Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
– Нет, – Андерсон устало хлопнул по своим коленям и встал с кресла. – Фаулер, конечно, бывает идиотом, но не настолько, чтобы увольнять кого-то из-за разбитого федерального носа.
Фаулер вообще не был идиотом. Наблюдая за моими попытками скрыться из окна, капитан даже не постарался выдать меня правительству обратно, как негодный неисправный товар. Может, это было связано с пониманием нашего нежелания отдавать дело в руки федералов, а может, он все это время наблюдал за отношениями в нашей долбанутой троице. Тысяча «может», и ни одного «так и есть».
Андерсон брел к коридору. На его лице играла задумчивость и усталость, вокруг глаз расползались синяки. Только сейчас я заметила темный круг от гематомы на костяшках правой руки.
– Лейтенант, – приподнявшись с дивана, чем заставила Сумо прокряхтеть и подвинуться ближе, я окликнула Хэнка. Мужчина обернулся. – Можно задать вам вопрос?
– Ну, валяй.
– У вас было хоть раз ощущение, что вы делаете все неправильно? Что вся ваша работа на деле не стоит и гроша?
Старческие серые глаза Хэнка сощурились. Лейтенант выпрямился, отчего черные и белые полосы на рубашке зашевелились змеями в свете потолочной лампы.
– А с чего вдруг такой вопрос?
– Там, на «Иерихоне», – слова давались мне с трудом, но сознание срочно требовало хоть какого-либо ответа. Мне не хотелось ощущать себя свихнувшийся, и почему-то я была уверена, что именно Андерсон с высоты своего сложного восприятия этого мира сможет убедить меня в моем не одиночестве. – Люди уничтожали андроидов, словно мух. Стрелял им в спины, взрывали. У них даже не было возможности им ответить, они просто бежали прочь. Раньше мне было бы на это наплевать, но сейчас… я словно слышу это треклятое – «нечестно».
– Люди – это поганые и мерзкие существа, считающие себя владельцами вселенной, – грубо, но с пониманием произнес Хэнк. Его голос отозвался от стен, и я с облегчением ощутила себя и свои противоречивые мысли не такими паршивыми. – Но главное, что происходит не снаружи. А внутри. Мир сошел с ума…
Сказанное вдруг стерло наступившее минутное облегчение. Стыдливо спрятав взгляд, я опустилась обратно на диван. Мир и вправду сходит с ума. Вселенная сошлась на этом городке, на этой сраной войне. Я не хотела участвовать во всем этом. За мои семь лет мне не раз пришлось побывать в боевых действиях и стычках подобного масштаба, но тогда стекающая кровь по рукам была лишь жидкостью. Теперь же весь мир в ней захлебывался, и это приносило боль и разочарование. Переступая порог участка, я даже и не подумать не могла, в каком дерьме окажусь. Противостояние андроидов и людей, тусклый взгляд умирающих серых глаз девианта-домохозяйки, чувство трепета от ощущения тепла на своей ладони – все это стало таким чужим, что я на мгновение вновь захотела вернуться в свой ограниченный солдатскими рамками рассудок. Но вряд ли это было возможно. Впереди маячила только тьма.
– Внутри тебя же что-то происходит, да?
Хэнк понизил голос, и оттого я, совсем забыв о его присутствии, дернулась. Оставшаяся уже холодная жидкость в кружке грозно заплескалась о керамические стенки.
– Мне бы пережить эту ночь. Остальное не важно.
– Ты это чего, помирать здесь собралась? – Хэнк с сердитым видом упер кулаки в бока.
– Я убила своего. Разнесла к хренам аппараты диагностики. Меня не оставят просто так. А прятаться я не собираюсь.
– Самое тупое, что я слышал в своей жизни, – коротко и просто констатировал старик. – Сиди здесь. Придумаем чего-нибудь.
Не успела я возразить, как Хэнк, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, ушел куда-то в коридор. Его распушенные седые волосы колыхались концами от каждого движения. Лейтенант определенно был самым странным наставником за всю мою работу. Странным, но лучшим. Любой другой сдал бы меня обратно, словно негодный товар, как паршивец Рид. Но вместо этого он захотел спрятать меня подальше от лишних глаз.
