Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Высунув голову из люка, демоница придирчиво оглядела собравшихся и осталась довольна. Я поняла причину – кругом были мужчины и рогатая чувствовала себя в безопасности. Неужели суккуб способна сразу очаровать стольких? Или просто чересчур уверена в своих силах? Выбравшись на поверхность, женщина повернулась к собравшимся в самом выгодном ракурсе – одеться демоница так и не соблаговолила.

– Я думала, ты приведешь только ведьмака и Элеаса, а ты собрала всех эльфов, каких смогла. Я должна выбрать кого-то из них? – она хитро улыбнулась.

– Я – командир Элеаса, – к нам подошёл Йорвет, грубо оттолкнув меня в сторону. – Сними с него проклятие, демон.

На губах суккуба заиграла сладкая улыбка. Она, как бы невзначай, нежно провела лапами по своей обнаженной груди и бегло оценила результат. Я видела, как Йорвет на мгновение дрогнул всеми мускулами лица, а зрачок на секунду расширился. Мне это не понравилось. От этой дамочки можно ожидать чего угодно. Дьяволица, напротив, осталась довольна. Похоже, почти незаметная перемена в эльфе ее устроила. Я постаралась напомнить о своем существовании:

– Ку-ку, красавица. Я тут главный парламентер.

Суккуб разочаровано вздохнула. Потом посмотрела на меня с лицом в стиле: «Не лезь, когда старшие разговаривают» и вновь устремилась к Йорвету, почти вплотную прижавшись к командиру скояʼтаэлей всем телом:

– Я сниму чары, это не сложно, но что мне за это будет? – спросила она эротическим шепотом и принялась немного покачивать бедрами, проводя ногой по штанине эльфа. Сзади, от ревности, взвыл Элеас. Здесь, по тому же самому поводу, старалась не разрыдаться я. От обиды я больно закусила губу и почувствовала привкус крови во рту, но это не успокаивало. Йорвет посмотрел на демоницу оценивающе, слегка улыбнулся и выдал:

– Безопасность. Ты сможешь спокойно уйти, – он наклонился, сорвал ромашку и преподнёс ей. Потом нежно взял под локоток и, слегка поклонившись, указал свободной рукой на Элеаса. – Прошу, прекрасная дева.

Они продвинулись вперед. Со спины я видела, как демоница опустила одну руку на задницу эльфа и тихонько сжала. Затем, немного повернув лицо ко мне, хитро подмигнула, триумфально разглядывая моё побагровевшее лицо. Поникшая, я потащилась за ними.

Эльфы вокруг удивленно переглядывались, но никто не посмел критиковать действия своего командира. Йорвет действительно имел большой авторитет среди своих подчиненных.

Подойдя к Элеасу, суккуб, наконец, отлипла от Йорвета. Командир встал, как вкопанный, ловя каждое движение проклятой бестии. Его младший товарищ от ревности дергался, пытаясь даже связанными руками извлечь меч, впрочем, безуспешно.

Рогатка взяла Элеаса за подбородок. Юноша мгновенно расслабился, а она немного вытянула к нему лицо и, почти не прикасаясь, коротко поцеловала в губы. Эльф закатил глаза, проваливаясь в обморок счастья. Державшие его скояʼтаэли подняли обмякшую тушку, тряхнули, поставили на ноги. Едва Элеас открыл глаза, я увидела в них облегчение и радостное осознание собственной свободы.

– Как ты себя чувствуешь? – выдавила из себя я хриплым голосом, разглядывая пострадавшего. Он, кажется, словно впервые увидел такую странную персону – глаза его увеличились, парень непонимающе уставился на меня. Видать, память отшибло. Временный отвал башки – со мной такое постоянно случается.

Демоница подошла к Йорвету и что-то ласково прошептала на ушко. Её физиономия имела довольный и хищный вид. Бельчонок, улыбаясь, что-то отвечал. Кажется, они договаривались о чем-то – суккуб на ходу поменяла правила игры. Конечно, прихватить себе в защиту лидера скояʼтаэлей было не плохим вариантом, тогда можно будет не бояться ведьмака. И переезжать не надо. Элеас, наконец, проснулся. Он дернулся, снова слетая с катушек, и кинулся в сторону рогатой экс-подружки:

– Сука! – неистово заорал он. – Что ты со мной сделала? Ты мне за все ответишь!

