Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
Несколько раз за день звонил Хэнк. Мне не трудно было догадаться, откуда человек, у которого рядом ходячая интернет-энциклопедия, достал мой номер, и потому я даже не удивилась его хриплому голосу. Он вкратце рассказал о девианте, которые скрывался в очередной заброшке. Поймать его они, к сожалению, не смогли. И хоть слова «к сожалению» были использованы самим лейтенантом, в его голосе сожаления я не слышала. Он был спокоен, даже доволен.
Мужчина несколько раз расспросил меня о самочувствии, но тут же отвергнул мое желание выйти в участок на следующий день. Было ли это навеяно чувством вины и благодарности, или он просто не хотел случайно получить по макушке – неизвестно. Но сопротивляться я не стала. Мне и вправду стоило прождать еще один день, учитывая предыдущую ночь.
Закат посадил солнце за горизонт очень быстро. В соседних домах начали зажигаться огни, с неба срывались снежинки. Все люди прятались по домам, почувствовав на своей коже температуру ниже десяти. Даже старушка сложила одеяло в несколько раз и ушла в дом. Слабаки, подумалось мне. Пожили бы они в комнате с двадцатиградусным морозом без какого-либо теплого пледа или куртки. Им бы не было преград.
Когда небо поглотила тьма, я вновь уселась в кресло перед зеркалом. Бежевую обивку мебели стоило бы сдать в хим.чистку. Красные и синие следы крови остались на светлом полотне отпечатками пальцев и каплями, но мне так не хотелось расставаться с ними. Каждый взгляд в их сторону напоминал мне о переплетениях механической и человеческой жидкости на рубашке Коннора. Он наверняка уничтожит костюм, но я этого делать не собиралась. Слишком сильные ассоциации вызывали во мне эти танцующие на ткани краски.
Коннор-катана радостно блестела в моих руках. Каждое мое движение с полировочной жидкостью по ее холодному лезвию приносило успокоение. Рука нежно гладила поверхность, та в свою очередь нежно отражала мои зеленые глаза. В какой-то момент в отражении блеснула кария радужка, и катана со звоном полетела на пол. Нахлынувшее воспоминание спугнуло меня. Мышцы на рефлексах отдернулись от оружия, восприняв его как возможный источник будущих проблем – внутренний солдат все еще жил, и даже больше. Он был уверен в полном контроле над разумом, и оттого руки в мгновение ока отказались держать оружие. Коннор, лежа на полу, яростно бликовал своим идеально заточенным лезвием. Я чувствовала перед мечом чувство вины, но доделывать работу не стала. Просто аккуратно убрала меч в саю и поставила на стойку. Коннор, вроде не был, против. Он послушно отдавался всем моим движениям, нашептывая, что такая моя реакция на деле вполне закономерна и не является преступлением. Только в этот раз я почувствовала, насколько это странно – ощущать ментальную связь с тем, кто даже не имеет сознания.
Сон приходил очень долго. В этот раз я проверила все замки и все окна, приняла горячую ванну, выпила стакан молока (закусив половиной пирога и лотком мороженого), но сон так и не шел. Я слепо смотрела в темный потолок, рассматривая прыгающие тени от проезжающих мимо машин. Плечо не ныло, но покалывало, но это точно была не истинная причина бессонницы. Ее я знала. Это очередной страх столкнуться с тем, что было утрачено семь лет назад. Как ни странно, внутренний солдат старался спасти положение. Мои взгляды совпадали с воспитанными во мне рефлексами, я отчетливо понимала, что не хочу терять свою жизнь, и потому слепо следовала приказам солдата внутри. Сейчас этот приказ запрещал спать. И я бы выполнила его, если бы не требующий отдыха организм.
Вопреки моему ожиданию, ночь прошла спокойно. Сны мне не снились, голова была ясна. Возможно, это было связано с увеличенной нагрузкой на желудок, который остался ночью с грузом работы, но на утро я постаралась связать это с возобновившимся укоренением влияния на разум солдатских установок. Возможно, все было не так плохо, и мне предстояло вновь вернуться на свои круги. До моего пребывания здесь оставалось не больше месяца. Ведь не могло же правительство просто так меня тут бросить.
