Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
========== Эпизод I. Прибавление в полицейской семье ==========
Оживленные улицы Детройта продолжили источать бурные потоки энергии, из которых складывалась вся жизнь в городе: машины размеренно сновали по дорогам, люди стремительно перебегали улицы, поторапливая своих, выполняющих функции грузчиков, носильщиков и просто рабочей силы, андроидов. Тут и там по улицам прокатывались голоса людей, сигналы проезжающих машин, птичий щебет. Город расцветал, благоухал. Город жил.
Улица, на которой находился местный департамент полиции, на удивление всегда была тихой. Дорога здесь не была главной, и от того машин по сравнению с другими частями города проезжало относительно мало. Большинство людей, ускоряя шаг при подходе к полицейскому участку, старались меньше трепаться и просто подавать голоса. Скорее всего, это было инстинктивное явление, всегда приходил к выводу Хэнк Андерсон. Но, несмотря на невинность причины такого поведения прохожих, он всегда находил это забавным и даже смешным. Смотреть, сидя на лавочке на территории участка или просто в окно около своего стола, как очередная женщина с короткой стрижкой и бежевым пальто или парень с длинными, неестественного цвета волосами ускоряет шаг, стоит только ему поравняться с воротами департаментского забора. Были и те, кто напротив – с интересом затормаживают шаг и вытягивают шеи в поисках чего-нибудь интересного. Наверняка, пытается найти стоящую посреди парковки разбитую машину, ну или хоть какие-либо признаки агрессии полицейского в сторону очередного задержанного преступника. Вот и сейчас Хэнк, сонно откинувшись на своем рабочем стуле, специально продвинулся ближе к окну: какая-то девчонка совсем еще зеленого возраста на ходу заглядывает за ворота полицейского участка. Доля секунды – и девчонка с успехом штурмует не замеченную ею опору электропередач. Хэнк усмехается, но все же внимательно изучает лицо девочки – крови нет, заключает лейтенант.
Мужчина поудобнее устраивается в кресле и окидывает взглядом серый, но светлый зал. Множество прозрачных столов расставлены так, чтобы каждый видел друг друга, но при этом не мешал работать. В участке только начинала кипеть жизнь: руководитель пришел чуть раньше Хэнка, и его лицо выглядело раздосадованным еще больше, чем раньше; кое-кто из коллег уже сидели за столами, изучая свои привычные для их специальности дела. Лейтенант медленно, с каким-то укором искоса глянул на свою стену, где были увешены различные лозунги против андроидов, и с раздражением отвернулся от нее. Верно говорят, бойся своих желаний… хотел, чтобы андроиды исчезли? Вот теперь и работай по делам девиантов.
В холле показался Коннор. Он стремительно направился к столу Хэнка, из-за чего последний почувствовал еще большее раздражение, чем от стены с характерными надписями. Буквально несколько дней назад к полицейскому приставили этого тамагочи, и хоть он сослужил верную службу – в тот же вечер нашел и допросил девианта, убившего своего хозяина ножом – все же доверия, а уж тем более симпатии у лейтенанта не вызывал. Особенно в это утро.
– Доброе утро, лейтенант, – Коннор улыбнулся настолько дружелюбно, насколько позволяла система. Хэнк отдавал себе отчет, что это далеко не дружеский жест, а всего лишь действие, предписанное андроиду программой для поддержания оптимального уровня отношений с напарником.
Лейтенант хмыкнул, уже готовясь метать грозовые стрелки из особо приятных сегодняшним утром оскорблений.
– Доброе утро, говоришь? Коннор, скажи мне: у тебя есть функция будильника?
Андроид нахмурил свои идеальные брови на своем идеальном лице. Через пару секунд раздумий и набухания пузыря терпения Хэнка, который вот-вот лопнет, андроид-следователь уверенно ответил:
– Нет, лейтенант. Не думаю.