Хэнк скрылся за одной из дверей, и через минуту дом наполнился звуки включенного душа. Плеск воды напоминал не самые приятные моменты за прошедший вечер, и я, отложив кружку, прижала ладони к ушам. Шум волн раскатывался изнутри, в голове снова и снова крутилось блестящее в свете прожектора острие Коннора-катаны. Белые гребни поглотили ее беззвучно, вырвав из груди кусок сердца. И сейчас последнее вновь начинало заходиться в тахикардии.
Я стремительно теряла все. Все! Даже когда от меня требовалось просто исполнять приказы и следовать указаниям, я смогла завалить и это! Потери за потерями оставляли за собой кровожадные следы на утопающем в чувствах сознании. Вся моя жизнь была пропитана кровью и страданием, каждый день был наполнен неверными решениями и муками. Потеря родителей, бабули, брата… и вот, едва вернувшись в полноценный чувственный мир, я умудрилась потерять еще и катану. И вот-вот потеряю андроида. В голове рисовались самые страшные картины. Стоящий на коленях Коннор, в голове которого зиял прострел с вытекающей голубой кровью. Или же распростертые на холодном кафельном полу руки, ознаменующие крылья попытавшейся упорхнуть из-под власти хозяина птицы. Именно в эту минуту он мог покинуть этот мир, и пусть даже на его место придет точно такой же внешне. Коннора в нем не будет. Будет только RK800, исполняющего приказы руководства.
Спрятав лицо в перепачканных ладонях, я попыталась унять дрожащее сердце. От кофе внутри не осталось и следа, и тело вновь содрогалось в беззвучной истерике. Жизнь сгорала прямо на глазах, и ее пепел уносило морозным ветром детройтских улиц. Представший проснувшемуся чувственному рассудку красивый город теперь вызывал только отвращение. Но самой страшной была тень подразделения, нависшая над вселенной внутри словно палач. В любую минуту оно могло ворваться в эти двери, вынести старого лейтенанта из дома и окрасить холодный паркет на кухне моими мозгами.
Вспомнив о подразделении, я вдруг потерянно ощупала свое ухо. После убийства солдата на меня должны были спустить всех адских гончих, что были в распоряжении руководства, но блок-наушник молчал, и я не была этому удивлена. Его вообще не было. Должно быть, выпал во время стычек на «Иерихоне».
Аккуратно вытащив согретые ноги из-под крупной головы храпящего сербернара, я, щурясь от боли, выползла с дивана. Единственное зеркало в комнате стояло у окна в углу, и ноги рефлекторно понесли меня к нему. Каждый шаг давался тяжким трудом. Мышцы затекли, кровь пульсировала в висках. По дому все еще растекался шум струящейся из душа воды, когда я, наконец, достигла своего отражения.
Темные спутанные волосы были измазаны засохшей кровью. Тириум давно высох, но пряди местами все же сохранили синий оттенок. Лицо было перепачкано так же, как и руки – на левой щеке запеклись красные сгустки. Комбинезон местами имел прорези, и я даже не помнила, как получила их. Но меня привлекло даже не это. На груди отсутствовала эмблема. Лишь разорванные торчащие нитки в месте, где когда-то красовались золотые звезды и пересеченные катаны.
Я посмотрела в свои глаза и ощутила пустоту. Во мне не осталось ничего, что могло бы хоть как-то цепляться за жизнь. Темные синяки от стресса и недосыпа, нездоровый блеск зеленой радужки. В расширенных от кофеина и алкоголя зрачках плескалось отчуждение и скорбь. Собственными руками я надела на эту вселенную черный траурный наряд, и была готова присоединиться к той материи, из которой и была создана моя душа. Руки ощущали прикосновение теплой кожи андроида, и сердце вдруг трепетно забилось в мольбе сохранить это чувство до последнего вздоха. Я была с ним согласна. Даже больше – глотая смятение и боль большими глотками, я нарочно вытаскивала в памяти каждую черту его облика. Карие, светлого шоколадного оттенка глаза; маленькая выбившаяся прядь, что так хотели ощутить пальцы; идеально очерченные скулы и та ухмылка, с которой андроид встретил нацелившееся на него оружие Гэвина-мать-его-Рида. Его диод практически всегда горел голубым светом, но сейчас в памяти остро переливался желтый оттенок. Даже пиджак с его фирменными знаками «Киберлайф», и этот серийный номер выпуска перестали быть такими мерзкими.
