Текст книги "По разные стороны (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Он почти прошёл мимо Бакугоу, но тот гортанно рычит и резко разворачивается к Мидории лицом.

– Откуда, блять?!

– Подарили… – в глаза ему смотреть нельзя, иначе «конец».

– Кто подарил?! – парень подходит к нему, Изуку старается вжать голову в плечи, хотя прекрасно знает, что это не поможет.

– Покупатель. Я много раз помогал ему с выбором цветов…

– Не ври мне!

Его резко хватают за ворот растянутой футболки, впечатывая в стену. Омега больно ударяется затылком, перед глазами на миг темнеет, но он успевает заметить занесённую для удара руку.

И так всегда. Кажется, повода, чтобы его избить, уже не нужно. По шее стекает что-то тёплое, похоже, его хорошо приложили. Боль немного отрезвляет, но от этого только хуже. Синяки только начали заживать, а теперь к ним добавятся новые. Вроде сегодня он злее обычного, но по лицу не бьёт.

«Конечно, если кто-то увидит, сразу на него подумают…»

Изуку закрывает глаза, мечтая, что всё это просто страшный сон. А сейчас он проснётся, и всё будет хорошо. Не будет ни Кацуки, ни его бесплодия, ни побоев, ни этой тюрьмы. Не будет ничего…

Голова раскалывалась, рана на затылке пульсировала, тошнило. Мидория глотал обезболивающее, таблетку за таблеткой, продолжая улыбаться каждому из покупателей. Он не знает, как смог выжить, – когда он очнулся, Кацуки уже не было рядом, а цветы, подаренные Тодороки, валялись на полу изничтоженные.

А вот и сам альфа. Как всегда, безупречный вид. Холодный взгляд и целенаправленные шаги к Изуку.

– Добрый день, Мидория-сан.

– Добрый, Тодороки-сан. Вам как обычно? – он выходит из-за прилавка, и вдруг перед глазами всё плывёт.

Омега заваливается набок, но Шото успевает поймать его.

– Что с Вами?! – он пытается поймать расфокусированный взгляд, но веки парня дрожат, закрываясь.

Очнулся Изуку в больнице, на улице уже было темно. От этого капля холодного пота пробежала по позвонку. Затылок пульсировал, а изображение перед глазами всё ещё нечёткое. Хотелось спать, но он прекрасно понимал, что, если не придёт домой как можно скорее, завтра уже никуда не пойдёт…

– О! Вы проснулись!

В палату зашёл Шото, его улыбающееся лицо было таким непривычным для глаз.

– Все так перепугались, когда Вы упали! Но, слава богу, всё обошлось! – он присел на стул, стоящий рядом.

– Тодороки-сан, это Вы привезли меня сюда?

– Да. Владелец магазина вызвал скорую, но поехать с Вами не смог, поэтому в качестве сопровождающего вызвался я. Надеюсь, Вы не против?

– Нет, что Вы! Тодороки-сан, Вы мне жизнь спасли! – Изуку вскакивает с кровати, смотря альфе прямо в глаза, весь его страх вмиг испарился. – У меня, к сожалению, не так много денег, но если Вы скажете, как я могу Вас отблагодарить, то мне будет проще.

– В этом нет необходимости. Хотя… Мидория-сан, Вы…

Ему не дали закончить: в кабинет зашёл доктор и попросил альфу покинуть помещение.

Изуку продержали ещё около часа. Сотрясения нет, но удар был слишком сильный. Наврав про то, как неудачно поскользнулся на мокром полу, парень сразу помчался на выход. Понятное дело, ему не поверили, но и разбираться не стали, своих проблем хватает.

– В следующий раз будьте осторожнее! – похоже, единственным, кто поверил в его наглую ложь, был именно Тодороки.

Было стыдно обманывать такого хорошего человека, но сказать про то, что происходит у него дома, язык не поворачивается.

– Конечно, спасибо Вам огромное!

Шото проводил его до переулка, а дальше омега пошёл сам, кое-как спровадив альфу.

– А я тут видел Мидорию, представляешь! – заплетающимся от выпитого алкоголя языком горланил громким басом человек.

Кацуки медленно перевёл взгляд на говорившего, что тут же съёжился.

– И?