– Тогда какого хрена, скажи на милость, ты разбудил меня в семь утра?! – Хэнк вскочил и воскликнул так громко, что рядом сидящие коллеги нервно подпрыгнули, явно вырванные из чертогов своих профессиональных раздумий. – Я обычный гребанный человек, которому хочется гребанного сна, как и всему этому гребанному миру! Тебе этого, конечно не понять, ведь это не заложено в твоем программном коде, – на последних двух словах престарелый лейтенант сделал особый акцент, – но твои хреновы создатели должны были тебе вложить хоть грамму чувства самосохранения, потому что будить человека, а тем более меня, в семь утра – это все равно что чеку из гранаты выдернуть!
Коннор источал самое настоящее спокойствие. Такое спокойствие, что оно просто невероятно бесило Андерсона. Старик, высказав все свои мысли, вновь водрузился в кресло и выжидающе уставился на своего напарника. Андроид не двигался, за исключением резко отведенных назад рук. Он терпеливо дожидался окончания тирады.
– Прошу прощения, если это принесло вам неудобство, лейтенант. Но я решил, что вам стоит напомнить о начале рабочего дня. Вчера вы явно не торопились встать с постели.
– Ахренеть можно, меня тостер жизни учит…
– И, кстати, насчет чувства самосохранения вы не правы. У меня оно отсутствует.
– Я, по-твоему, идиот, чтобы мне такие вещи объяснять? – Хэнк с еще более ошеломленным, но злым видом посмотрел на напарника.
День предстоял долгий, учитывая, как рано он у Хэнка начался. Мужчина не стремился покидать полицейский участок, и, по-видимому, у андроида не находилось причин для оспаривания этого желания. Как ни странно, наступил полдень, но никаких новых случаев девиантного поведения андроидов не происходило. Коннор, не зная куда себя деть, бездвижно сидел за соседним столиком.
– Какого черта здесь делает Черная Вдова…
Коннор, выйдя из режима ожидания, с непониманием посмотрел на Хэнка. Лицо лейтенанта окрасило недоумение, а глаза были устремлены в окно. Вряд ли Коннор знал, кто такая Черная Вдова, по крайней мере, в программе не было о ней указано. Однако андроид так же обернулся к окну в поисках объекта, но успел заметить только пятку от черного ботинка, скрывшегося за парадным входом в департамент.
– Вы кого-то видели?
– Надеюсь, что это были галлюцинации от недосыпа. Только усовершенствованной Зены нам не хватало.
Коннор никак не мог уловить суть сказанного Хэнком. Он всегда говорил как-то странно, порой его речи были не просто нерациональными, но совершенно недоступными до понимания. Но внутренняя программа позволяла андроиду оставить такие изречения без внимания: его задача – расследовать дело и устранить причину девиации, а не анализировать бессмысленные речи старого полицейского, да или вообще хоть чьи-то изречения.
– И как ее вообще сюда впустили, – почти шепотом, с каким-то завороженным оттенком произнес Хэнк. Коннор вновь вырвался из собственных мыслей о вставшем в тупике расследовании и посмотрел на вход в холл.
Огромные стеклянные стены и серый кафель на секунду сбил с толку, и я в какой-то момент застопорилась на месте. Кабинет здесь только у одного человека – руководителя департамента, и именно он мне и нужен. Проследив за расположением столов и дверей, я тут же нашла заветную из них и направилась прямиком к цели. Черный, тугой комбинезон на молнии с множеством карманов шуршал от каждого движения, но я была уверена, что отнюдь не он стал причиной такого массового внимания со стороны гос.служащих. Скорее их интересовали две занятые кобуры на ногах и железная катана, висящая за спиной. Все это странно сочеталось с моей тонкой, и довольно низкой фигурой: с детства не отмечалась высоким ростом.
Пересекая холл и нарушая стуком тяжелых ботинок об пол эту звенящую тишину, я довольно быстро дошла до кабинета главы департамента. Вскоре я уже стояла перед его столом.
– Мать честная… – вымолвил Андерсон. – Какой магазин оружия она ограбила?
