Текст книги "Зависимость. Трилогия (СИ)"

Автор книги: . Freedomni

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

   За его спиной послышался шорох и чьи-то негромкие шаги, оповещающие о прибытие настоящего профи, по сравнению с которым Сем был едва ли любителем. Опытные демоны могут почувствовать телепортацию за несколько секунд до того, как другой демон, ангел или бог появится в воздухе. По запаху, легкому покалыванию, искажению воздуха...

   Сосредоточившись, Сем мог различить едва уловимый перелив цветов ауры, но только не в этот раз. Неудачу можно было списать на душевное расстройство или на усталость, но в глубине души парень знал, что просто недостаточно опытен, чтобы состязаться с таким сильным противником.

   Шаги стихли примерно в полуметре от того места, где он стоял. Семи секунд, которые потребовались гостю, чтобы преодолеть расстояние от двери до трупа, хватило, чтобы определить, что сюда пожаловал один из демонов с чрезвычайно высоким рангом.

   – Встань, сын мой, – гость говорил расслабленно, но это все равно прозвучало как приказ, а не как пожелание. Сем тут же подчинился. Ему не удалось скрыть свое удивления, когда их взгляды встретились.

   – Отец.

   Удивительно, что столь сильный демон предпочитал, чтобы младшие называли его именно так.

   Архидемон только отмахнулся, когда Сем попытался встать перед ним на колени.

   – Не стоит, я устал от глупого этикета и всех этих придворных замашек. Лучше расскажи мне, что ты тут делаешь.

   Сем замешкался с ответом, так как до этого момента даже не задумывался об этом. А куда ему было еще идти? Он уже испортил все, что мог, если не больше.

   – Ладно, ладно, я все понимаю, – проговорил Отец, опустившись рядом с телом. – Ничто так не способствует поднятию настроение, как наличие свежего трупа. Особенно, если он не твой...Что ж, Сем, я очень рад, что ты оправдал наши надежды. Переманив Элоди на нашу сторону, ты нанес сильный удар по нашим противникам, и сейчас нам остается только ожидать их ответного удара. Но прежде чем уйти в заслуженный отпуск, осталось завершить последнее дело. Возможно, оно покажется тебе мелочным и не таким серьезным, как извечная борьба между нами и ими, – неопределенным жестом он указал на потолок. – Но, тем не менее, хороший лидер всегда знает, когда следует пустить в ход припасенный козырь. Будь внимателен, мальчик мой, я полностью уверен, что тебе уготовано великое будущее, и когда-нибудь именно ты поведешь этих олухов вперед, когда я уйду на заслуженный покой...через несколько сотен лет. А теперь смотри.

   Он положил широкую загорелую ладонь в центр грудной клетки Белла, беззвучно произнося какое-то заклинание. Молитву? Обращение? От его прикосновения ткани и кости пришли в движение, расступаясь, обнажив неподвижный мясистый мешок, который сейчас был не более чем простым куском мяса. Отец медленно сжал и разжал кулак, словно дергая за невидимые ниточки, и сердце вдруг началось биться. Один удар, затем еще один и еще...Удар, пауза, снова удар...Белл, сделав судорожный вздох, открыл глаза. Тогда демон убрал руку, наблюдая, как сдвигаются ребра и свертываются мышцы, как натягивается кожа.

   – Ну, вот опять, – сказал он, качая головой из стороны в сторону. – Ты, приятель, снова забыл, зачем я воскресил тебя в прошлый раз. Разве я ни говорил тебе и близко не подходить к жнице? Разве я похож на попугая, и речь дана мне забавы ради?

   Белл что-то невнятно пробормотал в ответ, но Сему не удалось разобрать ни единого слова. Зато архидемон, очевидно, понял каждое из них.

   – Вот и я так думаю, – удовлетворенно произнес он, похлопав Белла по плечу. – А теперь поднимайся, я познакомлю тебя с твоим новым напарником. Вы уже встречались, но обстановка тогда была не особо дружественной. Семюэль Харт, это Бэнджамин Белл, Белл – Сем.

