Текст книги "Бесчувственные (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Коннор, – андроид даже не дернулся на звук своего имени. Он шел, не сворачивая с дороги, пока я впопыхах семенила рядом. – Я тебе должна сказать спасибо. Не только за то, что ты помог мне сбежать из участка. Но и за… в общем, ты понял. Кто знает, чем бы все это обернулось, если бы ты не успел.

Коннор дрогнул головой в мою сторону, но смотреть на меня не стал. Вряд ли бы он стал принимать мои слова всерьез, особенно теперь, когда цель была так близка. Но мне нужно было сказать «спасибо». То самое сраное «спасибо», которое неделю назад заставило меня задыхаться посреди собственного дома.

– Ты соврала, не так ли?

Брошенные на ходу слова уносились порывами ветра прочь, но я отчетливо слышала все сказанное теплым голосом андроида. Он по-прежнему не смотрел на меня, я же не спускала с него глаза. Ноги в любой момент могли запутаться в снегу или каком-либо мусоре. Однако перспектива быть поваленной собственной нерасторопностью меня не волновала.

– О чем ты?

– О том, что с тобой будет после возвращения обратно. Администратор, тренер… ты ведь соврала.

Это был не вопрос. В этот раз андроид бросил на меня взгляд, и сквозь приподнятый край серой шапки я заметила тусклый блеск желтого цвета на виске андроида. Может, он шел уверенно и быстро, его движения были точны, но в голове у него явно все было не так хорошо. Впрочем, как и у меня.

Поняв о причине вопроса, я отвернулась от андроида. Дорога вдруг стала для меня гораздо важнее, чем сам спутник. Жар под курткой вновь вернулся, и на мгновение руки захотели сорвать этот дурацкий синтепон. Я чувствовала, как кожа покрывалась краснотой, обжигалась от порывов морозного воздуха. Вертящиеся вокруг диода на виске андроида мысли резко изменили направление. Теперь в центре стояло подразделение. Славное будущее в кругу бойцов было навсегда закрыто, но возвращаться в мир, представляющий собой руины прошлого и будущего, не хотелось. Да, я соврала. Я не стану тренером и уж тем более секретарем. Я предпочту тьму и мрак на холодном хирургическом столе.

– Какая теперь разница.

– Это глупо, – констатировал совершенно спокойным голосом андроид. – Глупо и иррационально.

– А у тебя есть другие идеи?

Нахлынувшая ярость вдруг овладела сознанием, и я встала как вкопанная посреди темного тротуара. Коннор так же остановился, оторвавшись от меня всего на пару метров. Его темные, блестящие в свете уличного фонаря глаза метали в меня спокойные, но недоуменные взгляды. Его губы вновь приоткрылись, и это вызвало во мне еще одну волну злости. Но на этот раз на себя и свою беспомощность.

– Я просрала всю свою жизнь. В этом мире у меня нет ничего! – холодный воздух обжигал легкие, но слова вырывались из меня с таким остервенением, что остановить их было уже невозможно. – Ни дома, ни близких, ни семьи. Даже друзей! На протяжении всей жизни я теряла то, что кропотливо строилось этими же руками, и даже когда все что от меня требовалось – выполнять свое дело и не вякать – я не справилась! Надоело уже прятаться по углам и искать куда бы приткнуться. Еще семь лет назад стало понятно, что мне здесь делать нечего. Хотя тебе это вряд ли понять, да? У тебя же ничего, кроме твоего вшивого задания в голове нет.

Швырнув последние слова в лицо недоуменного столь резкой агрессией андроида, я прошла мимо него всего на несколько метров вперед. Злость и безысходность внутри поднимались с такой яркой силой, что совладать с ними не могли, пожалуй, даже люди, не имеющие все эти семь лет чувственного застоя. Температура вокруг меня нагревалась, словно вода в кипящем чайнике.

