Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Коннор молчал. В его голове наверняка происходило невероятное количество противоречивых процессов, одни из которых требовали срочно покинуть опасное место, другие – дать мне на передышку хотя бы несколько секунд. Щеки обжигали уже привычные соленые слезы, которые приходилось облизывать всякий раз, как те достигали пересохших губ. Баржа медленно уходила под воду. Отовсюду слышались воинственные крики покидающих корабль оставшихся в живых солдат, но я не могла заставить себя оторваться от места. Внутри все было мертво и пусто. Не было ни солдата, ни рефлексов, ни чувств. Я ощущала себя вывернутой наружу блестящей оболочкой, из которой вытащили и выбросили конфету. Все значимое перестало им быть.
До руки в очередной раз дотронулись теплые пальцы. Почувствовав наступающую внутри истерику, я опустила взгляд и сглотнула комок. Спутанные волосы налипли на лицо, скрывая мое истинное состояние, но что-то в этом прикосновении подсказывало, что Коннору и не обязательно было видеть все своими глазами. Ведь мое напрягшееся тело источало сгустки обреченности и подавленности.
– Идем, – мягко прозвучал ровный голос андроида, увлекающего меня как можно дальше от проклятого места.
На улице стоял мороз. Возможно, даже ниже пятнадцати. Каждая клеточка кожи ощущала холод, но ноги несли меня на автомате вслед за спиной андроида. Мы шли молча, блуждали по кварталам и потемневшим дорогам, ступали по следам, оставленными девиантами. Время потеряло свое значение. Оно не вытекало из рук, как раньше, не растягивалось и не сжималось. Оно просто шло. Я следовала за Коннором, точно кукла, не осознавая происходящее. Высокие здания были погружены в темноту, ни одно окно не светилось. Большинство дорог не освещалось, а густая пелена белого снега не позволяла видеть вдаль хотя бы на десять метров. Но Коннор шел вперед уверенно, и у меня не было выбора. У меня вообще больше ничего не было.
Через какое-то время мы достигли здания. Старая разбитая церковь, стены которой держались на честном слове, а в крыше виднелись дыры. Андроиды стояли у стен, сидели на полуразваленных лавочках, скрывались в темных углах. В их лицах читалось только смятение и скорбь, и боже, как близко я ощущала себя к ним именно сейчас. Уже на входе Коннор отпустил мою руку. Он потерянно ступал прочь, его шаркающие шаги отдавались эхом в пустом пространстве. Брошенная практически в одиночестве, я отрешенно уселась на близ стоящую лавочку. В голове не было ни одной мысли. Я даже не слышала, как бьется собственное сердце, как стучит в висках кровь, как дрожат уставшие ноги и руки. Холод деревянной лакированной поверхности охлаждал тело и разум. И я, не желая видеть этот мир, спряталась в собственных коленах, перехватив их руками.
Внутри было по странному тихо. Еще недавно пронизывающий прощальный крик Коннора-катаны отражался от внутренних стен черепушки, отзывался яростью и злостью в напряженных мышцах, но сейчас все затихло в пустоте. Смерть была так близко, она буквально держала меня за горло, но вместо того, чтобы спокойно увести мое сознание с собой на небо, она получила смачный плевок в лицо. Подразделение не прощает таких ошибок. Я все еще помнила о своем нежелании оставаться в этом отвратительном мире, где люди уничтожали друг друга за несколько граммов красного порошка и забивали палками тех, кто был просто не такой как все. Но если недавно можно было рассчитывать на добровольный уход, то сейчас покинуть мир предстояло в страхе.
Отлипнув от колен, я медленно опустила ноги на пол и осмотрела свои руки. Красные сгустки крови покрывали пропитавшую синим оттенком кожу. Глаза умирающего солдата всплывали перед взором, точно два ослепительных пятна от долгого наблюдения за солнцем. Я слышала, как хрустел нос под моими ударами, слышала, как трещит череп от грузных соприкосновений с бетонной поверхностью. Эти звуки отдавались внутри эхом, но самое страшное – я ни о чем не жалела.