   Белл сидел на полу, поставив руки по бокам, чтобы лучше удерживать равновесие, и мола взирал на Сема. От взгляда недавнего покойника демону стало не по себе.

   Отец переводил взгляд с одного на другого, и все это время с его лица не сходила озорная улыбка.

   – С этого дня вы работаете вместе.

   Сем устал чему-либо удивляться, да и спорить с высшими демонами чертовски опасно для жизни. Зато, будучи свидетелем недавней сцены, он стал лучше понимать, откуда взялось это прозвище.

Отец.

Дающий жизнь. Воскрешающий.

   Но зачем ему воскрешать какого-то человека, пусть он и является родным братом Фиби? Раньше Сем обязательно бы спросил, но вопросы всегда приводили к боли, а та в свою очередь учила смирению. Если архидемону угодно, чтобы они с Беллом работали вместе, значит, так и будет.

   Было время, когда Сем из кожи вон лез, стараясь казаться лучше, чем он есть на самом деле. Ради своей прошлой жизни, потом ради Элоди, ради Фиби...Но вот они снова бросили его, и он в очередной раз остался наедине с собой.

   Можно притворяться бесконечно, но это, в конечном счете, ни к чему не приведет и не позволит ни на миллиметр сдвинуться с места.

   Он не выбирал своей судьбы и никогда не хотел становиться демоном, но он тот, кем стал. Слишком слабый, чтобы решится рискнуть своей жизнью ради крошечного шанса измениться к лучшему, и слишком глупый, чтобы перестать надеяться. Кроваво-красный знак демона пульсировал в центре его грудной клетки, синхронно с биением сердца.

   Клеймо демона.

Freedom

Зависимость – 2

Аннотация: Демоны уже давно ведут охоту за некими камнями, обладающими невероятными свойствами открывать проходы между мирами, камнями, украденными Крайм и ее братьями, чтобы попасть на Землю. Всего их двенадцать, и большая часть уже находится в руках демонов, но им придется очень потрудиться, чтобы достать остальные. Особенно после того, как Крайм и жница Фиби рискуют бросить прямой вызов Аду. Задача безумна, но обеим девушкам нечего терять, и они готовы сражаться до конца. Перед Элоди же стоит непростой выбор: поставить на карту все, рискуя жизнью своего брата, или потерять себя. Когда страх уже обладает тобой, разрушить эту зависимость будет непросто.

FreedomОбладаниеЗависимость – 2

Аннотация

   Демоны уже давно ведут охоту за некими камнями, обладающими невероятными свойствами открывать проходы между мирами, камнями, украденными Крайм и ее братьями, чтобы попасть на Землю. Всего их двенадцать, и большая часть уже находится в руках демонов, но им придется очень потрудиться, чтобы достать остальные. Особенно после того, как Крайм и жница Фиби рискуют бросить прямой вызов Аду. Задача безумна, но обеим девушкам нечего терять, и они готовы сражаться до конца.

   Перед Элоди же стоит непростой выбор: поставить на карту все, рискуя жизнью своего брата, или потерять себя.

   Когда страх уже обладает тобой, разрушить эту зависимость будет непросто.

Пролог

За три года до

знакомства

Фиби

и Сема

   Дорейн дрожала, кутаясь в кофту, которая была ей ужасно мала и не застегивалась на огромном животе. Ребенок в утробе то и дело толкался, словно пытаясь уже выбраться наружу сквозь ее плоть. Адская боль терзала все тело, холод сковывал конечности, замедлял сердцебиение. Еще немного, и сердце может просто остановиться, если ребенок не разорвет ее на части раньше.

Этого не должно было случиться.

Этого не должно было случиться.

Она никогда не хотела ничего подобного.

Существо, находящиеся внутри нее, забирало ее тепло и жизненные силы, питаясь ими. Существо, которое отчасти являлось и ее ребенком тоже.

   Дорейн знала, что это будет девочка – прекрасная внешне, чудовище внутри. И, если понадобиться, она прогрызет себе путь наружу, разрывая тело своей матери.

