Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

====== Пролог. ======

«…Грузные кандалы на моих руках невесело позвякивают при каждом шаге. Они тяжелые, но то, что ждет меня дальше – еще тяжелее. Впереди меня ведут Локи – его заковали, как куда более опасного преступника, но мне кажется, что даже сейчас он все равно улыбается. Вокруг нас много стражников и каждый из них следит за любым, даже малейшим нашим телодвижением. Теперь мы – самые опасные преступники Вселенной, зло мирового, а может и планетарного масштаба. Мухахаха.

– Локи… – сбоку, словно из ниоткуда, появляется Фригга. Ее голос дрожит, она с тревогой смотрит на сына. Ее красивые, словно греческие черты лица, правильный нос и кудрявые волосы вызывают во мне жгучую зависть. Вуаль печали и беспокойства за сына, наверно, навсегда оставят свой след на этом прекрасном лице.

– Здравствуй, мама. Ты гордишься мной? – с некоторой издевкой вопрошает трикстер. Даже сейчас Локи выглядит так, словно он не пленник, которого вскоре казнят, а нашкодивший кот, которого слишком любят, чтобы всерьез наказывать за проступки.

– Не надо, – она мотает головой. – Будет только хуже.

– Куда уж хуже? – Локи делает акцент на последнем слове.

– Довольно! – громкий возглас Одина заставил меня вздрогнуть. – Я сам поговорю с пленником.

Я оглядываю зал, в который меня привели. Это красивое место: богато украшенные стены, как будто бы сделанные из золота, величественные колонны, а с балкона, что чуть поодаль, открывается прекрасный вид на вечерний город богов. Замечательное место. Если меня все-таки решат казнить, то пусть сделают это прямо в этом зале. Я стану призраком и буду распугивать слуг. Второе мухахаха.

Пока я любовалась красотами Асгарда, Локи и Один уже вступили в словесную схватку:

– Не возьму в толк, из-за чего весь сыр-бор? – кажется, Локи издевается над происходящим вокруг фарсом, разыгрывая черную комедию. Хотя, на его месте я бы делала тоже самое. Теперь-то чего бояться? Нас все равно скоро грохнут. Можно хоть повеселиться напоследок. Как говорится: „помирать – так с музыкой“.

– Ты нисколько не раскаиваешься в содеянном? – вопрошает Один, изгибая единственную видимую бровь удивленной дугой. Наверняка, он ожидал, что сын падет ниц перед его светлым ликом и будет молить о прощении, раскаиваясь и умоляя позволить ему до конца жизни пасти коров на лугу. Плохо он знает своего пасынка. Очень-очень плохо. – Где ты, там лишь война, разруха… и смерть.

– Я отправился в Мидгард, дабы править людьми, как милосердный бог, – не моргнув глазом, ответил Локи. Ага, милосердный. Ты готов был меня убить за микропятнышко на полу, а тут смотрите-ка. Ми-ло-серд-ный. Ух ты. Не уверена, что тебе вообще такое слово знакомо. Опять же, у каждого свое понятие о жестокости. Влад Цепеш, например, считал, что голову отрубить куда милосерднее, чем сажать на кол. А висеть на шибенице и вовсе почетно.

– Мы не боги, – упс, кажется я что-то пропустила из разговора. Сконцентрируйся, Аня, тебя тут скоро убивать будут, а ты даже сейчас ведешь себя как тотальная разгильдяйка. Жизнь прожила бестолочью и помрешь так же. – Мы рождаемся, живем и умираем так же, как люди.

– Плюс-минус пять тысяч лет, – с издевкой согласился Локи. Во-во, срок-то солидный.

– И все это из-за притязаний на заветный трон, – Один жестом указал на свое золотое кресло, инкрустированное драгоценными камнями размером с приличное яйцо каждый. Отковырять бы хоть один и сдать в ломбард – тогда пару лет можно вообще не работать.

– Я рожден править, – заспорил бог обмана.

– Ты был рожден, чтобы умереть! – воскликнул Один с непередаваемой злостью и отчаяньем. – Еще в детстве… тихо сгинуть на ледяных скалах. Не прояви я жалость, никто бы не узнал о тебе.