– Откуда ты знаешь, что в моей голове? – голос андроида не был спокойным. Он был разозленным. Тон был тихим и мягким, но резкость произнесения говорила сама за себя. Я вновь развернулась к Коннору, ощутив на себе очередной укоризненный взор темных глаз. Сердце внутри сжималось от этой собственной необоснованной агрессии, но остановить злость внутри было очень сложно.

– Да брось. Что еще может быть в тебе, машина?

Услышав последнее слово, Коннор резко выпрямился. Его темные глаза похолодели, во взгляде читалось отвращение. Да, я была мерзкой. Я ощущала это собственной кровью, чувствовала, как сердце в стенаниях обрывает все связи, слышала укор собственной взывающей к рукам андроида плоти. Сознание пыталось меня остановить, оно старательно напоминало мне о том, что все мои обиды – сплошная иллюзия, построенная на собственных желаниях. Даже Коннор-катана по своему обиженно нашептывал в моей голове.

Наконец, поняв, что перегнула палку, я закрыла лицо ладонями. Голос дрожал под давлением неспокойного мышечного органа, в ушах стоял не только ветер и шорох синтетического капюшона, но и шум бьющейся в сосудах крови. Тело ощущало на себе пристальный взгляд Коннора. Вряд ли я смогу смыть когда-нибудь с себя этот позор.

– Если ты так хочешь умереть, то зачем пошла за мной? – андроид впивался в меня взглядом все сильнее, и я сжималась в комок, старалась спрятаться в теплой куртке подальше от этого рассерженного взора. Он не кричал, не повышал тон, но буквально источал запах злости. – У тебя был шанс вернуться на базу и закончить все это. Но ты здесь. Почему?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я сожалею? Или пытаюсь исправить ошибки?

– Я хочу слышать правду!

– Я не знаю, Коннор! – крик отозвался от темных стен соседних зданий. Ветер унес его куда-то за пределы квартала, но вряд ли в радиусе километра вообще кто-то находился. – Не знаю. Мне кажется, что все, пережитое мной ранее, вело именно к этому моменту. Словно вот она – настоящая цель всей жизни. Убедиться, что ты справишься, и с тобой все будет в порядке. Я хочу видеть, как ты завершишь свое дело. Это все, что сейчас хоть как-то значимо для меня. Большего мне не надо.

– А если я не смогу завершить задание? Если все обернется не так, как задумывалось?

Коннор сделал шаг вперед, шурша слоем снега под подошвой. Во внезапно ставших встревоженных глазах андроида плескались сомнения. Он не сводил с меня взора, придавливал им к месту. Рядом с ним каждая клеточка кожи ликовала, а слезливые комки подходили к горлу, но я держалась настолько уверенно, насколько это было возможно. Он требовал ответа, а может, даже одобрения. Он был в смятении так же, как и я.

– Да наплевать, – обреченно прошептал дрожащий голос. – Это твоя жизнь, а я лишь хочу знать, что ты ею доволен.

Молчание нарастало с каждой секундой. Оно кружилось вокруг нас вместе с падающими с неба снежинками, становилось гуще и напряженней. Он был так близко, что можно было протянуть руку и дотронуться, почувствовать его реальность, а не довольствоваться воспоминаниями о протянутой в баре руке или теплоте бионической щеки на собственном лбу. Я боролась с желанием дотянуться и дотронуться до лица Коннора, успокоить его внутреннее смятение, как он успокоил мой организм в подвале дома. Но ни один рефлекс не позволял этого сделать. В конце концов, моя жизнь имела лишь один конец. Сбежать от солдат-коллег класса «первичники», разгромить дорогую технику… даже если я хотела бы избрать жизнь, подразделение такого не прощает. И любая связь или осознанная близость с андроидом могла привести к еще худшим последствиям, вроде скорби по утраченной человеческой душонке. Я уже побывала в этом кипящем котле из чувства вины и скорби по близким людям, и ввергать в это состояние и без того сомневающегося в своем программном обеспечении Коннора не хотела.

Андроид отвернулся, удрученно вглядываясь в темноту. Его диод все еще горел желтым, широкая куртка не могла скрыть прерывающегося дыхания. Пусть даже это и была имитация, но имитация идеальная. Впрочем, в нем всегда все было идеально.