Йорвет остановил его движением руки. Молодой эльф ошарашено заморгал и отступил. Бойцы из отряда тоже уже откровенно шушукались, не скрывая удивления. Только я стояла, словно палкой ударенная, и была готова разрыдаться. Суккуб, как мастер любви, прекрасно знала, кого я хотела бы заманить её заклятием, и сейчас, ехидно поглядывая на меня, откровенно потешалась.

– Я выполнила свою часть, – голос ее сполз на профессиональный суфлёрский шепот, который можно слышать на расстоянии километра. – Ты должен выполнить свою… Но, если ты захочешь, можешь получить приятную награду сверх этого.

Йорвет, не поддавайся. Она же и тебя выпьет. Может, помочь Элеасу развязаться – тогда он точно изрубит в капусту наглую тварь. Останутся только рожки да ножки. Можно еще устроить панику у эльфов, нужно только громко рассказать о последствиях такого ментального плена. Даже дурак заметит, что демоница околдовала их лидера. Йорвет повернулся к ней, погладил по щеке и с самой очаровательной улыбкой произнес:

– Не стоит, – суккуб резко изменилась в лице.

Дальше произошла грандиозная смена ролей. Я не успела уловить момент, когда командир скояʼтажлей достал один из своих клинков и точным ударом загнал его туда, где у человека должно быть сердце. С удовольствием матерого палача эльф повернул клинок по часовой стрелке. Демоница повалилась на землю, жадно хватая воздух. Йорвет склонился над ней, попутно вгоняя клинок еще глубже.

 – Ты пыталась охмурить меня, дрянь.

Суккуб протяжно завыла и попыталась выбраться. Задергалась, извивалась, но эльф с силой пригвоздил ее к земле. Лицо демоница уже не казалось таким красивым, даже наоборот – вытянулось, появились морщины, а грудь обвисла. Сквозь всхлипы и стоны я услышала, как она обращается ко мне:

– А как же НАШ договор, девочка? – жалобно спросила она. – Без меня тот, кого ты любишь…

– Заткнись! – Йорвет загнал другой клинок прямо ей в глазницу. Суккуб издала короткий крик и бездыханно распласталась по земле. Из её ран потоком текла кровь, собираясь в одну большую лужицу, разбавляемую потоком воды с неба. Эльфы затихли, Йорвет молча достал свои клинки.

Она была мертва. С минуту я стояла истуканом. В принципе, не я одна. Все кругом просто охренели от произошедшего. В голове раздавалась последняя фраза женщины: «Без меня, тот, кого ты любишь…», как будто её поставили на режим бесконечной прокрутки. Я видела мертвое тело, но еще минуту назад демоница двигалась, говорила и была уверена в своей победе. Сейчас же один глаз трупа вытек, через пустую глазницу был виден мозг. Мы так не договаривались, Йорвет. Ты солгал. Чем ты отличаешься от нее? Чудовище.

– Ты обещал… – услышала я свой тихий голос.

– Мало ли что я обещал, – грубо бросил эльф в ответ.

Я почувствовала себя преданной.

Развернувшись, я поплелась к городу, все ускоряя шаг. Очки запотели от духоты, поэтому разбирать дорогу было сложно, но не нужно -ноги сами вели обратно. Одежда вымокла, я начинала дрожать, но не столько от холода, сколько от гнетущего ощущения в районе рёбер.

