Текст книги "Бесчувственные (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Как резко. А выуживание информации с помощью женских ресурсов в твоем регламенте прописано?

В первые за последние два года работы мне по настоящему хотелось врезать своему приставленному «душеприказчику». Не от ярости или злости, на то я была не способна, а от пресечения дальнейшей наглости этого человека, и заодно показать на деле чему учит тот самый регламент. Но одно такое действие в сторону приставленного напарника может стоить мне всей моей жизни. Поэтому я лишь одарила своего напарника пронзительным, холодным взглядом. Детектив с пошлой полуулыбкой отвернулся.

– Какого черта ты вечно таскаешь эту штуку? Воображаешь себя ниндзя?

Гэвин Рид потянул руку к оружию на моих коленях. Его пальцы уже успели коснуться рукоятки, когда я, среагировав, убрала катану в сторону.

– Да брось, не будь такой жлобкой.

Оставив замечание без ответа, я отвернулась к окну, прижимая катану к внешней стороне правого бедра.

Рид не стал желать мне спокойной ночи, он даже не стал ждать, когда я закрою за собой дверь – рванул так, словно желал окатить меня дорожной грязью от прошедшего дождя. Зудящее чувство внутри не оставляло меня вплоть до того момента, пока я не очутилась в доме и не села в кресло напротив зеркала. Костяшки пальцев белели от моих отточенных и напряженных движений, скользящих вдоль оружия. Около тридцати минут я чистила рукоятку катаны, стирая отвратительные следы грязных пальцев Рида и успокаивая внутренний раздражающий зуд.

Утром этот процесс повторился.

Третий день моего пребывания в полицейском участке был недолгим. Рид, застав меня на входе в холл, не стал здороваться. Мужчина бросил победное «Он наш», и тут же направил меня обратно в машину. Заглянуть в холл мне так и не удалось, и от того стол лейтенанта и андроида в этот день остался без внимания.

Детектив сильно спешил. Спидометр превышал 90 километров в час, и я не испытывала чувства страха – лишь легкое осознание того, что этот человек слишком сильно помешался на этом деле. Оперативный отряд еще не успел подоспеть к обветшалому домику из района гетто, и потому мне приходилось действовать крайне осторожно. Я двигалась как мышь, Рид несся как кабан. Я держала руку над рукояткой пистолета с глушителем, Рид уже вовсю демонстрировал свое оружие всем соседним домам. Меня не было слышно… топот Рида слышал весь двор.

С победным криком «Стоять, полиция», Гэвин Рид ворвался в здание, и я последовала за ним, отругав себя за то, что пустила его вперед.

Это был наш последний совместный день.

Утро оказалось на удивление бодрым. Хэнк ощущал себя на редкость легко и весело, несмотря на то, что вчерашний день окончился на полном провале: Коннор был уже близок к тому девианту на крыше, но старый дряхлый Хэнк не удержался на крыше. Конечно, он был вытянут андроидом обратно, но девианта они упустили. В ту минуту Хэнк даже не пожалел об упущенном шансе раскрыть расследование. Его голова была забита куда более глобальными проблемами, например, что не весь мир оказался таким безнадежным.

– Вы сегодня выглядите бодрым, лейтенант, – отметил Коннор. Его имитированная улыбка была настолько простодушной, что Хэнк даже на минуту ей поверил. – Что вас так взбодрило?

– Солнышко светит нынче ярко, Коннор. Птички поют. Словно весна в окно постучалась.

– Не уверен, что уловил смысл всего этого, – Коннор слегка нахмурил брови, отчего чуть выше переносице у него возникла характерная для человеческой кожи складка. – Но я рад, что вас это так бодрит.

Андерсон усмехнулся. Он закрыл глаза, отодвинул свой стул ближе к окну, и ощутил кожей лица тепло солнечных лучей. За последние пару недель яркого солнца явно не хватало городу, и рассеявшиеся тучи дали жителям возможность еще раз ощутить естественное тепло перед надвигающейся зимой.

