Текст книги "По разные стороны (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Кацуки с недоверием слегка ткнул кипу бумаг пальцем. Листы шелохнулись, но не упали. Он моргнул, они были настоящими. Монома, кажется, упал со стула, а Шинсо икнул.

Миюки заскрипел зубами, но всё ещё терпеливо стоял рядом с ним, дожидаясь, когда ему, наконец, соизволят ответить хоть что-то.

Бакугоу взял в руки первый листок, покрутил его в руках. Его внутренний зверь зарокотал то ли от шока, то ли от гнева, что рядом с ним стоит это существо омежьего типа.

– Я не сплю? Ты серьёзно что-то сделал?

Парень морщится от его тона, но кивает. Всё-таки он уже решился.

– Ладно. Я это проверю. Свободен, – он небрежно махнул на него рукой.

Протерев очки, Кацуки снова начал рассматривать бумаги. Конечно, в некоторых местах есть недочёты, но, как бы он ни хотел признавать, оформлено грамотно…

Ему бы сейчас чего-нибудь горячительного. Что бы Миюки взялся за работу, да ещё и выполнил её так качественно. Здесь что-то не так. И абсолютно все негласно с ним соглашаются своими шокированными взглядами, которые они переводят с Миюки на Кацуки, и ждут вердикта последнего.

Но Бакугоу тянет как может. Приходится дождаться обеденного перерыва. И, только когда в комнате не остаётся никого, кроме них, он всё же подзывает Миюки к своему столу.

Кацуки рассчитывал услышать что угодно в свой адрес от «Ты в курсе, что сейчас обед?», до «Я тебе не шавка – пальцем помани, и та сразу приползёт?», но точно не быстрых шагов в его сторону.

– Я не знаю, какая муха тебя укусила, но она явно была способнее меня. Только не говори, что уже ебаться не с кем? Поэтому ты решил поработать? – омега ничего не отвечает, просто стоит перед ним, продолжая спокойно смотреть.

Хотя поджатые губы очень красноречиво говорят о том, что он хочет ответить ему далеко не лестными словами. Бакугоу усмехается.

– В принципе, мне плевать. Главное, что работа сделана, а причины меня не интересуют.

Он быстро щёлкает кнопками мыши, отправляя на рабочую почту Миюки несколько файлов.

– На. Прочти это. Мне нужно знать, в каком направлении сейчас твой котелок способен варить. И способен ли вообще, но это уже другая песня.

Омега кивает и всё так же молча уходит назад. Бакугоу копается в портфеле, доставая оттуда бенто, он ужасно проголодался.

Пока Кацуки поглощает свою еду, Миюки не отрывается от экрана компьютера, изредка что-то записывая на листке бумаги и печатая.

Деку, наверное, придёт сегодня поздно. Ну как поздно, в последнее время он ходит как копуша, хотя его можно понять. Бакугоу уже неоднократно предлагал подвозить его до работы, но этот засранец ни в какую не соглашается. Уже сколько времени прошло, а всё равно.

Кацуки прекрасно понимает, что проще связать этого барана, запихнуть в машину и везти куда нужно, чем аккуратничать с разговорами и уговорами.

В последнее время он всё чётче понимает: Изуку нужно отгородить от всего. Пора завязывать с работой. Всё, на что сейчас способен омега, – сон, медленные передвижения, еда, снова сон.

Постучав пальцем по краю стола, альфа кивает сам себе: уже пора снова поднимать тему увольнения, иначе этот Деку будет пахать до самых родов. Но нужен удачный случай для этого, чтобы у него не было шанса для капитуляции.

– Всем добрый день! Я наконец-то здесь! – Тошинори Яги вваливается в комнату неожиданно.

И так всегда: его не ждали, а он припёрся. Не то что бы Кацуки его ненавидел, наоборот, к нему он испытывает искреннее восхищение, хотя иногда и не испытывает ничего.

– Юный Бакугоу, рад видеть тебя в добром здравии! – его идеальная «американская улыбка» беспрестанно сияет на лице. М-да, и как у него только получается быть таким бодрым, когда вокруг такая херь творится.

– Юный Миюки, ты наконец-то вышел с больничного! Рад тебя видеть! Как твои дела? – он остановился возле омеги и положил свою громадную ладонь на тонкое плечо, несильно сжимая.