– Ну… Он, похоже, наркоманом стал…

– С чего ты это взял? – Бакугоу отпивает из бокала пиво. На самом деле, ему плевать на слова этого неудачника-имбицила, с которым он когда-то там учился… в средней школе, что ли?

– Да он трупак ходячий! Весь трясущийся, как в припадке! Прав ты был, Бакугоу, когда говорил, что он станет хорошей шлюшкой! – неприятный смех режет уши. – Конечно, мало кто на такое убожество поведётся, хотя клиенты у него явно есть.

– Не понял, – собеседник сжимается и уже неуверенно продолжает:

– Ну. Он там с альфой каким-то шёл. Похоже, довольно богатым. Хотя сам Мидория вообще еле ноги передвигал. А! Вспомнил! Из больницы они шли, вот! Залетел, наверное, вот и ходили избавляться от!.. Ха-ха-ха…

На стол с громким треском опустилась рука Кацуки, оставив после себя трещины в деревянной поверхности барной стойки. Бармен вздрогнул и даже не в силах был сделать замечание. Альфа был в бешенстве, о чём говорили его красные глаза и сжатые зубы.

Изуку решил запечь крылышки в духовке, но громкий звук слетающей с петель двери заставил выронить поднос, который упал ему прямо на ногу, отчего он коротко вскрикнул. Бакугоу стремительно надвигался на него. Это было страшно. Мидория попятился назад, пока не упёрся ногами в столешницу. Кацуки навис над ним, смотря бешеным взглядом. Омега не знал, как прикрыться, если его будут бить. В таком месте он легко переломает ему все кости.

Альфа продолжал стоять над ним, громко вдыхая воздух полной грудью. А потом, громко рыкнув, развернулся и ушёл, по пути снося со стола кружку, которая тут же разбилась о пол. На полу остались следы его ног, перемазанных в соусе для курицы, что был разлит.

Изуку сполз на испачканный пол, его сердце болезненно билось в горле, тошнило. Его трясло от страха. На глаза выступали слёзы, но он быстро утирал их рукавом безмерной толстовки. В поле зрения попался нож, лежащий на разделочной доске, рука уже сама потянулась к нему. Однако Мидория тут же одёрнул её и замотал головой – у него мать, которой нужно помогать финансово. Пускай его избивают, но так он хотя бы не обременяет её и может работать. Он просто не имеет права так поступить с ней. От этого стало легче. Этого стимула хватит ещё надолго. Он справится. А сейчас нужно всё убрать, сходить в магазин за новыми крылышками и заново приготовить ужин, иначе, мало ли, альфа вернётся в ещё более скверном настроении. Хотя кто его знает, когда он придёт и придёт ли вообще.

На следующий день Изуку поливал цветы в горшках, что стояли на улице, когда на пороге магазина появился Шото.

– Добрый день, Тодороки-сан. Вам снова понадобились цветы? – альфа подошёл к нему, каким-то странным, полным решимости взглядом смотря на омегу.

– Мидория-сан, я хотел бы с Вами серьёзно поговорить.

Парень поставил лейку на землю.

– А, подождите, пожалуйста, я сейчас, – и скрылся за дверью цветочного магазина, но уже через минуту выбежал назад, держа в руках коробку конфет. – Я, к сожалению, не знал, что Вам нравится, поэтому выбрал на свой вкус. Это благодарность за то, что Вы помогли мне вчера.

Тодороки нерешительно принял подарок из рук омеги, что смотрел на него с лёгкой улыбкой.

– Так о чём Вы хотели поговорить? – Изуку сделал шаг назад.

– А. Да, – он прочистил горло, прежде чем снова заговорить. – Думаю, это будет звучать странно, ведь мы с Вами и не знакомы толком, однако… Я бы хотел пригласить Вас на ужин сегодня, и не только сегодня. Вы мне очень нравитесь, и я бы хотел построить с Вами отношения.

Мидория в шоке смотрел на него и не мог поверить. Такой шикарный альфа не мог обратить на него внимание. Просто не мог. Вокруг так много красивых омег, на чьих лицах постоянно сияют яркие улыбки. В мыслях он уже в его объятиях, самый счастливый на свете с любящим альфой, у них двое замечательных детей и большая собака…

Вот только…

Пора вернуться в реальность, где Мидория Изуку – забитый до полуобморочного состояния, много раз изнасилованный, потерявший веру бесплодный омега, работающий флористом и официантом за копейки, который живёт со своим насильником-альфой многие годы.

