Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

– Представления не имею, – отвечал каэдвенец. – Я не уверен, но это вполне возможно. Он же ненавидит Саскию, да и мне на руку, если докажут, что народная героиня была отравлена королевским отпрыском.

Мы двинулись было вперед, но не пройдя и пары метров, Лелард вдруг споткнулся, упал и забился в страшных конвульсиях, как при эпилептическом припадке. Изо рта у него пошла пена, тело задёргалось, словно по нему проходил высоковольтный ток, но продолжалось это страшное зрелище меньше двух секунд. В мгновение тело расслабилось, развалилось по земле, а взгляд Леларда стал стеклянным, пустым и безжизненным. Лютик сразу же бросился проверять пульс, приложив руку к шее, и, помедлив, отрицательно покачал головой. Эльфы, которые искренне делали вид, что они еще кого-то охраняют, начали разворачивать мертвеца на живот, один из них указал на тонкую иголочку, удивительным образом воткнутую, с силой, в венку на запястье. «Узнаю методы разведки! Всех сдал и предпочел откинуть лапки!» – почти радостно заявил Лютик. Я только покосилась на поэта, затем, взяв его за руку, развернулась, оставляя мертвеца на скояʼтаэлей, и рванула вперед. Мы побежали обратно ко дворцу, боясь, что не успеем со своими находками, и принца разорвут без нас. Душа требовала быть в самой гуще событий, потому что главным событием должны были стать мы. По дороге бард придумывал все новые и новые пытки, чтобы заставить принца признаться в содеянном перед всем честным людом, навеки сдать бразды правления своей несостоявшейся жертве.

Я пыталась возразить, что после монаршей смерти крестьяне могут устроить погромы на дворян, а это ничем хорошим не закончиться. Лютик на такие мелочи внимание предпочитал не заострять, потому что творческая фантазия уже ушла в дальнее плавание и, размахивая оттуда ручкой, каждый раз выдавала все более жестокие идеи расправы со Стеннисом, которому, наверное, сейчас жутко икалось. Похоже, Саския со своими идеями пришлась по душе и Лютику, буквально, смогла околдовать всех, кроме меня – но это уже совсем другая история.

Мы пришли как раз вовремя – народу уже окончательно сносило башню, и от Стенниса, похоже, скоро останется только пара строк в мировой истории и весьма внушительная лужа крови. Судя по всему, Йорвет уже прострелил кому-то руку, но это не помогло – крестьяне уже почти начали тыкать виллами всех, кто, по их мнению, покрывал принца, грозя жесткой расправой правым и неправым. Все-таки толпа – могучая сила, хоть и бестолковая. Взять бы их всех, да и закинуть воевать, что бы умнее были в следующий раз. Скален Бурдон был единственным, кто пытался хоть как-то навести порядок, выступая голосом разума среди всего этого беспорядка, но его не слушали.

– Давай кумовья, вынимай принца из холупы! – бушевали люди, бурля как океан во время шторма.

– Почему так долго? – к нам подошел Йорвет, недовольно оглядывая поэта, кося на свитки в моих руках со злостью и любопытством одновременно. Дело принимало уже нешуточный оборот, и он ощутимо нервничал – градус его раздражительности вкупе с недовольством волной прокатывали по той половине лица, что еще сохранила остатки былой красоты. Ведьмак рядом с ним угрюмо о чем-то размышлял, в забытьи проверяя пальчиком лезвие. Надо было брать решение ситуации в своих хрупкие женские ручки, просто потому что я начинала хотеть жрать, и задерживаться здесь мне больше десяти минут не хотелось. Толпу пора было урезонить, иначе скоро полетят руки-ноги-головы. Как личность очень нервная и еще больше ранимая, к подобного рода мордобоям я относилась крайне отрицательно.

– Слышь, народ, заканчиваем праздник, – я не стала отвечать эльфу, а сразу направилась к толпе, вставая между сторонами конфликта так, чтобы все могли меня видеть, словно я – тамада на этом празднике жизни и смерти. Поджилки тряслись, и почти физически ощущалось, как от переживаний умирают в голове нервные клетки. Пора было показать в действии присутствующим все аспекты римского права: – Хватит спорить, нужно что-то решать. Осудить и покарать может любой дурак. Попробуйте сначала доказать его вину.

