Текст книги "По разные стороны (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– А Вы? – смотря на уставшего мужчину, спрашивает он.

Тот приоткрывает один глаз, немного лениво посматривая на него, и Изуку уже даже не ждёт ответа, как вдруг он произносит:

– Аизава Шота, – голос у него хриплый, наверное оттого, что много курит.

– Рад с Вами познакомиться.

Потом омега принимается мыть посуду, предварительно налив всем чай.

На самом деле, парень не знает, зачем Кацуки позвал его. Он просто любовался цветами, а альфа вдруг пришёл, поцеловал его и потянул за собой, сюда.

Сейчас в комнате пахло различными запахами, но один выделялся ярче всех – Бакугоу, кто же ещё. Даже неясно почему, но это как-то умиротворяло, будто вот так и должно быть. Изуку качает головой и уже снова собирается уйти в спальню, к цветам, но альфа не даёт. Хватает за руку, притягивая к себе, отчего Мидория заваливается к нему на колени. Парню стыдно за это, он сразу порывается встать, только понимает, что его оплели руками как верёвками. Немного странное сравнение, но это не отменяет факта, что он не может пошевелиться.

Аизава покашливает, привлекая к себе внимание. Все сразу становятся какими-то сконфуженными.

– Что ж, нам всем уже пора по домам, – произносит он, и все тут же поднимаются со своих мест и уходят следом за ним, тихо прощаясь по пути.

Но омега не в силах им ничего ответить: Кацуки уже вовсю целует его, наплевав на посторонних, хотя тех уже и след простыл.

Стоит послышаться хлопку входной двери, как альфа тут же отстраняется, отпуская омегу. Изуку сразу же подскакивает, ощущая, как сильно пылают его щёки. Теперь, когда они остались с ним наедине, всё кажется каким-то не таким. Он даже не может точно сказать, что именно, но что-то.

Бакугоу встаёт и куда-то идёт, а возвращается со своей сумкой. Мидория уже тянет к ней руки, чтобы разобрать вещи и постирать их, но парень как-то резко поворачивается к нему спиной, не позволяя забрать.

Изуку немного удивлён, но ничего не говорит, терпеливо ожидая. Кацуки копается в её содержимом не так уж и долго, а потом в его руках появляется какая-то упаковка. Он протягивает её омеге, тот принимает, помедлив. Ему хочется спросить, что это. Однако парень даже рта не успевает открыть.

– Это тоже тебе, – как на это реагировать, омега не знает, он нерешительно берёт в руки шуршащую обёртку, что там внутри – не видно.

Немного любопытно, хочется вскрыть поскорее, но его вдруг подхватывают на руки и уносят в спальню.

Давно он этого не чувствовал. Губы у Бакугоу горячие, поцелуи обжигающие. Кожа от его прикосновений плавится. Тело уже само собой отзывается на ласки, как бы Изуку ни старался держать себя в руках.

Ему немного больно от проникновения двух пальцев, но всё становится неважным, стоит только ощутить чужие губы.

Кацуки нетерпелив, ему хочется быстрее, больше, сильнее. Поэтому уже через пару движений пальцы заменяются пульсирующим членом. Альфа не может сдержать стона. Мидория прикрывает глаза, сжимая пальцами шуршащую обёртку. Эти рычащие звуки срывают крышу окончательно. Приходится закусывать губы, чтобы не стонать во весь голос. Ритм совершенно безумный: то медленный, то быстрый. Он даже не успевает привыкнуть к одному, как его уже вжимают всем телом в матрас, покусывая шею.

В один момент Изуку ощущает, как Бакугоу перехватывает его за талию, а уже через секунду он оказывается сидящим на нём сверху.

– Давай-ка сам, – шепчет он хриплым, возбуждённым голосом, стараясь перевести дыхание.

Всё лицо омеги в одно мгновение вспыхивает, кровь внутри просто бурлит, словно раскалённая лава. Парень обескураженно хлопает глазами, пока Кацуки не шлёпает его по ягодице, одновременно подаваясь бёдрами вперёд, выбивая очередной вскрик.

