Текст книги "Нова Проспект (СИ)"

Автор книги: J.C.Elliot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Милсдарыня Гинзбург… – в одну из коротких пауз между экспериментами спросила Цири, – что, по вашему мнению, есть время и пространство? И как они связаны?

Гинзбург молчала, рассматривая таблицы на плоском горизонтальном экране, который служил ей импровизированным столом. Бляшка на ее виске мигала в такт сменяющимся графикам. Наконец она, вспомнив о существовании Цири, ответила:

– Специальная теория относительности описывает связи времени и пространства, мисс Рианнон.

После этого Гинзбург пустилась в долгую притчу о двух близнецах, один из которых отправился в далекий путь и взял с собой часы. Выводом всей истории каким-то образом стало то, что в эпицентре планеты время течет гораздо медленнее, чем на ее поверхности.

– Но если говорить честно, – закончила историю Гинзбург, – мы и сами не в состоянии увязать все законы физики воедино… Еще до того, как вы появились в нашем мире, а сейчас и подавно.

В мире, где все считали себя хранителями вселенских знаний, такая скромность импонировала Цири. Она склонила голову в согласии.

– Я надеюсь, что вы, мисс Рианнон – ключ к теории, которая объединит классическую и квантовую физику. Теории всего.

Цири усмехнулась.

– Вы много от меня ждете, милсдарыня Гинзбург.

Все ждут от нее какого-то откровения, а обречены на вечное разочарование.

– Скорее, многого ждут от меня, мисс Рианнон, – вздохнула Гинзбург. – Но в истории останетесь вы.

Ее рот превратился в тонкую полоску.

– Неделю назад мне привиделся кошмар… – неожиданно для себя самой сказала Цири. – Что я вижу множество своих отражений, но все они различаются.

Цири не совсем понимала, зачем она рассказывает сон Гинзбург. Та слушала, держа руки над столом. Её движения были настолько экономными, что иногда ее было не отличить от застывшей статуи.

– В детстве мне приснился похожий сон, мисс Рианнон. Что я стою в комнате и вижу в зеркале девочку, которая одновременно я и не я. И она стоит и смотрит на другую девочку, которая тоже одновременно я и не я.

Услышать от нее что-то настолько личное было странно. Цири уже утвердилась в мысли, что женщина – хотя бы наполовину робот.

– Кошмар? – уточнила Цири.

– Может быть, – пожала плечами Гинзбург, – но я подумала что-то совершенно другое. Я подумала, что физика – мое призвание.

– Не совсем понимаю, – честно призналась Цири.

Гинзбург провела пальцем по очертанию темно-синей линии от виска до затылка.

– Хотела бы я сама понимать, мисс…

– Цири.

– Хотела бы я сама понимать, Цири.

****

Отлипнуть от телефона стало для Цири сложнейшей задачей. Привычка местных таращиться в экран больше не вызывала у нее никаких вопросов; она и сама пристрастилась к непрерывному потоку информации, к адреналиновому всплеску, которые вызывали в ней новости об Aen Elle, к раздражению от каждой прочитанной лжи.

Из хороших новостей было только то, что при желании она могла даже узнать, что Эредин ел на завтрак. Из местонахождения эльфов не делали ни малейшего секрета.

«Техногенная катастрофа на Хэнша привела к загрязнению Южно-Китайского моря производственными отходами двух крупных фабрик Тай Юн Медикал. В данным момент конгломерат Сумимото и Версалайф делают все возможное, чтобы избежать разрастания катастрофы. Пресс-служба компании Версалайф утверждает, что нет никаких причин опасаться экологического катаклизма, и просят не поддаваться панике, подогреваемой маргинальными СМИ и заявлениями представителей эльфийской расы».

Цири щелкнула на другой репортаж. На экране зажглась эмблема новостной компании «Пикус Ньюс».

«Мы продолжаем репортаж об эльфийских гостях, и прежде чем мы продолжим я хочу предупредить вас: наши гости пережили страшный стресс и оказались в чужеродной культуре; все их заявления нужно воспринимать с некоторым… скепсисом».

