Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

Комментарий к Глава 18. Часть 2. Очень скорая помощь. Алке́й – древнегреческий поэт.

Эффект штурмовика, синдром штурмовика – кинематографическое либо литературное клише, заключающееся в том, что второстепенные герои («пушечное мясо») в голливудских блокбастерах, развлекательной литературе и комиксах неадекватно слабы в бою с главными героями.

====== Глава 19. Лучше гор могут быть только горы. NC-17 ======

Да-да, автор пытается совершенствоваться в описании постельных сцен. Если вам не приятно такое чтиво, прошу дочитать до момента, как уснул Геральт, и продолжить чтение с курсива, ибо события пойдут своим чередом. И просто принять к сведению, что эскимосы, к примеру, греются, обнимая друг друга…

– Мама, а что послужило инициативой в ваших отношениях?

– Эрекция.

Я живописно полетела, аки чайка над морем, оступившись. Только вместо моря был лысоватый травянистый покров, расстилавшийся поверх суровых камней. Вообще, я считала, что только в сказках горы могут быть тотально покрыты скалами – слишком много походов я отходила с друзьями и родителями-любителями активного отдыха. Как же я ошибалась.

Ругаясь самым замысловатым образом, припоминая все, чему научил Золтан в столь нелегком деле матершины, я приземлилась на живот и издала протяжный стон, вкладывая в него все свое негодование и боль. Геральт спрыгнул с одного из уступов, многочисленных на тропе гор Махакама, и подал руку, проявляя галантность. Йорвет задумчиво жевал стебель какой-то травы, мрачно поглядывая вверх на крутой подъем. Наверное, он уже меня ненавидел за: а)неуклюжесть; б)факт существования; в)потащилась с ними.

Я посмотрела на крутой подъем и вздохнула, выражая одним только этим действием всю вселенскую скорбь туристов. Еще одно падение и лететь будет вдвое больше.

Мы вышли из Вергена часа три назад, и все это время я жалела, что с нами нет Трисс – создала бы портал, как Филиппа и дело с концом, никакой лишней физкультуры. Не пришлось бы изображать из себя туриста-любителя, скалолаза-мученика и альпиниста-мазохиста разом.

Пейзаж перед нами не менялся совершенно – сплошной камень, очень редкая растительность и витиеватая тропа, которую, судя по всему, прокладывал Сусанин лично для польской делегации. Она постоянно петляла, поднимаясь вверх по крутому склону – первопроходец не искал легких путей, а стремился побольше вымотать себя и будущие поколения. Нет бы все по прямой построить, а лучше – сконструировать подъемник. Ах да, у них же до изобретения электричества еще веков шесть…

За спиной у меня болтался рюкзачок, который неизвестно откуда приволок Лютик. Не смотря на свои маленькие габариты, рюкзак был очень тяжелым, как если бы я туда кирпичей наложила и закрепила цементом. Плечи отваливались. Хотя, по сути, там была только теплая одежда, моя собственная, пара книг, которые я прихватила за каким-то чертом, и немного еды. Все самое тяжелое взвалил на себя ведьмак – палатку (которую тоже заботливо приволок поэт), два спальника, котелок, немного дров (которые сложно найти в такой каменной пустыне) и воду. И это не считая того, что у Геральта было собственное обмундирование – два меча, запас бомб и кинжал. Йорвет тоже был нагружен, предпочитая все свое добро носить с собой – собственная палатка, циновка, одеяло, еда и непомерное эго, которое эльф взвалил на свои плечи. Благо, ведьмак отговорил меня тащить с собой кота и гитару, без которых я вообще уже давно не мыслила своего существования, мотивировав тем, что я уже в конец обнаглела.

Пришлось оставить все свои главные пожитки на попечение Лютика и Золтана, посему я уже начинала переживать – покормили ли они мою лапушку? Не забыли ли поиграть и погладить за ушком, как он любит – а то ведь рыжий комочек счастья не уснет без этого. И гитару погладить, да…, а то струны заржавеют, она расстроится.

День еще не начал клониться к вечеру, а мы с эльфом, кстати, успели снова разругаться. На этот раз причиной наших споров стало вообще мое существование – я посмела дышать рядом с Его Высочеством Йорветом Первым, и теперь меня поливали грязью за малейший проступок. Запнулась – виновата, птицу спугнула-виновата, землетрясение в Африке? И тут Аника подсуетилась.

