Текст книги "Зависимость. Трилогия (СИ)"

Автор книги: . Freedomni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

   Ей хотелось раствориться в нем. Стать его частью.

   Хотелось жить ради себя и для себя.

   Она испытывала непреодолимое желание поделиться с кем-то теми чувствами, что сейчас бурлили внутри нее, но рядом был только Бронт, а значит, она не могла использовать слова. Удивительно, слово может быть мощнейшим стимулом, оружием и благодатью, но, если хорошенько задуматься, существует гораздо большее количество вещей, которые просто невозможно выразить словами.

   Демо повернулась к Бронту и положила ладонь ему на предплечье. Взглядом можно сказать гораздо больше и солгать труднее. Он понял все, что она хотела сказать, или ей очень хотелось, чтобы он понял. Бронт взял ее за руку и накрыл своей. На несколько минут, пока машина не остановилась на обочине, Демо чувствовала себя в безопасности.

  2.7

Ф

илофобия (англ.) – боязнь влюбиться

.

   Дом на окраине города утопал в снегу. Это был заброшенный дом, и днем соседи не видели, чтобы туда кто-то входил, зато по ночам в окнах часто горел свет, и хлопала входная дверь. И все-таки следов никогда не оставалось. Всего три комнаты под протекающей крышей. Крошечный мирок, скрытый за высоким металлическим забором, увитым плющом и диким вьюном.

   Забытое место в забытом городе.

   Сем стоял напротив окна и смотрел, как падает снег, потому как внутри дома смотреть было не на что. Джад сидел за столом в кухне и попивал кофе. Молчание длилось уже больше трех часов.

   До этого они говорили эмоционально, всю ночь без перерыва, но так и не пришли ни к какому решению. Харт надавил пальцами на веки, чтобы почувствовать боль, и увидел желтые и оранжево-фиолетовые разводы. Он больше не хотел ждать.

   Харт едва ли не вбежал в кухню и резко остановился в дверях. Джад медленно поставил чашку на стол и поднял глаза на вошедшего.

   – Чаю будешь?

   – Нет, – парню потребовалось несколько секунд, чтобы вздохнуть. – Ты веришь ему?

   Джад удивился:

   – Тому демону что ли? Я похож на сумасшедшего? Конечно же, нет.

   – Тогда как мы найдем Фиби?

   – В этом-то и вся соль, демон. Мы не будем ее искать.

  /////

   Для Фиби не существовало ничего, кроме тепла и солнца. Воздух пах весной, молодой травой и свежестью. Жизнью. Вокруг все было зеленым: высокая, до середины колена, трава, старые грустные ивы, ветви которых медленно колыхались, склонившись над водой, сама гладь озера. Если лечь на спину и смотреть вверх, то казалось, что и небо тоже было зеленым. Солнца не было видно из-за легкой дымки, повисшей в воздухе. У воды сильно пахло прелой травой и мхом.

   Тихое журчание воды, щебет птиц и едва слышный треск – единственные звуки в этом раю.

   Ей не хотелось возвращаться, но если она пробудет здесь еще хотя бы немного, то рискует пустить корни и самой превратиться в иву. Если это произойдет, то пусть на ее коре кто-то вырежет несколько символов внутри сердца. Разве может быть что-то лучше, чем быть частью любви, пусть даже чужой?

   Дома, к которому она возвращается, отсюда не видать, что и не удивительно. Это скромный деревянный домик всего из трех комнат, внизу расположилась маленькая кухонька и гостиная, в мансарде – спальня, выкрашенная в зеленый цвет. Внутри те же деревянные стены, выкрашенные светлой краской, огромные старые деревянные окна, чтобы пропускать как можно больше цвета. Обстановка простая, но уютная, цветов почти нет, потому что Фиби их никогда не любила. Живое должно жить на природе, а не внутри дома.

   И все же возвращаться сюда приятно. Для нее это совершенно новое чувство, но это только прибавляет удовольствия. Раньше дома, где жила Фиби, были не больше, чем временными мерами, такими же безличными, как комнаты в гостиницах. Здесь все иначе.