Отсутствующий кусок пазла души снова, словно в воронку, затягивал эмоции. Мир казался превратившимся в кисель – трудно было дышать и думать. Осталась только обида. Сквозь воду и ветер, я услышала, как Йорвет позвал меня по имени, но только больше ускорилась, переходя на бег. Сейчас, в эту минуту, я больше не хотела его ни видеть, ни слышать. Он был мне противен. На середине пути встретился спешащий ведьмак. Друг попытался ухватить меня за руку, но я даже не остановилась. Ты как всегда опоздал, Геральт. Все самое интересное уже закончилось. На ходу я молча махнула рукой туда, где сейчас, по моим представлениям, находился отряд скояʼтаэлей, и направилась дальше, к дому. Я не заметила, как преодолела ворота и миновала рынок. Не отразила и суматоху ночной таверны – смех посетителей, вонь алкоголя и табака, равно как и довольное круглое лицо корчмаря казались смазанными и нереальными.

Забежав в комнату, не раздеваясь, прямо в мокром, я грохнулась на подушку и и закусила уголок одеяла. Котейка лег рядом, тыкая в плечо носом.

Весь мир сжался до одной кровати, где была только я, кот и большой груз отчаянья.

====== Глава 12. Санта-Барбара для троллей ======

Внимание! В главе присутствует сцена, которая может не всем понравиться и вызвать жжение в заднице.

Просьба впечатлительным, беременным, феминисткам и впечатлительным беременным феминисткам либо не читать, либо не ворчать.

Я бы на месте Йорвета сделала тоже самое и полностью с ним солидарна ибо нельзя быть такой безалаберной!

Прошло еще три дня. Уже почти неделю мы находились в Вергене – городе-крепости, выдолбленной трудягами-краснолюдами прямо в скалах. Как это часто бывает, время пролетело незаметно, практически со скоростью истребителя. Я свыклась с нашим временным домом. Город начал мне нравиться. Люди здесь были весьма добрые и занятные. Нелюди тоже агрессивные – всё-таки изначально это был город Старших Рас. Я даже успела обзавестись парочкой хороших знакомых – Фелиция Кори, торговка всякой всячиной; парочка краснолюдов – управленцев, обычное оседлое население этого города, в том числе и эльфы. Утро у меня не задалось, как, в прочем, и обычно. Мне всегда было тяжело просыпаться, особенно в затхлом помещении – комната, которую нам выделили, не располагала окнами. Зато щели были в огромном количестве, но мы с ведьмаком старались заткнуть их всем, что попадалось под руку от тряпок до опилок, однако нужных результатов не добились. Лето потихоньку заканчивалось и начали дуть холодные ветры. За камином по ночам никто из нас следить не желал, торжественно скидывая эту обязанность друг на друга. Получалось, что с утра воздух в комнате был спертым, тяжелым, надышанным и прямо-таки отдавал храпом ведьмака, но все равно прохладным. Я встала босыми ступнями на холодный пол, направляясь к умывальнику, но спросонья впечаталась мизинцем в ножку стола.

– Ай! – я постаралась вложить всю боль в один звук.

Сэр Ланселап поднял мордочку, сладко зевая. Он жаждал посмотреть на произошедшее. Геральт тоже не стал скрывать любопытства и выглянул из-за ширмы – ведьмак только что принимал ванну. Под ним сразу же образовалась мыльная лужица. Мокрые волосы распластались по оголенным мускулистым плечам, покрытым шрамами, но большая часть тела так и осталась прикрыта ширмой, оставляя все самое интересное за кадром.

Перед ними обоими предстала я в одной ночной сорочке, прыгающая на одной ноге и грозящая кулаком так некстати подвернувшейся мебели. Стол не грозил в ответ и не отвечал. Как и всякая древняя вещь он был уверен в своей правоте и плохо относился к новому поколению, вроде меня, считая в глубине деревянной души наркоманкой и проституткой. Поэтому предпочел проигнорировать выпады в свою стороны. Оба моих друга, один – разочарованно (ведь его оторвали от такого важного сна!), другой – с усмешкой вернулись к тому, чем занимались ранее.