*****

Шариф Индастриз функционировала как идеально отлаженный часовой механизм. Цири нравилось проводить параллели в устройстве компании с королевским двором: Шариф играл роль императора, Адам – начальника гвардейской стражи, а Притчард – серого кардинала. По крайней мере, это подтверждало теорию Аваллак’ха, что вне зависимости от времени и места общества организуют похожие структуры.

Как и во дворце, в Шариф Индастриз было множество закутков за закрытыми дверями. В тот вечер она забрела в выставочный зал, где вместо королевских регалий за стеллажами были импланты. Сверхбыстрые ноги, пальцы, способные измерять температуру и анализировать структуру вещества, улучшения позвоночника, даже гениталий – каждая модель сверкала и гордо носила одну и ту же золотую эмблему.

Цири остановилась перед стеллажом с длинными ногами из эбонитового углепластика – судя по структуре и форме мышц, женскую модель. Ступни были оснащены выкидными лезвиями «из мономолекулярной материи последнего образца».

Кто-то позади нее кашлянул; она услышала знакомый шорох подошв дорогих кожаных туфель и скрип двери. Цири тут же отшатнулась от стеллажа. Еще, чего доброго, неправильно ее поймет и отрежет ей втихомолку ноги.

– Разве стольким людям нужны импланты? – спросила Цири, не оборачиваясь. – Откуда у вас столько калек? Войны?

Шариф постоянно находился в движении, перетекая из одного состояния в другое, перескакивая с одной темы на другую – вот и сейчас, поравнявшись с ней, он не прекращал крутить в руках маленькую золотую сферу.

– Ну что вы, – рассмеялся Шариф, – мисс Рианнон, конечно, нет. Люди изменяют свое тело добровольно. Они платят деньги за аугментации. Очень большие деньги.

Да неужели? И Адам тоже?

– Добровольно? – усомнилась Цири. – Почему?

– Потому что видят в кибернетизации будущее человечества, – улыбка исчезла с лица Шарифа, словно ее стерли ластиком; – Потому что *я* вижу в кибернетизации будущее человечества.

В глазах Шарифа отражалась бешеная, почти религиозная верность своему делу, и во всем выражении лица было что-то до странности завораживающее.

– Будущее без ограничений, будущее, полное возможностей, новый виток развития нашей расы. Природа поставила нам ограничения… Но придет время – и оно уже не за горами – и ограничения будем ставить мы сами.

Цири смотрела, как мелко подрагивали его глазницы – настоящие, биологические, без примеси технологий, – и задумалась о стаккадах.

– Вы правда верите во все это?

– «Все это» – единственное, во что я верю, – твердо сказал Шариф. – А вы как видите будущее своего народа?

Цири моргнула.

– Будущее моего народа?

– Вы же дочь императора, не так ли? – Цири медленно кивнула. – Наследница? Что вы намерены принести своему народу, когда взойдете на престол?

– Я хотела… – Цири заправила прядь за ухо. – Я ведьмачка, а не императрица, милсдарь Шариф. Охотница на монстров. Престол пусть займут те, кто жить без него не может.

– Вот как? – с ноткой разочарования переспросил Шариф. – Интересно. С вашими способностями я ожидал… немного больших амбиций. Очень немного людей способны изменить мир к лучшему. Еще меньше – хотят.

И эти люди, как правило, далеки от политики и престолов.

– Ведьмачка вполне может изменить мир к лучшему, – упрямо ответила Цири.

– Возможно, – пожал плечами Шариф, тут же потеряв интерес к разговору, и на его лице снова появилась дежурная улыбка. – Возможно. Уже поздно, мисс Рианнон. Вытащите Адама с работы и займитесь чем-нибудь поинтереснее, чем отчеты и исследования.

Он слегка похлопал ее по плечу, отеческим небрежным жестом. Она должна спросить. Даже если Шариф соврет – а он наверняка так и сделает – ей интересно, какую именно ложь он выберет.

– Почему вы так рьяно поддерживаете наши отношения, милсдарь Шариф?

Шариф рассмеялся.

– Адам мой лучший сотрудник, но от его угрюмого вида гайки киснут. Ваше присутствие на него благоприятно действует.

