Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

– Кто здесь? – тролль поднял голову, и упершись в меня взглядом, уныло, скорее для порядка, возвестил: – О, еда.

Я почесала голову. Вроде как, у меня есть опыт общения с этими созданиями, но тролль троллю рознь, как говорится. Что одному троллю – добрая и милая собеседница, то другому – ходячее жаркое. Кроме него в берлоге никого не было, да и сам малыш был в явно подавленном состоянии. Сгорбился, поник и весь из себя представлял иллюстрацию к слову «хандра» в Википедии. Нужно аккуратно выведать у него, где Трисс, и не грустит ли он от того, что ее мясо кончилось. И не попасть при этом в котел.

– Я не еда, я – высшая ступень эволюции, – поучительным тоном сказала я. – Меня нельзя есть. Придет ведьмак и отрежет голову.

– Возьмак? Селяны наняли возьмака, чтобы меня убил? – меланхолично поинтересовался тролль. Похоже, ведьмаков он не очень-то боялся.

– Нет, что ты, – отрицательно покачала я головой. – Слушай, мне тут сказали, что у тебя недавно…– я попыталась правильно подобрать слова, – гостила рыжая женщина. Где она сейчас?

– Не понял, – тролль потупил взгляд. – Откуда ты знаешь?

– Один краснолюд видел, как ты нес людскую женщину, – пояснила я, оглядываясь. Кольнуло в сердце, словно кто-то обо мне вспоминал, ругаясь последними словами. Постаравшись подавить неприятно чувство, я спросила: – Ты ведь ее не съел, правда?

– Глупый карла, – рогатая громадина вновь опустила взгляд в свой котел. Под моим непонимающим взглядом он пояснил: – Больная была – нес. Лечил, ласкал, но ушла… Сначала – старая, потом – рыжая. Один суп остался, – тролль грустно покивал в сторону кастрюли.

– Куда ушла? – я даже немного опешила. Разве краснолюд не говорил, что у нее что-то не так с ногой или вроде того. – Что здесь вообще случилось?

Тролль призадумался. Мне показалось, я даже услышала скрип давно не смазанных механизмов в его голове – синявка явно пыталась шевелить мозгами. Он поскреб подбородок своей лапищей:

– Сижу в ущелье. Старая тоже. Грызем кости. Вдруг с неба люди летят, – громадина вновь призадумалась, вспоминая. Я покрутила ладонью, призывая продолжить повествование. – Вспыхнуло, грохнуло, два людя упали. Там, где корабль дураков. Мужик здоровый и тетка. Я пошел проверить.

– А мужик был лысый?

– Чужой мужик нравится?

– Нет, – аж передернуло. Кому вообще может понравиться перекаченная гора мышц? Да и на физиономию, покалеченную боями, Лето был далек от канонов красоты. Он больше напоминал австралопитека, чем Гомо Сапиенс. Последний из рода пещерных людей, так сказать. Даже Йорвет, одноглазый, с некрасивым шрамом на его фоне выглядел супермоделью, скорее всего, за счет личного обаяния.

– Я издалека видел. Лысый был. Видел. Пошел в ущелье, а рыжую оставил. Глупый. Подхожу – рыжая стонет. Больно. Подхожу ближе – а она не бегет. Вижу, нога пухнет. Так я взял домой. Старая разозлилась. Говорит, баба худая, а она голодная. Ну и пошла сама жратву искать. Давно уже ее нет.

Тролль перевел дух, распробовал свою баланду и продолжил:

– Даю рыжей пить. Ногу обернул травами. Красивая. Я ее приласкал – она и уснула. У рыжей платок был, я его понюхал. Старая вернулась – эльфов принесла. «Оставь худую, дурень», – кричит. Старая говорит: «Отдай тряпку!». А я, что не отдам. Красивая. И пахнет, как я люблю. А она: «Или она, или я!».

Ох уж эта тролличья Санта-Барбара с элементами «Рабыни Изауры». Похоже, даже у них личная жизнь бьет фонтаном, в сравнении с моей застоявшейся лужей. Стало завидно.

– Я подумал. Рыжая – красивая. Тряпка пахнет. Так и сказал. Старая меня побила и ушла. Даже эльфов не взяла.