– Нормально…

Судя по его лицу: ничего не нормально. Просто он хочет побыстрее отвязаться от Тошинори.

– Аизава скоро придёт. Он пошёл в кафе перекусить, – Кацуки откусывает кусочек онигири, продолжая продумывать предстоящий разговор с Деку, когда ОллМайт снова отвлекает его:

– Аизава-кун часто говорил, что ты тоже обедаешь в кафе на первом этаже, поэтому для меня встретить тебя здесь – неожиданность… Но, разумеется, приятная.

Кацуки немного это бесит. Вечно бодрый мужик, на которого, по идее, они и пашут, приходит в офис, чтобы проверить, как идёт работа. Да кто угодно бы напрягся.

Продолжать разговор нет никакого желания, да и вообще единственное, что он хочет, – это побыстрее оказаться дома. Запереться там и сидеть, тупо глядя, как Деку суетится рядом.

Бакугоу уже слышит неторопливые шаги и довольно шумные разговоры в коридоре. Парень убирает ланч-бокс назад в портфель, потирает переносицу, чтобы заставить мозги собраться в кучу, и снова принимается просматривать документы.

– Я так и не смог поговорить с ним об этом.

– Говоря об этом, Вы имеете в виду совместное посещение доктора? – Очако заинтересованно смотрит на него, покручивая ручку между пальцев.

– Ага. У меня был замечательный шанс, но… Я просто не смог. Глядя на него, у меня внутри всё перемалывается. К тому же ребёнок… сейчас все его мысли только о нём. А как только он родится, то Деку и вовсе и шагу в сторону не сделает.

– Думаете ли Вы, что будет лучше отложить этот разговор?

– Не знаю. Мне хотелось сделать это именно сейчас – просто поговорить. Только проблема в том, что Деку упёртый настолько же, насколько я прогнивший. Конечно, может быть, он согласится на посещение врача, но это сейчас, а когда мы уже соберёмся пойти, он может сказать совершенно другое, либо, как он особенно любит, – сделать вид, что забыл.

– Но всё равно, не будет ли лучше начать готовить его сейчас? В любом случае у Вас пока есть ещё время подумать над этим.

Бакугоу замолкает ненадолго, есть ещё кое-что, о чём он хотел поговорить.

– Ты ведь можешь выписать мне таблетки, ведь так?

Кацуки уже давно думал попросить Ииду об этом, но из-за большого объёма работы ему и так пришлось отменить несколько сеансов.

– Да, я имею право отпускать рецепты. Но мы ведь с Вами уже говорили на эту тему… – она хмурится, немного нервно постукивая ручкой по планшету с бумагами.

– Знаю. Но мне просто необходимы таблетки для сна. Какие лучше выбрать, я не знаю, поэтому и хотел спросить у тебя.

– Вас мучает бессонница? Помнится, Вы уже говорили об этом, но тогда всё нормализовалось само собой.

Ну, как нормализовалось… Его просто вырубало после хорошей пьянки. А теперь, когда он старается не пить ничего горячительного, сон снова решил слинять от него.

– Это было тогда, а сейчас другое. Просто скажи мне, что в таком случае можно выпить, и всё. Больше просить ничего не буду.

Очако качает головой.

– Я напишу Вам некоторые препараты, у них не слишком сильное действие. А сейчас продолжим. Вы сказали, что смогли поговорить по поводу увольнения Деку-куна с работы. Расскажите подробнее.

– Он отреагировал соответствующе. Ничего нового. Но думаю, что в скором времени он и сам поймёт, что работать дальше нет смысла. Даже сейчас Деку еле встаёт по утрам, ему тяжело. Но он слишком упрям, чтобы прекратить. Это уже не так сильно меня волнует, потому что я знаю, что уже преуспел в промывке его мозгов. Но меня беспокоит кое-что другое.

– Вы редко говорите о том, что Вас что-то «беспокоит», я вся во внимании.

– Миюки был у нас дома. Я уверен в этом на сто процентов. Но Деку ничего мне не сказал тогда, хотя я спрашивал. Он мне соврал и до сих пор молчит относительно этого.