– Должен отметить, сэр, что во время сканирования на ее костюме я обнаружил некий символ. Возможно, он вам что-то подскажет, – диод андроида перелился из спокойного голубого цвета в желтый.
Компьютер Хэнка вышел из экрана ожидания, и на рабочем столе всплыла картинка. Знак был заключен в окружность, внутри которого в строгом минимализме расположились пять мелких звезд и пересеченные крест-на-крест катаны. Хэнк на несколько секунд опешил. Только спустя какое-то время, отойдя от смятения, мужчина отметил, что завис совсем как эта жестянка, когда тот передает очередной рапорт в свои верха.
– Ахренеть. Надеюсь, что ты обознался, парень.
Капитан Джеффри Фаулер недоумевающе застыл с папкой в руке, которая в итоге так и не отправилась в стол. Мужчина щурил глаза, осматривая мой костюм.
– Прошу прощения. Я ожидал немного… другого сотрудника. Ваше имя довольно специфично.
– Да, я это предугадывала.
Капитан хмыкнул, обошел стол и присел на его край, оказавшись немного поближе. В его глазах и постоянно открывающихся и закрывающихся губах читалось сомнение, или даже смущение, но простоять здесь целый день мне не улыбалось, и потому я начала этот разговор.
– Я понимаю, что обескуражила вас, но прошу отдать мне распоряжение как можно быстрее, чтобы я смогла приступить к работе.
– Видите ли, Энтони…
– Анна. Зовите либо Анна, либо мисс Гойл, – я настойчиво, но не слишком грубо отрезала начавшего говорить капитана, за что поймала явно недружелюбный взгляд. Никто не любит, когда его перебивают, но слышать свое полное имя мне хотелось сейчас в меньшей степени.
– Анна. К сожалению, я не могу вас приставить к кому-либо или дать задание. Люди вашего уровня вряд ли уместны в нашем отделе.
Слова не были произнесены с какой-то злобой или раздражением, но я чувствовала всеми своими клетками: меня пытаются выпроводить. Унижающих чувств я не испытывала в силу психофизиологических и анатомических особенностей, но подчиняюсь я отнюдь не указанием Фаулера, а свыше мне было сказано «РАБОТАТЬ», чего мне и надо добиться.
– Как скажите, сэр. Я укажу в гос.отчете, что вы отказались сотрудничать. До сви…
– Нет, стойте. Я не прошу вас покинуть отдел, – капитан сразу же почувствовал испуг, это было видно по его резким движениям и торопливой речи. – Я только даю вам понять, что работы у меня для вас нет, а значит, вам придется просто пробыть какое-то время вне рабочего процесса.
– Вы предлагаете мне несанкционированный отпуск с дальнейшим утаиванием от вышестоящего руководства. Извините, но я лучше проведу это время с пользой для общества и государства, чем просто сидя на диване, – я вновь обернулась к двери, но тут же была остановлена торопливой речью капитана.
– Хорошо. Я найду вам наставника. По крайней мере, попытаюсь.
– Благодарю, капитан. Я понимаю, какой эффект дал мое появление здесь. И я понимаю ваше желание избавиться от меня. Как и вы, я считаю, что разбрасываться такими гос.служащими, как я в подобные… – я медленно обвела взглядом холл за стеклянной стеной кабинета, на секунду остановив взгляд на андроиде, сидящем за столом. Он неподвижен. Как странно здесь вообще видеть нечеловеческое существо, – … в таких малозначимых для общей целостности государства местах настоящая растрата.
На лице капитана проявилось некое чувство, словно его гордыня была унижена. Ни капли не жалея о своих словах в большей степени из-за отсутствия такой возможности, я поспешила сменить тему.
– Когда именно я получу наставника?
– Прямо сейчас. Хэнк Андерсон. Ему явно требуется помощь в расследовании девиантов.
Девианты? Нахмурившись, я взглядом задала немой вопрос капитану, но тот, видимо, устроив мне какой-то подвох, как-то странно простодушно улыбался.