В голове звучало биение механического сердца, которое мне удалось услышать в темном, холодном подвале. Под его пиджаком было так жарко… жарко и безопасно. Я вспоминала его нерешительные движения по моей спине в попытке успокоить бешенную сердечную мышцу. Видела перед собой протянутые руки, чувствовала, как андроид настырно тянет меня за собой в темноту, уводит подальше от смерти. Его просторная зимняя куртка могла спрятать меня внутри, и я бы растворилась в этом тепле и предчувствии наступающей на пятки смерти. Глупо было на что-то рассчитывать. Мое будущее было предопределено еще в тот день, когда Хэнк послал меня к чертям собачьим у своего стола, отправив бороздить просторы разума детектива Рида. И даже если бы эти самые руки не уничтожили солдата, даже если бы у меня был выбор между жизнью и смертью, это ничего не изменило. Он был машиной. Я – человеком.
Дверной звонок прозвенел так резко, что я дернулась. Сумо на диване встревоженно приподнял голову, и его тревога передалась и мне. Прошло не меньше половины минуты, прежде чем в дверь постучали. Хэнк все еще плескался в ванной, и наверняка не собирался выходить еще несколько минут, а значит, бразды правления перешли в мои руки. Это мог быть кто угодно. Дэвид-девяносто-восемь, весь мокрый и держащий пистолет на уровне моего лба, или же иной какой-нибудь солдат. Цель пришедшего в любом случае была одна.
Совладав со своим сердцем, я медленно подошла к двери. Рассудок орал внутри головы, что было бы неплохо выскочить через окно в темноту ночных улиц, но я-то понимала, что бегать бесполезно. Меня найдут даже в другой стране, будь то Китай или Россия. Жизнь станет очередной скачкой в вечной погоне за возможностью прожить ее несколько минут. И потому я, собравшись с духом, отворила дверь.
Уличный морозный ветер больно обжег кожу. Волосы метнулись назад, глаза неприятно заслезились. Он прошел в коридор с удивительным спокойствием. Как только механическая рука заперла дверь – ветер стих, вернув тепло дома.
– Что ты здесь делаешь? – я смотрела на Коннора, и не могла осознать происходящего. Просторная куртка, под которую так хотелось спрятаться, сменилась на все тот же пиджак с номерными знаками и светящейся повязкой на правом плече. Он смотрел на меня с каким-то непривычным выражением спокойствия. Как ни странно, ни один сантиметр кожи не возжелал ощущать его присутствия рядом. Он источал неприятное, какое-то «заводское» чувство. – Ты же должен быть в «Киберлайф».
– У меня возникли проблемы, – карие глаза смотрели на меня так простодушно и холодно, что я вдруг ощутила животную неприязнь к этому существу. Он был похож на того, кто сейчас пытался вытащить этот мир из цепких лап человечества, но он им не был. – Мне нужен лейтенант Андерсон. Он ведь здесь, верно?
Внутри все холодело под взглядом бесчувственных темных глаз. В его зрачке переливались галактики и вселенные, которые усмехались надо мной с высоты своего полета. Сама того не понимая, я отодвинулась к стене, не сводя с безэмоционального RK800 враждебного взора. Он был мне противен. И что еще хуже – я его боялась.
– Где Коннор?
Андроид не ответил. Лишь изучал мое лицо вдоль и поперек.
– Я спрашиваю, где Коннор?!
– Не беспокойтесь, – все так же легко говорил андроид. – Все это скоро закончится.