   Она не боялась боли или даже собственной смерти, зная, что это неизбежно. Было обидно, что ее жизнь закончится так скоро, жаль, как себя, так и ребенка.

   Хлопнула дверца, и из машины вышла красивая блондинка в дорогом брючном костюме и остановилась в нескольких шагах от Дорейн, протянув ей ладонь с длинными ухоженными ногтями. Ночной воздух наполнился резким, раздражающим ароматом ее духов.

   – Ты не должна бояться, Дорейн, – проговорила женщина, касаясь ее локтя. – Ты ведь знаешь, какая это честь. Когда ребенок появится на свет, о тебе долго еще будут говорить.

   – Если я выживу.

   – Если? – блондинка улыбнулась, и ее хватка усилилась. – Тебе не об этом стоит переживать. Ребенок – важнее всего, гораздо важнее жизни какой-то там ведьмы, жизней сотен таких ведьм, как ты.

   Дорейн снова почувствовала озноб и судорогу, скрутившую правую ногу. Блондинка помогла ей устоять, иначе девушка упала бы на землю.

   – Идем, Дорейн, в больнице для тебя уже приготовили палату. Конечно, доктор не ожидал, что она понадобиться так скоро, но это не имеет особого значения. Какой у тебя срок?

   – Пять недель, – онемение добралось уже и до языка. Он распух и не хотел слушаться.

   – Пять недель – очень маленький срок, – блондинка зацокала языком, ведя девушку в сторону больницы. – Видимо, нашей маленькой красавице уже не терпится выбраться в этот мир.

   – Скажите...

   – Что, дорогая?

   – Имя, как будут звать мою дочь?

   – Для нее выбрали имя Андромеда.

За два месяца до

побега

Крайм из тюрьмы

   Джад (сокращение от англ. Judgement – приговор, кара) ловко спрыгнул на балкон с крыши, стараясь не обращать внимания на монотонные движения досок под своими ногами. Возможно, когда-нибудь они и провалятся под его весом, но вряд ли это произойдет в сегодня, значит, волноваться нет смысла.

   Ухватившись руками за каменный выступ, парень подтянулся вверх, медленно забросил сначала одну ногу на парапет, затем другую и, раскачиваясь, приблизился к стене. Подоконник был таким узким, что Джад едва мог поместиться там, раздвинув ступни ног в позиции N 1, как танцовщица.

   Было около трех часов ночи, и дом прибывал в полном мраке. Можно было не опасаться, что кто-то заметит его, ведь даже если бы любопытный сосед решился в это время подойти к окну, то все равно ничего бы не увидел из-за густого тумана.

   Джад прислонился к окну, проведя ладонью по запотевшему стеклу, и взглянул в сторону кровати. Девушка лежала на боку, спиной к стене, ее глаза были закрыты. Прислушавшись, Джад смог различить ее негромкое дыхание.

   Ему не нужно было прикасаться к ней, чтобы увидеть цвета ее ауры, изменившейся всего за несколько месяцев. Золотые и бледно-розовые с серыми прожилками сменились темно-синими, красными и багряными. Вдруг веки девушки затрепетали, словно она догадывалась о присутствии незнакомца в своей комнате. Парню хотелось зайти внутрь, чтобы хоть на несколько минут почувствовать тепло и уют чужого жилища, но это было слишком рискованно. Она или один из тех, что постоянно за ней присматривают, могут заметить его след. Сейчас демоны уверены, что Джад – мертв, и будет лучше, если они продолжат так думать и дальше. Может быть, это и не по-мужски прятаться за спиной своей сестры, но Джад всегда придерживался модернистских взглядов, а его сестра к тому же была отъявленной феминисткой. Вот пусть и разбирается сама со своими проблемами.

   Джада с самого детства учили, что семья – это самое главное в жизни; только при поддержки своей семьи можно выжить в этом мире, но три года здесь научили его как раз обратному: гораздо проще, когда нужно думать только о собственной безопасности.

   Когда он прибыл в этот мир три года назад, с ним были пятеро его братьев и младшая сестра. У них была единая цель и одни и те же идеалы, сейчас, годы спустя, все, что осталось у Джада, – желание выжить.