А теперь посмотрим на Тодороки Шото…

Статный молодой альфа, явно с огромной родословной, богатый, самый добрый, красивый, заботливый. Даже на такого, как Изуку, он смотрит по-доброму, а не как на отброса общества. Он заслуживает истинного счастья с каким-нибудь миниатюрным, никем не тронутым омегой из знатного рода, который подарит ему замечательных наследников и сделает самым счастливым на свете.

Изуку просто не смеет ломать жизнь такому хорошему человеку.

Парень опускает голову и кланяется.

– Простите, Тодороки-сан, но я не могу…

Шото старается держать лицо и не показывать, насколько расстроен, для себя он уже решил, что не отступится.

– Мидория-сан, я настроен очень серьёзно, поэтому даже Ваш отказ не изменит этого. Если понадобится, я буду приходить сюда каждый день и приглашать Вас на свидание, пока Вы не согласитесь. Простите, но такой уж я есть.

Омега закусывает губу, стараясь не разреветься. Внутри него борются две стороны: одна – хочет броситься этому альфе на шею, упасть к нему в ноги и разреветься от счастья, другая – смотрит на всё по-другому, прекрасно понимая, что родители альфы не одобрят их отношений. Тодороки наверняка будет злиться и попытается уйти из семьи, будет делать вид «счастливого человека», когда на самом деле будет проклинать день встречи с этим омегой.

– Вы замечательный! – хрипит он, голос едва не срывается. – У меня есть альфа…

Вот тут сердце Шото пропускает удар.

– Но Вы непомеченный! – восклицает он и тут же замолкает, не ожидая такого от самого себя.

– Да, но мы живём вместе уже много лет…

Альфа сжимает кулаки.

– Вы… любите его?

Изуку молчит.

– Если Вы несчастливы с ним, то почему отказываетесь? Я ведь не какой-нибудь монстр, чтобы принуждать Вас, просто попробуем. Если Вам не понравится, то, обещаю, я больше не подойду к Вам и не потревожу Вас! – Шото уже плевать, насколько это жалко выглядит, этот омега нужен ему.

Мидория держится из последних сил. На «монстре» он вздрагивает настолько сильно, что самому страшно. Перед глазами сразу появляется перекошенное от злости лицо Кацуки – это отрезвляет не хуже пощёчины. Бакугоу его не отпустит, пострадает в первую очередь Тодороки. Это становится последней каплей.

– Лю…блю… Люблю… Я люблю его!.. – он сжимает руки, до крови впиваясь ногтями в ладонь.

– Вот, значит, как…

Шото молчит несколько минут, Изуку тоже молчит.

– В таком случае мне не остаётся ничего, кроме как сдаться, – рукой Тодороки взъерошивает алые волосы. – Чёрт… Извините, просто… Я действительно завидую тому альфе, ему повезло с таким замечательным омегой, как Вы. Но я надеюсь, что Вы не запретите мне навещать Вас время от времени?

– Разве Вам не будет от этого больнее?.. – он так и не поднимает на него взгляда. Всё так же кланяясь.

– Будет. Но не видеть Вас ещё хуже.

– Тогда не имею ничего против…

– Вот и замечательно.

Да, этот человек умеет держаться гордо до последнего. Это потом он уже напьётся, чтобы забыться из-за отказа любимого.

Шото уходит, и стоит ему скрыться за поворотом, как Изуку оседает на землю, заливаясь слезами. Его всего трясёт. Он только что сам подписал себе посмертный приговор. Осталось только дождаться его исполнения. Странно, он-то думал, что выплакал всё, что мог, за годы жизни с Кацуки, оказывается – нет.

Владелец магазина, видя такое его состояние, пытается отправить его домой, но Мидория мёртвой хваткой вцепляется в его фартук, умоляя не увольнять. Истерика не проходит. Мужчина пытается убедить, что никто и не собирался его выгонять, но он не слушает, продолжая заливаться слезами, прижимаясь лицом ему в бок, хватая под колени, отчего пожилой омега едва не падает. Это помогает Изуку прийти в себя. Он извиняется, падая на колени, обещает впредь держать себя в руках. Управляющий в шоке смотрит на него, спрашивает, всё ли хорошо, но Изуку отнекивается, вымученно улыбается и возвращается к работе.