В кабинете капитана раздавался какой-то шум. Хэнк нехотя открыл один глаз и глянул в сторону кабинета. Гэвин Рид и Фаулер что-то эмоционально обсуждали, и инициатором разговора явно был Рид.

– Как странно.

Хэнк обернулся на своего углепластикового напарника. Андроид смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, лейтенант обнаружил сидящую на бордовом кожаном диване в коридоре за холлом коматозницу. Ее поза была практически как у Коннора, когда тот сидит в режиме ожидания: солдатская ровная осанка, сложенные на колени руки. Она смотрела перед собой, изредка опуская взгляд в пол.

– Я явно определяю раздражение и злость в голосе детектива Рида, но не могу понять о чем они говорят. Разве она не должна быть вместе с ним у капитана?

– Может, не хочет. Или у нее не прописано в этом… в программе, или что у нее там, – Хэнк отмахнулся от недоуменного взгляда андроида и вновь погрузился в тепло солнечных лучей. Ему было абсолютно наплевать, как и всем здесь находящимся.

На следующий день Хэнку не пришлось отсиживаться в офисе. Андроид словил несколько дел, и лейтенант заезжал в департамент только для того, чтобы складировать какие-либо улики или сделать записи. Коматозница все так же сидела на диване. Это и вправду старому полицейскому стало казаться странным, так как Гэвин Рид летал по всему городу с новым делом. Коннор, ставший уже постоянным напарником Хэнка, не решался вновь подходить к девушке с дружелюбным приветствием. Вид человека, натирающим свою катану салфеткой с полировочной жидкостью не вызывал доверия, и уж тем более заглушал желание пораспрашивать о ее создании, как профессионала.

Утро последующего дня началось занимательно. Хэнк ощущал пронзительную головную боль и едкую слабость во всем теле. День вроде не начинался без явных дел, и потому лейтенант уже вознамеривался несколько часов просидеть на своем посту. Мужчина всю ночь проверял свой организм на стойкость в баре Джимми, и утренняя головная боль могла заглушиться только бокалом кофе.

– Не важно выглядите, лейтенант, – отметил Коннор. Его как всегда непревзойденный свежий вид бесил Хэнка.

– Ночка была насыщенной.

– Вы были всю ночь в баре, верно?

– Вместо того, чтобы умничать, лучше бы кофе сделал! – беззлобно рыкнул Хэнк. Злиться на Коннора ему перехотелось еще несколько дней назад.

– Я принесу.

Не успел Хэнк пошутить насчет тугости андроида в плане понимания сарказма и шуток, как Коннор промчался на кухню. Пройдя к кофеварке и получив напиток, андроид уже хотел выйти из кухни, как заметил стоявшую к нему спиной за столиком Анну. Перед глазами андроида еще стояла картина старательного ухаживания девушки за своей катаной, и оттого подойти он не решался: статистически просчитанный шанс на легкую беседу в тридцать пять процентов ему показался слишком малым. В результате Коннор решил не тревожить человека, а просто пройти мимо.

Через секунду Анна подала голос. Она все еще стояла к нему спиной, но Коннор был уверен, что обращается она к нему. Какое же облегчение и разочарование одновременно он испытал, когда понял, что девушка и не думала заговаривать с ним.

Я старалась как можно быстрее допить кофе, несмотря на то, что он обжигал язык. Конечно, я торопилась не из-за присутствия большого количества дел, напротив: они катастрофически отсутствовали. Но у меня больно пульсировало правое бедро, не давая длительное время находиться в одном положении. К тому же общество андроида (как же его зовут), и, как следствие, безумного старца меня не соблазняло.

Когда от кофе остался практически один глоток, связной блок-наушник, спрятанный в правом ухе, подал мягкий гудок. Организм вдруг почувствовал волну адреналина, и я как по команде выпрямилась.

– Доброе утро, Энтони, – бархатный, женский голос искусственной программы был настолько приятным, что мог с успехом читать сказки на ночь детям. Каждый бы уснул не меньше, чем через пять минут.

– Доброе утро.

– Назовите номер.

– Серийный номер: тысяча триста девять, – без запинки отчеканила я.