Утром, после инцидента с суккубом, я была не в лучшем расположении духа. Хотя я уже успокоилась и дважды все переосмыслила, банальная обида и чувство, что мной воспользовались не покидали ни на миг. Увидев, что я уже способна вновь вести осмысленные разговоры, ко мне подошел Геральт и тревожно попытался выпытать, что же там произошло. Сначала я старалась скрыть правду, аки заправский партизан и посылала за объяснениями к Йорвету, но дружище заверил, что наглый эльф уже все рассказал «в своем свете», выставив меня полной истеричкой. Ведьмак жаждал выслушать другую сторону конфликта, чтобы уразуметь наконец, из-за чего весь сыр-бор и по какой-такой причине за пол часа его отсутствия я объявила Йорвету настоящую войну. Получив детальный рассказ и разряд ненависти в сторону лидера лесных идиотов, прикидывающихся грызунами, Белый Волк только покачал головой и… согласился с Йорветом.

– Суккуб все равно бы продолжала забирать у людей энергию и только богам известно, сколько бы бед еще она натворила, – попытался и меня наставить Геральт на путь истинный. Я была непреклонна и продолжала стоять на своем. Я аргументировала тем, что это были бы уже не наши проблемы. И вообще, вдруг демоница всё осознала, прозрела, в её рогатую душу закрался свет, и она собиралась уйти в монастырь? Белому Волку пришлось остаться при своем мнении. Переубедить меня было очень трудно. Он вполне справедливо считал, что вся проблема не столько в убийстве суккуба, сколько в том, что Йорвет нарушил обещание, которое мне дал. И если бы рогатая и впрямь сумела его околдовать, то я была бы первой в очереди на смотрины её трупа, а то и сплясала гопака на ее могиле. Просто ситуация повернулась по-другому, и именно демоницу я выбрала в качестве главной жертвы. Да и в конце концов, я всегда прекрасно знала, что Йорвет убийца, преступник и для него лишать кого-то жизни было чем-то легким, даже успокаивающим, вроде как прополоть сорняки на огороде, или поковырять в носу. Геральт говорил достаточно умные вещи, почти убедил, но в душе все равно остался неприятный осадок с привкусом разочарования и не чищеных с утра зубов.

Пока мы общались, точнее пока Геральт пытался воззвать к моей рациональной половине головного мозга, пришел Лютик и долго извинялся за свое нелепое вчерашнее поведение. Поэт смутно помнил, что произошло и как возомнил себя рыцарем, защищающим честь прекрасной дамы, но точно был уверен, что где-то накосячил и теперь страдал от мысли, что его больше не допустят в нашу славную компанию. Мы простили друга, конечно же, но не сразу. Для виду поломавшись пару минут, мы стали его подкалывать – как ему демоница? Согласен ли он прямо сейчас вновь защищать ее великолепную красоту, грацию и гладко отполированные рожки?

При упоминании о её сильно не человеческой сущности поэта передернуло, и он взвыл. Успокоившись, уже через пол часа все завтракали – в качестве извинений пиит притащил большой мясной пирог. Кроме того, он тоже жаждал детального отчета о том, что произошло после «изменения» сознания. Послушав рассказ и еще большую порцию проклятий в адрес Йорвета, Лютик с тревогой спросил:

– Солнышко, а кого бы ты выбрала, когда суккуб стала бы выполнять свою часть договора?

– Тебя, конечно, – прыснула. Вопрос был глупым, да и вообще, я старалась забыть о том, что суккуб что-то наобещала. Люди ведут себя безрассудно, когда влюблены, и демоница неплохо сыграла на этом. Никто не хочет выглядеть дураком и старается быстрее выпустить из памяти такие ситуации, я не исключение. Вот уж зафейлилась так зафейлилась. – Только представь: красивый, талантливый поэт, мечта женщин, гроза мужчин и только мой. Влюбленный в меня и посвящающий мне свои баллады.

В притворном трепете, Лютик отстранился и приложил руку ко рту, изображая ужасное потрясение. Играл он всегда не плохо – талантливый человек талантлив во всем. Уверена, захоти он лепить фигурки из дерьма, они продавались бы по бешеной цене, и даже короли встали бы в очередь, для того чтобы приобрести столь авангардные творения в свою коллекцию. Правда, ужас пиита был не долог, и он почти сразу со смехом сказал, стараясь перевести все в шутку:

– Я и так посвятил тебе свои стихи. Вот, например, «Баллада о неудачливой студентке» или «Песенка вредной красавицы», – поэт потряс своей записной книжкой перед носом. Сомневаюсь, что мои злоключения могли бы сюда поместится – не тот формат. Тут надо доставать фолиант, достойный «Войны и Мира», если ее записать в один том. А потом приложить к книге подорожник – вдруг жизнь на лад пойдет?