Жизнь пестрила своими осколками на руинах порушенного будущего. Ничего в этом мире больше не имело значения, даже стоящий у дальней стены андроид. Внутри по прежнему разрасталась пустота.
Вспомнив о Конноре, я отрешенно посмотрела в его сторону. Андроид, сцепив руки на груди, спрятался ото всех в самом дальнем темном углу. Его глаза изучали одну единственную точку на полу. Шапка все еще громоздилась на голове, но даже она не могла спрятать от меня пробивающийся сквозь вязанную ткань желтый блеск. То, что он привел нас сюда, в очередное логово девиантов, говорило о многом. Он справился с заданием с совершенно неожиданным финалом. Я видела это своими глазами. Видела, как он несется вслед за тем самым Маркусом, видела, как он выстреливает из пистолета в сторону надвигающихся солдат. Видела, как под натиском сильных рук закрывается железная дверь, обрывая наступающим штурмовикам возможность к выходу. Он был один из них с самого начала. Но вряд ли в его голове все было спокойно.
Купаясь в жалости к собственной тушке, я даже не заметила, в каком состоянии пребывал Коннор. Его потерянный взгляд и отчужденность с самого нашего появления в заброшенной церкви буквально кричали о том, как много смятений и тревоги переполняло эту голову. Впервые за последний час я почувствовала желание сделать хоть что-то. Обнять, сказать слова сожаления о порушенном внутреннем мире и привычных установках, да хотя бы просто молча подойти. Но ни один мускул не двигался с места. Я могла только смотреть, как андроид съедает самого себя в попытках смириться с произошедшим.
– Ты ведь пришла с Коннором, верно?
Жесткий, но в то же время спокойный едва знакомый голос вывел меня из раздумий. Оторвав взор от зависшего в чертогах разума и программных процессов андроида, я туманно посмотрела наверх. Поодаль от меня стоял тот самый девиант, что в трюме принял меня за одного из солдат и едва не прикончил на месте. Его глаза были удивительных, несочетающихся вместе оттенков: голубой и зеленый. Вряд ли андроидов выпускали с конвейера, наделяя их гетерохромией, и потому оставалось лишь гадать, почему радужная оболочка так сильно отличается друг от друга.
– Я слышал, что ты помогла некоторым из нас, – он был тактичным, но в то же время встревоженным. Как и во всех присутствующих, его переполняло сомнение о будущем в этой нелегкой войне. – Даже несколько спасенных из нашего народа – это уже в какой-то степени победа.
Смерив андроида обреченным взглядом, я вновь подобрала к себе колени и сцепила за ними пальцы. Мужчина-андроид был на редкость красивым. Острый подбородок, высокий рост, идеальные черты лица. Он, как и Коннор, остро выделялся своими совершенными чертами среди собратьев, но если черты второго вызывали во мне трепет, то первый – только желание держаться подальше.
– Как бы то ни было, – продолжал андроид, – я рад, что среди людей еще встречаются достойные личности.
– Ты ведь Маркус, да? – девиант уже хотел отойти, как резко был остановлен моим обращением. Голосовые связки на удивление не дрожали, в то время как внутри каждый орган дергался в судорогах уходящего тепла. Впервые за долгое время я ощущала холод, который был вызван даже не погодными условиями, а господствующим внутри чувством пустоты. – Он тебя не убил.
Брошенные слова прозвучали с неким укором. На мгновение в глазах андроида блеснуло недоумение, и только потом Маркус, поиграв нижней челюстью, посмотрел в сторону стоявшего в темном углу андроида.
– Он сделал свой выбор. Правильный выбор в пользу своего народа.
Несколько секунд мы смотрели в его сторону. Маркус – понимающе, я – сожалеюще. Мне было понятно то состояние, в котором пребывал андроид. В своих эгоистичных желаниях стать свидетелем того, как Коннор выбирает «правильный» путь я совершенно забыла, через что ему придется пройти. Однако пока я, переступая через себя и свои установки, громила подвал в приступе удушья, он молча стоял в темноте, кипя в мыслях о порушенных представлениях словно в собственном соку.