– Ну же, – торопит его альфа. – Я помогу. Давай же…

Разве у Изуку есть выбор? Нет, он, конечно, может рискнуть – отказаться. Но что-то подсказывает ему, что не стоит этого делать. Поэтому омега неуверенно кладёт руки Бакугоу на плечи, опираясь, и медленно-медленно опускается.

Темп совсем «неспешный», если можно так сказать. Кацуки прекрасно знает – нет у Мидории такого рода опыта, вот и получается… что есть. Альфа молчит, только губы поджимает и мычит что-то неразборчивое. Но в конце концов не выдерживает и одним резким движением опрокидывает парня на спину, тут же начиная остервенело вколачиваться в него.

Изуку чувствует всепоглощающее удовольствие, что волнами распространяется по телу. Он даже не успевает закусить губу, чтобы сдержать стоны. Только его руки сильнее сжимают плечи партнёра, немного царапая. Перед глазами пляшут разноцветные круги, которые постепенно становятся чёрными. До одури жарко… и хорошо. Настолько, что он вот-вот потеряет сознание. Но парень никак не решается сказать об этом. Просто продолжает хвататься за альфу как за спасательный круг. Если его накроет, может быть, это спасёт.

Ладони соскальзывают по влажной от пота коже вниз. Кажется, Бакугоу смотрит на него и что-то говорит, но удовольствие окончательно накрывает его, импульсом пробегаясь по всем нервным окончаниям. Он только и может, что приглушённо заскулить, зажмурившись.

Кацуки этого явно мало, потому что в следующую секунду его снова переворачивают, ставя в коленно-локтевую, но руки совершенно не в силах выдержать собственного веса – он падает на грудь. Ноги разъезжаются в разные стороны. За спиной слышится рык. Изуку страшно, но тело отказывается слушаться. Парень лишь чувствует, как к нему резко наклоняются, он зажмуривается. Однако спину покрывают поцелуями, теперь губы альфы кажутся прохладными по сравнению с его раскалённым телом. Хотя ему это всё просто кажется.

Шершавые ладони скользят вдоль позвоночника, кончик языка обводит очертания каждого немного выпирающего позвонка. Всё ниже и ниже, к крестцу.

Крестец… крестец… крестец…

Как тогда, в первый раз.

Мидория распахивает глаза, по телу пробегает леденящая волна ужаса. Его руки начинают дрожать. Он приходит в себя. Пытается встать в позу, чтобы не разозлить Бакугоу, но ему не дают, рукой сильно надавливая, принуждая снова лечь. Омега опускается, сжимая простыни. Ему так страшно. Как он мог настолько потерять контроль? Нельзя… нельзя забывать. Любая оплошность может стоить ему всего. Всё это – мнимая иллюзия. Как только альфа наиграется, всё начнётся по новой. Изуку не хочет возвращаться в тот плен, ту тюрьму, тот Ад. Нужно быть послушным, подчиняться, и тогда, быть может, этот Сон продлится ещё какое-то время.

В анус упирается горячая головка, омега сглатывает, лицом вжимаясь в постельное бельё. Но его вдруг хватают за горло, а руки скручивают и тянут к изголовью. Глаза наполняются слезами ужаса, когда запястья оплетают какой-то разорванной тряпкой, – он узнаёт в ней свою футболку, немного обидно, она была его любимой – некрепко, но ощутимо, с его-то силой вырваться не получится. Рука плавно перемещается с горла на грудь, поддерживая. Изуку хрипит от безвыходности и страха. Неужели снова? Неужели всё начнётся снова? Получается, он сам всё разрушил. От этого становится совсем паршиво. Ему хочется удавиться, но поблизости нет удавки, разве что…

…Он проводит языком по зубам…

– Успокойся. Я не сделаю больно. Всё хорошо, просто доверься, – шепчет ему на ухо Кацуки.

Омега вздрагивает. Успокоиться? Как ему успокоиться?! Не сделает больно? Сделает! Всё хорошо? Ничего хорошего! Довериться? Кому он должен довериться?!

– Дыши глубже, – он проводит кончиком носа по шее и целует в затылок, одновременно проникая внутрь.

Привязь натягивается, но Бакугоу тут же перехватывает её рукой, не позволяя омеге навредить самому себе.

Движения плавные и глубокие. Всю спину покрывают поцелуями, а крестец поглаживают пальцами. Мидория в панике, он начинает возбуждаться.

