Текст книги "Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Здравствуйте! С вами телепроект ДОМ-2. И я, его ведущая, Ксюша Собчак. Недавно Йорвет, эльф—лидер скояʼтаэлей, начал строить романтические отношения с девушкой-попаденцем Аникой, которую до этого презирал за человеческое происхождение и вообще старался всячески унизить. Как истинная мазохистка, Аника сразу же влюбилась в общепризнанного обольстителя, любимица публики, что привело к полной атрофии головного мозга девушки и породило интересную драму. Как отреагирует на это Саския, почти что бывшая пассия главаря белок, которая сейчас лежит при смерти, в полном ауте из-за злобного отравления и тайн Дворцовых Переворотов? Йорвет, говорят, частенько заглядывает к ней, что только укрепляет их отношения не смотря ни на что. А потом, когда Дева из Аэдирна, местная богиня-воительница, вернётся к нормальной жизни, что будет с Аникой? Может она останется со своим любимым – Сэром Ланселапом и закончить жизнь угрюмой кошатницей?

– Мне плевать на их отношения, – агрессивно бросила я, случайно срываясь на Киаране. Ревность захватила разум и не спешила сдавать позиции. Притворяться не было смысла – если приятель Йорвета знает о привязанности к своему лучшему другу, то теперь можно выпустить эмоции, иначе я просто взорвусь как банка сгущенки, которую переварили: – Пусть хоть детей нарожают целую деревню. Остроухих и с большими сиськами, любителей помахать мечом и шариться по кустам. Мне все равно. У меня есть я, мы как-нибудь сами справимся.

– Аника, пойми, – мой собеседник почти засюсюкал, начиная раздражать меня еще больше. – Я не хотел бы…

– Я сказала, что мне все равно.

Киаран снова покачал головой. Конечно, он не виноват в моей злости. Виноват мозг, который рисовал картину радужного будущего, где мы с Йорветом вместе встречаем рассвет спустя годы, окруженные парой-тройкой очаровательный эльфинят. Теперь эти ребята в воображении махали мне на прощанье ручкой, со звонким смехом удаляясь на встречу лучшей жизни. Титаник мечты утонул, столкнувшись с айсбергом реальности, затянув с собой и меня на дно морское. Я замолчала, чувствуя в горле пробку из слез. Но показывать их Киарану, все равно что признать, что я купилась на уловки их лидера – хотя, это уже очевидный Fuckʼт. Очень сильно захотелось домой, потому что мама знает, что делать в таких ситуациях – запустить «Красотку» по

DVD

, притащить коробку попкорна, обнять меня, вместе сидеть под пледом и дать вдоволь поплакать.

Душу стали наполнять странные, густые эмоции, похожие на нефть, которые вливались в мое, жадно поглощающее их, сердце, пытавшееся вдоволь напиться этой дрянью, травясь и изрыгая наружу только черноту и мрак. Внутренности сжались, в груди застучало быстрее, чем после марафона, и я вдруг почувствовала, как мне воткнули спицу в голову и начали вращать по кругу. Я застыла на мгновение, пытаясь справится с болью, хватаясь за виски, уронив голову себе на колени.

– Воды, – с трудом прошептала я, и Киаран, не будь дурак, сразу же принялся исполнять просьбу, наливая теплой прозрачной жидкости из чайника в опустевшую кружку, даже не выплеснув заварку. После пары глотков полегчало, но потребовалось время, прежде чем я пришла в себя. Боль отступила, однако из носа пошла кровь. Одолжив свой платок, Киаран с сочувствием и беспокойством спрашивал, что произошло и не стоит ли ему позвать лекаря. Я мотала головой, прикладывая не очень белое, маленькое полотно к месту поражения, при этом удивляясь сама себе – такого со мной никогда не было. Ну, чтоб так, без причины, пошла кровь. Я стала успокаивать эльфа, потому что даже здесь Киаран углядел причину, как ни странно, именно в Йорвете – мол, переволновалась из-за него и все такое.

Молчание затянулось. Я чувствовала, что Киаран видит себя виноватым в моем, неожиданно ухудшившемся, здоровье, повышении градуса угрюмости и не может найти себе места. Возможно, мужчину расстроило то, что я предпочитала сама бороться с хворью и не подпускала эльфа к своему носу вообще ни под каким предлогом. Но и уходить он тоже боялся.