Спорил, Йорвет, правда, в основном с ведьмаком, и куда более стесняясь в выражениях, потому как разговор с Геральтом, это вам не срачи в интернете, тут и по морде можно схлопотать. Белый Волк был не преклонен – оставлять меня в Вергене он не желал по многим причинам, которые озвучивать не собирался никому (я умоляла, чуть ли не ползая на коленях). Сама же ваша покорная слуга во время словесной перепалки только поддакивала Белому Волку и грозно сверкала глазами на Йорвета. И вот теперь я, при победоносном восхождении, комично грохнулась на радость одного ушастого. Спасибо, что без комментариев.

Мы вновь продолжили путь – явно приближались к вершине, потому как в лицо дул заливистый ветер и дышать стало намного труднее. Конечно, здесь не Альпы и не Кавказ – снега нигде не было, но открытая поверхность вносила свои коррективы, посылая холодный воздух прямо в глаза под напором, заставляя их слезиться и всплакнуть над нелегкой судьбой-судьбиной. Волосы растрепались, норовя залезть в рот и нос, но ожидать, что все остановятся и подождут, пока я приведу себя в порядок, было бы глупо – слишком уж мы спешили.

Йорвет задавал темп, достаточно быстрый для того, чтобы я уже была вымотана. Я раньше немало ходила с Геральтом – с самого первого дня знакомства мы редко оставались в одном городе надолго, но еще никогда не приходилось строить из себя горного барана-скорохода, лавируя по камням, как по канату и взбираться высоту столь резвым шагом.

Лидер белок же, похоже, ничего этого замечать не желал: ни ветра, ни крутости подъема, ни моей усталости – Йорвет упорно двигался вперед, спеша на помощь светловолосой красавице. Знание об этом не добавляло какого-нибудь энтузиазма, скорее, наоборот, морально подбивало плюнуть и пойти обратно – пусть сами разбираются. Останавливали только мысли о Трисс, которая тоже сейчас где-то там, в Лок Муинне, и чародейке требуется скорая помощь. Поэтому я шла вперед, стараясь не думать об уютной гостинице, мягком котике и теплой еде – такие мысли отвлекали. Мы же норды, черт возьми.

– Холода не существует, – пробормотала я, когда очередной ледяной порыв дыхнул, вызывая мурашки, пробираясь сквозь одежду. – Холод – это отсутствие тепла. Мне тепло и уютно.

– Что ты там ворчишь? – недовольно отозвалась спина Йорвета. – Неужели так быстро устала?

– Нет, – я гордо подняла голову. – Размышляю просто, что за зверь такой проститутка, если даже в минус тридцать ее можно встретить на улице в одном нижнем белье.

– Мне-то откуда знать? – спросила спина. – Я похож на проститутку?

– Ну, вполне возможно, – фыркнула я. – На того, кто пользовался ее услугами ты точно похож. Неужели после секса с представителями самой древней профессии тебя не пробивает на разговоры о вечном? Поговорить о их нелегкой жизни и все такое? – я припомнила мадам, подавшую нам список во Флотзаме, где были написаны имена убийц одной из ее подопечных. И список этот предназначался именно обладателю острых ушей, шагавшему передо мной.

– Нет, – коротко ответила спина и ускорила шаг.

Мы вновь взбирались по каменным ступенькам, сложенным самой матерью природой, тащились по протоптанной, не зарастающей тропинке, в полном молчании. Ведьмак шел в центре, втягивая голову и явно мечтая оказаться где угодно, только не в нашей компании. Между мной и Йорветом словно пробежала толпа кошек – я буравила эльфийскую спину взглядом, мечтая испепелить, скояʼтаэль тоже не упускал случая кинуть какую-нибудь колкость. Наше поведение, в результате, отражалось на Геральте. Ему доставалось больше всех от обоих – даже на него Йорвет попал своим ядом, меня же в расчет лучше брать аккуратно, фильтруя слова. В общем, больше всех себя неуютно чувствовал именно Геральт, но, исполняя свое обещание, в наши отношения не лез, предпочитая просто держать дистанцию от обоих.