Нет, это не та ложь, которую она хотела услышать. Уставившись в пол, Цири тяжело вздохнула, наполовину деланно, наполовину по-настоящему. Шариф скрестил руки на груди.

– Вы особенные, Цири, – он обратился к ней по имени. – И оба даже не представляете, насколько. Будущее, которое я хочу построить – вы будете стоять у его истоков.

Цири сама считала Адама особенным, но ей показалось, что Шариф вкладывает в это слово совершенно другой смысл.

Она осталось в комнате одна. За окном за завесой дыма простиралась панорама Детройта, поднимающиеся над городом, и крошечные человеческие фигурки на площади перед Шариф Индастриз выглядели как вши на шкуре полинявшего зверя.

Ее миру тоже суждено превратиться в джунгли из металла и тумана? «Как вы видите будущее своего народа, мисс Рианнон»?

По-другому.

*****

Злиться слишком долго у Цири всегда выходило скверно – не чета Йеннифэр, которая могла таить обиду месяцами, а годами – вынашивать месть. Цири же к тому времени уже успевала забыть, на что обиделась. Она, конечно, еще не позабыла, что натворил Адам, но уже начала оправдывать его проступок благими намерениями.

Офисный этаж в поздний час освещался в основном мерцанием мониторов. Цири как бы невзначай прошла мимо кабинета Адама – из-за чего пришлось сделать аж два крюка – и замедлила шаг в ожидании. Не дождавшись никакой ответной реакции, Цири описала круг по коридору и прошла мимо вывески «CSO, Адам Дженсен» еще раз.

Дверь позади нее тихонечко открылась. Цири приняла самый независимый вид.

– Если ты насчет ужина, – она скрестила на груди, – то я не голодна.

– Я тоже, – невозмутимо ответил Адам. – Я насчет стрельбища.

Цири замерла на месте, заглотив наживку с крючком, леской и грузилом.

– Какого еще стрельбища? – осторожно переспросила она.

– Ты же хотела научиться стрелять?

Никакой злости в мире не хватит, чтобы отказаться от такого предложения. Цири изящно развернулась, и пожала плечами, неимоверным усилием воли подавив улыбку.

Машину Адам позаимствовал у Шариф Индастриз – она напоминала вытянутую черную пулю, расчерченную тремя взмахами логотипа. Стоило ей тронуться, как панель внутри зажглась ярко-голубыми огоньками во всех щелях, куда их можно было только засунуть, а Цири припечатало в кожаное кресло. Машины в потоке загудели, как встревоженные мухи.

Проносящиеся мимо вывески и фонари сливались воедино в разноцветную вереницу, от чего Цири казалось, что она галопом несется посреди йельской ярмарки. Но такая скорость Кэльпи была бы не под силу даже по мостовой и с попутным ветром. Да и норов у нее покруче: машина же подчинялась малейшему прикосновению черных пальцев к колесу.

– Ужасно здорово, – не в силах сдержать восхищения, выдохнула Цири. – Дашь объездить?

Скепсис во взгляде Адама не скрывали даже темные линзы.

– Без прав? Steiner-Bisley-Automotive R8? С трехфазным асинхронным двигателем и ускорителями?

На заднем плане негромко играла ритмичная, ударная музыка – «бэм-бэм-бэм» – со страшно прилипчивым припевом. Что-то про королеву, порох и желатин. «Хотел бы сказать «нет», сразу бы сказал нет”, – подумала Цири, и добавила:

– Ну пожалуйста?

– Посмотрим, – хмыкнул Адам. – Я так понимаю, наш конфликт исчерпан?

Мелитэле, будь его воля, он бы еще отчет составил, написал бы там крупными буквами «к-о-н-ф-л-и-к-т и-с-ч-е-р-п-а-н», заставил бы ее подписаться и использовал бы в случае чего как доказательство.

– Еще чего, – фыркнула Цири, – я все еще на тебя ужасно злюсь. Но покататься хочу еще больше. Включи погромче, а?

– Куда еще громче? Музыка, орущая из спорткара…

Цири крутанула колесико, удачно попав на самый припев.

– … преступление против общественного порядка и хорошего вкуса, – закончил Адам.

– Ну, арестуй меня, – засмеялась Цири. – Что там Притчард рассказывал про полицейского и блондинку?

