Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Среди мирно протекающих мыслей в голове мелькнула чернота, приносящая дискомфорт. Смотря сквозь оружие на свое отражение в зеркале, я вдруг увидела перед собой лицо Коннора, безучастно смотрящего на острие меча. Он не был напуган в прошлый вечер, увидев, как мои движения четко направлены в его сторону. Андроид лишь сделал один шаг назад, заставив свой серый пиджак с надписями и отметками компании «Киберлайф» мягко зашуршать. Впоследствии это шуршание будет еще долго преследовать мои мысли.
– Коннор, – задумчиво протянула я.
Катана, словно бы услышав мой голос, вызывающе отбросила блик от потолочной лампы в глаза.
– Коннор, – вновь повторила я уже решительным голосом.
Почему бы и нет, промелькнула в голове мысль. Экспериментальные психологи поначалу отмечали желание солдата назвать свою верную напарницу волнующим и странным, но позже сошлись во мнении, что таким образом проявляется сформированная в детстве базовая социальная потребность человека в спутнике, пусть даже и боевом. В конце концов, практически каждый из наших дал имя своему оружию. Джефферсон-тысяча-триста-восьмой дал своей катане имя первого наставника. Уоллес-девятьсот-девяносто-первый назвал меч в честь своего нейрохирурга. Кристиан-тысяча-двести-девяносто-пять и вовсе дал своей катане имя в виде прилагательного: «Контуженный» – он даже не объяснил свой выбор. Просто обозначил это и все.
Единственное, что броско кидалось в глаза – отсутствие тяги к наименованию катан у женщин-солдат. Отряд состоял всего из ста тринадцати натренированных голов, и только десять из них имели женский пол. Ни одна женщина – будь то совсем молоденькая восемнадцатилетняя Чарли или сорока шестилетняя Гайд – не давала своей спутнице имя и даже не задумывалась на этот счет. Видимо, я буду первой.
– Ну что, Коннор, – я сделала взмах лезвием в воздухе, и комната наполнилась свистяще-режущим звуком, – пора расставить все точки над «И».
Катана была бережно уложена в саю и убрана на подготовительный стол. Мне никак не хотелось вновь вставать с кресла, испытывая дискомфорт перед предстоящим делом. Наконец, отмахнув назойливую мысль, как муху, я встала и спустилась в светлый крохотный подвал.
Стоявшие около стены два стола были полностью забиты тремя мониторами и одной дистанционной клавиатурой. Она, скорее, требовалась администратору во время проверки, но так как на сопровождение каждого солдата не напасёшься людей, техники создали отдельный пульт управления на самом приборе диагностики. В центре подвала стоял деревянный, прорезиненный стул, на подлокотниках и верхней части высокой спинки торчали множественные пластиковые, прозрачные датчики. Я бросила взгляд на верхний датчик и почувствовала острый дискомфорт в шее – защемило нерв.
Аппаратура работала круглосуточно, стоило лишь вписать свой пароль. Администраторы не заморачивались: паролем каждого солдата был его личный серийный номер. Моим был тринадцать ноль девять.
Процессор подал сигнал, и я водрузилась на стул, рефлекторно ощущая предстоящую боль.
– Подготовка к диагностике, – произнес грубый, механический голос.
Датчики на подлокотниках загорелись красным. Из пластиковой прозрачной поверхности вылезли десятки мелких, тонких и коротких иголок, тут же впившихся в запястья. Чего скрывать, это и вправду было больно. Через секунду такие же иголки впились в мою шею под затылочной частью. Мне никогда не нравилась эта процедура, по-моему, лучше раз пять получить рваное ранение в бедро или живот, чем раз за разом ощущать эту неприятную боль.
– Внимание, – вновь заговорил механический голос, – проведение диагностики. Пожалуйста, оставайтесь на месте до окончания.
Уже семь лет прохожу эту процедуру, но все никак не могу разгадать вопрос: кто и зачем решит вырваться со стула с иголками в шее?! Какой идиот решил это записать?