Следующий день обещал быть долгим. Если в первый моя основная задача была в поглощении изрядного количества пищи и воды, то теперь эта задача уходила на второй план. Плечо практически зажило, и ресурсы теперь уходили только на общее состояние организма. Телевизор был моим спутником в предыдущий день, но сегодня она был скучным и серым. Вместо него я, сидя на подоконнике и поглощая нарезку из яблока, апельсина и киви, смотрела за протекающим миром вокруг. Люди спешили на работу, отвозили детей в школу, брали обеды из рук домохозяев. На крыльцах некоторых домов время от времени показывались андроиды в фирменных формах, означающих функции бытовой помощи. Одна из андроидов, модель AX400, стояла у крыльца и смотрела, как от дома отъезжает хозяйский автомобиль. Ее лицо было грустным, безучастным. На какое-то мгновение ее взгляд скользнул по моему окну. Андроид задержала свои глаза ровно на моем лице и тут же скрылась в доме. Мне не понравилась эта встреча. Я слезла с подоконника.
Организм не испытывал физических нагрузок уже два дня. Коннор-катана сонно лежал в своей стойке. Время перевалило за три часа дня, и солнце уже было на пути к западному краю, когда мне вдруг наскучило бродить по маленьким комнатам. Телевизор вещал о новых волнениях, где-то в центре детройта проходила мирная демонстрация девиантов. Слушать этого не хотелось: правительство все равно издало указ об обязательном подавлении андроидов. Их просто расстреляли, как стадо овец. Люди всегда боялись того, чего не понимали, верно? Это принцип инстинкта выживания – сторонись того, что может быть опасным. Возможно, это и была причина такой агрессии со стороны человечества. А может, это обычное желание вернуть под свою власть то, что старательно пытается из нее выбраться.
Выключив телевизор, я скользнула взглядом по катане. Коннор, как будто бы проснувшись от моего внимания, стал казаться более живым. Всем своим видом меч просился в мою руку, зазывал своим изящным, точно спина настоящего Коннора, изгибом, манил кожаной мягкой рукояткой. Недолго думая, я повесила Коннора за спину и двинулась на выход.
Задний двор моего дома не был богатым. У дальнего забора стояло два дерева, меж которых висел гамак. На вид он был таким удобным, что в нем наверняка бы с удовольствием проспал парочку жизней Гомер Симпсон из мультсериала древности «Симпсоны». Заросшая пожухлая трава скрывалась под белым снежным полотном. В моем доме не было ничего примечательного. Примечательного не было и на всей территории заднего двора.
Я, оглянувшись, медленно вышла на середину двора. Босые ноги чувствовали мягкость снега, который тут же начинал таять под моей кожей. Черные спортивные штаны обтягивали ноги, серая майка держалась на плечах на тоненьких бретельках. Одежда не грела тело, учитывая усиливающийся снегопад, но ведь мне и не требовалось тепло. Тем более, что мышцы скоро нагреются под собственным теплом.
Выхватив правой рукой катану, я медленно вытащила ее из саи. Характерный звук звенящего лезвия больно сочетался с пульсирующим напряжением в области поврежденных мышц, но я не остановила себя. Медленно, я сделала несколько поворотов меча вокруг кисти, разрабатывая затянувшуюся плоть. Мне нужно была тренировка, всему телу нужна была тренировка.
Лезвие плавно сделало полный круг у левого плеча, и я, продолжая рефлекторные движения, сделала выпад левой стороной тела вперед. Меч застыл в моих руках у виска лезвием вперед, зависнув словно в невесомости. Ветер швырял в глаза горсти снега, в ушах стоял шум ветра. Но я не ощущала всего этого. В мире была только я и она. Резкий поворот тела на сто восемьдесят градусов сопровождался цикличным танцем Коннора в моих руках, выполняющего круги вокруг моей головы. Я сделал еще один выпад уже в сторону дома и меч повис над уклоном в воздухе, словно бы застыв перед лицом противника. Все тело с упоением отзывалось на мои движения, тонкая нить боли протекала в каждой жилке, но то была приятная боль. Словно после долгого сна протянутые вверх руки, заставляющие подтягиваться каждое мышечное волокно.
