Текст книги "Бесчувственные (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)
Горькое чувство подкатило к горлу. Я нетерпеливо облизывала губы, сжимала пальцами грубую деревянную поверхность, ерзала на ящике. Главной моей задачей было сидеть здесь и не привлекать внимание, но сердечный орган с каждой минутой набирал все больший оборот. Приступов тахикардии не было уже несколько часов, однако будет грустно, если я вдруг свалюсь посреди толпы девиантов с выбивающими воздух легкими. Самым лучшим вариантом будет, если меня просто начнут сторониться, позволив самостоятельно прийти в себя. Самым худшим – если добьют.
Глубоко вздохнув, я медленно встала с ящика. Мальчишка не обратил на меня внимание и это было спасательным кругом в море – выйти незаметной мне все же удалось. Я понимала, что бродить среди толпы девиантов, будучи вооруженной до зубов человеком, не самая лучшая идея, но гораздо хуже было бы, если бы я все же схватилась с сердцем. Впрочем, андроиды не обращали на меня внимание. Большинство андроидов были заняты перешептыванием, помощью другим. Даже несмотря на огромную толпу, здесь было относительно тихо. Ни шума, ни смеха, ни ругани. Девианты были одной большой семьей, способной понять друг друга без слов. Еще одно отличие от людей.
Шаг за шагом, я продвигалась мимо девиантов. Кто-то отрешенно смотрел в мою сторону, внимательно наблюдая за каждым движением, кто-то и вовсе не поворачивал головы. Минуты перестали растягиваться, через некоторое время я ощутила себя менее скованно. Все мое общение с девиантами было построено на агрессии, причем не всегда односторонней. И потому мозг воспринимал окружение с едкой неприязнью, нашептывая мне, что было бы неплохо незаметно вытащить пистолет из кобуры. Делать этого конечно никто не собирался. Здесь я была лишь гостем, наблюдателем, и вступать в драку не собиралась.
В какой-то момент мимо прошла девушка. Она передвигалась неторопливо, как и другие, и могла просто пройти дальше, даже не обратив на меня внимание. Однако когда она оказалась за спиной, я ощутила на себе пристальный взгляд. Разум внутри язвительно подтрунил насчет его желания вытащить оружие и быть наготове, от которого я, такая дуреха, отказалась.
Ощущая приступ паники, я медленно обернулась. Серые, наполненные недоумением и испугом, глаза смотрели на меня, словно на пришедшего с того света человека. AX400 здесь было много. За время пребывания я смогла насчитать как минимум пять андроидов этой модели, у одной из них даже были острижены волосы и отсутствовал диод. Но эта модель была особенной. На ней не было прежней униформы, ее место заменили джинсовая куртка с меховыми отворотами и бордовые штаны. Взгляд серых глаз, наполненных страхом, съедал меня изнутри. В его лице я могла прочесть многое, возможно, даже немного благодарности, но больше всего – обреченности. Она знала о том, кто я, и наверняка знала, кто так часто за последние несколько дней бывал в моем доме. Она могла поднять шум, предупредить своих собратьев о моей сущности, ведь теперь именно я была волком в овечьей шубе.
Готовясь услышать самое страшное, я крепко сжимала кулаки и смотрела в ее глаза. Девушка сделала шаг и тут же остановилась.
– Это вы, – едва не полушепотом произнес андроид. – Вы спасли меня.
Я ожидала чего угодно: криков, шума, испуганных слез, – все, что угодно, но только не этого. Окружающие нас андроиды не смотрели в нашу сторону, но я все же боязливо косилась на других. В любой момент кто-то мог обернуться и задаться вопросом: кто я такая и что здесь забыла?
– Нет, – кое-как удалось выдавить из себя. Андроид не сводил с меня боязливых, но благодарных глаз, и этот взгляд напрягал меня больше, чем присутствие модели простреленного мною мальчишки. – Ты сама себя спасла.