Образцовый папа года, просто. Сразу сообщать такое сыну, пусть и приемному. Ну, напортачил парень маленько, подумаешь. Он же не мир разрушил, а только попытался его захватить. И то, как-то не получилось у него. Я беззвучно вздохнула, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, прикинуться ветошью у меня уже не получится– кандалы мешают, но если эта парочка во время своего спора не сразу вспомнит обо мне – лишние пять минут жизни мне обеспечены. А жить я, в общем-то, люблю.

– Если меня казнят, то прошу, отец, не надо прелюдий, – Локи сделал шаг вперед. – Я большой поклонник твоих нравоучений, но… – трикстер вставил риторическую паузу, для большей драматичности момента. Даже Станиславский* аплодирует тебе стоя за твою игру, Локи. – Ты не убедителен.

– То, что ты жив – заслуга твоей матери, но ее ты больше не увидишь. Остаток своих дней ты проведешь в темнице.

Вот блин. У меня-то нет матери, которая смогла бы заступиться за меня перед Одином. Похоже, мне и правда сейчас отрубят голову. Или повесят. Устроят аутодафе со всеми спецэффектами, и никто не вспомнит обо мне и моей печальной судьбине. Внезапная мысль о скорой смерти, наконец, дошла до моего скудного ума. Одно дело, когда тебе говорят, что ты умрешь и совсем другое, когда до тебя наконец допетривает, что никто сейчас не шутит. Если бы моя жизнь могла пронестись перед глазами – было бы здорово, но вместо этого в моей голове появились странички из социальных сетей. Где же вы, мои фолловеры, друзья и подписчики? Будете ли вы репостить обо мне грустные сообщения, и ставить мои фотографии на аватарки ВКонтакте, рассказывая в статусе о своей безграничной любви и тоске по моему жалкому тельцу? Какие там стадии принятия смерти существуют? Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие, вроде так. Хорошо, первую мы пережили, значит сейчас должен быть гнев.

Стража начала тянуть Локи за цепи, уводя от престола. На мгновение он обернулся, и я увидела в его глазах следы облегчения и сожаления. Он слегка улыбнулся мне, то ли подбадривая, то ли от каких-то своих внезапных мыслей. Я изобразила подобие улыбки в ответ – как-то мне не очень весело сейчас. А все из-за тебя, черноволосая бестия! Чтоб у тебя в тюрьме всегда только один справочник по видам кирпичей был и никакого другого чтива! Оп, а вот и гнев! Наш обмен молчаливыми мнениями продлился не больше двух секунд – принц снова резко повернулся к Одину и заговорил:

– А с ней, отец… Что ты будешь делать с ней? – в голосе его послышалось небрежное беспокойство. Так обычно беспокоятся о любимых варежках, которые ты не смог вспомнить, куда засунул, и теперь спрашиваешь у близких о их местонахождении. – Ты же не убьешь ее?

Один посмотрел на меня своим единственным глазом. Казалось, что он просканировал меня с верхушки до пят. Все в зале тоже уставились на мою особу, словно на какое-то диковинное животное, которое они вообще в первый раз увидели. Хотя, это понятно. Я стою в косухе, черных, рваных по последней моде, джинсах – мечта всех портных, любителей зашивать. Футболке с логотипом любимой группы, шипованным ремнем и ошейником. Высокие сапоги на платформе довершают картину. Проститутка на похоронах, и та приличней выглядит. Я занервничала, и мой организм, от напряжения, не придумал ничего умнее, чем чихнуть.

– Нет, не убью, – Один вновь посмотрел на сына, и строгим голосом возвестил: – Девчонка, конечно, должна понести наказание за свою глупость, но убивать ее за то, что натворил ты, было бы не справедливо, – я прерывисто вздохнула, будучи готова прямо сейчас броситься в ноги Одину, а может, на радостях, даже разок расцеловать пол, по которому он ходил. Я даже согласна была назвать сына или дочь в его честь просто потому, что останусь живая и относительно невредимая. – Она будет изгнана из своего мира и больше никогда не вернется домой. Она отправится в мир на другом краю вселенной. Там, где ты не сможешь ее найти. Вы больше никогда не увидитесь…»

Я рыцарь странствующий, но не странный.

