Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

– А есть разница? – вздохнула я. – Я просто еще не знала вашего языка, а ты мой – не понимаешь до сих пор. Это было как разговор слепого с глухим.

– А помнишь, какие ты выделывала финты, пытаясь объяснить, что тебе сейчас нужно поесть? Такие жуткие пасы руками, я думал ты пытаешься изобразить книгу, – друг засмеялся. – И тогда я понял, что вроде как мы в одной связке. Странное ощущение ответственности за непонятного тебе человека.

– Ну, у тебя хотя бы был меч, поэтому я за тобой и увязалась. Жить-то всем хочется, знаешь ли. Инстинкт самосохранения, выживает сильнейший или тот, кто с ним рядом. Кто ж знал, что я так привяжусь к тебе, старый хрыч? – я шутливо задела друга плечом. – А помнишь, когда мы поселились в Каэр Морхен? Там был такой придурок, как его… Ну Графоман который? Всюду с блокнотиком таскался и улыбался, словно умственно отсталый или извращенец какой-то. Я еще ему по заднице засадила хорошего пинка, даже след на штанах остался.

– А-а-а, – Геральт улыбнулся, помахал знакомым стражам города у ворот, передавая привет. – Его звали Менно, вас потом Гидеон пытался разнять, когда он тебя своей книгой по голове ударил. Помню-помню.

– Да, а ты меня пытался сдерживать от праведного возмездия, – воспоминания нахлынули, вызывая улыбку. Ведьмаки, мои близкие люди, которые сейчас очень далеко бродят по свету, убивая чудовищ. Даже этот дурак Менно оказался человеком, по которому невозможно не скучать. – В результате, вы с Гидеоном сами чуть не подрались из-за нас. Весемир ругался, мол, еще раз устрою драку, и в угол поставит, как дите малое. Потом, правда, пока никто не видел, приволок патоку, сказав, что я первая, кто безнаказанно мог пнуть ведьмака, пусть и неопытного. Мол, храбрость моя не знает границ.*

– Весемир, он такой, – подтвердил Белый Волк. – Он мне самому как отец.

– То есть, если играть в наши местные «дочки-матери», он мой дед? – уточнила я.

– Да, пожалуй, так, – согласился седовласый. – А Ламберт – брат, Эксель – дядя, а Трисс вроде как мать.

– Очаровательное семейство, всегда мечтала, Коза Ностра Синих Гор – я насмешливо фыркнула. – Мои родители на вас совсем не похожи.

– Ты очень редко о них говоришь.

– Ну, а что говорить? – я пожала плечами. – Родители как родители. Со своими плюсами и минусами, как и другие источники питания. Они ж не виноваты, что они мои родители, – я вспомнила лицо мамы – похожее на мое собственное, только в разы красивее, приятнее. Глаз уже коснулись морщины, как бы она не боролась с ними. Папа – в очках, интеллигентный донельзя на людях и тихий и спокойный дома. Как они? Что с ними? Как пережили потерю – я ведь единственная в семье, больше никого нет. Только собака. Наверняка, они раскормили ее до состояния пухлого кубика и псина пузом волочится по земле. – Мама и папа остались там, – я махнула рукой в неопределенность. – Тот мир кажется в разы лучше, я, вроде как, начинаю его идеализировать. Пусть они и остаются только в голове. Здесь у меня есть ты, папуля, – я повисла на руке ведьмака.

– Не заставляй меня жалеть, что я тебе рассказал об этом, – ласково пробурчал Геральт, явно довольный таким вниманием.

– Геральт.

– Что?

– Спасибо за все, что ты делаешь для меня. И это… – я замялась, подбирая слова. – Будь хорошим папочкой – не трогай Йорвета. Мы сами разберемся. Вроде как, взрослые по паспорту, пиво можно покупать, и сможем сами урегулировать конфликт. Наверное.

Мы подошли к склепу, Геральт зажег факел кремнем и передал его мне, извлекая серебряный меч из ножен. Медальон его слабо подрагивал, реагируя на ожидающих внутри призраков, уже стандартно заселявших любой могильник. От них, знаете, идет такая особенная атмосфера полнейшей недоброжелательности к живой половине человечества, которую срочно нужно обратить в свою дохлую веру.