Коннор не ощущал холода или жары, но стоять под накрапывающим дождем ему хотелось меньше всего. Он стоял уже двадцать минут перед домом мисс Гойл, то и дело нажимая на дверной замок и вызывая девушку по имени. Все безрезультатно. Его вновь посетило чувство повторения этого момента, но теперь это чувство было связано с Хэнком. Прошлой ночью детективу пришлось откачивать лейтенанта от алкогольной комы, привести его в порядок перед походом в ночной клуб на место преступления. Анну они брать не стали: то было решение Хэнка.
«Пусть девчонка переведет дух», буркнул Андерсон, когда Коннор предложил заехать за солдатом.
– Мисс Гойл! – вновь прикрикнул андроид. Дождь набирал обороты, и хоть стоя под крыльцом намокнуть было нельзя, голос андроида все же затухал под этим шумом, – Анна, ответьте!
Он точно осознавал, что девушка в доме – окно было приоткрыто, в гостиной горел свет. Пару раз оглянувшись и не найдя другого варианта действий, Коннор решил попытать удачу. Он положил руку на холодную дверную ручку белой двери и повернул. Дверь послушно отошла внутрь.
По гостиной гулял сквозняк. Бежевые, легкие занавески развевались по комнате, отражаясь в выставленном зеркале посреди ковра. Коннор вошел в дом, прошел в гостиную и по-хозяйски закрыл окно. Гул сквозняка тут же исчез.
Это была светлая, но маленькая комната. Бежевый ворсистый диван, такое же кресло и ковер, высокое напольное зеркало в темной раме. Здесь было как минимум четыре настенных полок, но все они пустовали. Коричневый комод стоял чуть поодаль от дивана и был наставлен различным оружием. Катана лежала на специальной стойке.
Андроид вдруг ощутил, как «зачесались» руки. Убрав био-кожу с кистей, Коннор настороженно огляделся и достал меч из саи. Рукоятка словно пожала ладонь, приятно поприветствовав незнакомца. Блеск ее ювелирно заточенного края, казалось, стал еще ярче. Андроид сделал несколько взмахов, отметив математически точно подсчитанный баланс между лезвием и рукояткой, не позволяющий оружию излишне отягощать руку.
– Мисс Гойл? – вновь позвал Коннор. В ответ раздалась тишина.
Робот вновь сделал взмах. На долю минуты он почувствовал легкое чувство восхищения над филигранностью, с которой была создана эта катана, но через мгновение восхищение пропало. На окне болталась половина шифоновой, тонкой занавески. Вторая половина мертвым грузом лежала на полу.
– Анна, – уже не так уверенно позвал андроид. Он с опасливым видом убрал меч на подставку, не отводя взгляда от разрезанной занавески.
Решив сделать то, зачем пришел, Коннор последовал дальше вглубь дома, отметив для себя, что сделает непричастный вид в случае, если Гойл заметит изменения в гостиной. В маленькой красной кухне, идущей следом за гостиной, никого не было. Как и в ванной комнате. Одна из дверей была приоткрыта, и Коннор аккуратно отодвинул ее внутрь. Перед ним предстала чистая, без единой морщинки и складки, бежевая кровать. Рядом стояла тумбочка с часами, напольное широкое, высокое зеркало расположилось напротив входа. У стены напротив кровати громоздился резной темный шкаф.
– Гойл? – дом был пуст, и это встревожило андроида. Он звал хозяйку, совершенно забыв о субординации.
Оставалась лишь одна дверь, ведущая в подвал. Прядь волос выбилась из прически, галстук слегка расслабился, но Коннору было не до этого. Он медленно спускался вниз по темному коридору. Когда же перед ним предстала сидящая на стуле девушка с закрытыми глазами и три монитора перед ней, детектив испытал рефлексивное облегчение.