– То есть, я неудачливая и вредная студентка-красавица? – я надула губки в деланной обиде.

– Ты прекрасна, спору нет, – уклончиво ответил поэт. – Я люблю тебя за твой богатый внутренний мир, в первую очередь. И за то, что у тебя попа красивая, конечно.

В результате, Лютик тоже встал на сторону Йорвета (если у него вообще была сторона) и заявил, что ничего хуже, чем попасть под влияние суккуба, с ним не случалось. Я хотела заметить, что когда его практически повесили во Флотзаме, гарантированно, ощущения были не многим лучше, но решила, что не стоит ворошить прошлое. К тому же Лютик, как натура творческая, жил одним днем и такие древние события, по давности соответствующие Великому Переселению Народов, уже стерлись из его памяти. А будоражить тонко настроенную душу могло быть чревато.

Я понимала, что прятаться от Йорвета по всему городу будет глупо, но все же решила, на сколько это возможно, свести общение к минимуму. К счастью (а может и к сожалению?), тот тоже встречи не искал и вообще упорно не попадался на глаза, сколько бы я не готовила про себя длинных и красивых обвинительных монологов, не забывая вставлять в них саркастические шутки. В конце концов, именно я чувствовала себя униженной и оскорбленной, поэтому, каждый раз вспоминая о нем (что происходило довольно часто), на меня, как одеяло по утрам, накатывало раздражение. В сторону эльфинажа я только плевалась и чертыхалась, прямо-таки связывая всех скояʼтаэлей с их лидером в одну общую ленту. Но внутреннюю составляющую грыз червь сомнения: по сути, там, в разрушенной деревне, я устроила целый спектакль с сценами ревности, драмой и даже эпичным побегом в темноту в конце. Пусть никто об этом прямо и не говорил, но понять, что такая реакция была неоправданной, хватило и собственной серой жижи, которую я по ошибке именовала мозгом. Оставалась еще одна заноза. Мне было обидно, что Йорвет знал, как я сейчас его ненавижу, но все равно не спешил явиться с повинной. Может быть, он даже не вспоминал о моем существовании, не пытался передать оправдания через общих знакомых, не писал записок с извинениями на восемь страниц с прологом и эпилогом. Ничего, что могло бы заставить меня изменить свое мнение, командир не предпринимал, и это заставляло буквально лезть на потолок от злости.

Только один раз я его встретила. Йорвет выходил из дома Саскии, давая охране какие-то распоряжения и был вполне в хорошем настроении. Я поспешила удалиться прежде, чем эльф меня заметил, хотя была готова поклясться – почувствовала в спину его настороженный взгляд зеленого буравчика.

Еще одной проблемой являлось то, что нам давно уже пора было начать поиски следов Трисс. Геральт попытался было сначала обратиться к Филиппе, но та сказала, что ничем не может ему помочь. Заклинание поиска работает только если есть какая-нибудь ее памятная вещь. Ничего подобного у нас не было – кроме сапогов мы вообще почти не прихватили из ее шмотья. То ли сапоги не отражали сущности нашей магички, то ли Филиппа просто брезговала запахом потных ног, но они для поисков «не подходили».

В любом случае, Трисс не подавала нам никаких знаков своего присутствия, что пугало не на шутку. Я была уверена по приезду сюда, что подруга где-то недалеко и вот-вот сама объявится. Надежда на подобный исход гасла с каждым днем – прошла уже неделя, а я сомневаюсь, что Лето предпочел бы проводить её в компании чародейки.

Я надеялась, что подруга хотя бы жива, но в самой поганой части души злобный голос, почему-то отдающий оттенками двоякого голоса суккуба, повторял: «С ней произошло что-то ужасное. Она может быть мертва». В такие моменты я почти плакала. В последнее время мое психологическое состояние стало нестабильным, расшатанным, словно надвигался внеплановый ПМС.