Ветер усилился. Я, не вставая с подогнутых колен, плавно отвела катану за спиной, удерживая тело в равновесии другой рукой, оставшейся впереди. Пелена становилась все белее и белее, где-то вдалеке сигналили машины. Каждая нервная клетка ловила любое изменение в окружающей среде, но даже не старалась изучить их. Они оставались где-то внутри, отдаваясь эхом в напряженном теле. Ноги развернули тело плавным шагом, и я в такт этому движению взмахнула Коннором-катаной, со звуком рассекая воздух. Ворох снежинок, несущийся ветром вперед, был сбит новым потоком воздуха. Кожаная рукоятка нагрелась от тепла ладони, кисть вспотела. Тренировка напоминала мне танец. Чувственное танго из двух переплетающихся тел. В моей руке могла покоиться его рука, такая теплая и холодная. Он мог смотреть на меня, улыбаясь, а мог безучастно выполнять команды танцора. Его пиджак колыхался в такт движений, а галстук уносило бы попутным ветром. Он смотрел бы в мои глаза, каждая раз подхватывая мое тело…
Левая нога внезапно наткнулась на правую, и я полетела лицом вниз. Коннор-катана скрылся в слое снега, злостно блеснув своим острием. Пушистый снег поцеловал мое лицо, и я откашлялась. Какого черта я творю?! Лежу здесь, как распростертая на морском дне звезда. Мне оставалось только несколько раз сделать взмах руками, чтобы оставить небесного ангела на белоснежном покрове.
Промелькнувшая мысль о возможном танце с андроидом показалась мне на вкус резиновой и тяжелой. Мне определенно стоило быть аккуратнее в отношении Коннора-катаны. После встречи с реальным Коннором она уже не была такой послушной и гордой. Она была податливой, словно требующей вновь оказаться в его руках. Я аккуратно выпутала меч из слоя снега и подняла вверх. Ее мягкий блеск металла не был резким, а рукоятка лежала в руке уже не так приятно. Она хотела к нему. По крайней мере, мне так казалось.
Мне определенно стоит обратиться к психологам.
Сквозь снежный буран я заметила чей-то силуэт. По ту сторону соседского забора стояла та самая мать-одиночка. Она с поразительным вниманием и испугом смотрела в мою сторону, в ее лице читалось беспокойство относительно моей психической стабильности. Не думаю, что она видела меня хоть раз настолько близко. Но уверена, что отныне она решит присматривать за своими девочками пристальнее.
Убрав катану в саю и поднявшись на ноги, я побрела к дому.
Оставшийся день прошел апатично. Пища больше не поглощалась в прежнем количестве, энергии мне хватало с лихвой. Соседи наверняка уже начали шушукаться относительно странного увлечения нового жильца дома, но это меня мало волновало. В чем-то я все же еще соблюдала баланс – к слухам и сплетням я была безучастна.
Ближе к вечеру раздался звонок. Это был Хэнк. Он вновь спрашивал о моем состоянии, вновь рассказывал о своих делах, используя не самые скромные эпитеты: «Торчу весь день в офисе, как гребанный папа Карло. Задрало все. Хочу отпуск» – шутливо бросил лейтенант, когда я поинтересовалась о его здоровье.
В восемь часов раздался еще один звонок. Хэнк в это время не звонил, и потому я даже испытала дискомфорт, услышав телефон из гостиной. Когда же звонок оборвался, и я взяла трубку, по ту сторону послышался Коннор. Он безучастно поинтересовался моим состоянием, уточнив, приду ли я на следующий день в полицейский участок. Ситуация требовала разъяснений, и Коннор, как ни странно, мне их предоставил: «Лейтенант просил уточнить у вас этот момент. Он совершенно забыл спросить, с его уровнем стресса это закономерно» – четко парировал андроид механических, но искусно имитированным человеческим голосом.