– Серийный номер верен, идентификация голоса прошла успешно. Какой день вы находитесь в распоряжении полицейского департамента города Детройт?

– Восьмой день, начиная со дня прибытия.

Спина покрывалась мурашками, ощущая взгляд андроида позади. Меня напрягало чужое вмешательство в мое общение с верхушкой, но выпроводить его во время отчета было бы крайне не профессиональным.

– Каково ваше нынешнее положение?

– Нахожусь в свободном состоянии, наставника нет.

– Уже третий день по счету. Каково ваше описание ситуации? – голос искусственного администратора был приятным, но чувство нажима все же присутствовало. Конечно, верхушка не желала, чтобы ее «продукт» длительной работы и огромного количества потраченных денег просто сидел на месте, не выполняя никакую работу. Меня, как и их, это изрядно не устраивало. Верхушка это знала, и потому в таких случаях никогда не ссылалась на мою возможную лень или непрофессиональность.

– Департамент отказывается идти на контакт. Капитан Фаулер обещает найти наставника, но дело не двигается с мертвой точки. Я все еще считаю свое присутствие здесь неуместным и расточительным.

– Я сообщу руководству о возникшей проблеме, мисс, – голос был настолько нежен, что если бы это была реальная девушка из плоти, я уверена, она бы улыбалась, – отключаюсь.

– Отключаюсь.

Блок-наушник подал мягкий гудок, и я выдохнула. Андроида за спиной уже не было.

Коннор шел быстро, насколько позволило это делать горячий кофе. Поставив кружку на стол перед напарником, андроид приземлился за свое место. Хэнк сонно потянулся к напитку.

– Лейтенант, вы в курсе, что Энтони Гойл открепили от детектива Рида?

– М-м-м? – лейтенант, глотая подстывший кофе, неоднозначно, но явно вопросительно промычал. Коннор хотел было снова заговорить, как заметил устремившуюся к дивану девушку. Оба детектива следили за тем, как та вновь достает свою катану, салфетки с пропиткой и начинает скрупулезно вычищать рукоятку, – так вот чего она здесь днями торчит. Эй, Рид!

Гэвин сидел за своим столом, сгорбившись над какой-то писулькой. Он нехотя повернулся к Хэнку и вопросительно, с раздражением во взгляде обратился к лейтенанту.

– Ты чего это своих напарников теряешь?

Гэвину не приходилось объяснять дважды. Коннор отметил, как лицо детектива сменилось с раздражения на злость. На лбу проступила испарина, сердцебиение усилилось.

– Тебе то какое дело, старик? Это ты собираешь всякий хлам, а мне этот мусор не нужен – мешается…

– Вообще-то она ему жизнь спасла, – рядом сидевший полицейский негроидной расы в начале обратился к Хэнку, после чего повернулся к Риду, – ты бы хоть отблагодарил девочку.

– О как! – Хэнк, ощутив сладостную возможность подтрунить над коллегой, выпрямился на стуле, – девчонка тебе, значит, задницу прикрыла, а ты ее в шею гонишь? А ты, оказывается, еще более мерзкий, чем кажешься.

– Иди к черту, Хэнк! Вместо того, чтобы обсуждать чужие дела, стряхнул бы с трусов песок. Этот гребанный участок скоро в песчаный пляж превратиться!

Атмосфера между полицейскими накалилась, но если Гэвин Рид был зол и оскорблен, то Хэнк отчего-то улыбался во все зубы. Этот факт показался Коннору странным. Обычно люди иначе реагируют на подобные оскорбления.

– Не нужна мне эта… бесчувственная дрянь. Лицо кирпичом, ходит везде следом, как гребанный… андроид! Мало нам пластиковых ублюдков, еще и живых подогнали.

Не дождавшись ответа, Рид вскочил со стула и ринулся к выходу. Поравнявшись с девушкой, он даже не замедлил шаг, не то чтобы сказать «Доброе утро». Диод Коннора сменил цвет на желтый. В какой-то момент он почувствовал по отношению Анны странное чувство, похожее на… понимание. Люди всегда сторонились того, чего не понимали, даже если сами это и создали. Он тщательно следил за точностью движений ее кистей, державших катану, и сравнивал эту точность со своими движениями. Он видел ее безэмоциональное лицо и проводил аналогию со своим. Они были похожи по своему функционалу, только род занятий и цвет крови разный.

