Текст книги "Зависимость. Трилогия (СИ)"

Автор книги: . Freedomni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

   Резко затормозив, Джад оставил машину прямо посреди дороги и не спеша вышел, направляясь к Крайм. Девушка даже не взглянула в его сторону, в то время как стоящий рядом демон не сводил мрачного взгляда с его приближающейся фигуры.

   Остановившись, Джад раздраженно бросил Крайм:

   – И так, что здесь нахрен произошло?

   Она осовело смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно не понимая, кто он и откуда взялся. Ей нужно было помочь. Джад снял барьеры, позволив на мгновение их энергии перемешаться: ее красной и его спокойной серо-зеленой.

   – Кара? – она смотрела так, словно он был призраком. – Это ты, брат?

   – Преступление.

   Демон молча наблюдал за этой сценой, понимая, что это нечто большее, чем безобидный обмен слов.

   – Я думала, ты мертв.

   – Как видишь, это не так, должен тебя огорчить. И что-то я не замечаю в твоих глазах особой радости от воссоединения того, что осталось от нашей семьи.

   Крайм хмыкнула, искривив губы в неком подобии улыбки.

   – Как будто ты уж очень рад меня видеть, братец. Зачем ты нашел меня?

   – Я задал тебе вопрос: где жница.

   Ему ответил светловолосый парень с меткой демона в центре груди. В данный момент она пульсировала, как свежая рана; изнутри, синхронно с толчками, исходило темное свечение.

   – Ее забрали демоны.

   Джад не удивился.

   – А ты тогда что здесь делаешь, раз твои дружки уже ушли?

   Парень едва не накинулся на него с кулаками, но Крайм успела схватить его за руку, и что-то тихо прошипела так, чтобы Джад не услышал. Неизвестно, что это были за слова, но они оказали на разгоряченного демона отрезвляющее действие.

   – Я вроде как опальный демон, не в милости у Отца. А тебе какое дело до Фиби?

   – Мне, честно говоря, на нее абсолютно наплевать, но она нужна человеку, на которого я работаю. И желательно живой. И, как я вижу, очередная твоя безумная идея потерпела фиаско, Крайм.

   Девушка сжала руки в кулаки, ее губы плотно сжались, лицо перекосилось от злости, Джад же, напротив, был спокоен, и к нему уже почти вернулось хорошее расположение духа.

   – Разве это не то, чего ты хотел, брат, чтобы я вспомнила о семейном наследии? Я наконец-то решила исправить свою ошибку.

   – Ты наделала их столько, что у тебя просто не хватит времени на то, чтобы исправить все, и ума, чтобы не допустить новых.

   – Но, тем не менее, только что я заполучила камень.

   Джад, не задумываясь, шагнул к ней, и только мгновение спустя одумался, заставив себя вновь отступить на безопасное расстояние.

   – Который?

   Крайм с сомнением посмотрела на брата, а затем достала что-то из внутреннего кармана и положила на ладонь так, чтобы тот увидел. У Джада перехватило дыхание. В отличие от сестры, он всегда интересовался историей не только своей семьи, но и всего народа. Он мог бы различить все камни даже на ощупь.

   – Камень Диса, – прошептал он. – Где ты взяла его? Он был потерян больше двух лет.

   – Это то, почему мы были здесь. Из-за демона, который согласился мило отдать нам этот камень. И как только мы вернулись, Фиби уже не было.

   Снова заговорил демон.

   – Они знали, что мы появимся здесь, знали и когда. Вот почему внутри было так мало демонов, а камень практически остался без защиты.

   – Ты знаешь, куда они могли ее доставить, если она еще жива, конечно? От трупа жницы мне не будет никакой пользы.

   – Если бы они хотели убить ее сразу, то сделали бы это прямо здесь, а не тащили бы за собой, – заметила Крайм. – Зато мы нашли поблизости другой труп. – Она кивнула за спину Джаду.

   Позади, метрах в ста, действительно лежал труп с разорванной грудной клеткой. Диаметр дыры в его груди соответствовал крупному мужскому кулаку. И, насколько Джад мог судить, не приближаясь к телу, кто-то вырвал его сердце.