– Это довольно неожиданно. Особенно если учесть специфику Ваших отношений с Миюки-саном. У Вас есть предположения, что ему могло понадобиться от Деку-куна?

– Ни одного. До этого я думал, что Деку его не переваривает точно так же, как я сам. Да и эта мразина свой поганый рот никак не мог заткнуть… А знаешь, что самое забавное? На следующий день Миюки вышел с больничного и наконец-то начал работать. Даже в обеденный перерыв. Да что там в обед! Он звонил мне ночью, разбудил нас с Деку, просил срочно скинуть ему все формы по одной сделке, которая скоро будет, ему взбрело в голову самостоятельно приготовить презентацию!

Иида задумчиво закусила щёку, обдумывая всё это.

– Довольно интересная ситуация. Но мне кажется, что в ней нет ничего опасного.

– Да ты что!.. – Кацуки раздражённо зашипел, нахмурившись.

– Подумайте сами: зная Миюки-сана, он ни в коем случае не молчал бы относительно этого. Возможно, он понял, что вот-вот потеряет работу, и наконец-то решил «повзрослеть». Однако то, что он приходил к Деку-куну, – это действительно странно.

Бакугоу закинул ногу на ногу, отводя взгляд в сторону на чашку с давно остывшим кофе, к которому он так и не притронулся.

– Ещё, когда мы ходили с той шумной компанией в кино, Миюки уже тогда вёл себя странно. Мне казалось, что он меня боится, но меня всё это абсолютно устраивало. Единственное, что меня волновало в тот момент, – это его грязный рот и язык-помело. Я старался не оставлять Деку одного, чтобы этот придурок не смог ничего ляпнуть ему. Но был момент, когда я потерял Деку из вида и они о чём-то говорили.

– В тот вечер Вы смогли хорошо поговорить. Я помню этот момент. Но, возвращаясь к теме, если Деку-кун ничего Вам не сказал, то, как мне кажется, и волноваться не о чем. Помните, Вы ведь договорились больше доверять друг другу. Так верьте ему.

– Я верю ему. Я не верю Миюки. Я не верю в его бескорыстные намерения. Везде скрыт подвох, особенно если это касается его. Я не буду давить на Деку. Но и расслабляться не собираюсь. Если я замечу, что Миюки что-то задумал относительно Деку, – я его просто прибью.

– Надеюсь, Вы это говорите не в прямом смысле.

После очередной летучки нервы Кацуки начали лопаться, как тонкие струны, одна за другой. Неожиданно выяснилось, что двое сотрудников запороли сдачу прошлых проектов, поэтому они автоматически выбывают из списка участников презентации. Их срочно нужно было заменить хоть кем-нибудь.

– Я могу!

Нервный тик тоже стал неотъемлемой частью жизни Бакугоу. Особенно сильно он мучил его вот в такие вот моменты, когда Миюки ни с того ни с сего хватался за любую работу. Если раньше весь отдел проклинал его, то сейчас все медленно, но верно начинали на него молиться.

Никто не отрицал, что Миюки – головастый парень. Но и мразь он та ещё. Хотя сейчас все начинали потихоньку это забывать.

– Миюки сегодня в ударе, – Киришима осторожно ставит на стол стопку папок и принимается раздавать их каждому, кто есть в зале.

– Это точно! Неужели боги услышали нас, и его похитили инопланетяне, заменив на совершенно новую модель, и…

– Монома! Прекращай смотреть эти бредовые передачи про инопланетян! – Кендо строго смотрит на него, грозя пальцем.

Для Кацуки это выглядит так по-детски, но Нейто тут же замолкает и только кивает чему-то своему. Вообще, отношения с Кендо влияют на него исключительно положительно.

Пока они перебирают все бумаги, альфа достаёт телефон и набирает Изуку. Сегодня он точно заберёт его с работы. Иначе домой он приедет на два часа раньше и будет сидеть за столом один, как идиот, дожидаясь омегу.

– Деку, слушай и запоминай: сегодня я заезжаю за тобой. Вместе зайдём в магазин. Мне лучше знать, насколько я устал… Всё, жди, я уже скоро буду. Жди! Меня! На месте!

Он сбрасывает вызов, тут же убирая телефон в карман. С Деку пока что только так и получается: ставишь его перед фактом, и всё.