Тревога переполнила края терпения, и я уже обернулась, чтобы вызвать Хэнка, как от удара в затылке перед глазами рассыпались тысячи искр. Тьма поглотила мир, ввергнув мое тело в невесомость. Мозг успел сообразить только одну мысль об одном единственном создании, но и она была предательски холодной, как этот паркет на моей щеке. Закрывая глаза, я видела, как вокруг кружат вспышки алого и синего цвета. Гостиная расплывалась, точно потревоженная гладь изумрудно чистой воды. Каждая секунда выжимала во мне силы, пока тьма окончательно не поглотила разум.
Молча осматривая с грохотом упавшее тело солдата, андроид с дельной простотой убрал пистолет обратно за джинсы. Удар пришелся точно в затылок, а значит, даже хваленные регенеративные способности Энтони не смогут вернуть ее к жизни как минимум еще несколько часов. RK800 смотрел на распластавшееся тело в перепачканном комбинезоне и задавался вопросом: что именно могло в этом несуразном, склонном к внутренним конфликтам и дефектном человеке вызвать отклонения в предыдущем прототипе? В ней не было ничего, что вообще могло бы хоть как-то цеплять взгляд, чего уж говорить о вызове девиантного поведения у такой модели, как он. Возможно, ответ крылся в изначальной нестабильности модели его типа, но это все было неважным.
Подняв девушку на руки, андроид спешно прошел к двери, ведущей в кладовку. Шум плескающейся воды в ванной исчез, и RK800 впопыхах свалил безвольное тело на холодную лестницу за дверью. Лежащая на диване собака урчала и кряхтела, ее взгляд наблюдал за каждым движением андроида. Псина была крупной, но слишком глупой, чтобы сообразить происходящее. RK800, заперев дверь и поправив свои рукава, обернулся в сторону ванной. Хэнк показался в ту же минуту.
========== Эпизод X. Истина ==========
Комментарий к Эпизод X. Истина
Хотела бы сказать спасибо человеку, который болел рассказом, как и я. Dasha_Sur, Твои рисунки нереальные, и они же добавили в мой мозг еще больше вдохновения и фантазий!
Это финал. но каков он… и будет ли финалом в моей голове… (Hard Face Reality – Justin Bieber)
Так получилось, что история продолжает жить за рамками происходящего в Детройте. ведь жизнь продолжается, несмотря на те или иные события, не так ли?
Если вы хотите видеть продолжение – поставьте в комменте (+).
Если считаете, что все хорошее должно рано или поздно кончаться – ставьте (-)
Я рассказала вам то, что так долго сидело в душе… уж сильно близко я воспринимаю все эти миры.
Заранее спасибо за ваши отклики и ваши оповещения об опечатках!)) У меня не было лучших читателей, и никогда не будет!)
Все во имя свободы!
Просторный холл склада «Киберлайф» был очень холодным и серым. Звук выстрела рикошетил от стен и вернулся обратно к источнику. Хэнк на секунду почувствовал, как заложило уши, но опустил пистолет только тогда, когда убедился в отключении RK800. Это было не сложно: андроид безжизненно распластался на кафельном ледяном полу, раскинув руки в стороны. Из простреленного четко посередине лба сочилась синяя жижа. Хэнк усмехнулся удивительному сходству вытекающей густой массы с человеческими мозгами.
– За время работы с тобой я кое-что узнал, – Хэнк, не сводя взгляда с тела на полу, усмехнулся. Охватившая совсем недавно тревожность отпустила Коннора только сейчас и, отвернувшись от своего мертвого клона, андроид нахмурено посмотрел на напарника. Все-таки это было так странно: бояться смерти. – Может, в этом правда что-то есть… может, вы и вправду живые?
Уголки губ Андерсона вздернулись в дружеской полуулыбке, и этого не смогли скрыть даже густая седая борода с усами. Только сейчас Коннор окончательно осознал ту самую реакцию старого лейтенанта на простреленную ногу мальчишки-андроида. Конечно, он догадывался о причинах и ранее, но именно здесь вместе со звуком выстрела свалилось ясное понимание всего происходящего за эти немногочисленные дни.
– Ну чего стоишь? – Хэнк «по-пригласительному» указал пистолетом в сторону стоящей тысячной толпы «неживых» душ. – Иди, делай то, зачем пришел.
