Текст книги "По разные стороны (СИ)"

Автор книги: FlowDAY

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

– Всё хорошо? – Кацуки перехватывает его поперёк грудной клетки, медленно двигаясь внутри.

– Д-да…

Мидория вцепился в его руку, ощущая, как трепещет от ласк собственное тело. Омега лежал на боку, когда Бакугоу у него за спиной нежно очерчивал языком скулу.

В последнее время секс стал совсем ванильным. Не то чтобы он имел что-то против этого. Просто обычно альфа не выдерживал медленного темпа и срывался. А тут уже почти неделю всё так… ласково.

Изуку прижимается к тёплому боку, уже засыпая.

– С завтрашнего дня я буду встречать тебя с работы, – Кацуки поправляет одеяло, притягивая его ещё ближе к себе.

– Не надо… – пищит он, совсем не скрывая страха.

– Надо. Ты ведь помнишь, говорили, что в последнее время какой-то извращенец нападает на беременных омег. Я не хочу рисковать тобой.

Он приоткрыл сонные глаза. Если Кацуки будет встречать его, то он по-любому узнает об увольнении.

– Каччан и так устаёт на работе. Не надо. Лучше отдохни…

– Твоя упёртость здесь неуместна. Выкладывай давай уже.

Омега немного ёрзает, поджимает губы и только потом говорит:

– Меня уволили.

– Я в курсе. Мне больше интересно, где ты теперь работаешь.

– Откуда? – только и смог выдавить он из себя.

Бакугоу подтянул его повыше, сильнее укутывая в одеяло.

– Просто приехал за тобой как-то раз, а тебя нет. Поймал одного парня и вытряс из него всё, что нужно. Правда, этот отброс оказался бесполезен, такого слабака я ещё в жизни не видел… Я… Ямако… вроде бы. Нет, Я…

– Ямада-кун? – осторожно спросил омега.

– Точно. Ямада. Пока его откачивали, я расспросил другого. Вот его имя точно не вспомню. Да и пофиг. Но повторюсь, где ты сейчас работаешь и кем?

Изуку помедлил, прежде чем ответить:

– Я мою посуду в одном кафе.

– А по выходным?

– А по выходным полы в библиотеке и в небольшом офисе.

Альфа замолчал, поджав губы, рукой зарываясь в его волосы и поглаживая.

– Почему ты так рвёшься работать? – он на это удивлённо моргнул.

– Я должен помогать тебе. Не хочу, чтобы ты всё взваливал на себя. Каччан и так столько сделал для меня, – Мидория аккуратно погладил себя по животу, и этот жест не остался незамеченным.

– Глупый Деку... – спустя почти час еле слышно выдыхает он, когда Изуку уже сладко посапывает, как ребёнок подложив ладошки под голову.

Комментарий к 8. Порой длинные речи могут быть жизненно необходимы *Ирвинг Вашингтон – Сонная Лощина.

Рэй Брэдбери – Вот ты и дома, моряк.

Эмили Бронте – Грозовой перевал.

Проспер Мериме – Кармен.

Александр Грин – Алые паруса.

Джейн Остин – Гордость и предубеждение; Чувство и чувствительность.

Николас Спаркс – Дневник памяти.

Гастон Леру – Призрак оперы.

====== 9. Пора убедиться, что всё это реально ======

По квартире пронеслась трель звонка. Изуку удивлённо обернулся, взглядом встречаясь с нахмурившимся Кацуки.

– И кого это принесло в такую рань, – пробурчал себе под нос альфа.

И действительно, на часах было без пятнадцати девять. Наверное, только они встают так рано по выходным.

Омега уже собирался пойти в коридор, но Бакугоу покачал головой, кивком указывая на плиту, где жарились блинчики. Он немного взволнованно посмотрел вслед парню. И всё равно не смог: последовал за ним, настороженно выглядывая из-за дверного проёма прямо в прихожую.

Кацуки открыл дверь, замер на мгновение и тут же попытался захлопнуть её, но не получилось.

– Блять. Как чувствовал – не надо было открывать.

– Ой, не ворчи, Бакугоу-сан!

Монома и Шинсо присели на специальный выступ, чтобы снять обувь. Нейто выпрямился, оглядываясь по сторонам, и заметил Изуку, тут же выкрикивая:

– Мидория-сан! Как же я тебя давно не видел! – и раскрыл объятия, широким шагом направляясь к омеге.