Тролль снова грустно вздохнул и отхлебнул своей дряни. Мне кажется, в его ложке я увидела чей-то палец. Резко стало плохо. Нет, я знала, что тролли – людоеды, но не знала, что они не скрывают своих пагубных наклонностей от народа. Все-таки мои нервы он мог бы и поберечь. Я же дама, в конце концов.

– А что стало с рыжей женщиной? – я решила уточнить, что это был не палец Трисс. Магия у нее, скорее всего, на нуле, нога – сломана и отбиться от тролля просто так было бы не просто, даже для чародейки. А тролль может выражать свою любовь по-разному. Например, приготовить вкусный суп.

– Было ей плохо, так была. Стало хорошо – ушла. Ночью. Спал я. Пусто, – на последнем слове тролль сделал грандиозный акцент, словно жалуясь. Он страдал от одиночества. Я слышала от ведьмака, что они как лебеди. Живут с одним партнёром всю жизнь, правда не всегда по собственной прихоти. Очень сложно встретить свою вторую половинку в мире, где таких, как ты, можно пересчитать по пальцам. Поэтому они селились парами где-нибудь у мостов или в пещерах – так проще. Но этот был и вовсе уникальным кадром. Жена его бросила, женщина, которая понравилась ушла, и он остался один одинешенек в огромном и жестоком мире. Сектор «Грусть» на барабане! Безнадегу в студию!

– А платок этой женщины у тебя еще остался?

– Нет. Старая забрала. Эльфов оставила. Платок забрала, – ох, ладно. Он ел не людей, а эльфов. Пусть это и не многое меняет, но Старшие Расы же хотели отличаться своим превосходством? Вот из них и вышел превосходный суп. Уверена, их мясо нежнее нашего. Они всегда выглядят такими подтянутыми, утонченными, малахольными и следят за собой гораздо больше людей. Правда и говна в них побольше.

– А куда могла пойти твоя… кхм… жена?

– В ущелье. Она любит ущелья. Я люблю ущелья, – он указал на дорожку, что проходила слева. Конечно, любишь. Иначе как ты бы тут поселился, прямо среди одного из них. Я, кстати, не наблюдаю никаких пещер в округе, и даже навеса в зоне досягаемости нет. В дождь они где прячутся? Или предпочитают его не избегать и тем самым моются? А зимой тогда что делают?

– Я ее поищу, – пообещала я.

– Не убивай. Старая добрая. Только глупая.

Где уж мне с троллем справится? Я с улыбкой заверила, что и пальцем ее не трону, да и вообще я – пацифист, насилия не приемлю ни в какой мере. А таких редких созданий и вовсе нужно охранять, беречь, как зеницу ока. Занести в Красную Книгу, выделить отдельную жилплощадь и прочее.

– Скажи, чтоб вернулась ко мне. Один не хочу. Пусто.

Я пошла по указанному направлению, размышляя, что у всех троллей на моем жизненном пути какие-нибудь сердечные проблемы. У одного женщину убили, у другого – практически развод и девичья фамилия. Может, просто я тоже тролль? Хотя бы глубоко в душе. Поэтому и толстая такая. Природа стремится к балансу тела и души, накапливая лишние килограммы витаминов на талии. А что, вполне логичное оправдание, разве нет? И любят меня только тролли, потому что я настолько пухлая, что не помещаюсь в сердце любимого человека? Долго идти не довелось. Открылась потрясающая картина: дорога шла почти по краю скалы, с которой было видно раскинувшийся внизу карьер. На его бортах, в практически не досягаемых с земли местах, виднелись громадные гнезда – не хотела бы я посмотреть на птичку, что их свила. Правда, все они были разрушены. Вроде как ведьмак говорил, что недавно очистил прилегающие к городу территории от гарпий. Вполне возможно, что это его работа. Как бы там не было, пейзаж был красив. Отсюда даже было видно далеко протянувшиеся горы, верхушки которых скрывали облака. Покой и умиротворение царило здесь. Пришлось полазить по скалам – эта местность почти вплотную подходила к горам Махакама, полностью сложенных из горных пород. Трава редела, деревья и кусты сошли на нет. Похоже, что горы представляли собой голые камни с мало заросшими клочками земли. Определенно – не Альпы.