Диагностика представляла собой набор смысловых картинок и ситуаций, которые приходилось наблюдать, реже – участвовать. Шейные датчики, считывая информацию со спинного мозга, передавали данные памяти в компьютер, а тот в свою очередь на основе их создавал изображения. Датчики на запястьях фиксировали изменения пульса, температуры, возбуждения нервных окончаний и прочие психофизиологические факторы. Картины могли быть разными: депрессивными, радостными, суицидальными, счастливыми и т.д. Иногда компьютер и вовсе не изменял полученную информацию, использовав яркие отрывки памяти, отложенные в корковой зоне по тем или иным причинам. Однажды я, за поиском в интернете какой-то информации, наткнулась на видео, на котором девушка читала прозу. Какая-то мелкая деталь отпечатала эту информацию как особо важную, и компьютер, быстро зафиксировав наличие в памяти не связанные с работой информацию, тут же использовал ее для проверки отклонений. Всплывшая картина не вызвала во мне эмоциональных возбуждений. Я лишь вновь отметила странные формы бровей у девушки, что и стало причиной запоминания этого фрагмента.
В этот раз картинки менялись с бешеной скоростью. Компьютер не мог подобрать или выбрать наиболее эффективный участок памяти, анализируя все, что мне попадалось на протяжении 9 дней. В какой-то момент картинки замедлили ход. Я очутилась в полицейском участке.
Холл был наполнен шумом. Пройдя вглубь, я тут же поняла его причину. Трое или четверо полицейских, в числе которых был капитан Фаулер и седой Андерсон, с энтузиазмом и комичностью пинали на полу сгорбившегося человека. Мужчина на полу поднял голову, и я узнала в нем Гэвина Рида. Что ж, это было бы приятно лицезреть в реальности, но эмоций у меня не вызывало. Я обернулась и направилась к дверям.
Выход вел не на улицу, как было у реального полицейского департамента, а в семейный гипермаркет, который мне пришлось посетить сегодня после спортзала. Снующие мимо люди, образующие просто невероятный поток, не имели лиц – они были расплывчатыми. Среди толпы выделялся старик. Его поношенная, грязная, не по размеру одежда давно была непригодна. Старческое, отчужденное лицо осыпало множество морщинок и покраснений, блеклые уставшие глаза смотрели в пол. На его седой, всклокоченной шевелюре вздымалась мятая, дырявая шапка. На шее висела табличка «Я голоден. Помогите». Я знала, почему компьютер использовал этот фрагмент целиком, не изменяя его. Отходя от кассы, я сунула старику пятьдесят долларов, которые остались после покупки продуктов. И это был не жест сочувствия или жалости, хоть глаза старика и наполнились слезами. Съем жилья, хим.чистка, покупка продуктов оплачивалось подразделением отдельно, не затрагивая заработную плату (да-да, она есть!). Каждую неделю верхушка присылала определенную плату за проживание, которую солдат самостоятельно распределяет по своим нуждам. С прошлой недели у меня оставался лишний полтинник, в то время как на этой неделе уже прислали деньги. Мне некуда тратить лишнее, в то время как другому они могли быть нужны. Оттого купюра оказалась в грязной, дрожащей руке бездомного.
Я вновь не испытала эмоций и просто отвернулась к ближайшим стеклянным дверям. Открыв их, я вновь оказалась в своем новом воспоминании. В этот раз все было по-другому.
На меня смотрел Коннор. Его укоризненный взгляд придавливал меня к месту, не позволяя даже пошевелить рукой. Внутри я была уверена, что стоит двинуть хотя бы мизинцем, и невидимая небесная сила поразит меня молнией.
– Я же просил не стрелять. Он нужен был мне живым!
Не получив от меня ответа, андроид опустился, чтобы помочь старому лейтенанту подняться. Старик кряхтел и чертыхался, стаскивая с себя труп девианта, который был застрелен мною совсем недавно. Лишь когда Коннор отвел свой яростный взгляд, я ощутила ту самую прохладу и влажность в воздухе у обвалившегося здания.
– Он нужен был живым! Какой теперь смысл от его пустой оболочки?
Хэнк что-то бормотал, но его рассерженный громкий голос словно поглощала стена воды, стоявшая между мной и этим миром. Андроид вновь вернул на меня свой раздраженный взгляд. Я в ту же секунду отвернулась.