– З-здравствуйте.

– А мы не с пустыми руками! Шинсо, доставай! – он махнул рукой и немного отошёл в сторону, пропуская своего друга.

Хитоши поднял и протянул перед собой бумажный пакет, заклеенный круглой наклейкой с маленькой птичкой.

– Это же…

– Угу-угу! Это таяки* из пекарни «Канарейка».

Пока Монома разглагольствовал о том, как трудно было их достать, Шинсо подошёл ближе, протягивая гостинцы Мидории. Изуку, слегка нервничая, вышел из своего укрытия, принимая пакет.

– Спасибо большое, – робко взглянув из-под ресниц и поёрзав, пробормотал он.

Нейто резко замолчал, широко раскрывая рот, но не издавая ни звука, только пялился на его живот, как и Хитоши.

Омега смущённо отвёл взгляд и поспешил скрыться в зале, лишь отдалённо слыша шипение Бакугоу.

– Извини, Мидория-сан. Просто мы не ожидали увидеть тебя… в интересном положении, – Шинсо быстро закивал, подтверждая его слова.

– Ничего страшного.

На стол опустилась большая тарелка с блинчиками.

– Вроде бы у нас где-то был джем.

А в холодильнике оказалось только масло. Ведь Кацуки не любит сладкое, поэтому, кроме сахара, у них ничего нет. Как он мог об этом забыть.

Монома, как всегда, не затыкается, рассказывает обо всём, что с ним произошло в последние дни, Бакугоу это игнорирует, под столом поглаживая коленку Мидории.

– А, Монома-сан, как прошло то Ваше свидание? – Изуку, зная характер этого человека, на самом деле заинтересован.

Сначала альфа не понял, о чём речь, а потом покраснел, что выглядело совершенно дико.

– Ох, Мидория-сан! Прошу, не сыпь мне соль на раны!

– Так плохо?

– Ну-у-у. В одном я уверен точно, цветы ей понравились.

– Это, случаем, не тот веник из лилий, которым тебя отхерачили? – Кацуки издевательски ухмыляется, а Шинсо прыскает от смеха, но тут же маскирует это за кашлем.

– Бьёт – значит любит! И вообще, ничего вы не понимаете! – он отвернулся от них в сторону.

– Куда уж нам, – что ни говори, а издеваться над Мономой Бакугоу любил.

– Мы тут с самыми чистыми намерениями пришли к тебе в гости, а ты!

– «С чистыми намерениями»? У вас дома жрать просто нечего, вот и припёрлись. Я ведь уже говорил: здесь вам не бесплатная столовая.

– Значит, вы вдвоём живёте? – удивился Изуку.

– Квартиру на двоих снимаем – так дешевле, – Шинсо взглядом зацепился за стопку книг возле дивана. – Я смотрю, вы любите читать.

Мидория обернулся назад, попутно отвечая:

– Да, обычно по вечерам.

– Так Мидория-сан любитель почитать! – альфа взмахнул руками, едва не ударяя Хитоши по голове, но тот успел пригнуться, даже не изменившись в лице, будто такое происходит изо дня в день.

– Ну, да… – краем глаза омега заметил, что Кацуки всё сильнее хмурится.

– А, Мидория-сан… – он даже не успевает договорить, как Бакугоу резко вскакивает с места, быстрым шагом удаляясь в коридор, но уже через какие-то секунды возвращается, моментально тыкая в лицо Мономы небольшой красной книжечкой.

– Читай! – повелительно рявкает он.

– Бакугоу Изуку…

– Ещё раз назовёшь его по-другому – прибью нахрен!

Нейто сглотнул, кивая, но тут же вскидываясь:

– Но тогда как мне называть его, если Бакугоу-сан тоже Бакугоу-сан?! – у Кацуки дёрнулся глаз.

– А. Если хотите, можете называть меня по имени…

Зачем он это предложил, парень и сам не знает, просто так. Пускай Монома и был довольно эксцентричным человеком, но угрозы как таковой от него не исходило, так почему бы и нет?

– ...Изуку-сан?.. – прозвучало с толикой любопытства.

Омега немного неуверенно кивнул, а на лице Нейто расползлась довольная улыбка.

– Тогда прошу ответной услуги! – но Мидория качает головой и поясняет:

– Мне гораздо привычней называть Вас Монома-сан.