А альфа, всё это время стоявший за поворотом, наконец отрывается от стены, на которую опирался спиной, и уходит, сжимая в карманах руки со всей возможной силой…

Изуку был не в состоянии заставить себя идти в эту квартиру, слишком тошно. Но выбора ему никто не предоставлял. Хотя и пришёл он гораздо позже обычного.

Кацуки был дома, смотрел телевизор. По новостям передавали, что участились случаи нападения на омег. Альфа презрительно фыркнул и, не отрываясь от экрана, спросил:

– Где. Ты. Был.

Изуку замер при входе в гостиную: чтобы разогреть ужин, нужно пройти мимо парня, а этот цербер, похоже, давно караулит его.

– На работе задержали, – боль в затылке снова напомнила о себе пульсацией, но он даже не поморщился, привыкший.

Звон тарелок и бормотание телевизора нарушали тишину, царящую между ними. Бакугоу смотрел на него, его алый взгляд пугал не на шутку и ничего хорошего не предвещал. Изуку был уверен в этом, ведь он знает этого альфу столько лет.

Мытьё посуды прошло спокойно, но этот взгляд в спину был каким-то странным. Повернуться Мидория не решался, Кацуки молчал, хотя явно хотел что-то сказать. Возможно, придумывал, за что наорать и избить, а может, просто от скуки решил сделать в нём дырку. От страха руки нервно подрагивали. Он смывал пену с ножа, когда рука соскользнула, и лезвие оставило поперёк ладони большой кровоточащий порез. Кровь быстро начала капать в раковину.

Изуку замер на месте, сгибая руку, пытаясь пережать ладонь, отчего кровь устремилась к локтю, пропитывая собой рукав болотной толстовки. За спиной послышалось копошение, его резко развернули к себе лицом. Омега в ужасе встретился взглядом с кровавыми глазами напротив. Всё тело сковал страх. Бакугоу смотрел на его руку с какой-то растерянностью. Будто не знал, что делать. Мидория только почувствовал, как руку силой выпрямляют, осматривая кожу в области вен. Кацуки цыкнул и вышел из кухни. Это позволило омеге немного успокоиться, но парень уже вернулся, держа в руках аптечку.

Его за шкирку оттащили к стулу, руку вывернули порезом к свету, кровь продолжала капать на пол. Альфа хмурился, между бровей залегла тень, Изуку дрожал, не понимая, что с ним собираются сделать. В их аптечке по большому счёту не было ничего такого, разве что мазь от синяков почти что использованная. Ну, может, где-то завалялась просроченная перекись водорода. А вот и она! Жидкостью щедро поливают ладонь, но боли он даже не чувствует, только щиплет немного. Бакугоу разрывает упаковку бинта, пытается наложить повязку.

Это выглядит так неуклюже, но почему-то мило, что нервная дрожь простреливает в основание поясницы. Смотреть на Кацуки страшно, мало ли к чему это приведёт. Кажется, альфа пьян, алкоголем пахнет совсем немного, но всё равно ощутимо.

Стоит только аптечке защёлкнуться на замок, как Изуку вскакивает, кое-как благодарит альфу. Носится по кухне, домывает посуду, вытирает пол. Он не может остановиться, ему кажется, что, если он замрёт хоть на секунду, его просто разорвут на части, об этом говорит обозлённый взгляд, что прожигает лопатки.

На стене омега видит странное чёрное пятнышко и тут же спешит его оттереть. Это становится последней каплей. Стул с грохотом отлетает в сторону, Мидория вжимается в стену, поворачиваясь лицом к Кацуки. Тот надвигается слишком стремительно, занося правую руку для удара. Ничего не остаётся, только покорно склонить голову, ожидая боли. Это неизбежно. Защищаться нет смысла: это лишь сильнее разозлит его.

Изуку закрывает глаза, втайне мечтая, чтобы Кацуки ударил в голову со всей силы, тогда у него появится шанс сбежать из этого Ада. Пускай таким трусливым способом, но он получит свободу. Жить после сегодняшнего уже не хотелось. Не было сил влачить столь жалкое существование.