‒ Да… да, я приду. Плечо зажило. Двух дней хватило, ‒ я устало терла переносицу указательным и большим пальцем. Мне хотелось оборвать звонок как можно быстрее, но такт общения с наставником того не позволял.
‒ Хорошо. Я передам лейтенанту Андерсону.
Телефон оповестил об окончании переговоров раньше, чем я успела попрощаться. Ну и славно, подумалось мне. Меньше контакта – меньше проблем.
На следующее утро мне все же удалось выспаться. Организм не испытывал таких страшных вещей, как тахикардия или бессонница, и в зеркало на меня смотрела выспавшийся боец.
Плечо полностью зажило. Кожа стала чистой и гладкой, от рубцов и недавно свисающих лоскутов кожи не осталось ни следа. Рацион питания стал таким же обычным, как и в начале моего пути: пресная овсяная каша, фрукты в виде ананасовых долек. Время я просчитала вовремя, и даже с запасом: добраться до участка мне удалось меньше, чем за пятнадцать минут. По дороге я чувствовала себя как никогда лучше. Установки солдата внутри вновь оживали с новой силой, ни одна деталь утра не смогла вызвать во мне эмоции. Даже когда проезжающий на велосипеде мальчишка-школьник едва не врезался в меня, я помогла парню встать и молча пошла дальше. Он не вызывал у меня эмоций, хоть его слова извинения и благодарности были милыми, а черная шапка с надписью «LOSER» была смешна.
Участок был еще пуст. Несколько детективов и полицейских уже сновали из угла в угол, но это было далеко от привычного шума. Кое-кто, завидев меня, ошеломленно помахал рукой. Я ответила тем же. Хоть чувств во мне и не было, все же этикет и социальное поведение требовало выражение отношений.
Стол Хэнка Андерсона был пуст. Часы указывали на половину девятого, и лейтенанту было рано появляться на работе. Однако вместо него был другой персонаж. Его то мне хотелось видеть меньше всего.
‒ Доброе утро, мисс Гойл.
Коннор по свойски улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. Моя уверенность в солдатском холодном разуме уменьшилась.
‒ Доброе утро, Коннор, ‒ буквально процедив слова сквозь зубы, я обошла стол Хэнка и уселась на подоконник.
Андроид наблюдал за мной внимательным недоуменным взглядом. Он явно не понимал, откуда вдруг такая отчужденность и враждебность. Знай он о моих последних нескольких днях и о его непрямом участии в них – точно бы не удивился.
Я не смотрела на андроида. Его изящные черты лица и вновь белая рубашка остались без моего внимания, буквально всем своим видом я показывала, что не желаю с ним общаться. Смотрела куда угодно: на кафельный пол, на пустой кабинет Фаулера, на почесывающего ягодицы детектива Хопкинса – куда угодно, но не на него. Коннор-катана за спиной, словно нарочно, стукнулся о мое здоровое плечо. Она шептала мне на ухо о моей неблагодарности, требовало подойти к растерянному андроиду и протянуть ему руку в знак приветствия, но я быстро подавила это желание. Катана была взята в руки.
Полчаса до начала смены были невыносимо долгими. Коннор, ощущая мою неприязнь, с некоторой задумчивостью уселся в свое кресло и сидел там неподвижно. Его стойкая поза и безучастный взгляд напомнили мне о сне. Он и вправду был всего лишь оболочкой. Попроси техника за отдельную плату, и он тут же впихнет в это тело все что угодно. Поистине прекрасным было не то, что снаружи, хоть оно и было выполнено совершенным. Прекрасным было то, что внутри. От этого умозаключения мне стало страшно.
Лейтенант появился через пятнадцать минут после начала смены. Холл заполнился шумом, люди сновали туда-сюда. Кто-то посматривал в мою сторону настороженно, кто-то враждебно. Были и те, кто окликал меня по имени и поднимал руку в знак уважения. Такое внимание мне было странным, чуждым. Обычно меня воспринимали как обслуживающий персонал силового назначения, и здороваться со мной, тем более малознакомые люди, не решались. Здесь было все иначе.