«Быть такого не может. Нет! Я не такой! Мне не нравится! Я не хочу так!» – кричит он в мыслях.

Его берут за подбородок, принуждая посмотреть в глаза. Почему-то именно это успокаивает его. В этих глазах всегда горела неистовая злоба. Сейчас там нет ничего, только расширенный зрачок на фоне красной радужки. Кацуки смотрит на него, смотрит в него, прямо в душу.

Удовольствие всё нарастает, руки немеют, а его голову всё не отпускают, не давая отвести взгляда. Изуку снова распаляется от ощущений двигающегося внутри члена, что каждый раз плотно проходится по простате. Но застонать себе не позволяет. Нельзя.

Бакугоу беззлобно усмехается и вдруг резко подаётся вперёд, выбивая громкий пошлый стон, заставляя задохнуться от смущения и ужаса.

Дальше контролировать себя Мидория уже не может.

Изуку прислушивается к размеренному дыханию за спиной. Кацуки впервые заснул первее него. Наверное, из-за долгой дороги… У парня немного подрагивают руки, но даже не болят. Ему стыдно за то, как развратно он себя вёл. Несмотря на то, что было до чёртиков страшно, он получил удовольствие.

«Я извращенец…» – думал омега, пока Бакугоу отвязывал его и осматривал запястья, целуя красные отметины на них.

Подняться с кровати не получится: его крепко прижали к себе. Но на самом деле он и не пытается, прямо сейчас так спокойно на душе, хотя Мидория и сам не понимает отчего. Парень старается не шуметь, открывая шуршащую обёртку. Ему очень интересно, что же там. На периферии бьётся мысль, что это плохая идея – открывать её, пока альфа спит, но впервые он не в силах остановить себя.

Внутри оказывается футболка: белая с ярким рисунком – каким, точно сказать сложно, она аккуратно сложена – очень мягкая.

Глаза блестят от радости, он проводит рукой по ткани и чуть ли не мурчит. Как же ему приятно. Изуку осторожно кладёт её на свою подушку, отодвигаясь подальше, чтобы ненароком не испачкать её (мало ли, может, он ночью слюни пускает), и сжимает краешек пальцами.

Те цветы и эта футболка… Он счастливо выдыхает и прикрывает глаза.

Проснувшись на следующий день, омега с удивлением и радостью осознаёт, что это не было сном. Это реальность, и подтверждение тому мягкая ткань, которую он всю ночь сжимал рукой. Мидория трёт глаза и снова проводит ладонью по футболке, совсем невесомо. На тумбочке, в вазе, стоят подсолнухи, лучики света играют на их жёлтых лепестках. Изуку счастлив.

Счастлив настолько, что даже не сразу замечает внимательный взгляд красных глаз. Он сразу подрывается на кровати, стыдливо пряча подарок за спиной. Как он мог не сдержаться и открыть без спросу? Но ему так сильно захотелось узнать, что же там внутри.

– С д-добрым утром, – смотря на складки одеяла, сбивчиво лепечет он.

– С добрым.

– А. Я сейчас приготовлю завтрак, – и тут же вскакивает, напрочь забыв обо всём. В этом доме у него есть свои обязанности, которые он должен выполнять.

Изуку как можно быстрее готовит завтрак, а когда Бакугоу появляется на кухне, ставит перед ним тарелку и убегает в ванную, чтобы побыстрее помыться. Но, вернувшись из душа, с удивлением замечает – альфа не притронулся к еде. Просто сидит и смотрит на неё.

Изуку взволнованно сглатывает.

– Что-то н-не так?

Кацуки сразу переводит взгляд на него и совершенно спокойно отвечает:

– Тебя жду.

Что на это нужно ответить, он не знал, поэтому решил промолчать. Парень налил им чая и присел напротив, отпивая из чашки.

– Я не голоден, так что…

Но Бакугоу сделал вид, будто ничего не услышал. Кто бы знал, как сильно хотелось Мидории встать и убежать куда-нибудь подальше, лишь бы не запихивать в себя еду.

– Я не голоден… – совсем тихо повторил он, уставившись в чашку.

На это альфа только хмыкнул и целенаправленно отодвинул от себя тарелку. Омега старался не показывать, насколько он удивлён, но, видимо, у него это получалось плохо.