Я старалась смотреть в стену пустым взглядом, жалея себя. Еще бы отрастить челку, одеться в розовое и хныкать в углу, как натуральному эмо – тогда, хотя бы, было бы моральное право на такое поведение. Кровь прекращала идти постепенно, я замарала весь платок, с которым эльф, видимо, проходил по лесам лет сорок – вид у тряпицы был потрепанный и весьма-весьма несвежий, но было поздно что-то менять. Зато вдохнула атомы всех лесов, в которых ночевал собеседник. Увидев, что мне становится лучше, Киаран улыбнулся и, хлопнув себя по лбу, произнес:

– Знаешь, я что, собственно, пришел? Ты ж вроде какой-то медальон потеряла?

– Угу, – мрачно согласилась я. Давай, добей еще и воспоминаниями о единственной нити, по которой я могла вернуться и по нянчить свое эго в объятиях мамы, что живет сейчас за пару миллионов световых лет, а у меня тут даже мобильник не ловит. У каждого родителя всегда есть свои плюсы и минусы, впрочем, как и у любого другого источника питания.

– Он такой серебряный, в форме амбарного замка? – стал припоминать эльф. -Небольшой, а сзади надписи на каком-то языке?

– А ты откуда знаешь? – я изумилась, широко открыв глаза. Не помню, что бы упоминала надписи или давала Киарану вертеть в руках свой замочек.

– Его вчера принесли дозорные. Сказали – выпал с одного из призраков! – со странной смесью грусти и радости возвестил меня эльф.

Я подскочила от радости, размахивая платком, как флагом победы над Рейхстагом. Хоть одна прекрасная новость – вдруг и день прекратит быть таким поганеньким. Мужик, который сидит на небесах и постоянно готовит мне одни неприятности, решил взять выходной! Мое Сердце! Нашлось! АЛИЛУЯ! ВОССЛАВИМ ОДИНА, ПОСОНЫ!

– Ты его принес? – от волнения я резко подалась вперед, готовая обшарить все карманы Киарана прямо сейчас, не стесняясь, и вообще надавать по ушам за то, что сразу начал свой разговор не с этого знаменательного события. Но Киаран лишь разочаровано покачал головой, потом задумался, и вновь помрачнел:

– Нет, дозорные только рассказали мне, что нашли его. Они знали, что он твой, поэтому отдали его… Йорвету.

Я разочарованно вздохнула, затем, резко вскочив, забегала по комнате от волнения. Пора бы пройтись по улице, подышать свежим воздухом, нанести визит в эльфинаж, и, желательно, в самом ближайшем времени. Вот тебе и повод навестить ушастого! И вполне законный, не вызовет подозрений в том, что я соскучилась, а там может перепадет что-нибудь вроде поцелуя.

Где моя куртка? Где мои сапоги? Где моя красота? Пора сделать из себя нормального человека! Срочно собираясь, стараясь одновременно расчесаться, надеть куртку и завязать сапог я вдруг резко затормозила, замерла, догоняя мысль и с подозрением обратилась к гостю:

– Стоп, погоди, – я потрясла головой, дабы поймать убегающую по нейронам идею, от которой у меня волосы на голове зашевелились: – Ты для этого начал этот разговор на тему наших отношений?

– Да, – подтвердил догадку эльф, бледнея и краснея, и, в результате, розовея. Теперь печать хмурости и задумчивости не сходила с его красивого лица, а нога нервно задергалась: – Я боялся, что он может попросить в награду… ответную услугу.

– ЧЕГО? – не сообразила я, удивленно вскидывая брови. – Какую еще услугу?

– Ну… ты понимаешь… – Киаран замялся и преодолев смущение, появившееся явно не просто потому что тема щекотливая, а по каким-то другим причинам, произнес: – Он же все-таки мужчина и иногда думает не тем местом, – на этой фразе у меня отпала челюсть, быстро достигая крайней точки пола. И не очень бодро, даже как-то слишком наиграно спокойно, эльф продолжил: – Но, раз ты говоришь, что вы друзья, я могу быть спокоен. К тому же ты – благоразумная девушка и не станешь делать необдуманных поступков, – он замолчал и поразмыслив, добавил: – Я надеюсь.

