не ожидавшая такой пламенной реакции, Цири на мгновение стушевались.

– А что вы, собственно, собираетесь с ней сделать? Создать мои, – Цири припомнила услышанное в «Звездных войнах» слово, – клоны?

– Не совсем. Я не сомневаюсь, мисс Рианнон, что вы достойны всяческого копирования, – подлизывается, стервец, подумала Цири, – но нам не нужно копировать вас всю, только маленькую часть. Вот ее-то мы и попытаемся передать другим существам. Сначала – мышкам, потом…

Мышкам?! Драгоценную эльфскую кровь – мышкам?! Ох, жаль, что ей уже не увидеть рожу Эредина, услышавшего такое высказывание!

– Маленькая моя часть, – Цири заметно расслабилась, откинув назад волосы, – Из-за такой маленькой части – столько шума.

–…А пока что я хотел бы расспросить вас о туманниках, – завел старую шарманку Левандовски. – Очень интересное сложение для гуманоида – было бы интересно понять, чем оно эволюционно обосновано.

Кажется, она только что проспорила Ламберту, что лекции о строении некрофагов ей никогда в жизни не пригодятся.

******

Есть люди, которых легче придушить, чем заставить заткнуться. Цири вышла из кабинета Левандовски в глубоко послеобеденное время, с урчащим желудком и настойчивой головной болью.

Адам отказался разделить с ней обеденную трапезу, зарывшись в своем кабинете за баррикадой из бумаг и оберток из-под батончиков. Увидев в столовой сидевшего за узким столом Притчарда, Цири улыбнулась. Он явно предпочел бы побыть в одиночестве, но что поделать, жизнь – не ковирский леденец.

– Я вроде ничего не делала, а так устала, – пожаловалась Цири, плюхнувшись без разрешения прямо напротив.

– Это называется корпоративная работа, – отозвался Притчард, продолжив созерцать экран телефона. На нем крупными буквами было выведено «ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА ДОСТИГЛА ПОБЕРЕЖЬЯ ЯПОНИИ. МЕДИА МОЛЧАТ. ПОЧЕМУ?»

Дальше разговор не заладился. Сжав в пальцах кредитную карту, Цири направилась к прилавку с едой. Выбрав себе самое замысловатое блюдо – «канеллони по-аббруцки», остановилась там, где и все остальные посетители – у терминала.

– ВАШ-ПИН-КОД-ПОЖАЛУЙСТА, – отчеканил робот. Он походил на черную приплюснутую пирамиду со срезанной верхушкой.

– 1-2-6-8, – старательно выговорила Цири.

Позади нее раздался сдавленный смешок. Робот некоторое время обрабатывал информацию, после чего поправился:

– ВВЕДИТЕ-ВАШ-ПИН-КОД-ПОЖАЛУЙСТА.

Цири аккуратно тыкнула пальцем в нужные цифры.

– Я же привязал твою карточку к счету Адама? – задумчиво спросил самого себя Притчард, когда она вернулась с подносом, и потер ладони одна о другую, слегка похрустев тонкими пальцами. – Да, я привязал твою карточку к счету Адама. Это славно. Он любит сюрпризы.

Цири пожала плечами и принялась уплетать канеллони, которые на поверку оказались обычной лапшой, и завершило трапезу лимонное сливочное мороженое, в котором по вкусу не было ни лимона, ни сливок.

– Один вопрос не дает мне покоя, – сказал Притчард, наблюдая за ней. – Польский? Другой мир, но ты говоришь на точь-в-точь таком же языке, как и на Земле? Я имею в виду… Какая вероятность?

Цири внутренне просияла.

– А, ну это просто, – пожала плечами она.

– Да что ты?

– Все миры – отражения одного и того же так называемого «протомира», расколовшегося после Конъюнкции. Отсюда и повторяющиеся языки, культуры и человеческие расы. У вас же тоже есть негроиды, монголоиды – хотя леший знает, как они умудрились так перемешаться…

– Цири, не вслух и не здесь… – шикнул на нее Притчард.

– …латынь, санскрит и всеобщий.