В участке появился и Гэвин Рид. Он метал в мою сторону злостные взгляды, полные ненависти, я же бесцеремонно изучала его лицо. Ожогов на нем не было. Как обидно…
‒ Доброе утро, лейтенант, ‒ Коннор тут же вскочил, как только Хэнк подошел к столу.
‒ Ага, ‒ мужчина кивнул андроиду в знак приветствия, однако его полный недоумения взгляд был направлен на меня. – А ты что здесь делаешь?
‒ В каком смысле, лейтенант?
‒ Ты же должна дома валяться.
‒ Я полностью выздоровела, ‒ в знак доказательства, я встала с подоконника и сделала несколько кругов правым плечом. – Плечо зажило, спасибо вам за выходной.
‒ А какого хрена я ничего не знаю? – Хэнк бросил на стол какой-то документ, и сложил руки на груди. Его подбородок слегка приподнялся, и теперь глаза смотрели надменно. Седые длинные волосы были чистыми и причесанными. На лице не было ни единого намека на усталость, хоть вокруг глаз и рта бежали мелкие паутинки морщин. Но они были свидетелями возраста, а не недосыпа.
‒ Что значит вы не знаете? Коннор вчера звонил вечером, и обещал передать, что я сегодня выйду.
Я и Хэнк как по команде обернулись в сторону Коннора. Андроид открывал и закрывал рот, как рыба, издавая икающие звуки.
‒ Я вам передавал! – наконец, андроид смог овладеть речью и быстро затараторил. В его глубоких глазах читалось замешательство, по нему нельзя было сказать, что он врет. Возможно, это было вызвано его общей схожестью с человеком. Ведь они могли имитировать не только дружелюбие… ‒ Должно быть, вы не обратили внимания, лейтенант.
‒ Ладно, к черту это. Раз пошла такая пляска, то у нас есть дело.
Хэнк вновь взял бумаги в руки, и побрел в сторону стеклянных кабинетов. Мне не хотелось смотреть в глаза Коннора из-за наступающего страха, но я все же сделала это. Андроид смотрел на меня, как испуганный щенок, чьи продукты жизнедеятельности только что нашли на ковре посреди комнаты. Яркий диод на виске переливался желтым цветом, и меня это натолкнуло на мысль, что андроид и вправду мог передать информацию Андерсону, и тот в силу своего очередного алкогольного опьянения – а судя по запаху оно и было – совершенно об этом забыл. Однако в таком случае открывался другой вопрос: даже если лейтенант и забыл об этой информации, то почему он не помнил, что сам лично просил Коннора позвонить? Возможно, все было не так поверхностно.
Фыркнув, я закатила глаза и побрела за уже удалившимся старым офицером. На плечах мужчины виднелась влага, а кончики седых волос слегка слиплись – на улице вновь сыпал снег. Кожа рефлекторно ощутила влагу и холод. Я любила снег. Точнее, когда-то любила.
Маленькие кабинеты для показаний располагались вдоль стены рядом с выходом на ресепшн. Прозрачные, но мутные стеклянные стены не позволяли полностью рассмотреть происходящего внутри. Сквозь толстое стекло пробивались только размытые очертания людей. Большинство кабинетов были пусты. Только в одном проглядывались несколько силуэтов, принадлежащим явно не женщинам. Именно к этому кабинету мы и направлялись.
Хэнк дождался, пока я и Коннор, как выводок утят, соберемся вокруг него. Он одарил нас предупреждающим взглядом вроде «закройте рты и выглядите умно» и открыл стеклянную тяжелую дверь. На удивление, та поддалась легко. Через несколько секунд мы все вместе вошли в кабинет для показаний.
Хватило всего одного взгляда, чтобы я четко определила для себя – мне здесь не уютно. Кабинет был маленьким и узким, но с высокими потолками. В таком кабинете не было возможности развернуться, стоило только выхватить Коннора-катану и выставить вперед, как тут же будешь больно прижат спиной к противоположной стене. Узкое пространство раздражало солдата внутри меня. С ним же раздражалась и я.