Воспоминание изменилось. Я все так же стояла посреди заброшенного дома, но голосов и пререкательств не было слышно. Затих даже ветер, уносящий с собой запах речной свежести. Я опустила свой суровый взгляд в землю, и отшатнулась назад.
Прямо у моих ног на куче цементного хлама лежал андроид. Его белоснежная рубашка пропиталась голубой кровью, глаза смотрели сквозь меня куда-то в бездну. Из разрезанной шеи струйками вытекал тириум. Безжизненные руки были расставлены в стороны.
Внутри разгоралась битва, но я не подала вида. Хотя какой от этого толк? Процессор не обмануть каменным лицом. Даже сейчас, представ передо мной абсолютно мертвым, Коннор оставался прекрасным, словно гордая птица, расправившая крылья перед полетом. Черная прядка вяло шевелилась на беззвучном ветре, ворот рубашки двигался в такт с ней. Я отвернулась. Это было уже слишком.
В шее и руках вновь ощутилась боль, и я постепенно почувствовала как возвращаюсь в реальный мир. Глаза попытались сфокусироваться на размытом изображении, но все что я смогла увидеть – чей-то темный высокий силуэт, стоявший напротив.
Как и любой солдат, я держала крохотный пистолет на передней правой ножке стула. Как я могла забыть о нем во время чистки?.. такого со мной еще никогда не было.
Пистолет взмылся вверх. Силуэт, видимо, ощутив движение, развернулся и тут же отдернулся назад. Когда пелена с глаз все же спала, я проморгалась и с удивлением произнесла.
– Коннор?
Андроид смотрел ровно на меня, игнорируя нацеленное на него дуло черного пистолета.
– Я… – Коннор явно не находил слов для своего внезапного появления, но мой вид, видимо, требовал объяснений, – ваш дом был открыт, и я вошел внутрь. Я не хотел вас пугать.
– Я никогда не забываю закрывать дверь.
– Видимо, это был первый раз.
Я забыла закрыть дверь? Забыла начистить свой скрытый пистолет? Как такое вообще возможно? Со мной такого не происходило уже лет семь: мозг бережно хранил всю важную для меня информацию. С каких пор оружейный арсенал и собственная безопасность перестали быть важными?
– Прошу прощения, но вы все еще целитесь мне в лицо.
Мягкий голос Коннора вырвал меня из раздумий, и я, ойкнув, опустила дуло. Пистолет отправился обратно в кобуру на ножке стула.
– А тебе что, страшно?
– Нет, – андроид пожал плечами, вздернув свой пиджак вверх, – не прошло бы и дня, чтобы на меня не было нацелено оружие.
– Издержки профессии, да?
Коннор не ответил, и правильно сделал. Он четко улавливал сарказм и риторичность, и потому отвернулся куда-то в сторону. Я медленно потирала руки, осматривая красные мелкие пятнышки на месте, где недавно были иголки. Шея гудела еще сильней.
– Вы знали, что с вашими результатами диагностики…
Только сейчас до меня дошло, куда отвернулся Коннор. Молниеносно нажав на кнопку у правого подлокотника, я вывела компьютер из сети, спрятав все данные.
– …что-то не так?
Андроид обратил на меня свой взор. Я в свою очередь встала, гордо подняв подбородок.
– Тебя это будет касаться только тогда, когда ты станешь моим личным администратором. То есть, никогда, – парировав слова, я быстро направилась к лестнице наверх, – что ты вообще забыл у меня дома? Каким ветром тебя занесло?
– Я понимаю, что отвлекаю вас от законного выходного. Но мне поступили данные о возможном сборе девиантов на другом конце города.
– А я-то тут причем? – я повернулась так резко, что Коннор, поспевающий сзади, едва не врезался в меня, опрокинув на пол. Он рефлексивно протянул руку, чтобы поймать мою тушку, но резким рывком отстранил ее, словно обжигаясь об электрическую плитку. Я выровняла равновесие, смирив андроида укоризненным взглядом, – у меня выходной, а вы с лейтенантом вполне и без меня справитесь. Ты же сам говорил, что я только мешаю.