Но когда-нибудь Изуку сам позвонит ему и попросит забрать с работы. Кацуки до одури хочется в это верить.

– Это был Изуку-сан? – Монома заинтересованно выглядывает из-за папки.

– Тебя не касается.

– Как у него дела? – Хитоши быстро печатает на компьютере, но это не мешает ему быть в курсе всего одновременно. Кацуки уже представляет, что за неизвестные символы выбивают его пальцы со скоростью света по несчастной клавиатуре.

– Нормально. Всё никак не уволится с работы. Упрямый идиот.

– Вот уж не ожидал, что Изуку может быть упрямым. Хотя по Денки тоже нельзя было сказать, что он свободно разговаривает на четырёх языках и с отличием окончил физико-математический университет Т******.

Кто-то в шоке уставился на Киришиму, явно думая, что тот врёт. Но это была правда… Бакугоу тоже едва инфаркт не схватил, когда он узнал это.

– Эх, мы так давно не видели Изуку-сана! Было бы неплохо навестить его.

Ицука согласно кивает, аккуратно складывая папки друг на друга, чтобы унести их в другой отдел на проверку.

– Мечтай больше. Я вас к нему и на пушечный выстрел не подпущу.

Миюки отрывается от монитора и, прищурившись, растягивает:

– Ты его ещё запри в квартире и спрячь ото всех, чтобы он прожил ослепительную жизнь в полнейшей изоляции.

– Тебя спросить забыл, патлатый, – Кацуки злобно щурится, всем своим видом демонстрируя, что эту тему именно с ним обсуждать не собирается.

Омега жмёт плечами и снова утыкается в экран. Ему ещё много нужно сделать, прежде чем он сможет уйти домой.

– Слушай, Бакугоу, – Киришима подходит к нему ближе, стараясь говорить потише, но все остальные тут же навостряют уши, чтобы не пропустить ни единого слова. – А вы уже знаете пол ребёнка?

– Девочка, – совершенно уверенно отвечает альфа. Для него это так же очевидно, как то, что Солнце – звезда. Он абсолютно уверен в том, что у них будет маленькая девочка-омега, копия Изуку. У неё будут горящие ярким светом глаза, вьющиеся изумрудные волосы, задорный смех и дурацкая, даже немного жуткая привычка бубнить под нос всё, что не помещается в голове.

– Поздравляю, – Эйджиро слегка хлопнул его по плечу.

– Надеюсь, Бакугоу-сан не слишком расстроен по этому поводу.

Монома подпирает голову рукой, внимательно смотря на них. Кацуки на это только хмурится.

– А с чего это мне расстраиваться?

– Ну как же! Обычно все альфы наперебой мечтают о наследнике: мальчике-альфе, похожем на своего отца как две капли воды.

От этих слов волосы Бакугоу, которые и так торчат во все стороны, кажется, вздыбились ещё сильнее. Мальчик-альфа, похожий на своего отца как две капли воды? Желудок от этого сворачивается в какую-то непонятную хрень, а мозг начинает закипать, раз за разом проматывая в голове эти слова.

Кацуки ни разу не думал об этом. Если этот ребёнок и вправду будет похож именно на него? Что тогда? Как на это отреагирует Изуку? Ведь этот ребёнок будет сущим кошмаром для него…

Видно, его лицо как-то изменилось, потому что все присутствующие обеспокоенно глядят на него, напряжённо поджав губы. Говорить не хочется. Теперь эта тема – табу. Остатками мозга парень пытается вспомнить, говорил ли о поле ребёнка Деку хоть раз, но ничего не выходит.

– Нахрен мне сдался такой же придурочный мудак, как я?

Миюки отрывается от работы, чтобы спокойным, безучастным голосом совершенно невинно прощебетать, растягивая губы в улыбку:

– В этих словах ты передал всю свою суть.

Нейто сдавленно хихикает, но, видя, что Кацуки глядит на него, старается прикрыть смех кашлем. Конечно, ничего не получается, и в него уже летит одна из папок, так не вовремя оказавшаяся под рукой Бакугоу.

