Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
Внутри вновь разгорелась борьба. Солдатские рефлексы требовали не останавливать шаг. Они же умоляли не подходить к двери, давая шанс организму избавиться от источника моего личного девиантного поведения. Противоречивость команд вводила меня в состояние беспокойства, сердце начало бешено сменять ритм, мышцы налились свинцом. Мой путь был похож на походку сломанного щелкунчика, которому явно не хватало энергии в батарейках, но который все же старался выполнить свою задачу, пусть и прерывисто.
Дверь распахнулась. Чернокожий андроид, являющийся одним из операторов, спокойно вышел из кухни. Его диод горел красным, а руки были перепачканы голубой кровью. Он не одарил меня и взглядом. Его уверенная походка не выдавала в нем что-то неправильное, неестественное для машины, но капающий тириум с пальцев, оставляющий за собой дорожку, определенно принадлежал не ему. Я проводила его взглядом, ощущая, как кровь стынет в жилах.
Мысли о намеренном позволении Коннору умереть вдруг стали мерзкими и вызывали тошноту. Я ощущала горький привкус отвращения к самой себе. Ноги бросились на кухню, и от стен отражалось эхо ударяемых по кафельному полу протекторов. Солдат внутри уже требовал хорошей порки, но избивать себя, как Добби из «Гарри Поттер» мне не хотелось. Вполне достаточно было чувства собственной ничтожности.
Пол на кухне был залит тириумом. Двое оставшихся андроидов безучастно смотрели перед собой, словно бы перед ними только что и не происходила драка. Коннор с жутким выражением лица полз по полу на животе, протягивая руки куда-то под стол. Выражение лица и вправду было завораживающим: андроид искажал губы и щурил глаза, словно бы… чувствовал боль?
– Хэнк…
Хриплый голос вывел меня из ступора. В один прыжок я оказалась рядом с Коннором. Андроид позволил перевернуть себя на спину, и я, отшатнувшись, упала на кафель. Его рубашка была залита голубой кровью. Пуговицы были разорваны на продырявленном животе, внутри которого переливались и передвигались тяжелые трубки с тириумом. Несколько трубок со стороны грудной клетки и имитирующих дыхание голубых легких слепо торчали посреди пустого пространства, из двух капала голубая жидкость. Перед взором возник лежащий андроид на груде хлама. Его руки были расставлены в стороны, он пытался взлететь в небо, но вместо этого лежал посреди заброшенного здания, словно ненужный хлам.
– Там…
Реальный Коннор не расставлял руки в стороны и не собирался покидать этот мир. Он слепо смотрел куда-то под стол, а его рука тянулась в том же направлении. Только через секунду я поняла, что у андроида отсутствует механический орган, замещающий сердце.
Тириумовый насос был слегка правее той стороны, куда указывал Коннор. Я четко ощущала привкус крови во рту, испарину на лбу, слабость в мышцах. Он умирал, отключался, впадал в транс – это можно было назвать как угодно, но чем бы оно ни было, я не хотела этого допускать. Голубое сердце, внешне напоминающее гранату, оказалось в моей руке. Оно было абсолютно холодным и бездвижным, но жидкость внутри все же перемещалась вдоль стенок. Внутри переливались сотни, тысячи, миллионы молекул и ионов, и каждая из них блестела приятным мерцающим бликом.
– Что мне делать?
Андроид не ответил. Он дрожащей рукой выхватил биокомпонент и ловко вставил себе в сердце. Внутренние органы издали гудящие щелчки, а тириум перестал сочиться из вставленных в насос трубок. Диод на виске Коннора сменил красный цвет на желтый.
– Его нужно догнать!
Голубые пятна на белой рубашке расползались во все стороны, но, смотря на рвение Коннора продолжить схватку, можно было сделать вывод, что никто только что не умирал на этом черном холодном полу. По моим рукам постепенно стекал тириум, вот-вот грозящий испариться. Андроид резво встал на ноги и ринулся к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как на рефлексах броситься за ним.