   – Демоны обычно просто так не вырывают человеческие сердца, – сказал Джад. – Вы знаете, кто это такой.

   – Ее брат, – ответил демон. – Тот самый, что поклялся ее убить.

   – Но при этом он мертв, а она все еще жива. Согласитесь, это довольно забавно.

   – Мы не можем быть в этом уверены на сто процентов. Я уже видел его мертвым, что помешает демонам снова воскресить его, или же убить жницу, пока мы тут треплемся?

   Джад покачал головой.

   – Ладно, ребятки, поступим так. Хоть мне и неприятно это говорить, но, по-моему, вместе у нас будет больше шансов на успех в спасении жницы или же ее останков из лап демонов. Поэтому предлагаю вам такой план: вы не мешаете мне работать, а я за это так уж и быть попробую спасти вашу подружку.

   Крайм, прищурившись, посмотрела на него.

   – Ты же не думаешь, что мы тебе верим?

   – Я? Конечно нет. Поэтому, до встречи.

   Он развернулся было, чтобы уйти, но вдруг развернулся на пятках, а в следующий миг уже оказался рядом с Крайм, схватив ее за горло одной рукой, а другой прощупывая карманы ее куртки.

   Забрав камень, он сказал:

   – Надо же, он даже настоящий.

   – Отдай его мне, – закричала Крайм.

   – Забирай, – Джад бросил камень в ее протянутую ладонь. – Пока он мне не нужен, а потом я сам приду за ним.

   После этого он молча развернулся, сел в машину и уехал.

  2.2

Панфобия (панафобия, панофобия, пантофобия) – боязнь всего или постоянный страх по неизвестной причине.

   Рен повернула голову, чтобы увидеть того, кто всегда был рядом с ней с самого ее рождения. Неро был больше, чем ее братом, он был частью ее души, облаченной в телесную оболочку из костей, мышц и кожи. Каждый раз, поворачивая голову, девушка видела лицо брата, как две капли воды похожее на ее собственное: одинаковые тонкие черты, высокие скулы, узкие прямые носы, раскосые глаза (у него – светло-зеленые, у нее – серые), тонкие губы, бледная кожа, прямые светлые брови, всего на несколько оттенков темнее волос.

   Всегда вместе. Больше, чем семья, скорее тело, разделенное на две части каким-то чудовищным механизмом, вроде гильотины.

   Проходящие мимо люди бросали на близнеца Рен напряженные, испуганные взгляды. Рен не понимала отчего, ведь ее брат был высоким, широкоплечим, красивым, но все же было в нем что-то настораживающее, выдающее в нем охотника. Некий сигнал, предупреждающий, что от него лучше держаться подальше.

   – Что? – спросил он чересчур резко, поймав на себе взгляд сестры.

   – Ничего, – ответила она тихо.

   – Тебя снова что-то беспокоит? – теперь его голос звучал мягче, но в нем все еще проступали отчетливые командные нотки.

   Неро – был их разумом, Рен – сердцем, и она во всем привыкла его слушаться. Его приказы не обговаривались, а исполнялись. Иногда Рен казалось, что брат местами перегибает палку, но ей и в голову бы не пришло ему перечить или пытаться оспорить лидерство. Он был старшим в их семье, насчитывающей сейчас всего лишь двоих человек, и Рен знала, что Неро сделает все возможное и невозможное, чтобы сохранить то, что осталось.

   – Нет, ничего. Забудь.

   – Отвечай, когда я тебя спрашиваю.

   Рен начала сердиться.

   – Я же ничего не сказала. Все хорошо.

   Неро с сомнением посмотрел на нее, но мгновение спустя отвернулся.

   На самом деле она солгала. Было достаточно вещей, которые ее беспокоили, но Неро считал все ее сомнения бабскими глупостями, а Рен привыкла отступать каждый раз, когда брат начинал сердиться. Больше потому, что в конечном итоге именно он всегда оказывался прав, а не потому, что она не могла постоять за себя или боялась его.