– Лично мне кажется, что твоя карма настигнет тебя и будет у тебя «сюрприз», – омега потягивается, одновременно щёлкая кнопкой мышки, чтобы сохранить последние изменения. – Вы вообще давно на УЗИ ходили? Мало ли тогда не рассмотрели, либо ещё что. Всё-таки ошибка в определении пола не редкость.

– А Миюки-то прав. Мы несколько раз ходили. И в первый нам говорили, что будет девочка, а потом выяснилось, что это чрезвычайно стеснительный мальчик, который не хотел показывать свой фантик…

– Было бы неплохо сделать УЗИ несколько раз. Хотя ведь его и так часто делают на протяжении всей беременности. Не повредит ли это малышу? – на стол Мономы Кендо опустила новую стопку документов и сказала уже только ему: – Это просили передать лично тебе, но, пожалуйста, перечитай всё несколько раз.

– Да-да, понял я…

Она недоверчиво покосилась на него, но ничего не сказала на этот счёт, возвращая своё внимание к разговору.

– Изуку-сан ведь собирается проверить всё ещё раз?

– Да, – ответил Кацуки сквозь стиснутые зубы. Даже если Деку и не собирался, он потащит его силком. – Но это ничего не изменит, я уверен, что у нас будет девочка-омега.

Сказанное «у нас» согревает, но Изуку, скорее всего, сказал бы именно «у меня»…

– Это тебе твой внутренний голос сказал или вещий сон показал? – наверное, Миюки всё-таки стоит прибить… – С чего такая уверенность?

Что на это ответить, Бакугоу не находит. Просто он хочет верить в то, что у него будет дочка. Разве этого мало? Нет, конечно, мало, но всё же… Может быть… Пронесёт? Нет?

– Ставлю пятьсот йен на то, что у Бакугоу будет сын, – щёлкнув пальцами, Киришима бросил на стол, заваленный бумажками, блестящую монетку.

– О-хо-хо. Это звучит заманчиво…

– Вы совсем больные, что ли?

Но его уже никто не слушал, продолжая делать ставки.

Как Кацуки умудрился поставить 20 000 йен, он сам не помнил. Просто в один момент его всё так задолбало, что сумма вырвалась сама собой. Хотя для него это уже стало неважным. По крайней мере, этим альфа пытался себя утешить.

Зверь метается во все стороны, словно пытается найти выход из сложившейся ситуации. Однако Кацуки вообще не понимает, что происходит.

Он оглядывается по сторонам, но омеги нигде нет. Взгляд сам устремляется в сторону разлома. Бакугоу дёргает волка за хвост и чертит знак вопроса, тыча пальцем на пропасть. Но зверь только больше паникует. И, если быть честным с самим собой, он тоже. Потому что отсутствие омеги может значить и для него далеко не радужные новости.

Они вдвоём идут по краю, рассматривая чёрную пустошь по другую сторону. Волк рядом уже начинает скулить, но Кацуки старается не смотреть в его сторону, потому что от этого звука где-то внутри него что-то странно начинает болеть, и эта боль ему вовсе не нравится. Она заставляет беспокоиться. Не о своём здоровье, отнюдь. Просто это ощущение до боли знакомое, как тогда, в прошлом, когда он хотел уничтожить все эти чувства.

Он прекрасно понимает, что волк – это он сам. Та его часть, которая так отчаянно хотела показать, что он может любить, что он совершенно обычный. Но другая его часть не принимала этого: отношения, отягощающие ответственностью, искренняя любовь, семья… Его авторитет мог запросто рухнуть от признания такой простой истины, как “Бакугоу Кацуки – обычный”. Совершенно обычный, влюблённый подросток, мечтающий о том, что и все остальные.

Но признаться даже самому себе было просто немыслимо. Так эта его сторона осталась здесь, запертая на все возможные замки, спрятанная за толстые глухие стены.

Пока он размышляет о своём идиотизме, альфа вдруг срывается с места и бежит в сторону. К ним навстречу медленно ковыляет омега, чуть поджимая заднюю лапу. Весь его вид такой расстроенный, что Кацуки просто не знает, что ему следует сделать в такой ситуации. Но его никто и не просит что-либо делать. Волк радостно виляет хвостом, обнюхивая волчонка, вылизывая его шерсть.

Всё чаще и чаще Бакугоу ловит себя на мысли, что он здесь лишний. Но даже так контролировать эти переходы у него не получается.

