Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 50 страниц)

– Я стараюсь пока не думать о том, что стала убийцей… Кстати, объясните моим родным всё случившееся. И ещё, скажите, что я их люблю.

Сергей Петрович остановился.

– Разве твои дела настолько плохи?

– Не знаю. Об этом я тоже не хочу думать.

– Прости меня. Так было нужно.

– Да. Только обещайте, что с Петей теперь ничего не случится, не зависимо от того, выживу я или нет.

Учитель молчал.

– Поклянитесь мне! Я имею право требовать!

– Да, конечно.

– Вы отмените его задание?

В этот момент появился Полетаев в сопровождении медсестры. По-видимому, он предупредил девушку, потому что она не выказала удивления или страха при виде двух струящихся под потолком сияющих потоков. Хотя из-за маски видны были только её глаза, беспокойства в них не было, была нацеленность на работу вышколенного сотрудника.

– Ангелина, следуйте за мной.

Сергей Петрович стремительно спикировал к врачу, заставив того отшатнуться.

– Борис! Ты в своём уме?

– У меня нет другого выхода, – мрачно ответил Борис. – Ангелина должна инвертировать в операционной на столе.

– Дерьмо!

Гелька отправилась вслед за врачом и медсестрой по больничному коридору. Встречные изумлённо оглядывались, отшатывались от неё, но не пугались, видя, что врачи совершенно спокойны. Зато Гелька спокойна не была: сейчас для неё всё решится, сию минуту станет ясно жить ей или умереть. Как жаль, что она не успела попрощаться со своими! Ангелина утешалась тем, что смогла их увидеть.

Какой длинный день – словно целая жизнь! Ещё утром она мечтала выйти на свободу из уютного плена Борисовой квартиры, а сейчас, следуя за ним, идёт на смерть. Сколько всего вместилось между этими двумя событиями: звонок Учителя, драматическое расставание с Борисом, задание, стычка, собрание, встреча с родными, бой, смерть Белого… Неужели ему удастся отомстить ей с того света? Жизнь за жизнь? Пожалуй, это справедливо.

Вот и операционный блок. Готовая бригада врачей хмуро и недоверчиво встретила её прибытие. Ангелина физически ощущала, как у неё дрожат колени. Интересно, в каком месте её энергетического тела они находятся? Борис мыл руки. На него отработанными движениями надевали стерильные перчатки, халат… Врачи негромко переговаривались, пялясь на кружащую под потолком Ангелину.

– Я попрошу всех задержаться здесь. – Сказал Полетаев, натягивая маску. – Существует угроза, что пуля, засевшая в девушке, пройдёт навылет и поразит ещё кого-нибудь.

– Боря, ты уверен, что это девушка?

Медики зашумели, выражая сомнение, кто-то рассмеялся, но, послушавшись Бориса, остались на месте.

– Ангелина, – поднял к ней голову Борис, когда они оказались в операционной, – послушайте, мы готовы к тому, чтобы попытаться спасти вам жизнь, но вы должны понимать, что все наши усилия могут оказаться безрезультатны. Всё зависит от раны. Я предлагаю вам подумать, хотите ли вы эту операцию.

– А как же?.. – опешила Ангелина и вдруг поняла. – Вы хотите, чтобы я оставалась в таком виде до конца света? Ни за что! Я отказываюсь даже думать о таком кошмаре!

– Вы будете жить. Сергей восстановил вашу матрицу, я доделаю остальное. Потребуется только непрерывная подпитка вас энергией.

– Это, по-вашему, жизнь? – взбрыкнула Ангелина. – Я не собираюсь являться на свидания к своим родителям в виде привидения с того света и рассказывать какие такие философские идеи посетили меня в моём одиночестве!

– Хорошо. Тогда слушайте: вы должны инвертировать горизонтально сразу над столом, чтобы падение вас не доконало. Я постараюсь вас подстраховать.

– А как же пуля? Я не хочу, чтобы ещё и вы её схлопотали!

– Одну в операционной я вас не оставлю, – железным тоном отрезал Борис. – Как только материализуетесь, взгляните на меня – я вас отключу. Боль будет недолгой.

– Хорошо.

– И ещё – не ходите по золотому лучу. Лучше молитесь.

– Что?

– Не важно. Готовы?

– Да. – Ангелина вытянулась вдоль железного стола.