   Первым погиб самый младший его брат Фрауд (fraud – обман), когда его захватили демоны и стали пытать, остальным удалось скрыться, но ненадолго. Демоны открыли сезон охоты на всю его расу, и, прежде всего, на всю его семью. Причиной этому было то, что перед смертью выдал им Фрауд.

   Затем смерть настигла еще одного брата – Тризона (treason – измена, предательство) – их лидера, сердце семьи и ее костяк. И почти сразу же за ним пали Дис (disloyalty – неверность) и Трик (trick – обман, уловка). Оставшиеся в живых Джад, Фиар (fear – страх) и их сестра Крайм (crime – преступление) решили разделиться, чтобы выжить. С того дня Джад не видел ни одного из них. Скитаясь по стране, он раза три или четыре встречал кого-то из своего народа, но никто из них не собирался оказать ему хоть какую-нибудь помощь.

   Возможно, Джад просто был романтиком и поэтому до сих пор верил в идеалы своей родины.

   А, возможно, это проявление верности.

   Джад подул на стекло, и оно тут же покрылось витиеватой золотистой вязью, которая исчезла всего через несколько секунд, просачиваясь внутрь комнаты полупрозрачным оранжевым облаком. Облако не спеша подплыло к кровати и замерло примерно в полуметре от головы спящей девушки.

Еще одна попытка – еще

одно видение. Еще одна жертва. Неужели так трудно понять, чего именно Джад хочет от нее?

Девушка тихо застонала, начав ворочаться на кровати. А ведь она изменилась не только внутренне. Возможно, не будь Джад тем, кто он есть, а обычным смертным, он обратил бы на это внимание сразу же, как только приблизился к окну. Ее лицо все еще молодо, но не его выражение и едва различимые складки около рта и глаз.

   Демоны уже сейчас повсюду следуют за ней, о чем девушка, конечно же, даже не подозревает, и пробраться к ней с каждым разом становится все сложнее и сложнее. Быть может, это их последняя встреча. Если бы Джад только мог обратиться к ней напрямую, а не ограничиваться видениями...

   Уже не в первый раз он задумался о том, симпатичная ли она, но так и не смог ответить себе на этот вопрос. Сейчас она казалась обыкновенной, уставшей и запутавшейся; когда ему приходилось встречать ее на улице, она была живой и красивой. Притворство и ложь следуют за этой девчонкой, как верные тени, не отступая ни на шаг. Джад отчетливо чувствовал на кончике языка вкус ее сомнений, вкус страха. Если что и загонит ее во мрак, так это только она сама и ее неуверенность в том, во что следует верить, а за что необходимо побороться. Хоть демоны и следуют за ней по пятам, единственный мрак, который ее окружает, таиться глубоко внутри, а не снаружи.

   В ней самой.

   Не в поступках, но в мыслях и в сердце.

   Бросив последний быстрый взгляд в окно, Джад спустился по трубе вниз до карниза и спрыгнул оттуда на землю. С разбегу перемахнув через ограду, он сел на свой мотоцикл и отъехал от дома. В кармане куртки завибрировал телефон. Сбросив скорость на светофоре, парень достал телефон и открыл новое сообщение:

Я только что видел Крайм. Хочешь ли ты найти ее?

   Джад задумался на мгновение, прежде чем убрать телефон обратно в карман, и резко газанул. Его взбалмошная сестрица ведь как-то справлялась одна все эти годы? Наверное, она тоже думает, что он мертв, и так даже лучше. Джаду пригодились бы сильные союзники, но Крайм он мог довериться не больше, чем одному из демонов, желающих его смерти. Насколько ему было известно, Фиар так же мертв, а, значит, их осталось только двое из целой семьи.

   К огромной удаче, за несколько дней до смерти Тризон передал свою долю Джаду – следующему по старшинству, и даже со смертью Крайм у демонов будет только пять частей из семи. Носить их с собой постоянно слишком опасно, поэтому Джад решил сделать точные копии, которые и будут всегда находиться при нем, а настоящие спрятать в надежном месте. Его доля вместе с копией Тризона в одном месте, а настоящая часть Тризона с еще одной подделкой – в другом.