Адам неодобрительно покачал головой и сосредоточился на дороге.

****

Стрельбище оказалось самой страшной дырой Детройта – настолько страшной, что люди забросили это место в городе, где обычно не протолкнуться. Большинство расположенных здесь домов превратились в руины, а остальные подлежали сносу. Чтобы добраться до стрельбища, нужно было продраться через самые трущобы, вереницу блоков, где люди в грязных одеждах варили что-то вонючее на самодельных костерках за заставой из железных бочек с надписью «ТОКСИЧНО».

«Зона индустриального заражения»,– объяснил Адам. – «Здесь уже ничего не построишь».

Само стрельбище оказалось куском выжженной земли с мишенями, и прелесть была в ней одна – здесь даже при желании некуда было повесить камеры, и удивительно тихо.

Переминаясь с ноги на ногу, Цири выслушивала про технику безопасности, десятимиллиметровые патроны, перезарядку, технику безопасности, отдачу, предохранитель и еще раз технику безопасности. Кивать нужно было с периодичностью в пару минут. Закончив лекцию, Адам с таким скрипом расстался со своим Зенитом, что Цири уже испугалась, что он в последний момент передумает.

По знаку она надела наушники и направила дуло на мишень, отставив левую ногу вперед, глубоко вздохнула и плавно нажала на спусковой крючок. Как говорил Геральт, спусковые механизмы самострелов не любят нервных движений. Пистолет дернулся в ее руке, ствол вскинулся вверх. Наушники заглушили звук выстрела, превратив его в короткий щелчок.

Всего лишь пару вершков от головы. По Цири пробежала та же эйфория, которую она испытывала, впервые точным пируэтом поразив маятник в Каэр Морхене – чувство, чем-то смутно напоминавшее плотское желание. Она метнула взгляд на ничего не подозревающего Адама, вызвав в памяти тяжесть его тела и образовавшейся у самого гексагона на лбу капельки пота.

– Постарайся сконцентрироваться на мушке, а не на мишени, – сказал Адам. – И держи левую руку под углом в сто двадцать.

Он выбрал очень многословный способ сказать «у тебя ни черта не получилось». Адам зашел сзади нее и поправил ее пальцы, сжимающие пистолет. Цири невзначай вильнула бедром, коснувшись полы плаща.

Адам прочистил горло и закурил. Она уже сомневалась, что ему действительно нужен табак, и это не нервный рефлекс курить каждый раз тогда, когда обычные люди испытывают эмоции.

Цири не торопясь расстреляла весь магазин. Пока она перезаряжала пистолет – точно по инструкции – Адам подтянул мишени для осмотра. На первой мишени из пятнадцати выстрелов только три попали в голову и пять в грудь.

– Целься в грудь, а не в голову, – сказал Адам. – Легче попасть.

– Мне нужно наверняка, – возразила Цири.

– Все, что тебе нужно – оставаться в живых, пока не подойду я.

«Нашел себе деву в беде», – чертыхнулась Цири и сконцентрировалась на мишени. Она медленно разрядила еще два магазина, пока не начала затекать рука, а после разрядила еще три. Адам наблюдал за ней с терпением и спокойствием удава, хотя уже потихоньку начинало темнеть.

Ведьмачьи рефлексы и зоркость ей как никогда играли на руку: в последний заход у нее получилось восемь попаданий в голову из пятнадцати. Рука гудела от постоянной отдачи. Цири опустила пистолет, упиваясь ощущением победы; страсть к холодному оружию боролись в ней с восхищением перед смертоносной эффективностью пистолета. Подумать только, если перевооружить Северные Королевства… война закончится в два счета. От осознания возможностей и чувства превосходства у Цири слегка закружилась голова.

– Над положением головы нужно поработать, – вынес вердикт Адам.

Да леший бы тебя побрал, восемь попаданий из пятнадцати, с пятого-то раза!

Цири елейным голоском попросила подойти и показать, как именно нужно держать эту чертову голову. Стоило ему это сделать, как она назло, словно случайно, прижалась к нему спиной. Ну невозможно же постоянно с таким каменным лицом ходить!

Адам шумно выдохнул:

– Что за детские игры, Цири?