– Идем, – едва ли не шепотом произнес Коннор. – Мы должны поторопиться.

Сорвавшись с места, андроид ринулся куда-то в темноту. Чувства внутри бушевали, ладонь рефлекторно вспомнила о прикосновении к груди Коннора в подвале, как только в мыслях возникла идея протянуть к нему руку. Но это чувство так и осталось невысказанным. Оно осталось там, в темном мертвом квартале.

Оставшееся время мы шли молча. Время от времени приходилось скрываться от проезжающих мимо редких машин. Коннор старательно избегал моего взгляда, иногда он обращался к странным знакам на стене. В один прекрасный момент его отрешенность была все же нарушена. Путь, который ему указал девиант в участке, требовал взобраться на оборвавшуюся лестницу. Коннор изъявил желание сделать это первым. Однако когда настала моя очередь – все же в нерешительности протянул мне руку.

Я неуверенно смотрела на мужскую ладонь. Успокоившийся глупый сердечный орган вновь забился в истерике, и в голове всплыли вспоминания о холодном белом пластике, скрывающимся за искусственной кожей. Я знала, какова на ощупь бионическая кожа андроида, но совершенно не представляла каков он настоящий.

Ухватившись за руку, я заставила все мышцы подтянуться. Коннор резво затащил меня наверх и, как только я оказалась на лестничной площадке, тут же отпустил руку. Мелкие электрические разряды блуждали по кисти, трепет внутри от этого прикосновения едва не вызвал во мне приступ восторженного удушения, но я не подала и виду. Возможно, все же перед смертью мне хотелось нечто большего, чем просто убедиться в целостности андроида. Прикосновение руки было невероятным, щемящим душу. Там, во мраке я не буду иметь воспоминаний, сознания или мыслей. Но разуму хотелось запомнить это чувство ощущения его крепких пальцев на моей руке.

Крупная часть города осталась позади. Идя в молчании, мы могли лишь метаться в догадках, как и что из себя представляет «Иерихон». Девианты стекались туда, как муравьи, таща за собой своих собратьев, надеясь на спасение. Должна признать, что увидеть реку и доки для меня было странным. «Иерихон» ощущался чем-то религиозным, таинственным, в сознании слово облачалось в крупное, старое, но крепкое здание, больше похожее на церковь. Однако представшая картина заставила меня на несколько минут забыть о нежелании смотреть Коннору в его темные прекрасные глаза.

Это была баржа. Старая и ржавая. Где-то из глубины доносились тихие скрипы прогнившего железа, на обветшалом носу красовались стертые буквы «ИЕРИХОН». Откуда у девиантов была такая любовь к заброшкам не известно. Возможно, им просто некуда было идти. Однако все же старая, едва держащаяся на плову баржа была не самым безопасным выбором. Прямо перед нами предстал широкий и высокий вход. Из глубины темноты мерцали огни, словно бы кто-то разжег костер. Мне не нравилось это место. Совершенно не нравилось! Идея посетить девиантный улей и раньше казалась безумной, но сейчас страх играл на нежелании быть потопленной в железном гробу. Это было бы очень иронично: иметь высокие способности к регенерации и не нуждаться в креме от старения больше двухсот лет, но помереть в уходящей на дно посудине, которая была старше, чем Хэнк.

Андроид уловил мой непонимающий и встревоженный взгляд.

– Мы пришли, – коротко осведомил меня уже не такой теплый, но все еще мягкий голос.

Не успела я выразить собственные сомнения в отношении безопасности идеи, как Коннор не спеша двинулся в сторону входа. Все внутри кричало и орало, требовало схватить андроида за руку и оттащить куда глаза глядят подальше от этого навевающего ужас места. Но поворачивать назад было поздно. И я, завороженно наблюдая за отточенными уверенными движениями удаляющегося андроида – настоящей цели всей моей никчемной жизни, переступила порог «Иерихона».

Назад пути нет.