Его волк сошёл с ума. Уже несколько дней подряд он то и дело пытается довести Кацуки до белого каления.

Хаотичный скрежет когтями по стальной клетке преследует его везде. И вроде понятно, что это всё в его голове, но, чёрт возьми, ему уже хочется эту самую голову разорвать на части, вытряхнуть оттуда этого блохастого мерзавца и забыться обычным человеческим сном.

Таблетки, выписанные Иидой, не помогают ни капли. Зря только покупал. Так ещё и Деку стал замечать это. Не хватало только того, что его за руку как ребёнка поймают. Вот тогда будет вообще весело. Правда, Бакугоу не уверен, что Изуку скажет хоть что-то на этот счёт. В последнее время омега тоже молчалив и задумчив, но после его увольнения с работы Кацуки его не тормошит. Пускай немного привыкнет к тому, что теперь ему не нужно никуда идти с утра.

Кацуки привык видеть его таким: растрёпанным, запыхавшимся, укутанным в одеяло. От Изуку пахнет сладостями, теми конфетами, которые, как и Деку, словно наркотик для него. А сам он невероятно милый.

Его не может не радовать то, что омега прислушался к нему и теперь отдыхает дома. Даже тот факт, что у них будет сын, а не дочь, не омрачает эти уютные будни…

Изуку сидит напротив и как-то нервно посматривает то на него, то в сторону. От этого мельтешащего неуверенного взгляда и сам Бакугоу начинает нервничать. Разумеется, должно последовать что-то неприятное. Но альфа загоняет поганое предчувствие куда подальше и продолжает есть, стараясь игнорировать собственного зверя, который носится как полоумный во все стороны, успокаиваясь, только когда рядом с ним находится омега.

Он ставит тарелки в раковину и уже собирается сбежать, как последний трус, но немного дребезжащее:

– Каччан, постой, я хотел обсудить с тобой кое-что.

Заставляет Кацуки замереть на месте, ожидая продолжения.

– Что именно?

– Думаю, нам стоит сесть…

За столом неуютно, они оба нервничают. И хотя причины понимает только Деку, но от этого легче не становится.

На стол опускается какая-то бумажка, Мидория подталкивает её ближе к Бакугоу, ожидая, когда тот прочтёт написанное там. С каждым словом внутри Кацуки что-то медленно отслаивается и осыпается.

– Что это… за хрень собачья?

– Сегодня я был у врача. Его беспокоят некоторые мои анализы… Мне посоветовали лечь в больницу, всё-таки до родов осталось всего ничего… так что я думаю, что… Ну, наверное…

Кацуки смотрит на него во все глаза, но и слова сказать не может. В его голове вся мешанина из мыслей вдруг превратилась в пустоту. Только взгляд снова и снова бегает по строчкам, то ли пытаясь прожечь взглядом, то ли стараясь разглядеть скрытый подвох. Но подвоха нет, всё именно так, как и говорит Деку.

Изуку взволнованно поглядывает на него, не зная, что ещё стоит сказать, но в голову приходит только:

– Я купил достаточно продуктов, чтобы приготовить запасы еды на долгий срок. Так что тебе не о чем беспокоиться.

Но Бакугоу ничего не отвечает, только теперь смотрит на него каким-то болезненно-непонимающим взглядом, а потом поднимается и подходит впритык, сжимая в ладонях лицо омеги, прикасаясь сухими губами к виску, ероша волосы. Ему плевать, как это выглядит. Хочется вцепиться в Изуку руками и зубами, пригвоздить его к месту… Нет, хочется упасть на колени и умолять сказать, что это неправда. Просто неудавшаяся шутка. В это хочется верить всем своим естеством, потому что верить в то, что написано на этой чёртовой бумажке, совсем не хочется.

Он прекрасно понимает, что омеге тоже тяжело, но что Бакугоу должен сейчас сделать, он не понимает, не знает. Вдруг он ошибётся, и всё выйдет из-под контроля.