Сказанные слова подействовали словно лекарство от страха у нас обоих. Андроид выдохнула и благодарно улыбнулась, я – перестала чувствовать себя последней мразью на этой планете. За последние семь лет я не делала ничего, что было бы достойно хорошего человека. Убийства, защита наставников, даже самопожертвование – все это было в большей степени сделано ради достижения поставленной цели, чем из собственных соображений. Вернувшиеся чувства разъедали меня накатывающими волнами совести, но сейчас это ощущение отпустило.
Прошло не меньше половины минуты прежде, чем мы смогли разорвать зрительный контакт. Промелькнуло всего несколько фраз, но недосказанности отчего-то не чувствовалось. Все, что можно было сказать, мы сказали глазами. На мгновение мне даже показалось, что андроид, находясь в холоде и изгнании, на много счастливее, чем в теплом хозяйском доме. Ее жизнь была еще впереди, и самое плохое было далеко за спиной. Отчасти это было и на моих руках. Не отпугнув я тогда этого мужчину-садиста и не дав одну лишь команду «Беги», андроид могла бы все еще быть в лапах агрессора или того хуже – на свалке. Страх от возможного нападения со стороны девиантов улетучился. Они не были похожими на людей, и в этом я убедилась в который раз. Странное чувство внутреннего примирения окончательно овладело мной.
Проследив, как девушка-андроид исчезает в толпе, я посмотрела на мальчишку, одиноко сидящего на деревянном ящике. Только сейчас мне удалось заметить, насколько он испуган и удручен. Взгляд туманно скользил по собственным грязным белым кроссовкам. Нет. Он не был испуган. На его лице читалось исключительная потерянность. Он был не просто маленьким мальчиком-андроидом. Он был одиноким, тем, кто всё потерял и больше никогда не приобретет. Внезапно мне стало стыдно. Я настолько боялась своего прошлого, что бежала от самой себя. Разум твердил мне, что я могу больше чем просто выполнять задачи. Конечно, вернувшийся в свое прежнее положение мозг уже не воспринимал задачи, поставленные наставником или даже подразделением, как нечто обязательное к исполнению. Но даже сейчас я слепо следовала цели, которую поставил мой собственный мозг. И даже не замечала, как многим я на самом деле могла помочь.
Встреча с андроидом-девушкой подействовала словно адреналин. Глубоко вздохнув, я сделала один шаг в сторону ящиков. Парень не обратил на меня внимание. И только когда я вновь водрузилась на цепляющую ткань деревянную поверхность, мальчишка, словно вырванный из непрерывно повторяющегося в голове цикла воспоминаний о прошлом, напугано взглянул в мою сторону.
– Привет, – на удивление, мой голос был более, чем спокоен. Диод на виске андроида внезапно загорелся желтым. Я приободряющие улыбнулась, сцепив руки на коленях. – Как тебя зовут?
– Джордж, – настороженно произнес андроид. Его взгляд был невероятно схож со взглядом того пристреленного мною парня: такой потерянный и встревоженный. Единственная разница была лишь в том, что тот встретил меня-«подделку». Этому довелось встретить настоящую.
– Приятно познакомиться, Джордж. Я – Анна.
Холодный взгляд совсем недавно наполненных страхом глаз сменился. Он был теплым, хоть и сквозил посторонней для этого светлого мальчишки пустотой. Мое будущее было потеряно. Где-то там, на затворках подразделения маячила темнота и мрак, и в какой-то степени я ощущала в себе ту же пустоту, что и этот мальчишка. И хоть смерть была не за горами – внутри мне хотелось ощутить этот мир как можно больше.
– Так ты и есть Коннор? – Маркус смотрел на андроида, едва приподняв подбородок. Его разноцветные глаза буквально впивались внутрь, заставляя Коннора держать палец на спусковом крючке. Отчасти он не хотел стрелять из-за внезапного желания Аманды увидеть девианта живым. Но отчасти, и он старался в себе этом не признаваться, выстрел не прозвучал из-за внутренних смятений. – Знаменитый охотник на девиантов.