На горизонте заалел закат, и солнце окончательно склонилось за горы. «Пора уже найти место для привала», подумала было я, но меня жестоко обломали. Йорвет не сбавил шага, проигнорировав просьбу найти, где ночевать. Мы продолжали и продолжали свой крестовый поход на Лок Муинне, и будем идти, очевидно, в самых темных сумерках. Эльф даже не обратил внимание, когда я кинула в спину камень, только чуть сбавил шаг. Ругая командира, я и не заметила, как начали появляться первые звезды. Вот тогда мы и начали останавливаться.

Мы вышли на какую-то чуть широкую плоскость, здоровенный уступ. Надо иметь стальные яйца, чтобы ночевать здесь – вдруг укатишься вниз и пролетишь пару десятков метров, в результате сломав себе шею и отбив все органы? Йорвет с ведьмаком кинули свои пожитки на землю – видимо, место понравилось этой парочке и устраивала по каким-то сумрачным параметрам обоих старых вояк. Геральт расчехлил палатку и принялся ставить практически на углу, между каменной стеной и наваленной кучей булыжников, надеясь в таком случае скрыть ее от ветра и непогоды. Эльф извлек малый запас дров и принялся разводить костер, что у него, надо сказать, получилось достаточно успешно, даже при условии весьма шалопутной погоды. Я присела недалеко и вытянула ноги, пытаясь размять их руками – на радостях они онемели и я не чувствовала их в принципе.

– Займись едой, женщина, – эльф указал на котелок и мой рюкзак.

– Там только сыр и хлеб, – ответила я. – Хочешь, чтобы я бутерброды тебе принесла что ли?

– Умение накормить мужчину, имея малый запас продуктов, стройнит девушку на пару килограмм, – пожав плечами, ехидно заметил лидер скояʼтаэлей.

– Нет уж, будем сидеть с тобой на одной диете. Только святой дух, только хардкор, – я отвернулась, разглядывая, как Геральт пытается установить палатку, матерясь под нос – она упорно не желала стоять как ей положено, и вся перекосилась, грозя ночью свалиться на голову. Его борьба продолжалась недолго, ведьмак сдался и плюнул на это дело, поэтому просто запихал туда спальные мешки и присел к разгорающемуся костру.

– Толку-то от тебя, – плюнул мне Йорвет, грея руки. – Gwynbleidd, я отправлюсь на охоту, поэтому, будь добр, сам поискать источник воды. Если отправиться на запад, то должна отыскаться небольшая горная речка.

– Ты тут уже был? – изумленно вытаращив глаза, спросила я.

– Да, – кивнул Йорвет. – По вашим меркам очень давно, поэтому могут быть неточности, – он встал, прихватив лук. – Сиди здесь, Amadanwed, и никуда не высовывайся, сделай милость, – с этими словами эльф почти в момент растворился в темноте. Мы с Геральтом остались одни. Я пододвинулась к костру, грея продрогшие кости, вытягиваясь всем телом к источнику тепла. Белый Волк покосился в сторону, куда ушел эльф и тихо спросил:

– Как вы еще не убили друг друга?

– Сама не знаю, – в тон ему ответила я, глядя на огонь. Языки пламени складывались в причудливый узор, угрожая подпалить мне волосы, но слишком красивые, чтобы оторваться от этого зрелища. Мистическая штука, этот костер. Дает тепло и убивает одновременно. Может освещать и ослеплять. Я протянула к высокой температуре руки, согреваясь, чувствуя, как дрожь унимается и мышцы постепенно начинают расслабляться от жара.

– Странный вы народ, бабы, – философски заметил Геральт, подсаживаясь ближе ко мне. – Сами не знают, чего хотят, от этого еще больше бесятся и больше ничего не хотят.

– Я ничего и не хочу, – фыркнула я.

– Угу, – кивнул ведьмак. – Я заметил. Я согласен пересмотреть свою теорию о его любви к Саскии. Может он ее и любит, зато и ты для него, в общем, не чужая. Он смирился с тобой в своей жизни, скажем так.

– Не поняла? – переспросила я, удивленно поглядывая на Геральта. – Когда это ты выпить успел?