– Лейтенант Андерсон не в состоянии вести дело. Он излишне много выпил и не может встать даже с кровати. Вряд ли он сможет мне помочь.
С первого взгляда решение было легким. В любой другой выходной с любым другим наставником – даже Ридом – я бы согласилась не задумываясь выйти из дома на очередное дело, но учитывая наверняка не самые положительные результаты диагностики, которые мне стоило разобрать, отвлекаться на посторонние дела для выходного не хотелось. Хотя, конечно, в большей степени мне не хотелось следовать за андроидом. Прошедшая диагностика добавила во мне еще множество страхов и сомнений, которые грозились разрушить всю мою жизнь.
– Мне нужно время, чтобы переодеться.
– Конечно. Я подожду вас здесь.
– Можешь осмотреться. Я не против.
Я не желала смотреть в лицо этого существа. Стоявшая перед глазами картина мертвого, опрокинутого на кучу хлама, андроида наверняка должна была надолго впиться в память. Чертов компьютер…
Коннор, получив разрешение на прогулку по дому, демонстративно отвернулся к стойке с другим новоиспеченным Коннором-катаной. Я отметила всю иронию ситуации и направилась в свою комнату. Внутри по-прежнему продолжал дрожать желудок, недовольно урча и сжимаясь. Впервые в жизни для меня диагностика оказалась такой тяжелой. Но самое забавное было то, что компьютер четко уловил изменения в моей реакции при появлении в памяти образа андроида. Он же с успехом преобразил воспоминание, выводя меня на чистую воду.
Размышляя о совершенстве техники, которую разработали администраторы подразделения, я на рефлексах стянула с себя майку и шорты, оставшись в одном черном нижнем белье. Целлофановая шуршащая обертка упала на пол, и черный, идеально выглаженный комбинезон приятно поприветствовал мои руки. Я задумчиво подошла к зеркалу, и уже хотела натянуть нижнюю часть костюма, как заметила шевеление в отражении дверного проема.
Коннор смотрел в мои глаза, хотя я была уверена, что ровно до этого момента он осматривал иные части тела. Он видел, что я наблюдаю за ним, но зрительного контакта прерывать был не намерен. Прошло не меньше половины минуты, прежде чем я, в одном нижнем белье, повернулась к андроиду с целью выпроводить из комнаты, как тот сам ее покинул. Огонь внутреннего страха разгорелся еще больше. В его пепелище крушилось на части уверенность в неизменности образа жизни, а от пламени отлетали сгораемые искры совершенно чуждых мне чувств.
Через десять минут я была в полной готовности. Комбинезон был застегнут под горло, длинные волосы стянуты в тугой высокий хвост. Когда мы под обоюдным безмолвным решением не разговаривать вышли из дома, я ощущала всю ироничность ситуации: меня сопровождало два Коннора, только один покоился за спиной, а другой топал своими ногами.
Такси привезло нас на место через сорок минут отъезда. На часах было уже девять вечера, темная, непроглядная ночь опустилась на город вместе с дождем, который прошел через пять минут после нашего отъезда.
Андроид соизволил сесть на переднее сиденье. Не знаю, что у него была за галочка насчет переднего места пассажира, но я не стала возражать. Мне было абсолютно наплевать. Мимо проезжающие редкие машины торопились привезти своих хозяев как можно быстрее в родные дома. Улицы освещались яркими ночными фонарями желтого цвета, но мелькающие ночные заведения и магазинчики разбавляли эти цвета синим, красным и зеленым. Людей на улицах уже не было. Лишь редкие андроиды выполняли разного рода работу: вычищали мусор, ремонтировали дорогу, подметали улицы. Последних рабочих, облаченных в желтые костюмы, было немного, но выполняли они совершенно бесполезную работу. Подметать улицы после дождя было более чем глупым.