Интересно, откуда этот столб света знает, в каком месте должна находиться голова – ей ещё ни разу не пришлось инвертировать вверх ногами. Глупости! – Одёрнула она сама себя. – Хватит оттягивать, – и, мысленно перекрестившись, крутанулась.

Её грудь разорвало ужасной болью до темноты в глазах, дыхание перехватило. В операционную набежали люди. Кто-то присвистнул. "Расскажешь потом, в чём тут фокус", – пробурчал кто-то у неё над ухом. На ней разрезали очередной Егоров свитер.

– Посмотрите на меня! – кричал ей Борис, но Ангелина не видела ничего, проваливаясь всё глубже в черноту боли.

– Зажим… тампон… скальпель… – командовал голос над ней.

Ангелина вдруг почувствовала, что воспарила. Она инвертировала? Нет. Вот же она – лежит внизу на столе с отвратительной кровавой раной в груди, в которой ковыряется чем-то острым и блестящим пожилой хирург. Борис стоит рядом, словно в ступоре, залитый её кровью. Кровь, она везде – на стенах, на потолке…

– Остановка сердца, – объявила медсестра, следящая за приборами: какой-то из них загудел, по экрану побежала ровная полоса.

Как банально, подумала Ангелина.

– Адреналин.

– Замените меня, – попросил Борис ассистентку, срывая перчатки. – Я попробую по-другому.

Он встал в изголовье, чтобы не мешать хирургам, простёр над её телом руки и начал творить заклятия.

– Ты что, колдуешь? – глянул на него искоса седой хирург, но сосредоточенный на её спасении Полетаев не ответил.

Гелька грустно смотрела, как стараются её оживить. А где золотой луч? – вспомнила вдруг она. Борис Витальевич наказал его не искать. Но в этот раз всё совсем по-другому…

– Прошлый раз был последний… – бормотал Полетаев, порываясь снять мешающую ему маску. – Ангелина!.. Ангелина…

– Это кто-то из твоих близких?

Борис спешно вливал в неё свою силу, и Гелька почувствовала, что скользит вниз, словно ныряет в своё тело, как в бассейн голубого света.

– А вот и пуля. Что с сердцем?.. дефибриллятор.

К её телу приложили электороды, комната дёрнулась, и накатила всепожирающая тьма. Отрезки золотого луча, дроблёные заклятием, кружились сверкающими блёстками в её чернильном водовороте. Ангелину понесло внутрь блестящего туннеля, в который слилось это кружение. Что это? Смерть?..

Глава 33

Застывшее падение дробилось какими-то скрежещущими отзвуками, постепенно превратившимися в гулкие неразборчивые голоса. Гелька осознала, что стоит на фантасмагорической белой лестнице, петляющей и изгибающейся без оглядки на обычное правило о верхе и низе. Справа и слева вырастали странные геометрические формы. Даль терялась в ослепительном свете, наполненном звучными отголосками, которые, приближаясь, становились всё понятнее, превращаясь из плоских жестяных звуков в человеческую речь, заглушаемую громким гудением.

– Идёшь пить чай? – спросил женский голос.

– Нет, буду сидеть, как приклеенный, пока Борис не придёт, – ответил мужской, успокаивающе знакомый.

– Всё же в порядке – она спит.

– Она плохо от наркоза отходит, и что-то там ещё, медицинским языком не объяснимое. Витальевич убьёт, если что не так.

– А что она вообще такое?

– Цыц! – одёрнул медсестру Денис.

– В городе говорят, что спецслужбы вывели новую породу людей и теперь используют в военных целях. – В голосе девушки звучала вопросительная интонация. – Вся больница обсуждает, как завотделением пулю из полтергейста доставал. Не скажешь, что это она. На вид – обычная девчонка. Такая молоденькая…

Денис хмыкнул. Ангелина не вникала в разговор: он, как журчание ручья, убаюкивающе вливался в её дремлющее сознание и свободно вытекал, не затрагивая его.

– Говорят, – продолжили девушка доверительным шёпотом, – Полетаев с ними сотрудничает и…

– Слишком много всего говорят, – оборвал её Денис, – а ты слушаешь!

– Ну, Деня, ты же всё знаешь, ты с ним работаешь. Расскажи по секрету! Это правда – искусственные люди?

– Ну, да. Киборги.