По правде говоря, теория отражений была всего лишь одной из многочисленных теорий, но Цири так понравился эффект, который она производила на Притчарда, что рассказывала ее как очевидную истину.

– Ты знаешь, что такое латынь и санскрит? – сдавленно переспросил Притчард.

– Oderint dum metuant (Пусть ненавидят, лишь бы боялись), – повторила Цири любимую присказку Калантэ. – Меня при королевском дворе Цинтры воспитывали.

– Но… как же… – Притчард никак не мог сформулировать предложение до конца, – такого просто логически не может быть… Для этого должны быть уникальные исторические условия… Культура…

«Юристы сейчас подойдут, – написал ей сообщение Адам. – Я в конференц-зале».

– Tempus nemini (время не ждет), – гордо сказала Цири, отодвинув тарелку и оставив ошалевшего Притчарда наедине самим с собою.

*****

В переговорном зале сквозь молочного оттенка стекло виднелись очертания трех фигур. Две знакомых: Адам выслушивал что-то, скрестив руки на груди, пока Шариф отчаянно жестикулировал – и силуэт стоявшей в стороне сухой и высокой женщины. Последняя заметила ее первой и сделала пару шагов к двери.

«Сынок, это типовое соглашение об использовании генетической информации. Не ищи подвох там, где его…»

Заметив ее, Шариф осекся и дежурно улыбнулся.

– Цири, – сказал Адам, – познакомься с…

В куске камня было больше женственности, чем в стоявшей перед ней в наглухо застегнутом сером жилете фигуре. Седые волосы были до скрипа зачесаны назад, а пронзительные серые глаза буравили ее без всякого стеснения.

– Розалинда Гинзбург, – перебила его женщина, протянув крепкую руку для рукопожатия и дернув ладонь Цири куда-то вниз. – Я руковожу исследованиями в области телепортации на проекте Супернова.

Цири представляться смысла не было, поэтому она издала подобающий случаю вежливый звук. «Проект Супернова», значит?

– Мисс Гинзбург руководила ЦЕРН и специализировалась на квантовой телепортации, – с нескрываемой гордостью сказал Шариф. – Кстати, Розалинда, я никогда не спрашивал – почему вас закрыли?

Розалинда мгновение изучала лицо Цири, прежде чем ответить. Цири заметила под тонкими седыми волосами линию от затылка до виска, и от виска до кончиков пальцев. Бляшка на виске в виде гексагона, похожая на адамовскую, горела приглушенным темно-синим цветом.

– К сожалению, – она каким-то образом умудрялась говорить с плотно сжатыми губами, – в нашем мире господствует одно уравнение, Шариф, и это не «эм-си-в-квадрате», а уравнение профитабельности. Наука без практического выхлопа не приносит дивидендов.

Адам хоть и не вмешивался разговор, но внимательно прислушивался к каждому слову. Цири знала еще кого-то, кто всегда старался держаться в стороне от событий, и неизменно оказывался в их самой гуще.

– Аминь, – хохотнул Шариф, но его собеседница совершенно не сочла сказанное смешным.

– Проект Супернова? – поинтересовалась Цири, скрестив руки на груди. – Чему посвящен проект?

Адам забарабанил пальцами по косяку.

– Вашему возвращению, мисс Рианнон, – улыбнулся Шариф. – Среди других целей.

Из всех присутствующих он один умудрялся оставаться в своей тарелке.

– Мисс Рианнон, – сказала Розалинда, рассматривая ее из-под тяжелых век. – я жду вас, как только уладите формальности.

******

Перед Цири положили двадцатистраничный документ – и заставили его читать. Адам пояснял ей непонятные моменты, юристы поправляли Адама, Адам спорил с юристами, Шариф пытался сгладить конфликты, а Цири пыталась сосредоточиться. Какие-то моменты по наставлению Адама переписывали прямо при ней, какие-то по наставлению Шарифа возвращали обратно, каждый раз заставляя заново читать с самого начала.

Документ заверял, что генетическая информация будет являться коммерчески защищенной собственностью Шариф Индастриз, как и все патенты и технологии, произведенные на ее основе, подлежит неразглашению и проприетарной шифровке, не будет использоваться в террористических или антикапиталистических (что бы это ни было) целях и будет обработана в полном соответствии с международными законами по трансформации генома человека.