   Нет, на Крайм точно не стоит рассчитывать, только не после того, как она предала семью. Каждый сам по себе.

Фобии

Фобия – это повышенная иррациональная боязнь чего-то, и это может быть какой-то объект, действие или ситуация. Фобии, или навязчивые страхи, приносят большой дискомфорт, искажают личность и портят жизнь людей, порой оставляя в полном одиночестве.

Год спустя

1.1

Социальные фобии – это не простое стеснение или неловкость, а это упорная иррациональная боязнь исполнения каких-либо общественных действий (например, публичных выступлений), либо действий, сопровождаемых вниманием со стороны посторонних лиц (боязнь находиться на улице, когда на тебя смотрят, невозможность заниматься чем-либо при наблюдении со стороны и т. п.), либо даже просто встречаться и разговаривать с незнакомыми людьми. Если социофобии не начать вовремя лечить, то этот страх может привести к разрыву всех социальных контактов, отсутствие которых будет отрицательно сказываться на качестве и уровне жизни.

   Все происходило как в замедленной съемке. Вдох, удар кулака в челюсть, нырок вправо, грохот разбитой посуды и брызг воды во все стороны. Выдох – новый удар. Шаг – удар, крик за спиной – новый удар, снова и снова.

   Ярость, витающая в воздухе, была пряной и острой на вкус. Красновато-коричневые полосы отрывались от нескольких десятков голов и медленно поднимались вверх, зависая под потолком вместе с алкогольными парами. Элоди-ангел предпочла бы никогда не видеть их, в то время как Элоди-демон подпитывалась яростью, страхом, болью, гневом...Чем сильнее эмоции, тем лучше их вкус и больше энергии они дают. Негативные эмоции человек вырабатывает куда охотнее и расстается с ними куда быстрее, нежели с позитивными, именно поэтому в последнее время Элоди любила появляться в подобных местах.

   Отправив в нокаут последнего нападавшего, девушка запрыгнула на барную стойку, распихала ногами чужие стаканы и пустые бутылки из-под пива, наслаждаясь обращенным в ее сторону вниманием посетителей.

   – А теперь новый раунд, – прокричала она во всю глотку и, смеясь, спрыгнула на пол, усыпанный бутылочными осколками.

   Несколько усилив эмоциональный фон в комнате, она добавила в костер свежего хвороста, и драка вспыхнула с новой силой.

   Решив, что на сегодня с нее хватит, Элоди вышла на улицу, привычно увертываясь от пролетающих в опасной близости кулаков, локтей и ножей. Совсем свежий порез на левой ладони болезненно пульсировал, как и ожог на щеке, но это была слишком слабая боль, чтобы страдать из-за нее. Несколько глотков виски или текилы – и все будет в норме. Вытащив из кармана мобильник, девушка по памяти набрала номер, даже не потрудившись приблизить телефон к лицу. Минут через пять у бара припарковался блестящий мотоцикл, и сидящий на нем парень, так же во всем черном, медленно снял с головы защитный шлем.

   – Не знала, что ты так печешься о своей безопасности, что тебе необходим шлем, – усмехнулась она, пристраиваясь на сидении позади водителя.

   – Не знаю, как ты, но мне не нравятся, когда они наблюдают за каждым моим шагом. Всюду, куда бы я ни отправился, они находят меня.

   – Так и должно быть, когда ты принадлежишь им. Тут не поможет ни шлем, ни пластическая операция, ни смена транспортного средства.

   Он издал какой-то неразборчивый звук, рассматривая свое отражение в шлеме.

   – Готова ехать?

   – Ты что же не хочешь поговорить со мной, Дин? – удивилась Элоди.

   Парень молча надел шлем на голову и завел мотоцикл. Его голос раздался словно откуда-то издалека.

   – Иногда мне хочется, чтобы ты сорвалась с мотоцикла и разбилась на смерть, сестренка.