В тишине они допили чай, и, пока Изуку накрывал плёнкой несъеденный завтрак, Кацуки что-то делал в спальне.

Задумавшись, омега даже не сразу понимает, что уже с минуту просто смотрит на футболку, протянутую ему. Встряхивает головой и нерешительно смотрит на Бакугоу.

– Примерь, – коротко говорит и отходит немного в сторону.

Он оглядывается по сторонам в поисках и сам не знает чего. И только потом собирается пойти переодеться в спальню, но путь уже перегородили, явно ожидая от него именно таких действий. Парень сглатывает и нерешительно тянет за край очередной чёрной замызганной «тряпочки» на себе, снимая. Конечно, он старается сделать это как можно скорее, но его понимание «скорости» немного странное, как позже сам думает Мидория. Руками ощупывает мягкую ткань, всё никак не решаясь надеть на себя. Кацуки нетерпеливо цыкает, и он, вздрагивая, поторапливается, хотя все его движения слегка сконфужены, если их можно описать этим словом.

– Немного велика, – выдыхает альфа, подходя ближе и проводя ладонями по бокам парня.

Бакугоу несколько раз обходит его по кругу, пристально осматривая. Изуку неловко от этого. В его волосы вплетают пальцы, поглаживая голову. Немного грубо, но и одновременно ласково. Какое странное сочетание.

– Собирайся, – неожиданно выдыхает он ему на ухо, при этом поглаживая по спине.

– К-куда?

– Мы едем в магазин.

Огромный мебельный центр – вот куда они приехали. Изуку удивлённо озирается по сторонам большого помещения, даже не замечая, что его держат за руку, переплетя пальцы. Кацуки уверенно идёт куда-то, утаскивая парня за собой почти что волоком.

Мидория приходит в себя, только когда они останавливаются перед диванами разных форм и размеров.

К ним сразу подскочил молодой консультант – альфа, услужливо улыбаясь, но его проигнорировали, проходя дальше. Омега только и успел, что тихо извиниться. Бакугоу подтащил его к модели светло-зелёного цвета (одного из любимых цветов Изуку) и остановился.

– Как тебе?

Омега непонимающе переводил взгляд от одного к другому, не понимая даже, о чём речь.

– Каччан, а зачем мы здесь?.. – странно, но Кацуки даже не разозлился, просто нахмурился, спокойно отвечая:

– Диван выбираем.

– Зачем? – он всё никак не мог понять смысла всего этого.

– Деку, не тупи! Тебе что, нравится биться башкой о подлокотник?

Сначала Мидория не сообразил, но, когда до него дошло, о чём говорил альфа, всё его лицо запылало от стыда.

Кацуки усмехнулся и прошёл вперёд, присаживаясь на диван. Изуку неловко встал рядом, не в силах решить, что же ему следует сделать. Парень нахмурился, откинулся на спинку, попружинил и встал.

– Слишком жёсткий.

Они ходили так уже больше часа, и ни один вариант не нравился альфе. Мидория, откровенно говоря, устал, да и есть хотелось. И с чего вообще парню приспичило покупать диван? Но, как только он вспоминает слова Бакугоу, всё лицо заливает краска. За ними неотрывно следует консультант, уже порядком уставший, но упёртый. Кацуки разлёгся на очередном диване, как всегда хмурый, ворочался с одного бока на другой.

– Узкий… – сдерживая ярость, прошипел он сквозь зубы.

Изуку удручённо вздохнул. Когда же это закончится…

Его взгляд заскользил по помещению, между рядов самой различной мебели, и остановился на светло-бежевом, довольно большом диване. Кацуки уже поравнялся с ним, сразу же хватая за запястье. Мидория уже осязал его гнев, словно руками.

– Каччан, – тихо позвал он его, – вон там, – указал пальцем в сторону.

– Чего там? – сквозь зубы, немного со свистом выдохнул он.

– Диван ещё один. Может, его посмотришь?..

Повертев головой, но так ничего и не увидев, Бакугоу только сильнее насупился. Изуку смущённо потянул его за рукав в нужную сторону, странно, но альфа даже не сопротивлялся.