– Холопский прислужник пустил слух, будто принц Стеннис отравил Саскию, – начал было один из дворян объяснять свою сторону. Вот прикольно им все заново гнать по пятому кругу, что ли? – Зачем принцу затевать этакую подлость, позоря свой славный род?

– А вот затем! – крикнул Кальтон, обрызгав слюной всех, кто попал в радиус поражения. – Короны паршивцу захотелось.

Я пробила фейспалм, приложив руку к лицу, затем, потерев переносицу, вмешалась:

 – Я говорила с вашим «холопским прислужником». У меня есть минимум три свидетеля, которые докажут, что это был каэдвенский шпион, – толпа ахнула и кто-то сразу же потребовал доказательств. Вполне логично, если рассуждать здраво. Лютик закричал откуда-то сбоку, что слышал все лично своими ушами и все желающие могут пойти и посмотреть на труп этого паршивца (который своей смертью подложил нам грандиозную свинью!). Тут кто-то из оравы заявил, что мы сами его прикончили и потребовал немедленно убить вообще всех, просто на всякий случай. И вообще, все мы покрываем принца, поэтому его нужно срочно казнить самым первым, а потом уже пустить в расход остальных.

– Вы помните, как бесстрашно стоял принц вместе с Саскией на переговорах с Хенсельтом? – попытался урезонить его высокородный хрен, наступая своим пузом, словно таща перед собой щит.

– Он притворялся, лисья морда, чтобы мужиков провести, – ответил бунтовщик-лидер. Его соратники с готовностью закивали, выражая всеобщее соглашение с данным мнением. – Да только мужики не так глупы, как господа думают.

– И поэтому вы решиливзять в свои руки его судьбу? А если он не виновен? Если бы любому из вас выдвинули обвинения в том, чего вы не совершали, что бы вы делали?

– Он виновен, больше все равно некому, – гудела толпа.

Это просто лучшая аргументация, прямо-таки, непробиваемая и железная. Их доказательства от противного просто уж очень убедительны.

– Сами посмотрите, госпожа ведьмачка, как они ненавидят принца, – дворянин машущим жестом указал на толпу. – Брызжут ядом хуже змей! Это заговор с целью избавиться от законного наследника.

– Почему никто не берет в расчет еще и жреца Ольшана? – я начала подводить мысли наличествующих к нужной стадии. У меня в голове созрел временно гениальный план – свалить всю вину на Ольшана и отвести от подозрения принца, сохранив тому жизнь, и убивая двух зайцев сразу. А там пускай Саския сама разбирается – травил или нет, это её дело и её тело. Думаю, она сделает правильные выводы, если хочет остаться при власти. Без поддержки богачей и дворянства это будет тяжело. Такое только Ленину удалось провернуть и где он? Лежит себе в стеклянном гробу, окруженный туристами и некрофилами – не думаю, что Саския хочет повторить его судьбу.

– А че покойник-то мог сделать? – спросил меня Кальтон, не вполне понимая цепь моих логичных женских рассуждений.

Я молча извлекла недавно найденные чертежи и продемонстрировала окружающим. Правда, пришлось объяснять, что именно изображено – кметы вряд ли разбирались в инженерной графике, пусть и такой примитивной. Копия кубка местной Жанны ДʼАрк с тайником для яда произвела эффект бомбы. Кметы ахнули, дворяне с подозрением стали разглядывать свитки – проверяли на подлинность. Нотариальные заверения, что ли, ищут?

– Но мы не знаем тогда, как кубок попал к Саскии, – сделал вывод один из дворян, судя по всему, обычный «соглашала». Стремился выслужиться перед более высоко стоящими или и правда пытался выведать истину?