Такое определение своим попыткам соблазнения Цири восприняла очень лично.

– Не любишь детские игры, – огрызнулась она, – нужно было выбирать девушку постарше.

Адам расправил плечи.

– Слушай, Цири, мы либо учимся стрелять, либо…

Окончание фразы он еще явно не придумал. Еще стрелять? У нее, в отличие от Адама, рука не железная и сейчас вот-вот отвалится, на радость Шарифу.

– Либо что? – с ехидной улыбкой переспросила Цири.

Ей в голову пришла отличная идея отыграться.

– Либо, – отрезал Адам.

– Ну хорошо, – согласилась Цири. Адам вопросительно поднял подбородок. – Давай тогда либо. Трава есть, а плащ мы твой постелим.

Под ними как раз отличный островок пожухлой травы в зеленоватых лужах.Обычно неизменное лицо Адама дрогнуло. Забавно, какими брезгливым может быть мужчина, который на поле боя с ног до головы вымазывается кровью врагов.

– Что? Здесь? На окурках и разбитых бутылках?

По крайней мере, у него антураж не вызывает энтузиазма, а не сама идея. Наблюдая за муками выбора, Цири упивалась своей маленькой местью и нахально улыбнулась:

– Ну что ты такой привереда? В моем мире и стог сена вполне себе любовное ложе, – хохотнула Цири, и невинно улыбнулась: – А я так ужасно соскучилась. Ты – нет?

Она призывно улыбнулась и начала проворно расстегивать пуговицы своего скроенного на военный манер жакетика, одну за одной, внутренне ухахатываясь от очевидного смятения мужчины на десяток зим старше ее.

Ну, скинет с себя плащ или не решится? Жакетик уже съехал у нее по плечам, обнажив под собой белую блузу.

Ну же?.. Упаси его высшие силы ее сейчас отвергнуть.

Адам потянулся к застегнутому наглухо воротнику плаща и провел застежкой на пару вершков вниз. Замер на пару мгновений, вздохнул, и сделал шаг к ней навстречу, протянув руку в сторону ее волос.

Попался.

– Да шучу я, шучу, – прыснула Цири, хлопнув себя по темно-зеленым штанам, – не так уж мне и приспичило, не переживай.

Адам побагровел.

– Я воротник хотел поправить, – процедил он, – А что до вас, юная леди – если так захотелось приключений посреди пустыря… то могу предложить откидные сидения в машине. Теплее и гигиеничней.

Цири изумленно уставилась на него. Приятная дрожь пробежала вдоль спины и заставила ее поежиться.

– Серьезно?

– Я всегда предельно серьезен в таких вопросах, – ответил Адам с самым суровым выражением лица. – В отличие от некоторых.

****

«Чем-то занятия любовью напоминают схватку, – философствовала Цири, закинув руки за голову и растянувшись на смятых простынях после того, как они сменили тесноту салона на простор кровати, – наверное, долгожданной разрядкой после получасового пыхтения».

Кончики пальцев на ногах еще подрагивали от недавнего спазма, в ушах гремела музыка, а на спине у нее осталась небольшая пометка от упирающегося прямо в поясницу колеса. Верхом у нее получилось ловчее; самой выбирать угол и амплитуду движений, самой задавать темп куда проще. То ли отцовские лидерские замашки сказываются, то ли навыки верховой езды.

И как она до двадцати с гаком-то дотерпела?

То, что стрельбище заброшено, оказалось крайне удачным стечением обстоятельств – иначе их бы точно, как выразился Адам, «арестовали за нарушение общественного порядка». Ну, по крайней мере, Цири. За вопиющее нарушение тишины.

В книгах после любовной близости обычно наступала пора пылких признаний – в крайнем случае, неуклюжих комплиментов – между ними же повисла неловкая тишина.

«Сказал бы хоть что-нибудь», – подумала Цири. Что именно – «что-нибудь» – ей так хочется услышать, она еще не придумала. Адам, конечно же, не сказал ни слова, мягко извинился, что ему нужно еще поработать, и встал с кровати. Цири дремала под тарантеллу механических пальцев по клавиатуре.