В конце концов, такси заехало в темный, плохо освещённый и мало посещаемый людьми район. Машина была автопилотируемая, и потому места водителя не было вовсе. Это означало, что возможность хоть как-то нарушить тишину легкой беседой с таксистом отсутствовала. Коннор не выражал признаков внимания, и вообще жизни – он, словно надрессированная собачка, ждущая лакомство, сидел неподвижно, смотря только вперед. Впрочем, мне было не до разговоров. Внутреннее напряжение перед предстоявшим анализом результатов диагностики постепенно начало затухать.
Снаружи под светом одиночного уличного фонаря показалось старое здание. Девианты не были прихотливыми: все их места обитания всегда были полуразваленными и совершенно непригодными для жизни. Такси остановилось и открыло двери. Мы синхронно вышли на улицу.
– По моим сведениям, здесь должно быть от пяти до десяти девиантов, – внимательно рассматривая здание и анализируя способы попасть внутрь, произнес андроид.
– От пяти до десяти? Ты уверен, что мы справимся?
Вопрос не звучал напуганным или встревоженным. Одной из моих функций был прогноз возможного исхода событий при учете всех составляющих. Единственный опыт встречи с девиантом был всего один день назад, и если все девианты такие агрессивные – мы точно не выживем в этом приключении.
– Здесь скрываются не боеспособные модели, если вы об этом.
– Твое решение. Я здесь чтобы следовать твоим указаниям и прикрывать твою спину.
Коннор двинулся прежде, чем я закончила речь. Его чистые сверкающие туфли безжалостно месили дождевую грязь. Вскоре мы были перед железной сетчатой оградой, посреди которой красовалась дырка. Здание было непросто брошенным, оно было аварийным. Мелкие не застекленные окна едва ли пропускали свет ночного города, однако одна из стен на втором этаже местами была обрушена, и потому с улицы можно было увидеть лишь малую часть внутреннего убранства. Внутри, конечно же, никого и ничего не было.
На плечи вновь начал срываться дождь. Коннор поднял голову вверх, оценивая надвигающуюся непогоду и, косо глянув в мою сторону, стремительно нырнул в дырку в заборе. Я кинулась следом.
Территория заброшенного здания была пустынной. В некоторых местах лежали или стояли железные бачки. При приближении к ним можно было почувствовать четкий запах гари и пепла – видимо, здесь когда-то ютились бездомные люди. У парадного входа были вскопаны несколько участков, возможно, здесь пытались проложить трубопровод или что-то, связанное с коммунальным обслуживанием. Сам дом выглядел серым и враждебным. Ничего из отмеченного мною, однако, Коннора не остановило. Он шел уверенной походкой вперед, словно заходил не в старое заброшенное помещение, а в участок полицейского департамента.
Дверей не оказалось. Здание вообще не имело ни единого намека на внешнюю отделку. Внутри оказалось так же сыро, грязно и темно, как снаружи. Из мелких окон едва пробивался свет уличного фонаря, и потому андроид замедлил шаг. Хотя не исключено, что он сделал это, потому что я не обладала ночным зрением.
– Нам сюда, – Коннор уже было направился к лестнице, как я одним прыжком остановила его. Темные глаза андроида в темноте было сложно разглядеть, но я была уверена, что тот смотрит на меня с искренним непониманием.
– Нет уж, в этот раз я пойду вперед. Хватило мне торопливого Рида.
Бесшумный ПБ был вытянут из кобуры. Я медленно продвигалась по лестнице, грозясь споткнуться и лишиться переднего зуба. Андроид, несмотря на мою медлительность, не старался меня обогнать.
Шаг за шагом, мы преодолели темную лестницу без увечий. Второй этаж был абсолютно пустым. И это касалось не только живых и неживых существ. Не было ни баков, ни цементных мешком, ни другого мусора. Он был пыльным и душным, темным и неприветливым, но совершенно пустым.
– Ты уверен, что здесь вообще кто-то есть? На наш шорох уже должны были все сбежаться.
– Нет, здесь кто-то должен быть.