На самом деле, альфа не выглядит расстроенным, возможно, он знал, что ему откажут в этом, а может, и нет. Кто ж его знает?

Омега удивлённо посмотрел на стол, где стояла коробочка с обедом Кацуки. Это первый раз, когда он забывает еду, хотя в последнее время он устаёт ещё сильнее обычного, так что это неудивительно.

Изуку не знал, может ли он поехать к нему на работу или лучше этого не делать. Всё-таки, если Бакугоу настолько сильно проголодается, он просто купит что-нибудь в кафетерии.

Кивнув самому себе, парень пошёл гладить вещи. Ему наконец-то выпал выходной, нужно заняться домашними делами. Но каково же его удивление: на вешалке в коридоре висит пиджак альфы, а в кармане пиджака его же кошелёк. Мидория таращится на эту находку как на восьмое чудо света. И едет на работу к Кацуки.

Он со страхом поглядывает на их охранника, что в тот раз не пропускал его. Но тогда его предупредил Киришима, что к ним должны прийти, а теперь что делать?

Однако пропускают его спокойно, даже напомнив, какой этаж. Омега медленно плетётся, осматриваясь по сторонам, – все работают как могут.

Знакомый отдел стоит вверх дном, повсюду кипы бумаг, а люди чем-то напоминают ходячих трупов.

– Пошёл на хуй!!! – знакомый рёв заставляет вздрогнуть на месте.

Из проёма вылетает какой-то парень, по дороге пытаясь застегнуть набитый бумагой портфель.

– Я не буду ничего переделывать! – чей-то высокий, немного писклявый голос режет слух.

– Срать я хотел на твоё мнение! Я сказал – ты сделал!

– Я не буду ничего переделывать!

– Совсем оборзел, я смотрю! Включи остатки своего мозга, открой глазёнки и посмотри на эту хуйню, что ты мне принёс! Как ты это представлять будешь на презентации?!

– Ты начальник, так сядь и переделай!

– Ха?! Это твоя работа, патлатый!

Бакугоу уже рычит на весь этаж, отчего вокруг все бегают ещё быстрее, низко склонив головы, только бы не попасться под горячую руку.

– Изуку? – омега оборачивается, встречаясь взглядом с Шинсо. – Что ты здесь делаешь?

– Здравствуйте. Извините, что пришёл, просто Каччан забыл свой кошелёк дома, – он неуверенно протягивает его вперёд. – Не могли бы Вы передать ему?

– Лучше тебе сделать это самому.

Альфа бережно разворачивает его и подталкивает вперёд. И стоит им пересечь порог, как все крики мгновенно стихают. Монома сидит за столом в наушниках, кивая головой в такт музыке, просматривает какие-то папки, одновременно печатая на ноутбуке. Киришима по телефону договаривается о встрече с кем-то. Кацуки замер с большой папкой в руках, которую он собирался запустить в кого-то. А этот «кого-то» – тонкокостный, изящный омега с длинными блондинистыми волосами – нахально смотрел на него с вызовом. Изуку моргает, кажется, он уже где-то видел этого человека… но где?

Омега смерил его презрительным взглядом, рукой отбрасывая назад свои распущенные волосы. А! Точно! Это же та ангелоподобная фурия! Мидория хихикнул совсем тихо, вспомнив это импровизированное прозвище, которым сам же и окрестил его, но это не осталось незамеченным. Взгляд аквамариновых глаз как-то потемнел.

– С каких это пор к вам впускают дирижабли на ножках? – Изуку снова хихикнул под удивлённые взгляды остальных и осторожно прошёл мимо парня прямо к Бакугоу, протягивая ему пакет.

– Вот. Ты забыл.

Он заглянул в содержимое пакета, рефлекторно хлопая себя по карманам, – действительно, кошелька не было.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – и тут же развернулся, собираясь уходить, но был пойман за руку.

Изуку вопросительно посмотрел на парня.

– Я отвезу тебя домой.

– Нет. Не надо, – он покачал головой, аккуратно отцепляя пальцы альфы. – У тебя много работы, я и сам могу добраться, не так уж и далеко.

Кацуки хочет что-то сказать, но Мидория растягивает губы в улыбке и подаётся навстречу, целуя его в щёку. Омега покраснел и поспешил как можно скорее скрыться в дверях, краем уха слыша удивлённый голос Мономы.