– Ну, сегодня, когда ты кинулась к Детмольду, Йорвет почти сразу побежал за тобой, стоило ему осознать, что ты пропала, – Геральт стукнул себя по лбу, убивая комара. Потом, почесав место укуса, продолжил: – Это не считая того, что тебя не убили только лишь потому, что этот треклятый скояʼтаэль прекрасно целится на бегу, надо отдать должное. Пару раз тебя почти настигли, но в последний момент его стрелы доставали твоих обидчиков, которых ты даже не заметила, – я с сомнением посмотрела на ведьмака, покрутила пальцем у виска и отвернулась. – Мое дело рассказать, тебе – решать, что будет дальше, – Геральт подкинул парочку поленьев в костер.

– Если бы Йорвет действительно меня любил, – хрипло пробормотала я. – То не бежал бы за Саскией, как угорелый.

– Я не сказал, что он тебя любит, – покачал головой ведьмак. – Я сказал, что ты ему не безразлична, а тут, поверь, большая разница. Особенно для нас, мужчин. К тому же, Саския – его командир, полководец, его гарант лучшей жизни, вот он и рвется за ней.

Я не ответила, размышляя. Ночь уже полностью вступала в свои права – чуть пара метров от костра, и все покрывала беспроглядная тьма. Даже палатку было с трудом видно. Чернота была осязаема, как тот туман, в котором я видела Локи в последний раз. Как это было давно… Я взяла в руки Сердце и стала его оглядывать – оно снова сменило цвет, стало хрустальное, уменьшилось в размере и было жутко холодным. Геральт, осознав, что диалог я продолжать не жажду, встал и, пробормотав что-то, ушел на поиски воды. Я осталась в одиночестве, только вот в гордом-ли?

Тьма вокруг обволакивала естество, костер уютно потрескивал, но я чувствовала, что стоит от него отойти, и меня накроет первобытный страх ночи. Наши предки всегда боялись темноты – она полна неприятных сюрпризов, вроде медведей. Я, как истинная дочь человека разумного, уподобилась праотцам и помолилась, что, никакой косолапый не решил зайти на огонек, с целью кого-нибудь покушать. Так как я тут одна, выбора у него не будет – отравится еще, лапочка, а мне Гринпис не простит. Если прикинуть, то только моей ногой может питаться какая-нибудь медвежья семья в течении пары недель. От страха захотелось описаться, но только мысль о том, что, во-первых, чтобы сходить в туалет, нужно пойти в самую гущу темноты, а во-вторых, Йорвет оборжется от вида моего уписанного трупа, я переборола в себе это желание и лишь недовольно заерзала.

Вскоре раздались тяжелые шаги и к костру вернулся Геральт, нагруженный мелкими ветками, полным котелком и какими-то грибами. Грибы имели странный вид и цвет, но казались вполне съедобными. Вроде, на сыроежки похожи, а вроде и на белый гриб.

В любом случае, у Геральта всё, что не бегает и не издаёт звуки – это гарнир. Раскидав свою добычу поближе к костру, ведьмак водрузил на палку котелок с плескавшейся водичкой, саму палку воткнул меж двух рогатин, типа жердь, и поместил сию примитивную конструкцию над костром.

– Мама мне запрещает есть незнакомые грибы, – как бы невзначай сообщила я. – Говорит, от этого мультики бывают.

– Да ладно, -одобрительно проворчал ведьмак. – Они съедобные, я проверял.

Мы принялись их чистить, попутно я рассказывала о том, какие грибы водятся у нас. Особенно Геральта заинтересовали мухоморы и история о том, что берсерки жрали их перед боем, дабы повысить в себе храбрость и выносливость. Мол, работает так же, как некоторые эликсиры – по сути легкий галлюциноген с весьма забавными эффектами, вроде увеличения здоровья или ловкости. «Эти, – бурчал Белый Волк, ласково нарезая грибочки, – точно хорошие. Мне же от них ничего нет», а аргументы, вроде «тыжведьмак!» он сразу откидывал, продолжая свое дело. Котелок закипел, и первая порция грибов пошла в свое последнее плавание. Запах тут же раздался очень чудесный, такой домашний. Если Йорвет еще и мяса какого-нибудь достанет…м-м-м.