   Это легкость, смешанная с грустью, печаль, утоленная радостью, надежда, несмотря ни на что.

   Здесь нет нужды есть, чтобы поддерживать жизнь, или дышать, чтобы не задохнуться. Это место – тайна, скрытая в тумане, островок правды в океане лжи, луч света во мраке, страница из сказки в сводке новостей. Самая лучшая правда и ужаснейшая ложь.

   Место, где нет времени, нет боли, нет усталости и отчаяния.

   Страна оживших снов.

   Горящих душ.

   И исцеленного сердца.

   Место, которого нигде нет, но оно существует.

   Только одна вещь нарушает ее спокойствие, как камень, брошенный в безмолвную гладь ее озера, единственная мысль, от которой в разные стороны расходятся круги волнения.

Это только перевалочный пункт, а не место назначения.

Превосходное убежище, созданное, чтобы защитить ее от собственного разума и не дать сойти с ума. Убежище в самом сердце тюрьмы.

   Фиби знает, что будет дальше, Отец лично сказал ей об этом. Демоны принесут ее в жертву, как только Сем будет готов принять ее. И тогда все, наконец, закончится. Тогда она сможет остаться здесь навсегда, и убежище станет домом.

   Она не справилась со своей задачей и теперь должна смириться с мыслью о поражении. Принять легче, чем смириться, особенно, когда в тебе еще остались силы и желание, чтобы бороться. Но с кем ей бороться? Против кого направить обиду и злость, подпитываемые надеждой? Разве не она сама хотела оказаться здесь, чтобы дать Крайм и Каю немного времени? У Фиби были достаточно веские доводы, когда она уговаривала Крайм отпустить ее, но теперь она забыла их все. Правда в том, что она не верила собственным словам, даже когда произносила их. И Крайм тоже, скорее всего, не поверила, но не подала виду. Расставаясь, они прощались навсегда.

   Сколько времени она провела здесь? Часы, недели, годы?

   Сколько еще проведет, прежде чем исчезнуть?

   У каждого бывает в жизни момент, когда он задает вопрос, ответ на который не хочет услышать.

   Идя к своему дому, Фиби напевала про себя. Она далеко не сразу поняла, что это та песня, которую ей в детстве мама пела, укладывая спать. Девушка шла, качая головой из стороны в сторону и широко размахивая руками, не тревожась о том, что кто-то может увидеть ее слезы и понять, что на самом деле она не такая сильная и не такая бесстрашная, какой хочет казаться. Здесь не от кого скрываться, кроме себя. Не с кем говорить, кроме себя. Некому слушать и слышать, кроме себя.

   Слезы застилали глаза, затуманивая внешний взор, но очищая внутренний. Еще никогда она не видела так четко, не осознавала так ясно. Никогда не поздно что-то изменить, но хватит ли у нее сил на это?

   Фиби поднялась по крыльцу и приложила ладонь к теплой шероховатой поверхности двери, прежде чем коснуться ручки. В доме не было ни одного замка и было множество ключей.

   Войдя в дом, она сбросила с ног мягкие кожаные сапожки и сняла с головы шляпу, которую носила исключительно ради удовольствия. Теперь она все делала ради удовольствия. Из кухни доносился звук кипящего чайника.

Значит, гости.

   Она опустила голову и увидела под вешалкой пару до блеска начищенных ботинок, подняла глаза и наткнулась на висящее черное пальто и шляпу. Слишком много черного для ее комнаты, слишком много зла для ее души.

   – Благодарю за то, что разулись в моем доме, – приветствовала она гостя на пороге кухни.

   За столом, лицом к ней, сидел широкоплечий мужчина в костюме и с галстуком, смотревшимся на нем нелепее некуда.

   Ее спокойствие рухнуло, как карточный домик от сильного ветра. Из центра озера поднялось цунами.

   Отец жестом приказал ей сесть. Фиби молча повиновалась.

   – Твое время почти истекло, – выразительно проговорил демон, а затем его голос потеплел на несколько градусов, будто бы он хотел приободрить ее, – но еще осталось немного. Совсем чуть-чуть.