– Эй, Хопкинс, – Хэнк окликнул ранее встрявшего в разговор коллегу, и тот вновь обернулся к лейтенанту, – а что там случилось-то? Рид прям вне себя.

– Он же два дня назад поймал своего маньяка.

– Ну да, это я знаю. Он же только об этом ходит и трещит по всем углам.

– Да, только девчонка его вовремя прикрыла и сама словила пулю в бедро.

– Ахренеть, ты шутишь? – Хэнк, на минуту ощутив неприятное чувство собственной вины за издевательское мнение о девочке, обернулся к ней. Она продолжала чистить свою катану с методичной точностью, напоминая какую-то сцену из фильма ужасов о серийном психопате-маньяке. Чувство вины тут же улетучилось.

– Маньяка то Рид поймал, но потом отказался с ней работать. Устроил Фаулеру такой цирк… кричит, мол, подошел к ней, чтобы рану закрыть и помочь, а она не то, что от помощи отказалась, но даже мышцей лица не повела. Смотрела на него, как будто сквозь ее бедро только что никакая пуля и не проходила.

Коннор старался слушать офицеров и одновременно следить за ее действиями. Он надеялся найти в ее движениях хоть какую-либо неточность, чтобы избавиться от накатившего чувства схожести с самим собой. Услышав о полученной ране, андроид отвлекся на секунду, чтобы просканировать девушку. Темная ткань на правом бедре слегка пропиталась уже высохшими каплями крови.

– Да ты мне лапшу на уши вешаешь, Хопкинс! – Хэнк воскликнул с таким негодованием, что коллега, разочарованно покачав головой, вернулся к своим делам, – да она не то что ходить, она сидеть бы не могла с простреленным насквозь бедром.

– Лейтенант, – Коннор обратил внимание взволнованного офицера на себя, – ее бедро прострелено. Мои датчики уловили следы проступившей крови на одежде.

Хэнк не ответил, задумчиво вытаращившись на андроида. Коннор решил, что тот ждет от него дальнейших разъяснений, но не успел заговорить: лейтенант несколько раз бросив встревоженный, но заинтригованной взгляд в сторону Анны, медленно встал и побрел к кабинету капитана.

Через десять минут выйдя из кабинета, лейтенант неспешно поинтересовался у андроида:

– Коннор, нам там никуда не надо сегодня?

– Вообще-то, пока вас не было, мне пришло уведомление о возможном появлении девиантов в одном районе. Думаю, нам стоит посмотреть.

– Конечно. Идем.

Катана была идеально начищена. Ее блеск мог ослепить любого в районе одного километра, а запах полироя резко бил в ноздри. Мои руки так же пропахли жидкостью. Возможно, пальцы начнут облезать, но это точно меньшее, что меня волновало. В условиях бесконечного безделья такие вещи отходят на второй план. Мне нужно было занять себя. Вряд ли кто-то в отделе захочет работать со мной, а значит, в ближайшее время Фаулер будет вынужден отправить меня обратно. Конечно, ему настучат по шапке: так неблагоразумно отказываться от «подарка» государства, как считало само государство. Мне же было абсолютно все равно, где я и куда меня направят. Лишь бы не сидеть без дела.

– Эй, ты.

Я медленно подняла голову, услышав знакомый, но малоприятный и скрипучий голос. Старик стоял в паре метров. Его узконосые длинные ботинки и коричневая потертая куртка больше подходили какому-нибудь актеру вестернов, не говоря уже о длинных седых волосах и бороде. Он смотрел на меня с неким пренебрежением.

По виду андроида, смотревшим на своего напарника с таким же недоумением, как и я, мне сразу стало понятно, что тот явно не ожидал от лейтенанта последующего шага.

– Энтони, вроде…

– Анна.

– Да плевать. Поедешь с нами, у нас есть дело, – старик, бросив слова, уже повернулся к выходу. Мой напор его остановил.