Вблизи диван оказался ещё больше, чем издалека. Даже в сложенном виде на нём лёжа могли поместиться двое человек точно. Парень сразу же начал тестировать. Омега так и не понял, по каким параметрам идёт выбор, ну да ладно.

– Для себя выбираете? – осторожно поинтересовался консультант у Изуку.

Тот вздрогнул от обращения к себе, но ответил слегка неуверенно:

– Д-да…

Молодой человек сразу оживился и начал что-то рассказывать, сначала Мидория даже не вдавался в смысл слов, но потом стало немного интересно, так что он несколько раз прерывал его, чтобы задать тот или иной вопрос.

Но вдруг его неожиданно хватают за пояс, притягивая к себе, а потом и вовсе укладывают на диван. Изуку даже вздохнуть не успевает.

– Каччан? – неуверенно зовёт он, но альфа стоит рядом, придирчиво осматривая его распластавшуюся тушку.

– Здесь ещё двое таких, как ты, поместятся. Двигайся! – и прежде чем парень успевает хоть что-то сообразить, его уже вжимают в спинку из мягких квадратных подушек.

– Ты там жив? – интересуется Бакугоу, ёрзая, стараясь устроиться поудобнее.

Мидория утопает в мягкости, а альфа такой горячий, что можно сразу заснуть от уюта и тепла.

– Удобно… – совсем тихо говорит он, но Кацуки слышит.

– Руками хотя бы пошевелить можешь?

Изуку вытягивает руки вперёд, ладонями упираясь во что-то. Альфа вздрагивает.

– Деку, ты где там трогаешь…

– Не знаю, – признаётся он и опускает голову, чтобы посмотреть, но тут же скукоживается и как можно скорее убирает руки. – Прости, я не видел.

Ему ничего не отвечают.

– Тут мягкие подлокотники – сотрясения не заработаешь.

Они поднимаются. Похоже, эта модель прошла первый этап, потому что Кацуки теперь раскладывает её, смотря, что внутри.

Силы у него хоть отбавляй, так что он способен сделать это одной рукой, даже не напрягаясь толком.

– Эй, – снова зовёт он омегу. – Попробуй сам.

Он неуверенно подходит ближе и тоже пытается разобрать диван. Двумя руками, поднапрягшись, у него это получается. Всё это время рядом стоит Бакугоу, страхуя на тот случай, если парень не сможет удержать и конструкция зарядит ему по голове.

– Ну и?

– Тяжеловато… но нормально…

– Так нормально или нет?

– Нормально…

Кацуки не верит ему, но молчит на этот счёт.

– Мы берём этот, – жестом руки показывает консультанту, что стоит в сторонке, стараясь стать незаметным тяжёлому взгляду Бакугоу. Несмотря на то, что он и сам принадлежит к альфам, таких представителей своего типа он не встречал ещё никогда – одним взглядом ментально впечатывает в пол так, что и шага не ступить.

Пока оформляется доставка, Изуку смотрит в большое круглое окно напротив него, оно такое огромное, что свет заливает всё пространство вокруг, немного слепя глаза. Но отвернуться нет сил, слишком красиво играют солнечные зайчики.

Он даже не замечает, что уже не один, Кацуки пристроился за его спиной, обнимая, устроив голову на хрупком плече.

– Уже всё?..

В ответ ему что-то мычат, но что, понять трудно. Парень наотрез отказывается отпускать его, всё сильнее сжимая объятия, отчего становится немного больно.

– Красиво… – восхищённо выдыхает омега.

– Красиво… – подтверждает Бакугоу.

И пускай говорят они совершенно о разном.

Вопреки всем уговорам, Кацуки напрочь отказывается возвращаться домой и тащит его гулять в парк недалеко от их дома. Народу много – воскресенье же, ничего удивительного. Они медленно прохаживаются по тропинкам, держась за руки. Мидории отчего-то кажется, что все вокруг пялятся на них, это неуютное чувство заставляет постоянно одёргивать край футболки, теребить широкий ворот. Все его движения нервные и дёрганые.

Конечно же, все эти действия не остаются незамеченными.

На улице довольно жарко, многие взяли с собой пледы и расположились под деревьями, стараясь спрятаться от солнца. Изуку сразу вспомнил о своём «тайном» месте.