========== Эпизод IX. Девиант. (штурм “Иерихона”) ==========

Комментарий к Эпизод IX. Девиант. (штурм “Иерихона”)

Пс: учитывая, как резко упали комментарии – я что-то делаю не так… но история живёт во мне уже полгода, и все внутри требует ее рассказать. Осталось немного. Надеюсь, кто-нибудь со мной ее разделит.

ВНИМАНИЕ! эпизод получился длинным и довольно кровожадным. история подходит к своему завершению, и, к сожалению, он не всегда бывает счастливым. здесь и сейчас вы не найдете смешнявочек. нет.

эпизод писался под удивительную песню Kaleo – Way Down We Go. мое первое знакомство с ней состоялось, когда я просматривала различные фанатские клипы на детройт. найдите – вы не пожалеете.

жизнь имеет свои повороты и крутые склоны… Гойл доживает свои последние дни в предвкушении конца, Коннор пытается смириться со своим новым положением. Хэнк… Хэнк как всегда лишь молча наблюдает за тем, как тонет мир в кровавых красно-голубых реках.

спасибо вам за указания на ошибки! и еще большее спасибо за отлики относительно глав. даже ваши “жду продолжения” как бальзам на больную душу)

все, ради свободы

Вонь. Едкая, сырая вонь. Это первое, что воспринял и осмыслил мозг. В воздухе стояла смесь ржавеющего и гниющего металла, сырости и страха. Из всего этого коктейля самым неприятным был последний элемент. Каждый угол, каждый метр здесь был пропитан страхом и отчаянием, даже самые обычные для старой необслуживаемой баржи вещи: железные балки, лужи, кучи металлического хлама и инструментов – все источало чувства боли и обреченности, угнетающие душу. Я слышала и ощущала на себе все те ужасы, которые испытывали здешние жители, если их вообще можно было так назвать.

Мы шли медленно, продвигались шаг за шагом от одного бака с огнем к другому. Девиантов еще не встречалось, и это было вполне логично – какой смысл сидеть на входе со сквозным ветром, если можно углубиться в комнаты, где наверняка от горящих баков было гораздо больше пользы? Блики пламени и тени перескакивали от стены к стене, изредка отплясывали на спине идущего впереди Коннора. Даже мешковатая куртка не могла скрыть уверенность и стойкость широко разведенных плеч. В отличии от меня, находящейся в ужасе от окружающей атмосферы страданий, андроид чувствовал себя вполне комфортно. По крайней мере, изменений в нем я не заметила.

Спустя несколько минут блужданий по мерцающим коридорам, мы впервые встретили местных жителей. Небольшая сквозная комната была плохо освещена всего одним костром, но и этого хватало, чтобы разглядеть стоящих у стены обездвиженных девиантов. Многие из них все еще сохраняли свои униформы, кто-то – успел переодеться в поношенную одежду. Чернокожий андроид, стоявший к нам ближе всех, облачился в потрепанную и местами потертую синюю спортивную куртку, черные широкие джинсы свисали вниз. Подолы штанин едва ли не волочились по полу, практически полностью скрывая белые изношенные кроссовки. Диод у андроида отсутствовал. Вряд ли андроиды могли так просто войти в магазин и купить себе одежду, и потому наверняка многим приходилось бродить по мусоркам или даже воровать, лишь бы обезличить себя в толпе.

– Что с ними?

Коннор, ненадолго снизив темп, вопросительно глянул в мою сторону. Языки пламени отразились в темных карих глазах, в свою очередь снизив темп сердечной мышцы. Ему определенно следовало быть более аккуратным в своих движениях, любое такое может привести меня в истерию. «Главной истеричкой был солдат», вдруг промелькнула мысль в голове. Сейчас от солдата остались лишь натренированные рефлексы и маленькая могилка с монументом.