– Меня приставили к вам? Когда?

– Только что. Тебе приказ показать? – едко отметил лейтенант.

– Лейтенант, вы уверены в своих действиях? – тихо, но уверенно произнес андроид, – не думаю, что мисс Гойл сможет как-то помочь нашему расследованию.

Моя произнесенная фамилия этим мягким, бархатным голосом отчего-то вызвала во мне желание отказаться от этого сотрудничества. Андроид был слишком реальным для машины, слишком человечным. Настолько идеальным, что мне приходилось с силой отрывать свой взгляд от этого чуда техники. С этого момента мною было решено обращаться только к Хэнку Андерсону.

– Да, уверен. Фаулеру и так изрядно досталось от того, что ты сидишь тут без дела. Идем, нас работа ждет, – лейтенант двинулся к выходу, громко крикнув из-за спины, – только заедем в закусочную, у меня желудок урчит!

Я косо взглянула на андроида. Какого же было мое удивление, заметив ответный взгляд. В его глазах не читалось приветствие, даже скорее какая-то отчужденность. Брови сгустились, глаза посуровели. Он явно не желал моего общества. Что ж, это было взаимным.

========== Эпизод III. Утраченное. Не остывшее ==========

Тихая, неоживленная улица встретила нас прохладой. Лейтенант шел уверенной походкой в сторону парковки, и мы с андроидом следовали за ним. На ментальном уровне я чувствовала исходящую от робота враждебность, и в то же время я ощущала ответную враждебность у себя. Его походка была идеальной: широко расправленные плечи, не слишком длинный, но и не короткий шаг, поднятый вверх подбородок. Он вызывал странное чувство исходящей от него угрозы и вызывал ассоциацию с животным, которое имитирует сходство с добычей, которая вот-вот, очарованная красотой и превосходством, сама поддастся в лапы. Я могла объяснить свой враждебный настрой, но вот враждебность андроида разъяснить не могла. При моем появлении робот пытался наладить дружелюбную связь, а сейчас старательно делает вид, что меня не существует. Удивительное явление.

Хэнк остановился рядом с черным джипом, выуживая из кармана джинс ключи от автомобиля. Машина сияла в свете едва пробивающихся лучей солнца, и я было подумала о комфорте, который будет сопровождать эту поездку. Как только ключи оказались у лейтенанта в руке, он двинулся еще дальше. Обойдя джип, я тут же пожалела о ранней радости в отношении предстоящего комфорта.

– Ну, чего встали? Приглашения ждем? – рьяно отозвался Андерсон.

Андроид уже торопился сесть на переднее сиденье. При этом его поспешные движения словно кричали «это мое место, а ты будешь сидеть сзади и помалкивать». Старая колымага темно серого цвета была вся обшарпана, местами виднелась рыжина. Я не смогла даже определить ее марку, настолько древней и старой она была. Наверное, даже древнее этого полицейского, своего хозяина.

Машина оказалась двухдверной. Андроид, видимо, вместе со мной отметив этот факт, поспешно отодвинул свое сиденье и выжидающе уставился в мою сторону. Все что угодно, парень, только не заставляй меня на тебя смотреть.

Когда все пассажиры были на своих местах, Хэнк повернул ключ зажигания, и я почувствовала всем телом с какой болью на действия Хэнка отзывается машина. Сиденья немного тряхнуло от вибрации заводящегося двигателя, внутри машины все скрежетало и урчало. Этому автомобилю давно требовалась рука механика, но вряд ли стоит об этом говорить лейтенанту – уверена, он и сам об этом знает.

Лейтенант оказался на редкость педантичным. Скорость нашей поездки не превышала 40 километров в час, но проезжающие сзади машины отчего-то не стали поторапливать колымагу. Водители терпеливо объезжали автомобиль, и я сделала вывод, что каждый в этом городе знает лейтенанта и его рухлядь. Решив более не наблюдать за объезжающими машинами, я уперлась лбом о холодное стекло дверцы. Медленно ползущие мимо здания в основном были серого, неприметного цвета, но встречались и маленькие разноцветные вагончики, продающие мороженное, цветы, газеты и прочие приблуды мелкого предпринимательства. Мне нравилась тишина в салоне. По крайней мере, тишина человеческого характера: двигатель урчал так, что просигналила бы мимо проезжающая машина и ее можно было бы не услышать.