   Он открыл перед ней двери, на несколько секунд замерев на пороге, прислушиваясь. Она шагнула вперед, лишь увидев его кивок. В подвале было темно, но они не могли включить фонари, не выдав себя. Рен шла впереди, в левой руке держа нож, в правой – фонарь, Неро шел прямо за ней, ступая так тихо, что она больше ориентировалась на стук его сердца, отдающийся в ее голове, как второй пульс, чем на звук его шагов.

   Лестница оказалась короткой, слишком. Рен замерла на краю обрыва, глядя вниз. До земли было, по меньшей мере, метра два, внизу виднелись обломки каменных ступеней и какой-то мусор. Воздух был влажным и отчетливо отдавал чем-то кислым.

   Горячее дыхание Неро коснулось ее уха, затем раздался его едва различимый шепот:

   – Я первый. Три минуты.

   Рен вжалась животом в стену, пропуская его вперед. Неро ловко спрыгнул вниз, приземлившись с тихим хлопком. Судя по звуку, он упал на что-то липкое. Рен начала мысленно считать до ста восьмидесяти. Ожидание нервировало ее, и, добравшись до ста шестидесяти, она уже приготовилась услышать тревожный сигнал, который означал, что она должна будет уйти, оставив брата, но его так и не последовало.

   Тогда девушка сделала глубокий вдох и последовала в темноту вслед за Неро, приземлившись на что-то мягкое, издавшее под ней чавкающий звук. Ей пришлось двигаться едва ли не на ощупь, чтобы добраться до дверного прохода, который находился шагах в двадцати от места, где она спрыгнула. Она могла ориентироваться только на едва различимую разницу температур в двух смежных комнатах. И, хотя гудение машин над ее головой было слишком громким, чтобы услышать какой-то посторонний звук, она была уверена, что где-то рядом работает кондиционер.

Тебя снова что-то беспокоит?

   Да нет же, что может беспокоить на глубине десяти метров под землей, в городской канализации? Разве что кроме темноты, вони и тварей, которые по всей вероятности здесь скрываются.

   Иногда Рен скучала по далеким воспоминаниям из детства, когда он по ночам залазил к ней под одеяло и, крепко обняв, говорил, что все будет хорошо.

   – Я смогу тебя защитить, Реджина. Ты мне веришь?

   – Конечно, Неро.

   Ему дали подходящее имя, Неро – мудрый воин, имя защитника для своей королевы. (От лат. regina – "царица, королева"). Рен же совсем не ощущала себя королевой, особенно стоя по колено в грязи и канализационных отходах.

   Она медленно продвигалась вперед, чувствуя идущее спереди тепло лицом и обнаженной кожей рук. Повернув, она обнаружила слабый огонек в глубине подземного лабиринта, и услышала отчетливые шаги выше по коридору. Девушка инстинктивно сгруппировалась, приготовившись защищаться, а в следующий миг большая мужская ладонь закрыла ей рот.

   – Не шуми, это я.

   – Нафел фто-нипуть?

   – Что, прости? Ах, да.

   Он убрал руку.

   – Нашел что-нибудь?

   – Да, но тебе это не понравится.

   Неро указал рукой себе за спину, в комнату, где горел свет.

   Оказалось, это был даже не свет, а костер, разведенный, чтобы скрыть следы преступления. На залитом кровью полу лежало два трупа, один лицом вниз, другой на спине. Кто-то облил тела бензином и поджог. На стене во всю мощь работал вентилятор, разгоняя запах гари, уходящий в вентиляционное отверстие в потолке.

   Рен наклонилась над трупом, который лежал лицом вверх, стараясь не наступить на лужу крови. На шее трупа был хорошо заметный продольный надрез, и еще один на груди, простилающийся до отрезка, соединяющего ключицы, на этот раз поперечный. Две линии образовывали крест.

   – Они были здесь совсем недавно, – сказал Неро у нее за спиной.