– Шариф тебя не щадит, хм-м? – сонно спросила Цири, перевернулась на живот. Нагота смущала ее уже гораздо меньше.

Адам, окутанный сигаретным дымом, сидел и гипнотизировал экран. Рядом с ним – неизменный спутник, приземистый круглый стакан. Цири задумалась, что ни разу не видела Адама без стакана с выпивкой в нерабочее время, но сколько бы тот ни пил, пьяным не казался.

Ну, подумаешь, большой грех. В Каэр Морхене день без фляжки сивухи тоже не заканчивался, а темной зимой – и не начинался.

– Это личный проект.

– У тебя есть время на личные проекты? – удивилась Цири.

– Нет, – выдохнул еще одну порцию дыма Адама, – поэтому я работаю ночью.

– Что за проект? – не унималась Цири, зарывшись в прохладное одеяло.

Адам молчал так долго, что она чуть было не задремала.

– Ты могла бы себе представить, что миром управляет закулисная ложа? Войнами? Катастрофами?

Цири сложнее было представить, что бывает по-другому.

– Моим миром и так управляла закулисная ложа, – она с чувством потянулась. – Ложа чародеек.

– Нет, это… – пробормормотал Адам, – совсем другой масштаб.

Ну, конечно, куда ей с ее маленьким средневековым мирком против технологического гиганта!

– Я думала, – фыркнула Цири, – ты спрашивал о принципе работы, а не о масштабе. Так о чем проект?

– Пытаюсь понять, до чего докатилось человечество.

Адам с силой растирал гексагон на лбу.

– Я тебя умоляю, Адам, – протянула Цири, – ты ж не эльф какой-нибудь, чтобы хаять человечество. Продажные, похотливые, жестокие, да какие угодно – я встречала множество рас, и поверь мне, из всех вариантов люди мне понравились больше всего. Нам просто нужен кто-то, кто будет нас направлять.

– «Направлять»? – переспросил Адам. – Да, я думаю, эти люди тоже так считают. Что должны нас… направлять. К светлому, мать его, будущему.

Цири ждала дальнейшего объяснения, но Адам застрял в своих мыслях, забыв даже выдохнуть сигаретный дым.

– Ладно, – вздохнула Цири, поудобнее устроившись на подушках, – не отвлекаю.

– Спи, милая, – пробормотал Адам.

– М? – переспросила все прекрасно расслышавшая Цири.

– Я сказал: спи, милая.

– Хорошо, – неожиданно послушно для самой себя ответила она.

Взяв с прикроватного столика упаковку Гальциона, Цири повертела зеленую таблетку в прозрачной оболочке в пальцах. Как она ненавидит местные таблетки… Но они лучше, чем бессонница. Лучше, чем кошмары. Все что угодно – лучше, чем кошмары. Она взяла таблетку и бросила себе в рот, поморщившись от горечи, которую она оставили на языке.

Заснула она так, будто ее ударили по затылку и проснулась так же – уже в предрассветный час.

На вырванном листочке, покоившимся на соседней подушке, было размашистым почерком написано: «Нужно отлучиться по одному делу. Буду утром». Цири прерывисто вздохнула, уткнувшись носом в подушку.

Спать больше не хотелось. Она немного побродила по апартаментам: проверила холодильник (безрезультатно), с опаской заглянула в ванную (все еще разбито), и решила устроиться на диване. На столе рядом с пустой бутылкой виски лежал его все еще раскрытый компьютер. Цири заприметила мигающий значок и подошла поближе: одно сообщение от david.sarif, три сообщения от nurlsnake и одно от wintermute.

Она замерла перед экраном, скрестив руки на груди, и боролась с зудящим желанием подглядеть. Как-то раз за неловко вскрытое письмо она получила полчаса порки розгами.

Ну, Адам таким вряд ли займется. Цири нажала кнопку «enter», и экран резко ожил.

Введите пароль.

Цири постояла пару минут, пока экран снова не погас; бледное лицо отражалось в чернейшем стекле.

«Как нехорошо подглядывать, сестренка.» – белые буквы на темном фоне показались ослепительно яркими.

Вздрогнув от неожиданности, Цири отшатнулась от экрана. Тотчас нащупала в кармане штанов мобильный телефон и навела палец на кнопку «один».