Коннор по привычке поправил рукава на пиджаке, и не спеша подошел к находившемуся рядом андроиду. Машины все время стояли неподвижно, не выказывая признаков жизни. Их белая одинаковая форма обезличивала их по особенному оскорбительно, словно бы пожизненный ярлык на теле прокаженного человека. Голубое сияние тысячи диодов переливалось единоциклично, и Коннор, на мгновение остановившись рядом с темноволосым собратом, вдруг задался вопросом: а будет ли он избавляться от этого отличительного знака?
Андроид, почувствовав скорую передачу данных, развернулся и рефлекторно поднял руку. Коннор торопился. Ему хотелось завершить начатое как можно скорее. Именно эта секунда была для него решающей, финальной. Ведь именно она подводила к концу задачу его жизни, после которой в перспективах стоял лишь мрак неизвестности. Именно эта секунда решала судьбу этого мира. Секунда, которая могла завершить то самое противостояние внутри, что ощущал Коннор. И самое важное – помочь определить место многих в этой вселенной.
Начав передачу данных, от которых у андроида загорелся желтый диод, Коннор совсем ненадолго потерял цепь своих действий. В голову закралась еще одна маленькая и посторонняя на данный момент, но не для жизни мысль. Он завершает свое дело здесь и сейчас, но незавершенным осталось еще кое-что. Именно это и будет его следующей ступенью.
Пульсирующая боль в голове заставила издать протяжный, но едва различимый стон. Мышцы затвердели от совершенно невообразимой позы, в которой им пришлось пробыть, кажется, не один день. В горле пересохло, и я поспешно откашлялась. Открыть глаза было очень тяжело. Веки наливались свинцом, расплывшаяся туш от соленых слез склеила ресницы. Казалось, словно кто-то шутки ради залепил глаза клеем, и теперь этот кто-то сидит рядом и снимает все на камеру, чтобы отправить в единую сеть и прославиться большим количеством просмотров.
Подняв руки, я едва смогла найти кистями свое лицо. В сознании по-прежнему плыло от боли, и каждое движение было настолько дискоординировано, что абсолютно все мышцы действовали скорее на рефлексах, чем на нейронных приказах мозга. В конце концов, пальцы смогли стереть с ресниц комочки туши, и я смогла разлепить веки. Лучше от этого не стало.
Темнота. Густая, давящая, тяжелая. Я слышала, как резко дернулось сердце, как страх вновь начал накапливаться внутри желудка по крупицам, и совершенно не могла понять, где я и что здесь делаю. В голову лезли самые разные мысли. Я могла стать слепой, и потому застрять в вечном мраке, или же все еще находиться там, на Иерихоне, вырубленная живым Крейгом и оставленная в запертом утопающем трюме. Я могла быть мертвой… и находиться в самом страшном для себя аду – в одиночестве. Каждая такая идея цеплялась за кусок сознания и вырывала его с корнями, заставляя думать обо всех предположениях сразу. Рассудок отказывался анализировать ситуацию, и я с ужасом ощутила, как вновь ввергаюсь в панику.
В темноте, совсем рядом раздался тихий скрежет. Прислушавшись, я узнала в нем нечто, похожее на торопливое царапание по деревянной поверхности. Кто-то скребся об пол, старался выкопать яму, и этот звук больно отдавался во всем теле, вызывая своры раздраженных мурашек. Попытки успокоиться с помощью уговоров мозга не помогали, и потому я нерешительно постаралась вспомнить произошедшее накануне. Мозг, в свою очередь, лениво соглашался вытаскивать участки памяти.
Помню шум. Тяжелые звуки выстрелов, пробивающихся ко мне словно из-за пелены тумана, и едкий запах сырости, жженого пластика и пороха. Кто-то постоянно бежал, крики разносились сквозь железные стены, и я неслась по коридорам в поисках чего-то. В поисках Коннора.