Бакугоу издаёт что-то наподобие рыка, а Изуку вскрикивает, когда кулак альфы со всей силы врезается в стену, в то самое пятно на ней. Омега в ужасе смотрит на образовавшуюся дыру, представляя, что было бы, будь на месте стены его голова.

Кацуки стряхивает рукой, по которой из разбитых костяшек стекает кровь. Он бормочет что-то наподобие «Не трону… больше… не посмею…». Остального Изуку уже не слышит. Его будто током бьёт, стоит подумать, как больно должно быть от такого удара.

– Б-бо-больно?.. – он тут же закрывает рот ладонью, на него рычат, демонстрируя клыки.

Альфа отходит к стулу, который только что отшвырнул, поднимает его и садится, смотря в никуда. Рука пульсирует от боли. Мидория заставляет себя отлипнуть от стены, он точно помнит, что в морозилке был лёд, а где-то в той же аптечке обезболивающая и заживляющая мазь от ссадин.

Зачем он это делает?

Он и сам не знает. Просто делает, и всё. Возможно, от безысходности и омежьих инстинктов, которые всегда заставляют заботиться обо всём и всех. Возможно, из жалости. А может быть, из благодарности за то, что сдержался, не ударил…

Парень удивлённо выгибает бровь, когда к нему пододвигают ещё один стул, а на кулак ложится холодный компресс. Они сидят и молча смотрят кто куда. Только не друг на друга.

Минут через десять лёд исчезает, раны протирают перекисью, наносится мазь, накладывается тугая повязка…

Ночью снова не спалось. В комнате было до одури душно. Бакугоу любил жару, поэтому даже летом спал с закрытыми окнами, под одеялом. А Изуку её никогда не любил, ему больше нравилась холодная погода. Зима. Снег. Он уже и забыл, когда в последний раз радовался зиме. Вроде бы ещё в старшей школе, до первой течки…

Он тихо вышел из комнаты в гостиную, открыл окно и лёг на пол. Ветер был совсем лёгким, но прохладным. Его разморило, глаза начали слипаться. Изуку заснул, и только потом рядом раздались тихие шаги.

Комментарий к 1. От прошлого до настоящего один шаг, полный боли *4824.14 йен ~ 2635 рублей.

====== 2. Однако эти изменения не в силах побороть животный страх ======

Просыпаться было приятно. Такое странное ощущение. Он и не думал, что спать на полу так уютно. Но спина утопает в мягком матрасе, тело накрыто тонким одеялом, пахнет палёным.

Мидория подрывается и в ужасе осознаёт, что спит в спальне. Окна настежь открыты, тёплое одеяло заменено на совсем лёгкое. Но что больше всего пугает – запах гари, который явно идёт с кухни.

Изуку выбегает как раз вовремя, Кацуки почти устроил пожар. Оттащить альфу от плиты та ещё задача, а когда он в бешенстве матерится и пытается сломать сковородку, миссия становится невыполнимой. Омеге прилетает по лицу локтем, но зато Бакугоу успокаивается и сам отходит в сторону.

Сковородке конец. Как и её содержимому. Мидория не может точно сказать, что это, но вроде бы яичница. Кацуки стоит рядом, крепко сцепив зубы, явно демонстрируя своё недовольство. Он уже одет в костюм – понятное дело, ведь на часах почти восемь утра. Через полчаса альфе нужно выйти из дома. Изуку как можно быстрее готовит завтрак. Пока варится рис, парень пытается отмыть пострадавшую больше всего сковородку, но это бесполезно. Он бросает это занятие, концентрируясь на готовке. Через пятнадцать минут готов рис, Изуку быстро делает онигири и ставит тарелку перед Бакугоу. Сам же удаляется в ванную.

В зеркале омега видит покрасневшую от удара щёку, но даже не заморачивается. Все и так считают его неуклюжим, так что легко поверят в очередную ложь про удар об дверцу шкафчика либо ещё что-нибудь. От мыслей отвлекает хлопок входной двери, говорящий, что альфа ушёл. А когда Изуку выходит из ванной, то видит, что на кухонном столе, в глубокой тарелке, его ждёт готовый холодный компресс.