Во всяком случае, не настолько странный,

чтобы оказаться сумасшедшим.©

А. Сапковский. Владычица озера.

У изголовья моей кровати упала гитара, а ее струны жалобно загудели от удара. Если у вас среди ночи никогда не падала гитара – вы не знаете, какое это будоражащее ощущение. Блин, блин, блин! Опять этот проклятый сон, он снился уже много месяцев, а я никак не могу прийти в себя – все время испытываю вновь и вновь: страх, отчаянье, радость и, наконец, безнадежную тоску. Все, как в первый раз. Это солидно выматывает, но дает пищу для размышлений.

В сердце вновь защемило – тоска по дому, по родителям.

Я резко села и тряхнула головой. Не время раскисать, у нас тут вроде как намечается неплохая драка с мятежниками, возомнившими себя умнее короля. Нужно быть в форме и показать им, где раки зимуют. Кстати, и правда, где?

Сквозь неплотно прикрытую полу палатки маленькими порциями пробивались первые солнечные лучи. Значит, уже утро, и в любом случае пора вставать, нет времени жалеть себя и плавиться от безнадежной меланхолии. Так и до депрессии дожить не долго, а депрессия неминуемо ведет к алкоголизму и перееданию – практически верному способу нажрать лишние килограммы, что мне будет не к лицу. Эх, король по любому скоро вызовет Геральта, а мне бы с ним поговорить прежде, чем начнется штурм.

Я встала и принялась на ощупь искать свою одежду и очки. Свеча, еще вчера ночью служившая мне светилом, давно прогорела, оставленная без присмотра, а откидывать полу в практически голом виде мне как-то не хотелось. Тоже мне, утренний стриптиз для поднятия боевого духа всяких бойцов и прочих рыцарей. Не для того я вечно так старательно худею, что бы меня солдатня разглядывала.

Одежда, как ни странно, обнаружилась на полу в весьма измятом состоянии. Очки на стуле. Вчера, перед битвой, мы с Геральтом и Трисс изрядно надрались и горланили веселые песни – не удивительно, что мне было лень аккуратно складывать свою одежду. А вот то, что я добралась до палатки своим ходом – это да, действительно поразительно и внушает уважение самой к себе. Нарисую медаль, что ли, и буду гордо носить. Надеюсь, в лагере еще остались деревья, которые я по дороге не сшибла своим прекрасным лобиком.

Наконец, приодевшись, и повесив на шею медальон в форме замка, а-ля «Сид и Ненси», только бронзового и не имеющего ключа, что бы его открыть, я распахнула дверь и впустила солнце в свой полевой отель. Солнечные зайчики наперебой устремились внутрь, освещая палатку и выгоняя приторный запах перегара. Имея хоть какой-то источник света я извлекла из своей дорожной сумки зеркальце, с уже почти стёршейся «Hello Kitty», и принялась искать следы вчерашнего веселья на своем лице.

Хм, похоже, все как обычно, по пути меня никуда не занесло, и я не попала в руки к стилисту-психопату: светло-голубые глаза, ровная бледная кожа, без единого намека на морщинку или прыщик, тонкие губы, немного округлые щеки и прямой, но, к сожалению, слишком большой нос – все было на месте и без единого повреждения. Замечательно. Вот только волосы, больше напоминавшие сейчас мочалку, темно-коричневые, с черными концами (воспоминания о готично-панковской юности!), были сильно запутаны. Я ими вчера пол помыла, что ли? Или у меня там ворона пыталась поселиться, и свила себе гнездо? Ох, беда…

Помучившись с ними примерно с пол часика, повыдергав около трети волосятины, и перекусив завалявшимся невесть откуда сыром, я выползла из палатки на свет божий и взглянула на небо. В глаза мне ударила безупречная синева. Меня зовут Аника Эмергейс. Мне 19 годиков. И я все еще жива.

Комментарий к Пролог. Константи́н Серге́евич Станисла́вский – русский театральный режиссёр, актёр и педагог, реформатор театра. Создатель знаменитой актёрской системы, которая на протяжении 100 лет имеет огромную популярность в России и в мире.