   – Он, – поправила Рен, бегло осмотрев второй труп. Слава Богу, для этого не пришлось его переворачивать, так как кровавое пятно на одежде само по себе было неплохим ориентиром. – Убийца был один. Надрезы сделаны одним и тем же лезвием. Видишь, правый край чуть сколот? Да и у ран совершенно одинаковые края. А судя по темному ободку вокруг, на лезвии было какое-то постороннее вещество, но теперь уже невозможно разобрать, какое именно. Приди мы чуть раньше, еще можно было бы потушить огонь и более тщательно обследовать тела.

   – Примите мои соболезнования, доктор, что вам не удалось в очередной раз продемонстрировать свое мастерство вскрытия.

   – Я не выставляюсь, – обиделась Рен.

   – Да, конечно.

   – Это только моя часть работы, и я хочу делать ее хорошо, вот и все.

   – Я думаю, ты даже слишком хороша. Пора уходить отсюда.

   – Надеюсь, ты ничего не трогал здесь?

   – Как же. Облапал все, что мог, здесь повсюду мои отпечатки, – он поднял ладони вверх и демонстративно помахал ими.

   Рен заставила себя глубоко вдохнуть.

   – Очень смешно. Ты уверен, что убийца уже ушел?

   – На его месте я бы не стал задерживаться здесь надолго в ожидании копов.

   – Что-то я очень сомневаюсь, что копы появятся здесь в ближайшее время. Если ты, конечно, не собираешься звонить в полицию.

   – Детка, для подобных случаев мы и есть полиция.

   Неро глядел на тела, словно надеялся обнаружить там что-то, что помогло бы им напасть на след убийцы. Единственное, что видела Рен, – как обугливается кожа и ткань превращалась в золу. Если до их прихода там и были какие-то улики, то огонь уничтожил все.

   Это было уже четвертое убийство и пятое тело, которое они обнаружили за последние несколько месяцев, и уже дважды убийце удавалось уйти от них, что не особо тешило самолюбие Неро. Первое тело было покрыто странными крошечными гематомами, и Рен так и не удалось обнаружить истинную причину смерти. Второе – тонкими, не толще иглы, глубокими порезами по всей поверхности кожи, некоторые пронизывали мягкие ткани и доходили до костных. Третий труп, который Рен случайно обнаружила на улице, был практически полностью обескровлен.

   Такое ощущение, будто кто-то просто развлекался, играл с ними, меняя привычки от случая к случаю.

   Рен почувствовала внезапную слабость, а в следующий миг ухватила Неро за руку, чтобы не упасть.

   – Нужно немедленно уходить отсюда. У нас есть всего несколько минут.

   Неро озабоченно глядел на сестру, но не сдвинулся с места ни на шаг. Его хищные ноздри раздулись, словно он пытался отследить чей-то след.

   – Газ. Кто-то открыл вентиль. Идем.

   Рен послушно побрела вслед за братом, переставляя ноги, как кукла. Выбраться оказалось куда проще, чем проникнуть внутрь. Дым следовал за ними, жар впивался в их спины. Четвертый след был уничтожен.

  /////

   Неро и Рен жили в собственной штаб-квартире, которая, впрочем, раньше была всего лишь пожарной станцией. Затем Рен собственноручно перекрасила все стены, сделала перепланировку и заставила Неро перенести сюда мебель. На нижнем этаже теперь располагалась кухня, небольшая гостиная и тренажерный зал, на верхнем – их две отдельные спальни и ванная комната. Несмотря на наличие двух комнат, Рен, следуя давней, закрепившейся еще с самого детства, привычке, привыкла ночевать в комнате брата. Мысль о том, что Неро может привести в их квартиру девушку, даже в голову ей никогда не приходила. Неро всегда был сосредоточен только на двух вещах: семье и долге. Всегда в такой последовательности. Он много читал, но никогда легкую развлекательную литературу, не любил музыку, кино, спорт, девушек, алкоголь, азартные игры. Свободное от работы время он проводил либо в тренажерном зале, либо за книгой, изучая историю восточных единоборств, новые тактики боя, механику, физику...Все то, что никогда не интересовало Рен.