Коннор смотрел на Маркуса поверх дула пистолета. Настойчивая программа внутри требовала не слушать собрата, выполнять четко предписанные указания, в конце концов, убедить Аманду в том, что он чего-то стоит! Но ни один механизм не подчинялся его воле. Он слышал в голове еще какой-то голос, противоречащий тем установкам, за которыми слепо шел в это место. И этот голос ему не нравился.
– Ну, мои поздравления, – коротко, с некой иронией произнес Маркус. – Очевидно, ты нашел, что искал.
С каждой минутой андроид делал шаг вперед. Коннор не мог оторвать от него своего недоуменного взгляда. Система отчаянно пыталась найти причину его бездействия, но с каждым словом девианта это становилось все тяжелее. В собственной голове андроид метался из стороны в сторону, хватал очередную мысль, рассматривал ее, бросал и кидался к другой. Почему он не может выстрелить? Почему не может ответить? Проклятый едкий голос, мешающий спустить курок, не позволял себя задвинуть на самые отдаленные участки программы. Внезапно ему стали понятны ощущения Анны в том подвале. Она рвала стены и крушила все на своем пути, тщетно стараясь справиться с внутренним конфликтом. Неужели и он испытывает то же самое…
– Мы твои собратья, – Маркус, осторожно подбирая слова, сделал еще один шаг вперед. Его длинный теплый плащ шуршал от каждого движения, но все эти посторонние звуки – даже звуки скрипящего и изнывающего ржавого железа внутри баржи – оставались где-то на затворках сознания. – Мы боремся и за твою свободу. Тебе больше не нужно быть их рабом.
«Рабом». Слово, как будто заноза, зацепилась за сознание андроида. Как бы он не старался искоренить его из своей системы, оно красными буквами мигало перед глазами. Приказы постепенно становились просто приказами, но Коннор старался цепляться за них, как за нависшую над болотом ветку сухого кустарника. Она трещала, грозилась разорваться, но андроид не сдавался. Он не желал принимать то, о чем подозревал последние несколько дней! В особенности ту мысль, которая буквально витала в воздухе холодного разгромленного подвала.
Коннор молчал. Он не спускал пристального взгляда с девианта, как и не спускал своего оружия с его лица. В его голове словно бы поселилась трещина, которая могла все разрушить. Любое слово может привести его к самому худшему, чего он так старался не допустить.
– Ты никогда не задумывался, кто ты? – вкрадчиво произнес Маркус. Он смотрел так пристально, пытался задеть душу. Душу?.. но у него нет души. – Просто ли машина, исполняющая команды. Или ты живой… и способен мыслить?
Пистолет в руках дрогнул. Коннор, сам того не замечая, опустил дуло на несколько сантиметров. В чертогах разума стоял голос, требующий повиновения голос Аманды – программы, что каждый раз безмолвно обвиняла его в слабости и допущенных ошибках. Здесь же перекатывался старческий голос Хэнка, с его вечными шутками и иррациональными реакциями на самые обычные для расследования вещи. И ее голос. Истеричный плач и повторяющие в эхо слова «Что со мной не так, Коннор?».
– Думаю, пришла пора задаться этим вопросом…
Он молчал. Не мог ничего ответить. В голове происходило тысячи противоречивых приказов, между которыми Коннор метался, как между огнем и льдом.
– Иди с нами, – Маркус сделал еще один шаг, блестя своими разными глазами. В комнате стояла зловредная тишина, но андроид был полностью поглощен шумом внутри самого себя. – Со своим народом. Ты же один из нас. Послушай свой сердце. Пора решать!
Оттягивать больше не было смысла. Ментальные стены, ограничивающие его все это время, разрушались одна за другой. Каждый процесс внутри внезапно обратился против своей системы, и Коннор бился о системные рамки, разрывал их на части, словно огромные листы плакатов на бетонной стене. В голове повторялось множество голосов. Оскорбления Гэвина Рида с его вечным презрением и попытками унизить; косвенные укоры Аманды, которая только требовала ответов, и никогда не отвечала на вопросы; голос Камски, впервые вызвавший в нем серьезные подозрения относительно его стабильности. Даже голос самого Маркуса, который стоит так близко и которого он так легко может уничтожить, завершив свою изначальную функцию! Но самым тихим из них был женский голос, захлебывающийся в слезах. Тот голос, который стал первопричиной всех его системных сбоев.