В коридоре стояла суматоха. Девиант уже столкнулся со стоящим у лифта спец-агентом, стараясь выхватить у последнего дробовик. Подошва на моих ботинках напрочь испачкалась в голубой жидкости, и каждое неловкое движение могло стать причиной потери передних зубов. Все происходящее словно зависло в немом, замедленном кино. Коннор стремился как можно быстрее достигнуть девианта, застав врасплох окружающих офицеров. Хэнк стоял у левой оранжевой стены, и что-то подсказывало мне, что он, как и я, наблюдал за всем происходящим через призму замедленного видео. У меня было всего несколько вариантов. Я выбрала один из самых доступных.
Ноги восприняли мысль как приказ к действию, и я уже на всей скорости, поскальзываясь о треклятый гладкий пол, неслась к лейтенанту. Коннор-катана больно бил по пояснице, в прошлом тугая пряжка в конец ослабла. Хэнк не видел меня, да и вряд ли бы стал обращать внимание, наблюдая за бегущим к девианту Коннором. Внутри все встревоженно напрягалось, прогноз о возможном неуспехе выбранного варианта был больше, чем восемьдесят процентов, но я отбросила эти мысли, заставив мышцы работать на рефлексах. Андерсон был застигнут во время: в коридоре послышались первые выстрелы, когда я, зацепив Хэнка за шиворот зимней куртки, отбросила за свою спину.
В ушах прозвенел еще один выстрел. Плечо обожгло адским пламенем.
Девиант упал к ногам Коннора. Из его черепушки сочилась густая голубая жидкость, не похожая по консистенции на обычный тириум. Тело жгла боль от кончиков волос до пальцев ног, и я не могла соображать, лежа посреди кафельного пола. Однако мысль о возможном наличии у андроидов мозга почему-то вдруг позабавила меня. Сердце, кровь, мозги… чем еще они на нас похожи, кроме как внешних и внутренних данных?
– Ахренеть!
Андерсон, как и я, валялся на кафельном полу коридора. Его куртка и руки были измазаны оставленным Коннором тириумом, но он был жив и даже цел. Натасканный на прогнозирование разум пытался понять, как так вышло, что Хэнка даже не зацепило, учитывая низкие шансы на успех? Однако меня в целом радовала выполненная задача, хоть я и была на грани бессознательности.
Языки пламени лизали плечо со всех сторон. Я не могла самостоятельно осмотреть себя, ранение было слишком серьезным, однако я чувствовала, как кровь заливает всю правую часть тела. Мне удалось перетащить себя к стенке, оставляя кровавую лужу, и осмотреться. Вокруг лежало по меньшей мере пятеро трупов. На некоторых была униформа ФБР. Неизвестно, чем бы обернулась жизнь Андерсона, если бы я пошла на поводу прогнозов собственного мозга.
Коннор оказался в считанные секунды рядом. В глазах темнело, каждая клетка верещала жутким визгом, сводя меня с ума. Боль пульсировала в органах, в груди, в животе; боль сковывала конечности, заполоняла мозг; боль текла по моим жилам. Из глаз безостановочно сочились слезы, стараясь скинуть с нервной системы лишнюю нагрузку и не позволить мне впасть в болевой шок. Я не видела своей раны и не знала ее серьезности, но чувствовала, как организм начинает интенсивно перебрасывать всю энергию на регенерацию. Сосуды по очереди закупоривались, но ресурсов во мне было настолько мало, что процесс грозился остановиться.
Сквозь туман в голове я видела протянутую руку. Она мне не нравилась. Мне в нем ничего не нравилось.
– Нет, – левой здоровой рукой я откинула кисть Коннора. Его глаза плыли в пелене боли, но он наверняка смотрел на меня с явным недоумением от столь странного иррационального отказа.
– Я хочу помочь.
– Нет, все заживет… не надо.
– Прошу, – он смотрел мне ровно в глаза, говоря спокойным, размеренным голосом. Я не видела его зрачков, не видела радужки, перед взором все плыло от внутреннего пламени и слез, но его тон подействовал на меня как успокаивающее. – Позволь мне помочь.