====== Глава 1. Короли не ведут глупых войн. ======

День штурма. Рассвет.

Когда я уже почти добралась до палатки Трисс и ее ручного ведьмака, навстречу попался краснеющий солдат, и пробурчав что-то в духе: «Мастер Геральт и госпожа советница еще заняты», поспешил куда-то ретироваться, при этом на ходу подпрыгивая, как заяц, который только что чуть не попался волку. Заняты? Сейчас нет времени. Вот же неугомонные извращенцы. Но, подойдя к палатке, я на всякий случай прислушалась – врываться посреди пикантной сцены было бы не красиво.

– Какая глупая война… А все так хорошо начиналось, – вздохнул из-за тканевой стенки Геральт и завозился, пытаясь одеться.

– Ну, милый,– отвечала ему Трисс. – Короли не ведут глупых войн.

– Тук-тук, отгадайте кто? – я бодрым шагом вошла в палатку. Трисс приветливо помахала мне. Геральт тоже кивнул и принялся рядиться в штаны, и, одновременно, задавать своей физиономии суровое выражение – он главный охранник короля, и брутальность на лице входила в его обязательный имидж. Я предпочла разрешить их спор еще в зачатке, тактично подметив: – Не бывает умных войн, Трисс.

– Но если нет войны, значит нет и мира, – кивнул ведьмак, который уже расправился со штанами и старался натянуть обувь. Расшнуровывать оную ему было лень, и он пытался просто залезть ногами через горловину сапога. Ощутив, что просто так обувка не сдастся, ведьмак все-таки принялся воевать со шнурками, томно вздыхая. – Вырубили лес, грабят деревни, а скоро начнут убивать. И все потому, что Фольтест рассорился с любовницей из-за близнецов–бастардов. Скажешь, что это не глупость?

– Дети незаконные, – согласилась чародейка. В отличии от своего суженого она просто замоталась в простыню и теперь вальяжно расселась перед зеркалом, любуясь своим отражением. – Но в их жилах течет королевская кровь. А Ла Валетты – старый темерский род. Этого достаточно, чтобы однажды они могли претендовать на трон. История знает такие случаи.

– Как будто это что-то меняет, – я пожала плечами. У Трисс иногда проскальзывает что-то эдакое, от училки начальных классов, которая пытается донести нам, неразумным питомцам, что нельзя ковырять спицей в розетке. Розетке от этого будет бо-бо. Это иногда сильно раздражало, но было неотъемлемой частью ее натуры, с которой все давно смирились.

– Фольтест, как и другие короли Севера, может не блещет интеллектом и хорошими манерами, но он король. И другого у нас нет, – заявила магичка, ставя точку в нашем споре.

– Ох, только поэтому я сейчас пойду к Фольтесту, – Геральт сдался первым. Он вообще у нас не большой любитель спорить, если дело не затрагивает выпивку или женщин легкого поведения. – Но когда замок возьмут, мы, все втроем, уедем отсюда. Я порядком устал от этой дворцовой жизни.

Тут он был прав. Мы пробыли при дворе всего пару месяцев, но уже вдоволь нахлебались дворцовых интриг. Кто кого трахает, кого любит, кому строит козни... Скандалы, интриги, расследования и, как апогей – попытка покушения на короля. Всё это мы уже знали и все это порядком осточертело. Если в детстве я хотела стать принцессой, то, пожив во дворце, поняла, что это слишком портит нервы. Либо ты играешь и принимаешь правила игры, либо валишь из царского дома. Мы выбрали второе, чем вызвали недовольство Фольтеста. Он надеялся на защиту ведьмака и мудрые советы Трисс в нелегком деле управления государством.

– Тебе снова снилась Дикая Охота? – с беспокойством спросила чародейка Белого Волка.

Геральт в ответ утвердительно промычал, закидывая ножны за спину:

– Кажется, это очень важный сон. Но, могу вспомнить только как бегу через лес, и… Дикую Охоту. Я просыпаюсь, пытаюсь удержать сон. Вдруг в нем есть какая-то подсказка. Какая-то зацепка, которая поможет мне вернуть память.