   Элоди рассмеялась:

   – Можешь говорить что угодно, я прекрасно вижу твою ауру. Ты скорее сиганешь за мной с моста, чем позволишь разбиться.

   – Я так разбаловал тебя...

   – Просто ты все еще любишь меня, за что и поплатишься.

   В следующую секунду мотоцикл тронулся с места, да так резко, что Элоди пришлось прижаться щекой к спине Дина. Она закрыла глаза, чувствуя, как поток воздуха бьет ее по лицу, смывая слезы, которые так никогда и не прольются, и разглаживают мелкие складки в уголках губ.

   Дин сказал, что она слишком много хмуриться в последнее время.

   Но сейчас ей было хорошо. Она чувствовала сытость и удовлетворение. Брат был рядом, и не важно, сколько времени она потратила на его поиски. К тому же она все еще считала его своим братом, даже после того, как он практически перестал быть человеком. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как они вместе с Крайм вломились в ночной клуб, заполненный демонами под завязку, и устроили там настоящую резню. Так она отвоевала Дина для себя, тем самым напомнив о своем существовании. К несчастью, даже ей не под силу освободить его от клятвы.

   С того дня, как Элоди вывела Дина из того бара, она сняла с себя всю ответственность за него.

За любовь всегда приходиться расплачиваться

,

если не слезами, то кровью.

   За прошедший год Элоди бросила школу, переехала вместе с Дином в другой город, находящийся за тысячи километров от места, где оба выросли, и где осталась тетя Элис, и стала служить одному из демонов.

   Теперь она совсем другая Элоди Блейк. И поздно жалеть о том, что случилось.

  /////

   Мышцы ног напрягались и расслаблялись, передвигая тело вверх по горе. За последние несколько месяцев утренняя и вечерняя пробежки вошли у нее в привычку. Вставив наушники и включив музыку на максимальную громкость, Фиби пускалась бегом, считая про себя вдохи и выдохи, в то время как ноги сами несли ее вперед, всегда выбирая иной маршрут. Сначала было больно и трудно. Но с каждым днем боль в боку и легких становилась все менее ощутимой, зато росло чувство свободы.

Фиби Коллинз умерла, забрав свою боль с собой.

То, что Фиби чувствует сейчас, –

не более чем воспоминание об утраченном.

С гибелью Виктора не осталось никого, кто бы помнил Фиби Коллинз. С предательством Сема и уходом Кая не осталось никого, кто помнил бы жницу с тем же именем.

   Вдох, шаг, шаг, выдох. Не существует ничего, кроме ее шагов и ее дыхания. Сокращения сердца, отпечатков ног на чуть влажной земле и темноты в ее душе. Было бы лучше, если бы те, кто решил уйти, уходили навсегда, не терзая тех, кто остался, пустыми надеждами. Было бы лучше, если бы они никогда и не возвращались, неся с собой разочарование и предательство. Иногда стоит просто уйти, оставив после себя хорошую память, а потом раствориться в мыслях, когда утихнет боль и угаснет обида. Когда забудешь, как в них нуждался.

   Фиби Коллинз мертва, вместе со своей болью, своими эмоциями, привязанностями и страхами, а жница Фиби знает, когда стоит уйти.

   Как только душа призовет в путь, а слабость прикажет тебе остаться.

  /////

   Можно притвориться, что тебе не больно и заставить поверить в это не только других, но и себя. Или приучить себе не замечать боли совсем. Можно...

Но ты же не веришь в это, правда?

   Когда показная бравада и бесстрашие уходят, внутренние страхи остаются. От них нельзя спрятаться за картонной дверью и тонкими занавесками. Правда, иногда хорошо окрашенный картон можно принять за сталь. Вот почему опасно иметь человека, которому ты не безразличен: бутафорская броня его не обманет. Он видит тебя насквозь. Особенно то, что ты сам отказываешься видеть в себе. Должно быть, это похоже на окна с одной зеркальной стороной. Но именно ты стоишь на улице и можешь любоваться исключительно своим отражением, не видя того, что скрывается внутри.

   Крайм тоже знала когда-то одного такого, и он умер у нее на руках.