   – Зачем тогда вы здесь? – спросила она, смотря куда угодно, только не на него.

   Собственные пальцы с короткими ногтями, бледно-зеленая скатерть, стена у него за спиной...

   – Ко мне пришел некто, кто очень хочет увидеть тебя напоследок. Ты же не откажешь мне, верно, девочка?

   Прошло несколько долгих секунд, прежде чем до нее дошел смысл его слов.

   – Кто пришел?

   Демон выглядел разочарованным, что она не поняла этого сама.

   – Мой сын.

   – Сем? – удивилась она.

   – Мой сын, – повторил он, словно это все объясняло. – После разговора с ним ты сможешь вернуться сюда, если захочешь.

   Она сделала глубокий вдох, впившись ногтями в кожу и изо всех сил сдерживая слезы, должно быть, позабыв о том, что ее глаза все еще были красными от недавних слез.

   – Зачем вы поместили меня сюда? Почему просто не заперли в темнице или не убили? Почему?

   Отец тряхнул головой, и капли воды с его волос разлетелись по всей кухне. Только сейчас Фиби заметила, что ее платье и волосы тоже были мокрыми.

   Когда она плакала, ее мир плакал вместе с ней.

   – Потому что не хочу, чтобы ты страдала.

   – Не говорите, будто вас волнует моя жизнь или тем более мои чувства. Я не настолько безумна, чтобы поверить в это.

   – Вселенная устроена так, что мы не можем всегда только брать, ничего не давая взамен. Иначе рано или поздно образовалась бы пустота. Когда-то у меня тоже было, что терять, как и у тебя, и расставаться с этим всегда больно, но мы должны ради общего блага.

   – Что это значит?

   – Только то, что все долги должны быть оплачены, и сейчас ты должна погасить свой, – он беззвучно отодвинул стул и встал из-за стола. – Я дал тебе передышку, чтобы обдумать все как следует, дабы твое решение было наиболее верным. А теперь идем.

   Без единого слова он протянул ей руку, и Фиби приняла ее, внутренне сжавшись в комок и снова кусая нижнюю губу, чего не делала уже очень давно.

  ////

   Первое, что она почувствовала, открыв глаза, была боль. Не физическая, так как ее тело было в полном порядке, но боль, которую чувствует человек, вышедший из безопасности дома под град камней. Так не хватало ее убежища, ее маленького уютного мира.

   Ее тело сидело в комнате за столом, который был точной копией ее стола

там

, но обстановка вокруг кардинально отличалась. Здесь не было окон, стены темно-красные, как старая кровь, множество мелких вещей вокруг, так много, что глаза не могут зацепиться за что-то одно. Фиби почувствовала, что у нее начинается приступ клаустрофобии.

   Она услышала звук открывающейся двери и повернулась, чтобы увидеть, как две фигуры входят внутрь: первая квадратная и приземистая, вторая – скорее даже длинная, чем просто высокая.

   Фиби хватило секунды, чтобы понять, кто перед ней.

   – Мой сын, – с каким-то странным выражением лица сказал Отец. Оно исчезло слишком быстро, чтобы девушка успела его расшифровать. – Пришло время, наконец, расставить все точки над і.

   Фиби ощутила сильнейший приступ дежа-вю, словно все это уже происходило с ней. Она не чувствовала ни удивления, ни злости, ни жалости. Наверное, во всем виноват стол, это его магия все еще защищает ее от вспышки.

   – Я отправил его к тебе, но мне и в голову не могло прийти, что все зайдет настолько далеко.

   Второй стул чуть скрипнул, когда Кай сел напротив нее. Выражение его лица было торжествующим, но глаза оставались мрачными. Он казался ей кем-то невероятно далеким. Словно они были едва знакомы.

   – Каюсь, – сказала она, обращаясь к Отцу. Только бы не смотреть на Кая. – Ты выиграл.

   – Это не было интересной партией, ты даже не старалась.

   – Прости, если тебе было скучно.