Девица ошарашено простонала:

– Правда, что ли?

– Сверху – школьница, внутри – железо. Хочешь, постучи.

Медсестра с опаской дотронулась до Гелькиной руки.

– Гонишь? – дошло до неё.

– А ты слушай больше!

– Ну, Денис! А на самом деле как?

– На самом деле это такие же люди, как мы с тобой.

– Разве их не выводили?

– Сами вывелись.

– Мутанты? – ахнула сестричка.

– Не, несчастный случай.

– Ой!

– Ну, знаешь, как бывает: ударила молния, попал под поезд, упал с телевышки и – раз! – на иностранном языке заговорил или экстрасенсом стал, или курить бросил, или, вот как она… если, конечно, в лепёшку не расшибся.

– Опять мне лапшу вешаешь? – насупилась любопытная медсестра.

– Нет, но повторять всё это не советую.

Девушка обиженно замолчала.

– Как она? – ворвался в палату Полетаев.

– Судя по показаниям, она вас узнала.

– Клоун!

– Здравствуйте, Борис Витальевич, – скороговоркой пробормотала девица и вышмыгнула из палаты. Стало тихо. Любопытство заставило Ангелину напрячься и открыть глаза: Борис с ассистентом проверяли показания приборов.

– Как будто всё в порядке, – начал Борис Витальевич, глянул на неё и осёкся, увидев, что Ангелина на него смотрит.

– Как ваше самочувствие? – взял её за руку Борис.

Денис кашлянул.

– Можешь идти, – не оборачиваясь, велел ему Полетаев, – извести её родных, они внизу.

– Х-х-хо-рошо, – прошептала Ангелина.

– Где же прячется ваш сбой речи? Надо будет глянуть на вас в поле.

– А?.. – начала Ангелина.

– Всё в порядке. Пуля задела лёгкое. Её достали. Немного Солара, и даже следа не останется. – Борис помолчал, разглядывая её. – Вы опять заставили всех поволноваться. Как трудно возвращать вас.

– М?..

– Переполох большой, – подтвердил Борис Гелькину мысль. – Редик получил то, что хотел, и ему это вышло боком. Он теперь пытается замять эту историю, распространяет по городу уж совсем неправдоподобные слухи, чтобы истина затерялась в мусоре, и никто до неё не докопался. Считает, что если людям насильно скормить под видом фактов всякий бред, то они взбунтуются и вообще откажутся говорить на набившую оскомину тему, чтобы не слыть доверчивыми дураками. Труп на руках у полиции сильно портит ему картину, их отчёты – тоже. Правда, полицейское начальство – люди простые – не терпит и намёка на мистику в своей работе, поэтому свои отчёты они сами начинают подчищать. Глядишь, справятся и без нас. Другое дело – журналисты. Они тоже кое-что успели увидеть, расспросили очевидцев по горячему и продолжают разнюхивать.

– А?..

– Вы здесь третий день. Я позвонил вашим родным после операции и заверил их, что всё в порядке. Это отделение реанимации, посетителей сюда не пускают, но я сегодня переведу вас в другую палату, чтобы подключить Солар к компьютеру. Идеально было бы опять забрать вас к себе домой, но вам нужен постоянный присмотр, а меня подолгу не бывает дома.

Ангелина, молча, смотрела на Бориса Витальевича, но он всё понял и без её попыток сказать.

– Да, я знаю, что был не прав, знаю, что вы не захотите ко мне возвращаться, но если это станет необходимо… хорошо, поговорим об этом позже, а сейчас отдыхайте.

Он нажал какую-то кнопку, и в палату зашла медсестра – не та, что сбежала при появлении Бориса Витальевича, а другая – рыжая, высокая.

– У пациентки проблемы с речью, – предупредил её Борис, – если она начнёт беспокоиться, пытаясь что-то сказать, вызовете меня. Вообще, если что, зовите меня. – Он посмотрел на Гельку, проверяя, нет ли у неё каких-то срочных пожеланий, и вышел.

Девушка со скучающим видом глянула на пациентку, уселась на стул и достала из кармана книжку. Ангелина закрыла глаза и заснула под усыпляющее гудение Солара.

…зло смеясь, Сэм тыкал в неё пальцем, протыкая в ауре дыры, взрывающиеся слепящим сиянием. «Ты думала, я не смогу достать тебя по-другому, Ангелина?»