– Повторяю, для тех, кто в танке… в смысле, не понял. Слуга был каэдвенским шпионом, и его задачей было именно избавление от народной любимицы прямо перед осадой города. Виночерпий подавал ей вино, но прежде его распробовал, спрятав во рту безоар. И выплюнул отраву при первой же возможности. То, что эта парочка вдвоем пыталась избавиться от Саскии – не подлежит сомнению. А был ли Стеннис… Пожалуй, я соглашусь, что мы не знаем – в сговоре принц со жрецом или нет, – констатировала я. Отпираться в данном случае не имело смысла.

– Стеннис тряпка! Куда ветер подует – туда и повернется! Все это знают! – крикнули из толпы. Массовка одобрительно заулюкала.

– Ты должен доказать его вину, а не оскорблять его, смерд, – возразил представитель дворянских кровей.

– А скажите, – Кальтон стал угрожающе подходить, пытаясь давить морально и не хилой дубинкой-авторитетом. Я предпочла остаться на месте: показать сейчас слабину означало загубить дело. Зато Йорвет и Геральт резко напряглись – взяли в руки оружие и были готовы атаковать в любой момент. – Кто бы другой это желал больше остальных? Жрецу или шпиёну? Нет, госпожа ведьмачка. Прынцу надобно это было больше всего, потому что при ней господские псы с нами должны считаться! – увидев, что я вновь не дрогнула под его напором, мужик вернулся на место, немного вжав голову в плечи.

– Да что вы заладили? – нахлынуло раздражение, но я быстро досчитала до десяти, вспомнила, что дома ждет мягкий, успокоительный котейка и более мирно сказала: – Шпион был из Каэдвена, и расчет его короля был прост: нет Саскии – нет и обороны города. Он собирался отдать вас на растерзание вражеской армии! Жрец же и вовсе считал ее дьяволом во плоти.

– Ольшан Стеннису сапоги вылизывал.

– Жрец пытался склонить его к участию в заговоре, – подтвердила я. Этот спор определенно вновь заходил в тупик, грозя остаться кровью монаршей особы. – Но мы не знаем, смог ли он сделать это или нет. Пока доказательств нет.

– Вот как, а Стеннис, значит, дитё неразумное? Ему каждый святошка что угодно может в вдолбить в голову?

Это стало напоминать срач в комментах к какой-нибудь политической фигне – процесс высококультурного интеллектуального взаимного метания вербальными фекалиями, ой, простите, обмена мнениями, которые в результате сводятся к диалогу в стиле «ты – дурак», «нет – ты дурак», «от дурака слышу!» Я вздохнула, закатывая глаза. Непрошибаемый ум – не хочется ему упорно понимать мои домыслы, ему хочется раскроить принцу череп. Халк злится, Халк крушит.

– Ольшан получил, что причиталось – Хенсельт ему башку раскроил! А теперь очередь Стенниса, – не унимался Кальтон.

– Это только слова, – он уже порядком достал своим тупоумием и железным упрямством. – Нет доказательств – нет вины. На том, что вы в корчме порешили, нельзя всерьез строить обвинение. Вам просто хочется разделаться с принцем, разве нет?

За моей спиной кто-то кашлянул, привлекая внимание. Крестьяне удивленно вытаращили глаза, меньше всего ожидая увидеть новую фигуру в нашем разговоре – перед нами предстал принц собственной персоной. Он выглядел намного лучше, чем во время нашей последней встречи – не такой бледный и напуганный, румяный, откормившийся, блистающий своей бритой черепушкой. В позолоченных парадных доспехах, с выражением наигранной мужественности на лице – прям сама брутальность и власть сосредоточились в этом теле. Сразу видно – монаршая морда, пусть пока без короны и почета.

– Чего вы добиваетесь? – обратился принц к толпе. – Осудить мою особу? Или, по-вашему, принц не отличается от ярмарочного вора? Вы стоите перед королевским высочеством! И смеете посягать на него!

Если принца когда-то учили ораторскому искусству, то ему срочно нужно казнить своего преподавателя за профессиональную непригодность. Кто ж будет указывать в такой ситуации на то, что ты выше простых смертных и тебе все можно, подобно солнцеликому? Видимо, Стеннис был не в курсе, как вести подобные переговоры, и откровенно свел на нет все мои старания по спасению его королевской задницы, и шансы дожить до выздоровления Саскии стремительно покатились вниз.