   Неро был холодным и замкнутым, почти никогда не проявлял своих чувств, и иногда вообще можно было усомниться, что он способен их испытывать, но Рен просто боготворила его. Ей бы хотелось быть похожей на брата, обладать его трезвым рассудком, настойчивостью, чувством долга.

   Но мы не всегда имеет то, чего хотим.

   – Ты будешь есть? – спросила Рен, бросив рюкзак на пол.

   – Да. Можешь приготовить все, что хочешь.

   – Спасибо за разрешение, босс, – проворчала она, скрывшись на кухне.

   Она не собиралась ничего готовить, но можно было просто разогреть вчерашний ужин. Разбираясь с тарелками, Рен все время мысленно возвращалась к странным телам. За свои двадцать лет она успела увидеть более сотни разорванных, искалеченных тел, но чтобы таких странных, как эти, никогда. После того, как их осталось только двое, Неро все свои силы направлял на борьбу с демонами, и, конечно же, они были не единственными, кто оберегал покой простых людей. Но Рен просто нутром чуяла, что на этот раз им придется столкнуться с чем-то большим, нежели простое проявление жестокости и желание убийства.

   Неро не воспринимал ее страхи всерьез. Почему-то поверить в существование сверхъестественного зла ему было проще, нежели в "предчувствие" своей сестры.

   Когда она вернулась в гостиную, неся в руках поднос с тарелками, то застала брата, застывшего над столом, сплошь заваленном какими-то книгами и листками.

   – Нашел что-нибудь? – спросила она, не испытывая, впрочем, никакого интереса. Слишком долго они искали, но так ничего и не нашли. Да и что можно найти, не имея никаких зацепок?

   – Да, – пробормотал он, не поднимая головы. – Вот взгляни.

   Поставив поднос на журнальный столик, Рен заглянула через плечо брата. Перед ним лежала книга, которой, наверное, было не меньше трех сотен лет. Было страшно даже просто прикоснуться к ней. Большую часть листа занимал рисунок семиконечной звезды, внутри которой лежали растерзанные трупы, семь – по числу вершин фигуры.

   – Какое-то жертвоприношение? – непонимающе спросила она.

   – Пробуждение. Семь разных убийств.

   – Почему ты уверен, что это именно оно?

   – Посмотри внимательно на тела.

   Она нагнулась чуть ниже, и ее волосы скользнули по плечу Неро. Он был прав: она уже видела все эти тела. Знакомые гематомы, тонкие порезы, огонь...Все это они уже видели.

   – Ты сказал что-то про пробуждение.

   – Это ритуал вызова одних из худших существ из глубин Ада. Ты не поверишь, речь идет о всадниках.

   – Всадники Апокалипсиса? Быть этого не может. Не иначе, как ты смеешься надо мной.

   – Похоже, кто-то уверен, что может. Им нужно еще два трупа, жнеца и ангела, чтобы завершить круг. Как только их кровь смешается с кровью других жертв, откроется портал перехода в другое измерение.

   – И как нам помешать этому?

   – Пока еще не знаю. Нам нужно больше информации, больше времени. Нам нужен хороший информатор.

   Рен покачала головой.

   – Не думаешь ли ты, что это уже слишком, Неро? Мы не можем спасти всех. Не думаю, что такое дело нам по плечу.

   Брат поднял голову и взглянул на нее. На его лице промелькнуло что-то, напоминающее улыбку. Но это было что-то более темное, мрачное и болезненное, нежели простая улыбка.

   – Но разве мы не попытаемся, Рен?

  2.3

Аутофобия (Autophobia, самобоязнь) – это патологическая боязнь одиночества. Довольно много людей страдает от такого расстройства, как эмоционально, так и физически.

В психотерапевтической парадигме гештальта причиной аутофобии может быть детская психологическая травма, связанная с временным/постоянным отсутствием эмоциональной и физической связи с родителем/родителями, особенно в возрасте до трёх лет. Психосоматическое проявление может быть в форме нейродермита. В парадигме гештальта трактуется как нарцисстическое расстройство и может быть проработано в течение (в среднем) 2–3 лет терапии.