Взбираясь на очередной горный выступ и изображая из себя кавказского барана, я проклинала Элеаса с его прогулкой по городу. Усталость вернулась, с новой силой атакуя организм. Конечно, физкультура еще никому не вредила. Но вы знаете хоть одного полностью здорового профессионального спортсмена? Вот и я не знаю. Зато есть множество людей с праздным образом жизни, на самочувствие не жалующихся. И вообще, что бы много пить, нужно иметь отменные внутренние органы, которые не боятся тяжелых нагрузок.

Дорога вывела на открытую площадку, местами поросшую мелкой травой. На земле сидела троллиха, без интереса разглядывая пространство. Вокруг были разбросаны трупы рыцарей в собственном соку и неизвестных доспехах. Наверное, еще одна партия отставших каэдвенцев – они с самого наступления Мглы бегают по лесам, прикидываясь партизанами. Похоже, им не повезло нарваться на разъяренную троллиху, и она выпустила пар на попавших под горячую руку людишек. Бой-баба безэмоционально ковыряла в зубах трофейной стрелой. Одни доспехи были пусты, зато рядом аккуратной горочкой были сложены обглоданные, до белоснежного состояния, кости.

– Привет, – настороженно сказала я. Разве ее благоверный не говорил, что она добрая? Похоже, что наврал. Или у них свои собственные понятия доброты.

– О, еда! – отозвалась синяя «красавица». Кажется, я знаю, на фоне чего начал развиваться их бурный роман. Муж и жена – одна Сатана. И мысли у них сходятся. Главное, чтобы не кинулась на меня, с целью пустить на примирительный подарок.

– Меня нельзя кушать, я отравлена.

– А я тебя – сварить, – предложила троллиха скорее просто по привычке, чем реально угрожая каким-либо образом моему здоровью.

– Э-э-э, нет, – я отрицательно покачала головой. – Плохая идея. Я буду являться к тебе в образе духа и мешать спать. Это ты их так? – я покивала в сторону трупов, сменяя гастрономическую тему на более нейтральную в данный момент. Столько еды, с ее точки зрения, пропадает зазря. Прямо как в старом баянистом анекдоте – консервы «Рыцарь», страна выпуска: Каэдвен. Срок годности смотрите на левой пятке.

– Людь как тролля видит – сразу убивать хочет, – пожаловалась она. – А ты не такая. Ты не кричишь и не плакаешь. Другая. Чужая.

Вот опять. Что с троллями не так? Почему? Как они умудряются сразу опознавать что я с другой планеты? По запаху, что ли? Или у меня карма так кардинально отличается от местных?

– Эээ, ну да. Слушай, давно ты тут сидишь? – Надо было уже попробовать подвести синюю красотку к цели моего визита.

– Давно. Как от мужа ушла, так и сидю.

– Мне довелось поговорить с твоим стариком. Он соскучился по тебе. Не хочешь вернуться к нему?

– Нет! – женщина обиделась, и, уперев руки в бока, категорично изрекла: – Скотина рыжую людишку лапать.

– Тебе показалось, просто он хотел ей помочь. Он любит только тебя одну. Прям сразу мне так и сказал – люблю, говорит, свою старую, жить без нее не могу. Скучаю по ней, суп вот ей сварил, а она все не идет. Рыдает там сидит, один. Правда-правда, – решила, после паузы, добавить я, чтобы выглядеть убедительней.

– Скажи ему – поздно, – упрямым тоном заявила троллиха.

– Слушай, он, конечно, не самый галантный тролль на свете. И не самый красивый. Не достойный тебя, но твой муж —единственный в мире, кто готов носить тебя на руках, – пауза. Надо бы еще вспомнить пару ванильных цитат с пабликов ВКонтакте, но мозг когда-то давно закрыл голову от подобной информации. А стоило бы запомнить парочку, хотя бы самых банальных – сейчас это могло пригодиться. —Образно говоря, конечно. Он обещал изменится и слушать тебя во всем. Он даже прогнал эту рыжую женщину, только бы ты вернулась к нему.