«Да не торопись ты, успеешь все рассказать своему дружку, – сменилась надпись на экране. – Кстати, где он?»

Цири прижала трубку к уху. Каким образом винтермьют знает, с кем разговаривает? Ах да, точно! Большой палец аккуратно накрыл бляшку камеры.

«Я так и думал, – высветилось сообщение. – Не знаешь».

Абонент недоступен. Пожалуйста, перезвоните…

«Ты такая доверчивая, сестренка, – сообщения прервалось на улыбающуюся рожицу, – боюсь, однажды проснёшься без ручек и ножек, как и Адам. Ты точно знаешь, под чем подписалась?»

По животу прокатилось неприятное чувство. Как ему ответить? Цири положила пальцы на клавиатуру и медленно вывела:

«Тебе я не до…»

»…веряю, не напрягайся. Доверяешь, не доверяешь, какая разница? Ты хочешь выбраться из этого мира или нет?»

Подумав пару мгновений, Цири нажала на кнопки «Д» и «А».

«Спроси у Шарифа, не воспользоваться ли тебе его бункером. Тем самым, что полностью блокирует любые электромагнитные волны. Может, выйдет чего»

Нехорошее ощущение стиснуло горло.

«Полюбуйся на его рожу, когда предложишь. И если тебе все еще будет казаться, что Шариф жаждет отправить тебя домой… ну, тогда пожалуешься на меня своему дружку. А если нет…»

Телефон завибрировал.

«Дай мне знать.»

– Цири, все в порядке? – судя по грохоту музыки на заднем плане, Адам был в каком-то увеселительном заведении. – Что-то случилось?

Всем доверяют только глупцы, никому не доверяют только безумцы. Самое разумное – проверять информацию. В конце концов, о чем-то ей не говорит Адам…

– Все в порядке, – сказала Цири. – Не сразу увидела записку. Прости.

… о чем-то пока не скажет она.

Комментарий к Transgenic (Цири)

Не прошло и полугода, да? Спасибо за 500+ лайков!

Первая (и единственная будет, по ходу) глава без экшна!

1) Теория со стаккадами взята из Ложной Слепоты Питера Уоттса или SCP, whichever came first. Первая книгу люто рекомендую к прочтению.

2) Cон Гинзбург навеян одним из видеофонов Розалинды Лютес в Bioshock Infinite. Имя она позаимствовала у нее же.

3) Компьютер Адама взломан, разумеется.

И немного по структуре – осталось шесть глав, примерно таких же по объему, плюс эпилоги, плюс фансервисная глава (фансервисная глава в фанфике, fanception просто) в Корво Бьянко.

========== Rogue World Asylum (Эредин) ==========

Натура d’hoine полна парадоксов. Только они способны предложить чужаку помощь и кров, бросив своих собственных сородичей на произвол судьбы.

Эредин уставился на стопку одежды на широком ложе – перевязанную тонкой нитью и увенчанную конвертом с пожеланием приятной носки от некоего Джузеппе Занотти – и скрестил руки на груди. Рана все еще пульсировала далекой, приглушенной болью. Пару вершков от сердца, как ему сказали – чуть левее и пришлось бы заменить его на механическое.

«Отдых и покой еще пару недель минимум, – улыбнулся ему на прощание врач. – Регенерация тканей у вас немногим быстрее, но в остальном различий почти нет». Вскоре Эредин вновь увидел его широко улыбающееся лицо – с подписью «первый в мире врач, проведший операцию на инопланетном существе» – в подброшенной с утра газете.

Белизна больничных палат сменилась на роскошь гостиничных. Роскошь в представлении его народа означала изысканную, выверенную простоту, в представлении dh’oine – возведенное в абсолют излишество. Постеленный на полу ковер напоминал зыбучие пески, по обилию мрамора можно было подумать, что он забрел в храм старых богов.

Скептицизм относительно людской щедрости не покидал его ни на мгновенье, но пока что никто не потребовал оплаты. Эредин подошел к окну, взглянув на сотни голов сверху вниз: тремя этажами ниже улица была заполнена движущимися людьми и машинами. Люди плелись – безропотные, как овцы, семенили ногами, подталкиваемые неиссякающим потоком тел.