Последний пункт вызвал жаркие споры, и человека было решено заменить на «разумные существа», потом на «человекоподобные расы», потом Адам вышел покурить, а когда вернулся, юристы сошлись на «гуманоидных видах». Цири тем временем читала определения к словам, упомянутым на первой странице, которые занимали большую часть документа.

Она переглянулась с Адамом, прежде чем подписать, и вывела на последней страницы широкими буквами «Цирилла Фиона Эллен Рианнон», после чего надпись утонула в странице, зеркально отразившись на экране со штампом времени и заверением о достоверности.

Шариф поднял вверх большой палец.

******

«ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННОГО ПЕРСОНАЛА» – гласила надпись, за которой тянулись ряды серых столов с плавными обводами, напоминавшие изваяния, отлитые из жидкого металла. Окон в помещении не было, в нем все было гладкое, бежевое, и пахло лазаретом.

Розалинда ждала ее с командой из десяти человек, которых Цири не различала ни по лицам, ни по именам, ни по одежде – тем более, что они сидели за прозрачной стеной и рассматривали ее огромные, увеличенные во весь экран зрачки. Грифельная доска за их спинами была поделена на три столбика: «теория квантовой запутанности», «теория точной репликации» и «теория черных дыр».

Ей пообещали, что максимум, что она испытает – легкое неудобство. Легкое неудобство она и испытала, когда железный обруч терновым венцом сомкнулся у нее на голове, и она почувствовала покалывание множество маленьких иголочек у висков.

Голос Гинзбург – холодный, отстраненный – раздался из динамиков, встроенных в потолок комнаты.

«Мисс Рианнон, пожалуйста, приступайте. Постарайтесь переместиться на расстояние в полметра».

Она почувствовала себя циркачкой на арене перед скептически настроенными зрителями. Цири представила, как искажает ткань и бытие вокруг, и мир сворачивается внутрь себя, открывая ей дорогу.

В соседней комнате пронесся вздох восхищения. Обруч вокруг головы зашипел и заискрился. Где-то неподалеку раздались предупреждающие гудки.

– И одежда тоже? – спросил кто-то. – И украшения? Все, с чем она соприкасается… или все, что сознательно хочет переместить?

Цири никогда не задумывалась над этим вопросом, но согласилась со вторым вариантом.

– Я думаю, – раздался голос Гинзбург, – мы должны сразу разделить две вещи. Откуда госпожа Рианнон берет энергию для перемещения – назовем это пока что магическим компонентом – будет изучать отдельная команда. Наша цель – само технологическое исполнение.

– Электромагнетический эффект говорит в пользу моей теории, – ответил кто-то за стеклом.

Тем временем один из ученых помоложе провел черту под всеми тремя столбиками и вывел «саморазрушение и точное воспроизведение», выведя рядом три восклицательных знака.

Словосочетание белело на доске, наверное, минуту, прежде чем до Цири дошел его смысл.

– Воспроизведение и разрушение?.. – переспросила она. – Вы хотите сказать, что когда я телепортируюсь, я уже не я?

– Философский вопрос, – усмехнулась Гинзбург, – что есть «я» и когда оно перестает быть «мной».

Цири он показался вполне насущным, а мысль, о том, что она – не она, а всего лишь копия, крайне неприятной.

Процесс пошел по кругу.

«Мисс Рианнон, пожалуйста, приступайте. Постарайтесь переместиться на расстояние в два метра».

«Мисс Рианнон, пожалуйста, приступайте. Возьмите в руки лежащий на столе кусок металла».

Ее отпустили только тогда, когда в научное сообщество вкралась полная сумятица – каждый защищал свою теорию, не желая слушать других – а доска была исчерчена неудобоваримыми словосочетаниями.

****

Тем же вечером Адам и Шариф вылетели на срочную встречу с инвесторами, и никто не мог сказать, когда они вернутся. Притчарда, укрывшегося в форпосте из картонок из-под пиццы и пустых бутылок, она не стала беспокоить.