   Ей всегда нравилась высота, в отличие от ее теперешнего тела. Она меняла их так часто, что нередко пугалась, ловя случайно свое новое отражение в зеркале. Как-то раз она несколько часов пыталась скрыться от девушки, которая шла за ней по пятам. Крайм боковым зрением то и дело видела отражение в разных зеркальных поверхностях, но, оборачиваясь, теряла ее в толпе. Пока не вышла на пустынную улицу и не столкнулась с незнакомкой нос к носу.

   Вот и сейчас девушка стояла на балконе, разглядывая в стекле новое, абсолютно чужое лицо. Она медленно вытянула руку, наблюдая, как девушка в зеркале повторяет ее движение.

   Крайм все время бежала, трудно сказать, от себя или к себе. Раньше, преследуемая демонами, все время пребывающая в страхе за свою жизнь, она имела цель, теперь же чувствовала внутри только пустоту. Она никому не нужна, ее существование на этой земле бессмысленно. Она даже хуже, чем приведение, пустая, бездушная. Одинокая.

   Бесполезная.

   Сейчас Крайм бы отдала все на свете, чтобы снова вернуться в прошлый год, но жить прошлым было для нее несвойственно. Впервые за три годы она вспомнила о том, для чего прошла через портал и попала в этот мир. Та Крайм была совершенно другой. Жизнерадостная, беспечная, верная делу и своей семье. Теперешняя – лишь ее тень.

   Год назад она посчитала, что ее жизнь стоит больше, чем идея, и, не задумываясь, отдала демонам то, что они хотели, предав свою семью. Теперь она знала, что предала на самом деле совсем не семью, а себя. К несчастью, только теперь, когда было уже слишком поздно, чтобы попытаться это исправить.

   И оно того не стоило.

   Раз все ее братья мертвы, демоны, наконец, получили желаемое. И это больше не касается Крайм.

   Она все время переезжала с места на место, меняя не только машины и тела, но так же привычки, чувства, фобии и желания, так же легко, как модница меняет одежду, как змея – кожу. И ее ни на миг не покидала мысль, что все это зря.

   Ударив кулаком по стеклу, она почувствовала резкую вспышку боли и безучастно разглядывала окровавленные осколки у себя под ногами, прежде чем раздавить их каблуком ботинка.

   Как же она ненавидела признавать свои ошибки.

  /////

   Природа притаилась далеко от человеческих городов, словно желая найти себе укромное место, где ее никто не найдет, и только избранным дозволено заходить в заповедный чертог. Лесная глушь – настоящая отрада для уставшей измученной души.

   Огромный горный кряж был родителем узкого, но чрезвычайно быстрого ручья, спускавшегося в низину мощной широкой рекой, испещряя огромный лесной массив множеством подтеков, образуя различные по форме и размеру острова и полуострова. Это было бы просто невероятное зрелище с высоты птичьего полета, но и здесь, на земле, оно было чрезвычайно волнующим. Как бы ни гордились люди достижением своего ума, причудливыми формами своей архитектуры, разнообразными красками картин и линиями статуй, они не создали ничего, что могло бы сравниться с красотой того, что появилось задолго до рождения человека.

   Темные полоски леса будто бы стекали вниз, на залитую солнцем огромную низину, заросшую кустарниками и цветами. Но это было далеко отсюда. В месте, где нашел свой приют Кай, всюду, куда доставал взгляд, простирался древний мешаный лес. Если три дня идти на восток, можно дойти до "края мира" – места, где обрывом кончается лес, а внизу плещутся об острые скалы, торчащие со дна, соленые воды, разбиваясь пеной; воет ветер, гуляющий среди каменных пещер, невидимых глазу. До ближайшего города больше дня езды на автомобиле, на то же, чтобы преодолеть такое расстояние пешком, может уйти почти неделя при плохой погоде.

   Казалось, крошечное поселение, где живут всего лишь девять семей, притаилось в самом центре леса, подальше от прогресса, мегаполисов, притворства и обмана...На краю мира.