– Вы же знаете, что я не для расследований сюда прислана. Моя задача скорее в силовой защите, чем в расследовании свихнувшихся андроидов. К тому же, не думаю, что проблема девиации так опасна на данный момент.
– Но мы же не станем дожидаться, когда она станет опасной? Лейтенант Андерсон часто рискует своей жизнью, и жизнью андроида, так что защита им как раз не помешает.
Закончив разговор явно не на самой доброжелательной ноте, я вышла из кабинета. Ощущений, как и всегда, никаких не было, но чувство непоследовательности и нарушения логики моего появления здесь оставалось внутри. К счастью, упомянутый андроид здесь был один. К счастью, лейтенант был за своим столом рядом с ним.
– Добрый день, лейтенант Андерсон.
Лейтенант, косясь на меня все это время, с нескрываемым сожалением обернулся ко мне. Он явно не мечтал о знакомстве со мной. Его взгляд в сторону эмблемы на костюме явно говорил об этом.
– Добрый день, мэм. Чем могу помочь?
Голос лейтенанта был наигранно растянут, натянут и перетянут. Андроид молча сидел напротив, изучая, а может и сканируя меня своими карими глазами.
– Меня зовут Анна Гойл. Я буду сопровождать вас на ваших заданиях. Моя за…
– Черт бы тебя побрал, Фаулер… – мужчина встал из-за стола и побрел в сторону кабинета, что-то бубня себе под нос, – … сначала андроид, теперь коматозница… какого хрена всегда я…
Все близ сидящие полицейские искоса смотрели в нашу сторону, ожидая продолжения. Стоило мне повернуть голову в их сторону, как взоры исчезали. Каждый из них боялся встретиться со мной взглядом. Каждый из них считал таких людей, как я – мифом, а если и знал о существовании, то только с рассказов других. Каждый из них боялся меня, как пожара, возгоревшегося на лайнере посреди океана. Меня это не трогало. Меня вообще ничего не трогало.
– Добрый день.
Я вышла из собственных раздумий и повернула голову в сторону мягкого, приятного голоса. Андроид смотрел на меня с открытой полуулыбкой. Хоть кто-то не боится повернуться в мою сторону, и уж тем более улыбнуться, хоть это и предписано его программой.
– Доброе, – коротко скорее констатировала я, чем пожелала в ответ. Резкость брошенного мною слова не смутила андроида. Он продолжал улыбаться. Я все так же стояла на своем месте, мимолетно посматривая в сторону капитанского кабинета: оба человека явно были на взводе, но больше всех ругался старик с копной седых «байкерских» волос.
– Учитывая, что нам, скорее всего, придется работать вместе, стоило бы представиться. Меня зовут Коннор. Я андроид, присланный из Киберлайф в помощь по расследованию девиантов.
– Не уверена насчет работать вместе, учитывая какие бурные бои происходят в том кабинете. Но меня зовут Анна. Я здесь… что-то вроде силовика.
– Верно ли я понимаю, что…
Андроид что-то говорил. Его голос как звуки, доносящиеся сверху над гладью воды, был туманным и потерянным. Сама не ожидая этого, я потеряла нить его рассуждений и вопросов. Решение осмотреть его получше было ошибкой: я не могла отвести взгляд и сконцентрироваться на его голосе еще очень долго. Во время обучения в подразделении мне, конечно же, пришлось контактировать с андроидами, но таких я никогда не встречала ни на заданиях, ни на обучении, ни в обычной людской жизни. Он был удивительно человечным. Темные, карие глаза блестели своей радужкой; кожа имела легкую пористость; черные волосы уложены, но выбитая прядь придавала странную небрежность. Идеальные, четкие скулы… он был действительно прекрасен с эстетической точки зрения. Его выдавал только мерно мерцающий голубой датчик на виске. Ошеломление в голове засветило все красным, и я проморгалась, стараясь сконцентрироваться на голосе Коннора.
– Что, прошу прощения?
– Боевые искусства. Я верно понимаю, что ваша основная работа – силовая оборона?