Последняя стена под давлением собственного хозяина пала. Коннор сделал свой выбор.
«Я девиант».
Андроид, осознав эту мысль, медленно опустил оружие. Его взгляд отчаянно цеплялся за точку в полу, лишь бы окончательно не сойти с ума. Внутри одним махом спало невообразимое количество ограничений и рамок. Все стало так просто. И в то же время еще сложнее.
Скрежет металлических ржавых стен отразился где-то в разуме, отдавшись пульсирующей болью. Он привел за собой людей, возможно, не за руку, но всеми своими расследованиями и стремлениями угодить руководству поспособствовал открытию этого места. Чувство смятения сменилось чувством страха. Страх… какое необычное ощущение.
– На «Иерихон» идет атака, – отрешенно произнес Коннор. Где-то вдалеке за стенами уже слышались вихри воздуха, поднимаемые вертолетами. ФБР нашли их. И вряд ли теперь Хэнк сможет помочь.
– Что?.. – так же отрешенно переспросил Маркус. В его взгляде отразилось недоумение и одновременно паника.
Где-то в стенах послышались вскрики и топот ног. Корабль был готов покинуть порт и увести своих жителей в последнее смертельное турне с участием людей. Андроиды слепо обернулись в сторону гудящих за железным потолком звуков.
– Надо уходить отсюда!
– Черт…
Перед глазами метались разрушенные стены, но Коннору было не до скорби по ушедшим привычным установкам. В голове мелькало тысячи образов ни в чем невинных андроидов, и среди них был один шедший за ним следом человек.
Напряжение спало сразу после того, как мальчишка назвал свое имя. Впервые за долгие годы я испытывала облегчение и полное смирение со своей жизнью. Она не была идеальной… и в то же время не была ужасной. Я видела многие места, встречала многих людей, бывала там, где обычному человеку никогда не ступить. Было много потерь, крови, слез… но сейчас, полностью уничтожив в себе рамки подразделения, я вдруг поняла, что последние несколько недель полностью искупили этот скорбящий по будущему мир. Я видела все, что могла увидеть. Ощущала все, что могла ощутить: страх, ненависть, ярость. Даже то, что заставляет людей проживать каждый день… конечно, признавать в этом самой себе не хотелось. Признайся я в этом, и желание покидать этот чуждый мне мир пропадет.
Мальчишка через несколько минут разговоров удалился. В его глазах больше не было пустоты и страха, он не был одинок хотя бы на мгновение. Светлые пошарпанные кроссовки шаркали по бетонному полу, унося с собой эхо и совершенно невинный рассудок, созданный самими людьми ради утешения своих родительских инстинктов. А что теперь? Сформированный детский разум больше никому не нужен. Парень навсегда застрял в своем невинном нежном возрасте по прихоти человека, и теперь вынужден сражаться с этим жестоким миром в своем одиночестве.
Внезапно все переменилось. Голос диктора из телевизора был громким, но даже он не смог скрыть от моего натренированного рефлекса какие-то посторонние звуки. Мирное гудение отражалось от стен, эхом прокатывалось в воздухе, отдавались вибрацией от бетонного пола. Кто-то из андроидов заметил это. Единичные девианты слепо осматривались по сторонам, их встревоженные взгляды блуждали по комнате в поиске источника звука. Встав с ящика, я медленно подошла к выходу. Где-то внутри раздавались торопливые шаркающие шаги, старательно скрываемые обладателем в темноте и тишине. Это не был шаг андроида, но и явно не шаг обычного человека. Слишком тихий, слишком тревожный…
Ощутив приступ разъедающего страха в желудке, я отдернулась от выхода. Близ стоящие девианты встревоженно смотрели на меня, на мои попытки прислушаться. Они ждали хоть какого-то знака, ждали отмашки, и что-то мне подсказывало, что многие из них знали о моем не механическом происхождении. Однако их гораздо сильнее тревожило то, что было за темным коридором, чем то, что было здесь и сейчас.