«Даже кметы в урожай меньше пашут”, – сочувственно подумала Цири, проходя между освещенных офисов.

Возвращаться ей пришлось в одиночку – если не считать плотного конвоя с бейджиками «Служба безопасности Шариф Индастриз», сопровождавшего каждый ее шаг от золотых башен до машины и от машины до Чайрон Билдинг.

Даже когда она осталась наедине сама с собой, Цири ни на мгновение не покинула подсознательная уверенность, что кто-то сидит у нее на хвосте. Она долго ворочалась в кровати, пялилась через окно на тусклые улицы, мучимая тоской по собственному миру, даже самым мерзким его закоулкам – по топям Велена и вонючим рыбным докам Оксенфурта. Ей снились поля, васильковые весенние поля Ард Скеллиге, ветер такой свежий, что щекочет легкие, и ощущение бескрайнего простора – без людей, дронов и машин, без самолетов и небоскребов.

Ни за какие коврижки она не променяет чувство простора на чудеса технологии.

Ей снилась Йеннифэр, стоящая к ней спиной на самом краю обрыва – черные кудри развевались от горного ветра, а хрупкие плечи сотрясали рыдания. Цири страшно захотелось ее коснуться, но руки не слушались, а вместо сирени и крыжовника пахло только морской гнилью.

Нам нравится все живое и красивое.

Она сделала пару шагов навстречу, и, подойдя к самому обрыву, взглянула вниз. Вместо Великого Скеллигского моря перед ней раскинулось черное вязкое плато.

Но когда мы пытаемся понять, что делает его живым и красивым….

Голову Цири наполнили разнообразные неземные звуки, свист и скрежет – отдаленное эхо окружающего мира. Ей казалось, что голова вот-вот разлетится на мелкие кусочки.

…оно перестает быть и тем, и другим.

Цири проснулась вся в поту, и голос все еще вибрировал где-то внутри, в голове, эхом отталкиваясь от черепной коробки.

Она подошла к окну, пытаясь отыскать взглядом созвездие Единорога на сером небе. Чужое небо. Ничего знакомого.

Завтра первым делом она попросит у Адама сонные травки.

*****

Цири считала первый день в Шариф Индастриз тяжелым ровно до того момента, как наступил второй, а второй – пока не наступил третий. С утра Левандовски заставлял ее штудировать генетику с упорством, которым бы гордился Аваллак’х, но без его терпения.

После обеда ей приходилось проделывать все более странные упражнения – телепортируйся сквозь железную жужжащую трубу, с мышкой в руках (да за что эти люди так ненавидят мышей?), с мышкой с железными лапами. Последняя экспериментов не выдержала, обмякнув в ладонях Цири бездыханной тушкой. Кто-то из зрителей не слишком остроумно пошутил про Адама.

Сам Адам разрывался между встречами с инвесторами, внутренними совещаниями и еще леший знает чем, и все планы Цири досмотреть Звездные Войны разбивались о ночные смены.

В отличие от Левандовски, Гинзбург совершенно не стремилась обучать ее наукам лично, зато нагрузила целым ворохом книжек. Одна из них, «Волновая теория света для чайников», лежала перед Цири на столе, и никак ей не давалась. Тем более, что оказалась совершенно не про те волны, что нужны.

Лучше бы она что-нибудь практичное почитала – как порох изобрести, или как собрать санузел. Что она, вернется на Континент, и будет рассказывать магам про «дисперсию» и «дифракцию»? Ну и что им с этой дисперсией и дифракцией делать? Надо бы лучше что-нибудь про медицину почитать. Про зубы! У кметов зубы – смотреть страшно, а у здешних они будто отполированные.

А еще было бы хорошо раздобыть что-нибудь, чтобы детишки так рано и часто не умирали.

Цири отложила книгу в сторону и принялась рассматривать сотрудников Шариф Индастриз. Ее взгляд остановился на группе молодых женщин – единственные, кто в столовой не пытались заглотить еду с такой скоростью, будто сейчас побегут пожар тушить.

– Ох, надеюсь, он выживет, – вздохнула по-детски хорошенькая светловолосая девушка, шумно втянув через трубочку напиток.