– Пусть попробует, – пессимистически сказала я, мстительно размышляя о том, что можно послать туда и Геральта, если сама не сумею договориться. Я не против интима, но когда его добиваются не таким способом – вдруг у меня голова болит, я сегодня не в настроении, и звезды не сошлись на хорошие потрахушки? – Почему ты сам у него его не забрал, если знал, что такая… ситуация, – наконец, я подобрала нужное слово, – могла бы произойти?

– Я хотел, – покивал головой эльф и, заговорщики, почти шипя так, словно он злился на своего непутевого командира, сообщил: – Но он сказал, что если тебе так нужна эта штука, то ты сама за ней прибежишь.

Прибежишь? Так и сказал? Какие у них там в эльфинаже разговоры вообще о моей персоне?! В этой, глубоко мужской компании, лишь слегка разбавленной женщинами, причем, зачастую, от мужиков отличающихся только вторичными половыми признаками?! И как лидер белок вообще смел говорить в такой манере?! Обо мне! Я ему что, собачка, что ли?! Может мне и еще и команды за вкусняшки выполнять?! Хотя, Йорвет был прав – побегу, как угорелая и вполне радостно повиливая хвостиком от восторга. Я продолжила сборы, проклиная наглую белку, его маму, которой зачем-то понадобился сын и мою персональную глупость. Киаран смотрел на сборы с непередаваемым сожалением, как на полоумную. Скорее всего, глубоко в душе, он жалел меня, которая так глупо повелась на обаяние его лидера, у которой вместо головы – тыква с Хеллоуина.

– Где сейчас Йорвет? – я закончила свои собирательства и готова была кинуться в атаку на лидера белок.

– Должен быть в своем доме, – ответил эльф. Я стремглав помчалась к выходу. – Он собирался спать, учти.

Я хлопнула дверью. Добежав до лестницы, ведущей в общий зал, развернулась, воротилась в комнату и попросила не забыть закрыть за собой дверь, когда Киаран решит уйти. Эльф только глазами захлопал, оставаясь один на один со своими мыслями и конкретно не понимая, почему я бросаю его одного в комнате, хотя могла бы пойти с ним. Просто втягивать его в чужие разборки было бы не культурно, да и ссориться мужикам из-за бабы вовсе не по понятиям, тем более что она – своя собственная. До эльфинажа я добралась со скоростью первой космической. Еще немного, и я вполне преодолею гравитационный барьер, улечу на орбиту этой захудалой планетки. На дорогу ушло даже меньше десяти минут. Зато лицо Йорвета было не передаваемым, когда я ворвалась, и тяжело дыша потребовала медальон прямо сейчас, немедленно, или я буду его бить. При этом для подкрепления данного заявления, я показала ему кулак. Памятуя о словах Киарана, на всякий случай я пригрозила еще и Геральтом, который давно искал мишень для тренировок и был слишком хорошим человеком, чтобы бросить даму в беде. Но на белку такие угрозы не подействовали ни в каком виде, эльфа только пробрал смешок. Йорвет долго разглядывал мое, раскрасневшееся от напряжения и быстрого бега, лицо, меланхолично почесал подбородок и, наконец, коротко бросил таким тоном, будто бы это было само собой разумеющееся дело:

– Я его выкинул.

Я опешила. В голове осталась пустота, явственно повествующая о том, что скоро в этой комнате будет труп. И не мой, а, скорее всего, одного заносчивого эльфа, у которого что-то не так с головой. Кащенко* по нему плачет горючими слезами, Фрейд бы на таком образце опыты ставил, а медуза признала бы в нем собрата – столько лет живет, успешно уходит от смерти, а все без мозгов.

– Ты что, издеваешься надо мной? – я почти закричала, разбудив отдыхающих собратьев лидера скояʼтаэлей и перепугав остальных, кто находился в комнате. Боковым зрением я увидела, что за нами, не скрывая любопытства и без зазрения совести (чуть ли не разрастив уши до огромного размера, как в мультиках), наблюдают вообще все соседи Йорвета, некоторые даже радовались тому, что находятся в первых рядах. Эльфы с улицы, увлекшись на звук, заглядывали через дверь и в окна, ожидая драмы или, хотя бы, сцены насилия, драк и, как апогей, убийства.