Начинал накрапывать дождь, мелкий, противный, но очень частый, поэтому мы немедленно вошли, укрываясь от капель. Из помещения привычно потянуло затхлым, спертым воздухом и ощущение, что за тобой наблюдают тысячи глаз вернулось. Мертвые, конечно, не потеют, не растут, не курят и не пьют, но за живыми наблюдают, как за сериями комедийного сериала. Герои сменяются так быстро, что нельзя заметить сюжета, суть давно потерялась, но все равно очень интересно.

– Я просто сделаю вид, что ничего не знаю, – вернулся к разговору ведьмак. –А теперь тихо –будем пробираться в самую глубь, приятного мало.

– Кто б спорил, – согласилась я.

Осторожно, стараясь не шуметь, мы двигались по усыпанному камнями проходу, прислушиваясь к каждому шороху. Здесь были свои источники света – не гаснущие светильники, но освещавшие чуть более, чем ничего, только помогали отбрасывать окружающим предметам зловещие тени, давя на психику и давая простор больному воображению – лишь бы не зомби, я все переживу, кроме них. Они такие мерзкие, и, наверняка, воняют. И покрыты плесенью. Вообще, я видела тех ещё зомбаков по утрам в метрополитене, но они же не кусались, а эти будут…

Рядом, почти вплотную заскрежетал знакомый потусторонний звук, намекающий заднице, что пора нырять за камни в поисках укрытия. Из воздуха формировались призраки, готовые вот-вот броситься в атаку. Их лица, бледные, скорбные, в свете факелов и собственной подсветке, выглядели зловещими. Вот не спится же им спокойно!

Геральт крутился между ними, стараясь попасть разу по всем и увернуться от каждого в отдельности, поэтому я просто физически не успевала следить за ним взглядом. На ходу выпивая какое-то зелье, ведьмак лихо свистнул и продолжил атаку на совершенно сумасшедшей скорости, проносясь мимо, как ураган, сметающий на пути всякую падаль. Отвлекаясь на друга, я не заметила, как сзади подкрался неупокоенный дух. Опасность я ощутила в самый последний момент, когда призрак уже занес меч.

Мягким местом я почувствовала, что сейчас будет жестко. Меня отбросило на полметра вверх и я приземлилась на спину прямо посреди прохода, сбивая убогую каменную кладку, ведущую в одну из старинных зал, стараясь уже в полете отползти назад, подальше от опасности. Вокруг образовалось золотое поле, отражающее любой штурм извне – ни мертвяки, ни каменная кладка теперь не были особой помехой. Призрак, пытавшийся напасть, вдруг страшно закружился и сгинул, оставляя противно пахнущую сигаретами дымку.

– Курить – здоровью вредить, – философски заметила я, принюхиваясь. – Вот Черчилль много курил, и умер, а Ленин почти не курил, и вон – живее всех живых. Однажды снова возглавит народ, и на планету упадет ядерный коммунизм.

Геральт разнес голову последнему призраку и кинулся ко мне, на ходу роняя меч, пытаясь узнать, что произошло. Думаю, ведьмаку некогда было в драке разглядывать задний план и массовку. Пройти, правда, не удалось, барьер друга тоже не пустил – подкинул, как воздушный шарик и отправил в кратковременный полет с незамысловатой траекторией, по параболе. Кое-как откопавшись из камней, Волк вытаращился на меня, осторожно приближаясь к барьеру и занося меч, в безумном желании проломить непонятную фигню.

«Коснись Сердца» – я услышала знакомый голос, чаще приходивший во сне, чем в реальности. Последовав совету вечно мятежного принца, притронулась к разогревшемуся украшению. Барьер исчез, распадаясь на осколки и впитался в камень, как в губку.

– Можно я озвучу общую мысль? – спросила я, раскинув руки в позе: «ну, блин, ну бывает». – Что это такое щас было за светопреставление с элементами Мэри-Сью?