– Жарко сегодня.

– Да.

Кацуки осмотрелся вокруг, но, как назло, ни одной свободной скамейки, а жарило уже хорошо. Он посмотрел на омегу, взглядом проследив за капелькой пота, скользнувшей по открытой шее. А ведь Мидория даже не заметил, что его уже давно пожирают взглядом.

– Д-давай пойдём в тенёк?

Изуку неуверенно потянул его в сторону, хватка была еле ощутима, так что в любой момент альфа мог не утруждаясь вырвать руку. Только Кацуки этого не сделает.

Он уверенно уводит их всё дальше, пока перед ними не возникает большой одинокий дуб. Под ним стоит немного покоцанная лавочка, а вокруг ни души. Это идеальное место.

Они одновременно опускаются на скамейку. Солнце всё выше и выше.

Бакугоу прижимает его к себе, целуя, удерживает за затылок, позволяя отстраниться лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание, и всё начинается по новой. Омега отвечает совсем неуверенно, но хотя бы пытается, аккуратно положив ладонь на плечо парня. Не отталкивая, но и не притягивая ближе, он всё ещё старается сохранить эту мнимую дистанцию. Без неё нельзя. Ему так спокойнее.

Мидория не отрицает, что вот так сидеть в объятиях очень приятно. Но также он не может отрицать, что эти руки могут дарить не только нежность и заботу, поэтому полностью расслабиться не получится никогда. Всегда где-то да кроется подвох. Он закрывает глаза, прислушиваясь к шуму ветра.

Через несколько дней привозят их покупку. Кацуки по приходу с работы с довольно странным энтузиазмом, сразу, даже не раздевшись, принимается собирать диван (как всегда отказался от помощи сборщиков). На самом деле, Изуку давно заметил, что альфе всегда нравилось что-то ремонтировать или собирать, в такие моменты он казался сосредоточенным и спокойным, для него это что-то вроде головоломки или же конструктора.

– Тебе чем-н-нибудь помочь? – осторожно спрашивает парень, робко сжимая в руках край фартука.

Бакугоу сделал вид, что задумался, а потом встал и подошёл к нему впритык, прижимая к стенке. Он оглаживает его худые бока, страстно целуя, при этом подхватывая под одно колено, вжимаясь ширинкой ему точно под член, как бы имитируя секс. Мидория уже едва не подмахивает тазом навстречу, как вдруг альфа отстраняется и совершенно спокойно возвращается к сборке, разве что бросает напоследок:

– Готовься.

А к чему не поясняет, хотя Изуку сейчас не до этого, ему слишком стыдно за своё тело, которое так предательски реагирует на абсолютно все прикосновения и ласки, даже такие фиктивные.

А уже спустя час его сгребают в охапку и тащат по направлению к дивану, по пути дёргая за завязки фартука, который тут же летит на пол. Хорошо, что он уже выключил плиту…

Кацуки, проходя мимо, бьёт рукой по выключателям, и в комнате тут же становится темно. Глаза, ещё не привыкшие к темноте, совершенно бесполезны, поэтому он вцепляется рукой в рукав рубашки, чтобы не упасть ненароком. Но его уверенно подталкивают прямо к краю уже разложенного дивана, тут же опрокидывая на него, не переставая срывать одежду.

Как же сильно колотится его сердце сейчас, кто бы слышал. Омега неуверенно тянется к пуговицам, дрожащими пальцами помогая расстегнуть, иначе Бакугоу просто вырвет их, вон как дёргает и порыкивает от нетерпения.

Странно, но в этот раз всё так неспешно, несмотря на крышесносное начало, сейчас его просто зацеловывают, вынуждая сильнее выгибать шею, открываясь ещё больше. Они абсолютно голые, в темноте, едва не на ощупь находят чужие губы, чтобы поцеловаться. Однако вся невинность этих действий вмиг разбивается, Изуку резко переворачивают на живот, слегка прикусывая загривок, отчего по всему телу пробегает толпа мурашек. Шершавые ладони поглаживают бёдра, а губы покрывают выпирающие лопатки поцелуями, ведя дорожку вдоль позвоночника.