– Есть на этом свете преступление, которые можно простить! А есть те, которые нельзя, – продолжал надувшийся от самодовольства индюк-венценосец пытаться устроить собственное аутодафе. Может он того… Самоубиться решил все-таки? – Так же, как нельзя простить мать, убившую своего ребенка. Как нельзя простить мужчину, который перерезал горло брату! Так нельзя и простить преступление против того, кого на трон поставили сами боги. Кто поднимет руку на помазанника божьего – тот не может спокойно ступать по земле.

Ты вообще когда-нибудь историю изучал? Во все времена люди спокойно выкашивали королей пачками и ничего. Апокалипсиса не случилось – страны и народы продолжают существовать. А если почитать историю древнего Рима, то там вообще, от силы, три или четыре императора закончили свою жизнь самостоятельно, прожив, так сказать, положенное им время. И ты, видимо, решил присоединиться к небесной жизни. Если так, то передавай привет Фольтесту.

– А тот, кто отравляет девицу – он кто? – спросили из толпы. Принц даже на это не смутился и с выражением крайнего слабоумия продолжил:

– Во-первых, Саския жива, поэтому никто не может обвинить меня в ее смерти. Во-вторых, у вас нет никаких доказательств того, что я пытался ее убить. А в-третьих, я заверяю всех собравшихся, что не преступлю закона. Но судить меня может только она – Дева из Аэдирна.

Да, теперь понятно, почему переговоры с Хенсельтом с треском провалились. Если он здесь, под страхом смерти, заливает такие безмозглые речи – что ж принц ляпнул такого, что даже у короля Каэдвена, а я так думаю, что он тоже не блещет гениальностью, вспыхнул огонек надежды завоевать Верген? Может, конечно, у принца просто мало опыта, но, думается мне, он просто дурак. А это не лечится никакими средствами. Дворяне тоже понимали, что Стенниса зря понесло на откровенные разговоры со своими подданными, но сделать уже ничего не могли и готовились отбивать атаку.

– Какой деловой! А ежили Саския помрет, то кто ж тебя осудит? – крестьяне и не думали успокаиваться, наоборот, все больше возбуждались. Геральт с задних рядов попытался привлечь мое внимание и приманить к себе, размахивая конфеткой, но я лишь отрицательно махнула головой, в душе страдая от голода и выходки друга. Стеннис, распухая на глазах от важности своей персоны, ответил:

– Я верю, что ее удастся исцелить. Но если боги решат иначе – мы соберем совет мудрецов, который вынесет справедливый приговор. Ибо я обязан служить для вас образцом! А мои поступки да станут пламенем, что рассеет тьму.

Ибо ночь темна и полна ужасов! Сколько пафоса, товарищ принц. Ваши речи достойны Большого Театра, или, в крайнем случае провинциального артистического училища, но не годятся для убеждения толпы. Слова должны быть простыми и понятными, а не заумными и красиво сказанными – это лишнее в данной ситуации. Придется брать дальнейшее в свои руки, пока эта самая ватага, что уже давно жаждет отравить Стенниса тяжелыми металлами (затыкать виллами до смерти), не растерзала на месте. Я в наглую отодвинула принца рукою, коротко извинившись и буркнув что-то в стиле: «Подвинетесь, сударь, я спасаю вашу задницу».

– Что ты себе позволяешь? – сразу же зашипел венценосный олух совсем не по-королевски.

– Иногда после шести не ем, а так все себе позволяю, – не менее гадко ответила я, и, уже громче, обратилась к толпе: – Виновен принц, или нет, но мы не можем отнимать у него право на справедливый суд. Крестьяне, если мы сразу его выдадим, повесят его на первом суку. Предлагаю дождаться решения Аэдирнской Девы. А пока принц будет находиться под стражей. Такое решение вас устраивает, господа хорошие?