Сегодня у меня по расписанию был шоппинг. Надо было продать пару уже прочитанных книг и прикупить что-нибудь новенькое, для легкого чтива перед сном. Геральт же собирался отправиться за бомбами – вечером ему необходимо было идти в шахту. Там завелась какая-то падаль, и люди не могли нормально работать, точнее, ковырять стены в поисках железной руды, забивая на технику безопасности, модернизацию производства и промышленную революцию. Ведьмак чертыхался, проклиная свою суть. Трупоеды перед смертью взрывались, разбрызгивая внутренний мир на окружающих и отвратительно воняя. Предсказывая себе славу чистильщика городских труб, друг решил отправиться туда ближе к ночи. Народ в темное врем суток резко терял способность вглядываться в прохожих на расстоянии десяти метров и может не заметить, что Геральт с ног до головы будет забрызган кровью. А если кто-то разглядит непотребную картину, то с утра будет уверен, что ему показалось, и это демоны пьянства и праздности сыграли с воображением злую шутку. Компанию ведьмаку решил составить военный цвет местного бородатого общества – краснолюды Ярпен, Золтан и прочие, тем самым в очередной раз доказывая всему миру и самим себе собственную храбрость. Сунулись бы они туда без ведьмака, я б на это посмотрела. С поп-корном и колой, желательно в 3D. Наконец, Геральт упорхнул к ремесленнику, предварительно пожелав мне расчудесного дня и приятного времяпрепровождения. Это было верным признаком того, что возвращаться до вечера он не собирался – у него были еще какие-то, весьма приятные планы, о которых он не хотел рассказывать. Возможно, именно они и стопорили поиски Трисс. Ну и пусть, в конце концов, я ему не нянька и не прокурор, которому стоит отчитываться.

Я начала было тоже собираться на рынок, рыская по комнате в поисках того или иного предмета одежды, но в дверь неожиданно коротко постучали. Я все еще была немного в неглиже – успела только джинсы одеть на задницу, даже не застегнула. На ходу натягивая майку, я подвигалась к двери, расчесывая по пути лохмы.

Уверена, что это поэт. Его опять не было всю ночь, но утром мы с Геральтом прекрасно слышали из-за стены грандиозный концерт вздохов и ахов, намекающий, что вернулся пиит не один. Подобные выступления поэта на рассвете мальца подбешивали – не люблю, когда мешают спать, занимаясь тем, о чем сейчас я могла только мечтать. Открыв дверь, я замерла с возмущенно открытым ртом, готовая выплеснуть на поэта ведро негодования. На пороге стоял Элеас. Эльф покраснел и отвернулся, фокусируя взгляд в самом дальнем и темном углу коридора.

– Прости, я не знал, что ты не одета, – едва пролепетал он, дрожа голосом.

Ах да. Для них же майка – это все равно, что нижнее белье. Па канонам местной морали все, интимные и не очень, места на теле должны быть прикрыты, а в идеале вообще наглухо заколочены в доспехи тотального безбрачия. Девушка должна быть спрятана от шеи и до пят, чтобы ни одна тварь не посмела посягнуть на их высокую нравственную стойкость, которую так пропагандируют местные религии. Это только чародейки щеголяют, в чем хотят – их все равно считают шлюхами, демонстрирующими окружающим магически выращенные парные элементы экстерьера – обычной девушке в раннем средневековье блистать вырезом на груди равносильно признанию себя девкой непотребною. Подобные моменты я, порой, упускала, не до конца понимая логику аборигенов: трахаться направо и налево – это норма, об этом не говорят, но никто никогда не упускает случая затащить человека противоположного пола на сеновал с вытекающими последствиями. Но приоткрыть плечо и пройтись грациозной походкой по городу в таком виде – преступление века, на костер феминистку! У нас на Земле даже очень широкий ремень можно выдать за мини-юбку, а здесь стоит чуть сильнее показать ноги, и ты уже являешь собой образец безнравственности и тебя надо срочно посадить на кол, после чего люди смогут любоваться не только ногами, но и вылезшими внутренними органами. Я отступила вглубь комнаты и кинулась накидывать куртку:

– Да ты входи, не бойся, – я приглашающее махнула рукой. – У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу. Ничего страшного не случилось – я просто думала, что это Лютик.