Грибочки варились, ведьмак добрел на глазах, эльфа все не было. На все беспокойства Геральт махал рукой и рассказывал странные истории из своей жизни – к нему уже начала возвращаться память и недавно он вспомнил некую Цириллу. Я слушала с интересом об этой девушке-Неожиданности, когда-то давно предназначенной для ведьмака.

Насколько я могла понять, эта Цири, мне что-то вроде сестры – Геральт так же привязан к ней, как и ко мне, на том же уровне, может, даже сильнее. Немного обидно. Прошлая жизнь Геральта накладывает на него отпечаток не понятной симпатии и к ней, и к чародейке по имени Йеннифер. При упоминании о подруге дней своих суровых, ведьмак замолчал и уставился в костер, в глазах одновременно читалась и ностальгия, и непонимание, и борьба.

Я кинулась за прихваткой, снимая уже пару минут кипевшие грибы. Друг тут же оживился и убежал за мисками, радуясь, что желудок сейчас будет вновь набитым. Бабы – бабами, но и о себе, любимом, подумать надо. Я налила ему густое варево, сама же решила подождать Йорвета. Тех припасов грибов, что осталось, хватит на утро, но только если Геральт сейчас все не сожрет в одну харю. А ведьмак может, он такой – как в Волка помещается столько? Хорошо мужикам, жрут и не толстеют совсем. Женщина же может быть бесконечно интересной и многогранной личностью, но какой в этом толк, если она не стройная? Несправедливость природы.

Весело прихлёбывая, Геральт почти в пару минут съел свою порцию и потребовал добавки, хотя бы в виде бутербродов. Пришлось нарезать. Я, право, сомневалась, стоит ли так делать. Я из той породы людей, которая даже если нарежет колбасу, то запросто может попортить вкус. Но, тут вам не трактир, выбирать не приходится, да и ведьмак давно уже привык к оплошностям, поэтому только что хвостом не вилял, глядя на мои старания. Резать на коленках было не очень удобно – я порезалась и приложила палец к губам, начиная посасывать сочащуюся ранку. Видимо, задела капилляр – крови для одной такой малюсенькой царапины подозрительно много. Причитая, я не сразу заметила перемены в друге.

Геральт с жадностью глядел на мои действа, особенно на палец. Отставив миску в сторону, ведьмак подошел и ласково убрал волосы с лица. Я опешила, и инстинктивно подалась назад, не зная, что предпринять. Друг, спокойно убрав с колен хавчик, погладил бедро, и устремился к застежке штанов.

– Ты че это вдруг? – я отпрыгнула, вставая на ноги.

– Йеннифер, – ласково, но басовитым голосом проговорил Белый Волк.

– Э-э-э, не угадал и в финал выходит другой уча-а-а-а… – я не договорила, потому что ведьмак погнался за мной с поразительной прытью. Впервые пришлось побывать в роли жертвы старого друга, поэтому, уворачиваясь от попыток сцапать, я бегала вокруг костра, не зная, что предпринять. Белый Волк явно слетел с катушек от своих воспоминаний, кто ж знал-то, что так получится?

– Геральт, отстань! – я улепетывала, пытаясь кинуть в Геральта чем-нибудь и стараясь при этом не особо покалечить, что, надо сказать, плохо получалось. Один из брошенных камней залетел ведьмаку прямо в пах, заметно бугрившийся, и тот, взвыв, вдвое быстрее начал носиться за мной. У меня и так было мало сил после перехода через горы, поэтому я решила сменить тактику:

– ЙОРВЕТ!!! – заорала я, надеясь, что меня услышали. Геральт уже почти настиг, и только чудо помогло в последний момент увернуться. Друг достал кинжал, чем окончательно сломал бедную психику. Теперь, я, похоже, кажусь кем-то другим. Атака. Я не успела ничего предпринять и рухнула на землю, под тяжестью Геральта. Тот, быстро сориентировавшись, понял, что победил и попытался, не откладывая в долгий ящик, залезть под свитер руками. В бедро мне уперся отнюдь не меч, и я натурально, от страха, завопила прямо в ухо Геральта. Задергалась, пытаясь сбросить с себя эту гору мышц, и укусила друга за нос. За что тут же получила лбом по собственному.