Сглотнув образовавшийся комок в горле, я кивнула в сторону стоявших андроидов. Все они, словно предметы мебели, стояли у стены с закрытыми глазами. У некоторых не было диодов, но и без них можно было понять, что с девиантами что-то не так. Ничто не выдавало в них признаков жизни. Лишь один единственный андроид-девушка в форме офисного секретаря стояла рядом с баком. Ее руки обхватили тонкие плечи, взгляд пустых глаз слепо изучал догорающие поленья.

– В режиме ожидания, – Коннор без какого-либо выражения осматривал стоящих девиантов. – Девианты не получают приказы. Многих это приводит в своего рода анабиоз.

На долю минуты я задержалась в холле. Коннор уже успел направиться дальше, пока я пыталась собрать новые, буквально выползшие из темноты открытия. Судя по изречениям Коннора, андроиды всегда впадали в ступор из-за отсутствия указаний, а следовательно, мир для них не имел значения, так как не было личных целей. Но Коннор никогда не вел себя так странно. Когда указаний не было, и андроиду оставалось лишь сидеть и ждать – он находил чем себя занять. Даже если это было простым блужданием по помещению или изучением обстановки. Лишь несколько раз андроид зависал в чертогах разума, отправляя рапорты своему руководству.

Следующий зал был не таким узким и освещенным. Сквозь мелкие дыры в железной обшивке проникал уличный свет, отражаясь на гладкой поверхности луж. Сыростью здесь воняло по особенному. Капли, спадающие с потолка, пушечными выстрелами встречались с полом. Стен я не ощущала, но почему-то была уверена – стоит прикоснуться пальцем и вместо холодной металлической поверхности ощутишь склизкие и мокрые следы загнивающего материала.

Лестница, ведущая наверх, скрипела под каждым шагом. Коннор шел вперед, отчего-то его телодвижения все более и более напрягались. Я могла спихнуть это на попытки быть менее заметным, однако внутренне была уверена, что все дело в приближении к финалу всей его программной задачи. Смятения Коннора дополняли мой страх и чувство опасности, и потому правая ладонь непрерывно нагревала рукоятку ПБ в кобуре.

Верхний этаж встретил нас неожиданным теплом. Света в помещении было предостаточно, теплый огонь распространял свои лапы на все холлы. Каждый шаг, каждое движение отражалось эхом от стен. Поднявшись по лестнице и пройдя в очередной холл, Коннор вдруг остановился. Он осматривал помещение, щуря глаза, возможно, искал кого-то конкретного. Под теплой курткой уже было достаточно жарко, но снимать ее было нельзя. И, чтобы хоть как-то отвести мысли о нарастающем тепловом дискомфорте, я решила осмотреться.

Девиантов здесь было в разы больше… да что там, их было десятки! Большинство из них уже были переодеты в обычную людскую одежду, на головах многих красовались теплые шапки, которые наверняка выполняли роль маскировки диода, чем сохранения тепла. Некоторые андроиды стояли у стен, некоторые – расположились рядом с баками, протягивая к огню руки. Были и те, кто просто сидел на ящиках и каких-то тумбах. Здесь были всякие разные машины: девушки и мужчины, подростки и дети, андроиды азиатской и негроидной внешности. Большинство андроидов различались чертами лица и слаженности тела, но были и схожие между собой девианты. Люди выпускали андроидов серийно, массового, и зачастую одну и ту же модель можно было встретить не один раз на улице. Но это было не самым пугающим.

Между скучковавшимися или просто сонно стоящими у стен андроидами были и другие. Те, кому повезло меньше. Те, кто пробивался сюда с боем и кровью. На их лицах не было бионической кожи, но и пластик не внушал спокойствия: некогда серая светлая поверхность пятнами покрывала чернота. У кого-то отсутствовал глаз, у кого-то – конечность. Большинство из них полу-бездыханно сидели у стен, между наваленными ящиками виднелись тела… похоже, даже андроидам в последние свои минуты жизни хочется спрятаться подальше от чужих глаз или от наступающей смерти.