– Прогнал? – то, что могло быть её бровями, поползло вверх от удивления.

Я кивнула:

– Все ради тебя.

Троллиха ненадолго задумалась, видимо, ломаясь. Наверное, возомнила себя эдакой стервой, к которой нерадивый муж посылает сватов и подарки, лишь бы только она поощрила его своим вниманием. Сто процентов, в глубине души троллиха уже решила, что пойдет обратно. Ей тоже без него пришлось не сахарно – трупы рыцарей говорили о многом красноречивее любых слов.

– Хорошо. Пойдем. Веди меня к нему. Сама говорить буду, – лениво согласилась женщина.

Не поймите не правильно, дорогие друзья. Я не от недостатка фантазии пишу вновь, что мы пошли обратно, но ведь мы ведем правдивое повествование и приходится объяснять все, как есть. Двинулись в обратный путь. Земля рядом с «нежной» красавицей сотрясалась и вибрировала. Приходилось прикладывать не мало усилий, дабы просто не упасть под ее ноги и не стать блинчиком, который тролли, чтоб не терять попусту драгоценный белок, запустят в котел к почившим эльфам. Уже через пару десятков минут где-то впереди взревел танк. Точнее тролль, но так, что даже мурашки пошли. Звук походил на крики раненного тираннозавра, если он вообще когда-нибудь кричал. Наверное, пролил суп и все эльфы расплескались на пол, что окончательно подводило его к черной черте депрессии.

Троллиха подхватила меня, как милую дамскую сумочку, тупо закинув на плечо и помчалась на выручку своей второй половинке. Не замечая преград и расстояний, мы рванули со скоростью хорошего автомобиля на автостраде. Мелкие препятствия вроде тех уступов, на которые я так старательно взбиралась, троллиха просто перепрыгивала, за что я расплачивалась ударами подбородка по ее спине и набивала себе синяки.

Мы ворвались в берлогу и у меня чуть не выпала челюсть. Тролля зажали в кольцо эльфы, нацелив на старика свои луки, некоторые из них заметно побаивались синей громадины, но основная часть была настроена крайне воинственно. Как и чего они тут забыли, уточнять вслух они не стали. Все как один держали тролля на мушке, готовые в любой момент ринуться в атаку.

Сам тролль валялся на земле – его повалили с помощью веревок и крепко связали. Представляю, какие там узлы, если наш богатырь не мог ничего сделать, даже особенно подергаться. Он уткнулся лицом в землю и скулил, как побитая собака. Рядом, по полу, растекалось густое варево из котла – его опрокинули во время драки. В луже плескались кости и коренья, сама жидкость густо чадила и текла к ботинкам… Йорвета. Тот, присев на корточки рядом с пленником, со спокойным, ничего не выражающим лицом двигал вперед-назад стрелу, всаженную в плечо громадины и, почти будничным голосом, вел допрос:

– Последний раз спрашиваю, где девушка, которая была здесь меньше часа назад?

Троллиха, отбросив меня на землю, понеслась на выручку своему мужику и попыталась сбить лидера белок с ног, разрывая при этом порочный эльфский круг, грозящий скорой смертью. Какая поразительная самоотверженность – еще полчаса назад она обещала никогда даже не разговаривать со своим благоверным, а теперь, посмотрите-ка, готова грудью пасть на амбразуру, лишь бы старику меньше досталось.

Йорвет резво отпрыгнул и с размаху ударил ее по ноге саблей, одновременно пробираясь меж ее ног, разворачиваясь на 180 градусов и вновь ударяя со спины. Старуха тоже упала, но тут же вскочила, готовая ударить лидера скояʼтаэлей кулаком в грудь, а если дотянется, то оторвать голову. Скояʼтаэль, в свою очередь, встал в боевую стойку, обнажив второй клинок. Если бы между ними сейчас пронеслось перекати-поле и заиграла музыка из вестернов, я бы не удивилась. Эльфы перенаправили луки на женщину, защищая своего лидера. Ситуация стремительно накалялась, еще немного и будет пожар. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но:

– ХВАТИТ! – истошно заорала я, поднимаясь с земли и отряхивая штаны, которым и так сегодня досталось. Мысленно я пожелала икоты Киарану —кто еще мог меня сдать со всеми потрохами? С другой стороны, каким таким шестым чувством одноглазый эльф додумался, что искать нужно именно у тролля?