Она очнулась с чувством досадного поражения и сразу обнаружила источник неприятных ощущений – её перекладывали на каталку. Солар молчал. Денис с Полетаевым, переместив Гельку, взялись за прибор.

"Парадное" шествие по больничным коридорам промелькнуло скрежетом каталки, вспышками пробегающих над головой плафонов и чужими любопытствующими взглядами. Ангелина дёрнулась, когда в поле зрения появилось Петино лицо. Последний раз они виделись, когда "он" в неё стрелял. Ощущение раздвоенности по отношению к парню было не из приятных. Но Петю сразу заслонила склонившаяся над Ангелиной мама.

– Как ты, дорогая?

Гелька не хотела пугать маму своим заиканием, поэтому просто, как смогла, широко улыбнулась в ответ. Наверное, улыбка вышла не слишком убедительной, потому что мама дрожащим голосом стала выспрашивать у Бориса Витальевича все подробности Гелькиного состояния. Он отвечал обнадёживающе, успокаивающе, стараясь не вдаваться ни в медицинские дебри, ни в пугающие детали.

С другой стороны от носилок замаячила Гошина физиономия. Брат попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка получилась кривой, и Гелька забеспокоилась, что ужасно выглядит, и её старания успокоить близких ни к чему не приведут.

Борис Витальевич разрешил всем зайти в палату, где Ангелине предстояло лежать, и Нина Михайловна, гладя дочь по голове, со слезами в голосе спросила:

– Как же так, вы старались её уберечь, прятали, а она всё равно пострадала?

Полетаев подошёл к Ангелине. Следом приблизился Петя, желающий услышать, что скажет врач. Гельке было мучительно слышать укоры в адрес Бориса и она замотала головой. Солар тут же запротестовал, и врач наказал ей строго:

– Лежите смирно.

Гелька застонала: сколько ж ей ещё лежать?

– Две недели, Ангелина, и будете, как новенькая, – ответил он на её мысленный вопрос, вызвав ещё один возмущённый стон, и обратился к Нине Михайловне.

– Я старался оградить её от опасности, зная в то же время, что это невозможно. Это невозможно, Нина Михайловна, и нам с вами остаётся только смириться и надеяться, что всё обойдётся, как и всегда.

– Живуча, как кошка, факт, – пробурчал под нос Денис, сосредоточенно подсоединяющий Солар к компьютеру, и заработал недовольный взгляд Нины Михайловны.

– Как случилось, что в неё стреляли на чердаке? – спросил Петя. – Там же была наша засада!

– Белый знал о ней. Он убил нашего человека импульсом. Не знаю, как ему удалось подобраться, но скорее всего он появился на чердаке под видом кого-то из жильцов, может быть, Яны, сделал вид, что что-то ищет, и при помощи полевого зрения обнаружил наблюдателя, расправился с ним, а после перевоплотился в вас…

– Что?

– Я знаю, что Ангелина шла на чердак, думая, что идёт к вам, – в голосе Бориса слышалось презрительное удовлетворение.

Петя был растерян.

– Но… – начал он.

– Когда она появилась, Белый сразу выстрелил, но ей удалось инвертировать и… – Борис встревожено глянул на Ангелину, понимая, что ей тяжело будет слышать об убийстве, совершённом ею, – …она не могла оставить фидера в опасной близости от своей семьи.

Ангелина закрыла глаза. Все молчали.

– Они боролись, и она победила.

– Но что теперь… чем это грозит ей? – испуганно спросила Нина Михайловна.

– Обстоятельства гибели двоих людей очень неопределённы. Чем ближе к истине подберётся следствие, тем фантастичнее окажутся его выводы. Опознать Белого вряд ли удастся – он приехал в страну под видом Фройда. Пропажу миссионера нельзя связать с двумя убийствами, которые не похожи на убийства: импульсы практически не оставляют внешних следов, вскрытие покажет повреждение внутренних органов неизвестным способом. Если бы не свидетели, опасности раскрытия произошедшего вообще не существовало бы. Головная боль Организации – журналисты. Именно они могут доставить нам неприятности. В любом случае, Ангелину из передряги вытащат, если её имя вдруг всплывёт в этом деле.