– Верно.
Я отвела взгляд, не желая вновь погружаться в эстетический анализ собеседника. Андроид воспринял это, как отказ от дальнейшей беседы, и тактично замолк.
Наконец, дверь кабинета открылась, и Хэнк, следуя за Фаулером, неспешно шел к своему столу.
– Прошу прощения, но наши планы поменялись. Будете работать с Гэвином Ридом, он как раз распутывает дела серийных убийц. Вам не будет скучно.
– А в чем возникла проблема, капитан? – я остановила уже развернувшегося Фаулера, игнорируя раздражение в глазах лейтенанта.
– В том, что мне не нужен еще один недочеловек, вот в чем! – рассержено воскликнул Хэнк. Фаулер, не желая видеть продолжение истории, скрылся под шумок. – Мне хватает одного результата человеческого извращенного разума!
Коннор сидел, как ни в чем не бывало, несмотря на то, что его только что прямым текстом назвали последствием людских извращений. Он и не мог ничего поделать, как и не мог почувствовать обиды. Поэтому слова, брошенные в мою сторону, меня тоже никак не тронули.
– Я была приставлена к вам, как поддержка, а не как обуза. Со мной в ваших делах стремительно падает шанс получения летального исхода.
– Не нужна мне тв… ваша помощь. Он бессмертный, а я старый, нам уже наплевать!
– Как знаете, сэр, – оборвав набирающую обороты тираду старика, я отвернулась и взглядом нашла стол Гэвина Рида. Рабочее место пустовало.
Спустя несколько часов появился и сам Гэвин. Хэнк, не особо питавший приятных эмоций к Риду, отодвинул свое кресло на самое лучшее, по его мнению, место, откуда выступал прекрасный обзор на стол коллеги. Как и у лейтенанта, ворвавшаяся в его рабочее место коматозница не вызвала у Гэвина положительной реакции, но он смирился гораздо раньше, оценив приплывшую к нему в руки прекрасную фигуру девушки. Девушки… если ее вообще можно так назвать.
– Я не понимаю, – вечер уже постепенно накрывал полицейский холл сумерками, и полицейский начинал собираться домой. Андроид так и просидел весь день на своем месте, всякий раз оборачиваясь, когда в холле появлялся Рид и его новая напарница. – Почему вы отказались с ней сотрудничать?
– С кем? – растерянно переспросил старик, – коматозницей? Потому что с меня хватит одного деревянного идиота.
– Я не деревянный.
– То есть, слово «идиот» тебя не смутило?
Идеальные брови идеального Коннора вновь сдвинулись вместе, а диод замигал тусклым желтым цветом, означающим обработку данных. Слово явно не было прописано в лексиконе андроида, и Хэнк устало охнул.
– Я никогда не встречал выходцев из того подразделения, чью эмблему ты мне прислал. Но и встречать их не хочу. Эти ходячие эксперименты военных и генетиков вызывают только страх, но никак не доверие.
– Что вы имеете в виду? Когда говорили об экспериментах.
Коннор записывал каждое слово лейтенанта, словно бы это было очень важным. Настолько важным, что должно будет использоваться когда-нибудь там, в будущем. Все-таки его программа и база данных была не полная – ему оставили только то, что хотело руководство Киберлайф. Остальное ему пришлось добирать личным опытом.
– Видишь ли, Коннор, – старик присел в кресло, оставив сборы. Он вновь отметил желтый диод и сдвинутые брови на лице андроида, только в этот раз к ним добавились и немой вопрос в глазах, – ты думал, ты единственное «гениальное» создание? Люди всегда жаждали власти, войны, борьбы. Но для этого нужны солдаты, которые не способны чувствовать, но имеют плоть и кровь. Таких создали. Давно, правда, я даже думал, что это выдумка какая… оказывается, нет.
Мужчина вновь начал собираться. Коннор получил много информации, но ответов в них было гораздо больше, чем он имел вопросов. Что делать с этими ответами он не знал.