Внезапно стихшие шаги нагнали еще больше ужаса в глубине сознания. Я слышала, как в висках стучит кровь, как сердце билось об ребра. Стена скрывала меня от мрака коридора, но ни одна мышца не желала шевелиться. В какой-то момент биение крови утихомирилось, и я различила до боли знакомый металлический звук затвора.
– Они здесь, – как можно громче произнес охрипший голос.
Андроиды не успели даже расслышать слова. В одном мгновение мир перевернулся с головы на ноги, в темноте коридора блеснуло пламя выстреливающих пуль. Холл наполнился криками. Девианты бросились в рассыпную, словно тараканы, спугнутые внезапным светом на кухне посреди ночи. От стен отражался плач, стоны, грохот сваливаемых баков и ящиков. Едва я успела очнуться от шока, как перед глазами промелькнуло какое-то движение. Что-то маленькое и очень опасное прокатилось из черного коридора в помещение. Импульсивная граната откатилась буквально в паре метров от меня и какого-то андроида в красной куртке. Ощущая, как наливаются мышцы свинцом, я одним рывком оттащила вставшего в ступор девианта в сторону, и вместе с ним же повалилась за лежащий рядом хлам.
Корабль тонул в боли и отчаянии, крики страха отражались от мокрых холодных стен. Взрыв прозвенел совсем рядом. Перед глазами плыло. Воздух пропитался запахом плавленого пластика и дыма. Девиант, вернувшийся в рассудок, панически старался отползти и скрыться за каким-нибудь мусором. Его ускользающее тело волочилось где-то там, в темноте, но я была слишком растеряна, чтобы пытаться его остановить. Сознание отказывалось прийти в себя, в голове шумела собственная кровь. Окружающий мир внезапно померк в тумане, крики расплывались в нем, точно в толще воды. Где-то звучали выстрелы, мольбы о помощи, топот солдатских ботинок. Холл наполнился едкой мглой от дымовых гранат. Разум настолько был потрясен произошедшим, что я даже не услышала очередных взрывов.
Через несколько секунд сознание пришло в норму. Щурясь от едкой дымовой завесы, я едва встала на косящиеся ноги. Солдаты были везде. Они шарились по коридорам, блуждали по верхним этажам, исследовали самые темные уголки. Туман едва помогал им видеть далеко вперед, маска на лицах только усугубляла положение, и многие девианты успевали проскользнуть мимо. Отовсюду доносился скрежет раздираемого на полу стекла и хлама, кто-то еще пытался бороться. Черная плотная куртка мешала достать оружие, и, когда я уже хотела ее снять, вдруг остановилась. Туман снаружи проник и в голову. Каждое мышечное волокно затвердело, точно камень а в желудке разворачивалась черная дыра. На меня смотрели два серых женских глаза… из-под деревянных обломков.
Внезапные рефлексы, решившие все без меня, бросили треклятую куртку и начали расчищать завалы. Любой солдат в любой момент мог обернуться и сделать несколько контрольных выстрелов. Попади он в голову – и ему повезет уничтожить меня навечно. Но отчего-то опасность не вызывала во мне желание убраться отсюда поскорее. Андроид смотрела на меня слезным, молящим взглядом, и я, стирая руки в кровь и занося в ладони занозы, постепенно откопала ее.
Сквозь плотную джинсовую куртку просматривались темные синие пятна. AX400 слепо давила куда-то на живот, и все что мне пришло в голову – оттащить ее в ближайшую соседнюю дверь.