Я быстренько встала между эльфом и троллихой, разворачиваясь лицом к Йорвету, принимая, в случае чего, удар на себя. Если хочет еще кого-нибудь покалечить, пусть оставит вымирающий вид в покое.

 – ТЫ ЧТО ТУТ ЗАБЫЛ?

Йорвет побагровел, опустил мечи, посмотрел сверху вниз и неожиданно взорвался, плюясь слюной на метр против ветра и готовый порватьна месте:

– Это ты что тут делаешь?! Тебе нельзя покидать город! Так какого черта ты вообще сюда вылезла?!

Эльф уже передумал кидаться на новую знакомую – его трясло от бешенства, источником которого стала ваша покорная слуга. Еще чуть-чуть и вместо троллей он начнет колотить меня, возможно, даже ногами. Подумав, что стоит выждать, когда Йорвет успокоится, и стараясь не смотреть на него, я отвернулась и подошла к невинно пострадавшему троллю, павшему жертвой необузданного характера сумасшедшего истерика-вояки. Синяшка тихо хныкал и звал жену, которая немедленно явилась к нему и ласково, на сколько могла сделать это троллиха, погладила супруга по голове.

– Больно? – тихо спросила я. Стало совестно, троллю досталось просто потому что кто-то не умеет спрашивать нормальными, человеческими, блядь, словами! С годами разучился, что ли, говорить ртом и теперь понимает только язык стали? Привык всех пытать – никакого цивилизованного диалога, сплошная энтропия. Тролль закряхтел, кивая.

– Ну ничего. У мужчины должны быть боевые ранения, которыми он будет гордится и хвастаться перед внуками, – попыталась я его успокоить.

– Bloede Dhʼoine! – зашипели над моим ухом. – Ты вообще меня слушаешь?

Внутри все начало вспыхивать от злости. Притащился сюда, испортил всю малину. Я могла бы спокойно обо всем договориться и забрать платок без сцен насилия и с хэппи-эндом в конце. Но нет, у эльфа свои тараканы, зараженные вирусом бешенства. Он просто обязан был все испортить – по-другому он не умеет просто.

Мысленно досчитав до десяти, я сказала звонким от злости голосом:

– Дай мне десять минут. И вытащи у него стрелу, проклятый садист, а то я запихну ее тебе в… ухо.

Тролля стали торопливо развязывать, поскольку Йорвету даже не пришлось отдавать приказы – под красноречивым взглядом командира эльфы сами уловили, что просьбу надо выполнить в срочном порядке и как можно быстрее.

Я чувствовала не только всеобщее недовольство от ситуации (притащил целый отряд неизвестно куда, неизвестно зачем и слушает незнамо кого), но и недовольство Йорвета в частности. Его раздражение валом прокатывалось по моей спине, ударяло по ауре и грозило перерасти в нервный срыв одного из нас. До ушей доносились проклятия командира, из которых я узнала свою умственную, социальную и нравственную принадлежность к представительницам самой древнейшей профессии, и я не имею в виду журналистов.

Я крайне вежливо извинилась перед троллихой и попыталась объяснить, мол, ребята беспокоились, не так все поняли и, поэтому, случилось это маленькое недоразумение. Женщина угрюмо кивала и молчала, обхаживая своего пострадавшего мужика. Не думаю, что стоит потом заходить к ним в гости на рюмку чая – мне тут точно больше не будут рады, даже если учитывать то, что эта ситуация их примирила, и они навсегда останутся вместе. В конце концов, когда оправдания закончились, я выпросила у старушки платок Трисс. Она отдала его так же без разговоров и вернулась к активно страдающему мужу, который только и был рад такому вниманию, разговаривая вполголоса о чем-то маловнятном и прижимаясь к своей второй половинке. Троллиха в ответ гладила его по голове, успокаивала и обещала приготовить вкусное мясо из недавно убиенных рыцарей. Услышав тихое ворчание двух супругов, и я уразумела, что их людоедский быт вновь пойдет на лад и умрут они тоже в один день.