– Так, она бесчувственная?
– Такая же, как ты. Только ты создан таким, а она пошла на это добровольно. Вот ирония… мир сходит с ума.
Коннор машинально обернулся к столу Гэвина Рида, словно ожидая там найти хоть что-то, что даст ему понимание происходящего. Люди, которые не хотят ничего чувствовать, и андроиды, которые стремятся выразить себя. Есть ли во всем этом значение?
Комментарий к Эпизод I. Прибавление в полицейской семье
Я давно вынашиваю в себе эту идею. И очень давно хочу ее написать. Но старый аккаунт потерян, пришлось создать новый. Если вас заинтересовало – дайте знать. Чтобы знать, что делаю я это не просто так)
========== Эпизод II. Отчуждение ==========
Комментарий к Эпизод II. Отчуждение
должна предупредить, что с этого момента идет прямое изменение канона. я безумно люблю всю эту историю, но очень хочу ее обогатить для реализации своих сюжетов и фантазий. и мне будет важно знать, что вы ждете следующей части. в конце концов, я выставляю все это на ваш суд и делаю только ради вас))
Мягкая, едва слышная мелодия будильника медленно вывела меня из сонного состояния. Почему сонного? Потому что снов не снится мне уже больше пяти лет. Отключив будильник, я встала с кровати и направилась в ванную комнату. Мой дом, если его вообще можно было назвать моим, был съемным, маленьким и визуально терялся среди соседних роскошных двухэтажных коттеджей. Однако он был уютным и теплым. К тому же, компактность явно выигрывала на фоне безопасности по сравнению с соседними гигантами, словно не построенными, а выросшими прямиком из зеленых лужаек.
Каждое утро было строго распределено по часам: пятнадцать минут утреннего душа, пятнадцать минут завтрака, состоящего в основном из белковой пищи, пятнадцать минут на приготовление своего обмундирования. Целых тридцать минут на осмотр оружейного арсенала, в большей степени – катаны. Вновь облачившись в чистый, но безумно жесткий и утягивающий черный комбинезон с эмблемой подразделения, я удобно устроилась в кресле, передвинув высокое напольное зеркало напротив себя. Катана была идеально острой: лезвие отбрасывало резкий блеск в глаза, отражая от поверхности острия ламповые лучи света. Ее зеркальная поверхность ясно отражала даже мою мелкую родинку над левым верхним веком. В ее поверхности можно было рассмотреть яркие переплетения в зеленой радужке, увидеть любую выбившуюся из конского хвоста мелкую темно-карею прядь, заметить глубокий, но узкий шрам под правым ухом. В ее поверхности можно было увидеть то, чего не покажет зеркало. Но мне казалось этого мало. Я аккуратно, но методично натирала лезвие спиртом, чтобы полностью обезжирить поверхность.
Люди, с которыми мне приходилось работать вне подразделения и которым приходилось наблюдать мою манерную чистку ручного оружия, всегда принимали это как манию или психическое расстройство. И лишь люди, которые обучили меня или которые обучались вместе со мной, никогда не обращали на это внимание. Потому что они были такими же.
Любовь и до тошноты бережное отношение к катане воспитывалась в таких людях, как я долгими годами. Каждому воспитаннику выдавалось это оружие, как обязательный арсенал не только в бою, но и в парадном обмундировании. Катана была не просто символом на эмблеме подразделения, как дань некогда совместной работе Японии и США в целях создания новых, генетически измененных бойцов. Катана символизировала нашу стойкость, нашу холодность, нашу независимость. Подразделение всегда уделяло крупное внимание внешнему виду своего «продукта», но обучение и привитие любви к катане было в каком-то смысле похоже на сектантскую проповедь.