Его руки дрожат, как у наркомана в ломке. А ночью в голову, словно выстрел из снайперской винтовки, бьёт мысль, что Изуку может уже никогда больше не вернуться сюда…

Кацуки подскакивает на кровати, в ужасе смотря на мирно посапывающего омегу, морщащегося во сне. Врач ведь не просто так его кладёт в больницу. Значит, есть угроза. Тогда почему Изуку этого не знает? Или же… знает, но специально не говорит ему?

Может ли быть так, что Изуку прекрасно знает, что не выживет, и осознанно молчит, ожидая собственной смерти? Не исключено…

Бакугоу даже представить боится, сколько раз мысли о суициде посещали голову Деку. Иида об этом говорила. И сам Деку тоже. Но ещё он говорил, что хочет сбежать вместе с Кацуки от их прошлого, начать всё с начала.

А вдруг это ложь?

Может ли быть, что он хочет причинить Кацуки ту же боль, которую тот причинял ему столько лет?

Его руки сами собой тянутся к Изуку, чтобы разбудить его, вцепиться в плечи мёртвой хваткой и спросить, глядя своим полоумным взглядом в его сонные глаза: «Эй, скажи, а ты ведь не пытаешься сбежать от меня? Не пытаешься бросить меня? Оставить одного здесь, в этой клетке, где каждый сантиметр напоминает о тебе? Ты ведь не способен на такое, правда?» Но вовремя останавливается, понимая, что это полнейший бред. Этим он добьётся только непонимания и ещё большего страха.

Кацуки чувствует себя психом. Нет, он и есть самый настоящий псих. Но даже такой, как он, хочет обычной жизни, простую рутину, в которой рядом с ним навсегда останется Деку. Пускай омега никогда не скажет ему: «Ты мне нравишься», «Ты хороший». Плевать! Лишь бы он был рядом. Бакугоу будет молча боготворить и обожать его, носить на руках и зацеловывать до потери пульса, пускай только Изуку останется с ним…

Только ни одна из его мыслей не становится словом…

Изуку ложится в больницу, полностью подготовив всё к своему отъезду. Даже инструкцию для Кацуки он оставил самую подробную, чтобы не вышло никаких казусов. Но стоит ему перешагнуть порог квартиры, как аппетит и всё остальное просто отшибает. Эта квартира угнетает своей тишиной.

Запах Деку всё ещё чувствуется, но альфа прекрасно понимает, что это ненадолго. В скором времени он выветрится. И не останется ничего от Изуку.

– С тобой всё в порядке? – Бакугоу вздрагивает от заставшего его врасплох вопроса, чуть ошарашено уставившись на Аизаву. – Ты в последнее время очень рассеян. Это не похоже на тебя.

– Ничего такого.

Кому какое дело до того, что происходит в его жизни? Правильно – никому! Кацуки устало поглядывает на часы, но рабочий день никак не хочет заканчиваться. И только мучительно медленно перемещается стрелка по циферблату.

Дома тихо. Тоскливо и тихо. В абсолютной тишине слышен любой, даже самый незначительный шорох. Бакугоу сидит за столом, сцепив руки в замок и мучительно глядя на стол. В кружке перед ним налит чай. Но пить его совершенно не хочется. Есть тоже. Ничего не хочется.

Он пробовал сесть на диван и почитать, но тут же вскакивал и начинал бешено расхаживать по комнате, ожидая чего-то. А чего, он и сам не знал.

Одиночество томительно и удушающе. Для него тем более. В его голове всё чаще проскальзывают плохие мысли. Он понимает, что большинство из них – это придумки, которые породила его паранойя, но очень трудно убедить себя в обратном.

Кацуки не видел Изуку уже несколько часов. Он приезжал к нему после работы, но времени, что они провели вместе, катастрофически мало. Бакугоу привык к тому, что омега всегда был с ним рядом, целыми днями. Теперь же их встречи ограничены часами посещения.

Альфа уже знает: в скором времени он переругается со всеми медсёстрами и охранниками в больнице. Но больше всего его беспокоит то, что это может не принести результата.

Спать одному в такой большой кровати непривычно. Он ворочается с боку на бок, не в силах уснуть. Ему невыносимо душно, хотя на самом деле в комнате очень холодно.

Кацуки переползает на сторону Изуку, глядя в окно, шторы слегка колышутся, а с улицы светит жёлтым огоньком фонарь. Уткнувшись носом в подушку, Бакугоу старается вычленить остатки запаха Деку. И снова ничего. Словно и не было здесь никого.