Могла понять его чувства. Каждый раз, когда мне снился суд над Локи, я тоже старалась удержаться во сне подольше, чтобы понять что-то. Я чувствовала, что от меня что-то ускользает, нечто на грани нереального, почти невидимое. Что-то, что могло дать мне надежду, какая-нибудь загадка, которую я, разгадав, смогла бы обернуть в свою пользу и вернуться. Что же это могло быть и где это искать? Ответов я не могла найти.

– Может быть, – согласилась чародейка. – Сны обладают большой силой. Говорят, они даже могут изменить настоящее.

Ведьмак фыркнул:

– Мало ли, что говорят. Обычно, на поверку, все оказывается вздором.

– Поживем – увидим.

Я кашлянула, напоминая о своем присутствии:

– Кажется, я слышала, что разведчики видели дракона.

– ДРАКОНА? – изумленно воскликнул Геральт. – Серьезно, что ли?

– Ага, говорит, над рекой прям. Он там, типа, сначала на скоя’таэлей наткнулся, и уже начал готовится к отходу в мир иной, а тут, прям откуда не возьмись, прилетел дракон. Эльфы сразу пали ниц, а разведчик быстренько сделал оттуда ноги. Видать дракон ему не так страшен, как эти бешеные белки.

– Ох, Аника, и ты этому веришь? – Трисс вздохнула и обратилась к Геральту. – Кстати, насколько я помню, ведьмаки не охотятся на драконов. Разве что-нибудь изменилось?

– Нет, – ведьмак развел руками в разные стороны. – И, понятно, что никакого дракона там не было. Это вилохвост, ослизг или виверна-переросток.

– Думаю, во всей этой истории правда только то, что разведчик наткнулся на эльфов и удрал. Как ты говоришь, Аника, “сделал ноги”. Не одни мы вчера весело посидели. Может, он захотел похвастаться, а без этой придуманной истории, ему было нечем блеснуть перед товарищами.

– Пойду, – сказал Геральт, двигаясь к выходу. – Пора заняться похотливым королем и его войной.

– Я скоро подойду, – улыбнулась Трисс.

Когда Геральт вышел, чародейка начала приводить себя в порядок. У них с ведьмаком было нечто вроде негласного договора – Белый Волк не видит, как Трисс делает из себя красавицу, она закрывает глаза на его вечную тотальную небритость и не лезет с гребнем наперевес к его сальным лохмам. Расчесывая свои вьющиеся рыжие волосы, подруга обернулась ко мне:

– Не сердись на него. Ты же знаешь, после таких снов он всегда не самый разговорчивый ведьмак в округе.

Я пожала плечами. Сердиться на Геральта у меня почти никогда не получается – слишком он добр ко мне. И я сомневаюсь, что в округе вообще сыщется еще хоть один ведьмак. Ведьмаки – они ж не лошади, табунами не ходят, да и друг с другом почти не общаются. Все, что их вместе держит – это ведьмачьи школы, в которые они периодически заглядывают отметиться у своих старших товарищей и пожаловаться друг другу на то, что монстров становится все меньше и меньше, а значит и денег почти не платят. Что, кстати, по-своему, весьма забавно. Ведьмаки охотятся на чудовищ, что бы их было меньше, и чем успешней работают эти охотники, тем меньше работы им остается. Парадокс.

– А ты когда собираешься посетить нашего благословенного монарха? –с некоторой издевкой спросила я. Фольтеста я не особо любила. С одной стороны, конечно, я была чертовски признательна, что он не обращает на меня ровным счетом никакого внимания, хоть я и таскаюсь вечно хвостом за Трисс или Геральтом, с другой стороны – мне уже хватило правящих монархов и большой политики на свою голову. А Фольтест пока упорно не желал отпускать моего друга со службы, придумывал новые поводы для того, что бы отложить наш отъезд, и поэтому мы не могли взять и уехать прямо сейчас. А мне этого уж очень сильно хотелось распрощаться с Темерией и рвануть дальше навстречу какому-нибудь дерьму.

– Не знаю, дорогая. Часа через два, – чародейка в задумчивости почесала подбородок. – Не думаю, что я нужна на начале штурма. А что? Хочешь немного позаниматься? Грамматика или история? А может литература?

Я отрицательно покачала головой.