– То-то и оно, – вмешался Гоша, – что они копают в верном направлении. Я по дурости после случившегося их послал… "А что вы видели?", "А какого это – находиться внутри полтергейста?" (это когда Гелька со мной разговаривала), "А что такое вы ему вслед кричали?" или "Это было похоже на сгусток плазмы?" Тоже мне, умники! Мне тогда вам нужно было срочно позвонить, предупредить, что она летит в больницу, ну, их и насторожило, что я не ахаю, не визжу от ужаса, как остальные, и не спешу поделиться впечатлениями с телевидением. Хорошо, что папа маму сразу увёл! Они тогда взялись за соседей. Оказывается, один видел, как к нам в квартиру что-то непонятное влетало, другой – как неоднократно вылетало. Две наши местные, всё обо всех знающие, пенсионерки с первого и пятого этажей заявили, что наш чердак – проклятое место, там нечистая сила обитает.

Гелька хмыкнула, и Борис оглянулся на неё, уловив её мысли по поводу чердака.

– Вот, в газетке вчерашней за 14 декабря, – продолжил Гоша, доставая из кармана сложенную газету, – "…гражданка Соколова П. В., проживающая на последнем этаже дома… тра-ля-ля… проработавшая всю жизнь на КПП завода "Маяк" заявила, что неоднократно наблюдала непонятные явления в своём доме: влетающие и вылетающие с чердака сияющие тела, похожие на гибкие столбы света.

В день происшествия в 20.23 местного времени она услышала хлопки, напоминающие выстрелы, доносившиеся с чердака; приоткрыла дверь и выглянула на площадку: чердак освещали всполохи света. Оттуда вдруг донёсся ужасный грохот, словно рушилась крыша. Из люка посыпались щепки и мусор. Женщина испугалась, что дом обвалится, и поспешила вернуться в квартиру за ценными вещами: потолок в её квартире ходил ходуном, с него сыпалась штукатурка.

Когда она, прихватив кота, выбежала на улицу, то привлечённая криками, вышла из двора и увидела над проезжей частью "призраков". Один завис над самой землёй, другой – налетал сверху. Призраки обменялись ударами молний, и верхний вдруг вспыхнул, превратился в человека и упал на дорогу. Второй повисел над ним, потом вдруг ринулся на толпу и напал на (Гоша поднял вверх палец) студента Политехнического университета Леонова Г. А., не причинив ему видимых повреждений!

Молодой человек от комментариев отказался. Выяснить личность погибшего пока не удалось, но свидетели утверждают, что неоднократно видели его в районе их дома, и даже уверяют, что он приходил к девушке из подъезда, облюбованного нечистой силой. Мать девушки – гр. Костроменко, от комментариев также отказалась.

Особенный интерес вызывает тот факт, что именно эти две квартиры – Леоновых и Костроменко упоминаются очевидцами, как посещаемые НЛО. Остаётся надеяться, что компетентные органы разберутся в происходящем и привлекут к следствию специалистов по паранормальным явлениям, уфологов и учёных. Ждите наших комментариев".

– Пулевое ранение! Только идиот теперь не сложит два и два! – с досадой высказался Петя.

– Да, – задумчиво произнёс Борис, – дело плохо.

– Что плохо? – всполошилась Нина Михайловна.

– Половина больницы видела Ангелину в инвертном виде. Я мог позволить ей материализоваться только на операционном столе. От этого зависела её жизнь.

В дверь заглянула утренняя медсестра и встревожено сообщила:

– Борис Витальевич, главврач вас к себе требует. Там из полиции пришли.

– Так, – Борис направился к приборам, – вам всем лучше уйти, пока у нас нет правдоподобного объяснения случившемуся. Звоните Редику, – обернулся он к Пете.

Тот кивнул. Мысли Гельки лихорадочно метались в голове.

– Останешься здесь, – велел врач Денису. – Будешь следить за показаниями. Ангелину я усыплю. Нельзя допустить, чтобы они её допрашивали, пока нет указаний от Редика. Ангелина, – наклонился он к ней, – спите и ничего не бойтесь.

Гелька провалилась вглубь его взгляда, унося во мрак забытья своё беспокойство.

Глава 34

Она проснулась среди ночи и почувствовала, что жутко голодна. Бориса не было. Денис спал на кушетке. Гелька беспокойно задвигалась, озираясь по сторонам – Солар изменил тональность, и помощник Полетаева сел на кушетке, сонно не разлепляя глаз.