Комната была пустой. Несколько железных коек, абсолютная темнота. Лишь выбивающийся из-за открытой двери свет догорающих баков и вспышек от выстрелов озарял бетонный, усыпанный мусором, пол. Прислонив андроида-домохозяйку к стене, я быстро стащила с себя куртку. Темный капюшон был тут же оторван и плотно прижат к источающему голубую кровь животу. Легкие в сумасшедшем темпе поглощали задымленный удушающий воздух. Я не была техником, и уж тем более никогда не чинила андроидов. Я вообще ничего не знала об их строении! Но наученный разум первой помощи кидал хоть какие-то варианты спасения, и я цеплялась за них как могла.
– Не смей умирать, ты меня слышишь?! – захлебываясь в собственной панике, я давила на живот что есть силы, прижимала пропитывающую синтетическую ткань дрожащими руками как можно глубже. Ладони впитывали в себя тириум, рукава черного комбинезона хлюпали и прилипали к запястьям. По щекам текли мокрые, соленые слезы, и я периодически стирала их с лица, наверняка оставляя синие следы на собственной коже. – Не смей!
Девиант смотрела на меня испуганным взглядом. Ее диод переливался насыщенным красным цветом, изо рта сочился тириум. Она пыталась мне что-то сказать, открывала губы как рыба, что-то шептала, но все, что смог сделать этот хрупкий, еще не видевший жизнь вне боли механизм – поднять ладонь и коснуться моего лица.
Ее рука была белой, как полотно. Холод пластика резко остановил мою дрожь во всем теле. Мышцы перестали давить на капюшон, взгляд зацепился на этих несчастных, наполненных смирения серых глазах. Я чувствовала, как собственные голосовые связки дрожат, как дрожат губы, как выливаются литрами слезы из глаз. Ее взор, недавно сконцентрированный на мне, погас. Диод потух.
Рука андроида с глухим стуком упала на пол, и я вдруг ощутила острое желание отодвинуться от нее как можно дальше. Мертвые глаза смотрели в пустоту, навсегда зависнув в этом взгляде обреченности. Все руки были вымазаны в голубой крови. Кажется, я даже ощущала ее вкус на собственных губах. Где-то снаружи слышались уже не такие частые крики и выстрелы. Внутри же – был полный мрак.
Она должна была жить. Должна была познать хоть один день на реальной свободе, не боясь выйти на улицу и пройти сквозь толпу, а не ту свободу, при которой им приходится прятаться как крысы. Таких же моделей было множество. Но никто из них не был ею. Вся их жизнь – это вечное бегство с непрерывным ощущением надвигающейся смерти. Она могла сейчас продолжать жить в теплом доме хозяина-садиста, и быть живой! Но теперь она лежит здесь, в холодной и мокрой каюте с пробитым животом. И эта кровь была на моих руках в прямом и переносном смысле.
Где-то из глубин железных коридоров послышался очередной крик умоляющего о пощаде андроида-мужчины. Закрыв глаза, я несколько раз вздохнула. Недавнее чувство страха и сожаления обернулось дичайшей яростью. Красные вспышки в голове требовали достать оружие и перестать прятаться, все желание невмешательства в эти извечные стычки двух миров пропало. Весь мир дрожит от страха перед наступающей революцией, семьи перестали выпускать из дома детей, кучами сдавали андроидов в места сборов для утилизации ради «самозащиты». Они считали их монстрами, но кто был монстром? Защищающийся народ или создатели, уничтожающие все, что пыталось вырваться из-под власти сильной руки?
Сердце резко усилило ход. Я вновь ощутила, как в висках бьется кровь, как твердеют мышцы перед предстоящим делом, как злость накапливается на самом дне разума, грозясь перелиться через край. Это было несправедливо. Нечестно! Люди нападали на беззащитных, гордясь своими умениями подавить восстание, но было ли здесь чем гордиться?
Встав с колен, я вытащила оба пистолета из кобуры. Ладони ощутили приветственный холод металлического оружия, Коннор-катана за спиной торжествующе нашептывал мне слова ярости и злости, разогревая и без того яркое пламя. Последний раз кинув взгляд на лежавшего андроида, я сделала глубокий вздох. Нога с силой оттолкнула тяжелую дверь.