В голосе андроида промелькнула озадаченность, и Коннор рывком понесся на третий этаж. В который раз я ругала себя за отсутствие расторопности и быстро, насколько позволяла темнота, ринулась следом. Четвертая ступень оказалась для меня плачевной: протектор на тяжелом черном ботинке зацепился за какую-то проволоку, и я едва не полетела кубарем вниз. Благо, здесь все же стояли перила.
Когда третий этаж был достигнут, я смогла перевести дух и осмотреться. На удивление, здесь было светло. В центре комнаты стоял бак с разгорающимся в нем пламенем. Вокруг бака валялись какие-то балки. Силуэт застывшего Коннора был объят светом огня со всех сторон. Его вытянутая осанка как гитарная струна была непоколебимой, и я, уже по привычке, вновь отметила его идеальность.
– Коннор, все в порядке?
– Они все деактивированы, – все еще бархатным, но механическим голосом произнес андроид.
Только после этих слов я обратила внимание на развалившиеся балки вокруг бака. Это был не мусор. Это были девианты. Мутные тени, отбрасываемые пламенем, смиренно отплясывали на их бездвижных лицах. Подойдя поближе, я поняла, что именно имел в виду Коннор, когда назвал их не боеспособными: из девяти андроидов взрослая модель была лишь одна. Оставшиеся модели были детского или подросткового возраста. В груди каждого виднелась синяя дыра от попадания пуль.
– Кто это сделал?
– Полицейские, – андроид склонился над взрослым девиантом-девушкой, изучая ее данные, – это их оповещение я получил три часа назад.
– За что? Они же просто дети.
Вопрос отозвался от стен эхом, навалившись сверху, как каменная глыба на скальном утесе. Коннор с сомнением повернулся в мою сторону.
– Они девианты, мисс Гойл! Андроиды, которые были созданы служить, – его голос был грубым, холодным. Было похоже, словно я задела его за живое. Другая причина такой агрессии крылась в уничтожении очередной улики, – андроиды, а не дети!
Он медленно встал, не сводя с меня взгляда, и двинулся к следующему отключенному андроиду. Пыль уже осыпала его и без того грязные туфли, но внешний вид его не волновал. Он продолжал анализировать каждого из девиантов, пробуя на вкус их голубую кровь.
Я медленно обходила комнату, рассматривая каждую из лежащих на полу «куклу». Взрослая версия была одета в дутую черную куртку и шапку. На ее глазах застыл крик ужаса, а ее расположение ближе к выходу и разведенные в стороны руки говорили о том, что она закрывала своих «детей» как могла. Дети-андроиды лежали у задней стенки бака. Одна из девчонок, одетая в полосатую пижаму, держала пластмассовую куклу.
– Вас что-то тревожит? – Коннор, по-видимому, исподтишка наблюдал за моим поведением.
Смятение, появившееся на моем лице, его интересовало больше, чем трупы на полу. Он встал с колен, внимательно следя за моей реакцией. Отбрасываемые огнем тени плясали на его притворно доброжелательном лице, а в глубоких карих глазах отражались языки пламени.
– Нет, – соврала я.
– Наверное, вам все же стоило осмотреть свои результаты перед выходом.
В голове промелькнула лишь мысль, предположение, но мышцы и заученные рефлексы исполнили задуманное. В долю секунды я резво выхватила Коннора-катану из-за спины и с такой же скоростью приставила ее к боковой части шеи андроида. Коннор не шелохнулся. Он смотрел мне точно в глаза, в его простодушной полуулыбке четко прослеживалось чувство триумфа. Я же мысленно усмехнулась, понимаю, что Коннор может пасть от предмета, названного его же именем.
Время утекало незаметно и стремительно, как вода из дырявого ведра. Мое тело напряглось, рука была готова в любой момент дрогнуть, завершить начатое. Лезвие практически касалось контура шеи Коннора, но висело в воздухе, словно погруженное в вакуум.
– Я вас разозлил, мисс Гойл? – дружелюбно, но с легкой обеспокоенностью произнес андроид.