– Я что-то пропустил?

Изуку резким движением опустил нож на разделочную доску, разрубая мясо точно пополам. Он никогда не был обидчивым либо что-то там из этого рода. Если быть откровенным, омега вообще о своей внешности не задумывался. А зачем? Когда ты живёшь каждый день, трясясь от страха, что в любой момент рядом с тобой может взорваться ядерная бомба, разве есть время думать о такой мелочи, как во что ты сейчас одет?

Только теперь бомба не взрывается, интересно, можно ли сказать, что она разминирована? Кацуки же сам сказал. А правильно ли он его понял? Да нет, альфа совершенно точно попросил помочь ему измениться. Зачем? Нож снова отрезает большой кусок от говяжьей тушки.

На улице стремительно темнеет, да и ветер как-то уж слишком разбушевался. Интересно, Бакугоу скоро придёт? Он ведь не взял зонтик, если начнётся дождь, даже на машине его всё равно немного да подмочит.

«„Дирижабль на ножках“, да?»

Знал бы тот красавец, как в тот момент Изуку хотелось схватить его за эти шикарные длинные волосы и хорошенько оттаскать, напоследок не один раз прикладывая головушкой о стол.

– Ох, – парень несколько раз хлопает по щекам, даже не замечая, что пачкает лицо красным мясным «соком».

С каких пор в его голове появились такие кровожадные мысли, а руки стали чесаться от предвкушения?

– Это нехорошо… – задумчиво смотрит на совершенно неровные куски. И как он из этого приготовит тушёное мясо?

– Может, лучше просто пожарить?..

Не то чтобы он хочет быть красивым, но всё-таки…

– А может, запечь курицу?.. Точно! Запеку курицу!

В микроволновке медленно крутится, размораживаясь, тарелка с птицей, он дорезает мясо ещё мельче, чтобы заморозить его на потом.

Таймер пищит, уже когда Мидория мешает приправы для вкуса и запаха. Из глубокой тарелки на него смотрит своей обрубленной головой курица. Изуку ловит себя на мысли, что ему её жалко. Была курица красивая, с пёрышками. А теперь что? Ни перьев, ни лапок, даже рожи нет.

Он приподнимает её и рассматривает со всех сторон, тяжело вздыхая. Из приоткрытого окна с улицы слышны совсем тихие звуки музыки. Омега берёт её за крылышки и разводит их в стороны в такт музыке. Это выглядит так забавно, что он вытаскивает её из тарелки, помогая ей сделать шажки по столешнице.

Изуку тихо хихикает от этого зрелища и подхватывает курицу на руки, начиная кружиться вместе с ней по комнате. Уже даже не скрывая смеха, просто вся эта ситуация кажется такой абсурдной, но такой весёлой, что останавливаться просто не хочется.

Однако он резко замирает, когда замечает, что не один в квартире. Кацуки так и застыл в дверях с чуть приоткрытым от шока ртом, но при этом хмурясь в своей обычной манере. Мидория хлопает глазами, пускай в его голове и мелькает мысль, что курицу надо спрятать хоть куда-нибудь. Но куда? Он же стоит прямо посередине. За спину? Как-то глупо.

А выражение лица альфы такое забавное, что удержаться нет ни сил, ни возможностей. Вот Изуку и выпрямляется, выставляя курицу вперёд, берёт её за маленькое крылышко и машет им Бакугоу. Парень окончательно впал в ступор, но помахал в ответ.

Кацуки уже едва ли не спит, сидя в кресле. На его коленях стоит открытый ноутбук, который время от времени пищит, оповещая о сообщениях. Мидория тихо наклоняется, решив аккуратно поставить компьютер на стол, чтобы он не упал, но парень тут же просыпается, сонно моргая.

– Каччан, может, потом доделаешь? Ты сильно устал… – Бакугоу только качает головой, снова принимаясь яростно печатать.

У него уже и минуты свободной нет. Что на работе, что дома. Постоянно приходится быть на чеку. А всё из-за этой тупой мразины, которой так и хочется слить эту чёртову презентацию, чтобы Кацуки настучали по башке. А вот хрен ему!

Он злобно скалится, представляя, как придушит эту тварь после.

Изуку лишь немного взволнованно подмечает, как под глазами альфы начинают проступать тёмные тени. И он вовсе не становится от этого похожим на милую пандочку.