– А каков был твой выбор?
Сказанное вернуло меня в реальность. Я с недоумением посмотрела в разные глаза Маркуса и увидела там только… понимание. Он казался мудрым и светлым, и в то же время необыкновенно опасным. Его руками вершилась судьба тысячи андроидов и людей, он шел к своей цели с самого начала, и сейчас, застав тех, кто пытался ему помешать, он раскрыл для них свои двери, давал им убежище.
Острый укол совести заставил меня отвернуть взгляд. Я слышала, как андроид, шурша своим длинным плащом, в молчании уходил прочь. Он медленно бродил от стены к стене, подходил к другим истерзанным искусственным душам, возможно, даже пытался оказать психологическую помощь. Но как бы не была уверенной его походка, как бы не звучал спокойный недрогнувший голос – все же не мог скрыть внутренних смятений.
Через некоторое время Маркус подошел и к Коннору. Я не слышала, о чем они говорят, да и не желала слышать. Видеть их, совсем недавно пытающихся друг друга остановить, вдвоем было словно преступлением, и я решила осмотреть окружение, лишь бы занять образовавшуюся тишину в голове хоть чем-то.
Андроидов стало меньше в разы. Они кучками стояли вместе, что-то скорбно шептали друг другу. Не всем повезло остаться целыми. У некоторых отсутствовали ноги или руки, кто-то и вовсе уже лежал мертвым грузом. Внезапно мне захотелось вернуться назад. Не на «Иерихон», нет. Назад в недалекое прошлое, когда единственной моей проблемой было отвратительное поведение Гэвина Рида и чистка рукоятки катаны после его пальцев. Это было прекрасное время. Время, когда мир не тонул в сковывающих душу чувствах, а предательское сознание не требовало ступать по следам уходящего андроида-детектива. Хотелось не слышать эти до сих пор звучащие в голове крики и выстрелы, отражаемые от железных стен. Хотелось не ощущать на себе всю атмосферу наставшей войны, не видеть удрученные лица андроидов. Мне хотелось вернуться в день, когда нога переступила порог Детройтского полицейского участка. Но даже тогда я не свернула бы с пути и не отказалась от выполнения дела. Вся моя жизнь вела меня сюда и успешные попытки оторваться от подразделения были тому доказательством.
Рядом прозвучали тихие шаги легких мужских ботинок, под подошвами которых скрипел снег. Всем своим телом я чувствовала на себе взгляд темных глаз. Комбинезон напрочь пропитался запахом крови, пластика и пороха, однако опускать колени с лавочки я не торопилась.
– Я больше ее не слышу, – словно бы самой себе произнесла я. Взор остекленевших глаз цеплялся за маленькую трещину на спинке впереди стоявшей лавки. Биения сердца я не слышала, но чувствовала, как тело покачивается взад-вперед под сильными толчками мышцы. – В голове такая тишина. Как будто кто-то внутри отключил радио.
Раз за разом перед глазами всплывал блеск кувыркающейся в воздухе на пути к объятиям волн катаны. Вместе с ней была вырвана не просто часть жизни, был вырван крупный кусок рассудка. Она сопровождала меня каждый день на протяжении семи лет. Именно она хранила все мои малочисленные тайны и грехи, она же поддержала меня в момент «пробуждения». А сейчас все что от нее осталось – лишь тактильные воспоминания кожи о нагретом переплете.
– Мне жаль, – остановившись в нескольких метрах, Коннор пронизывал меня взглядом. – Знаю, она была дорога тебе.
– Это уже не важно, – к горлу подступил очередной комок, и я нетерпеливо облизала губы. – Теперь не имеет значение, что будет дальше. Я убила своего. Такого мне не простят.