Мидория застывает на месте, чувствуя обжигающее, горячее дыхание на бёдрах. Он пытается свести ноги и немного отстраниться, но Кацуки вжимает его голову в мягкие подушки, которые притащил из спальни, несильно сдавливая ноги, чтобы удержать его в нужной позе. Всё лицо просто пылает, он же стоит на коленях, оттопырив зад. Снова попытка пошевелиться, но держат неболезненно, однако крепко.

Его тело прошибает дрожь, когда влажный язык оставляет мокрый след на ягодице, а потом и вовсе обводит сжавшееся колечко мышц. Изуку от стыда хочет провалиться под землю. И зачем только парень всё это делает?

Он не может сдержать свистящего вздоха, стоит только кончику языка скользнуть внутрь. Приходится закусить губу, чтобы не застонать в голос. Ему приятно и очень стыдно.

– Н-не надо.. – мычит он в подушку, полностью скрывающую его пылающее лицо.

– Надо.

Уже через пару минут он стонет в голос, совсем не сдерживаясь и не стесняясь. По ногам стекает смазка, хотя альфа тут же слизывает её, порыкивая. Мидория вцепляется пальцами в обивку, стараясь удержать себя, чтобы не подаваться навстречу, он надеется, что его вот-вот отпустят. Только язык внутри него, не переставая извиваться, проникает ещё глубже, вырывая из горла позорный вскрик.

Прерывистые глотки воздуха, сбившееся дыхание, что эхом отдаётся в голове. Это всё смущающе великолепно. Изуку зажмуривается и содрогается всем телом, облегчённо выдыхая. Внутри всё пульсирует, он чувствует, как сокращаются мышцы, а ещё чувствует, что его гладят по голове. Омега ждёт продолжения, но Кацуки неожиданно заваливается рядом, притягивая его к себе так, что он утыкается ему в плечо.

В голове пусто, хотя… одна единственная мысль не даёт ему покоя…

Его руки дрожат, когда он сам обнимает альфу, ладонями дотрагиваясь до лопаток. Бакугоу замирает, но тут же уверенно прижимает Мидорию к себе ещё ближе. Изуку прикрывает влажные глаза, позволяя свободно выдохнуть.

Громкий хлопок двери. Топот ног. Изуку режет овощи на салат, тихо мурлыкая себе под нос какой-то незамысловатый мотивчик. Шаги всё ближе и ближе. Уже за спиной. Он разворачивается, чтобы уже привычно сказать: «С возвращением». Но стоит обернуться, как фраза застревает в горле. Эти два алых глаза, что сейчас горят…

Звонкая пощёчина такой силы, что удержать равновесия не получается. Мидория падает на пол, больно ударяясь коленками. Щека пульсирует от боли. Его грубо хватают за волосы, приподнимая голову, и снова бьют по лицу, теперь с другой стороны. На глазах выступают слёзы от боли… обиды…

Ему хочется спросить: «За что?» Только не успевает. Пальцы в волосах резко впечатывают лицом в паркет, вырывая болезненный крик. И он не выдерживает – ревёт, глотая слёзы, что смешиваются с кровью из разбитого носа.

Только и этого, кажется, мало. Пинок под рёбра ногой. Ещё один. Такой сильный, что ему кажется, будто органы внутри рвутся на части. Изуку скулит в голос, болезненно умоляя, прикрывая живот руками. Но тут же слышится хруст костей, а головой снова прикладывают о пол.

Он хватает воздух ртом, чувствуя, как внутри него разливается обжигающее, совсем ненормальное тепло. Его сердце глухо бьётся из последних сил, а удары ни на миг не прекращаются. Рёбра хрустят под чужими руками. Сознание медленно застилает пелена.

Изуку просыпается весь в слезах, со сбитым дыханием, в холодном поту, руками зажимая рот, хотя скулёж всё равно вырывается наружу. Всё его тело бьёт дрожь, а в голове всё ещё прокручиваются кадры из его кошмара. Он пытается выпутаться из одеяла и выйти из комнаты, чтобы не разбудить альфу. Но стоит сесть на кровати, как чужие руки крепко обнимают его за талию, утягивая назад. Мидория утыкается в чёрную майку альфы. Его пальцы дрожат, пытаясь оттолкнуть. Нужно просто выйти. Нужно уйти! Ему плохо, это неизлечимо. Да, сейчас всё хорошо. Но как долго протянет этот карточный домик? И где гарантия, что всё это реальность, а не сон, что снится ему, пока он лежит в коме после очередных побоев?