– Есть хочу, у меня с утра были только бутерброды с сыром. В сухомятку. На больную голову это не очень хорошо влияет.

День штурма. Полдень.

К полудню многие уже считали битву практически полностью выигранной. Геральту удалось захватить в плен Ариана Ла Валетта – старшего сына взбунтовавшейся баронессы. Многие видели в этом залог победы, однако Трисс была не сколько-нибудь радостной. Она считала, что это только добавит бунтовщикам решимости на ответную атаку. Король призвал магичку к себе и сейчас мы торопливо шагали к воротом какой-то башни. Фольтест, Геральт и Трисс шагали впереди, я шла чуть сзади, дабы не мозолить глаза августейшему монарху.

Мы оказались около входа в город. Перед нами раскинулся глубокий заросший ров, на дне которого мирно булькали рыбки. Они, бедняги, даже не догадывались о событиях наверху, об этом им только намекали периодически падающие трупы рыцарей, но представители водных позвоночных были слишком заняты своими делами, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Сразу над рвом возвышалась сторожевая башня с громадными, в три-четыре человеческих роста, воротами. И пусть они выглядели не очень крепкими, но на деле оказались весьма надежными. Просто так нам их не откроют, а штурмом брать крепость в таких условиях достаточно сложно.

– Ариан Ла Валетт сдал замок! – закричал король кому-то на башне. – Открывайте.

– И что, он жив? – с башни раздался почти решительный голос. Выдавали панику только постукивающие зубы оппонента.

– Да жив-жив. Я не мстительный, – нетерпеливо прокричал король. – Открывайте сейчас же! Если покаетесь – я вас помилую.

– Это надолго, – вздохнул Геральт.

– Похоже на то, – согласилась Трисс. – Мои чары тут не помогут. А основные силы уже переправляются – они будут в городе раньше нас.

– Пойдем в шатер, – хитро заулыбался Геральт, обращаясь к чародейке. – В лагере сейчас тихо, пусто. Войны мне на сегодня хватит.

– Заманчивое предложение…– Трисс повернулась к ведьмаку, призывно покрутив бёдрами.

– Пссс, голубки, – я сделала шаг к ним, указывая пальцем на башню. – Там особый отряд короля. Эти... как их..Сине-полосатые, которые.

Сбоку, там, где люди с башни не могли видеть, в бойницу один за другим прокрались хорошо вооруженные воины, и пока король пререкался с охраной, они, без лишний проблем и не производя шума, вырезали защитников башни. Последним умер тот, кто отвечал королю. Он просто полетел ласточкой вниз и распластался на небольшом уступе. Никто не побеспокоился убрать его тело – тяжелые деревянные ворота упали на него сверху, окончательно превратив беднягу в блин, предоставив королю и его скромной свите проход. Со внутренней стороны города вышел высокий мужчина в синем кафтане со странной шапкой на голове. В последнее время такие начинали входить в моду, и, видимо, только у меня вызывали ассоциацию с полотенцем, которое девушки небрежно наматывают на голову выходя из душа. Человек помахал королю рукой и направился к нам на встречу.

– Государь, – странный тип поклонился Фольтесту со всей учтивостью. Сразу видно, что этот мужчина искренне уважает нашего монарха – говорит с должным почтением, хотя ведет себя не особенно церемонно. Возможно, они с королем друзья или что-то вроде того.

– Вернон Роше, – кивнул государь в ответ, заодно представляя нам своего боевого командира. – Докладывай.

Я хихикнула в кулак. Хотя я постаралась сделать это как можно незаметнее, и вообще, замаскировать этот жест под кашель, Роше вздрогнул и скользнул по мне задумчивым, недоумевающим взглядом. Ну, не буду же я объяснять ему, что его имя вызвало у меня стойкую ассоциацию с Гарри Поттером и конфетками. Точнее, с дядей Верноном и конфетками. Я представила себе дядю Вернона с этим-то-ли-полотенцем-на-голове, а следом уже, располневшего и обзаведшегося усами и тетей Петуньей, самого Роше, пожирающего... конфетки, да. Хватит, Аника, соберись. Итак уже все кругом знают, что ты какая-то юродивая, не стоит убеждать в этом в очередной раз.