Толпа одобрительно загудела, даже Кальтон казался вполне доволен предложением – опустил дубинку и смиренно принял расслабленную позу. Дворяне и богачи тоже кивали одобрительно, мстительно припоминая принцу речь, и принялись, без особого рвения, исполнять указания. Рыцари в тяжелых доспехах заковали принца в наручники и повели в тюрьму на радость гурьбе. Один из дворян что-то шептал Стеннису, пытаясь разъяснить ситуацию и указать на плюсы будущего заключения, а будущий монарх то супился, то усмехался, сверкая глазами на подданных. И волки сыты, и овцы целы, и пастуху – вечная память. Наконец я смогла спокойно выдохнуть. Сотни пар глаз отвели от меня свой взор и слава богу. Я уже устала втягивать живот, чтобы казаться стройнее. Как-то перед людьми не удобно – девушка по определению должна быть красива. Я направилась к ведьмаку.

– Ты уверена, что это правильное решение? – спросил у меня Лютик, провожая принца взглядом. – Ты не хуже меня понимаешь, что принц виновен.

– Он отказался поделиться своей кровью ради спасения Саскии, – сквозь зубы проговорил Йорвет. – А ты ему поверила?

– Нет, конечно, – я немного зло дернула головой. Опять он про Саскию, чтоб была она не ладна! – Я не больше вашего знаю, но даже мне кажется, что Стеннис хоть каким-то боком ко всему этому причастен – просто потому что знал о грядущем отравлении и ничего не предпринял. Не мог не знать, – убеждая сама себя последней фразой, на секунду задумалась о скользкой венценосной личности, но, вспомнив, что есть дела по важнее, чем психоанализ, продолжила: – Но, представьте, мы учиним самосуд – и что тогда нас ждет? Тут же в открытую начнут практиковать кровную месть в самой изощренной форме. Всплывут все обиды, даже самые странные, на вроде зависти из-за более низкого происхождения. Это ж в городе начнутся массовые беспорядки – число жертв может быть не маленьким, и тогда нам будет просто некого выставить на поле брани. Нет, такой вариант самый верный. Все остальное будет контрпродуктивно.

– Стенниса они просто так не оставят, – возразил Геральт намекая на вилы и факелы, которые крестьяне утаскивали с собой.

– Это все не кончится, пока Саския не придет в себя, – согласился с ним Йорвет. – Пять кварт королевской крови сейчас прохлаждаются в краснолюдских подземельях. Теперь мы сможем до него добраться.

– Еще есть Хенсельт, – заметила я.

– Проще выкрасть Стенниса, – заспорил эльф.

– Если сейчас мы хоть пальцем тронем принца, то не хило бомбанет по всему Вергену, – я попыталась отговорить его от этой идеи. – Это окончательно заставит город восстать. Твои скояʼтаэли не удержат взбунтовавшихся крестьян, только больше распалят ненависть к ситхам.

– Aen Seidhe, – поправил меня эльф, и, помолчав минуту, задумчиво произнес: – С меня хватит этой ругани. Саския – лучший полководец, которого я когда-либо знал, только с ней этот сброд имеет шанс остановить Хенсельта, но он крайне мал. Они готовы перерезать друг другу глотки еще до того, как каэдвенцы придут, а людей и без этого слишком мало. Через пару дней я отправляюсь за подкреплением – оно здесь будет как нельзя кстати.

А еще Саския просто красивая женщина. И умная. И попа у нее хорошая, и фигурка стройная. Сплошной идеал. Как такому человеку не помочь-то? А потом может тебе что-нибудь перепадет с бабской пизд… с барского плеча, правда? Я зло дернула щекой и отвернулась, изучая стену.

– Куда ты отправляешься? – решил уточнить ведьмак.

– На западе ждут четыре отряда скояʼтаэлей, – проговорил Йорвет, покидая дворец. – Пора их растормошить.

Комментарий к Глава 14. Пссс, парень, не хочешь немного революции?

====== Глава 15. И мое сердце остановилось... ======

У меня болели ребра. Причину я, спросонья, поняла не сразу, но неприятное ощущение быстро вырвало из цепких лап сна и втолкнуло в реальность.