Звонок в дверь неожиданной звонкой трелью проносится по всей квартире. На часах, конечно, не так много, но всё же. Бакугоу только прикорнул на диване, а омега смог вырвать из его цепких рук ноутбук, накрыв альфу пледом, чтобы тот не замёрз ненароком.

Замок тихо щёлкает, открываясь, а Изуку задерживает дыхание.

– Добрый вечер, – наконец пересилив себя, приветствует он гостя.

Омега смотрит на него широко раскрытыми глазами, как в трансе бросая взгляд на бумажку в своей руке. Мидория краем глаза замечает их адрес на ней.

– Это квартира Кацуки? – он щурит свои прекрасные глаза, пытаясь проделать в голове парня дырку.

– Да. Проходите, пожалуйста. Я сейчас позову Каччана.

Он всё так же осторожно подходит к спящему альфе, легонько дотрагивается до его плеча, раскачивая, чтобы разбудить.

– Каччан. Каччан, к тебе пришли.

Бакугоу кое-как продирает глаза, приподнимаясь, и хриплым ото сна голосом спрашивает:

– И кого там принесло?

– Того омегу с работы.

Сначала он хмурится, не понимая, о ком идёт речь, у них там омег просто пруд пруди.

– Кацуки! – визгливо раздаётся рядом.

Изуку вздрагивает, морщась. Вот так голосок, в какой раз удивляется он.

– Боже, за что… – альфа закатывает глаза, поднимаясь с дивана, потягиваясь.

– И не стыдно тебе дрыхнуть, пока я пашу как конь?! Совести у тебя нет! – омега так кричит, что Мидория дёргается, порываясь прикрыть уши, – этот звук просто отвратителен.

– Это у меня нет совести? – угрожающе щурясь, переспрашивает он таким тоном, от которого по спине бегут мурашки. – Если бы ТЫ не выпендривался, а работал в том же режиме, что и все, и не верещал, что тебя просто так гоняют, заставляют переделывать «идеально» сделанную работу по несколько раз, то я бы не отрубался от внешнего мира каждый вечер. Хотя… – его губы складываются в оскал, а слова так и сквозят презрением, – такому, как ты, простительно.

Может, Изуку показалось, но после слов Бакугоу этот парень как-то гордо нахохлился. Он так и не понял почему, ведь омега уверен, что это была вовсе не похвала, а наоборот, оскорбление. Причём по интонации довольно обидное.

А этому как будто вообще плевать, даже больше, словно для него это комплимент. Ладно, у всех свои странности.

– Чего припёрся-то, патлатый? – Кацуки устало потирает виски, от этого визга у него разболелась голова.

– Вот! – омега пытается швырнуть скреплённые скрепкой листки на стол, но промахивается, из-за чего они падают на пол, разлетаясь.

Альфа смотрит на всё это, сцепив зубы, желваки на его скулах страшно начинают ходить из стороны в сторону, и Изуку готов поклясться, что сейчас слышно, как скрипят его зубы.

– Собирай.

– Тебе надо, ты и собирай, – парень вздёрнул нос кверху, хотя краем глаза следил (как показалось Изуку, он думал, что Бакугоу и вправду начнёт собирать эти чёртовы бумажки) за всеми движениями альфы.

Зачем он бесит его? Неужели не понимает, чем это чревато?

«Конечно, не понимает. Он просто не знает, что будет, если Каччан разозлится…» – отстранённо замечает сам себе Мидория и неуклюже наклоняется, чтобы собрать бумажки.

– Ничего страшного, – он складывает их на стол. – Уже скоро будет готов ужин, а Вы пока, может, присядете?

– Он постоит, не сдохнет стоя, – Кацуки садится на стул, притягивая к себе первый листок, щурится, силясь прочитать, но ничего не выходит.

Изуку быстро уходит в спальню, где на тумбочке лежит очечник, и бегом возвращается назад.

Пока Бакугоу разбирается с этими документами, гость развалился на диване, пристально, оценивающе разглядывая обстановку их квартиры. Мидория немного взволнованно поглядывает то в одну, то в другую сторону.

– Признавайся, кто делал, – Кацуки, не снимая очков, обернулся к парню.

– Кто надо.

– Ну так слушай: либо ты сосёшь так херово, что он такую хрень настрочил, либо он конченый дебил. Выбор на твоё усмотрение.