   Нет смысла тянуть, она подняла голову и посмотрела на Кая. Их взгляды встретились, и Фиби на мгновение показалось, что она смотрит в воду, и, если приглядеться лучше, сможет рассмотреть свое отражение. Она будто бы снова вернулась к озеру.

   У этой истории не было ни единого шанса на хороший конец. Не было с самого начала. И Фиби всегда знала это.

   – Оставлю вас, – заявил демон и вышел.

   Фиби не сдвинулась с места. Сейчас в комнате были только они вдвоем и огромная бездонная пропасть.

   – И что ты хочешь мне рассказать? – спросила она, зная, что не хочет ничего слышать. Ее голос был безжизненным, как у робота. Но больно не было, она просто устала.

   Кай сжал кулаки, а затем убрал руки под стол.

   – Думаю, ты и так уже обо всем догадалась.

   – Все это было ложью с самого начала, верно? Твоя сделка с моим братом, потом исчезновение на год, теперь это. Тебе нужно было привязать меня к себе, и ты добился своего. Ты заставил меня прийти сюда. И теперь ты знаешь, где находятся камни. Хотя я действительно удивлюсь, если узнаю, что они еще не у демонов.

   Он, не мигая, смотрел на нее. Когда демон заговорил, его голос звучал с обычной самоуверенностью.

   – Это не я, а твои собственные решения привели тебя сюда, и нам обоим известно об этом. Тебе нужно было совершить эту жертву, чтобы поверить в собственную значимость, и прежде всего доказать себе самой, что ты на что-то способна. Себе, а не Крайм и не мне. Я не стану извиняться или оправдываться, потому что это было бы ложью, а между нами и так довольно лжи, – он усмехнулся. – Мы использовали друг друга с самого начала.

   – А, знаешь, были моменты, когда я верила, – сказала она, запинаясь на каждом слове, – что у нас могло что-то выйти. Я даже поверила, будто люблю тебя.

   Кай пожал плечами, и его руки снова легли на стол.

   – Человеческими эмоциями так легко манипулировать. Мне даже не пришлось особо стараться, ты все сделала сама. У меня же было достаточно времени, чтобы разобраться в себе и понять, чего я ожидал, прежде всего, от себя, и что испытывал на самом деле.

   Надежды не было, но она не могла расстаться даже с ее тенью.

   – И после всего, что мы пережили, тебе даже не жаль? Ты ничего ко мне не испытываешь?

   Она задавала этот вопрос, не чтобы послушать, что он ответит. На самом деле ей казалось, что она сможет прочесть что-то в его взгляде, случайно вырвавшемся жесте или даже сокращение одной из мимических мышц, хотя бы что-то, маленький осколок надежды, который, как зеркало, отобразит ложь в его словах.

   Но она не увидела ничего. И даже его глаза были совершенно пусты, когда он спросил:

   – Что ты хочешь от меня услышать?

   – А тебе нечего мне сказать? – ответила она вопросом на вопрос, чтобы отстрочить собственное наказание.

   – Тогда пусть это будет правда, ради разнообразия. У нас с тобой никогда бы ничего не вышло, и, знаешь, почему? Потому что между нами ничего нет, и никогда не было. Единственное, что связывало меня с тобой, – сделка, которую я заключил со своим отцом. И теперь я, наконец, свободен от тебя. Я не люблю тебя, Фиби, и мне совершенно наплевать, что с тобой будет. Вот она, правда. Передо мной стояла задача, для достижения которой нужно было сыграть роль, и я сделал то, что было нужно. Быть может, я и переигрывал временами, забывшись человеческими эмоциями, как сном, но своей цели все-таки достиг, как ты видишь.

   – Зачем ты здесь, Кай? Чтобы поиздеваться надо мной напоследок?

   – Зачем мне это могло бы понадобиться? Я не испытываю никакой радости, находясь здесь, и прибыл только потому, что отец призвал меня.

   – Он действительно твой отец?

   – Он тот, кто воспитал меня после того, как умерла моя мать и Элизабет. Он единственный, кому я был верен на протяжении всех этих столетий. И я сделаю все, если он прикажет. Мне жаль, что ты поняла это только сейчас.