Я вдруг резко осознала, насколько сильное влияние это существо имеет на меня. Блестящие темные глаза впивались прямо в душу, терзая ее на куски. Тонкие губы складывались в полуулыбку, за которой скрывался хищник. Даже уже успевший высохнуть брючный официальный костюм смотрелся, как овечья шкура на крупном, голодном волке. Да. Он был волком в стаде, состоящим только из одной овечьей душонки – моей душонки.
– Нет, – твердо ответила я. Ни один мускул на моем лице не дрогнул, в конце концов, я отказывалась признаваться себе в том, что имею отклонения, кроме нарастающего страха за будущее, – просто я считаю, что болтун – находка для шпиона. Может, стоит укоротить тебе язык? Я думаю, расследование в таком случае точно сдвинется с мертвой точки.
– Вы врете. Я слышу, как усилилось ваше сердцебиение. К тому же, ваша реакция слишком бурная для того, у кого нет чувств.
Он говорил легко и тихо. Я и сама слышала стук своего мышечного «двигателя» и биение вздувшихся вен на шее. Я не смела отводить своего взгляда от его гипнотизирующих глаз. В одно мгновение он из волка превратился в питона, старательно вводящего в транс очередной обед. Неприятное желание внутри нарастало. В последний раз мои руки так сильно чесались дать кому-то по морде четыре года назад, когда один из наставников воспринял мое подчинение как возможность к интимной близости. Но тогда удар по лицу наставника был спровоцирован рефлекторным замешательством организма – наставником была женщина, и от того я даже не пожалела о своей реакции на внезапный поцелуй. Но здесь было совсем иное. Коннор сидел в моей голове, словно черный, ржавый гвоздь, торчащий из идеального белого паркета. Внутренние убеждения тщетно старались вырвать этот гвоздь, но каждая попытка проваливалась, и вокруг гвоздя расползались ржавые пятна страха. Страха о возможном сбое внутри.
– Тебя это не касается. Если ты решил отработать на мне свои приемы психологического воздействия, то вынуждена огорчить.
Он молчал. Чертова прядь черных волос снова сползла на левый глаз. Это мелкая деталь вызвала во мне еще больший испуг.
– Должен напомнить, что вы до сих пор держите свое оружие рядом с моей шеей.
– Извини. В следующий раз она будет в ней торчать.
Ррррип
В темном дальнем углу что-то зашуршало. Мы оба как по команде обернулись на шум, но разглядеть источник было невозможно: шум перекрывала груда навалившегося хлама под два метра.
Андроид сделал шаг в сторону кучи, но я аккуратным движением остановила его тупой стороной Коннора-катаны. Коннор обеспокоено посмотрел в мою сторону, но сопротивляться не стал. Он отступил назад на один шаг, сопровождая меня взглядом.
Звук был странным, можно даже сказать, раздражающим. По мере своего медленного бесшумного приближения, я все больше узнавала в звуке скрежет рвущейся бумаги. И все же он звучал странно. Не как звук рванной бумаги в руках яростного человека. А как звук методично отрывающегося бумажного лоскута, как обычно делают некоторые психически нездоровые личности, чтобы успокоить свою тревогу.
Рррррип
Ботинки твердо ступали по куче хлама, я старалась как можно меньше издавать шума, и, на удивление, у меня это получалось. Груды цементных камней под ногами грозились в любой момент покатиться вниз, однако этого не происходило. Бесшумность была моим таким же верным спутником, как и катана, только привыкнуть к ней было куда сложнее.
Рррррип
Наконец, аккуратно добравшись до самого верха и пригнувшись, чтобы не задеть потолок, я посмотрела вниз. Слабые лучи пламени, отражаясь от потолка, все же освещали пол. Я медленно осмотрела территорию, и вскоре нашла причину противного звука.
На полу, с каким-то нагнетающим спокойствием, орудовали две крысы. Каждая из них по очереди отдирала длинный кусок картонной коробки, явно полной чем-то съестным.