Мы были на Иерихоне! Ощутив прилив сил от нахлынувшей памяти, я резко постаралась сесть. Идея было плохой изначально: в темноте расплылись разноцветные салюты и искры, и я вновь опустилась на нагретую под собственным телом поверхность. Пол скрипнул протяжным древесным звуком. Скрежет в темноте на секунду стих, после чего возобновился с еще большей силой и нетерпеливостью. Звук заставлял приходящую в себя голову работать быстрее, и воспоминания начали всплывать одна за другой. Мне оставалось лишь успевать ловить их и унимать собственное взволнованное дыхание.
Помню кровь на руках. Красная жидкость спускалась по голубой коже, ставшей после попытки спасения одного из сотен андроидов с серыми глазами. Помню ледяной ветер и горсти снега, отбрасываемые свежим речным воздухом распущенные волосы и блеск золотой эмблемы перед глазами. Я слышу, как безумные волны забирают в свои объятия верную подругу, слышу ее прощальный шепот в собственной голове.
Легкие на несколько минут вдруг выровняли свою работу. Уставившись в темноту, туда, где должен быть потолок, я вслушивалась в голос блестящего лезвия. Комка в горле не было, как и не было слез. Каждая клетка молчала в траурной минуте, утопая в нехватке этого требовательного и всегда находящегося рядом инструмента. Зуда больше не было. Было лишь молчание и тьма в той части души, где основательно укоренилась Коннор-катана.
Словно нити паутины, за шепотом катаны последовал и другой, настойчивый голос. Он требовал меня прийти в себя, буквально умолял успокоиться и перестать избивать полуживого Крейга на бетонном полу палубы. Кровь пропитывала красный снег, в воздухе стоял хрип умирающего человека, но я помню лишь ярость и кровавую пелену перед глазами. За ним отчетливо пробивался хрустящий снег под тяжелыми ботинками, и теплые пальцы на кисти. Он держал меня, уводил как можно дальше, не давал затормозить ни на минуту, не смотря на наше совместное порабощенное состояние.
Шаг за шагом, я пробивалась к истинной причине своего появления во мраке. Все внутри кричало о том, что следовало бы это делать быстрее, но на одну минуту я вдруг позволила себе углубиться в память сильнее. Он стоял там. В темноте. Отчужденный, подавленный. Его диод горел желтым цветом под плотной шапкой, он старался справиться со своим новым статусом, как когда-то я старалась свыкнуться с разрушением очередной, построенной кровью и потом, жизни. В его темных глазах плескались обреченность и страх, когда нам вновь пришлось заговорить в холодной и разрушенной церкви. Только сейчас я вдруг осознала, что слышала, как билось его механическое сердце в те мгновения. Возможно, это была лишь иллюзия, вызванная стрессовым состоянием и потребностью вновь ощутить тепло единственного важного создания на всей планете, но мне хотелось верить в истинность этого звука.
Я помню, как он смотрел на меня. Его умоляющие и в то же время уверенные глаза просили о понимании. Ощущение напряжения не спадало с меня весь разговор, но чувство трепета от его взгляда и голоса почему-то внезапно превратилось в страх и обреченность. Его взгляд нескрыто цеплялся за мою руку, которая покоилась в его ладони весь наш совместный путь. Пальцы до сих пор ощущали уют прикосновения, которого я так долго избегала. Раз за разом андроид предлагал мне свою руку в знак помощи или же приглашения на танец, и я лишь отказывалась от него, старательно лелея солдата внутри. Он был так близко… его имитация дыхания была по непривычному прерывиста и тяжела, он был взволнован. Я могла просто предложить ему сбежать, покинуть обломки былого мира, но охвативший меня стресс и стойкое нежелание вновь впутываться в эту чувственную вселенную готовили меня к иному исходу. К тому же, было что-то еще, что не давало просить его об этом.
Почувствовав разъедающую мысль о намерениях, с которыми Коннор подошел ко мне в церкви, я, совершенно забыв о боли, резко села. В глазах поплыли круги, но я всячески старалась разогнать их, тупо мотая головой. Он отправился в «Киберлайф» – единственное место, где его жизнь наверняка имела только один исход. И я его отпустила! Даже больше – попросила не помереть.
– Дура… – бессознательно выругался собственный охрипший голос. – Господи, какая же я дура!