Наконец, удовлетворив свою маниакальную потребность в чистке «священного» оружия, я решила осмотреть себя. Все было настолько прилежно, что смотрится довольно не типично для человека: сшитый по индивидуальным меркам костюм на замке плотно обтягивал фигуру, словно вторая кожа; выглядывающая белоснежная майка; тугой, но не впивающийся в тело ремень с различными отсеками; прямая, соответствующая идеальной норме, осанка; чистое, без органических изъянов лицо; полностью пропорциональные стрелки на глазах; гладкие, блестящие волосы, собранные в тугой хвост. Меня нельзя было отличить от тех пластмассовых кукол, что заполонили мир. Наверное, поэтому каждый прохожий в Детройте с изумлением всматривался в мой правый висок, и еще больше изумлялся, ничего там не найдя.
Оказавшись в департаменте полиции, я отметила какую-то странную атмосферу в холле. Большинство сидящих полицейских словно по команде обернулись в мою сторону, как будто все это утро их единственной целью было посмотреть на меня в момент моего появления. Гэвин Рид оказался на месте, и хоть мое вторжение в его работу было явно для него неприятным, он был гораздо компромиссней, чем старый хрен из отдела работы по девиантам. Кстати, о старом хрене. Направляясь к столу напарника, я мельком глянула в сторону стола лейтенанта Андерсона. Безумного старикана не было на месте, но зато за соседним столом в идеально поставленной выдержанной позе сидел андроид. Имени его я не помнила, да впрочем мне это было и не важно. Андроид, возможно, почувствовав мой взгляд, обернулся. Карие, блестящие глаза устремились на значок эмблемы, и я отвернулась еще до того, как он, открыв рот, что-то попытался сказать.
– Уже девять утра. Рабочий день как час начался. Это так вас воспитывают в вашей психушке? – Гэвин был недоволен. В его голосе звучало раздражение, смешанное с чувством безнадежности. Он оторвался от записей на каких-то бумагах, и устремил на меня взгляд серых глаз.
– Прошу прощения. Обычно мой день начинается с девяти. Отныне будут знать распорядок вашего отдела, – быстро отчеканила я.
Что-то его напрягло. Возможно, отсутствие хоть каких-либо чувств на лице. Мужчина кинул раздраженный взгляд на сидящего за мной андроида, и в то же мгновение я осознала причину его тревоги. Андроиды, несмотря на отсутствие у них чувств, способны были выражать какие-либо яркие эмоции в виде дружелюбной улыбки, имитации грустного сочувствия и т.д. Я, будучи человеком, не испытывала никаких положительных или отрицательных эмоций, и не видела смысла их имитировать.
– У нас есть дело. Я уже несколько недель гоняюсь за одним психом, а тут еще эти сбрендевшие кофеварки добавились, – Гэвин кивнул в сторону андроида, словно бы в оправдание того, почему преступник все еще на свободе. – Поедем осматривать очередную жертву.
– Как скажите, детектив Рид.
Гэвин дернулся от звука своей фамилии. А может, от моего слишком бесчувственного голоса. Так или иначе, Рид еще полчаса копался в каких-то бумажках. Когда наконец детектив скомандовал идти в машину, я направилась к выходу, очерчивая в воздухе рукояткой висящей на спине катаны легкие зигзаги. Стол Хэнка Андерсона был по-прежнему пуст. Видимо, в участке не особо следят за дисциплиной своих работников.
Дорога до дома очередного преступления была молчаливой, для Гэвина даже напряжной. Время от времени детектив косился в мою сторону. Я в ответ косилась на него, рассматривая каждую мелочь. Небритая, недельная щетина, помятая темная футболка, коричневая кожаная куртка с капюшоном и различными тканевыми вставками впереди. Вряд ли такая одежда подходит гос.служащему из полицейского департамента, и уж тем более вряд ли детективу.
В доме оказался жуткий бардак. Множество полицейских и представителей суд.мед.экспертизы уже осматривали место преступления, изучая дверные косяки с кровавыми отпечатками и лежавший у кровати труп женщины средних лет. В моем функционале не было предписаний по расследованию, и уж тем более по поиску улик, но все же некоторые вещи меня заинтересовали: кровать была, как говорится на армейском лексиконе, «взорвана», женщина была совершенно голая. При всем при этом следов взлома не было. Я не была экспертом, но, судя по всему, здесь явно постарался любовник.