– Ну, рассказывай. Кто такая, в чем твоя задача? Как попала с верхушки айсберга на самое дно?

Лейтенант первый нарушил тишину, приправив свои слова излишним количеством сарказма и стеба. Я оторвалась от стекла и посмотрела на Хэнка. Он мельком бросил свой взгляд на меня через зеркало заднего вида, ожидая ответа. Андроид молча смотрел вперед. Он явно не желал принимать участие в беседе.

– Анна Гойл, хотя уверена, вы знаете мое полное имя. Я обязана прикрывать ваши спины и соблюдать ваши распоряжения, пока вы выполняете свою работу.

– Так ты что-то типа личного охранника?

Я кивнула в ответ, не издав ни звука. Только через секунду я вспомнила, что мужчина ведет машину и смотрит на дорогу.

– Да, вы все верно поняли.

– Тебе на вид не больше двадцати лет, а ты уже охраняешь старых дядечек. Как так получилось то?

– Мне двадцать семь, лейтенант.

Вторую часть вопроса я намеренно пропустила мимо ушей. Уж с кем-кем, но точно не с противным стариком и роботизированным «человеком» хотелось делиться причинами своей деятельности. Лейтенант, уловив мое нежелание продолжать разговор, коротко бросил взгляд голубых глаз на зеркало заднего вида и задумчиво угукнул. Андроид по-прежнему молчал.

С момента выезда прошло около двадцати минут, и машина вдруг притормозила, остановившись рядом с уличным рестораном быстрого питания. Это было крайне странно для меня. Мы проехали чертовы километры и потеряли кучу времени, миновав кучу других забегаловок, в то время как могли свободно пообедать в ближайшей из них. В связи с этим, я сделала вывод, что данное заведение для лейтенанта было чем-то большим.

– Ты идешь или останешься здесь? – Андерсон обернулся ко мне, и его седые волосы слегка прикрыли старческое, испещренное морщинами, лицо.

– Учитывая, что это первое дело за последние три дня, мне стоит подкрепиться.

– Господи, могла бы просто ответить да! – раздраженно буркнул старик, – Коннор, останешься в машине.

Коннор. Его зовут Коннор. От этих знаний мне не стало легче. Ранее отсутствие в памяти имени андроида позволило мне оправдывать нежелание завязывать разговор с машиной, но теперь со знанием имени пришло и осознание того, что общения неизбежно. Андроид все так же молчал, провожая выползающих нас из машины взглядом. Это и вправду было похоже на ползание: автомобиль был до чертиков низким, и кожаные сиденья неудобными и скрипучими. Свободно вылезти было очень тяжело.

В забегаловке было все, как и в обычных ресторанах быстрого питания: гамбургеры, хот-доги, картошка фри, молочные коктейли, пиво и множество другой углеводной дряни. Единственным отличием был живой продавец, а не роботизированное существо.

– Привет, Гарри. Мне как обычно.

– Привет, Хэнк. Без проблем.

Выбора особого не было. Мой рацион состоял в основном из белка и кислот, но здесь среди жира и углеводов поддерживать здоровое питание было сложным. Пришлось заказывать то, что меньше всего было прожаренным и испорченным консервантами – какой-то салат, с виду похожий на цезарь и крепкий чай без сахара.

Когда мы оказались у столика, я оценила то, что на нем оказалось в следующую минуту. Жаренная, местами усохшая картошка фри, жирный, крупный гамбургер и крупный стаканчик с кофе. Мой перекус, состоявший из зеленых подвядших листьев салата, вареной курицы, поджаренных кусочков хлеба, сыра и какого-то майонеза, был куда менее калорийным и смотрелся как-то бедно на фоне богатств Хэнка.