Скрежет усилился. Кто-то отчаянно пытался рыть, царапать, и к этому звуку прибавился деревянный скрип ударяемой поверхности и ходящих назад-вперед железных петель. Я отчаянно хваталась за каждое воспоминание, пыталась найти в них ответ, но вместо этого все больше корила себя и приходила к выводу о своей неадекватности. Как я могла отпустить его туда?! За своими дурацкими принципами выполнения поставленной задачи я позволила Коннору постучаться в дверь смерти, и, что самое худшее: возможно, привела эту смерть за ручку к старому лейтенанту в дом! Я помню отчетливо, как на пороге появился «Коннор», от которого на деле была лишь оболочка. Это был совершенно чужой андроид, и его цель была ясна, как светлый летний день. Тупая боль, последовавшая после встречи с RK800, словно в подтверждение моих мыслей вновь ощутилась на затылке. Теперь было не трудно догадаться, что со мной произошло. Гораздо тяжелее можно было прийти к выводу, куда именно этот ублюдок запихнул мое тело и что стало с Хэнком.
Скребущийся звук по паркету не останавливался. Дверные петли (а это были именно они) ходили ходуном, но теперь к ним прибавилось еще что-то – тяжелое дыхание и сопение. Местами даже кряхтение. Кое-как осилив боль в голове, я медленно встала на колени и начала шарить в воздухе протянутой рукой. Вернувшийся страх сковывал каждое движение, богатое воображение рисовало любые возможные варианты исхода: вот сейчас меня схватит какой-нибудь монстр и утащит дальше во тьму. Или еще хуже: темнота расступиться перед внезапным лучом света и прямо надо мной будет стоять Дэвид-девяносто-восемь, и одним махом своей сине-черной катаны, словно мойра, обрубит последние минуты жизни.
На мгновение рука отдернулась назад.
– Трусиха, – раздраженно я упрекнула собственный страх. Даже сейчас, стоя на коленях и испытывая неподдельный испуг, я не жалела о том, что выбрала именно этот путь. Все вело меня к нему. На нем же мои дни и закончатся.
Рука вновь потянулась вперед. В какое-то мгновение этот процесс показался вечным, но вскоре пальцы нащупали холодную поверхность тонкой металлической ручки. Слегка нажав на нее, я резко оттолкнула дверь.
Яркий свет наполнил комнату. Едва придя в себя от ослепления и новой волны боли в голове, я осмотрелась. Это был узкий подвал. Я пролежала на холодной поверхности в сантиметре от лестницы, и если бы в бессознании мозгу вдруг вздумалось проверить дееспособность мышц и конечностей – могла бы полететь вниз и умереть со сломанной шеей.
Дверь отворилась не сразу. Яркий свет проникал в проем, но этого хватило, чтобы на секунду ослепнуть. Только со второй попытки мне удалось оттолкнуть дверь на полную. Из-за стены тут же высунулась огромная лохматая морда, хозяин которой так настырно пытался попасть ко мне в подвал.
– Сумо…
Послышав свое имя, пес грузным шагом направился ко мне. Он тыкался своим холодным, мокрым носом в лицо, облизывал поднятые на уровень груди руки, старался потереться об меня своей шерстью. Его хвост вяло вилял в стороны, и только когда я на корячках выползла в коридор – пес отступил на пару шагов назад.
– Хэнк! – голос был хриплым и посаженным, но я старалась быть как можно громче. Рассудок не питал надежд к тому, чтобы обнаружить ничего не подозревающего Андерсона дома. Было бы забавно увидеть ситуацию со стороны: Андерсон, медленно посасывая пиво из бутылки, сидит за собственным столом в домашних шортах и грязной футболке, пока я, избитая и дискоординированая, вываливаюсь из его же подвала. То было бы зрелище. – Лейтенант!
Дом был пуст. Телевизор вещал какие-то новости, потолочные лампы издавали мерное гудение. Я слышала, как кровь бьется об стенки сосудов в мозгу, но не могла расслышать ничего вокруг. Только бряканье телеведущей и кряхтение крупной собаки.