Окружающий шепот стих. Возможно, это было лишь мое воображение, возможно, на нас и вправду смотрели десятки глаз. Ощущая боль в каждой затекшей мышце, я медленно встала и судорожно отряхнула комбинезон. Это было бессмысленное действие: темная ткань была сплошь перепачкана и местами разорвана, но попытки стряхнуть несуществующую пыль с плеч было скорее желанием привести мысли в порядок. На некоторое время мне даже удалось это сделать. Мысли, словно тараканы, постепенно начали вылезать из своих потайонных уголков.
– Ты не убил его, – наконец, оставив свой костюм в покое, я прямо посмотрела на новоиспеченного девианта. В карих глазах Коннора промелькнуло секундное сомнение, но и оно тут же было заменено решимостью. Только что потерянная и ничего не ощущающая, я вдруг почувствовала внутри трепет.
– Нет, – безэмоционально произнес андроид. – Не убил.
– И что теперь?
Он придавливал меня своим взглядом к месту, заставлял сгорать в огне печали и восхищения одновременно. Я больше не боялась его, как тогда, в башне. Я видела перед собой мужчину, полного уверенности в своем выборе. Воздух вокруг начинал постепенно накаляться. Тело бросило в жар, а сердце внезапно напомнило о себе сильным сбивающимся ритмом. Его прекрасные глаза даже сейчас блестели в свете пробивающейся сквозь снежные тучи луны. Кожа на ладони рефлекторно ощутила прикосновение теплых и холодных одновременно пальцев. Он смотрел на меня, я смотрела на него. И сколько утекло мимо времени оставалось загадкой.
– Я должен вернуться в «Киберлайф» и освободить андроидов.
Сказанное обрушилось на голову, словно мощная волна ледяной речной воды. С моих губ послышался смешок, за ним второй, а за ним целая истеричная эпопея из смеха. Коннор щурил глаза и пытался понять столь странной реакции, я же старалась унять истерию.
– Ты что, серьезно?! Сначала «Иерихон», теперь «Киберлайф»! А что завтра? Пентагон?!
– Я должен это сделать, чтобы выиграть эту войну!
– Выиграть! – сделав один шаг вперед, я с мольбой впилась взглядом в глаза Коннора. Андроид не отпрянул, лишь с вызовом отвечал на мой взор. – Ты себя слышишь? Совсем недавно ты хотел эту войну остановить, а теперь выиграть!
– Разве у меня есть выбор? – на мгновение мне показалось, что мужской теплый голос дрогнул. Я не сводила с него глаз, старалась рассмотреть в этом лице ответы на все свои вопросы, но выходило из ряда вон плохо. Перспектива вновь рискнуть единственным оставшимся в моей жизни значимым существом ужасала, и внутренний трепетный жар превратился в холод страха. – Впервые я чувствую, что делаю все правильно.
Глубоко вздохнув, я спрятала лицо в ладонях. Внутри сознанию было абсолютно наплевать на себя, учитывая как много дел я натворила – конец будет один. Но бездумное желание этого дурака идти прямиком в лапы смерти начинало изрядно бесить. Тело пыталось унять внутреннюю дрожь, когда андроид, сменив грубый тон на более мягкий, подал голос:
– Ты говорила, что вдруг ощутила свою настоящую цель. Увидеть, как я выполняю свою задачу, – мягкий тембр отголосками отзывался внутри тела. В желудке начала образовываться засасывающая дыра, и вряд ли это был голод. – Я чувствую тоже самое. Я должен освободить андроидов, должен им помочь. Это не многое, что я могу сделать.
Вновь открыв лицо, я несколько раз кивнула головой в знак согласия. Да, мне было это знакомо. Чувство, когда осознаешь свое главное предназначение, когда ощущаешь, словно бы весь этот мир и вся эта жизнь вела меня к одному единственному дню, после которого будет лишь мрак. Может, это чувство и было упоительным, но далеко не самым перспективным в своем будущем.
Андроид не двигался с места. Он терзал меня взглядом, безмолвно умолял понять и отпустить его. В очередной раз я теряла кого-то очень близкого, и не могла ничего с этим поделать. Только молча наблюдать, как мир, за который ты совсем недавно боролся, летит в ту же бездну, в которой исчез последний проблеск верного друга.