– Тaedh*? – Элеас с интересом разглядывал интерьер, как бы невзначай, совершенно не интересуясь темой, спросил. – Он твой… эм, мужчина?

– В какой-то мере, – я разглядывала свои ноги, с грустью осознавая, что стою в одном носке. Его пара спрятана где-то в комнате, но в зоне видимости не была обнаружена. На экране моего головного монитора появился новый квест. – Только я могу давать ему по голове тапками. Никому другому он эту привилегию не позволяет.

Эльф вздохнул, притворно огорчаясь:

– Вот так всегда. Встретишь красивую девушку, а она уже занята.

 – Хочешь, могу и тебя тапочками по голове приложить, – предложила я, закашлявшись. Не хватало еще того, что бы по городу поползли слухи о моей «как бы большой любви» к поэту. Лютик не отличался особой верностью никому, кроме свой лютни, а подобные сплетни могли породить жуткий диапазон эмоций – от сожаления до ревности отвергнутых девиц. Это запросто привело бы к тому, что Геральту пришлось бы вылавливать мое тело в городском акведуке.

– Я пошутила, – я почесала затылок, глупо улыбаясь и указала рукой на кровать. – У нас с ним глубоко взаимные дружеские отношения.

– А-а-а, – протянул Элеас, присаживаясь на кровать. Его сложно было оторвать от разглядывания предметов, находящихся в комнате. Или эльф был очень смущен таким приемом, или и правда давно не видел мебель. Они же то в лесах живут, то в каких-то халупах. Кровать для него, наверное, что-то вроде предмета роскоши.

Я бегала по комнате в поисках второго носка, заглядывая под шкаф и в любую большую щель. Котейка встал со стола и с интересом обнюхал прибывшего гостя. Его рыжая, усатая морда прошлась по ногам и рукам эльфа, принюхиваясь к каждому миллиметру кожи. Элеас попытался его погладить, но кот счел его недостойным доступа к господскому телу и увернулся. Чихнув, Сэр Ланселап дал нам добро на общение и медленно шевеля лапками вернулся на облюбованное место. Свернувшись калачиком, кот положил морду на хвост и закрыл глаза. Только ушки на макушке, с точностью локатора определяющие звук, выдавали, что Ланс наблюдает за тем, что твориться вокруг и контролирует обстановку. Защищать будет, если что случится, наверное.

– А ты хороший человек, слушай! – воскликнула я. Насколько вообще обращение «человек» может подходить эльфу? Заметив немой вопрос на лице Элеаса, я пояснила: – На твоего командира Сэр Ланселап только шипит и кидается кусаться.

– Йорвет тоже хороший… человек, – обиделся эльф, но, подумав, решил добавить: – По-своему.

– Может и так, – я пожала плечами. У нас мнения на этот счет явно расходились в диаметрально противоположные стороны. – Зачем пожаловал-то, добрый молодец? Тебя опять заколдовали? Или желаешь обсудить своего командира с глазу на глаз?

– Нет, – эльф отрицательно покачал головой. – Просто вот решил зайти и лично поблагодарить. Йорвет сказал, что ты очень сильно помогла в моем деле.