Оказалось, что Сэр Ланселап, возомнив меня лучшей из всех лежанок, свернувшись калачиком, решил поспать прямо на моем животе, слушая, видимо приятное бульканье, которое его успокаивало. Прогонять такую няшу-котяшу было выше моих сил. Но, с другой стороны, если так пойдет и дальше, то успевший набрать вес кот мне что-нибудь да отдавит. Его тепла вряд ли хватит на то, чтобы согнать с моего пузика пару лишних килограмм.

Я попыталась пошевелиться, принять более удобное положение и при этом минимально потревожить этот сгусток доброты и обожания. Кот поднял недовольную морду, зевнул в лицо, демонстрируя полное пренебрежение к попыткам обрести комфорт и снова уткнулся в свою рыжую шерсть. Меня такая ситуация тоже не устраивала – тело-то болит. Я снова заерзала, на этот раз куда наглее, чем все же спугнула своего питомца и тот, обиженно фыркнув, соскочил на простыню, а оттуда перебрался на подушку и лег ко мне хвостом. Спать на полу он считал неприемлемым и стремился к вечному комфорту.

Вот так всегда. Все мужики, которых я люблю, от меня бегут. Один – спать от подальше, другой вообще решил свалить на запад. Вчера, после разборок с неожиданно взбрыкнувшими крестьянами, Йорвет ушел с деловым лицом, не помахав на прощание и ручкой. В течении суток мы больше не виделись. Может, он слишком сильно занят со своими скояʼтаэлями и подготовкой к походу, а может быть просто не захотел поощрить меня своим вниманием. От таких мыслей становилось грустно, особенно после его повышенного беспокойства за Аэдирнскую Деву – я жутко ревновала его к объекту несостоявшейся любви и готова была лезть на стену, лишь бы заставить его забыть о существовании одной светловолосой красавицы. И еще меня сильно злило то, что я ощутимо проигрываю этой девушке по всем параметрам. Вернувшись домой гораздо позже, Геральт поведал, что еще раз встретил лидера белок, на этот раз выходящим из дома Саскии. Они поболтали, и Йорвет рассказал более подробно о подкреплении, которое собирался привести и был вполне в обнадеживающем расположении духа, но про меня не спросил ни слова – как я поживаю? Хорошо ли кушала? В общем, я была в печали от равнодушия эльфа. Я даже порывалась вечерком сама к нему пойти, придумать дурацкий повод, вроде: «Мобильник есть? А если найду?», но поэт от этой затеи отговорил, взывая к такой абстрактной вещи, как гордость. Я потянулась, пытаясь размять затекшее за ночь тело. Котейка, который вдруг осознал, что я – бесперебойный источник питания, требовал себе чего-нибудь пожрать и желательно в большом количестве. Пришлось вставать и кормить эту, уже заметно обожравшую нас, животину. Кот, по началу разбалованный разными вкусностями, ел только хорошо приготовленное мясо и молоко. Воду пил только кипячёную, считая остальную недостойной своей усатой персоны, что добавляло ощутимого геморроя с ее термической обработкой и прочими бытовыми заморочками. Сейчас, когда деньги начали заканчиваться (а как это часто бывает, подобные вещи обнаруживаются внезапно и в тот момент, когда экономить становится занятием бесполезным, и даже углубленное изучение книг Адама Смита* не сможет уже спасти), он питался лучше, чем мы с ведьмаком вместе взятые. Иногда мне казалось, что кот думает, будто бы это мы с Геральтом живем под его чутким божественным присмотром. Когда мы возвращались – нас обнюхивали, идентифицируя личность, как самый навороченный сканер. Когда к нам приходили чужие, кот искал самую лучшую точку обзора и становился немым стражем, поглядывая за гостем и готовый в любой момент вступить на сторону моральной поддержки своих хозяев – атаковать в лоб мелкими зубками и постоянно подстриженными когтями он не решался. От такой заботы можно было бы умиляться, если бы кот, в последнее время, не намекал на свою чересчур обжорливую сущность – ел все больше и больше, не смотря на свое, в общем-то, маленькое тельце (куда в него помещается только, надеюсь у него нет черной дыры в животике – это вам не глисты, я не знаю, как подобное выводить). Требовал и большей ласки, иногда через чур навязчиво и не вовремя, после чего смертельно обижался, если получал моральным тапком по своим амбициям. Вчера, перед сном, получив вполне физических звездюлей от Геральта за диверсионную попытку нассать в сапоги, кот два часа просидел под шкафом, недовольно шипя на окружающий мир в целом, и меня – в частности. Я же пыталась вымолить прощение священного животного Древнего Египта, предлагая разнообразные взятки в виде кусков мяса, повышения площади оглаживания, молока и ползая перед шкафом на четвереньках, как во время молитвы. Кот этим зрелищем явно наслаждался, и, только когда понял, что скоро я вытащу его оттуда шваброй, вылез из укрытия, и, не теряя достоинства, демонстративно прошел на кровать, где и уснул, заняв собой примерно половину спальной территории. Вот и сейчас кот снова показывал свой вредный характер. Требовал хавчика, при условии, что у меня в кошельке было всего десять оренов – только и хватит накормить благородного Сэра, а самой перейти на самый действенный способ похудения – не жрать. Желудок урчал от голода. Настроение портилось. Геральта не было. Он ушел выполнять очередной контракт, не оставив не копейки на карманные расходы. Лютик тоже был на мели, с грустью выпивая пятый стакан воды, которую в таверне для постоянных посетителей разливали бесплатно. Я тяжело вздохнула над своим фатумом, принимая судьбу такой, какая она есть. Пришлось немного обобрать кота. Тот смотрел с укоризной, как я режу мясо на два кусочка, словно я лишаю его самой большой ценности в мире. Ему досталась половина побольше, мне – поменьше, я же как будто бы обещала себе меньше жрать. Мы в ответе за тех, кого приручили, что уж там. Размышляя о горькой судьбе женщин на диете, я хотела было заняться изучением Старшей Речи и отвлечься от тягостных гастрономических дум, но в дверь постучали. Надеясь увидеть хорошего знакомого (а у плохо знакомых личностей занимать деньги я считала не приемлемым – проценты потом выплачивать еще), я открыла дверь и… издала разочарованный вздох.