Андроид не использовал ранее столь наглых обращений, и это подкупило меня. Я сосредоточила свой взгляд на его глазах, и вдруг осознала, что никаких зрачков и нет: из глубины глаз на меня смотрели мелкие, едва различимые линзы.
Правая часть тела импульсивно отдалась жаром, когда Коннор попытался поставить меня на ноги. В холле собралась кучка полицейских и судмедэкспертов, каждый тянул голову повыше, пытался рассмотреть как можно больше. Никто из них и не пытался помочь. Все они воспринимали нас как потенциально опасных машин, и каждому было в диковинку смотреть, как бесчувственный солдат корчиться на полу от боли. Хэнк все еще полулежал на полу. В его взгляде читался испуг, ошеломление, даже вина. Старик все еще не понимал, что произошло, и на его лице отразилась ясность только когда андроид попытался меня поднять. Он тут же вскочил на ноги, но, поскользнувшись на голубой крови, вновь плюхнулся на задницу.
– Она не дойдет, – старческий, наполненный испугом, голос старика доносился до меня, как из-под подушки. Организм направлял все жизненные ресурсы в плечо, и остальные органы истощались. Стоило мне встать на ноги, как те подкосились, а из груди вырвался протяжный стон.
Андроиду дважды повторять не пришлось. Он резко подхватил мое оседающее тело и поднял на руки. В любой другой ситуации я наверняка повалила бы андроида на пол, дав смачную пощечину, но сейчас мне было все равно. Кровь хлестала из разорванного плеча, в глазах мутнело. Единственным чувством внутри было чувство боли. Неужели придется каждый раз получать пулю, чтобы переставать ощущать эмпатии к этой имитации человека?
Мой вес не превышал 60 килограмм, но Коннор нес меня так, словно этих килограмм и не было. Голубая кровь на полу кухни, куда занес меня андроид, уже практически выветрилась. Вскоре единственным доказательством произошедшей здесь драки останутся только раскиданные столы. Оставшиеся два андроида-телеоператоров так и стояли на своих местах со сложенными сзади руками. Сознание воспринимало их враждебно на рефлекторной основе, и от нервного возбуждения я почувствовала, как впрыскивается адреналин в кровь. В глазах проявилась ясность. Слух вновь обрел чуткость.
Коннор аккуратно усадил меня на уцелевший стол. Хэнк плелся все это время за нами, но совершенно не находил слов. Он встревоженно рассматривал мое ранение, которое закрывали темные разорванные лоскуты комбинезона. Внутренняя боль все еще сжимала в тиски тело, но адреналин от нахождения рядом потенциальной опасности не позволял ей овладеть разумом. Я враждебно косилась на непричастных андроидов, заставляя организм использовать все больше адреналина.
– Я должен это снять, – андроид предупредительно взглянул на меня. Его ровные брови вздернулись вверх, а взгляд в безмолвном вопросе спрашивал у меня разрешения. Ответом стал кивок затекшей шеи.
Правая сторона комбинезона пропиталась кровью. В местах ранения от резкого перепада температур кожа обуглилась, слившись с лоскутами рукава воедино. Андроид аккуратно расстегнул молнию, обнажив белую майку. Даже по ней расползались красные пятна. Каждое движение вызывало во мне боль и приступ тошноты, но я вновь поворачивалась к андроидам-телеоператорам. Инстинкт выживания требовал немедленной атаки и истребления источника угрозы, но я подавляла желание, используя только естественный адреналин.
Поднять руку самостоятельно было невыносимо. Коннор, поняв эту в ту же секунду, как попытался стащить комбинезон, мягко поднял мою кисть вверх и потянул рукав вниз. Адское пламя возгорелось в плече с новой силой. Мне казалось, что с меня живьем сдирают кожу, и возможно это было идеальным эпитетом: прямое попадание дробовика с короткого расстояния могло просто на просто вырвать конечность, но я отделалась рваным сквозным ранением. Когда рукав наконец слез с руки, лицо стоящего сзади Хэнка стало землисто-серым.