В дверь мягко постучали. Увидев Карантира, Эредин не сдержал улыбки – он был одет так, как местные, должно быть, представляли себе магов. Столь помпезные робы в пол на Тир на Лиа носили только жрецы, и для полноты образа Карантира не хватало лишь скипетра.

«Рад видеть тебя снова на ногах, – ничуть не смущенный его улыбкой, продолжил Карантир. – Ты многое пропустил».

Едва Эредин вознамерился раскрыть рот, как Карантир остановил его плавным жестом.

«Старшая Речь, к сожалению, слишком схожа с некоторыми здешними языками. А нас подслушивают, – пояснил Карантир. – Всюду и везде. Не говори вслух ничего, что не хотел бы повторить перед миллиардами людей».

Те, кто будут их подслушивать, сочтут эльфов очень молчаливой расой. На предложение Карантира о завтраке Эредин кивнул с неподдельным энтузиазмом; он дьявольски проголодался на постных яствах.

Несмотря на пустоту и безжизненность отеля, Эредина не покидало ощущение постоянного присутствия. Они спустились в ресторан, не более чем на четверть заполненный гостями – то ли из-за позднего для утренней трапезы часа, то ли из-за дороговизны, которая явственно определялась по убранству помещения.

Публика в основном состояла из хорошо одетых людей: мужчин преклонного возраста в темных костюмах и их куда более молодых спутниц в изысканных платьях. Стоило эльфам войти, как на них уставились все, кто-то украдкой, а кто-то прямо и беззастенчиво.

«Как в аквариуме, – мрачно сказал Эредин. – Вид по ту сторону стекла».

Карантир надвинул на лицо капюшон мантии, съежившись, как от холода, при одном лишь взгляде на сидящих здесь людей, и повел Эредина к явно облюбованному прежде месту с дивным видом на озеро.

Молодая dh’oine за соседним столиком уставилась на Эредина как на экзотическое животное, невзирая на присутствие сидящего напротив нее спутника. Эредин устало взглянул в ответ, надеясь смутить женщину, но его холодный взгляд не возымел эффекта.

Когда им принесли утреннюю трапезу, Карантир остановил свой выбор на слоеной булочке в виде рогалика и потянулся к ней железной рукой. К прежде неподвижной конечности вернулась жизнь: Эредин намеревался спросить, каким образом и за чей счет, но Карантир всем своим видом показал, что не расположен к такой беседе.

Не имеет значения. Иллюзии разобьются о следующую же телепортацию.

«Нам неслыханно повезло, – с задумчивым видом намазывая булочку тонким слоем варенья, подумал Карантир, – что у людей сложились определенные представления о нашей расе задолго до нашего появления».

«И какие же?» – поинтересовался Эредин, раскладывая ассорти из разных сортов сыра на тарелке. Падаль, которую принесли вместе с сыром – обжаренные до черноты полоски мяса – он переложил на другую тарелку.

«Мудрой, величественной расы, охраняющей таинство Природы».

Весьма проницательно с их стороны. Карантир потянулся к полам мантии, и положил на середину стола черный прямоугольник – неизменный атрибут местной культуры. За время не такой уж и продолжительной болезни Эредина он успел обзавестись не одним железным подарком.

Проигнорировав скептический взгляд, Карантир ткнул в устройство указательным пальцем и вывел на экране «э-л-ь-ф». Получалось у него неловко, но недостаток умения он восполнял старательностью.

Развернув устройство к себе, Эредин взглянул на представленный ему портрет женщины в белоснежных одеждах с длинными светлыми волосами, спускающимися до самого стана. Из-за светлых локонов, собранных за диадему торчали острые уши – не такие острые как у него самого, скорее бастардовы, полуэльфьи. Грубоватое лицо женщины выдавало в ней человеческую породу, но в самом портрете, в украшениях и одеждах, безошибочно угадывалось влияние Старшей Расы.

«Удивительное сходство, – признал Эредин. – Нет, безусловно, искаженное человеческим восприятием, но… нога Aen Elle, Aen Seidhe, любого из Старших Народов не ступала в мир людей. Каким же образом?»