   Кай выбрал это место именно из-за его расположения, но даже он не думал, что задержится здесь больше чем на месяц.

   С того времени прошел год.

   Он избрал для себя скромную полуразвалившуюся лачугу, с годами покосившуюся на бок и вросшую левой своей частью в землю. Деревянные доски прогнили или заросли мхом и плющом, крыша давным-давно обвалилась, а посреди большой комнаты росло дерево, которому, по меньшей мере, было лет сто. На то, чтобы хоть немного отремонтировать лачугу, у Кая ушло несколько месяцев. Все это время он трудился один, выполняя всю работу и отказываясь от помощи своих новых соседей, которые каждый день заходили проведать его, из любопытства или из добрых побуждений. Трудно было сказать, какое из этих чувств было сильнее. Люди здесь были приветливы. Они не спрашивали, почему Кай выбрал для себя столь безлюдное место для жизни, зачем приехал сюда и с какими намерениями. Они спросили только, не голоден ли он, и хватает ли у него теплой одежды.

   Когда его лачугу проведал староста – высокий старик с длинной, до пояса, белоснежной бородой, но все еще с гордо расправленными плечами, он лишь сказал, вертя в руках резную деревянную трубку:

   – У каждого из нас были свои причины, чтобы переехать сюда. Человеку с добрым сердцем здесь всегда рады, иных природа тут просто не потерпит. Так было раньше, задолго до твоего рождения, и будет всегда.

   После его визита, местные, очевидно, успокоились, и перестали сюда ходить, подарив Каю долгожданный покой. Но ненадолго.

   Подходя к своему жилищу, Кай испытывал сильную гордость. Его домик так и не встал прямо, как в молодости, но теперь можно было не опасаться, что однажды ночью он просто развалиться на части, когда левая стена обрушится. Крыша больше не протекала, с какой бы силой ни шел дождь. Старинная каменная печь была восстановлена, и давала тепло и свет. Здесь не было электроэнергии, газа, водопровода или отопления. Все это заменяла печь и старый колодец, стоявший примерно в пятистах метрах от домика. Внутри дома была крошечная кухонька, шагов пять в длину и где-то три в ширину, одной из стен которой служила стенка печи. В углу помещался грубо сколоченный деревянный стол, который Кай так же сделал своими руками, и два стула. В другой комнате стояла кровать, шкаф, стол и книжная полка.

   Каждое утро Кай ходил к реке, чтобы умыться. Там же он стирал свои вещи и мылся несколько раз в неделю. С приходом холодов он приносил несколько ведер воды, грел их и мылся прямо во дворе, обливаясь чуть теплой разбавленной водой.

   Ему нравилась жизнь добровольного затворника. Не пользуясь своими демоническими силами, он мог прибывать в относительной безопасности. По крайней мере, прошло уже больше года с тех пор, как Отец отпустил беглянку, а Кай все еще жив, и демонам так и не удалось обнаружить его. Но чтобы выжить здесь, ему пришлось полностью отказаться от всего. Он не смел тронуть никого из местных жителей, поэтому по неволе перешел на человеческое питание для получения энергии и сон для восстановления сил. Он больше не мог делать того, что умел еще в прошлом году, зато стал намного сильнее физически, научился обращаться с различными инструментами, стрелять из лука, чинить многие вещи и даже одежду, готовить. Привык к простоте. Еще год назад ему бы и в голову не пришло, что он способен прожить без силы, практически человеком, а теперь он страшился того, что случится, если исчезнут обстоятельства, заперевшие его в этой глуши, потому что не доверял даже самому себе.

   Вернувшись с охоты с сумкой, полной дичи, грибов и орехов, он повесил лук на огромный гвоздь у входа, снял с себя мокрую от пота рубашку, оставил сумку на стуле и снова вышел на воздух, душа полной грудью. Наклонившись, Кай облил себя водой из бочки и набросил на плечи полотенце. У него не было даже часов, поэтому приходилось определять время по солнцу. Сейчас было около трех часов дня. Погода была прохладная и облачная. Может статься, что уже к концу этой-началу следующей недели начнутся первые заморозки.