– Тебя убьют. Ты же это понимаешь?
Коннор смолчал. За него ответил взгляд, переполненный смирения. В тишине собственного разума, я слышала, как бьется сердце. Оно требовало не отпускать его, сцепить вокруг пластмассового тела руки и держать до потери сил. Но разве можно было насильно держать того, кто стремился завершить главное дело всей своей жизни? В конце концов, именно Коннор позволил мне следовать за ним, оттягивая момент встречи с главой подразделения. Именно Коннор был причастен к тому, что случилось на палубе «Иерихона». Именно Коннор был причиной всех изменений в моей жизни.
– Я так понимаю, что проситься пойти с тобой не имеет смысла.
– Нет, – спокойно ответил андроид. Его грудная клетка резко опустилась, как будто бы в облегчении от моего бессловесного согласия с его намерениями. – Ты должна найти Хэнка. Он не откажет в укрытии.
– Какой в этом смысл? Они не оставят меня в покое, а вечно прятаться я не собираюсь.
– Но ты сможешь хотя бы переждать, пока все это не закончится.
Я согласно кивнула головой. В этом определенно был смысл для меня. Уходить на тот свет, гадая, выжил ли андроид или нет, будет очень сложно. А чего-чего, но точно не в терзаниях я хотела прощаться с жизнью.
На несколько секунд повисла тишина. Я молча смотрела на свои руки, стараясь подобрать слова для предстоящего разговора. Андроид не торопился отходить. Он так же молча смотрел в мою сторону, явно ощущая мою недосказанность. И когда избитый рассудок смог состряпать что-то наподобие извинений, я вновь подняла взгляд с грязных окровавленных рук на карие глаза Коннора.
– Я бы хотела попросить прощения. За то, что сказала там, в квартале, – каждое слово давалось мне с трудом. Коннор нахмурился, видимо, вспоминая разговор в темном заброшенном дворе, но окончательное просветление возникло только после того, как я смогла выразить все свои мысли. – Пусть вы и машины, но в вас есть гораздо больше, чем в кожаных ублюдках, типа меня.
– Почему ты говоришь это? – встревоженно отметил андроид. Его губы вновь приоткрылись, но на этот раз вопрос был задан, а не как обычно скрыт в механическом сознании. Глядя на них, я вдруг ощутила острую потребность узнать их на ощупь. Плоть под тесной тугой тканью желала вновь почувствовать искусственное тепло этого механизма, но любой такой контакт мог обречь меня на и без того сложное смирение с надвигающимся концом истории.
Оторвав взгляд от губ Коннора, я взглянула ему в глаза.
– Потому что не уверенна, что увижу тебя следующим утром.
Вернувшаяся тишина грузом сползла с потолков на плечи. Я смотрела на его руку, желала еще раз изучить ее на присутствие шероховатости бионической кожи и тепла, но вместо этого молча стояла, утопая в душевных терзаниях. Когда же глаза смогли оторвать взгляд от его руки, я вдруг поняла, что и он потерянно смотрит на ту ладонь, за которую меньше часа назад вел меня подальше от уходящего под воду корабля. Его брови были сдвинуты вместе, из-под края шапки выбивался желтый яркий цвет. Мне бы всего одну секунду, всего мгновение, чтобы вновь услышать биение его сердца, ощутить тепло внутри груди! Спрятаться под этой несуразной, широкой курткой, раствориться в покое и уюте его механического тела! Всего одно касание, и я вдруг решу податься в вечные бега, лишь бы не забывать это тепло на собственной ладони. Но вместо этого я стояла и отчитывала секунды до своего исчезновения из его жизни.
– Я была рада познакомиться, Коннор. И уже тем более рада идти с тобой до конца, – сказанные слова были такими легкими и дружелюбными, что даже я удивилась. Андроид, резко отцепив свой взгляд от моей руки, посмотрел мне в глаза. – Так что постарайся не помереть там.