– Помогите!!! Геральт сошел с ума!!! – орала я, все еще пытаясь избежать насилия.

– Тихо-тихо, – успокаивающей прошептал ведьмак, прикладываясь к шее губами.

– А-А-А, БЛЯДЬ! – я снова дернулась, и ведьмак уткнулся носом в землю. Я тут же зашевелилась, и попыталась выползти из-под друга, но меня так крепко прижали, что я с трудом уже даже дышать могла.

– Йен, – прошептал ведьмак, возводя губы для нового поцелуя. Я закрыла глаза, почти вся сжалась и… Геральт рухнул сверху, отключаюсь.

Над нами, сложив руки на груди и дико взирая на сей каламбур, стоял Йорвет. Вид у него был очень взбешенный, словно эльф сейчас не сцену изнасилования увидел, а застал нас, голубков, прямо в его палатке, ворующих шоколадку. Я резко выбралась из-под друга и спряталась за спину скояʼтаэля, почти вплотную прижавшись к нему. Повернув голову, скояʼтаэль спросил:

– Не могли подождать, пока я усну? – голос у него был почти спокойным, только звонким от злости.

– Это не то, что ты подумал, – панически пробормотала я. – Я не знаю, что ты подумал, но это не то.

Йорвет отлип от меня и присел рядом с ведьмаком на корточки. Послушал пульс, дыхание, заглянул в глаза, приподнял за шиворот и вновь опустил:

– Он что-то пил?

– Нет, только грибочков поел, – я указала на растекающееся по земле варево, опрокинутое в ходе преследования. От него валил зловещий пар. Сам котелок обнаружился в отдалении от всего этого безобразия, будто он не при делах. Эльф подошел к той части грибов, что я хотела оставить на завтрак, покрутил один экземпляр, вдохнул и выкинул:

– Это isernfoilen, – Йорвет собрал оставшиеся грибы в кучу. – Галлюциноген, к тому же с возбуждающим эффектом. Где ты это достала? Нельзя на пару минут оставить… – мужчина отошел чуть от костра, скрывшись в темноте, и, судя по звуку, выкинул отраву с края выступа.

– Это Геральт принес, – я пожала плечами и покосилась на ведьмака.

– Будем надеяться, что к утру Gwynbleidd проспится, – эльф вернулся, взял ведьмака за куртку на груди и потащил по земле к палатке. – И его отпустит. Иначе вы останетесь здесь, а я пойду дальше.

– Ты оставишь меня с этим психом? – я ужаснулась, возмущенно уперла руки в бока и посмотрела на лидера белок.

– Он твой друг, разве нет? – ехидно поинтересовался эльф, запихивая Геральта под полог. Накрыв сверху одеялом, он подсел к костру, собрал с земли сыр и хлеб и принялся жевать.

– Охота не удалась? – я тоже села к светилу, но с противоположной стороны, так, чтобы Йорвет был в прямой зоне видимости, но между нами не было никаких острых предметов. Эльф не ответил, проигнорировав вопрос, принялся жевать с удвоенной силой. – А как же то, что вы попадаете белке к глаз со ста шагов? – снова молчание, только глаз злобно сверкает. – А может, это были маленькие шаги и крайне пучеглазые белки?

– Прекрати паясничать, – фыркнул Йорвет. Я кивнула и, бросив: «Да, да, я дура и уши у меня тупые», убежала в темноту в поисках туалета. Найдя вполне благонадежный с виду камень, я спряталась за ним, слушая, как в лагере шуршит чем-то ненаглядный, но очень ненавидимый эльф. Мы остались, по сути, одни, а это никогда не приводит ни к чему хорошему. Вернувшись, я первым делом отправилась к ведьмаку, проверить его положение. Геральт спал, сладко причмокивая во сне губами, перебивая удовольствие храпом, от которого тканные стены сотрясались. Я заботливо поправила спальный мешок, в который наглый эльф не стал запихивать ведьмака и просто положил на манер одеяла сверху. Едва я прикоснулась к покрытию, Белый Волк задергался, заставляя отступить обратно под защиту главы мятежных эльфов, который ставил палатку рядом. Интересно, как я буду теперь спать? На улице?