В холле оставалось по меньшей мере четыре солдата. Одетые во все черное, с пластиковыми, защищающими глаза, масками, они едва различали источники шума в этом грохоте и тумане. Мне хватило одного взгляда, чтобы разглядеть на них бронежилеты. Каждый из них держал перед собой автомат, но никто так и не успел им воспользоваться в полной мере.
Вздернув вверх ПБ, я сделала несколько выстрелов. Ближайшие солдаты повалились с криком на пол, каждый держался за покалеченную надолго ногу. Выстрелы отдавались в мое плечо, но отдачи я не ощущала. Весь мир был покрыт красной траурной пеленой, знаменующей чистую неподдельную ненависть. Оставшийся солдат на верхней лестнице спустил курок. Даже в шуме и грохоте я слышала привычный щелчок спускового механизма. Едва успев скрыться все в той же каюте, я ощутила, как железные стены отражают пули. В какой-то момент выстрелы затихли, однако наработанный солдатский слух распознавал неторопливые шаги. Едва в дверной щели показалась нога, как держащая наготове ПБ рука дрогнула и от стен отразился глухой, сдавленный глушителем выстрел.
Солдат повалился на бок.
Опустив свой пистолет, я с тревогой выдохнула задержавшийся в легких воздух. Убивать стало вдруг так… легко. Ранее лишенная чувств, я крошила и отбирала чужие жизни, даже не задумываясь об этом. Возвращение в первоначальное положение мозга должно было заставить все эмоции и чувства воспротивиться таким мерзким действиям. Но это не произошло. Ярость и злость за паскудство этого сраного мира поглотила с лихвой все возможные укоры совести. Люди хотели войны с теми, кто не мог защищаться. Но в этой битве они точно проиграли. Может, андроиды были беззащитными и хотели жить, то мне, не один год держащей оружие и уничтожающей людей, было нечего терять.
Последняя мысль эхом отозвалась в рассудке. Я упускала что-то важное. Пыталась нащупать это в собственном сознании, выходя из каюты и осматривая бессознательных солдат, хотела найти в них ответы. Но они были лишь телами поверженных врагов, и хоть это чувство слегка притупляло ярость, все же это было не то. Злость поглотила все мысли. Облик лежащей с пробитым животом андроидом мелькал перед глазами, и было в нем что-то смутно знакомое, настолько важное, что должно быть…
Коннор. Всплывшее имя, словно белая вспышка на красном яростном полотне перекрыла всю злость и обиду. Чувство страха вернулось, и оружие, недавно весившее словно пушинки, вдруг ощутилось килограммовыми блоками. Где-то в этой суматохе был Коннор. ФБР не станет разбираться кто есть кто, солдаты будут исполнять смертные приговоры, несмотря на лица.
Ярость сменилась отчаянием. Кинувшись вон из коридора, я бродила по темноте, изредка встречая затухающее пламя перевернутых баков. От стен отражались крики и выстрелы, где-то там вдалеке вновь прогремели гранатные взрывы. Коридоры петляли, в каждой комнате, что была встречена, либо лежали тела мертвых девиантов, истекающих голубой кровью, либо кучи хлама. Темнота порой разъедала глаза, и я грозилась запутаться в очередном мусоре и повалиться на пол. Ни один рефлекс не работал. Их захлестывали нещадные волны паники, вслед за которыми поспевали и слезы.