Омега даже не покраснел, только хмыкнул, отворачивая лицо да задирая подбородок. У Изуку едва челюсть не отвалилась. Вот так отношение! Один хлеще другого. Но в одном Мидория уверен точно: сейчас Кацуки не издевается как над Мономой, подтрунивая, а именно старается задеть посильнее.

– Значит, так. У тебя один день на всё про всё. Делай что хочешь, но послезавтра с утра я должен увидеть готовый документ. Или ты настолько ущербный, что не можешь сам напечатать одну-единственную сраную страницу текста?

– Да какая разница. Мы всё равно ничего не теряем. Сделкой больше, сделкой меньше, – альфа на это ничего не ответил, однако Изуку точно видел, как дрогнул его зрачок.

– Это последний шанс. Провалимся – и тебе хана. А теперь пиздуй отсюда подобру-поздорову.

– А чего это ты меня выгоняешь, когда захочу, тогда и уйду. Да и вообще, этот что-то про ужин говорил, – омега кивнул в сторону Мидории, пренебрежительно махнув рукой.

«Настучать бы тебе поварёшкой по тыковке, глядишь, разговаривать нормально бы научился», – а вслух говорит только:

– Да, конечно, уже всё готово, – Кацуки недовольно глядит на него из-под ресниц.

– Ну наконец-то.

На столе появляются тарелки с карри, от которых поднимается ароматное облачко.

– Приятного аппетита, – улыбается Изуку омеге перед собой.

И что-то в этой улыбке заставляет Бакугоу прищуриться ещё сильнее. Словно выискивая подвох.

Парень в ответ молчит, уже отправляя в рот первую ложку. Его аквамариновые глаза расширяются, а Мидория почему-то чувствует какое-то моральное удовлетворение.

Ангелоподобная фурия всё крутит головой в поисках, куда можно выплюнуть еду, а рядом, как назло, нет ничего подходящего, ещё и «этот» мило интересуется:

– С Вами всё в порядке? – невинно хлопая большими изумрудными глазами.

И он глотает это нечто, часто-часто моргая, на его глаза выступают слёзы, а рот кривится.

– Ванна…

– Как выйдете, направо, прямо следующая комната, – стереть бы эту «милую» улыбочку с его мордашки, хотя это вряд ли кому-нибудь теперь удастся.

Стоит только гостю выбежать из зала, как Кацуки подозрительно косится на омегу, но тот выглядит таким удивлённым, что на секунду в его голову закрадываются сомнения, однако он всё равно лезет ложкой в тарелку рядом, пробуя. И сам едва не выплёвывает всё. Нет, Бакугоу, конечно, любит остренькое, но не настолько же! Да и вкус просто отвратителен!

Альфа запивает это адское нечто чаем, пытаясь побороть желание высунуть язык на всеобщее обозрение. Он таращится на Изуку, а тому в один момент становится стыдно. Что-то в последнее время он совсем не может держать свои эмоции под контролем.

– П-прости?.. – тихо лепечет он, только ответа не получает.

Похоже, его ждёт разговор на эту тему чуть позже. Парень, разумеется, отказывается есть с ними, злобно зыркая на Мидорию, про себя, похоже, мечтая придушить его в отместку. Знал бы он, что это у них взаимно.

Когда входная дверь с грохотом захлопывается, Кацуки обнимает его со спины, шепча на ухо:

– Если ты ещё раз захочешь его травануть, я готов стать твоим соучастником и исполнителем в любое время суток.

И Изуку облегчённо выдыхает, носом медленно проводя по острой скуле альфы.

Мидория поглядывает на часы. Стрелки перевалили уже за одиннадцать вечера. Он медленно укладывается в кровать, накрываясь одеялом. За окном тихо начинает накрапывать дождь. Погода уже окончательно испортилась. Середина ноября, как-никак. Бакугоу будет поздно, сегодня они урвали очередной контракт и решили обмыть его в баре, так что он сказал его не дожидаться.

Но уже через два часа в коридоре слышатся странные звуки. Какое-то шарканье и шипение.

Сонно моргнув, Изуку неловко выпутывается из одеяла и выглядывает в коридор. На полу, даже не раздевшись до конца, примостился Кацуки. В воздухе витает запах алкоголя, оседая горечью на языке. Омега морщится, но ничего не говорит, только помогает ему подняться и раздеться.