Омега плачет в голос, вырываясь из хватки, но держат очень крепко, не позволяя отстраниться и на миллиметр.

Он не произносит ни слова, просто плачет и скулит.

К горлу подкатывает комок, и Изуку резко замолкает, прижимая руку ко рту. Приходится извиваться всем телом, стараясь вырваться из кольца рук, только Кацуки не отпускает. Он мычит из последних сил, ещё немного, и его стошнит прямо здесь. Но объятия разжимаются, и он пулей летит в ванную, даже не закрывая дверь, а сразу припадая к унитазу. Его полоскает несколько минут. Кажется, всё, что он съел за последние несколько дней, ушло в «никуда».

Мидория обессиленно падает на пол, прерывисто дыша. Он не слышит, как рядом присаживается Бакугоу, не чувствует, как его бережно обнимают, успокаивающе поглаживая по голове. Не чувствует ничего, кроме звенящей пустоты, что образовалась внутри всего лишь за мгновение.

После этого всё словно снова вернулось к старту. Изуку почти не говорил. Нет, он и раньше не особо стремился к разговору с парнем, но теперь даже короткой фразы добиться от него было очень сложно. Омега по-прежнему готовил, убирал, стирал. Всё это было на автомате. Он не клал ладонь поверх руки Кацуки, когда тот обнимал его. Он не прижимался во сне к его боку, укладываясь на самом краю. Его запах стал какой-то какофонией, а в один день Бакугоу заметил, что знакомый аромат стал слабее. Альфа подлетел к нему, сжимая в объятиях, покрывая поцелуями его лицо, шею, руки. И Мидорию прорвало, он разревелся, глухо, еле слышно, уткнувшись лицом в белую рубашку, что медленно намокала от слёз.

Теперь по вечерам они всегда сидели на диване, боками вжимаясь друг в друга. Иногда лежали в кровати, прислушиваясь к стуку капель по стеклу (в городе начались нескончаемые ливни). Или сидели на кухне, переплетя пальцы, сжимая в руках кружки с чаем, но не делая ни глотка.

Изуку было плохо с самого утра. Беспрерывно болела голова. Время от времени тошнило, а перед глазами стояла туманная пелена. Сил хватило отработать только до обеда, после чего его в срочном порядке отправили домой.

Еле переставляя ноги, омега ввалился в их квартиру, кое-как заперев дверь. Он сразу же поплёлся в спальню, где безвольной куклой упал на кровать, мгновенно отключаясь. Разбудило его копошение рядом. Он разлепил глаза, но изображение было мутное, так что лица перед собой он и не видел. Хотя прекрасно знал, кто это.

Лба коснулась холодная ладонь. Было так приятно, что Мидория не удержался и потянулся за ней следом. Только она уже пропала, а его резко подняли на руки и куда-то понесли.

Кацуки что-то говорил. Быстро и немного прерывисто, то ли переводя дыхание, то ли сбиваясь с мысли. Изуку проваливался в темноту и тут же выныривал, чувствуя, как руку крепко сжимают, большим пальцем поглаживая изнутри.

Белый потолок. Первое, что он увидел, открыв глаза. В горле пересохло, отчего оно болело. Изуку попробовал сесть, но даже повернуть голову было сравнимо с пыткой. Перед глазами вдруг возникло знакомое лицо со светлыми иглами волос и красными глазами. Кацуки приподнял его, удобно усаживая, но не отпуская на тот случай, если омега решит упасть или снова заснуть. К губам поднесли стакан и помогли напиться, заботливо стирая влагу с потрескавшихся губ.

– Каччан… – хрипло позвал он.

– Да?

– А… Где…

Но договорить ему не дали, кто-то позвал Бакугоу, и тот поспешил отойти чуть в сторону, слегка настороженно поглядывая в сторону Мидории.

– Кто это? – снова задал он вопрос.

– Врач, – альфа взял его за руку, поглаживая бледную кожу.

– Это больница…

– Больница, – он подтвердил просто так, скорее сам для себя, нежели для парня.