– Да, – откровенно признался эльф. – Я посмотрел – вещица не больно ценная. Вряд ли твоя тетя, или бабушка, кто его тебе там завещал? Стала бы хранить всю жизнь такую безвкусицу. И я ее выкинул. Если ты захочешь, я куплю тебе любую другую на выбор.

– ЧТОБЛЯДЬ?! – заорала я что есть мочи. Когда мы ругаемся, мы похожи на рок-группу на концерте – начинаем с нового материала, а заканчиваем старыми хитами. На бешеную белку посыпались обвинения во всех грехах и проступках, от Флотзама и до сего момента включительно, на что мне отвечали по началу вяло, но набирая обороты ближе к концу выпадов не менее злобно, обвиняя в дурости и неумении держать свой язык за зубами. Все это начало перерастать в один большой крик, с самым разными речевыми оборотами. Можно даже не стесняться в выражениях, боясь подмочить репутацию в его глазах – Йорвет окончательно испортил все, что могло быть между нами в теории и практике. Выдыхаясь, я понимала, что спорить с ним, все равно что требовать от похоронного бюро увеличения месячного плана. Потому я решила, что если через пять минут не уйду отсюда, то здесь будет грандиозный термоядерный взрыв – так сильно я кипела. Из последних сил я выкрикнула:

– Где ты ее выкинул, сволочь остроухая?

– Не помню, либо на рынке, либо где-то около трактира, либо… – прошипел он, но на этом месте решил сделать риторическую паузу, заранее зная, какую реакцию вызовут его последние слова: – У дома Саскии.

Мне было глубоко все насрать, поэтому он просчитался. У Саскии, у Шмаксии, у Хуяксии. Да хоть у черта на куличиках, лишь бы были точные координаты, план местности, с отмеченными приблизительно территориями поиска. Или, хотя бы, ориентировки, вроде «повернуть налево за трактором». Я почувствовала настоящее бешенство. Йорвет знал, что эта вещь очень ценная. Знал, что ее нужно вернуть, и, сука, выкинул. И потом, без тени раскаяния, сообщил об этом самым будничным голосом. Зла просто не хватает – хотя у меня объемы не маленькие, в них это самое зло уже не помещается. Я постаралась взять себя в руки, стараясь глубоко дышать по методу индийских йогов, чувствуя местную вонь и ни грамма успокоения в придачу, поэтому решила действовать чисто по-русски. Если человека боженька наказал отсутствием мозгов, то это не твоя проблема. Нужно только пожалеть этого убогого и держаться подальше, чтобы не заразиться. Не дышите на меня, сударь, мало ли, вдруг глупость передается воздушно-капельным путем.

– Точно? Ты уверен, что ничего не напутал, скотина остроухая? – да, мое чувство такта бесподобно. Может и не стоит оскорблять того, от кого зависит сейчас так многое, но эта личность контуженная, с беличьими, вместо нормальных, мозгов, сама заслужила подобное отношение к своей персоне. Спасибо пусть скажет, что я слабая, хрупкая девушка, и без топора, к тому же.

– Уверен, что ты найдешь его где-нибудь в этих местах. Если постараешься, конечно. Хотя, это было рано утром, – Йорвет лениво потянулся, и я услышала, как хрустнула его шея: – Побрякушку вполне могли уже стащить и продать.

Я взвыла. Сейчас какая-нибудь пьяная морда, в стремлении наскрести себе на выпивку, вполне могла пытаться впарить кусок моего сердца за бесценок. Кусок. Моей. Души. ЗА ПАРУ ОРЕНОВ! От таких мыслей стало дурно, голова снова закружилась. Все хорошее, что сделал Йорвет, стерлось, как будто кто-то нажал «Backspace» на клавиатуре, пожирая воспоминания и отправляя в корзину. Отформатировал диск. Осталась только злость.