– Кто? – с ленцой переспросила ее глубоко беременная собеседница, не отрываясь от телефона.

– Ну, король их! – не найдя ожидаемой поддержки, она помолчала с полминуты, и продолжила: – Забавно все-таки… Все представляли себе какого-нибудь Леголаса, а не двухметровую махину. Но, в общем, тоже неплохо. Есть в нем что-то такое… ну…. знаешь…

– Какое?

– Такое! – раздраженно сказала девушка, с чувством продолжив: – Хищное. Как нагонит, завалит…

Цири почувствовала, как леденеют костяшки пальцев.

–…нагнет… – хохотнула ее собеседница, положив ладонь на живот. – Ты поаккуратней, я уже доигралась.

Цири резко, как пружина, поднялась из-за стола, услышав, как хрустнули ее собственные суставы, и направилась к ним.

– Прошу прощения, – Цири едва слышала собственный голос из-за шума вокруг, – о ком вы разговариваете?

– Да о ком и все, – пожала плечами девушка с трубочкой. – Об эльфе.

Наверное, что-то отразилось на ее лице, потому что девушка осеклась. Столовую в глазах Цири начало накрывать красной пеленой.

– Вы же… Вы же та девушка, за которой Дженсен… Вы же знакомы с ним?..

– С кем? – холодно спросила Цири. – С Эредином? Знакома.

Эта новость обрадовала ее собеседницу. Она повела плечом и вцепилась в длинную трубочку своего напитка.

– И какой он?

– Что – какой он? – переспросила Цири.

– Ну, в жизни…

Их глаза светились липким любопытством.

– Хм, дайте подумать… – Цири откинула пепельную прядь с лица. – В жизни… Какую же историю рассказать… Может, ту, в которой он вырезал рыбацкую деревню под Новиградом, не пощадив и новорожденного младенца? Хотя нет, пощадил; не убил же, а просто оставил умирать от голода.

В столовой наступила кладбищенская тишина.

– Или, может, быть про рабов, которым вырезали голосовые связки, чтобы не раздражать своим «лаем» эльфских господ?

Девушка поежилась, а угол ее верхней губы пополз вверх. На белых зубах виднелись следы помады. Цири готова была поклясться, что еще немного – и зарежет эту курву к чертовой матери.

– Ну это знаете ли, как-то… – девушка скривилась как от чарки уксуса. – Ужасы какие-то рассказываете… И зачем тогда они по-вашему нас вызвались спасать?

– Они нас вызвались спасать? – выдохнула Цири. – Эредин? И его шавки? Боюсь спросить, кого – нас, и от чего спасать.

Отвращение на лице девушки сменилось победным высокомерием.

– Вы для начала новости почитайте, а потом уже рассказывайте свои… истории, – она отставила в сторону недопитую банку и демонстративно поднялась из-за стола. – Надеюсь, ваш день будет таким же приятным, как и вы.

– Да что б тебя утопец загрыз, курва, – одними губами прошептала Цири.

Она добралась до первого же телевизора; включила кнопку и замерла, как зверь перед прыжком.

Первым, кого она увидела, была Дейдра: напомаженная и в белом платье с вырезом до самого срама – главная героиня яркого ролика с быстро сменяющимися эмблемами. «Напоминаем нашим зрителям, что в эту субботу на специальным выпуске Saturday Night Live нашими гостями будут Дейдра Сеабагар и Карантир Ар-Фейниэль!»

О, не только. На их вечернем выпуске будет еще одна уже не такая остроухая гостья. Вооруженная до самых зубов.

Цири выругалась в голос по-краснолюдски, самыми грязными словами, которые знала, не в силах справиться с душащей ее злостью. Наблюдавшей за сценой Притчард сделал самое мудрое в его положении – убрался с дороги.

В кабинет она влетела, кипя от злости, и несколько мгновений даже не могла собраться с силами, чтобы заговорить. Адам сидел за массивным деревянным столом как зверь, вынужденный проводить весь свой досуг в маленькой клетке.

– Я немного занят, Цири…– пробормотал он, дернув мышкой и щелкнув по одному из столбиков. – Что-то срочное?