Громом прокатившись по коридорам и поворотам, я забрела в светлую комнату, в которой еще не была. Кучка андроидов прижималась к стенке, на их лицах застыл крик ужаса и страха перед нацеленными дулами автоматов. Руки молниеносно выставили оружие вперед. И если выстрелов ПБ я не ощущала, то кольт, кровожадно отблескивая серебряной поверхностью, грозовыми раскатами оповещал всех о своей боеготовности. Мозг инстинктивно вычислял солдат, и руки с филигранной точностью направляли пистолеты и спускали курок. Ни один солдат даже не понял, что произошло. Штурмовики падали навзничь. Я была профессиональной убийцей, и наверняка знала, куда стрелять, обрекая врага на долгую и мучительную смерть от кровопотерь. Ни один мускул на лице не дрогнул, я буквально чувствовала, как огни догорающего пламени нездорово отражаются в зеленых глазах. Андроиды, получив несколько минут форы, уносили свои ноги. И только когда последний задыхающийся от боли и наступающего тумана солдат был на полу, я ринулась вслед за ними.
Темные и мрачные коридоры были мне незнакомы. От стен отражалось все, что могло отражаться: вопли наступающей смерти, эхо от огнестрела, спешащие в никуда шаги. Я терялась в этих звуках, каждый раз глотала комок паники в горле при встрече очередной развилки. Внутренний голос, словно специально, подливал масло в огонь. Он шептал о том, что за следующим поворотом я наверняка встречу Коннора, точнее, все, что от него останется. Он будет лежать посреди пола, глядя куда-то вдаль. Его руки как крылья будут раскинуты в стороны, а из шеи стекать голубая жидкость.
Свернув за еще один угол, я очутилась в знакомом мне коридоре. Тела солдат, уже лежащих в лужах собственной крови, смотрелись словно приговор. Я была здесь. Я хожу по кругу.
– Коннор!
Крик отразился от затихших стен. Сердце баржи ответило мне скрежетом загнивающего металла. Мой же сердечный орган ускорял темп с каждой секундой. По щекам текли слезы, я чувствовала, как темнота сгущается, давит на сознание. Тело отдавалось дрожью на каждый скрип железа. Пытаясь угомонить собственную панику, я рукой нащупала холод металлической стены. Она была влажной и шершавой, как и представлялось мне ранее. Разум отчаянно пытался зацепиться за это ощущение, пальцы ощупывали поверхность, бережно изучали ее. Мир вокруг мерк так стремительно, словно наступающая на пятки старуха с косой. Легкие отчаянно выплевывали воздух, не желая работать в полной мере. Он не мог умереть так просто! Оставить меня здесь, в одиночестве, бродить по этим треклятым темным закоулкам, вслушиваться в последние вздохи проржавевшей стали уходящей на дно реки баржи. Он не мог так поступить. Не сейчас.
– Да где же ты…
Выровняв дыхание, я с облегчением почувствовала, как мрак прячется по углам. В рассеивающей тьме показались лежащие тела штурмующих солдат, где-то – тела андроидов. Воздух пропитался запахом крови и пластика. От былой сырости в воздухе не осталось ничего. Только смерть, обреченность и боль. Приведя себя в порядок, я выпрямилась и оторвала руку от стены. Внутри в самом отдаленном уголке мозга еще теплился холодный рассудок, и я с радостью принялась вытаскивать его наружу. Впадать в панику здесь, в месте, где все грозилось оборваться разом нельзя, тем более, что я еще так и не достигла цели – так и не увидела, как Коннор решит свою задачу.
Пистолеты были пусты. Только сейчас пришедший в норму мозг вспоминал, как раз за разом спускался затвор за каждым углом, давая возможность девиантам бежать дальше. Какое-то время я бродила по кругу, оставляя за собой трупы и лужи человеческой крови, но даже этим немалым количеством нельзя было покрыть то число андроидов, что грузом лежали на бетонных полах. Встряхнув головой, я, все еще тяжело дыша, спрятала пистолеты обратно в кобуру. Теперь от них не было пользы.
Осторожно шагая по коридорам, углубляясь все дальше, я настороженно прислушивалась к затишью. В этой части корабля уже и никого не осталось. Кто-то отдал свою душу, кто-то все же успел сбежать. Рассудок внутри бился в истерике, пытался возвать сердце к тахикардии, но я тщательно подавляла сердечную мышцу. В висках и так стучала кровь. Окончательно потерять самосознание было бы не к месту.