– Так плохо? – безутешно осведомилась я.
– Хреновей не бывает.
– По ощущениям еще хуже.
– Все, я ща сблюю.
Реакция бывалого офицера была удивительной, и я решила самостоятельно осмотреть рану. Сквозная рана располагалась чуть ниже сустава, и, как ни странно, не задела кость. Пуля явно была не целой, по крайней мере, образовавшееся ранение было меньше обычной дроби. Кожа и яркие красные лоскуты мышц болтались навесу, кровь текла рекой. Лейтенант прикрыл рот рукой и отвернулся. Только сейчас до меня дошло, что в комнате не было ни единой лишней души – Хэнк закрыл дверь от посторонних глаз.
– Вам повезло, – с издевательской легкой улыбкой произнес Коннор. Его совершенно не смущал вид разорванной по краям плоти, через дырку которой можно было смотреть, как в подзорную трубу, – осколок пули прошел навылет, кость и сустав не задеты. Сосуды уже начинают срастаться. Как долго может уйти на восстановление?
– Два дня, – я быстро прикинула тяжесть травмы, – в худшем случае – четыре.
– Я должен обеззаразить рану, пока сосуды не закупорились окончательно.
– У меня в ремне несколько отсеков. Найди бинты и склянку с бурой жидкостью.
– Вы уверены? – андроид нахмурился, как только услышал слово «жидкость». Его губы остались полуоткрытыми, и я почувствовала новую порцию адреналина, – заливать открытое ранение стерильным веществом не самая лучшая идея.
– Просто сделай это и все.
Коннор, не подав ни одного признака смятения, молча начал шариться в капсульных отсеках кожаного ремня. Он наклонялся так близко, что едва не касался ухом моей шеи. Впервые за проведенное время я заметила признаки имитированной щетины, словно бы он только что вышел из ванной комнаты с бритвой в руке. Сколько еще я должна найти в тебе прекрасных вещей, чтобы окончательно лишиться разума?..
Наконец, бинты и склянка оказались в руках детектива. Все это время я старалась цепляться взглядом куда угодно, только не смотреть в его сторону и не чувствовать его чрезмерную близость. Вот Хэнк все еще с испугом смотрит на разорванную плоть женского плеча. Голубая кровь на его ботинках и куртке начала испаряться, но кожа рук, которая уже впитала в себя часть тириума, была окрашена в синий цвет. Его это не смущало и не отвращало, по крайней мере, не так сильно, как струящаяся кровь из моего плеча. А вот закинутый под стол нож, на котором виднелись голубые капли. Неужели девиант успел оставить на Конноре и другие следы?
– Я могу что-нибудь сделать? – тихо осведомился лейтенант, не отрывая глаз от раны, которую андроид щедро поливал рубинового цвета жидкостью.
– Да, если не сложно. Найдите воды. Мне скоро потребуется крупное количество ресурсов.
– Жидкость в организме только разжижит кровь. Вы потеряете еще больше.
Я смирила Коннора саркастичным взглядом, и тот вновь вернулся к обработке раны. Кому-кому, а мне точно лучше знать, что делать с собственным телом.
– Да, хорошо… и это все?
– Пожалуй. Спасибо, лейтенант.
Мужчина, протерев ладони друг об друга, словно те были в пыли, развернулся и уже хотел выйти из комнаты, как вдруг обернулся назад.
– Я… должен, наверное, поблагодарить… – слова давались старику тяжело в силу его обычного агрессивного настроения, но я видела, как много отражается вины в его глазах, – за спасенную жизнь и все такое.
Спасение Хэнка в большей степени было вызвано внутренними солдатскими установками, чем какими-то собственными личными побуждениями. Но Хэнк старался выразить свои редко всплывающие на поверхность благородные чувства, и я не могла кинуть в лицо старику факты о своей работе.
– Все хорошо, Хэнк. Меня гораздо легче починить, чем вас.