Я хотела было со всей дури пнуть скояʼтаэля по заднице, но побоялась тратить время на такие пустяки. Да и мало ли, даст сдачи. Круто развернувшись, не произнося больше не слова, я выбежала на улицу, направляясь в сторону рынка. Если бы дверь не была открыта из-за набежавших благодарных слушателей – я бы ее вынесла, оставив на память только в качестве дров.

На рынке я проторчала часа два. Сначала я долго опрашивала местных сплетниц (в том числе и Фелицию, которая очень обиделась на то, что я ничего не рассказала ей про Йорвета и наши, уже больше никакие, отношения) – не находил ли кто-нибудь чего-нибудь необычного? Потом отправилась в ломбард, дабы попытать удачу, но медальона там тоже не было, никто его не приносил, и не пытался продать. Это немного успокоило, контора подобного рода была одна на весь Верген и если бы кто-то решил продать Мое Сердце лохам и выручить за это деньжат, то отправился бы только сюда и никуда больше. Но денег-то выкупить его все равно бы не было – пришлось бы ждать Геральта в любом случае, но это было бы лучше, чем ничего.

Потом весь рынок мог наблюдать, как я, старательно заглядывая под каждый прилавок чуть ли не с лупой, шарюсь по земле, словно слепая, в поисках своего ошейника. В результате, меня, не признав, обвинили в воровстве колбасы – слишком глубоко залезла под витрину мясника, и вылезла обратно тоже не скоро, зацепившись штаниной за гвоздь, была застигнута на месте с поличным и почти отшлепана. Правда, когда оправдания выслушали, отпустили, не вызвав стражников, но пригрозили, что если еще раз увидят сегодня – выдерут так, что сесть я смогу только после второго пришествия.

Пришлось направиться к трактиру. Там «веселый» день поисков продолжился. Довелось облазить каждую вонючую канаву (а других тут принципиально не водилось), обшарить все закутки и вымазаться в какой-то липкой, гадко пахнущей, жиже смутного происхождения. Что это такое, я предпочла не знать – нервные клетки у меня одни, их еще есть, где испортить. С таким-то «любимым». Местные алкаши, которые толпой торчали возле корчмы, потому что внутрь их не пускали из-за неплатежеспособности, с радостью согласились помочь страждущей девушке и даже бесплатно, просто за красивые глаза. Правда их розыски тоже не увенчались победой. Медальона здесь точно не было – как сквозь землю провалился. Я направилась к дому Саскии. Люди шарахались от моего внешнего вида и запаха, который распространяла вокруг себя жижа, расходясь ореолом вокруг. Встречающиеся на пути жители города, разбегаясь в разные стороны, уступали дорогу с большим рвением. По пути, почти у самого дома Аэдирнской Девы, мне попался ухмыляющийся источник всех бед – Йорвет. Довольный тем, что я выгляжу как полное ничтожество и пахну, аки немытый лет сто бомж, он откровенно заржал, чем и привлек мое внимание аж с другого конца улицы. Пробурчав: «Насмехаясь над другим человеком, ты плюешь на себя», я мысленно пообещала себе, что это последняя фраза, которую он мог бы услышать из моих уст еще когда-либо. Это он в реальной жизни такой смелый, а попробовал бы он со мной в интернетике встретится… В общем, дабы не соблазнять себя смертным грехом убийства, я свернула на параллельную улицу и не отзываясь на голос Йорвета, пошла к дому девы. Если бы скояʼтаэль действительно сожалел, то пошел бы за мной. Но он этого не сделал и не осталось вашей покорной слуге ничего другого, как ненавидеть его острые уши и присоединится к «эльфофобии» многих знакомых. Теперь у меня есть целый список обидок, который я заготовила собратьям Йорвета, и которым придется очень постараться, чтобы оправдать доверие, и я бы вновь стала оценивать их не по расе, а по личности. Одна паршивая овца загубила мнение о всем стаде. Пока я копошилась у дома драконоубийцы, в голове сами собой выстраивались планы мести. Сейчас казалось, что тысяча оренов за его голову – это целое состояние, которое вполне может попасть ко мне в руки. Главное, эту самую голову доставить властям какой-нибудь страны. Что я, хуже Лето? А убить его можно и вовсе разными способами. Отравить, например, как его любимую Саскию, пусть прочувствует судьбу возлюбленной. Это укрепит их «глубокие чуйства». Или четвертовать, что тоже звучит заманчиво. Или сжечь на костре, хотя тогда мне и не достанется вознаграждение, я буду полной грудью вдыхать запах горелой плоти. Потом из пепла командира я выложу дорожку, вроде той, что устраивают кокаиновые наркоманы и буду ловить кайф. А на остатках праха я буду танцевать ламбаду, обнимаясь с поэтом и парочкой горячих мексиканцев. И в довершение всего развею в общественном туалете, даааа… Хоть я и строила планы по ликвидации причины моих бед, я не забывала о поисках. Эльфы у дома Саскии уже начали крутить пальцев у виска, глядя на попытки найти Сердце. Люди обходили сумасшедшую за пару метров, рукой пытаясь развеять идущий от меня едкий запах. Едва ко мне обратился какой-то, бесстрашный поначалу, малыш, я так сверкнула бешеными глазами, что, кажется, он всю жизнь теперь будет видеть меня в страшных снах.