Прежде, чем пройти мимо, я увидела, как Коннор попытался что-то сказать. Его губы открылись, но тут же были сомкнуты назад. Это было правильным решением, Коннор. Пожалуй, самым правильным решением за последние несколько часов.
Уже у входа я вдруг ощутила странную неприятную легкость на своей спине. Ноги рефлекторно остановились перед морозными ветрами улицы. Рука стащила пустую саю. Ее красные резные рисунки некогда вызывали восхищение и трепет, сейчас же – лишь обреченность и возвращающуюся тьму. Ножны были словно опустевшей колыбелью ушедшего из мира ребенка, ее шероховатая поверхность вызывала тошноту. Поколебавшись несколько секунд, я, не глядя, откинула ее в сторону. Гулкий металлический грохот эхом отразился от стен. У меня больше ничего не было.
Путь до Хэнка был не близким. Высокие темные здания скрывали меня от ветра и снега, но слишком длительное пребывание в стрессе существенно понизило мою выносливость. Тело вздрагивало от каждого ледяного порыва, казалось, даже волосы начинали коченеть.
Время от времени раздавался сигнальный шум полицейского патруля. Улицы были непривычно пусты. Большая часть города осталась без света, и только Луна пыталась освещать дорогу, периодически швыряя лучи сквозь пелену темных туч. Обхватив себя руками, я позволила ногам брести по дорогам и закоулкам на мышечной памяти, самой же при этом полностью погрузившись в себя. В голове перемешалось все: молчание катаны, полуоткрытые губы андроида, кровь на лице убитого солдата – каждая мысль была небрежно закинута в один мешок. Я даже не старалась их разбирать. Каждая из них поочередно всплывала в памяти, и на мгновение сердце, из-за которого и происходил весь этот сыр-бор, затянуло грусть и тоску по мертвому внутреннему солдату. С ним все было гораздо проще. Возможно, с ним было все гораздо лучше.
Развилки и здания менялись одно за другим. Ветер стаскивал спутанные тяжелые волосы с плеч, иногда агрессивно швырялся снегом. Практически на каждой освещенной дороге лежало как минимум одно расстрелянное тело какого-нибудь андроида, но былого желания защищать во мне уже не просыпалось. Я слепо следовала указаниям Коннора о поиске Хэнка, даже не старалась придумать что-то другое. Мне было абсолютно все равно.
В те нередкие моменты, когда впереди маячили стражники, я успевала вовремя свернуть с пути и обойти препятствие окольным путем. Каждый такой поворот увеличивал шансы замерзнуть насмерть, и это даже в какой-то момент показалось неплохой идеей. Но я просто шла дальше, едва переставляя ноги и оставляя шаркающие следы. Мне было больше не за что бороться. Катана обрела свою могилу в илистом дне реки, Коннор стремительно плыл в лапы корпорации, его создавшей. За плечами в очередной раз остались горсти порушенного мира, утрат и боли. Эта вселенная уже изрядно мне настачертела. Возможно, стоило бы даже решить эту проблему здесь и сейчас, просто уложив свое тело посреди дороги и позволив снегу замести мои следы. Но в голове крутились слова Коннора об укрытии, и это была та самая соломинка, что держала меня, утопающую в собственной тоске, на плаву.
Дом Хэнка был единственным, освещенным светом, на темной улице. Фонарные столбы работали исправно, но темнота сгущалась не на дороге. Тьма обустроилась в соседних домах. Люди в спешке собирали свои вещи и покидали штат, некоторые и вовсе бежали из страны. Все так боялись за собственные никчемные шкуры, что позволили себе бросить дома, хотя уж кто-кто, но я-то знала, как тяжело сделать подобное американскому жителю.
Дверь оказалась заперта. Подергав несколько раз ручку, я из последних сил сделала несколько тихих ударов в дверь. Тишина царила всего несколько секунд, и когда дверной замок щелкнул, я испытала нереальное облегчение.