– Ты лучше должна понимать... – не менее удивленно проговорил Геральт, протягивая руку, чтобы поднять с пыльного прохода. Опираясь на друга, я приподнялась, параллельно поднимая с земли упавшую челюсть. От барьера не осталось ни следа – в месте, где он впитался, не было ничего, что могло намекать на его существование. Прикинув, что с ума сходят по одиночке, а коллективных глюков не бывает, я ответила сама себе:

– Да черт его знает! – и тут же озарила внезапная мысль: – Прикинь, он бы сам собой сработал? Когда я спала, к примеру.

– Или против тебя, – Белый Волк подобным случаям не доверял, предпочитая вообще не связываться с внезапными проявлениями магии в каком-либо вопросе. У него это уже на уровне инстинктов – большой опыт, солидные проблемы.

– Даже подумать страшно, – согласилась я и храбро задумалась о природе неизвестного доселе явления.

Мы продолжили путь, не переговариваясь совершенно. Меня пугали подобные свойства Сердца – раньше их не было. Может, это связанно с Локи? Или с личным психоэмоциональным состоянием? Я всегда догадывалась, что я – маньяк и когда-нибудь возьмусь за ружье в надежде убивать. Душа чувствует, что лимит доброты привысился, и готова помочь в нелегком деле геноцида в рамках местной планеты.

Геральт разнес какую-то стенку знаком Ард (интересно, как тут люди постоянно ходят на похороны? С кувалдой и мешком цемента?) и на нас новым потоком хлынули призраки, преграждая проход. Неуверенная в новых волшебных свойствах ошейника, я инстинктивно спряталась за стенкой до конца боя – на Локи надейся, а сам не плошай.

Призраки гремели кандалами, при каждой атаке выдавая жуткие, скребущие звуки, услышав которые, любой фанат мистики перейдет на исключительно детские мультики, исключая «Каспера». Едва скрежет стих, я пугливым тушканчиком высунула голову из укрытия.

Ведьмак нагло грабил останки врагов, выковыривая из вороха тряпок разнообразные ингредиенты для своих зелий да ценные вещицы. Мародер несчастный! Им итак досталось – уже дважды умерли, так еще и грабят почем зря.

Миновав комнату, в которой разлагался один из главных свидетелей против Элеаса, мы вышли к видавшему виды мосту, а следом попали в большой, широкий зал, атмосфера которого вызывала истерические встряски поджилок. Саркофаги, стоящие вдоль стен не добавляли в интерьер жизнерадостности и позитива, скорее наоборот – хотелось просто бежать отсюда без оглядки. Им нужно срочно уволить дизайнера. Хотя, если такое чувство возникло, то, зачастую, это означало, что сюда нам и нужно. Словно подтверждая опасения, из темного угла нам на встречу шагнуло сумрачное нечто в броне:

– Кто вы? – гнусаво вопросила тень. – И что вам нужно?

– Да так, мимо проходили, решили узнать, как ваше здоровье, уважаемый – фыркнула я. – Нам нужно знамя Бурой Хоругви. А ты кто?

– Экхарт Хеннеси, – представилась тень, слегка поклонившись на каэдвенский манер. – Знаменосец Бурой Хоругви, лучшего отряда из всех, что знала Каэдвенская земля, – да уж, не от скромности парень склеил ласты, определенно. Тень выглядела, равно как и призраки из Мглы: имела очертания крепкой мужской фигуры, в шлеме весело постукивал череп при каждом произнесенном слове. Тряпки и доспехи на нем заметно истлели. Странно, что сам он не испарился к ведьмаковой бабушке.

– Может ты меня не помнишь, – насмешливо сказал Геральт. – Но я тебя – прекрасно.

– Откуда бы? – с сомнением спросил призрак, вглядываясь тем, что было у него вместо глаз, в лицо ведьмака. Тот, не моргнув, деловито сообщил:

– Я служил в Бурой Хоругви.

– Лжешь, – лицо знаменосца приобрело зловещее выражение. Еще немного, и он раскатает нас на тесто, и мы будем тусить тут уже втроем.

– Я сражался под этим знаменем под Бренной и Вергеном.