Андерсон был доволен ответом. Он нахмурено потряс пальцем, как обычно трясет пьяный человек в сторону удачно пошутившего пьяного друга, и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. В комнате воцарилась тишина. Андроиды так и стояли совершенно неподвижно, отблескивая своими отличительными светодиодными знаками на костюмах. Последние капли стерилизующей жидкости были пролиты, и плоть вокруг раны начала щипать. Вещество было разработано сразу после того, как генетикам удалось усовершенствовать регенерацию человеческой ткани. Заживление происходило быстро и успешно, но из-за слишком стремительно закупоривающихся сосудов оставался вопрос возможного заражения крови. Обычные обеззараживающие вещества не подходили для открытых ран новых генетически созданных тканей, и в результате этого возник вопрос о создании соответствующих лекарств. Это использовалось уже больше сорока лет.
Несколько капель попало на пиджак Коннора. Жидкость не стала впитываться, соскользнув с ткани на пол, словно капля дождя с оконного стекла. Я тут же заметила, насколько чистым был пиджак андроида. Из его тела изливался тириум, он нес окровавленную меня на руках, но пиджак как будто бы и не принимал в этом участие.
Андроид внимательно проследил за моим взглядом. Поняв, куда именно я смотрю, Коннор стянул с себя пиджак и уложил на соседний стул. Его белой рубашке повезло меньше: пуговицы оторваны, синие пятна вперемешку с моей красной кровью разрисовали белоснежную ткань. Механическая и человеческая кровь перемешивались, пропитывали друг друга, создавая новые оттенки. Это было пугающе красиво. По-своему совершенно.
– Я ведь тоже должен поблагодарить вас, – Коннор с особой осторожностью бинтовал плечо, стараясь лишний раз не задевать мою кожу прикосновениями, – я бы отключился, если бы вы вовремя не вошли в комнату.
– Ты вроде не выполнил свою задачу. Девиант мертв, в твоем животе дырка. Я должна была последовать за тобой, и это мой просчет. Пора прислушаться к Хэнку и перестать идти у тебя на поводу.
Коннор не ответил. Моя речь была бесчувственной, но произнесена с явным давлением. Я четко понимала, что это и есть моя ошибка. Настояв я на своем, как и следовало нормальному бойцу, ничего бы этого не случилось. Теперь же организму придется работать в усиленном режиме несколько дней, а Коннору заделывать дырень в животе.
– Вам следует перестать так часто подставляться под пули.
Плечо начинало покалывать, и боль постепенно покидала тело. Разум был все еще не достаточно ясным, мне хватило сознания, чтобы прочувствовать ноты беспокойства в голосе Коннора. Возможно, это была лишь игра собственного воображения. Андроид все так же медленно и бережно перевязывал руку, не источая ни капли взволнованности. Со стороны он выглядел, как ювелир, с трепетом относящийся к огранке бриллианта, но совершенно не испытывающий к нему хоть какого-либо интереса.
– Ваш организм хоть и изменен на генетическом уровне, но все так же устаревает. Слишком частые серьезные повреждения изнашивают клетки, замедляя процесс регенерации. В конце концов, с таким отношением эта способность полностью исчезнет.
Разговор о регенеративных способностях был неприятным, но вполне справедливым. Я знала, что именно подразумевал андроид. Клетки и ткани солдата изнашивались очень долгое время, но все же этот процесс был необратимым. По подсчетам физиологов, престарелый возраст должен настигнуть бойца через без малых двести пятьдесят лет, и вместе с ним постепенно начнет затухать способность к ускоренному заживлению. Однако тонкости заживления были скрыты не только в возрасте. Крупному износу подвергался мозг. Каждое новое крупное ранение ввергало центральный нервный орган в бешеный режим, при котором мозгу приходилось за считанные секунды решать из какого органа забирать энергию на регенерацию тканей. Высокая потребность в ресурсах заставляла солдата поглощать не малое количество пищи и воды, которые обычный человек употреблял не меньше, чем за неделю. Если же ресурсов не хватало – клетки начинали истощаться, а вместе с ними – падать скорость заживления тканей.