Рабочий день тянется медленно. Как он и предполагал, Тодороки не пришёл, только какой-то человек передал записку, где было коротко написано: «Я уезжаю за границу, надеюсь встретиться с Вами, когда вернусь назад». Но так даже лучше, меньше нужно будет думать о нём и отвлекаться от работы.

Вечерняя смена в кафе подходила к концу. Последний клиент только что ушёл, омега медленно протирал столы и ставил стулья. Зазвенел дверной колокольчик.

– Извините, но мы уже закрываемся!.. – в дверях стоял Кацуки, его недовольное лицо испугало не на шутку.

Это был первый раз, когда он пришёл к Изуку на работу, только неясно зачем.

– Что-то с-случилось? – подходить ближе было просто-напросто опасно страшно, поэтому он говорил, стоя за столом, загораживаясь стулом.

Альфа обвёл помещение взглядом, поморщился и только потом выдал:

– Жду на улице, – тут же выходя прочь.

Сердце ухнуло вниз, ноги стали ватными. Для чего он его ждёт? Зачем пришёл? Неужели узнал о Тодороки? С альфой ведь всё в порядке, правда? Кацуки ему ничего не сделал?

Он на автомате закончил свою смену, сдал рабочую форму и, попрощавшись со всеми, вышел на улицу.

Бакугоу ждал его возле машины, облокотившись об неё, сверлил взглядом асфальт. Похоже, домой он не заезжал, о чём говорила офисная рубашка с коротким рукавом, наполовину снятый галстук и отсутствие пиджака.

Альфа перевёл на него взгляд и оторвался от капота. Изуку подошёл ближе, но расстояние между ними всё ещё было довольно большим, хотя вряд ли Кацуки поднимет на него руку на улице. Ему не нужны лишние проблемы.

– Садись, – он кивнул на переднее сиденье.

– За-зачем?..

– В машину! Быстро! – то, как заиграли желваки на его скулах, слабонервным лучше не видеть.

Когда они остановились около какого-то большого торгового центра, Мидория задержал дыхание. Ему не оставили выбора, кроме как следовать за альфой.

Каково же было его удивление, когда перед собой он увидел магазин посуды. Бакугоу же шёл дальше, пока они не пришли к отделу со сковородками самых разных форм и размеров. Изуку ошарашенно смотрел по сторонам, не решаясь подойти к витрине, из-за чего парень раздражённо цыкнул и толкнул его вперёд.

– Выбирай, – только и сказал он, прежде чем отойти в сторону, продолжая своей недовольной миной пугать окружающих.

Изуку просматривал каждую, сверяясь с диаметром, покрытием, ценой. Всё это приходилось делать быстро, чтобы не раздражать альфу ещё сильнее. Но на одной сковороде он залип: идеально подходящая по всем параметрам, она прямо молила купить её. Вот только… цена была довольно высока. Мидория полез в кошелёк, а там и не было толком ничего. Поэтому, ещё немного посмотрев на это «чудо» в его представлении, омега пошёл дальше.

В итоге выбрал скромную, но тоже подходящую по всем параметрам сковороду. Кацуки уже обходили стороной все, кто был в магазине, пришлось поспешить.

– В-всё…

Бакугоу посмотрел на предмет инвентаря в его руках и оскалился, но не так, как обычно. Резким движением он вырвал сковородку из рук омеги и прошёлся по полкам, выбрасывая её на место. Изуку даже не удивился, что альфе не понравился его выбор, – наоборот было бы удивительно, если бы Кацуки оценил. Но, когда альфа вернулся с «чудом» в руках, парень вжал голову в плечи.

– Пошли!

На кассе на них почему-то смотрели с подозрением. Изуку мялся за спиной Бакугоу, держа дистанцию как можно дальше. Сам альфа «терпеливо» ожидал очереди. Кассирша-омега постоянно поглядывала на Кацуки, а тот всем своим видом демонстрировал презрение.

Мидория задумался о чём-то своём и даже не заметил, что очередь уже продвинулась вперёд. Альфа, стоявший у него за спиной, толкнул его в плечо.

– Пошевеливайтесь, а то из-за Вас очередь стоит!

Изуку замешкался, ища глазами альфу, которого и след простыл. Люди ещё больше завозмущались, в итоге его просто выпихнули из очереди.