Не смотря на узкость пространства, здесь все же помещался один белый стол, за которым сидел офицер в полицейской форме, и стул, на котором восседал в свою очередь посетитель. Ему явно было не комфортно здесь: мужчина был грузный, широкие плечи были стиснуты словно в тиски, глаза взволновано бегали по нашим лицам. Его седая недельная щетина густо покрывала лицо, горчичного цвета куртка распахнулась настежь. Ему было жарко. Что ж, я с ним соглашусь. В помещении и вправду было очень душно, а наши с Хэнком тела только усугубляли ситуацию. Коннор не употреблял кислород, но его присутствие тоже доставило дискомфорт – если Андерсон развязно присел на уголке стола, то я и Коннор вынуждены были делить маленький участок у входа пополам. Андроид, сам того не осознавая, встал рядом со мной настолько близко, что рукав его пиджака касался моей левой руки. Внутри поднялся зуд, и мне хватило терпения только на половину минуты – рука инстинктивно нащупала саю висящей за спиной катаны, лишь бы подальше держаться от этого создания.
‒ Знакомьтесь – это лейтенант Хэнк Андерсон. Он ведет дела в городе по андроидам.
‒ Здравствуйте, – растянуто произнес Хэнк.
‒ Добрый день, лейтенант, – голос мужчины был слегка перепуганным, даже торопливым. Он встревоженно мял серую шапку в своих пропотевших ладонях.
‒ Анна, Коннор, – лейтенант коротко кивнул в нашу сторону, изучая статуэтку полицейской машины на столе. Вряд ли от этого знакомства была польза, но седовласый Хэнк все же решил нас представить, хоть и в своей привычной манере. – Рассказывайте. Что у вас произошло?
Коннор стоял рядом неподвижно, изучая посетителя глазами. Его диод вновь горел приятным голубым цветом, я отметила четкость линий его скул. От вновь нахлынувших мыслей тело бросило в жар. Я попыталась отодвинуться от андроида еще подальше, но Коннор этого не заметил. Его интересовало исключительно новое дело по девианту, меня интересовала моя безопасность в прямом и переносном смысле.
‒ Мы с женой пару лет назад купили андроида. WR-300. Наши-то дети все разъехались. Неделю назад я хотел его сдать обратно, ‒ только произнеся эти слова, мужчина виновато взглянул на Коннора и тут же затараторил. Создалось впечатление, словно мужчина пытается извиниться перед представителем другого «вида». – Сами понимаете, все эти случаи нападения, митинги. Жена не дала его забрать. Позволила ему сбежать. Его уже неделю нет. Жена меня грызет, привязалась к нему, глупая женщина. Говорит, мол, ребенок, как же можно его отдавать. Верните его, очень прошу вас.
– Вы не знаете, где андроид может быть? – Хэнк в мгновение ока стал более серьезным, суровым и «профессиональным». Подобное его поведение ярко выделялось на фоне обычного агрессивного и безалаберного поведения лейтенанта, и мне понравилось видеть его таким важным. В конце концов, он был представителем закона и в какой-то степени моим коллегой. Пусть он и выглядел, как старый шериф-ковбой в кожаной коричневой куртке, сидящий вразвалочку на краю стола. Все же он знал свое дело.
– Нет, конечно. Он из дома толком не выходил. Я даже представить себе не могу, куда он мог пойти.
– Вы уверены? – Коннор подал голос так внезапно, что меня передернуло. Я испуганно посмотрела на андроида. Даже в профиль андроид выглядел идеальным, и мне представилась возможность получше рассмотреть имитацию родинок. Делать я этого, конечно же, не стала, несмотря на внутреннее желание пялиться во все глаза.
Хэнк сложил руки на груди, выпрямился и вызывающе посмотрел на андроида. Его взгляд «сидите тихо и не рыпайтесь», кинутый перед дверью, остался Коннором проигноренным, как и все остальные ранее отданные приказы.
– Мозг девианта включает в себя множество противоречивых функций. Все девианты, с которыми нам приходилось работать, не покидали мест преступления, или же скрывались там, где им хоть что-то было знакомо. Они не получают команд и не знают что им делать. Постарайтесь вспомнить. Может, андроид все-таки покидал дом?