   – На самом деле ведь тебе не жаль?

   – Это была фигура речи, – Кай скривился. – Нет смысла продолжать этот разговор.

   Он встал из-за стола и медленно направился к двери. Фиби могла только стоять и смотреть, как уходит тот, кого она больше всего хотела увидеть, как он в очередной раз предает ее.

   Уже у самого порога он остановился, и у нее внутри что-то дрогнуло, но после того, как он повернулся, стало только хуже. Выражение его лица было красноречивее любых слов. На нее смотрело лицо победителя.

   – Прощай, Фиби. Ты ведь не сердишься, да? Это было забавное приключение, но наши дороги разошлись, вот и все. Мне пора найти себе нового попутчика.

   Она вернулась к столу, чтобы гладить его приятную поверхность. Не прошло и нескольких минут, как дверь снова открылась, и вошел архидемон.

   – И что будет дальше? – спросила она.

   – Кто мы такие, чтобы перечить судьбе? Все будет так, как и должно быть.

   Фиби закрыла глаза, мысленно попрощавшись с озером, которое больше никогда не увидит, как всего мгновение назад попрощалась с тем, кого больше никогда не полюбит. Правда, вряд ли она вообще успеет кого-то полюбить.

   – Я готова.

  2.8

Гефирофобия – боязнь мостов

.

   В активе Крайм уже пять камней. Они были надежно спрятаны, каждый в своем месте, где было так много ловушек и охранных заклинаний, что любой демон расплавился бы, подойди он к ним на расстояние менее пяти шагов. Но, насколько надеялась девушка, найти хранилища было вовсе не так просто.

   Она не хотела признаваться себе, но длительное отсутствие Кая заставляло ее нервничать, из-за чего она снова и снова перебирала пальцами цепочку, висевшую на шее. Все ли идет согласно их плану? Почему он уже три дня не дает о себе ни единственной весточки?

   Если до конца этого дня демон не появится, то она сама перейдет к заключительной части плана, а там будь, что будет.

   Время от времени ей нравилось представлять, что она не решила снова связать свою жизнь с этим, и сейчас свободна, как птица. Но эти фантазии больше не приносили былого удовольствия. Годы, которые она проводила, скрываясь даже от своей тени, вовсе не были свободными. И даже не принадлежали ей, если копнуть еще глубже.

   Если она умрет, пусть так и будет, но она умрет спокойно, зная, что выполнила свой долг.

   Ее грели не мысли даже, а воспоминания о прошлом. О тех временах, когда у нее были семья и цель, радости и мечты, пусть не такие яркие и целостные, как человеческие, но настоящие.

   Внезапно девушка поняла одну простую вещь: она не хочет умереть, как Белл, в одиночестве. И если у нее есть хотя бы крошечный шанс все исправить, она воспользуется им.

   Крайм достала из кармана телефон и набрала номер Джада. Ее сердце билось, раз в пять обгоняя гудки в трубке.

   – Преступление?

   Его голос, как всегда, называл нечто большее, нежели просто ее имя.

   Когда она не ответила, он повторил свой вопрос снова.

   – Кара. Нам нужно поговорить. Это срочно.

   В трубке послышался смешок.

   – Тебе есть, что мне сообщить?

   – Да, это касается Фиби.

   – Говори место и время.

  ////

   Она выпрямилась, как гончая на охоте, когда в дверь кто-то позвонил, и застыла, словно пытаясь унюхать, кто скрывается в коридоре. Прошло больше минуты, прежде чем ей это удалось. Или же Крайм просто вспомнила.

   Она открыла дверь, впуская Джада, и почувствовала знакомое ощущение наполненности, такое приятное и запретное одновременно.

   Джад мрачно посмотрел на нее, на ее пустые руки, ноги, плечи. Затем его взгляд переместился на одну из стен за ее спиной и больше не покидал своей цели.

   – У меня нет оружия, и я не планирую убивать тебя или каким-либо способом навредить, – сказала она, пытаясь вложить в эти слова всю имеющуюся в ней уверенность. – Я хочу только поговорить, даю тебе мое слово.