Взрослые даже нашли рациональное объяснение такому поведению – я слышала, как они, переговаривались, называли меня пьяной юродивой, которая таким образом предрекает Саскии скорую гибель и то, что все мы будем ползать на коленях перед Хенсельтом. Мне было все равно, до чего довела людей извращенная фантазия – каждый думает в меру своей испорченности – я двигалась по траве, бродя кругами, осознавая, что если здесь медальона нет, то я никогда его не найду.

Солнце садилось. Становилось темно, а значит продолжать поиски – бессмысленно. Я почти рыдала. Возвращаясь, я чувствовала ото всюду ехидные взгляды Йорвета (которого тут не было, иначе ничто не смогло бы спасти его бренное тело) и с каждым шагом все больше и больше душу поглощала ненависть. Еще чуть-чуть, и злость дамокловым мечом обрушится на него с эффектом ядерной бомбы, стирая Верген с лица земли. Здесь будет зона заражения, где не сможет существовать ни одно живое создание, а посреди этой воронки буду находиться я, проклиная всю ушлую эльфийскую расу. Нельзя злить такое солнышко как я. Оно может разозлиться и сжечь тут все к ведьмаковой бабушке. Меня не сразу хотели пускать в корчму, заявляя, что там находятся приличные люди. Уже знакомые алкаши у таверны приглашали к себе переждать и отсидеться, а может принять чего на грудь успокаивающего, но я отказалась. Смертельная усталость рухнула, тело хотело пожрать и отмыться от многих слоев не совсем целебной грязи. Внутри, в общем обеденном зале, я увидела ведьмака, который в одну харю жрал здоровенного поросенка, запивая бутылкой хорошего вина. Видимо, контракт выполнен, и можно снова тратиться в свое удовольствие. Недалеко от дверей, в компании эльфов, рассиживал Йорвет, аккурат меж двух девушек из своей породы и о чем-то с ними щебетал на Старшей Речи.

Так взбесила довольная морда лица командира белок, которая прямо-таки захлебывалась самодовольством при моем появлении, что проходя мимо я со всей своей злостью бросила ему: «Сука!». Он никак не отреагировал, но все поняли, что наши теплые чувства стали настолько горячими, что удивительно, как эльфа еще не сожгло огнем любви нахрен.

Геральт обомлел – он никак не ожидал увидеть меня в таком виде, и еще менее – опущенном, морально истощенном состоянии. Но больше всего ведьмака поразила перемена в отношении к лидеру скояʼтаэлей – если от меня и исходили какие-то мистические волны зла, то все они устремились к Йорвету, надеясь задушить того на месте. Рядом было невозможно находится – создавалась такая аура, которая вполне могла ударить током того, кто решится приблизится ко мне без разрешения, и отправить в бессрочный тур по потустороннему миру, в один конец.