– Битва под Бренной, – вспоминая, пробормотала тень. Если бы у знаменосца были мышцы лица, то кривая улыбка озарила лицо. Но их не было, поэтому у него получилось лишь оскалить зубы еще больше – Все нордлинги плечом к плечу против Черных. Реданцы под командованием де Рюйтера на правом крыле. На левом – Темерия во главе с Наталисом. Прекрасное зрелище, не правда ли?

– Ошибаешься, – спокойно возразил новоявленный «папочка», разглядывая грязь под ногтями. – Реданские полки заняли место на левом фланге, Темерия по центру.

– И то верно, – подтвердила тень и отплыла чуть назад. – Возможно, ты не лжешь. Скажи, а кто возглавлял войска Нильфгаарда в этой битве?

– Мэнно Коегоорн, – ведьмак пожал плечами.

– Гончий пес нильфгаардской своры. Великий полководец. Он еще не раз пустит нордлингам кровь. Ты согласен со мной? – продолжил допрос призрак, переводя взгляд пустых глазниц с меня на Геральта и обратно.

– Не удобно с того света руководить армией, – заметила я. Кажется, еще недавно я где-то читала об этой битве, поэтому была малость в теме предмета разговора.

Битва под Бренной. Переломный момент Нильфгаардский завоеваний, когда северяне таки смогли дать отпор захватчикам. Войска из Бругге сумели парировать армию черных, но их моральных дух был так низок, что нильфы почти сумели выбраться из котла и пойти в атаку. К счастью, Вольная Кондотьерская Компания прибыла с очень необходимой помощью и вражеские войска были остановлены. Бурая Хоругвь и Добровольческая Рать Махакама присоединились к бою, взяли верх на Ард Феаинн, сумев оттолкнуть батальон обратно. В ответ, фельдмаршал Коегоорн отправил эльфийскую бригаду “Врихедд”(эдакий аналог СС своего времени, у них даже эмблемы похожи – несколько молний), чтобы попытаться разделить темерскую и реданскую армии, но тщетно. Помниться, как-то Роше упоминал, что в этой бригаде Врихедд был замечен и Йорвет со своим отрядом, в очередной раз доказывая зверствами свою нечеловеческую сущность. Почему я опять о нем вспомнила?

Эльфы надеялись прорваться на фронт до того, как подкрепление успеет прибыть на помощь нордлингам. Бригаде удалось нанести серьезный удар, и армия северян окончательно запаниковала. В ответ на этот шаг, король Фольтест (ныне покойный, надеюсь, ему там в Аду нормально живется) и Ян Наталис отправили в бой Бронибора и войска Редании. Тогда Коегоорн собрал оставшиеся войска («Наузикаа» и седьмую Даэрлянскую бригаду) и напал на то место, где недавно были разбиты их эльфы. Коегоорн не обращал внимание на войска Северных королевств, смело идущих против врага, превосходящего по численности, практически в полный рост. На левом фланге армия Нильфгаарда была разбита быстро, в пух и прах, и даже особенных упоминаний не осталось. Войска, сражающиеся на центральном фронте, понесли поражение собравшейся с силами армии нордлингов. «Наузикаа» была окружена и уничтожена, а седьмая Даэрлянская бригада – разбита и практически заживо похоронена. Вся нильфгаардская армия оказалась в окружении. Наши победили – Мэнно Коегоорн был убит при попытке к бегству с поля боя.

– Может вы и были под Бренной, – призрак, кажется, начинал нам верить. – А вот под Вергеном – совсем другое дело. После смерти память начинает подводить. Стыдно признаться, но я забыл, кто командовал армией Каэдвена и Аэдирна в битве под Вергеном. А ведь это был самый важный день в моей жизни… и последний, – последнюю фразу он сказал очень плаксиво и через чур наиграно. «Не верю», – сказал бы Станиславский.

Вот тут мои познания закончились. Я еще не догрызла гранит истории до этого места, а ведь именно эта битва раз за разом прокручивается сейчас рядом со стенами города, во Мгле. Я видела своими глазами лишь самую малость, но хватило демо-версии, чтобы понять, какая это была лютая бойня.

– Зельткирк, со стороны Аэдирна и Вандергрифт с нашей стороны, – Геральт, судя по голосу, начинал злиться. Скорее всего, он не планировал так задерживаться и уже начинал размышлять над тем, чтобы просто отрубить призраку голову.