Кацуки перешагивает порог дома. В квартире так тихо, темно и холодно, что его передёргивает. Он скидывает обувь в коридоре и заходит в зал.

Его глаза расширяются. Стола, стульев, дивана и кресла нет. Книг, что стопкой стояли на полу, нет. В комнате пахнет сыростью и затхлостью. Он в шоке рассматривает пустую комнату и ничего не понимает.

Бакугоу срывается с места и бежит в спальню. На месте их кровати лежит потрёпанный матрас, кое-как заправленный смятым постельным бельём.

Альфа подходит к шкафу и со всей силы дёргает ручку, та едва не отрывается от этого. Пустые полки кажутся сюрреалистичными. На вешалках качаются его костюмы. Но больше ничего нет.

Холодильник на кухне пустой, разве что бутылки воды приветливо булькают внутри. Из еды ничего нет. Кацуки отшатывается в сторону, резко захлопывая дверцу. Рука зарывается в волосы, ероша.

Что происходит?

Где всё?

Почему всё так, как было раньше?

Тело ощущается будто не своё, а ноги не могут выдержать собственного веса, подкашиваясь.

Он устало усаживается прямо на пол, а затем и вовсе заваливается на бок. В этой пустой коробке, где есть только он, со всех сторон гулко слышится устрашающий вой ветра, и только в коридоре раздаётся хруст чего-то непонятного. Но Бакугоу уже не уверен, что ему это не кажется. Однако он точно знает, что здесь никого не может быть.

Тихий топот ног скрипучей дробью достигает мозга, заставляя поморщиться и зажмуриться, прикрывая ладонями уши.

Ничего этого нет. Это бред. Всего этого просто не может быть.

Мягкая поступь шагов затихает рядом с ним. Только открыть глаза и посмотреть, кто это, парень не в силах.

На голову опускается чья-то рука и зарывается в его волосы, поглаживая. Этой ласки мало, он тянется вперёд, распахивая глаза, и с ужасом дёргается назад.

Огромная чёрная тень с безумным оскалом взирает на него сверху вниз. В разрезах глазниц два красных огня, готовые сжечь всё, что угодно.

Кацуки отползает назад, чувствуя, как леденеет всё внутри него. Тень вопросительно наклоняет голову набок и снова шагает к нему.

Он не понимает, что это такое. Он не понимает, что здесь происходит. А эта тень не понимает, почему он так стремится убежать от неё.

Очередной её шаг к нему сопровождается громким рёвом. Она в гневе размахивает руками во все стороны, руша стены, разламывая всё, что видит перед собой. В её красных глазах полыхает неистовая ненависть.

Бакугоу не может отвести от этого хаоса взгляда. Какая-то его часть тоже стремится к этому. Ждёт внутри него, когда наступит её звездный час. Когда всё это рухнет.

Кацуки зажмуривается и подрывается на кровати, бешено вертя головой по сторонам. Рука сама тянется прощупать постель.

Изуку лежит, расслабленно откинув руку к изголовью, а другая его рука свисает вниз.

Альфа весь мокрый от холодного пота, что стекает со лба. Руки трясутся. Он тянется к Деку, ладонью проводит по голове – волосы мягкие-премягкие. Тепло его кожи обжигает похолодевшие руки. Бешено колотящееся сердце никак не успокаивается.

Боже. Это был самый ужасный кошмар за всю его жизнь.

Парень наклоняется ниже, целуя омегу в висок, вдыхая его сладкий запах. Однако его бледное в ночном свете фонарей лицо вдруг начинает покрываться мелкими трещинами. Они всё разрастаются и разрастаются. Бакугоу в ужасе пытается ухватить его хотя бы за что-то, не позволить ему рассыпаться, но ничего не помогает. Тело Изуку неумолимо трескается и обращается в прах.

В ладонях Кацуки остаётся только красный порошок, просачивающийся через пальцы.

Он, задыхаясь от ужаса, падает в него лицом, ощущая, как болезненно грохочет сердце, заходясь в бешеном ритме. Дверь их спальни тихо скрипит, и через маленькую щель видна дьявольская ухмылка чёрной тени.