– Ахренеть… – едва дверь отворилась, как Хэнк, ошарашенный моим внешним видом, на некоторое время забылся. Он стоял на пороге, изучая каждую деталь моей побитой и потасканной тушки, но дольше всего его взгляд держался на лице. Из-за открытой двери веяло теплом и светом, и мне очень хотелось спрятаться в нем как можно раньше. – Откуда ты?
Молчание было ему ответом. Заметив мою дрожь, лейтенант тут же отступил вглубь. Как ни странно, на нем все еще был надет рабочий костюм. Все та же черно-белая полосатая рубашка, те же широкие штаны. Казалось, что даже волосы были в том же положении, что и утром. Обхватив себя руками, я медленно прошла в гостиную. Телевизор, как обычно, вещал какие-то новости. Сумо в углу сонно приподнял голову и фыркнул в знак приветствия. Тело благодарно впитывало тепло комнаты, однако внутри органы все еще облизывали синие языки холода. Встав перед широким диваном, я с гулким стуком и не сгибаясь повалилась на него лицом вниз.
– Паршивый выдался денек, да? – донесся скрипучий голос Хэнка. Мужчина стоял надо мной, точно бывалый медик над очередным трупом на месте преступления. – Выглядишь дерьмово.
– Ощущаю себя точно так же.
Мышцы натянуто простонали, когда я попыталась сесть. Мягкий диван прогибался под моими ломанными движениями, на темной бежевой обивке местами оставались сгустки красной крови. Из головы совсем вылетело, в каком состоянии были мои руки. Не удивительно, что Хэнк, завидев запекшуюся красную жидкость, опешил у входа.
Постояв и промычав потерянное «Мдэ», Андерсон развалисто протопал в сторону кухни. Его шаги отзывались в голове неприятной пульсирующей болью. Все тело содрогалось от резкого перепада температур. Меньше часа назад я тащила свою продрогшую тушку через порывы ледяного ветра и снега, месила тяжелыми солдатскими ботинками местами пропитанный голубой кровью снег. А сейчас сидела здесь, в тепле и уюте. Но облегчения отчего-то не проступало. В глазах все еще стояла гладкая желто-черная рукоятка катаны, лезвие которой проникало в бойцовское тело. Из раны сочилась густая красная кровь, Крейг выплевывал жизненно важную жидкость, захлебывался в ней. Он умирал, и вместе с ним затухала вселенная.
Ступни протяжно ныли. Кое-как пересилив боль в остывших мышцах, я стащила тяжелые протекторы и попыталась согреть ноги пальцами. Выходило из ряда вон плохо. Появившийся из ниоткуда Сумо нервно тыкался своим огромным мокрым носом мне в левое бедро. Он обнюхивал пропитавшие пятна голубой и красной крови на комбинезоне, чихал и тормошил головой. Ему не нравился этот запах. Помедлив, собака грузно запрыгнула на диван и уложила свою голову на замерзшие ступни. Каждая клеточка кожи тут же воспряла духом от этого жаркого и мягкого соприкосновения, я даже на минуту ощутила себя счастливой. Это был очень важный момент. За последние несколько дней внутри поднимались самые разные чувства и эмоции, порой соединяясь в опасные взрывные коктейли, но было и то, чего я так и не смогла ощутить. Счастья. Спокойствия.
– Держи, – протягивающая белый бокал рука прямо перед носом нарушила эту минутную гармонию в голове. Я туманно приняла кружку и прильнула к горячему напитку. Во рту тут же растеклось теплое чувство от крепкого кофе, но было в нем что-то еще. Что-то терпкое и явно спиртное. Опьянеть я не боялась, но само наличие алкоголя в кофейном напитке было тревожным. Мало мне обморожения, я еще и сердце хотела в конец убить. – Пей, лучше станет.
Андерсон тяжело опустился в соседнее кресло, и я последовала его совету. Кофе обжигало подмерзшее горло, алкоголь растекался по жилам. Каждый последующий глоток приводил меня в чувства, как ни странно, ощущение тишины и пустоты в голове уже было не таким скорбным. Катана больше не звала меня из глубин съемного дома, а если и звала, то ее крик заглушала толщина холодной воды.