   Через два дня после визита Фелиции к Андромеде в комнату вошла женщина средних лет, одетая в строгий брючный костюм, в очках. При этом ее волосы были очень короткими, сбритыми на висках, а из-под ворота рубашки выглядывали черные линии татуировки. Правая бровь женщины была проколота сразу в трех местах, так же были проколоты правая ноздря, подбородок и край верхней губы. Не говоря уже о десятке сережек на каждом ухе. Видеть эту женщину в костюме было практически так же странно, как встретить на улице двухметрового зека в балетной пачке.

   Едва ли удостоив Андромеду взглядом, женщина повернулась к ней боком, подперев плечом дверной проем, и произнесла скучающим тоном:

   – Пойдем, детка, Офелия ожидает тебя в приемной.

   – Кто такая Офелия?

   Последовал сдавленный смешок.

   – О, богиня, ты бы еще просила, как называется планета, на которой ты живешь, или в какой стороне встает солнце. Офелия – старейшина ордена. И, поверь мне, эта столетняя кляча очень нетерпелива, поэтому советую поторопиться.

   Андромеде ничего не оставалось, кроме как последовать за странной женщиной. Фелиция обещала, что скоро девочка все узнает об ордене. Должно быть, время пришло.

   Девочке казалось, что она давно уже обследовала в этом доме все комнаты и проходы, но когда ее провожатая свернула в одну из боковых галерей и подошла к двери, которая до этого всегда была закрыта, и отварились створки, внутри оказалась кабина лифта. Стараясь ничем не выдать своего удивления, Андромеда вошла внутрь. Ей хотелось побольше разузнать об этой Офелии и куда ее ведут, но она почему-то не решалась обратиться к женщине, которая все это время смотрела на носки своих берцов, которые не очень-то хорошо сочетались с костюмом.

   Перед входом в зал, она дала ей только один совет.

   – Помалкивай, если к тебе не обратятся напрямую, – сказала она, а затем, быстро подмигнув, добавила. – Про старую клячу ты ничего не слышала.

   Они оказались в светлой просторной приемной, обставленной дорогой деревянной мебелью с позолоченными вставками, висящими на стенах огромными полотнами, стоящими по углам огромными вазонами с цветами и прочими скучными вещами, которых было полным-полно в этом доме. Сначала они кажутся невероятными и безумно привлекательными, но затем к ним очень быстро привыкаешь и чувствуешь себя, как в музее.

   На одном из диванов сидела женщина, которая просто идеально вписывалась в здешнюю обстановку. Ей было где-то около семидесяти на вид (так как Андромеда не была уверена точно, то она обозначила возрастные рамки в диапазоне 65-75), но при этом у нее все еще была хорошая гладкая кожа, покрытая тонким слоем косметики. Она была хорошо одета, волосы тщательно уложены, руки несколько педантично сложены на коленях, ее единственными украшениями было простое ожерелье и по бусине жемчуга в каждой мочке. За ее спиной, вытянувшись по стойке смирно, стояла Фелиция, с каким-то странным выражением смотревшая на приближающуюся Андромеду. А в кресле напротив сидел молодой человек со скучающим выражением лица. Он посмотрел на Фелицию, а затем инстинктивно посмотрел на дверь, словно услышал приближение шагов, и почти сразу равнодушно отвернулся. У парня были песочного цвета волосы и бледная кожа, из-за чего его насыщенные зеленые глаза казались необычайно яркими. На мгновение Андромеда сбилась с дыхательного ритма, так как была твердо уверена, что ей еще не приходилось видеть столь красивого лица.

Стоп, с каких это пор она стала интересоваться мальчиками?

   Женщина с пирсингом остановилась в нескольких шагах от старушки и сделала нечто вроде реверанса. Андромеда замерла, не зная, что ей делать. Очевидно, что старушка была здесь важной персоной и пользовалась большим уважением, но девочку никогда не обучали правилам придворного этикета или чему-то вроде этого.

   Заметив ее замешательство, пожилая дама холодно улыбнулась, ее рука будто по старой привычке коснулась ожерелья на шее.