– В городе продолжаются уличные бои. Большая часть войск переправилась на плотах и рыбацких лодках, вошла в город. Жгут, насилуют, грабят. Ла Валетты еще держатся в районе монастыря, – отрапортовал Роше. Ему бы еще честь отдать и каблуками цокнуть по-военному – натурально суровый прапорщик получится.

– Что с баронессой? – спросил король с некоторым смятением. Как можно беспокоиться о женщине, которая вырезала треть твоих солдат, обороняет город и грозит скинуть тебя с престола?

– Удалось взять живой, сейчас она в безопасности.

– Я надеюсь... вы с ней ничего не сделали?

– Как приказывали. Она прекрасна, как всегда. Вот только детей при ней не было.

– Известно, где они?

Роше кивнул:

– В монастыре. Но данных разведки пока нет.

В этот момент Геральт схватился за свой волчий медальон. Тот вибрировал, дергался и грозил удушить моего приятеля.Это означало только одно – приближается какая-то неведомая биологии фигня, с большими когтями и хорошим аппетитом. Я стала оглядываться в поисках опасности, вертя головой как можно интенсивнее, но взору моему не открылось ничего нового. В последний момент я услышала крик:

– Через мост.

Если бы я была покемоном, то определенно – слоупоком. Знаете, почему? Потому что, когда все рванули вперед, спасая свои шкурки, я все еще пыталась найти глазами какого-нибудь монстра, поэтому озирала окружающее меня пространство словно в замедленной съемке. И только повернув голову совсем влево, я обнаружила дракона, большого и явно голодного. Он летел по небу, со свистом рассекая воздух и готовился плюнуть. Я попыталась стартануть и уйти с его дороги, но было слишком поздно. Я уже видела его распахнутую пасть прямо перед собой и приготовилась стать ароматным шашлыком. Аника-гриль танцует кадриль в желудке у золотого дракона.

В последнюю минуту Геральт схватил меня за руку и оттащил в более-менее безопасное место. Там, где еще минуту назад располагалось мое бренное тело, уже во всю полыхало пламя. Оплавился даже камень и металл. И те, кому повезло чуть меньше, чем мне, горели заживо. Некоторые оставались еще живы, и истошно вопили, чувствуя, как умирают. Зрелище, доложу я вам, не из приятных. И запах горелой плоти тоже.

– Жива? – Геральт легонько тряхнул меня за плечи. – Аника?

– Да, – я проморгалась, осознавая, что блюдо национальной грузинской кухни из меня все же не получилось. Как приятно дышать своим носом, двигать своими руками и ходить своими ногами. При этом не быть зомби. – Кажется, я зависла, прости. Куда он делся?

– Ух ты, она говорящая, – не без иронии ляпнул Роше.

– Прячься! Дракон! В укрытие! –закричал кто-то из спереди стоящих рядовых. Бойцы в рассыпную кинулись прятаться, спасая свои шкуры под потолком навесов.

– Защищайте своего короля! – крикнул Роше, потянув монарха в некие подобия коридоров, располагающихся по бокам моста, видимо, наспех сооруженных из подручных материалов на время осады.

Едва мы забежали туда следом, как на нас кинулись солдаты Ла Валетов. Геральт, Роше и король дружно, почти не сговариваясь, пошли в атаку на неприятеля. Трисс прикрывала их сверху щитом – оттуда периодически доносилось драконье пламя, пробиваясь сквозь неплотные стыки досок и горелую крышу. Звероящер явно был не на нашей стороне, и старался совместить приятное с полезным – и союзным мятежникам помочь, и перекусить свежими консервами-рыцарями. А я? Что я? Помочь друзьям я не могу, но могу станцевать. Для равновесия баланса прекрасного. Правда не думаю, что в данном случае это поможет. Максимум – отвлечет противника и пока бойцы врага будут недоумевать, что тут происходит – наши их вырежут.

Храбро прячась за спину Геральта и Трисс, я тоже, на всякий случай, извлекла свой меч. Да. У меня есть свой, пусть и короткий, но меч. Но он практически бесполезен – пользоваться я им все равно не умею. Раньше, много лет назад, отец научил стрелять меня из охотничьего ружья, но вот проблема – тут не изобрели еще даже примитивного порохового пистолета. Поэтому приходилось обороняться варварской заточенной железной палкой, которая весила больше, чем я могла бы держать, и явно замышляла что-то против меня самой.