Бакугоу грузным мешком падает на кровать и что-то мычит то ли себе, то ли ему. Парень уверен, завтра кое-кто даже с кровати встать не сможет. Он снова бросает взгляд на часы. Ещё не поздно сходить в круглосуточный магазин за минералкой и аспирином. Мидория кивает сам себе и бредёт к шкафу. Но стоит ему открыть одну створку, как на него со спины кто-то наваливается, вжимая в дверцу.

И снова альфа что-то говорит, но на языке у него каша, как и в мыслях, поэтому всё, что Изуку может различить, – это непонятные обрывки фраз:

– Ты… %%%%% Это всё%%% Никто%%% Слышишь, никто%%%% Только%%% А-а-а%%%% Я больше никогда%%%% И вот%%%% Блять! %%%% Не то хотел%%%% А. Нет…

– Каччан, я тебя не совсем понимаю, – он врал, он вообще ничего не понимал из этого пьяного бреда.

– Хруст… Этот чёртов хруст…%%%%

Омега вздрагивает и прислушивается, но в комнате, как и в квартире, стоит абсолютная тишина.

– Я ничего не слышу.

– %%%%%Баланс. Баланс. Он ждёт… Когда я оступлюсь… этот%%%%

– Каччан, тебе нужно поспать.

Он разворачивается и, придерживая парня за талию, неуклюже пытается дотащить его до кровати. Но альфа снова что-то бурчит.

– Не думай… Ни о чём не думай… Этот хруст… Я не хочу его больше слышать, – его речь неожиданно становится внятной. – Ты лучший, и всё… – а дальше снова ничего не различить.

Изуку только качает головой, слыша через несколько минут сонное сопение.

Кацуки лежит, уткнувшись лицом в подушку, прислушиваясь к лёгким шагам в коридоре. Вот Деку тихо прошмыгнул в ванную, а вот снова на кухню, откуда пахнет вкусным завтраком. А ведь Бакугоу даже не помнит, как вчера добрался до дома. В голове звенит колокол, что вот-вот расколет его черепушку пополам.

Дверь бесшумно открывается, и в комнату проскальзывает омега. Он наклоняется над кроватью, рассматривая Кацуки.

– Голова сильно болит? – он в ответ отрицательно качает головой.

– Я на всякий случай схожу за таблетками.

– Не надо. Просто побудь здесь, – Бакугоу хлопает по краю кровати.

И он послушно опускается на матрас, а потом и вовсе укладывается рядом.

– Я вчера что-нибудь говорил? – наконец спрашивает Кацуки то, что его волнует больше всего.

Омега делает вид, будто бы задумался.

– Только что-то про хруст и про баланс. Что кто-то ждёт, когда ты оступишься.

Бакугоу отводит взгляд в сторону – вот надо было ему нести всякий бред вместо нужного.

– Это всё?

– Остальное я не понял. Всё было так скомканно. И ты наполовину спал к тому времени.

– Я удивлён, что оказался в кровати, потому что помню только то, что перевалился через порог.

– Каччан почти заснул в коридоре, но я тебя перенёс сюда. Правда, ты всё никак не хотел ложиться, пытался встать и что-то говорил.

– Бубнил, а не говорил. Блять, сколько раз я себе твердил, что больше никогда пить не буду, и вот опять.

– А. Что-то похожее и вчера было, – Изуку забавно фыркает. – Может, всё-таки сходить за таблетками? Ты не очень выглядишь.

– Нет, сейчас схожу в душ и буду как новенький.

Но новеньким он так и не стал – встать с кровати не получилось.

Изуку стал замечать, что ему всё труднее наклоняться. Живот стал ещё больше, быстро ходить тоже не получалось. Пора было завязывать с работой по выходным. Но если он уволится сейчас, то денег опять будет не хватать. Какой же замкнутый круг.

Он тяжело вздыхает, и одновременно с этим раздаётся звонок в дверь. Мидория моргает, осматривается по сторонам и неуклюже идёт в коридор. В последнее время Кацуки стал каким-то параноиком, так что вполне мог устроить проверку – как бы кто-то пришёл – и Изуку должен был обязательно посмотреть в глазок и спросить: «Кто там?» И не дай бог он этого не сделает…

На самом деле, тот пьяный бубнёж альфы так и не шёл из его головы, несмотря на то, что прошло уже много времени. Просто тон, с которым это было сказано… Хотя при чём здесь какой-то хруст? Может, ему послышалось или в ушах шумело, вот и почудилось.