   Уголки его губ чуть дрогнули.

   – Слово человека ничего не значит для меня.

   Она помотала головой:

   – Не человека. Клянусь именем Преступления.

   Джад был удивлен, он приоткрыл губы и со свистом втянул внутрь воздух. При этом выглядя, как человек, которого только что хватил удар.

   – Ты понимаешь, что это значит?

   – Лучше, чем ты думаешь. А теперь присядь.

   Он занял единственное кресло в помещении, и Крайм пришлось присесть на край стола. Их глаза оказались почти на одном уровне.

   – Послушай, я только хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о всех своих поступках. Всех до единого. Мне следовало больше доверять тебе, а еще слушаться Тризона и не высовываться. Его кровь есть на моих руках, как и кровь Фиара.

   – Ты хочешь получить мое прощение? – ошарашено спросил Джад. – После того, как предала мою семью, а затем сбежала, спасая свою шкуру?

   – Не твою семью, – бросила Крайм зло, – нашу семью.

   – Ты сказала, что больше не являешься ее частью, – напомнил ей брат. – А еще сказала, что наше предназначение и то, для чего мы прибыли в этот мир, вопреки воле старейшин, пустая трата времени.

   Она опустила голову и потупила взгляд.

   – Я много чего говорила тогда.

   – Как и сейчас. Я не могу снова поверить тебе, если не хочу закончить так, как Фиар.

   – Я и не прошу этого, можешь не верить. Я облажалась и прекрасно знаю об этом, помню о каждой своей ошибке. Первое, что я вижу, просыпаясь утром, лицо Фиара перед моими глазами. В каком бы теле ни оказалась. Демоны уничтожили его, но я сделала нечто еще более ужасное: предала его доверие, его любовь ко мне. Полагаешь, будто я надеюсь получить прощение? Если мне и есть, у кого молить о прощении, то ты точно не входишь в это число.

   – В таком случае мне лучше уйти, – сказал он, но при этом не сдвинулся с места. – Что и сделаю после того, как ты скажешь мне то, что знаешь о Фиби. Или это было очередной твоей ложью?

   Крайм закрыла ладонями лицо, а затем несколько раз провела пальцами по бокам от спинки носа.

   – Я расскажу тебе все, но прежде...

   Она расстегнула куртку и достала из внутреннего кармана небольшой бархатный мешочек, размером меньше, чем половина ее ладони. Сжав его несколько раз, она посмотрела на Джад, и, когда их взгляды встретились, перебросила вещь брату.

Будет ли она сожалеть о том, что в последний момент поменяла план?

Да какая разница!

   – Что это? – спросил Джад, глядя на мешочек в своей руке так, словно внутри лежало нечто мерзкое.

   И это только потому, что Крайм дала ему это.

   – А ты посмотри, – последовал ответ.

   Нахмурившись, Джад легко потянул за тесемки и высыпал на середину ладони содержимое мешочка. Внутри лежали пять крошечных камней. Двое из них были тусклыми, остальные же, наоборот, переливались всеми цветами радуги.

   – Не может быть, – прошептал он. – Ты потратила столько времени, чтобы найти их, а теперь так запросто отдаешь мне?

   – Я собрала только четыре, пятый принадлежал Фиару, и с ним я никогда не расставалась.

   – Так все эти годы он хранился у тебя?

   – Да. Жаль, что от меня нет никакого проку, и тебе придется самостоятельно пытаться убедить представителей народа в том, что мы еще можем победить и снова вернуть себе дом. Но, знаешь, Джад, в чем я абсолютно уверена? Если у кого-то из нас семерых это и могло выйти, то только у тебя. Я сделала все, что было в моих силах.

   Он сглотнул, высыпав камни обратно в мешочек.

   – Если ты снова поверила в нашу миссию, то почему отступаешься сейчас?

   Крайм скрестила руки на груди, продолжая смотреть в пол.