– А ты подготовился, не так ли? – я сухо посмотрела Коннору в лицо. Он не ожидал от меня такого внимания, и на несколько минут, встретившись со мной взглядом, остановил свое дело, – название и возраст подразделения, особенности солдат. Ты про меня что-то знаешь?
Зрительный контакт доставлял ему дискомфорт. Его глаза блестели в свете ламп, мне казалось, что я даже могла увидеть свое отражение. Губы вновь приоткрылись в беззвучном испуге: настолько он был настигнут врасплох.
– Нет, – короткий ответ был исчерпывающим, но андроид, вернувшись к делу и руками и взглядом, продолжил свое пояснение, – все данные о жизни бойцов удаляются из сети.
– Серьезно?
– Вы не знали?
Я и в правду об этом не знала. Документальные и административные подробности подразделения нас не касались. Во время моего соглашения и подписания договора на разрешение хирургических операций было озвучено, что все будет происходить под строгой анонимностью, но никто не предупреждал, что вся биография просто сотрется подчистую. В прошлой жизни у меня были друзья, и даже больше чем единицы. Каждый из них имел хоть несколько публично выставленных фотографий со мной. Я могла только представить, как какая-нибудь Клара однажды утром открыла Facebooke и увидела пустую клетку в месте, где раньше было совместное фото.
– Тебе тоже нужно подлечиться, – я кивнула головой в сторону открытой раны под рубашкой Коннора. Левая ладонь так же имела порез, однако тириум из нее не вытекал.
– Меня починят, как только я вернусь в «Киберлайф».
Следующие несколько минут прошли в тишине. Андроид старательно закрывал рану, едва ли не собирая куски плоти в единое целое. Его выражение лица было таким, словно бы он каждый день обрабатывал пулевые ранения и копался в человеческом мясе.
Блок-наушник мирно загудел. От неожиданного звука я дернулась, и бинты из рук Коннора упали на стол. Я совсем забыла об отсрочке рапорта, который пару часов назад должен был передаться администратору. Связной мог потребовать отчетности в любой день с восьми утра до шести вечера, и это мог быть абсолютно любой момент. Отсрочка позволяла отложить рапорт в срок до суток, и это было удобно: кто знает, в какие неподходящие для работы минуты соизволит заявиться администратор.
– Добрый день, Энтони.
– Добрый день, – женский мягкий голос показался мне слащавым и неприятным. Диагностические результаты могли уже прийти руководству, и каждый такой звонок заставлял мое сердце замирать. Что будет, если она сейчас отзовет меня на базу? Мне придется все вот так бросить, оставить съемный дом со всеми вещами, сесть на гребанный, уже надоевший мне кожаный диван в участке и ждать, когда двое или трое таких же, как я, заберут мое бренное от страха тело.
– Назовите номер.
– Серийный номер: тысяча триста девять, – испарина проступила на лбу. Коннор не смотрел мне в лицо, всем своим вниманием сосредоточившись на вновь проступившие на повязке капли крови. Организм определенно испытывал стресс, и неритмичные толчки сердца заставляли прорывать закупорившиеся сосуды.
– Серийный номер верен, идентификация голоса прошла успешно. Какой день вы находитесь в распоряжении полицейского департамента города Детройт?
– Десятый день.
– Каково ваше расположение?
– Нахожусь по руководством лейтенанта Хэнка Андерсона, ведущего дела по девиантам, – голос женщины-программы не был строг, укоризненным или подозревающим, но данный факт не облегчал моего возбужденного от страха состояния.
– Опишите свое состояние.
– Рваная сквозная рана в правом плече от пулевого дробного выстрела. Наставник цел. На восстановление уйдет до четырех дней.
– Я передам информацию администратору. Отключаюсь.
– Отключаюсь.
В голове вновь раздался тихий гудок. Скованные легкие в ту же секунду судорожно вдохнули воздух, и я ощутила, как мышцы каждой части тела расслабляются. Испарина на лбу начала сходить на «нет».