Помогла, ага. Да я вообще, по сути, сама его распутала: осколок извлекла я, план по выманиванию демона придумала я, с суккубом разговаривала я, и даже истерику я закатила самолично – ай, какая самостоятельная. И завлекла рогатую бабу на смерть, сама того не ожидая. Единственное, что сделал твой «хороший и идеальный» командир, мальчик, это сыграл роль околдованного дуралея и нанес точные удары, обманув мои надежды и ожидания. Буквально, разбивая сердце на тысячу керамических осколков. Ну, если не считать того, что тут и без него постарались до всех этих трагикомедийных событий. Вслух, я, правда, ничего не сказала – зачем злить и пугать Элеаса просто так? У посрадавшего пока еще очень хрупкая и тонкая душевная организация, а трупы, которые я осматривала в склепе, не выглядели жизнерадостными после близкого знакомства с темной стороной его натуры. Второй носок обнаружился под шкафом, в темноте и пыли. Не знаю, как он туда попал и почему лежит так глубоко, но я его достану. Клянусь Одином! Встав на четвереньки, я пыталась его оттуда выудить, шуруя шваброй. Помимо прочего я извлекла немного оренов, засохшую булку и пару булавок. Носок упорно не желал идти в нежные женские руки и выполнять свою работу на не менее нежной женской ноге.

– Да ладно, я ничего не сделала, – отмахнулась я, заочно разрешая Йорвету забрать себе все заслуги, лишь бы не спорить с его подчинённым.

– Если бы не ты, я бы так и остался под ее… влиянием. А я не хотел больше, – ответили с кровати. В голосе Элеаса почувствовалось раскаяние. Он, наверняка, и не собирался никого лишать жизни из-за одной рогатой дряни. Просто разум был затуманен магией и парниша не очень хорошо понимал, что делает. Возможно, сейчас он многое переосмысливает в своей жизни. Но все это не отменяет того факта, что порезал Элеас тех несчастных, как тузик тряпку и к жизни никого уже не вернешь. Но не стоит углубляться в эту тему, если мне не хочется к ним присоединиться.

Наконец, я достала эту маленькую хлопковую гадину. А она не того цвета. И вообще не моя – лапища-то, что его раньше носила, была определенно сорок последнего размера, если это вообще было ногой, а не… Вот блин! Столько стараний… и напрасно, просто вот хоть портянки на ногу надевай. Плюнув, в ботинки все равно никто не будет заглядывать, я его нацепила, отрекаясь от всех законов гигиены – если у предыдущего владельца был грибок, то он уже давно иссох в тени шкафа и под сантиметровым слоем пыли пал смертью храбрых.

– Понятно, – только и выдавила я. Ну, а что тут еще скажешь? Меняя тему, я решила сделать вид что глубоко порядочная и гостеприимная дама – давно пора повышать рейтинги у населения. – Чай, травяной чай? Или, может быть, морс?

– Может, есть что покрепче?

– Орехи, – я кинула взгляд на каминную полку, которая с некоторых пор исполняла роль посудного шкафа и подставки под съестное.

– Нет, спасибо. Ты куда-то собираешься? – неожиданно поинтересовался собеседник. Наконец, Элеас остановил свой взгляд не на окружающих предметах, а на мне. Лицо его совсем не выражало агрессии, скорее даже наоборот – сидящий парень был настроен дружелюбно, миролюбиво и вообще выглядел так, словно пришел на свидание, а не в гости из благодарности.

Я кивнула и пояснила, что мне надо к Фелиции Кори. Мы с ней вроде немного подружились и частенько по утрам обменивались местными сплетнями. В качестве информационного агентства она была незаменима. Если какой-нибудь шпион решит однажды собрать все городские новости за сутки, то ему просто следует обратится к этой недоучившейся волшебнице. Фил расскажет ему все от «а» до «я», а за отдельную плату еще и в лицах покажет какую-нибудь смешную историю. Будучи торговкой самой разнообразной всячиной, девушку посещали весьма забавные кадры, каких только можно было сыскать в Вергене. А еще она торговала книгами – уверена, что благодаря нашим не крепким, но вполне позитивным отношениям, мне достанется что-нибудь интересное с солидной скидкой.

– Тогда советую почитать «Maladie*», очень интересная книга. Помню, когда был еще совсем юнцом, очень любил скоротать с ней вечерок у костра, – ностальгически произнес эльф. Я присела рядом с ним и принялась засовывать ноги в сапоги. Носок, тот, что не мой, упорно соскальзывал, не хотел удобно ложиться, забиваясь в самые разные уголки внутреннего пространства обувки и горя желанием натереть пятку. Это была война, которую я не могла проиграть. Блицкриг на сапог.