– Хорошо, – расслабилась тень. – Обычно думают, что армией управляют короли или чародеи.

– Сабрина Гливисик, например? – с любопытством спросила я. – Да, она не плохо покомандовала летящими с неба астероидами, разящими и противника, и наших. За это Хенсельт колесовал её, потому что нельзя быть на свете красивой такой. И применять не конвенционные проклятия, да.

– Король ненавидел ее, – призрак повернулся ко мне, его хищный взгляд как-бы ненароком заглянул в вырез майки. – Она могла ударить по столу кулаком, требуя короля замолчать.

– Более того, Хенсельт так и делал, – про эту дамочку-магичку я слышала от Трисс, которая считала Сабрину своим заклятым другом, вечной соперницей. Подруга так сильно ругала каэдвенскую магичку, что могу представить, какая это была интересная дама. Чародейки вообще никогда не отличались теплыми отношениями между собой, но эта Гливисик была отдельной песней. Красивая, как ядовитый цветок, она была бесцеремонна и склонна к поспешным выводам, которые могла подкрепить парочкой крепких слов и проклятий. Чем и довела своего короля до ручки.

Единорог избавился от нее при первой же возможности. Колесовал, как безродную шлюху. Трисс так же говорила, что солдат, который нанес ей последний «удар милосердия» даже устроил целый культ в честь Сабрины, не очень маленькой ведьмы, и теперь в отшельническом доме, где-то в Морозных Горах, расставляет миниатюрные копии и портреты своей госпожи.

Тень долго оглядывала нас, переводя подозрительный взгляд с одного на другого, взвешивая ситуацию и серьезность наших намерений, и, в конце концов, спросила:

– Зачем вам знамя?

– Мы хотим снять проклятие, – вздохнул Геральт.

– Мне нет дела до проклятий, – тень развела руками.

Ну, блин, инсульт-привет. Что мы, зря тут распинались, что ли? А ну подать сюда знамя! Надо срочно что-то придумать, желательно аргументированное, имеющее железную, не пробиваемую логику, не имеющую ничего общего с женской. Что-то такое, что заставит нашего друга передумать, иначе Геральт от него не оставит никакого воспоминания – у ведьмака уже руки чешутся объяснить этому парню, что в ад – это вниз, прямо и направо до самых ворот.

– Хенсельт пришел отомстить за нас, – слова вырвались сами собой. – Покарать убийц Бурой Хоругви. А проклятие мешает ему осуществить задуманное, не пускает к городу.

– Единорог вернулся? – призрак словно ожил, на минуту показалось, что я увидела черты его лица, приятного, еще не старого воина, не раз прошедшего битвы и умудренного опытом. Когда-то были и усы, густые, чем-то похожие на усы Марио, с закручивающимися вверх кончиками. На носу – большой шрам, словно в бородатые времена ему перерубили лицо пополам, а потом криво, наспех сшили.

И пусть это длилось лишь мгновение, но в эту секунду он был жив. Думаю, это дорого стоит. Глаза призрака загорелись недобрым светом и все его естество, воняющее тленом и разложением, подалось вперед. Умирать – умирай, но даже после смерти оставайся патриотом. Вот уж странный народ, готов был умереть за своего короля, и даже после смерти чтить монарха до безумия.

– Не только вернулся – он готов дать бой, который сотрет Верген с лица земли, – подтвердила я.

– Знамя лежит в саркофаге, – призраку указал на один, тот, что помрачнее и самый пыльный. – Возьмите его. Там же лежит меч полковника Гондора. Он может пригодиться вам.

– Спасибо, – кивнул ведьмак и пошел извлекать артефакты.

– Где вы оставили своего коня? – пытаясь найти новую тему для разговора, спросил призрак. Возможно, здесь довольно одиноко – сидеть одному столько лет, поговорить даже не с кем. Ну, не со Знаменем же, в самом деле, разговаривать?

– Здесь нет лошадей.