Рухнув на стул, я оторвала себе солидный кусок мясца, и обреченно-усталым голосом поведала о своем замечательном, полном новых впечатлений, дне. Который был не днем, а именно, ДНОМ. ДНИЩЕМ. Ведьмак слушал с не скрываемым беспокойством – он прекрасно видел, как я дрожала от бешенства, сжимая руки в кулаки, скрипя зубами, бесконтрольно поглощая пищу, чихая от нервного напряжения, и вот-вот могла прожечь дырку в спине одного не очень юного натуралиста с садистскими наклонностями. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что еще немного, и я устрою тут маленькую Хиросиму, но Геральт все же попытался заступиться за Йорвета и сбавить гнев. Вот она, хваленая мужская солидарность:

– Может он не знал? Что это важная вещь, я имею ввиду, – предположил ведьмак с надеждой. Это была последняя глыба на моей тачке. Ее понесло по склону, сшибая на пути деревья и зазевавшихся прохожих.

– Не знал? – я принялась остервенело стучать пальцами по столу, выдавая похоронный марш. – Не знал? ВЕСЬ ЕГО ОТРЯД ЗНАЛ, А ОН НЕТ?

– Ну, он же не осознает всей ценности этой штуки, – Геральт отодвинулся от меня на безопасное расстояние и попытался прикрыться остатками поросенка, как щитом – вдруг еда отвлечет мое внимание. Я вскочила и встала около стола, дрожа от ненависти, разразившись криком на весь немаленький обеденный зал, переходя голосом практически на мегафонное звучание:

 – ЭТА ТВАРЬ ВЫКИНУЛА ОСКОЛОК МОЕЙ ДУШИ! Геральт, понимаешь, ОСКОЛОК НАСТОЯЩЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШИ! БЕССМЕРТНОЙ, ЖИВОЙ! ОН ЛИШИЛ МЕНЯ САМОГО МИРЕЗНОГО ШАНСА ВОЗВРАТИТЬСЯ ДОМОЙ!

– Тебе и так не грозило. Один же сказал, что… – попытался успокоить меня Белый Волк, озираясь и чувствуя себя неуютно. Нас уже слушала вся таверна. Даже музыканты прекратили играть, а бойцы – бороться на кулаках и ждали продолжения банкета. Йорвет, а я не видела его, потому как стояла спиной, уверена, тоже прислушивается, наслаждаясь своей выходкой. Потом будет перед товарищами хвалится, какой он молодец и обвел меня вокруг пальца. Было все равно – сегодня такое внимание к моей персоне было не в первый раз. Теперь слава психопатки мне обеспечена.

– ЭТО НЕ ВАЖНО! ВСЕОТЕЦ МОЖЕТ ЗАПИХНУТЬ СЕБЕ В ЗАДНИЦУ СВОИ ОБЕЩАНИЯ. Я БЫ НАШЛА СПОСОБ. ЛОКИ… – я осеклась на секунду припоминая слова опального принца, – ОН ПРОСИЛ НЕ ТЕРЯТЬ МЕДАЛЬОН. ОН ИЩЕТ СПОСОБ ДОБРАТЬСЯ ДО МЕНЯ. Я ЧУВСТВУЮ. НО ТЕПЕРЬ… ТЕПЕРЬ Я ПРОСТО… Я…я...

Я бросилась на верх, чувствуя, что еще немного, и от корчмы не останется и камня на камне, потому как голос перешел на ультразвук. Душа бурлила, мозг кипел. Острое чувство сильной неприязни и отвращения, выражающееся желанием взять и уебать объект, в миру известный как Йорвет, наличествовало. Меня словно закинули в дерьмо, поваляли там от души, потом пару раз пнули, поплевали напоследок и ушли, оставив совсем одну.

Лишь в своей комнате, вдоволь наревевшись и хорошенько поколотив стену (она-то точно не даст сдачи и просто стойко переносит атаки), я начала приходить в себя. Котик взирал на все это из-под кровати, как настоящий мужчина, зная, что нет смысла лезть к разъяренной женщине. От этого можно получить под хвост, поэтому лучше отсидеться в укромном месте, а потом прийти как панацея, когда я буду уже гораздо более миролюбива. Видимо, ведьмак решил примерно то же самое – что мне надо побыть одной, разобраться в себе и пережить горе, при этом не надавать горячих пирожков тем, кто сунется под руку. Прошло уже больше часа, а он не появился. Я всхлипнула, в очередной раз жалея себя и начиная примиряться с тем, что жизнь – дерьмо, мы все – умрем, а солнце – ебаный фонарь.