– Вы встревожены. Что-то не так? – андроид изрядно перепачкал свои белые рукава с серебряными запонками кровью густого красного цвета, но останавливаться на этом не стал. Ему пришлось сменить верхнюю часть бинта из-за вновь проступившей крови, но он полностью сконцентрировался на своей работе. Испарину на лбу он не заметил.
– Я и вправду слишком часто получаю пули в этом городе.
– Вы выполнили свою задачу. Спасли лейтенанта и не позволили отключиться мне. Я думал, это главное.
– Да, но… рапорт отправится верхушке. Они не любят, когда бойцы слишком часто прикрывают спины своим наставникам. Считается, что раз бойцу так часто приходится получать пулю вместо другого, значит, он же сам и создает такую ситуацию, при которой спасти жизнь наставника можно только путем своей жизни. Это далеко не идеальный показатель солдата.
Наконец, андроид закончил работу. Плечо туго стягивали слои бинтов, однако наружу уже начала проступать кровь. Она не лилась рекой, как двадцать минут назад, но если я не употреблю что-то съестное – лучше не станет. Коннор вновь надел свой пиджак, скрывая красные и голубые пятна крови на рубашке.
Мне срочно стоило покинуть здание, чтобы заняться своим здоровьем. В лучшем случае, если я примусь за это в ближайшие пару часов, то лечение растянется на два дня. Коннор-катана слабо стукал меня по затылку, словно осторожно, без укора напоминал о своем существовании. Я аккуратно попыталась снять оружие со спины здоровой рукой, но выгнутый позвоночник острой болью запротестовал. Боль вновь раскатилась по телу, и я беззвучно вскрикнула.
– Я помогу.
Коннор уже протягивал руки к Коннору-катане. Завидев его надвигающиеся ладони, я раздраженно и одновременно плавно отбила их в стороны. От новой волны боли в глазах плыло, но даже оставшегося зрения хватило, чтобы разглядеть спокойствие в лице андроида. Он был перепачкан своей и моей кровью, внутри него зияла дыра, в ладони был крупный порез. Но он был абсолютно спокоен. Механически спокоен.
– Я не оставляю отпечатков пальцев, если вы так этого боитесь. К тому же, уверен, что вашему оружию точно хуже не будет.
Он был абсолютно прав. Глянув за свое плечо, я отметила огромные кровяные потеки на рукоятке. Сгустки засыхающей крови въедались в швы между черно-красными переплетениями. Внутренний зуд застучал по черепной коробке, как дятел в поисках пищи в старой коре дерева. Он требовал взять катану в руки и осмотреть, и, может быть, даже начать оттирать пятна здесь и сейчас, используя чистые участки собственной майки. Сегодня явно будет мало одного полировочного вещества.
Коннор обошел меня из-за спины. Его отсутствие в поле зрения приносило слишком много дискомфорта, но я не стала сопротивляться – катане и вправду уже не станет хуже, а мне и вовсе на все плевать с высоты пульсирующей боли. Я медленно подняла здоровую руку, ощущая отдающуюся боль в правом плечевом суставе. Ремешок тут же скрылся из вида, и вскоре катана спокойно лежала рядом на столе. Сая была испачкана в голубой и красной крови, однако это было не так страшно, как забившаяся кровь в рукоятке.
– Я могу ее понести, – услышав эти слова, я тут же прижала Коннора-катану к столу собственной рукой.
– Я тебе не настолько доверяю.
– Это нужно снять.
Под «этим» андроид подразумевал левый рукав комбинезона, который должен будет завтра отправиться в утилизирующий центр подразделения. Холодные пальцы Коннора потянули левый шиворот комбинезона вниз, освобождая спину от черной тугой ткани. Его пальцы мимолетно касались моей кожи. Они были холодными и теплыми, гладкими и шершавыми. Под совершенной бионической кожей ощущалась прохлада пластика, он аккуратно снимал с меня рукав, то и дело придерживая мою руку своей. Тело отзывалось тысячами разрядов, привычный холодный солдатский рефлекс внутри скрылся, оставив в голове только ощущение восхищения от этих мимолетных прикосновений. Толпы мурашек уже поднимались от кончиков пальцев ног вверх, и я с силой подавила их в районе бедер. Выше они не поднялись.