Мои же неприятности только начинались. Разобравшись с троллем, Йорвет, шипя как клубок змей, которых потыкали палкой, сделал свою излюбленную фишку – схватил меня за руку, чуть повыше локтя и буксиром потащил прочь от сладкой парочки. В этот раз он сделал это так больно, что я ощущала каждой венкой взбухающий на том месте синяк. Даже на слезу прошибло, которую я не могла вытереть на ходу.

Я попыталась урезонить зарвавшегося эльфа, но тот лишь фырчал в ответ, мешая всеобщий язык со своим собственным. Наконец, когда ему надоело просто ругать меня, он решил ответить на один из многочисленных моих вопросов и пояснить, как его вообще занесло в эту глухую местность и почему его высокопреосвященство, Кара Господня, Персона Важная и Великая, поплелся искать жалкую смертную Анику.

– Дозорные сообщают, что видели тебя за городом, и это когда тебе нельзя покидать Верген ни под каким предлогом. Неужели это так трудно запомнить? В твоей маленькой голове такая мысль не смогла уместится? Мне нечего больше делать, как постоянно вытаскивать тебя из дерьма? – шипел на меня эльф, периодически встряхивая для большего воспитательного эффекта.

– Да тебе, похоже, вечно нечего делать – вон какую толпу с собой зачем-то потащил, – буркнула я, стараясь выдрать свою руку из его хватки и освободиться от болезненных ощущений, о которых эльф, наверняка, знал и поэтому периодически сдавливал руку еще сильнее – чтобы смысл слов доходил лучше.

– Я думал, что нам придется отбивать тебя от гарпий, накеров или бандитов, – он не оправдывался, он просто бурлил. В этот раз от перекрестка он повернул в совсем другую сторону, не к дозорным. На расстрел повел, наверное. – Еще одна такая выходка, и я запру тебя в темнице, и никакой ведьмак не спасет, ясно?!

Я попыталась как можно унизительней произнести, меняя выражение лица на тотальное презрение вкупе со злостью:

– Только попробуй, Лихо Одноглазое.

Может быть это стало последней каплей, может быть – нет. Эльф, и без этого крайне сердитый, остановился и выпустил руку. Я, радуясь вновь приобретённой свободе, было попыталась отдалиться и убежать на безопасное расстояние, но меня быстро сцапали за плечи, подкинули и приложили головой к скале, не настолько сильно, чтобы нанести сколько нибудь серьезные повреждения, но все равно было больно.

Йорвет кивнул отряду, призывая продолжить путь без него. Бойцы безразлично прошли вперед, видимо, привыкшие к такому поведению командира и совсем не печалясь за мою судьбу. Едва эльфы скрылась за поворотом, как я почувствовала резкую боль в районе щеки – в следующий момент я осознала, что меня ударили по лицу. С размаху, с силой. Челюсть словно выбили, пусть это ощущение и длилось всего мгновение, стало очень не по себе.

Я почувствовала, как к горлу подступили слезы. Йорвет отпустил меня, и я осела на землю, не в силах больше ничего сделать, оцепеневшая. И просто разрыдалась, от боли, обиды, оскорбления. Меньше всего на свете он имел право поднимать на меня руку – я не эльфийка, которой он командует и не его служанка.

Приложившись горящей щекой к холодному камню я тупо ревела, всхлипывая и скуля. Йорвет присел рядом и неожиданно нерешительно обнял меня, пытаясь успокоить. Было даже тяжело оттолкнуть его, наоборот, я уткнулась носом в плечо, продолжая разводить мокроту на лице и ткани чужой куртки, хотя в душе понимала, что все это из-за того, что вот это вот дурак… да-да, именно этот… только что устроил мне безпредупредительное ББПЕ с аргументацией в личное тело.

– Вставай, – спустя какое-то время сказал Йорвет почти спокойным голосом. – Идем, Аmadanwed. Тебя могут потерять.