– Может и мои здоровьем поинтересуешься? – саркастически ухмыльнулся лидер скояʼтаэлей.

– Зачем? – пожала плечами я. – Я и так вижу, что ты не сдох, – нет, стоять рядом с Йорветом не выход – тогда мы поцапаемся и не известно, что еще хуже. Ты можешь быть бесконечно права во всем, но какой в этом толк, если твой любимый бежит за тобой с мечом?

Я вернулась к костру, и принялась грустно жевать оставленные для меня бутерброды, запивая из фляги Геральта прохладной водой, от которой сводило зубы. Эльф присоединился, сев рядом. Таком положении мы находились примерно минут десять, первым сдался лидер белок:

– Может, поговорим? – он подбросил в костер пару веток, которые приволок с собой с охоты. Еловых, от которых ужасно зачадил костер, но имеющих свойство распугивать мошкару.

– О чем? – лениво спросила я, протягивая ноги жару огня сугреву ради. – Хочешь, поговорим о устройстве мироздания?

– Устройстве мироздания? – фыркнул эльф. В его единственном глазу плясал огонь, отражая наше светило. – Ты издеваешься? – я не ответила, разглядывая свои сапоги. Его это задело, и он раздраженно бросил мне: – Почему ты такая дура?

– Потому что так тебе и надо, – в тон ответила я. – И о чем, в таком случае, ты хочешь поговорить? – я сняла очки и устало потерла переносицу.

– Например, о нас, – произнес эльф почти беззлобно. Я опешила, но виду не подала. О чем тут говорить, лапуля? О том, что у нас есть один большой любовный треугольник, в котором есть тупой угол – я, огнедышащий дракон, и одноглазый ублюдок, которому еще мама говорила, что он сумасшедший? Не-е-ет, чувак, так не пойдет. Моя логика сработала совсем по-женски: знаю я, что ты сейчас скажешь, поэтому, лучше первая тебя обижу.

– Солнце мое! – я возвела очи к небу. – Отношения нужно обсуждать с теми, с кем их имеешь, а не с теми, кого имеешь, – последняя часть фразы была похожа на плевок, который я адресовала в душу Йорвету, но промазала.

– Я рад, что не пришлось тебя расстраивать, – спокойно ответил эльф, не меняя тона.

– Ты не мог меня расстроить, мои ожидания и так были не слишком высоки, – увидев, что эльф вполне довольно улыбается, отгадывая, что мне банально стало обидно, я решила бить в лоб. – Если ты понимаешь, о чем я.

Я ожидала традиционную уже для наших диалогов бурю эмоций, попытку убить на месте, а может даже шквал непечатной брани на смеси общего с эльфийским. В конце концов, я пыталась задеть мужское самолюбие, которое сильный пол так старательно бережет, концентрируя в одном выпирающем органе. Намеки на несостоятельность Йорвета, как мужчины и все такое. А получилось как всегда, наглый эльф и тут обскакал – просто улыбка переросла в самодовольный оскал, настолько отдающий опасностью, что захотелось спрятаться в палатку к ведьмаку – сошедший с ума Геральт не казался таким уж безнадежным человеком, с которым находится гораздо безопаснее, чем с Йорветом.

– Не помню, чтобы ты жаловалась. Похоже, ты и твое тело разошлись во мнениях, – не сводя своей жуткой ухмылки, эльф сделал вид, что задумался. – Как ты там говорила? – он потер подбородок. – Ах, да. «Я люблю тебя», – передразнил он со страстным придыханием, которое теперь выглядело скорее, как натуральная издевка. – Да, кажется так ты мне повторяла, и была вполне довольна.

– Тебе показалось, – ответно скривилась я. Тело бросило в жар, и отнюдь не из-за костра. Я почувствовала, что лицо заалело от смущения и осознания, что эту словесную битву я проиграла. Язык мой – враг мой, он доведет до Киева даже тех, кому надо в Москву.

– Да нет, я отчетливо слышал… – продолжил свои глумления Йорвет.