Коннор все еще осматривал помещение, когда я заметила в дальнем углу еще одного девианта-мужчину. Его тело полулежало, опершись на холодную железную стену, брюки были местами разорваны, свободный свитер болтался. Диод на виске застыл в вечной темноте, взгляд испуганных, но обреченных глаз смотрел сквозь весь этот мир через призму ужаса. Кто-то из андроидов аккуратно передвинул балки в соседнем баке, и свет озарил мертвого девианта в углу. Это был не мужчина. Это был мальчик.

Легкие на секунду забыли как дышать. Сердце бухнуло где-то в районе желудка, все, что ощущалось внутри – неподдельный страх и отчаяние. Я не могла отвести от мертвого мальчика взгляда, ему на вид было не больше десяти лет. Через мгновение я почувствовала на левой руке некоторое тепло. Коннор, вспугнутый моей реакцией, недоуменно смотрел мне в глаза.

– Извини, – я тут же убрала руку в карман черной куртки, ощущая, как по сосудам вместе с кровью растекается стыд. Мышцы на рефлексе схватили андроида за руку, словно за спасительную соломинку, и это теплое чувство все еще оставалось на ладони, когда та ощупывала внутренности пустого кармана.

– Ты все еще можешь вернуться, – равнодушно бросил Коннор, в последний раз окидывая взором холл. Он, как и я, на мгновение задержался на мертвом мальчике-андроиде. Моя реакция, конечно, была далека от его холодности.

– Нет, все в порядке. Просто давай закончим это как можно быстрее.

Едва дослушав мои слова, андроид не спеша двинулся к двери, ведущей в следующий коридор. Стены сжимались вокруг, душили, наводили еще больше ужаса и в без того напуганной душонке. Мне хотелось как можно скорее убраться отсюда, снять эту дурацкую жаркую куртку, освободить катану от плена и унестись куда глаза глядят. Сейчас даже встреча с «первичниками» казалась не такой уж и страшной. Десять минут драки, темный плотный мешок на голове, и потом – забвение. К этому заранее подготовленный разум был готов. Но он совершенно не был готов к этим насыщенным страданиями и отчаянием в ожидании смерти местам.

Коридор был темен и холоден, но намного короче предыдущих. В очередном зале андроидов было еще больше. Здесь девианты словно бы ждали отправления куда-то – все были одеты по погоде и практически у всех отсутствовал диод. Коннор сделал всего лишь один шаг вперед, бегая взглядом по большому широкому помещению. Где-то в центре виднелся белый яркий свет за прозрачными, но плотными шторами. Вдоль стен бежали железные лестницы, образуя второй этаж. Как ни странно, у андроидов даже был телевизор, правда находился он гораздо выше.

– Их здесь так много, – перебегая взглядом от одного девианта к другому, я понизила голос так, чтобы мог слышать только рядом стоящий Коннор. Андроидов и вправду было немало. Не меньше сотни. Каждый из них мог обладать любыми способностями в плане боевой подготовки. Где-то у дальней стены рядом с ящиками стоял крупный чернокожий андроид грузового назначения. Уж он то точно одним ударом сможет вынести несколько человек. – Ты же не собираешься убить каждого?

– Нет. Мне нужен Маркус, – видимо, почувствовав мой недоуменный взгляд на себе, Коннор так же тихо пояснил. – Девиант, который был в вещательной студии.

– Он здесь что-то типа лидера движения? Хочешь отрубить змее голову?

– Образно выражаясь, – озадаченно согласился андроид.

Мне не нравилось это место. Совершенно. И дело было даже не в том, что девиантов слишком много, а, как известно, разъяренная толпа – это самый страшный враг на свете. Местные андроиды в большинстве случаев были бытового назначения, и вряд ли многие из них знали боевые искусства. Дело было в их лицах, их судьбах. Каждый из них бежал от жестокости, обид, несправедливости, и бог знает что пришлось вытерпеть им прежде, чем попасть сюда. Все андроиды до последнего, даже маленькие девочки и мальчики, осознавали свои шансы на спасение. У них не было выбора, только сидеть здесь и ждать недалекого, но неизвестного будущего. Именно это было самым страшным.

– Ты знаешь, куда идти?