– И то верно, – согласился знаменосец. – Я бы выпил с однополчанином, но не могу больше пить водку. В загробной жизни этого не хватает больше всего, – тоскливо вздохнул фантом. – Берегите этот стяг. Я не выпустил его из рук даже после смерти, – назидательно закончила разговор тень и растворилась.

– Довольно приятный малый, – заговорила я, выходя из склепа, на почтительном удалении от Знаменосца. Геральт, пыхтя, нес тяжелое древко знамени, размером в два с половиной ведьмака и еще одно попугайское крылышко. – Не считая того, что он мог нас убить. Куда теперь?

– Я – к Филиппе, скорее всего завтра рано утром пойду во Мглу, – ведьмак подставил свободную ладонь под капли еще не закончившегося, а скорее разродившегося с новой силой, дождя. – Ты – домой, а то простудишься.

– Завтра будет битва?

– Определенно.

У самых ворот в город нас настигла серьезная гроза. Небо, от краешка горизонта до противоположной стороны заволокли тяжелые серые массы облаков, бесформенные, без просветов.

Полил дождь, почти как из душа, омывая улицы и заставляя короткими перебежками добираться до входа в таверну. Там под крышей – тут под крышей, постояла и дальше – вперед, к победе. Молнии, с оглушающими хлопками, вырывались из туч и угрожали ударить в какую-нибудь высокую постройку. Народ с интересом поглядывал в окна, наблюдая прекрасное природное явление. И плевать людям на процессы, порождающие такую красоту – им нужно только смотреть. Хлеба и Зрелищ! И природа любезно дает им это.

В таверне почти не слышно молний, не слышно и собственных мыслей – кругом только галдят, выясняют отношения, словестно трахают мамок друг друга. Восхитительное ощущение, когда ты не отвлекаешься ни на что в голове – пропадают просто любые всплывающие воспоминания.

Оставив одну, Геральт обрек меня на копание в себе совковой лопатой, но у ведьмака не было выбора. Йорвет и Саския вновь попытались поселиться в мыслях, но я отогнала их. Оставаться одной даже в голове – самый лучший вариант из представленных. Заперевшись в номере, я грустно села на кровать, не сменив промокшей одежды. Вода струйками стекала с волос, пробегая по коже куртки или вырезу майки, затекая в грудь, падая на пол.

Моя мама предпочитала лечить разбитое сердце лаской, едой и хорошими фильмами. Соседка –алкоголем, подпеванием унылым попсовым песням и танцами вокруг ноутбука. Друг, один из многих, оставшийся там, в прошлой жизни, любил по такому поводу переставлять винду. Каждый имел личный рецепт. Пора создавать свой собственный, но лучше, конечно, заняться плагиатом и собрать воедино все самое лучшее.

Хорошо, что здесь еще не изобрели телефон, иначе истеричные звонки и безумные смс-ки Йорвету были бы обеспечены. Эльф бы, конечно, не отвечал – и мое, без того накрученное, состояние бы пружинило. Поздравим, друзья, нашего красавчика с достижением – так низко, как сейчас, Йорвет еще не падал. Сколько таких умных в жизни было, царство вам небесное!

Ну да, молодец, Аника. Не смогла сохранить отношения – обосри, что от них осталось. У каждой девушки должен быть кретин, который ее чему-то научит.

Итак, пора лечить свою болезненную зависимость. Не знаю, как у вас, но мои нервные клетки не только восстанавливаются, но и пытаются отомстить тем, кто их разрушил. Но придётся отложить сие действо на потом, а пока – плюшки и музыка.

Я потянулась за гитарой, которую так давно уже не видела. Деревянный гриф легко, по-знакомому лег в руку, согревая теплом. Струны радостно загудели, приветствуя. Я привычным движениям задергала натянутые металлические волоски и, на слух подбирая мелодию, заголосила:

When you try your best

but you don’t succeed

When you get what you want

but not what you need

When you feel so tired but you can’t sleep

Stuck in reverse

And the tears come streaming down your face

When you lose something you can’t replace

When you love someone

but it goes to waste

Could it be worse?