   – Приветствую тебя, Андромеда. Я – Офелия – старейшина ордена, и мне приятно, наконец, познакомиться с тобой лично. Можешь присесть.

   Диван в комнате был только один, и садиться рядом с Офелией Андромеда не решилась, поэтому заняла одно из свободных кресел. Она оказалась напротив старейшины, по диагонали, по ее левую руку, сидел красивый юноша.

   – Должно быть тебе интересно, зачем я позвала тебя сюда.

   – Да, госпожа, – ответила Андромеда, решив, что промолчать будет невежливо. И все же даже эти два слова дались ей с неимоверным трудом. Нужно срочно взять себя в руки и прекратить так нервничать.

   – Что ж, полагаю твоя...женщина, которая тебя вырастила, рассказывала тебе о существовании других существ в этом мире, ангелов и демонов, которые нечто большее, чем просто человеческие легенды.

   – Да, госпожа. Без этого ей было бы трудно объяснить некоторые...особенности моего тела.

   – Я согласна с тем, что это было необходимо, и все же этой женщине не следовало брать на себя такую ответственность без разрешения.

   – Поэтому она мертва? – слова слетели с языка до того, как Андромеда успела прикусить язык. Она думала, что Офелия разозлиться, но та даже не изменилась в лице.

   – Этого не должно было произойти, но я не собираюсь отчитываться перед девчонкой. Ради твоего же блага признать над собой власть ордена, и чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. В первую очередь для тебя. Это понятно?

   – Да.

   Андромеда посмотрела чуть выше плеча старейшины, на Фелицию, губы которой были сжаты в узкую полосу. Она быстро покачала головой и еще больше нахмурилась.

   – Так вот, – продолжала Офелия, словно ничего и не случилось, – орден был основан почти три тысячи лет тому назад в качестве представительского органа власти ангелов на земле. Именно его члены были авторами священных писаний и святых книг, из которых потом были сформированы Библия, Коран и главные книги других человеческих религий. Ангелы не любят захватывать человеческие тела, в отличие от демонов, и, так как они не имеют собственных, то вынуждены использовать нас в качестве посредников для передачи своей воли. Надеюсь, ты осознаешь, насколько велика роль ордена на земле, так как фактически это единственный орган, способный защищать людей от зла, исходящего от демонов и других недружественных рас, обитающих здесь. Ныне мы стоим на пороге важных изменений в мире, и, боюсь, без поддержки наших всемогущих покровителей нам не справиться. Вот почему ты здесь. Эта миссия была уготована тебе самой судьбой. Ты должна понимать, какая честь оказана тебе. Стать сосудом для...

   – Ангела, – перебила ее Андромеда. Теперь, когда дрожь, наконец, улеглась, она начала чувствовать злость и раздражение, правда, смешанное с толикой благоговения. – Но я не понимаю, почему именно я должна стать сосудом.

   – Обычные человеческие тела не способны долго вмещать ангельскую сущность. Со временем они начинают разрушаться и очень быстро приходят в негодность. На практике оказалось, что только люди, в которых уже есть ангельская кровь, способны стать хорошими сосудами. Но если обычному взрослому человеку ввести святую жидкость внутривенно, он сразу же умрет. Поэтому мы можем влиять только на плод и только в первые дни его развития, как было с тобой и всеми другими детьми. Мы потратили очень много сил и времени на этих детей. Уже больше двух сотен лет прошло с тех пор, как орден пытается вырастить столь ценные и нужные для нас сосуды, но развитие науки и медицины, к несчастью, было слишком медленным. Мы вынуждены были ждать. И, как видишь, небеса возблагодарили нас за наши веру и ожидание. Тебе уготована очень важная роль, девочка, и, быть может, ты единственная, кто сможет остановить то, что на нас надвигается, если еще, конечно, не слишком поздно что-либо исправить. Но мы будем верить в благоприятный исход.

   Андромеда сидела на кресле, не в силах пошевелиться, словно груз ответственности за жизни всех людей уже лег на ее плечи и теперь камнем тянет вниз. На это ли рассчитывала Офелия, начиная этот разговор?