– Должна признать, у вас довольно странный рацион питания, лейтенант. Столько жиров, – с грустью и тревогой осматривая стол, констатировала я.

– Я говорил лейтенанту, что его рацион требует пересмотра, – Коннор оказался рядом настолько бесшумно, что я инстинктивно потянулась к кобуре. Андроид стоял рядом, но строго, с какой-то толикой заботы, смотрел на старика. Тот, в свою очередь держа застывшую картошину фри у рта, отупевшем и ошарашенным взглядом перебегал с меня на Коннора, – очень много жиров и углеводов, и мало белка и витаминов.

– Так, раз в нашем анонимном кружке придурков прибавление, – Хэнк отбросил картошину обратно в коробку и вытер руки бумажной салфеткой, – установим некоторые правила. Первое: никто не обсуждает мой образ жизни, мой рацион, мой стиль выражения мыслей и мои запои. Второе: вы выполняете все мои распоряжения беспрекословно, даже если оно идет в разрез с вашим мнением. Третье: все вы внимательно соблюдаете эти два правила. В случае если кто-то их нарушит, я отправлю его обратно откуда он вылез с пометкой «Подлежит утилизации». Всем все ясно?

Голос лейтенанта был более чем рассерженным, и потому я даже не старалась его перебивать. Коннор, на мое удивление, не выражал никаких эмоций. Он добродушно смотрел в сторону мужчины с нескрываемой полуулыбкой.

– Я здесь, чтобы следовать вашим указаниям, – уверенно, но не спешно отчеканила я, когда Хэнк выжидающе посмотрел в мою сторону, – так что соблюдение этих правил для меня не станет проблемой.

– Отлично, ты мне уже нравишься. Что насчет тебя, Коннор?

Андроид встрепенулся. Он искоса посмотрел в мою сторону, но дальнейших его действий я не видела. Мне слишком сильно хотелось поглотить салат.

– Как скажите, лейтенант.

Его голос вызывал внутреннюю дрожь в желудке. Я ощущала нарастающую угрозу, но держала себя в руках. В конце концов, я же не тупое животное, чтобы слепо следовать единственному инстинкту, который мне позволили оставить нейрохирурги – инстинкту выживания.

Какое-то время трапеза продолжалась в тишине. Хэнк молча осматривал окружающий притихший мир, не спеша поедая свой обед. Я же с салатом закончила больше пяти минут назад.

– Я знаю, что не должен этого говорить, – Коннор подал свой бархатный приятный голос, когда Хэнк прилип к картонной кружке с кофе, – но прошу заметить, что уровень кофеина в вашей крови…

– Так, все, с меня хватит! – Хэнк отставил кофе и раздраженно махнул в сторону андроида. Последний тут же притих, – ты.

Это было явное обращение ко мне. Лейтенант вопросительно посмотрел в мою сторону, в то время как Коннор с каким-то странным укором бросил на меня взгляд.

– Расскажи, как ты, в свои двадцать семь лет, вообще попала на стол военных генетиков.

– Удивлена, что вы знаете про них, – мой удивленный голос был искренним. Большинство людей, чья должность была ниже должности начальника департамента ФБР, не знали, кто и как создает генетически измененных солдат. Многие считали, что это все проделки массонов, кто-то утверждал, что этой работой занимаются последователи Гитлера и его культа. Мне приходилось слышать всякое разное: физики, исследователи других измерений, эмбриологи, личная охрана президента, инопланетяне – кто угодно, но только не военные генетики, – я про военных генетиков. Обычно люди воспринимают меня, как последствие разрыва грани между измерениями и прочую чушь.

– Я не вчера родился, чтобы быть таким идиотом.

– Вообще-то, я практически всю жизнь посвятила военной части правительства. Мой отец – военный, и потому с детства настаивал на моем физическом развитии и боевом обучении. Мать не была против – она считала, что девушке в современном мире нужно уметь постоять за себя. В тринадцать лет меня отправили в государственный университет, который одновременно был и разработкой правительства для подготовки будущих бойцов.

– Так это отец сделал с тобой такое? Отнюдь папаша твой тот еще хрен.