Я встала и, заканчивая ныть, готова была пойти за ним, честное слово. Йорвет, сделав пару шагов, вдруг резко остановился. Пытаясь понять причину, я опустила голову, исследуя окружающий мир. И обнаружила, что держу одной рукой край его длинной пародии на фуфайку. Причем, не зная почему, я не могла разжать ладонь. Просто стояла и держала. Он тоже не двигался, наверное, ждал объяснения странного поступка, которое я не смогла бы ему сейчас дать. Или же ждал, когда ладонь разожмется. Мне же казалось, что если он сейчас уйдет – я никогда его больше не увижу. Я боялась этого, хотя мозг ехидно рисовал картину только что произошедшей истории. Было все равно. Садист и мазохист – какая очаровательная пара.

Прошел ли час, год или пара минут, эльф очнулся. Вместо того, чтобы скинуть руку или вырваться, он просто взял мою ладонь в свою. И пошел. Я почувствовала себя самой счастливой Аmadanwed на планете и только щека ехидно горела, не забывая о боли, которую мне только что причинили.

Комментарий к Глава 12. Санта-Барбара для троллей Taedh– поэт

Maladie – авторская версия Сапковского о “Тристане и Изольде”. Элеас плохого не посоветует.

*Эдуарт Асадов – Могила Неизвестного Солдата.

====== Глава последвеннадцатая. Пьяненькие и местами весьма счастливые. ======

«…– Нет, не убью, – Один перевел взгляд на сына. – Девчонка, конечно, должна понести наказание за свою глупость, но убивать её, за то, что натворил ты – было бы не справедливо, – я радостно выдохнула, готовя прямо сейчас броситься в ноги Одину, а может, на радостях, даже один раз даже расцеловать пол, по которому он ходил. – Она будет изгнана из своего мира и больше никогда не вернется домой. Со всеми своими вещами, которые были при ней, она отправиться в мир на другом краю вселенной. Вы больше никогда не увидитесь…»

Я рывком села на постели. Опять этот проклятый сон. Тысячу раз уже видела. Это как кино, в котором ты ищешь глубокий смысл, знаешь его наизусть, уже тошнит, но ты все равно пересматриваешь снова. А может это просто особо изощренная форма пытки? Типа, переживай одни и те же моменты с месячной периодичностью, пока окончательно не свихнешься и не отправишься в известное всем учреждение с мягкими стенами, уютной одеждой, рукава которой завязывают на спине и очаровательнейшими санитарами. Доведут меня, бедную, до ручки эти сны, пожалуй, даже раньше Йорвета. На соседней кровати мирно храпел ведьмак.

Вчера, вернувшись домой, я обнаружила слегка подвыпившего Геральта. Он уже знал, что Йорвет отправился за мной, и сразу же накинулся с нравоучениями: кругом опасность, а я такая, дескать, не защищенная вечно шлындаю непонятно где и возвращаюсь не ясно когда с необъяснимо откуда взявшимися синяками. Но, увидев платок Трисс и выслушав приключения (правда, про «поступок» Йорвета я предпочла умолчать, иначе эльф бы скоропостижно скончался) оттаял, как Снегурочка на отдыхе в Турции и смилостивился. После этого, забрав платок, умчался на крыльях счастья к Филиппе. Может хоть эта вещь подойдет для поисков пропавшей магички.

Я же осталась отходить от любовного потрясения: Йорвет провел меня за руку через весь город, на глазах тысячи (или сколько там живет в этом Вергене?) людей и, тихо попрощавшись, как смущенная барышня, ушел восвояси. Это, конечно, можно было списать на шок – его и мой. Все-таки сначала, а мстительный женский мозг это запомнил и записал в личное дело, Йорвет меня ударил. А дальнейшее было чем-то вроде попытки извиниться и никакими чувствами от эльфа не веяло, просто так получилось. Но мне было все фиолетово. А что не фиолетово, то оранжево, в крапинку. В моей черепной коробке события воспринимались исключительно в порядке строгой очереди, поэтому его лихое ББПЕ быстро перекрылось дальнейшими действиями. Просто хоть немного какой-то нежности и внимания, вместо злобы да оскорблений, и я вся ваша, такая вот дурная и красивая.