   – Я знаю, что твое тело растет быстро, и что твой разум растет еще быстрее, но у тебя все еще слишком мало опыта и знаний. Из маленькой девочки ты должна превратиться в бойца. И, пока этого не случиться, мы не сможем завершить ритуал и призвать сюда ангела-основателя, который снова возглавит нас. Поэтому на время своего отсутствия я оставляю тебе одного из своих подчиненных. Уверена, ты найдешь, чему у него поучиться. – Она повернула голову и посмотрела на светловолосого парня. – Его имя Бронт, что значит гром.

   Андромеда посмотрела на парня, стараясь прочесть на его лице какие-то эмоции, чтобы понять, как он относится к тому, что придется остаться здесь и заниматься с какой-то девчонкой, но лицо его было безучастно. Несмотря на то, что Офелия говорила сейчас про него, парень не то что головы не повернул, но вообще никак не отреагировал на то, что слышал.

   Быть может, он привык исполнять все приказания Офелии? Или же ему вообще все равно?

   – Что-то не очень-то заметно, что Бронт рад такому повороту событий.

   – Не рад? – спросила старейшина, задержав взгляд на юноше. Тот сразу же повернулся, но посмотрел не на Офелию, а на стоящую за ее спиной Фелицию. Та принялась общаться с ним при помощи жестов. Парень кивнул ей, а затем, так же на языке жестов, что-то быстро ответил, прежде чем снова погрузится в состояние отчужденности.

   – Бронт с радостью исполнит любой приказ старейшины, – ответила Фелиция. Затем она повернулась к Андромеде. – Он глухонемой, но это вовсе не означает, что он плохой воин. К тому же он очень смышленый юноша и верный защитник ордена. Он будет охранять тебя, пока госпожа не вернется, а так же обучит сражаться и пользоваться оружием.

   – Как много времени у меня есть?

   – Три-четыре месяца, – ответила старейшина. – Думаю, по истечению этого срока мы сможем завершить ритуал. Надеюсь, ты ответственно возьмешься за обучение, Андромеда, ведь в скором времени все наши жизни окажутся в твоих руках. И, быть может, исход поединка будет зависеть от того, насколько хорошо ты обучишься всему необходимому. Бронт на это время станет твоей тенью. Я устала, а завтра с самого утра меня ожидает трудная дорога, поэтому, если у тебя будут какие-то вопросы, обращайся к Фелиции. С этого дня она твой куратор. Надеюсь, все пройдет гладко. На сегодня ты свободна.

   Что именно пройдет гладко?

   Андромеда почувствовала себя курицей на птицеферме, которую выращивают на убой. Где справедливость? Почему она должна обучаться только для того, чтобы ее тело и все знания и навыки достались другому?

   Как глухонемой парень сможет обучить ее сражаться?

   Расстроенная, она почтительно поклонилась старейшине, затем Фелиции и медленно вышла из приемной. Женщина с пирсингом успела куда-то исчезнуть, но Андромеда не боялась того, что может потеряться. Неожиданно дверь за ее спиной отворилась, и оттуда вышел Бронт. Увидев девочку, он быстрым уверенным шагом тут же направился в ее сторону. Старейшина сказала, что он станет ее тенью, но она ведь не имела в виду прямо сейчас? Или все же имела?

   Остановившись в нескольких шагах от лифта, Бронт повернулся к Андромеде и жестом показал ей идти вперед. Как только она зашла в лифт, он последовал за ней. Это оказалось очень странным: находиться в столь тесном помещении с кем-то настолько высоким, как он. Вряд ли его рост превышал 180 см, но для девочки он казался просто огромным. А еще он был парнем.

   Андромеда по привычке направилась в свою комнату – единственное место, где ей всегда разрешали находиться. Впрочем, с сегодняшнего дня она смела надеяться на то, что ее дни станут более разнообразны. К ее ужасу Бронт последовал за ней. Когда они оказались внутри, он внимательно осмотрелся по сторонам. Девочка стояла рядом, не понимая, что ему нужно.