– Извините… – только и пропищал он, смотря в пол.

Куда идти, он не знал, хотелось спрятаться где-нибудь, где никто не будет искать. Охранник на выходе из магазина остановил его и спросил документы, которые омега обычно с собой не носил. Мужчина уже хотел его задержать, правда, непонятно за что, но появился взбешённый не на шутку Кацуки.

Мужчина сразу как-то отступил, отпуская руки Изуку, которые до этого держал, собираясь надеть наручники.

– Где ты, чёрт тебя побери, был?! – от этого громкого рыка омега весь сжался, отступая как можно дальше.

Если бы можно было, он бы спрятался за этим охранником, но тот так поспешно ретировался, как будто ему было всё равно, что случится с парнем. Хотя, в принципе, так оно и есть.

Мидория ожидал удара, зажмурившись, но его не тронули. Только злобно нарычали и, впихнув покупку в руки, потащили прочь.

Дальше был продуктовый. Под пристальным взглядом алых глаз сосредоточиться было невозможно. Всё, о чём думал Изуку, – как бы не ошибиться с выбором, чтобы не сделали больно. Щека и так ныла, хотя Бакугоу только случайно попал в него, но он чувствовал, что она опухла.

Кацуки подошёл ближе, становясь рядом. Он следил за ним, это было понятно сразу же. Изуку никак не мог выбрать, что приготовить на ужин, из-за этого глаза перемещались с продукта на продукт, но дрожащие руки ничего не хотели брать. В итоге кабачок не один раз выскальзывал из пальцев. На четвёртой попытке Бакугоу отпихнул его в сторону и сам набрал овощей. Всё остальное выбирал Кацуки, хотя Мидория несколько раз менял товар на более свежий.

Самым странным стал момент, когда альфа ушёл в аптеку, предварительно сказав ждать его возле машины. И Изуку ждал. Бакугоу вернулся довольно быстро с небольшим пакетом в руках. Он читал какую-то бумажку, хмурясь.

Тушёные овощи выглядели довольно неплохо. Наверное, можно сказать, что ужин удался. Жалко, омега так и не смог испытать новую сковородку.

– Я… верну деньги, когда зарплату получу… – он никак не мог запихнуть в себя хоть что-то, а вот Кацуки уплетал за обе щеки.

– Как хочешь.

Мидория встал, чтобы вымыть свою тарелку, но громкое «Сидеть» заставило мгновенно опуститься на стул.

– Доедай, – он указал на его всё ещё полную тарелку.

– Я-я не голоден…

– Я сказал – доедай!

И он ел, боясь пошевелиться, оторваться от тарелки, пока не съел всё, что в ней было. Бакугоу утвердительно кивнул. А стоило домыть посуду, как перед ним появилась пачка таблеток.

– Что это? – тихо спросил он.

– Снотворное. Таблетка на ночь. Каждый день. Пей. Быстро! – Изуку выпил, даже не задаваясь вопросом, зачем альфа всё это делает.

Ему уже настолько было всё равно.

В сон начало клонить где-то через полчаса. Омега упорно открывал глаза, протирал их, умывался холодной водой. Кацуки смотрел на его бесплодные попытки, не скрывая лёгкой ухмылки. Но Изуку не смог сопротивляться долго. Он заснул прямо за столом, а над ним нависла тёмная тень…

Просыпаться было на удивление легко. Ветер из открытых окон был великолепен. Впервые за столь долгое время Мидория чувствовал себя таким отдохнувшим. Вылезать из кровати не хотелось, но надо приготовить завтрак и идти на работу.

Кацуки уже сидел за столом и пил кофе, смотря на стол. Изуку сразу начал готовить, чтобы альфа не опоздал на работу. На завтрак решил сделать омурайс*. За столом сидели, как всегда, молча. Но, кажется, Бакугоу, как и вчера, следил за ним, от его взгляда по позвоночнику бегали мурашки, а стоило оставить на тарелке хоть что-то, слышался рык, от которого всё внутри замирало в ожидании боли. Но обходилось предупреждением.

Убрав со стола, омега удивлённо обернулся, увидев Кацуки сидящим на стуле, хотя уже нужно было выйти из дома. Он кивнул на небольшой мерный стаканчик и воду перед собой.

– Пей.