– Спокойной ночи, – я резко встала и направилась к нашей с ведьмаком палатке, бурча под нос проклятия всем – от Йорвета до Одина включительно. Последнему попало, что из всех миров, Всеотец выбрал для изгнания именно этот. Присев у полога, я немного поразмыслила – стоит ли оно того. Геральт все еще может считать меня Йеннифер, а это может плохо кончится. Для меня. Ладно, подожду, пока этот самодовольный засранец уйдет к себе и вернусь к костру – там хотя бы тепло, и никто не станет меня обижать. Я стала вползать внутрь.

Геральт уже надышал здесь достаточно, чтобы не жаловаться на холод – спертый, но весьма теплый воздух. Сам виновник недавних событий тихо сжался в углу под спальником и пылко причмокивал губами, прижимая спальник к себе – что снилось Белому Волку, знать совершенно не хотелось, не моего яндекса это порно. Я пробралась в самую глубь палатки и попыталась вытащить из объятий ведьмака свое спальное место, но друг прижал к себе его так сильно, что сил катастрофически не хватало.

Я поплевала на ладошки, к в мультиках и стала дергать еще сильнее, пока не накрыла тьма. Крыша и без того плохо стоявшей палатки окончательно рухнула – я запуталась в собственном полевом жилище. Белый Волк тоже отразил перемены «погоды в доме», выпустил спальник и нашарил мою ногу, после чего, не стесняясь, слился в пылком поцелуе с коленом. Я заверещала, переходя на высокие чистоты за минимальный период, выдергивая ногу и пытаясь выбраться из этого лабиринта ткани. Ощупывая дорогу я наткнулась на спасительную руку, которая, крепко ухватив, вытащила в один рывок обратно в ночной воздух.

Надо мной раздался оглушительный смех лидера скояʼтаэлей. Йорвет стоял на четвереньках, держась одной рукой за живот, поэтому почти ползал по вытоптанной низкой траве, не в силах успокоится. Я надула губки – тоже мне благодетель нашелся – отвернулась, размышляя, как теперь правильнее поступить. Геральт заворочался в палатке, наматывая многострадальные ткани на себя, и через пару секунд перед нами предстала палаточная мумия, барахтающаяся по земле, причмокивающая сама с собой, периодически, храпя, как взрослый лабрадор. Увидев это, Йорвет окончательно заржал, распугивая (или, наоборот, приманивая) всех чудовищ в округе. От такой картины я тоже улыбнулась, но, вспомнив, что я – вообще глубоко обиженное создание, накинула на себя вновь строгий вид. Эльф успокоился и теперь внимательно следил за продолжением цирка – как пойдут события дальше.

Решив, что я – женщина и значит должна жить в тепле, я просто поползла в соседнюю палатку, которая, официально была закреплена за Йорветом. Залезая внутрь, я отметила, что спальное место тут одно – циновка, а сверху не очень теплое одеяло. Ну, кто успел, тот и съел, как говорится. Лесному партизану не привыкать спать где попало. Я быстро скинула сапоги и залезла под одеяло, накрываясь с головой прежде, чем полог палатки открылся.

– Не помню, чтобы я тебя приглашал, – грозно сказал лидер Белок, пытаясь рвануть одеяло на себя. Я вцепилась в единственный ближайший источник тепла на всю ночь, пытаясь удержать ровно над своей головой и стараясь при этом особенно не смеяться. Бросив это дело, эльф легонько шлепнул по ноге: – Выметайся.

– Выгонять девушку на улицу в такую ночь, – горестно произнесла я, разворачиваясь и пряча место удара к стене. – Где твои манеры?

– Отлично, – уже более спокойно проговорил Йорвет. – Тогда двигайся.

– Еще чего, – фыркнула я из-под одеяла.

– Это мое место.

– Не аргумент.

– Вот как.

Ожидая подвох, я сжалась всем телом, думая, откуда придет атака злобного эльфа. Скояʼтаэль задрал одеяло с ног до, примерно, уровня груди и накинул вторым слоем на голову. «Так и лежи» – услышала я, и прежде, чем задергала ногами, эльф сел на них сверху, придавливая своей немаленькой (что странно для такого дрища) массой. Преспокойно задрал куртку, оголяя мой животик. Я попыталась выбраться из одеяла, за что сразу же получила на голову еще и его кафтан. Не теряя времени даром, эльф провел языком по ореолу пупка, потом прошелся губами по животу, поднимаясь вверх.