– Щас, – пробормотал он, – уже иду.

– Д-денис, – позвала Ангелина, радуясь, что может говорить, – я есть хочу.

Парень, зевая во весь рот, подошёл к прибору и протёр глаза, чтобы разглядеть показания.

– Что? – переспросил он.

– Я есть хочу, – повторила Гелька, – из-звини.

– А-а, ну… хочешь капельницу с глюкозой?

– С-спасибо! – с сарказмом ответила Ангелина. – Я лучше потерплю.

– Ну, тогда… Ага! Щас… – он направился к двери и строго приказал, оглянувшись. – Не двигайся!

– Минут через пять он вернулся с двумя пряниками, яблоком и бутербродом с копчёной колбасой.

– У девчонок стрельнул.

Денис нерешительно посмотрел на Ангелину, стоя с подношениями в руках.

– Только того… тебе сидеть пока нельзя. Может, всё-таки капельницу, а бутерброд я сам съем?

– Ещ-щё чего! Я отлично с-сяду, т-только выключи эту г-гуделку, чтобы в-выть не начала.

– Ладно, а бутербродом поделишься? – Денис с опаской оглянулся на дверь, и Гелька правильно истолковала его взгляд.

– Б-борис Витальевич дома?

– Какой там! Совещается. В любой момент может нагрянуть и нам обоим накостылять. Только мне, конечно больше достанется. – Денис отодвинул рамку и приподнял изголовье кровати, так что Гелька оказалась в сидячем положении.

– Б-беру всю вину на с-себя, – ответила Ангелина, когда в глазах у неё перестали бегать звёздочки, и скомандовала решительно. – Д-давай пополам.

Уже жуя бутерброд, она встрепенулась.

– А полиция что?

Денис скривился и целиком отправил в рот один из пряников.

– Что полиция? Как пришли, так и ушли. Думаешь, Брюс спешит мне докладывать? Вернулся злой, как чёрт. На тебя глянул, хвоста мне накрутил для профилактики, и сгинул.

– Д-д-давно?

– Давненько. Вернётся ещё злее – опять две ночи не спал. Он думает, если он сам не спит, то и никто не должен… дай-ка я гляну, где прячется твоё заикание. Погоди, не жуй.

Гелька замерла с куском колбасы за щекой. Денис протянул руки, вглядываясь в неё всё глубже. Ангелина ощутила сильное покалывание (почти как у Бориса). А парень может! Несколько минут напряжённого ожидания – Денис повёл руками, рассекая что-то и негромко бормоча, а потом встряхнул руки и провёл ладонями по лицу.

– Не знаю, может и получилось.

Он похлопал себя по пустому желудку и огляделся с неудовлетворённым видом.

– Маловато будет. – Денис тяжко вздохнул и потопал к двери. – Пойду, может, ещё на что девчонок раскручу.

Борис Витальевич, вернувшийся через несколько минут после его ухода, замер на пороге при виде сидящей в постели и жующей Гельки. В одной руке она держала недоеденный бутерброд, в другой – пряник.

Сердце девчонки ёкнуло.

– Где этот?.. – рявкнул Полетаев, поворачиваясь к коридору.

– Борис Витальевич! – вскричала Ангелина. – Это я, я его попросила! Очень есть хочется, видите?

Разъярённый Борис шагнул в палату, и Гелька подумала, что, пожалуй, не стоило брать всю вину на себя.

– Не ругайте его, пожалуйста, – испуганно продолжила она. – А он мне с заиканием помог! Послушайте: раз, два, три, ч-ч-четыре…

– Двадцать пять! – взъярился Борис, отнимая у Гельки еду, опустил кровать и водрузил на место рамку прибора. – Неуч!

Чертыхаясь, он привесил к штативу флакон с глюкозой.

– Нет, только не иголки! – взмолилась Ангелина, когда он подсоединил к флакону систему и достал катетер.

– Вы ещё будете меня учить! – прорычал Борис, поднимая ей рукав. И только когда в её мыслях промелькнула картина, как она инвертирует и сбегает в окно, совсем, как от пытавших её фидеров, он опомнился.

– Простите меня… – врач устало отошёл к кушетке и сел, закрыв лицо руками. Гелька, отвернувшись к Солару, расплакалась.