   – Чтобы собрать эти камни, мне пришлось уничтожить более десятка демонов. И если меня до сих пор еще не убили, то за это стоит благодарить везение, а не мои умения и таланты. Все это время мне удавалось уходить, но время нашего разрыва уменьшалось с каждой попыткой, от пяти шагов в самом начале до практически полушага сейчас. Ты должен знать, что рискуешь, находясь рядом со мной. Я как огромная мигающая мишень. И моя миссия подходит к завершению, как и пребывание здесь. Могу лишь сказать, что большой частью это было весело.

   – Все равно не понимаю. Мы никогда особо не ладили, даже до раскола нашей семьи. Годы мы ненавидели друг друга, а теперь ты приглашаешь меня, чтобы...

   – Чтобы доказать, что наша семья достойна спасения, – договорила она, разом сократив разделявшее их расстояние. – Ты видел, что стало с семьей Фиби, и я не хочу, чтобы и мы разделили эту участь. Ты – мой брат, Джад, просто брат, а не Кара, и я хочу, чтобы ты побыл им хотя бы несколько часов. Мне очень не хочется умирать, зная, что ты ненавидишь меня.

   Джад открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Его лицо дрогнуло, потеряв былую холодность.

   – Я вовсе не ненавижу тебя, Крайм, я...

   – Ты призираешь меня за мое предательство, и можешь не притворяться, что это не так, – она улыбнулась сквозь боль и выступившие на глазах слезы. – И за мной навсегда останется репутация плохой сестры, но хочу, чтобы ты знал: единственное, что на самом деле когда-либо заботило меня, – это наша семья. Последние годы я пыталась убедить себя, что это не так, и что собственное выживание для меня гораздо важнее, но, в конце концов, мне надоело слышать от себя эту ложь. Я потеряла свою жизнь, пойдя на предательство, а не сейчас, и именно это я хочу, чтобы ты запомнил. Стань моей семьей, брат, снова, пожалуйста.

   – Я и так твоя семья, Крайм. Чтобы ни случилось.

   Он подошел и, не раздумывая, заключил ее в объятия, впервые не почувствовав при этом фальши. Это объятие было не обязанностью, не тем, о чем просила его мать, или требовали правила хорошего тона, Джад сделал это потому, что хотел.

   На несколько мгновений они нашли дом друг в друге.

  /////

   Крайм бежала по улице, чтобы почувствовать, как ветер врезается в ее тело, вдыхала полной грудью, чтобы почувствовать запахи вокруг, и смотрела, будто бы могла унести все эти воспоминания с собой.

   Она так и не сменила тело, и даже думать забыла о безопасности.

   Уже давно не было так весело.

   Ее глаза были широко распахнуты, как у новорожденного, впервые представшего перед красотой мира, а сердце открыто.

   Она больше не пряталась и не убегала. Теперь Крайм была свободна от страха, чувства вины и злости, отравлявших последние несколько лет ее жизни.

   Кай так и не объявился, но ее теперь не волновало и это. Крайм чувствовала просто сверхъестественную легкость, словно ее ноги могли оторваться от земли, а за спиной вот-вот готовы были раскрыться крылья.

   Она точно знала, в какой момент первый демон заметил ее. Его фигура только на мгновение мелькнула в толпе, а Крайм уже с точностью до секунды могла распланировать последний день своей жизни.

   Девушка неосознанно, но наверняка специально все время крутилась в центре города, находясь среди большого скопления людей и, не задумываясь, меняла направление движения каждый раз, когда ей этого хотелось. И только идя по мосту, она поняла, что сама загнала себя в ловушку.

   На мосту никого не было, кроме нее, не было тел, в которые она могла бы переселиться, но впереди маячили две фигуры, ожидая, когда она свернет за угол. Красные метки в центре их грудных клеток прожигали ей взгляд. Крайм повернулась, собираясь идти туда, откуда пришла, и снова затеряться среди людей, но и там ее уже поджидали. Поняв, что сопротивление бесполезно, она прислонилась спиной к металлическим поручням.

   Предательница, а не героиня, достаточно сильная для того, чтобы признать свою вину, но слишком слабая, чтобы исправить причиненный вреда.