– Ч-что это? – пускай парень и выпьет, но всё-таки знать, что это, не помешает.

– Неважно. Пей!

На вкус жидкость была похожа на смесь каких-то трав, да и цвет был зеленоватый.

– Через два часа рассосёшь это, – Бакугоу вытащил из кармана обрезанный блистер, в котором была одна единственная белая таблетка.

– Это?..

– Заткнись уже! Сказал – пей! Ты выпил, всё! Не беси меня! – он с грохотом встал из-за стола и ушёл, громко хлопнув дверью.

Так прошёл почти месяц, спустя который Изуку начал замечать в себе изменения: кожа уже не была такой бледной, он немного поправился, хотя всё ещё оставался тощим, сон нормализовался, тёмные круги под глазами медленно начали пропадать. Побои прекратились. Да, Кацуки всё так же орал, чуть что, но руку на него не поднимал. Может, надоело. А может, ещё что.

Приём таблеток и снотворного продолжался, хотя теперь последнего стало меньше. Синяки сошли полностью, поэтому Изуку больше не морщился от любого прикосновения.

– Сегодня я буду поздно. Прими снотворное и ложись спать.

Это было странно. Бакугоу никогда не предупреждал, во сколько вернётся домой. Пришёл и пришёл. Вот если задерживался Мидория, то это другой разговор. Да и в последнее время Кацуки постоянно встречал его с работы. Молча дожидался его у входа, и они вместе шли домой, ужинали, ложились спать. Как обычная пара. Только парой их назвать нельзя было.

Изуку решил не пить снотворное. Он и так хорошо спит по ночам.

Его разбудил громкий шум, а потом что-то упало на другой край кровати. Похоже, альфа вернулся и решил не раздеваться. Пахло алкоголем. Наверное, корпоратив, иногда они выпивали всем отделом. В такие дни омеге доставалось особенно сильно. Он постарался замереть и не дышать, чтобы ничем себя не выдать.

Кацуки приподнялся, послышалось шуршание одежды, он скидывал её на пол. Видно, настолько он был пьян. Мидория лежал к нему спиной и не мог видеть, какое выражение лица сейчас у парня. Бакугоу снова рухнул на кровать и что-то промычал, вроде бы: «Чёртов Киришима…» А потом сердце Изуку замерло на месте, он почувствовал, как рука альфы легла ему на бок, переместилась на живот и надавила, ощупывая. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть, всё-таки было немного больно. Кацуки цыкнул и уткнулся лицом ему между лопаток.

– Кости… кости… а где мясо?.. Чёртов Киришима с его сакэ… чтоб его… спать хочу…

И спустя пару минут невнятного бубнёжа альфа наконец-то заснул, а Изуку смог спокойно выдохнуть. Было непривычно чувствовать тёплое дыхание у себя на спине. Он пролежал до утра, так и не сомкнув глаз.

С утра пришлось идти за аспирином, альфа не мог встать с кровати.

Вечерняя смена в кафе закончилась раньше, чем обычно, так что Изуку шёл домой по пустынным улицам один. В некоторых местах фонари не работали, приходилось шаркать ногами по земле, чтобы не споткнуться обо что-нибудь. Он всё никак не мог решить, написать альфе сообщение или нет. Все эти годы не писал, а тут взял да написал. Но ведь он встречал его почти каждый день. Мидория быстро достал свой старенький кнопочный телефон, набрал короткое сообщение и прибавил ходу. За спиной послышались шаги, но оборачиваться омега не стал, а зря. Кто-то резко ударил его чем-то тяжёлым по голове.

Изуку рухнул на колени, но удар не был таким сильным, чтобы потерять сознание. Его решили ограбить, как забавно, денег-то у него нет совсем. Он чувствовал, как вытрясают карманы, телефон уже забрали, только вряд ли за него заплатят хоть что-нибудь: аппарат доживает свои последние деньки. Омега поднимает голову и встречается с испуганным взглядом вора-бедолаги. Тот смотрит на него с такой безысходностью. А потом резко становится больно – его бьют головой об асфальт, но снова неудачно: Изуку успевает подставить руки – научен горьким опытом жизни с альфой – поэтому пострадал только нос, который явно разбит, если не сломан. Несколько ударов ногами, и всё…