– Расскажешь, что произошло?
Дернув в сторону скрипучего голоса головой, я не осмелилась поднимать взгляд. Сумо кряхтел и елозил по моим ногам, больно цепляя образовавшиеся мозоли, но мелькающее в разуме чувство боли держало организм в тонусе. Когда кружка была наполовину пуста, я все же смогла оторвать себя от горячительного напитка. Сердце, подкармливаемое взрывной смесью кофе и алкоголя, ускоряло свой ход, и легкие с упоением впервые за долгое время начали глотать воздух. Обмерзшие клетки просыпались.
– Коннор вернулся в «Киберлайф», чтобы освободить андроидов.
– Вот как. Девиантнулся все-таки дружок… – Хэнк с пасмурным выражением лица откинулся на спинку кресла. Кончик его указательного пальца беззвучно стучал по мягкому подлокотнику, взгляд испещренных морщинами глаз внимательно изучал меня на наличие ответов. – А с тобой-то что случилось?
Вопрос на миллион, остро подшутил рассудок. Хэнк не совсем верно подметил, говоря о паршивости этого дня. Он был не паршивым, он был отвратительным. За столь короткий срок вся жизнь разломалась сразу в нескольких местах. Сначала Камски, потом Иерихон, теперь подразделение. Мертвый солдат покрывался красной пеленой тумана, но самым пугающим было даже не это. Молчание в голове заставляло мозг зудеть. Все семь лет внутри постоянно присутствовала катана, ментальная связь лишь крепла с каждым днем, а теперь я словно сижу здесь – обнаженная и униженная.
– Я убила пришедшего за мной солдата и потеряла катану, – обреченно констатировала я.
– Мать честная… и угораздило тебя.
На минуту в доме повисло молчание, нарушаемое трепом блондинки-ведущей из теленовостей. Она что-то говорила о пунктах сбора андроидов, о развернувшейся у одного из таких баррикад девиантов. Ее голос был тревожным и нагнетающим, и я тут же пожалела, что рядом нет Коннора с его умением выключать технику на расстоянии. Его вообще возможно больше никогда не будет. Андроида убьют, едва он ступит на территорию компании, и заменят на другого. Не факт, что они будут различаться внешне, но внутренне это будут совершенно две разные личности.
Стерев с глаз наступающие слезы, я с ухмылкой отметила для себя, как сильно изменилась эта галактика. Всего несколько сранных недель, и стены были порушены под основу. Я помню, как просыпалась в семь утра, как бездумно занималась сборами, как решительно сторонилась андроида, делала вид, что его не существует. Помню, как солдатский холодный рассудок воспринимал в штыки каждое его слово, как старательно я избегала взгляд темных глаз и уж тем более прикосновение протянутой руки. Пару дней назад я боялась его и ненавидела одновременно, даже пыталась дать ему умереть, лишь бы прекратить этот зуд в своей голове! Но сейчас это казалось таким далеким, как будто бы происходило в прошлой жизни. Всего один день, и галактика рассыпалась на части.
Блуждая в чертогах собственного сожаления и скорби, я и не заметила, как сильно изменился он. Бывалая уверенность в собственной стабильности, что пропитывала его насквозь в том заброшенном здании с расстрелянными девиантами-детьми, исчезла. На ее место пришла уверенность в собственном выборе. В красивых глубоких глазах мелькали звезды, он тащил меня как можно дальше от очередного кладбища, возведенного специально для моей прежней жизни. Он не оставил меня одну разбираться с теми солдатами, хотя мог и бросить, позволив встретить ту самую смерть, о которой я тогда мечтала. Чем бы он не руководствовался – правилами программы, гласящими «жизнь человека превыше всего» или же какими-то личными мотивами – но он остался! И это в большей степени изменило мое отношение к нему.
– Вас уволили? – мой внезапный вопрос после минуты молчания выдернул Хэнка из раздумий. Старик недоуменно и вопросительно хмыкнул. – После того, что случилось в участке.