– А ведь и правда дракон! Настоящий! Даже не верится, – восхитилась на бегу Трисс.

На всякий случай я сделала грозное выражение лица и чуть-чуть помахала сабелькой, всем своим видом демонстрируя работу и активную поддержку в происходящем. На деле же толку от меня в лучшем случае было – ноль, но главное же участие. Дух коллектива надо поддерживать всеми силами.

– Меригольд, хватит восторгаться. Заколдуй его как-нибудь, – строго попросил король. Он тоже заметил, что дракон предпочитает его собственную армию в качестве закуски, при этом абсолютно игнорируя бунтовщиков. И ему это определенно не нравилось.

– Это не так просто.

– Эта скотина спалит мне армию.

Спереди подал голос Роше:

– Ведьмак, и как с такими чудовищами бороться?

– Никак, – отвечал Геральт, разрубая чей-то щит пополам. – Бежать от них надо.

– Помог так помог, – иронично сказал Роше. – Эй, девочка, прекрати размахивать палкой! Поранишь кого-нибудь или сама покалечишься.

Я хотела сказать что-нибудь столь же едкое, но в мою голову не пришло ничего гениального, и я решила быть выше всего этого цирка:

– Нужно добраться до города, – предложила я, наблюдая, как Геральт валит какого-то увальня. Удар… и еще один рыцарь рухнул на пол под его могучим натиском. Поиграем в Капитана Очевидность. Я повернулась к королю и продолжила. – Там у нас будет больше шансов. Крыши домов и все такое.

– Геральт, а правда, что ведьмаки не охотятся на драконов? – Роше сделал вид, что меня не услышал. Просто тотальный и абсолютный игнор. – Похоже, этот дракон не знает ваших правил.

– И что ты мне предлагаешь? – чувствовалось, что Геральт начал злиться. – Прыгнуть на него с мечом?

– Ну, понятия не имею. Ты тут у нас эксперт по чудовищам.

Так, практически за светской беседой, мы подошли к внутренним воротам города. Мне они теперь, после предыдущих их сотоварищей, казались маленькой бесполезной оградкой, единственным укреплением которой были солдаты–привратники, с которыми мои спутники расправились без труда и меньше, чем за пару минут.

– Все назад, – закричала Трисс, готовя заклинание. – Я открою ворота.

Хлипкая конструкция разлетелась в щепки, и мы устремились быстрым шагом во внутрь. Однако, новый сюрприз не заставил себя ждать – гребаные горящие мосты. Не фигурально, для красивого словца, а буквально горящие. Зашибись. Не хочу по ним перебегать. Однако, не было выбора.

Откуда то сверху дракон, как пикирующий бомбардировщик, попытался обрушить на нас потолок арки, в которую были встроены ворота. Трисс удерживала обломки заклинанием, давая нам время, чтобы спастись. Сама она кричала что-то про портал, но ветер уносил ее слова в сторону. Не оборачиваясь, я, как чемпион мира по бегу, неслась по одному из мостов, мысленно надеясь, что под моим весом он не обрушится. Иначе, моя полнота убьет короля, а этого мне даже на том свете не простят. Роше что-то кричал, но я не слушала, все мои мысли были о том, чтоб не сгореть и не упасть. Впереди меня неслась спина Геральта, которая резко остановилась. Я ударилась подбородком об один из мечей. Проклятый дракон!

Мост, заканчивался на каменной кладке, за которой начинался… правильно, еще один мост. Хорошая новость– он не горел. Плохая– на нем сидел дракон, размахивая своими крыльями и явно готовый выдохнуть свое пламя. Но, у него, похоже, тоже не самый лучший день. Мост, под его тяжестью начал проседать и, наконец, обрушился (Ура, хоть дракон весит больше, чем я). Не успела эта сумасшедшая ящерица сориентироваться и пересесть, как на него тут же обрушился снаряд баллисты. Дракон, не ожидавший такого поворота событий, бросился наутек.