Мужчина перестал мять шапку. Он сощурил глаза, смотря ровно на Коннора. Меня бы этот взгляд давно напряг, но андроид сносил все – даже пронзительные серые глаза, смотрящие прямо в душу.
– Вообще-то, было одно место… он часто ездил с моей женой ко мне на работу, когда та привозила мне обед.
– Вы осматривали это место? – переспросил Хэнк.
– Нет. Оно закрылось на ремонт уже после моего увольнения полгода назад. Да и был он там всего несколько раз… думаете, он может там прятаться?
– Мы проверим все зацепки, что найдем, – лейтенант расправил плечи и встал со стола. Ему не терпелось покинуть помещение, до того здесь было тесно и неуютно. – Где это место?
– Рыбозавод. В Лост-Поинте.
– Мы оповестим вас, если что найдем. До свидания.
Просторный, серый холл был как глоток воздуха после утопания под пятью метрами воды. Мы с Хэнком как по команде выдохнули, стоило только переступить порог кабинета. Коннор выглядел вполне сносно. Его грудная клетка вздымалась и опускалась, но это было лишь имитированное действие. Возможно, поэтому он смотрел на нас с неким смущением и интересом.
Снежный покров улиц увеличился в два раза. Здешние зимы никогда не могли похвастаться высокими сугробами или сильными снегопадами. По крайней мере, после Арктики любая зима мне казалась всего лишь паршивой пародией на мороз и холод. Однако в этом году здешняя погода разыгралась не на шутку. Большинство митингующих против андроидов людей на площадях часто носили с собой плакаты, выдвигающие теорию об изменении погодных условий из-за производства андроидов. Может, так оно и было, и Коннор был косвенно причастен к вдруг нахлынувшей зиме. Мне остро хотелось подшутить на тему повелевания андроидом над погодой, но я сдержалась, больно закусив губу. Во рту вновь почувствовалась кровь. Совсем как в тот раз, когда Коннор предстал передо мной с вывернутым животом.
– У вас кровь, – андроид, ловя своей идеальной укладкой черных волос белые пушистые снежинки, пальцами дотронулся до левого уголка своих губ. – Вот здесь.
Это легкое и простое движение вызвало во мне бурю, торнадо из смешанных холодного рассудка и все больше укореняющейся чувственности. Я отвернулась от андроида и стерла кровь с лица. Рана внутри быстро затянулась и исчезла, но дыра внутри никуда не делась. Я словно чувствовала голод внутри желудка, в то время как есть мне не хотелось. Старый ржавый гвоздь на белом, идеальном паркете сменил свои рыжики на металлический уверенный блеск, и что-то мне подсказывало, что вырвать его оттуда теперь точно не удастся – рыжина вокруг гвоздя, расползаясь по паркету, уничтожала его в щепки. Края белого пола, символизирующего мой солдатский мир, обветшали. Мне оставалось только оплакивать свое существование и отталкивать Коннора все дальше и дальше в надежде, что это поможет.
– Вы занимаетесь самоедством? – как можно тише осведомился андроид. Хэнк уже сидел в припорошенной белым снегом машине и старался ее завести. Двигатель рычал и пыхтел, отказываясь просыпаться в такую холодную погоду.
– Нет. Я занимаюсь защитой механических придурков. Что за вопросы такие, Коннор? Ты бы еще спросил меня, как часто я хожу в туалет.
– Извините. Я не хотел вас смущать. Просто это так странно смотрится – человек, не способный на эмоции заедает свои ощущения собственным телом.
– Я ничего не заедаю. Случайно вышло.
Двигатель взревел и недовольно откашлялся. Я была рада возможности избегания общения с Коннором, и потому, не удостоив того и взора, кинулась к машине. Андроид сопроводил меня взглядом и тронулся с места только тогда, когда я оказалась на заднем сиденье.