Lights will guide you home

And ignite your bones

And I will try to fix you**

Комментарий к Глава 17. Все мужчины идинаховые * подробнее о Менно вы можете узнать из этого фика – http://ficbook.net/readfic/2361838

Coldplay – Fix you

====== Глава 18. Часть 1. Грустная философия, парочка действительно гениальных идей и первая в этом мире авиация ======

Впервые за долгое время показалось солнышко. А это верный признак – Геральт снял Мглу, освобождая Хенсельту и его армии путь к Вергену.

С самого утра Верген стоял на ногах: крестьяне спешно вооружались, с трепетом и нескрываемым удивлением поглядывая на оружие. Рыцари разрабатывали тактику, стремясь занять более выгодные позиции раньше армии противника. Скояʼтаэли носились по городу, как угорелые, выискивая с опытом снайпера, где засесть и спрятаться, что бы без труда выкашивать первые ряды наших «гостей». Золтан, Ярпен и Саския на сотый раз лично проверяли укрепления, попутно проводя воспитательные беседы у стремительно терявших боевой дух ополченцев. Даже Лютик нашел себе занятие – он давал бесплатный концерт, воспевая красоту Саскии, храбрость защитников и прочую политически-мотивированную лабуду, работая пропагандисткой машиной своего времени.

Песни барда, наличие ведьмака и чародейки, отважность и умелое руководство Саскии, храбрость Ярпена и Золтана, упорство скояʼтаэлей давали людям то, чего не хватало в такой ситуации больше всего – надежду. Даже у меня поднялся боевой дух – воевать я, разумеется, не собиралась, но помогать раненым хоть как-то могла, поэтому сама себя определила в госпиталь. Опять же, буду вести репортаж из самой гущи событий, прямо-таки, журналист на горячей точке, только без оператора.

Люди, не собираясь просто так сдаваться, строили баррикады прямо на улицах на случай, если каменные стены, толщина которых превышает ладонь, дадут брешь. Те работники, что были покрепче – занимались воротами, заточкой оружия и давали бесполезные советы страждущим. Женщины разносили еду и воду. Спрятали только детишек – шалупонь отвели в какой-то тоннель, где их не могла бы покалечить магия, и армия не сумела бы добраться до них раньше времени. Геральт попытался спихнуть меня туда же, но когда я на взводе – меня не остановить. Добро и уверенность так и носили вашу покорную слугу на своих крыльях, заставляя помогать кметам всем, чем только было можно.

Расклад складывался пока не в нашу пользу – у вражеской армии было численное преимущество и хорошо подготовленные бойцы, а также, возможно, сильный маг вроде того, что перенес Хенсельта из наступавшей Мглы. У нас же были только стены, которые, увы, имели много деструкций, заделанных на скорую руку. Город поделился на две половины – одна, пессимистически настроенная, молилась, другая – воинствующая, обещала пустить Хенсельту побольше крови, но мнения их сходились в одном – No pasarán! *

В сотый раз пробегая мимо ворот с имитацией бурной деятельности в движениях, я наткнулась на Золтана Хивая, разговаривающего о чем-то с Саскией. Краснолюд призывно помахал рукой.

Едва увидев мою приближающуюся физиономию, Саския резко, почти не скрываясь, отбежала от приятеля и скрылась в неизвестном направлении. Странно, я думала, что мы во всем уже разобрались, и девушка знает, что на Йорвета я не претендую. Что-то тут не то – взгляд драконоубийцы снова был какой-то стеклянный, пустой. Не дожидаясь, Золтан встал перед тяжело вооруженным отрядом, понтуясь передо мной и крича: «Едрить твою налево! Ровнее строй держите! Вы теперь будете первыми, кто примет удар – не ударять же в грязь лицом перед этим коронованным хером?!». Отряд гулко отзывался наперебой, демонстрируя свои доспехи и оружие друг другу, меряясь копьями, мечами и дубинками. Мальчики, такие мальчики. Вся суть войны всегда сводилась к одному– у кого палка больше, тот и прав.

– Смотрю, – я обняла друга, похлопывая по спине в знак приветствия. – Генерал из тебя хоть куда! Суворов нервно курит в сторонке! – и тут же поспешила уточнить. – Суворов —это полководец, не проигравший ни одной битвы.