Когда Геральт вернулся в комнату я сидела на кровати и улыбалась как дура, поглаживая кота. Последний, уловив витавшие настроения, мурлыкал и терся мордашкой о руку, оставляя влажные следы от носа, наслаждаясь моментом. Ту самую, за которую недавно меня держал сумасшедший эльф, которую я теперь собиралась не мыть пару дней, чтобы сохранить частичку его (буквально, атомы там всякие) у себя подольше.

Ведьмак не был столь же доволен и сообщил, что чародейка не смогла найти следов подруги, но слабый сигнал от её ауры вполне прослеживался – просто его перебивала плотная Мгла. Значит, Трисс тоже там, где-то по ту сторону, сумела как-то преодолеть проклятие, пройти взбесившихся призраков и скрыться.

Это давало надежду. Трисс жива и не так давно была в относительно здоровом состоянии. Еще немного обсудив день, который был богат на события, мы уснули.

Мы с Лютиком, склонились над учебником по Hen Llinge. Вот уже два часа поэт пытался объяснить, как образуются имена прилагательные в Старшей Речи, подкрепляя урок весьма занятными примерами. Мои же мысли витали совсем в другом месте и с другим мужчиной, что немного огорчало учителя. Единственное, что я сразу же посмотрела, едва учебник попал в мои цепкие ручки, это значение слова «Amadanwed», ведь именно так именует меня Йорвет, причем в самых разнообразных контекстах от оскорбления до восхищения включительно. На сколько я смогла разобрать, переводилось это как «глупый ребенок» или «дитя неразумное». Наверное, на фоне почти двухсотлетней жизни (Лютик утверждал, что Йорвету не меньше ста пятидесяти. А Золтан, который с утра зашел справиться о моем здравиие, утверждал, что эльф гораздо старше двухсот семидесяти, если даже не больше. Я решила взять среднее и согласилась, что ему где-то двести, и не такой уж он и «Старый Лис».) мои девятнадцать лет и правда кажутся совсем детским возрастом, странно что вообще из яселек выпустили. Хотя, думаю, дело скорее не в возрасте, а в поступках и характере. Я всегда знала, что я – личность инфантильная и немного покусанная стаей идиотов. Ну какой нормальный человек сначала делает, а потом думает, как бы он сделал, если бы сначала подумал? Сейчас Лютик пытался хоть как ни будь донести моему мозгу основы эльфийского языка, что бы я была «просвещенной, грамотной и могла понимать остроухих без постоянного доставания окружающих расспросами». Моя серая жидкость упорно отказывалась впитывать знания, зато вновь и вновь прокручивать вчерашний поход до дома – это пожалуйста, хоть сколько, и в замедленной съемке. Вообще, любая попытка начать говорить по-эльфийски неизменно вызывала ассоциацию с лидером белок. «А вот это слово Йорвет не так произносит, а вот это всегда говорит таким-то тоном, а вот то…» – постоянно причитала я, чем окончательно надоела поэту, который готов уже был лезть на потолок и проклинал себя за свой альтруизм. Наконец, Лютик, который, кстати, вчера все видел, потому что покупал на площади себе новую шляпу, не выдержал и с грохотом закрыл учебник, вопрошая:

– Аника, как давно ты знаешь Йорвета?

– Тебе прям с самой первой встречи? – я призадумалась. Действительно, как давно? Как будто всю жизнь и одновременно не знаю его совсем. Даже о прошлом командира скояʼтаэлей – где вырос, чем занимался до вступления в банду, кого любил, наличие штампа в паспорте и собственных маленьких копий-детишек. Может, у него во Флотзаме жена осталась и семеро по лавкам, а я тут семью разрушаю и мечтаю увести папашку? Надо как-нибудь заполнить этот пробел и устроить допрос с пристрастием.

– Нет, когда вы начали тесно общаться? – решил уточнить поэт. Он казался очень-очень серьезным, что с ним обычно редко случалось и по очень грандиозным случаям.

– Где-то неделю, может чуть больше, – я задумчиво почесала затылок, прикидывая, что можно считать «тесным общением». Вообще, ругаться мы начали с того самого момента, как Роше представил нам «самого обычного выродка», сделав грандиозную антирекламу, но вот пытаться вести какой-нибудь осмысленный диалог начали после того, как я поговорила с Киараном и мы дружной толпой, как крутые пираты, похитили барку.