На необъятном и идеально чистом столе находились только «Зенит», черная чашка с кофе и аккуратная стопка бумаг.

– Ты знал? – Цири вскинула голову, так, что хрустнули шейные позвонки.

Воздух вокруг нее начал нагреваться.

– Что я знал?.. – наконец-то услышав нехорошие нотки, Адам поднял на нее глаза. – Спокойно, без резких движений, я за все утро еще не сохранился…

Воздух вокруг нее начал подрагивать зелеными искрами.

– Дерьмо… – мрачно резюмировал Адам. – Ты насчет эльфа?

Ну разумеется, он знал. Если она сейчас же что-нибудь не разобьет, то лопнет от злости.

– Какой догадливый, – процедила Цири.

За дверью кто-то проходивший мимо замедлил шаг. Адам встал из-за стола и предупредительно поднял руку, чем разозлил ее еще больше.

– Входи и закрой дверь, – быстро сказал Адам. – Цири, я хотел сказать тебе, как только…

Цири втянула воздух сквозь стиснутые зубы, каблуком пригвоздив в полу упавший со стола Адама лист.

– Да плевать мне когда ты хотел сказать, – рявкнула Цири во всю силу легких, – и почему не сказал сразу! Поздно! Весь мир купился на эту гнусную ложь! А я расскажу им чертову правду! Про человеческих рабов, про резню, про их…

– Цири, – жестко сказал Адам. – Остановись. Выдохни. Закрой эту чертову дверь. Сядь и выслушай меня.

– Нет, ты меня…

– Сядь и выслушай меня, – повторил Адам, не меняя тона.

Садиться Цири не стала, оставшись стоять и в попытках успокоиться сосредоточив свое внимание на маленькой щербинке у изголовья стола.

– Я не сказал тебе, – медленно начал он, – потому что знал, что ты полезешь в самое пекло. И поверь мне, лезть туда сейчас, под софиты и камеры, прямо посреди политического конфликта и надвигающейся экологической катастрофы – гребанный су-и-цид.

Его способность не выходить из себя совершенно выводила ее из себя.

– За каждым шагом, вздохом и словом эльфа следят. Они первые сделают его козлом отпущения, когда все полетит к черту – а все полетит к черту, Цири.

– А за каждым моим шагом не следят? – огрызнулась Цири. – Может, еще и снимают? На память, так сказать?

– А за твоими шагами, – спокойно Адам, – слежу я. И это куда лучше, чем Пикус или Версалайф. Что до других твоих намеков… честное слово, Цири.

Нашел время говорить о честности.

– Я убью его, – облизнула Цири пересохшие губы. – С тобой, без тебя – неважно. Убью.

Металлический привкус ее слегка отрезвил.

– Со мной, – сказал Адам. – Когда наступит нужный момент.

– О, да, – съязвила Цири. – Знаю я, как долго ты выбираешь нужный момент.

Она развернулась на пятках, несколько секунд стояла, думая, что бы еще такого сказать.

– Знаешь, Адам… Ты либо со мной спишь, либо держишь за неразумного ребенка. Но и то, и другое вместе смотрится очень странно.

У Адама под глазом дернулась жилка, щёки втянулись, словно он проглотил что-то горькое. На долю мгновения Цири показалось, что она переборщила, но она быстро откинула эту мысль.

Не хлопать дверью, она уже не ребенок. Не хлопать дверью, она уже не…

Цири в сердцах шандарахнула дверью так, что только чудом она не сорвалась с петель и не слетела с места вместе с притолокой.

******

Весемир говорил, что гнев – паршивый советчик. Вот и хорошо, последнее, что Цири сейчас было нужно: чьи-либо советы. Она вышла на площадь перед башнями, присев около небольшого фонтанчика и шумно вдыхала густой и грязный воздух. Небо до горизонта сияло бескомпромиссной серостью.

Ей нужно прикончить Эредина. Но как провернуть дело, не представ в глазах всего мира убийцей?

Со стороны торговой площади, у самого входа в подземную сеть, доносился разрозненный раздраженный гул. Люди трясли транспарантами. Толпа обходила их, как в Новиграде обходили юродивых на площади, или насаженного на кол магика.