В проходе стоял Киаран, крайне удивленный таким приемом. Его лицо резко стерло улыбку, глаза посмотрели с укоризной – эльф явно ожидал большего позитива. И хотя я не была настроена к приему посетителей, все же пригласила войти. Киаран, видимо сделавший свои собственные выводы, скорчил шутливо-недовольную гримасу и бодренько расположился на кровати. Я быстро засуетилась, вешая закопчённый чайник на перекладину камина и принялась инспектировать содержимое одной из полок на предмет хоть какого-нибудь букета трав, дабы заварить и исправить свою небольшую оплошность перед приятелем. Ну, не кипяченую воду же ему подавать, в самом деле?

Немного отхлебнув травяного чайку, Киаран, так он как слышал о вчерашних разборках, решил похвалить и отдал должное качеству моего ума. Не буду расписывать все эпитеты, которыми он высокопарно наградил мои способности, скажу только, что создалось только одно впечатление – заместитель командира откровенно льстит моему скромному гению. Есть вещи, в которых Анику точно никто не переплюнет, а именно – много болтать и спорить. Это все интернет меня научил – вести аргументированные препирательства. Потом эльф, меняя тему, похвастался, мол, Йорвет оставляет его за главного в отряде на время своего отсутствия. Теперь руководили подготовкой к осаде он, Золтан и Ярпен. Краснолюды строили укрепления и собирали ополчение, дабы было не стыдно выставлять таких вот «бравых воинов», как Кальтон. Киаран управлял одной из главных ударных сил – лучниками, которым нет равных в меткости. Краснолюды Киарану не очень нравились, казались шумными, суетливыми, но эльф признал, что бородатые недоросли – мастера военного дела. Мол, профи видно за версту, даже если он ростом всего ничего и в бороде разводит громадный «вшариум». Еще немного потрепавшись о всякой всячине, Киаран неожиданно, в середине разговора о преимуществах его отряда, задал вопрос, поставив в тупик:

– Аника, слушай… – видно, что будущий вопрос давался эльфу с трудом. – Какие отношения у тебя с нашим командиром?