Должна была признаться, это было неприятно. Не в плане эмоций, но в плане осквернения памяти близкого мне человека. Хэнк, опершись локтем на стол и уложив подбородок с седой бородой на ладонь, с интересом смотрел на меня. Не он один ждал ответной реакции на попытку вывести меня в чувства. Андроид, придвинувшись к лейтенанту так, что оказался напротив, смотрел мне ровно в глаза. Кажется, он надеялся увидеть в них хоть намек не идеальность моего поведения.

– Нет, я сама решилась на это в двадцать лет. У меня уже был крупный запас умений и боевых навыков, так что единственное, что пришлось сделать для становления меня, как бойца – хирургические вмешательства. Впредь попрошу выбирать слова в отношении моей семьи. Отец мне был очень дорог когда-то. Не хотелось бы осквернять его память.

– Был? – лейтенант явно испытывал неловкость. Он резко оторвался от стола, забегав глазами по моему лицу, – извини, не знал таких подробностей.

– Разве в вашем подразделении допускаются солдаты женского пола? – слегка прищурив глаза, с полуулыбкой отметил андроид. Его взгляд так впивался в мои глаза, что мне казалось, я точно ему когда-нибудь всеку за эту поразительную схожесть с человеком.

– Вообще-то, очень редко допускаются. Только за отличительные способности во время учебы и тяжелый внутренний мотиватор решения стать бойцом.

– А с чем это связано? Смотрится, как дискриминация, – отметил Хэнк.

– Женщины слабее физически. Они же подвержены более сильной тяге к оставлению потомства, чем мужчины, что осложняет процесс работы, – пояснил андроид.

– Господи. Да ты гребаная Черная Вдова?

– Кто, простите?

– Черная Вдова. Женщина спец-агент, – каждое слово лейтенанта вызывало во мне недоумение, а мое недоумение в свою очередь вызывало возмущение в глазах Хэнка, – Капитан Америка, Соколиный глаз, Мстители. Ты сейчас шутишь?

– Извините, но в моем детстве такого не было.

Должна была отметить, в карих глазах Коннора читался такой же вопрос, как и в моих. Мы оба смотрели на Хэнка, совершено не представляя о чем тот толкует. Визг проезжающей где-то вдалеке полицейской машины резко вывел андроида из ступора, и тот затараторил, не дав Хэнку начать объяснять всю подноготную американской мультипликационной культуры.

– Прошу прощения, но если мы закончили с обедом и беседами, должен напомнить, что нас ждет задание.

– Ах да, твой девиант. Ну что ж, поехали.

Должна признать, что последующая поездка в какой-то давно заброшенный райончик более не была такой напряженной. Лейтенант, насытившись, удобно устроился на сиденье, Коннор стал менее скованным, время от времени поясняя офицеру направление. Мне так же стало более спокойно. Чувство ожидания и безмолвности исчезло, однако время все так же вытекало сквозь пальцы. Это единственное, что я ощущала внутри.

Мы оказались рядом со старым заброшенным кирпичным зданием, когда машина медленно остановилась и детективы вышли наружу. Выбравшись наружу, я ощутила свежую влажность, доносящуюся вместе с ветром с западной стороны. Мы наверняка находились рядом с рекой, протекающей из озера Сен-Клер. Воздух был мокрым, холодным, по-осеннему приятным.

Оглядев окружение, я отметила, что поспешила, назвав это «зданием». Все, что оставалось от сооружения – три местами обвалившиеся стены с облупившейся некогда желтой краской. Граффити, оставленные здешними подростками, потускнело, намекая на то, что подростки выросли и давно покинули эти края. Сооружение было довольно крупным по площади, и имело три этажа. Лестница, а точнее ее остатки, местами обрывалась, не представляя возможности некоторым людям пробраться наверх. Некоторым было сказано в сторону лейтенанта Хэнка: он был стар и явно не горел желанием взбираться по аварийному зданию на самую верхушку. Андерсон осматривал территорию, стены и темные, обвалившиеся комнаты, отпинывая оставленный людьми мусор в виде бутылок и пустых пачек от сигарет.