Я решила принять теплую ванну. Она всегда успокаивала, да и воняло от меня так, что даже кот, прикрывая лапой нос, залез под кровать и не хотел выходить в объятия, опасаясь за чистоту своей шкурки. В горячей воде мысли начали возвращаться в привычное русло. Завтра попробую поискать снова, но прежде загляну в ломбард – вдруг кто-то более удачлив, чем я… Опять-таки, не следовало горланить на ведьмака – он-то ни в чем не виноват и просто случайно оказался рядом, за что и получил, как всегда (не в смысле, что я на него постоянно наезжаю, а в смысле, что вечно крайним выходит Геральт – от убийства Фольтеста, до того, кто будет искать ингредиенты для противоядия). Настоящий источник неприятностей сидел за соседним столом и развлекался, наверняка довольный случившимся. Прав Киаран, тысячу раз прав, что Йорвета хлебом не корми – дай поиграться с одной Amadanwed. Вот только игры у него лютые и изуверские, типа «Инквизиция для самых маленьких». Как и он сам, извращенные садизмом. Никогда не прощу. Скрипнула дверь и, будто бы пытаясь не раздражать лишний раз, осторожно захлопнулась – вернулся Геральт, но, видимо проверяя настроение, ничего не сказал лишь замер, прислушиваясь. Наверное, думал, что я все еще буйствую и не стремился к новому конфликту. Ориентируясь по звукам, доносящимся из-за перегородки, я определила, что друг спокойно выдохнул, осознав, что буря прошла, наступает штиль. Присел на кровать, ожидая дальнейшей реакции: скажу ли я что-нибудь или просто лягу поспать, обижаясь на весь мир, чтобы с утра снова проснуться вполне бодрой Аникой. Я вылезла и закрутилась в полотенце. Пора произнести слова сожаления, раскаяния и клятвенно обещать держать себя в руках, случись что-нибудь подобное. Он столько делает для меня, а я повела себя, как самая настоящая неблагодарная тварь. И теперь я чувствовала свою вину – Геральт был сейчас, на данном этапе жизни, ближе всех остальных. Он и Трисс, Лютик и Золтан – вот и все те, кто у меня есть и кем я действительно дорожу. Я, конечно, порой воспринимаю заботу как должное, но ведь прекрасно понимаю, что на самом деле, без них я бы просто не выжила и не хотелось, чтобы Белый Волк почувствовал, будто бы он – просто подушка для битья. Ведь он для меня практически как брат, ну, в может быть, в крайнем случае, как дядя. И заодно попросить денег, вдруг завтра в ломбарде мне повезет. Однако, выйдя из-за ширмы, я почувствовала вновь наэлектризовавшийся воздух вокруг себя. На кровати расположился Йорвет, перелистывая книгу по Старшей Речи. Лицо его имело скучающее выражение – ни грамма сожаления или раскаяния. Эльф думал, что теперь просто может заявиться в мою комнату? И безнаказанно провести остаток своих дней, зная, что мне сегодня пришлось испытать?

Ну, уж нет, господин Йорвет, час презрения близок. Я схватила какую-то доску, которая лежала для растопки камина и в три прыжка оказалась около его головы, прицеливаясь поленом правосудия аккурат к макушке. От удара скояʼтаэль увернулся и ловко схватил орудие мести. Повернув деревяшку в руках (вместе со мной, сил ему для этого доставало), эльф практически закинул меня животом к себе на колени и отбросил бесполезную палку.

– Чего приперся, дрянь такая? – зашипела я, пытаясь встать. Гарпия сейчас, по сравнению со мной просто образец добродетели. – Позлорадствовать?

Не обращая на попытки вырваться никакого внимания, эльф движением профессионала схватил левую руку, завел мне за спину и, нейтрализовал опасную, с моей точки зрения, меня. Так обычно бойцы в свободном реслинге держат противника на земле, ожидая, когда судья досчитает до десяти. Не собираясь вот так просто сдаваться, я попыталась свободной рукой схватить Йорвета за бок, и, одновременно со всей силы укусила за ногу. Лидер белок зашипел, и с трудом оцепив мое лицо от эльфийской плоти, не больно, но настойчиво ущипнул за щеку.