– Вам нужен отдых, – в то время как внутри меня происходила буря, андроид говорил совершенно обыденным голосом. Это показалось мне оскорбительным и таким унизительным… неужели в этой комнате схожу с ума только я? – Мы с лейтенантом отвезем вас домой и вернемся в участок. Думаю, что сегодня вам больше не стоит сопровождать нас.
– А тебе разве не нужна помощь? Ты потерял много тириума. Разве ты не вернешься домой?
– У меня нет дома, но если вы под домом подразумеваете башню «Киберлайф», то сегодня вечером меня починят. Оставшегося тириума хватит.
Наконец, верхняя часть комбинезона была спущена, и Коннор перестал соприкасаться с моей спиной. Этот факт меня радовал, и в то же время на затворках мозга заставлял разочаровываться. Андроид показался из-за спины. Его руки вновь потянулись ко мне, и поначалу я даже хотела отразить очередное прикосновение ударом под дых, но все оказалось гораздо невиннее: Коннор бережно повязал рукава комбинезона вкруг моей талии, не давая им болтаться по воздуху. Он внимательным взглядом опытного хирурга наблюдал, как я встаю на ноги, готовый вот-вот броситься на помощь.
– Ты ведь тоже проходишь диагностику, Коннор.
– Конечно. Я каждый день себя тестирую, чтобы предотвратить возможные сбои, – четко, по-солдатски, отчеканил андроид. На его щеке красовались несколько голубых и красных пятен, черные изящные туфли окрасились в разные цвета. Сейчас он был похож на человека, который совершенно случайно забрел на фестиваль красок. Ему наверняка придется выкинуть костюм.
– Могу я задать тебе вопрос?
Ответа не последовало – Коннор коротко кивнул, внимательно смотря в мои глаза. Я ощущала дикий, животный страх внутри, но мне было важно получить ответ.
– Ты боишься? Каждый раз, когда диагностируешся?
Привычная полуулыбка сошла с губ андроида. Его взгляд бегал по моим глазам, стараясь найти причину такого странного вопроса. Мне нравилось смотреть на его замешательство, нравилось наблюдать, как бегают его глаза, постепенно хмурятся брови. В его коротком молчании можно было гораздо больше услышать, чем в длительном разговоре.
– Нет. А вы, мисс Гойл?
Я, искоса глянув на Коннора, медленно побрела к выходу, ощущая четкую пульсирующую боль в плече. Андроид остался без ответа, но я была уверена, что он услышал его во внезапно изменившимся ритме биения моего мышечного двигателя.
Людей в холле добавилось. Некоторые искоса смотрели в нашу сторону, кто-то старательно не замечал. Тела убитых агентов в коридоре уже спешно накрыли белыми полотнами, а запах пороха дополнился кровавым запахом смерти. Те люди, что нескрываемо пялились в нашу сторону, готовы были упасть в обморок, и это не было бы удивительно: я, как и Коннор, была залита разноцветной кровью, испачкались и склеились даже концы длинных волос в конском хвосте. Меня смело можно было отправить на съемки в какой-нибудь боевик или фильм ужасов, где главная героиня, наверняка знающая все виды боевых искусств, в одиночку сражается с инопланетными вторженцами.
По пути к лифту нас встретил Хэнк. Его дыхание было сбитым, а движения – вялыми. Должно быть, он пробежал немало этажей. С момента его исчезновения прошло, по меньшей мере, пятнадцать минут. Только сейчас, увидев его, я вспомнила, что посылала за водой, однако на поиск воды не могло уйти так много времени: в студии находилось как минимум два автомата с напитками. Однако старый офицер безмолвно оправдал свое длительное отсутствие. В его руках было несколько свежих сэндвичей с курицей, которые мне нужны были сейчас как никогда.