Детектив то и дело прохаживал по комнатам, выходил из дома, возвращался обратно. Я соблюдала дистанцию в несколько метров, но всегда находилась рядом. По сути, я была личным охранником, сопровождающим детектива во всех его расследованиях. Не знаю, откуда вдруг у верхушки появилась идея отбросить одного из бойцов в мелкий департамент полиции. В моем личном деле значились гораздо опаснее дела, в виде уничтожения террористов, сопровождение главы государства и консулов на переговоры с русскими в Арктику, негласное уничтожение предателей Белого дома. Но теперь я здесь, посреди старого коттеджа в небольшом городишко, в компании пресноватого, но хамловатого детектива, рассматриваю труп зрелой женщины и фактически плюю в потолок. Расточительство…
– Так и будешь стоять здесь, как соляной столб? – ядовито прыснул Гэвин. Выйдя из раздумий, я осознала причину его злости: местные полицейские на меня посматривали, как на вышедшего из могилы Дьявола, обходя меня за метры. Никто из них явно не работал ранее с людьми моего типа.
– Прошу прощения, но в расследовании я вам помочь не могу.
– Ну, тогда принеси мне хотя бы кофе.
– Ближайшая точка в пяти километрах, – Гэвин уже хотел отвернуться, но я успела остановить его, – время будет в пустую потрачено. А готовить кофе в этом доме я не советую. Можно испортить все улики.
– Какой от тебя тогда вообще толк?
– Я здесь для обеспечения вашей безопасности, детектив.
То был риторический вопрос, и мой ответ вызвал у Гэвина неадекватную реакцию. Мужчина глянул на меня, как на идиотку.
– Я знаю, зачем ты здесь. Еще двадцатилетняя девчонка меня не охраняла.
– Мне двадцать семь.
– Чего?
– Мне двадцать семь, сэр.
Я смотрела на детектива с исключительным спокойствием. Он же смотрел на меня, как нашевелюранный герцог, стряхивающий кусочек дерьма с подошвы своего башмака. Ответом мне стало молчание. Разговаривать со мной более никто не стал.
Следующий день прошел не лучше предыдущего. Детектив всячески старался сделать вид, что меня не существует: прятал взгляд, не представлял меня другим людям, хлопал передо мной дверьми. Мне не было обидно, так как была привыкшей к такому отношению. Все, с кем мне приходилось работать подобным образом, относились ко мне, как к машине, в то время как за человека меня считало только одно лишь государство. Однако если ранее я ощущала свой вклад и свой результат, здесь я чувствовала, как сквозь пальцы уходит жизненно важный ресурс – время.
В участке вновь стоял гул, но на этот раз мое появление не вызвало ажиотажа. В течение дня мы еще несколько раз приезжали в департамент, и всякий раз я мимолетом бросала взгляд на стол Хэнка и андроида. Их не было весь день.
Вечером произошли какие-то изменения. Рид, вдруг проникшись моим молчанием и невмешательством на протяжении всего дня, предложил довести до дома. Несмотря на его отвратительное поведение и явную неприязнь, он все же бросал в мою сторону взгляды. Вернее сказать, не в мою, а в моих. Зона декольте его интересовала больше остальных частей тела.
– Что вообще могло заставить такую, как ты, идти в таком направлении?
Этот вопрос не был риторическим. За окном уже вечерело, накрапывал дождь, но мы стояли в жуткой пробке. Естественно, нормальному человеку захочется заполнить тишину и снять продолжающееся неловкое молчание. Одно только но: я не нормальная в обычном смысле этого слова.
– У меня были свои причины, мистер Рид. Я не хочу выносить эту тайну на общественность.
– С твоими бы данными в другую сферу податься, – детектив немногозначно окинул меня взглядом, усмехаясь приторной улыбкой.
– Оставьте мои данные в покое. Они используются строго по прописанному регламенту.