Парень привстаёт на цыпочки и вглядывается в глазок, одновременно спрашивая: «Кто там?» Он чувствует себя маленьким ребёнком от этого, ну да ладно, главное, чтобы Кацуки успокоился, а то ему постоянно кажется, будто бы с Мидорией что-то может случиться. За запертой дверью квартиры-то.

– Доставка! – громко крикнули по ту сторону мужским голосом.

«Доставка?»

– Но мы ничего не заказывали… – омега неуверенно тянется рукой к замку, намереваясь открыть и посмотреть, но вдруг осекается.

Ведь, если бы Бакугоу решил что-нибудь заказать, он бы обязательно назначил время, когда точно будет дома, а если нет, то хотя бы предупредил бы об этом его.

– Извините, но Вы ошиблись, мы ничего не заказывали.

– Квартира №46?

Изуку вздрагивает, курьер что, не видит, что ли, номер квартиры, он же прямо над глазком висит!

– Нет.

Снаружи слышится какой-то грохот, а ручка двери дёргается несколько раз. У омеги сердце подскакивает, а сам он отпрыгивает от двери, прижимая дрожащие руки к груди.

– Откройте, пожалуйста, дверь! Доставка!

Он сглотнул и рванул в комнату за телефоном, чтобы вызвать полицию. Но, когда приехала машина, никого уже не было. Изуку дрожащим голосом пытался рассказать, что произошло, но что можно сделать, если парень даже внешности преступника описать не может?

Полицейский только сочувственно посмотрел на него и на немного поцарапанную дверь. Мидория большими от страха глазами уже в который раз обводил взглядом комнату. Он везде включил свет и старался не выходить из зала, тихо устроившись в кресле. И снова звонок в дверь, но омега не двигается с места, гулко сглатывая и сильнее вжимаясь в спинку, закрывая глаза.

Но тут же слышится копошение и звяканье связки ключей.

– Деку! Ты какого хрена не открываешь, и что с дверью случилось?

Изуку подрывается и вываливается из кресла, набрасываясь на альфу прямо с порога с объятиями. Кацуки молчит, только удивлённо смотрит на него сверху вниз, отбрасывает портфель в сторону и уводит его к дивану, где они сидят ещё примерно полчаса, никак не в силах отлипнуть друг от друга. Он дрожащим, срывающимся голосом рассказывает всё Бакугоу, смотря при этом куда-то на пол.

– У меня складывается ощущение, что даже если здесь кого-нибудь расчленят на запчасти, то полиция только покачает головой и пойдёт гонять чаи дальше, – только и говорит он, прежде чем поцеловать омегу в висок.

Мидория медленно идёт по улице. Вечерние огни города яркой вспышкой слепят глаза, заставляя щуриться. Хорошо, что дождя нет, а то он бы вымок до нитки.

На улице, возле их жилого комплекса, как всегда темно из-за этого вечно мигающего фонаря. Мусорные баки с какого-то фига валяются чуть ли не на дороге. И Изуку бы их поднял и поставил на место, но наклониться вообще не может, разве что враскоряку, придерживаясь за стенку или ещё за что-нибудь.

Где-то неподалёку надрывно верещит кошка, будто бы её режут. Свет снова мигает и пропадает. Омега вздыхает:

– Ну вот… опять…

В абсолютной тишине раздаются эхом шаги, будто бы кто-то идёт. Всё это выглядит как сцена из какого-то фильма ужасов. От такого сравнения парень тихонько фырчит от смеха. А шаги всё ближе. Мидория уже хочет предупредить, что где-то там валяется мусорный бак, но не успевает. Слышится грохот, и что-то падает на землю.

Изуку уже готов подойти и помочь подняться, но вдруг осекается: все его инстинкты просто вопят: «Вали отсюда!» Но он всё равно спрашивает:

– С Вами всё в порядке? – сначала никто не отвечает, и только потом тихо, едва сдерживая рычание, человек цедит сквозь зубы:

– Помоги мне.

Омега делает шаг вперёд и снова, словно ледяная волна, его окатывает ужасом. Это страх почти такой же, как перед Бакугоу.