Салон старой колымаги перестал быть таким противным. Сиденья все так же скрипели, корпус машины вибрировал от гулкой работы двигателя. Здесь стоял стойкий запах алкоголя и мужского парфюма. Следы моей крови и крови Коннора исчезли, и я ненароком представила себе, как лейтенант, откидывая свои длинные седые волосы и недовольно шмыгая морщинистым носом, оттирает красно-синие потеки с черной кожи.
– Могу я узнать, почему вместо расследования мы кидаемся на поиск сбежавшего андроида-ребенка? – аккуратно спросила я. Рокот в салоне стоял сильный, и приходилось слегка повышать голос. Мой вопрос был адресован исключительно Андерсону, но в зеркало заднего вида на меня смотрели карие глаза.
– Я должен знать причину мутаций внутри андроидов, чтобы суметь предотвратить назревающую гражданскую войну. Этого не сделать без живого андроида.
Признаться честно, было неприятно, что андроид решил ответить на вопрос, который ему не предназначался.
– По-моему, вы могли бы сдвинуться с точки, не ловя андроидов тут и там, а отыскав более серьезные пути решения.
– Я говорил лейтенанту Андерсону, что нам стоит посетить мистера Камски. Но лейтенант имеет иное мнение.
– Ты забыл? Иное мнение навсегда.
– Я не понял, вы что, обсуждаете меня рядом со мной же? Совсем программное обеспечение слетело?
Басовитый голос Хэнка резко оборвал нашу беседу, и мы оба неловко дернулись. На мгновение я даже и забыла, что старик сидел здесь, совсем рядом, и слышал каждое наше слово. Однако риск себя оправдал – отражение Коннора в зеркале вздернуло уголки губ вверх в невинной полуулыбке.
Снегопад перестал идти не меньше минуты назад, но легкие пушистые снежинки местами еще спускались с небес. Люди кутались в своих шубах, куртках и плащах. Улицы редели. Все меньше жителей хотело покидать дома или офисы, боясь попасть под очередную стычку солдат и андроидов. Стоило отметить, что большинство людей положительно относились к андроидам и их стремлению к независимости, и в особенности сильно это явление было заметно после расстрела правительством мирных митингующих пластиковых людей.
Свихнувшиеся андроиды в мыслях, словно за веревку, вытащили в центр моего внимания еще одну деталь. Она засела еще в тот момент, когда Коннор впервые упомянул ее в моем присутствии, но за ворохом событий эта деталь удачно скрылась в чертогах разума. Сейчас же, вновь упомянутая, она вылезла на поверхность, больно зудя мозги.
Камски. Как много в этой фамилии. Элайджа Камски был основателем «Киберлайф», и, хоть давно отстал от дел, в головах каждого солдата значился нежелательным лицом для столкновений. Подразделение всегда отказывалось от распоряжений правительства, если в деле стояла фамилия «Камски» или хотя бы что-то, связанное с его личностью. Выше половины от общего числа солдат встречали его в живую, чуть меньше – видели только на фотографиях. Мне довелось побывать в числе большинства. Я видела его лишь однажды, на одном из банкетных собраний, когда сопровождала главу подразделения Эмильду Рэйн. Это было чуть меньше двух лет назад, но встреча четко отпечаталась в голове. Мужчина был противен и склизок настолько, насколько сильно нам и внушало подразделение.
Мы проехали какой-то перекресток и устремились вниз, к реке. Дома в этой части города были серыми, неприметными. Кое-где обсыпалась штукатурка, были выбиты стекла из оконных старых рам. Казалось, словно мир покинул эти места, и темное тучное небо лишь оттеняло эту городскую отчужденность. В одной из подворотен между двумя старыми кирпичного цвета домами расположилась группка темнокожих подростков. Один из них исполнял забавные, словно механические движения, образуя редкий для нынешнего времени танец. Я помнила эти движения, потому что видела их раньше. Обучаясь при подразделении в университете, у меня было множество товарищей, сокурсников и просто знакомых, и большинство парней очень любили собираться в кучку, включать поп-рэп и выполнять эти незамысловатые, но изящные в своей технике движения. Наиболее красиво всегда получалось именно у темнокожих мальчишек.