Я поперхнулась. Подобный поворот болтовни привел в глобальное замешательство. Действительно, какие? Это «потрахушками» не назовешь – секса-то у нас не было. Хотя, может, я не все помню? Зато были какие-то странные ситуации, когда Йорвет оказывал знаки внимания, которые даже ухаживаниями нормальный человек не назовет. Ни цветов, ни подарков, ни надписей под окнами на асфальте (но это можно списать на отсутствие окон в нашей комнате, и асфальта на дорогах Вергена). Пламенных речей и признаний в любви так же не наблюдалось. А я что? Влюбленная, как тринадцатилетняя девочка под влиянием студента пикап-мастера, влюбляюсь еще сильнее, теряя по дороге остатки рассудка. Думаю, это уже сложно назвать просто «сильной симпатией». Пора бы придумать термин посолидней, вроде «недопереотношения». Но посвящать эльфа в свою персональную «Санта-Барбару» не очень хотелось – у него своих проблем должно хватать.

– Самые дружеские, – уклончиво ответила я. Йорвет, хотя и был его другом, явно не распространялся на этот счет и никаких особенных комментариев не давал. Я тоже не жаждала собирать пресс-конференцию, поэтому решила включить дурака и спросила самым невинным голосом: – А что? Ходят какие-то слухи?

Эльф кивнул, потом, поразмыслив немного, добавил:

– Знаешь, он ведь влюблен в Саскию. Ходит за ней, как на привязи. Ты может и не очень в курсе, но он бывает у нее каждый день, не по разу.

– Да знаю я, Лютик как-то об этом говорил, – я попыталась сделать голос как можно более равнодушным, хотя внутри снова начал кипеть океан страстей. Ревность громадным валом накатила на сердце. Что все заладили со своей Спасительницей? Будто бы я и сама не знаю, что вся эта ситуация до жути похожа на любовный треугольник, с, как минимум, одним тупым углом. – И что с того?

– А то, что я знаю его больше, чем ты прожила на этом свете, – похоже, спектакль не очень удавался, либо Киаран уже заранее был уверен в противоположном мнении. Тон эльфа говорил о большой взволнованности и, одновременно, сожалении. Он помрачнел и попытался спрятать глаза, переводя с моего лица на стол: – И знаю его самые темные стороны.

– Убийца-садист? Уничтожитель людских деревень, страдающий ужасной человекофобией? Я и сама это заметила, – действительно, надо быть полной тупицей, чтобы не отмечать столь очевидные вещи. Демон ночи прям, блин, Сатана с острыми ушами и татуировкой во славу древесной программы «Гринпис».

– Нет, я говорю не о том, – Киаран отрицательно покачал головой, все еще избегая смотреть на меня. – Я имею ввиду, что он… любит играться порой с кем-нибудь. Его это забавляет. Йорвет – сильная личность и всегда привлекает внимание женщин, – вдруг голос Киарана сделался резким. – Потом, когда ему надоедает, он оставляет этому человеку только боль, которая его самого волновать не будет, – эльф неожиданно взял мои руки в свои и, глядя прямо в глаза, почти шепотом сказал: – Я хочу тебя предостеречь. Мне не хотелось бы, что бы Йорвет тебя обидел.

– А Саския? – я попыталась вытащить свои руки, но эльф держал их слишком сильно, похоже, сам того не замечая. – Может он и с ней играет?

– Это другое, – Киаран, наконец выпустил руки и, стараясь смотреть куда-то поверх меня, грустно поведал: – За ней он таскается, как влюбленный юнец, – эльф замолчал, о чем-то раздумывая. И вдруг почти поучительным тоном заявил: – Да и сама Саския… Они давно знакомы, я видел, как они общаются. Наш командир ей тоже любопытен, хоть и не так сильно. А Йорвет умеет ухаживать за девушками, уж поверь, к тому же он очень напорист. Он сможет расположить Деву к себе, повернуть все так, как ему самому того захочется. И, когда они сойдутся, ты сможешь просто на это смотреть?