Коннор сделал шаг вперед и… остановился. Он потеряно озирался по сторонам, перебегал взглядом от одного андроида к другому, осматривал лестницы, возможно, просчитывал запасные выходы в случае непредвиденного. Его темные глаза, отражающие блики яркого пламени, хмурились. Теплая шапка полностью покрывала голову и волосы, но все внутри было уверенно, что диод андроида горит желтым цветом.

– Нет, – наконец, тихо произнес Коннор. – Не знаю.

Всем своим разумом я молилась, лишь бы этот чертов трудоголик-андроид вдруг решил пожать плечами, развернуться и уйти. Но надеяться на это было глупо. Ощущая внутри нарастающий дискомфорт, я аккуратно огляделась. Некоторые девианты начали кидать косые взгляды. Оружие было плотно спрятано под одеждой, черно-красная рукоятка катаны была скрыта за дутым и пушистым капюшоном. А это означало, что кто-то из андроидов слышит биение человеческого сердца. Я не знала, какие серии и модели на что были способны. Жизнь текла скоротечно, и среди моих знакомых было не так уж и много близких андроидов, точнее, был всего лишь один. Но если навыки Коннора я знала, то навыки какого-нибудь ST200 или LM100 для меня были покрыты тайной. Служба в подразделении подразумевала редкий контакт с андроидами. Несмотря на свою ненависть к Камски, руководство все же не брезговало использовать его наследие в качестве медбратов и уборщиков. Однако общения с ними как такового не было.

– Останешься здесь, – Коннор вывел меня из раздумий так же резко, как и ворвался в мою жизнь. Туманно смотря в его глаза, я слышала, как внутри начинает нарастать противный писк беспокойства.

– Что? Нет! Ты с ума сошел?! – шикнула я в ответ. – Они тебя на клочки порвут!

– Я не смогу сделать свое дело, пока ты идешь следом. Мы слишком заметны.

Андроид разжевывал каждое слово, как будто бы объясняя маленькому ребенку почему нельзя совать пальцы в розетку. Это было неприятно, однако пыл свой я все же смогла сдержать. В конце концов, Коннор пытался подобрать менее неприятные слова, хотя в то же время сам был в смятении.

– А если что вдруг случиться? Я не хочу отправлять тебя одного на верную смерть.

– Все будет нормально. Я найду тебя, как только все закончится.

Он смотрел на меня так открыто и искренне, что мне стало страшно. Его извечная уверенность в оптимистичном будущем грозилась рано или поздно стать существенной проблемой. Но самым страшным было то, что я вдруг ощутила, что готова его отпустить. Разум твердил о холодной логике, а сердце – о том, что я могу его больше не увидеть. Все эти чувства были настолько отвратными, что мне захотелось их вырвать из сердца. Снова ощущения потери, снова привязанности, снова боль… лучше бы я сдалась «первичникам» еще в участке.

– Давай только без геройства, ладно? – отвернув взгляд, лишь бы не видеть эти карие искрящиеся глаза, я нетерпеливо переминулась с ноги на ногу. – Сделал дело и обратно.

На мгновение андроид нахмурился, и уже хотел открыть рот, чтобы уточить про «геройство». Но не стал. Это было ему в выгоду.

Стараясь не привлекать внимание, Коннор медленно побрел между андроидами и горящими баками. Взгляд рефлекторно цеплялся за его спину, старался проводить его до самого исчезновения внутри толпы. Мне не нравилась эта идея. Очень не нравилась. Остаться здесь, посреди девиантов, отпустить андроида-детектива на возможную верную смерть. История могла развернуться любым образом: все могло пойти крахом или же как по маслу; Коннор может убить лидера, а может быть убитым сам; девианты могут отстоять свое право, а могут быть подавлены правительством. Но каким бы не был конец этого «приключения», мой конец будет один – холодный стол хирургического отделения или холодное дуло на виске.