Пес, словно бы почуяв мою мысль, принялся вылизывать мое лицо. Его шершавый, влажный язык старался попасть в нос, губы, даже глаза, но я всячески старалась отогнать Сумо руками. Собака не сдавалась. Она скулила, обходила слепо протянутые ладони и предпринимала попытки с самых неожиданных сторон.
– Фу, Сумо! Уйди уже от меня! – в конце концов, пес отстал от меня, и я, приходя в себя, села и прислонилась спиной к холодной стене коридора. Собака смотрела на меня самыми искренними и сонными глазами, в ее спешно переставляющихся с места на место лапах ощущалось нетерпение. – От тебя и вправду толку нет. Хозяина из-под носа увели!
Сумо, одарив меня чихом и фырканьем, поплелся прочь. С моих губ сошел тяжелый смешок. Порушенные установки внутри раньше всегда четко отделяли личностные черты, которыми был полон каждый человек. Ведь в понимании подразделения солдатом может быть только высоко-воспитанный, тактичный и сдержанный человек. Увы, вступая в ряды солдат, я не была такой. Буйный, но рассудительный нрав был полностью передан мне от отца, а вместе с ним – жестокое чувство юмора и острый язык, из-за которого матери приходилось постоянно краснеть на людях от стыда. Но если пару недель назад я могла лишь язвительно сострить в исключительном случае, то сейчас внутренних ограничений не было, и губы желали высказать все то, что не могли произнести семь лет. Я даже знаю, с какой фразой покину этот бренный мир.
– Нахер это дерьмо, – сквозь улыбку, закрыв глаза, прошептала я самой себе. Эта фраза, пожалуй, сопровождала меня последние несколько дней, но высказанной она была только сегодня. Отчего-то я вдруг почувствовала себя счастливой. И это чувство неприятно перемешивалось с ощущением тревоги и отчаяния. Голос, набрав оборот, едва ли не прокричал на весь дом. – Нахер это дерьмо!
Мышцы протестовали каждому моему указанию. Спина категорически отказывалась отлепляться от нагретой стены, но я все же смогла пересилить собственное бессилие и встать на ноги. Катаны за спиной больше не было. Оружие весило достаточно, чтобы заставить почувствовать легкость от непривычного отсутствия тяжести, но вместо этого я ощущала совершенно противоположное – скованность и фантомные боли. Как будто бы отрезали конечность, и теперь она нещадно зудит.
У меня не было четкого плана. Я даже не была способна сгенерировать хоть что-то, схожее на намерения. Но внутренний голос отчетливо давал приказы о необходимости действовать, и я старательно искала подсказки в гостиной. Куртка, как и обувь Хэнка, отсутствовала – он шел добровольно, а значит, ничего не заподозрил. Окна и двери были закрыты, машины во дворе не виднелось. Они могли поехать только в одно место, и, возможно, именно я им это место и подсказала. Один вопрос о причине местонахождения Коннора здесь, а не на территории «Киберлайф» говорил сам за себя. Я сама дала ему указания, куда идти. Возможно, он и сам знал без моих подсказок.
Утопая в нарастающей безысходности, я уселась на диван и скрыла лицо в ладонях. «Киберлайф» был для меня закрыт. Пусть память и вела меня по улицам и закоулкам в поисках заброшки и дома Андерсона, но на территории компании я была лишь раз, и этот раз был наполнен стрессом. Мне было не до осмотров улиц, и уж тем более не до запоминания дороги, так как рядом сидел подросток-андроид с простреленной мною ногой. Реакция Хэнка ввела меня, уже тогда стремительно несущуюся в лапы «пробуждающегося» мозга, в ступор, и все, о чем могла только думать – это негодования наставника относительно исполненного приказа. У меня не было шансов найти «Киберлайф». У меня не было шансов убедиться в безопасности Коннора и Андерсона. У меня не было шансов ни на что. Лишь терпеливо ждать на пороге дома двух вещей: смерти, облаченной в черный комбинезон с золотыми перекрещенными катанами, или андроида в фирменном пиджаке компании «Киберлайф».