– Это ты меня хвалишь, – добродушно пробурчал Хивай. – Саския уперлась. Или я командую, или Ярпен. Мы тянули жребий и выпало мне.

О, великий рандом! Иногда ты выдаешь такие Вариации! Будем надеяться, что провидение тоже на нашей стороне – слишком уж тяжкими будут последствия. Я верю в Золтана – он, по-своему, гений. В чем, а в военном искусстве понимает побольше многих – прошел ни одну битву, не потеряв при этом ни одной части тела. Не то, что некоторые одноглазые эльфы. Да и мозг краснолюда изворотлив не в меру – такие эпитеты придумает, закачаешься, а как в карты играет – любо-дорого посмотреть, если ты, конечно, не его оппонент! Я приложила одну руку к сердцу, а другую подняла с раскрытой ладонью:

– Клянусь служить тебе до конца дней, мой маршал, – торжественно получилось, просто посвящение в рыцари или присяга. Теперь я полноценный вояка армии своего друга. Краснолюд заржал, и дал пять (правда, пришлось наклониться немного, а то ростиком дружище все же не доставал).

– Маршал – это херня! – пробулькал Золтан. – Давай уж сразу записывай меня в Суворовы. Ты, как всегда, лезешь в самую опасную точку – Хенсельт вот-вот нагрянет, а ты на главном фланге.

– Ты бы огорчился, если бы я все пропустила? – притворно вздохнула я и хитро посмотрела на Золтана из-под очков, растягивая губы в улыбке.

– Я б итить исстрадался, – подтвердил краснолюд, кивая.

– Как подготовка к приему гостей? – сзади подошел ведьмак, положив руку мне на плечо. Лицо его было серьезным, глаза и кожа немного светились, зрачки сузились – сражение и правда начнётся очень скоро, раз Геральт принял эликсиры. Толи еще будет, товарищи. Кроме того, я ощутила беспокойство Белого Волка – обещала не соваться в самую кучу-малу, по возможности, до последнего отсиживаясь где-нибудь в глубине города, около полевого госпиталя, помогая местным Сестрам Милосердия. Но я-то себя знаю – меня, рожденную под знаком любопытства, в жизни не заставишь пропустить такое зрелище. Главное, уметь хорошо прятаться и не словить стрелу в глаз. Когда я успела так осмелеть?

– За это не беспокойся, – краснолюд махнул рукой, указывая на закрытые ворота. – Накормим каждого. Нам эти гости сдались, как чирий на жопе. Примем по-королевски! Краснолюды рвутся в бой! – в его словах и тоне было столько энтузиазма, что отряд за нами, не уловив суть разговора, торжественно заулюлюкал, подтверждая слова бравого генерала.

– Не поняла? – я удивленно изогнула бровь, требуя пояснений. Что он имеет ввиду под словом «накормить»? Отравить Хенсельта? Или забросать врагов едой, ожидая, пока они разжиреют настолько, что не пролезут в ворота и у них разовьётся диатез по всему телу?

– Увидишь, – Золтан подмигнул левым глазом. – Никогда не делай гадости на зло. Они должны идти от души, – и несостоявшийся Суворов постучал себя кулаком в грудь.

– Не увидит, – мрачно мотнул головой Геральт, всем своим видом выражая глупость этой идеи и полное свое несогласие. – Она будет тихо сидеть в госпитале. Правда, Ани?

– Правда, – я обреченно вздохнула. – Радует только одно – что придет подкрепление с Йорветом. Нам бы их только дождаться.

– Если придет, – туманно сказал краснолюд. – Я не очень-то ему верю. И не жду.

– Он бы не бросил свой отряд, – возразила я, кивая в сторону скояʼтаэлей, которым сейчас Киаран что-то втолковывал на эльфийском. – Я уверена, что он вернется.

– Тебе-то лучше знать, – краснолюд закрыл тему, покосившись на мой засос. Было слишком жарко, чтобы надевать кофту с горлом, а найти какой-нибудь шарф я не смогла, поэтому тихо покраснела и опять прокляла Йорвета за повышенный тестостерон, повлиявший на так называемую «страсть» в наших постельных отношениях.