Мышцы на ногах едва передвигались. Солдатские тяжелые ботинки стали ощущаться железом на каждой ступне. Кое-как оторвав себя от места, я подошла к затемненной стене. Здесь было всего несколько ящиков, и все были свободны. Как ни странно, мне было абсолютно плевать, грязные они или пыльные. Рассудку хотелось срочно спрятаться подальше от глаз возможно подозревающих девиантов, и я повиновалась его требованию водрузиться на деревянную поверхность. Было бы неплохо заняться йогой в этот момент. Разум нуждался в разгрузке, в голове метались тысячи мыслей, словно искры от бенгальского огня. И каждая из них была хуже предыдущей.

Воспрянутые из пепла чувства принесли с собой не только эмоции и интерес к окружающему миру. Они принесли собственные взгляды, собственные идеи, собственное мнение. Если раньше разум интересовался исключительно поставленной задачей и не реагировал на вечные войны людей, то сейчас все это остро ощущалось в голове. Я не хотела смерти девиантам. Даже больше – я хотела их победы. Люди давно напрашиваются на подзатыльник, и сейчас возникла перспектива его получить, но мои желания были основаны не на этом. Андроиды были живыми в той степени, в которой они себя ощущали. Девушка, несущаяся по заснеженной дороге и глотающая слезы, чья белая униформа унизительно кричала на весь мир «AX400», словно луч света в сплошной темноте озарила мое окончательное понимание этого странного мира. Она чувствовала страх, как и я. Она боялась смерти, хотела жить. А жить хочет только тот, кто и вправду живет.

Испугавшись собственных мыслей, я удрученно огляделась. Сколько заблудших душ, сколько созданных существ на потеху людям. Все, чего они пытались добиться – это согласие создателя на самосознание и выражение себя. Но разве человек способен это допустить. Даже я, сидя здесь с целью уничтожения сопротивления, всеми своими мозгами была за тех, кто так нуждался в помощи. Я шла следом за Коннором слепо, как маленький котенок, ставила перед собой цель и выполняла ее, несмотря на то, что цели андроида шли в разрез с моим восприятием мира. Это щемящее чувство, когда готов идти за кем-то даже на край света, было малознакомым и чужеродным, но почему-то до трепета внутри восхитительным. Я вновь делаю то, что не в моих интересах, вновь поступаю в угоду другим людям. По сути, я осталась тем же солдатом… сменился только хозяин.

Ощутив эту мысль, я поморщилась, словно бы съела одним укусом целый лимон. Неприятное чувство отвращения к самой себе овладели, и я постаралась отвлечься от мыслей о собственной бесхребетности. Коннор не был моим хозяином. Его цель, с которой он так долго шел сюда, была неправильной, лживой. Я это ощущала еще там, в участке, когда тот говорил о безусловном подчинении машин своему создателю. В моих планах не было встревать в разборки девиантов и людей, я шла следом за Коннором не потому, что хотела помочь ему справиться, а потому что чувствовала – я должна здесь быть. Я должна видеть то, что произойдет. Должна стать свидетелем выбора самого Коннора. Я должна.

Мимо промелькнула тень. Разорвав порочный круг непрерывных раздумий, я бегло огляделась по сторонам. В темноте было очень сложно что-то разобрать, но в конце концов мне удалось это сделать. Лучше бы я этого не делала.

На соседний ящик приземлился мальчишка. Его темные волосы были всклокочены, диод переливался небесным голубым цветом. Ноги подростка-андроида едва доставали до пола, и испачканные белые подошвы кроссовок шаркали по бетону. Темная куртка была впритык. Он, казалось, не замечал моего присутствия, спокойно осматривая свои ноги. Я же ощущала холод в собственных жилах.

Это был тот самый мальчишка-девиант, которому мне довелось пристрелить ногу и из-за которого Хэнк в участке обратился в разъяренного зверя. Он был цел и невредим, и, по всей видимости, не узнавал меня. Только через несколько мучительных секунд страха и вины внутри я поняла, что это другой андроид, точно такой же модели. Парень не спеша шаркал по полу, собирая пыль на носках своей обуви. Он никогда не узнает меня. Я узнаю его даже через сто лет.