«НАМ НУЖНА ПРАВДА О ХЭНША», – гласил плакат, на котором были изображены расплывчатые очертания то ли кракена, то ли утопца – картинка была нарисована столь неважнецки, что и не разобрать. Рисунок покачивался в такт дерганым движением.

Девушка с плакатом «ОТ ХИМИКАТОВ В ВОЗДУХЕ НАМ СНЯТСЯ КОШМАРЫ» зыркнула на Цири так, будто она лично виновата в ее беде. И, конечно же, «СВОБОДУ ЭЛЬФАМ».

Сзади нее раздались мягкие шаги. Если Адам пошел следом за ней… Хотя нет, Адам ходит бесшумно. Цири обернулась. Единственный, кто в данный момент раздражал ее в Шариф Индастриз меньше всего, был, как ни странно, Притчард.

– Говорили же Адаму, – меланхолично сказал Притчард, бросив на асфальт окурок и раскатав его в пыль. – Нельзя утаить кота в мешке. Но кого он послушает?

– Лучше ты бы мне сказал, Притчард, – мрачно ответила Цири.

– Да ладно тебе, Цири, не кипятись. Станет потише, и мы его прикончим. Три пули в голову, и его не спасет ни врач, ни некромант.

– Сердце нужно вырезать, чтобы некромант не спас, – поправила его Цири.

Притчард издал короткий нервический смешок, сел рядом и с чувством затянулся. Они помолчали, наблюдая за процессией с транспарантами.

– Мне нужна пушка.

Причард заговорщически огляделся.

– Дженсен – бывший коп, а это, милая моя, страшный, я бы сказал, неизлечимый диагноз. Ему нужна копия бумажки о подтверждении бумажки, прежде чем он даст тебе в руку оружие.

Он склонился поближе ко Цири, дыхнув едким дымом:

– Хотя казалось бы, – сделал Притчард неопределенный жест рукой. – Ему всего лишь нужно достать ее из комнаты… За бронированной дверью… Защищенной кодом. На первом этаже рядом с серверной.

Цири улыбнулась.

– А камеры? – спохватилась она.

– Быстро учишься, Супердевочка, – хмыкнул Притчард. – Так уж и быть, я тебя прикрою.

Ну, хоть кто-то ее похвалил.

– Что, за так, из чистого гуманизма? – насторожилась Цири. Что-то ей подсказывало, что он ради гуманизма даже с кровати не поднимется.

Притчард с чувством затянулся, и, выпустив клубы дыма и понизив голос на манер театрального злодея, продекларировал:

– Однажды – причем может случиться, что этот день никогда не наступит – я приду к тебе и попрошу оказать мне ответную услугу. А до тех пор прими это, как подарок в день моей долгожданной получки.

Цири не поняла, кого он с таким смаком цитировал, но довольно улыбнулась:

– Договорились. Мы с тобой подружимся, Притчард.

– Фрэнсис, – поморщился Притчард, изобразив пародию на улыбку. – Не перенимай у нашего робокопа дурных привычек.

****

Следующим утром, когда она покинула Чайрон Билдинг под плотным конвоем, на здании напротив повесили плакат с рыжей женщиной, длинные волосы которой косичками обвивали голову. Она скалила белые зубы, сжимая в руках ядовито-зеленый флакончик.

Надпись гласила «Найди своего внутреннего эльфа. Valentino».

Ничто не давало Цири столько сил, как злость. Гнев приказывал ей телепортироваться в Женеву, сжимая в руках вакидзаси, проскользнуть под покровом ночи, в госпиталь, выследить Эредина в множестве одинаковых палат и познакомить его горло с мономолекулярным лезвием.

Но Адам, леший бы его побрал, был прав. Нельзя лезть на рожон без подготовки.

Подготовкой она и занялась: остервенелой, яростной подготовкой, пытаясь впитать в себя все, что может ей дать Шариф Индастриз. И присмотрела себе в той бронированной комнате, куда пару раз переместилась под покровом ночи, Hurricane TMP-18.

******