   Она улыбнулась, подумав о том, что умрет не одинокой, пусть рядом с ней и не было никого.

Мы – семья.

   Она не испытывала страха, ожидая. Просто все должно закончиться.

   И не издала ни звука, когда ее грудь и верх брюшной полости пронзили с десяток пуль. Один из демонов подошел к трупу и стал обшаривать карманы, а затем выругался от досады, так ничего и не найдя, поднял и прислонил к поручням. Тело, перекинувшись через перила, качнулось, а затем полетело вниз, с громким хлопком упав в воду.

   Так свершилось

Преступление

.

  /////

   В это время Джад находился далеко от моста, но расстояние не спасло его от ощущения потерянности и безысходности, когда Крайм не стало. Он не мог знать, как именно это случиться и где, но знал единственное важное слово -

преступление

. Каждый из них народа точно знал, что послужит причиной его смерти.

   Все проходили церемонию наречения в возрасте четырнадцати лет, но говорить о видении запрещалось даже с членами своих семей. Имя было достаточным напоминанием, или предостережением.

   Есть ли смысл в том, чтобы заранее знать, отчего ты умрешь, если ты не знаешь ни времени, ни места, когда это должно произойти? Народ Джада верил в то, что есть. Церемония наречения должна была заранее приготовить каждого к смерти, дабы он не стал жертвой собственного страха. Имя было напоминанием о том, что все существа смертны, и это естественный порядок вещей. И даже те, кто живут очень долго, на самом деле не бессмертны.

   Фрауд стал жертвой собственного обмана, он погиб, тщетно пытаясь справиться с пытками, и солгав лишь о местонахождении своих братьев и сестры, за что и поплатился.

   Тризона погубило предательство Крайм, ведь именно из-за нее демоны напали на его след.

   Причиной смерти Диса была его собственная неверность. Он больше не чувствовал в себе сил для борьбы и был готов сдаться в руки врага, но в последний миг передумал, вновь изменив своему решению. Но было уже поздно.

   Трика привела к гибели уловка демонов, когда противостояние перешло на качественно новый уровень.

   И последний, Фиар, погиб, когда из-за страха не успеть он, прицеливаясь, дернул рукой, и его палец соскользнул с курка, а пуля не угодила в цель.

   Для Джада не было секретом то, что Крайм погибнет насильственной смертью, раз уж ей досталось такое имя. И он до сих пор помнил, как отец говорил матери в ту ночь, когда младший брат прошел церемонию, что ни один из их детей не умрет мирно.

   Джад остался последним из семи.

  2.9

Д

ецидофобия

– боязнь принимать решения

.

   Элоди была готова выполнить свою часть сделки.

   Она не могла полностью доверять Крайм, но если имелся хотя бы крошечный шанс все исправить и реабилитироваться хотя бы в своих глазах, можно ли упустить его? Девушка так не думала.

   Самой большой опасностью, безусловно, была угроза жизни Дина, но Элоди в свою очередь предприняла все возможные и невозможные действия, чтобы защитить его. Она не была такой уж большой шишкой среди демонов, но и у нее были свои рычаги воздействия.

Пожалуйста, Господи, накажи меня, как хочешь, но пусть с Дином все будет нормально.

Была еще одна вещь, которая волновала ее: чтобы завершить этот шаг, отделяющий ее от эфемерных крыльев, нужно было снова встретиться с человеком, которого она больше всего в мире не хотела видеть. Она больше десятка раз написала его имя на листке бумаге, и с каждым разом оно казалось ей все более отравляющим.

   Сем Харт.

   Невыносимо снова видеть его, или слышать его голос или просто находится рядом.

   Сем Харт.

   Это имя резало изнутри ее память.

   Сем Харт.

   Даже сама Элоди удивилась, найдя в телефоне его номер телефона. Почему после всего она так и не удалила его? Может, знала, что он может пригодиться?

   Он ответил не сразу, больше того, прошло столько времени, что Элоди успела увериться в том, что он вообще не ответит, и сбросила вызов. Ее телефон завибрировал несколько мгновений спустя.