Этот момент выбрал Денис, чтобы вернуться. Провожаемый хихикающими медсёстрами, он открыл дверь, и пакеты с чипсами и печеньем едва не посыпались у него из рук. Борис медленно встал и кивком головы велел войти застывшему на пороге помощнику. Ангелина с тревогой обратила своё заплаканное лицо на врача, опасаясь новой вспышки, но тот только сказал:

– Пойдите и съешьте это где-нибудь в другом месте.

Онемевший Денис враз вымелся за дверь, а Ангелина перевела дух. Как выдержать две недели тоскливого больничного лежания?

– К концу этих двух недель вы уже сможете вставать, – откликнулся Борис.

– Встать я и сейчас могу. А вы, пожалуйста, перестаньте читать мои мысли!

– Я могу на них не отвечать, если хотите, но не слышать их я не в состоянии, – ответил врач, подходя к её кровати.

– Нет, так ещё хуже! Но как это получилось? Вы что же, все мои мысли слышите?

– Нет, я стараюсь улавливать лишь те, в которых вы хотите высказаться или что-то спросить. Но при желании могу услышать весь сумбур, который творится в вашей голове.

"Этого не хватало! Сначала моё тело, теперь – мысли. Я словно не принадлежу сама себе", – подумала Ангелина и сразу пожалела об этом, потому что Борис незамедлительно отозвался.

– Ваш мозг в каждый момент рождает мысли, которые я могу услышать, но не спрогнозировать, не считая, конечно, вполне обычных предположений, вытекающих из знания мною вашего характера. Ваша душа – это тайна недоступная никому. Ангелина, я не хочу, чтобы вы стали бояться или избегать меня! Наша телепатия – это ценный дар. Примите его и воспользуйтесь им! Вы тоже можете читать мои мысли. Вы не замечали, что разговаривая с вами, я не всё произношу вслух? Для нашей работы такой способ общения был бы бесценен. Однако, я научу вас выстраивать блок, если вы не захотите воспользоваться им.

– Научите, не все мои мысли предназначены для общего пользования. И, как хотите, но Новый год я буду встречать дома! И вас приглашаю, чтобы вы не волновались. Можете и Дениса с Соларом прихватить!

– Ангелина…

– Я серьёзно. Сбежать отсюда мне ничего не стоит. Вы меня знаете.

– Хорошо. Завтра я сделаю вам перевязку, тогда и поглядим, – улыбнулся Борис. – Вы не очень устали?

– Нет. – Гелька с любопытством покачала головой. – Только…

– Что?

– Вы не слишком далеко выкинули мой бутерброд?

Полетаев рассмеялся.

– Сейчас.

Он вышел и вскоре вернулся с соком в упаковке с трубочкой. Придвинув ближе к её постели стул, и усаживаясь, Борис сказал: "Пейте и смотрите, чтобы вы не считали, что наша мысленная связь односторонняя".

Врач наклонился к Ангелине и она ощутила вдруг, что идёт по больничному коридору, уверенно открывает дверь с табличкой «Захаров В.П.» и оказывается в кабинете, где её ждут. Знакомый ей по операционной, седовласый главврач хмуро заявляет: «Вот, Борис Витальевич, господа из полиции желают узнать подробности той операции и степень вашего знакомства с пациенткой. Они уже успели опросить наших коллег…»

– Кх, кх, – прервал его рассказ один из буравящих Бориса взглядами полицейских, и скороговоркой представился. – Старший следователь Попов Сергей Васильевич, старший лейтенант Семёнов Николай Иванович. В вашем отделении находится гражданка Леонова Ангелина Аркадьевна. Нам хотелось бы с ней поговорить.

– Это невозможно, она ещё не пришла в себя.

– Но её перевели из отделения реанимации.

– Да, потому что в моём отделении более подходящее для её лечения оборудование.

– Вы знакомы лично? – спросил помощник.

Борис отозвался спустя пару секунд.

– Да, я знаю её, как пациентку нашей поликлиники.

– Как вы познакомились?

– Я занимаюсь нетрадиционной медициной и заинтересовался её случаем, когда она пришла на приём к педиатру.

– Что именно вас заинтересовало?

– Её экстрасенсорные способности.

– Опишите их.

– Она способна видеть человеческое биополе, определять неполадки в работе органов и устранять их.

– И убивать?

– Что?

– Её сила, которой она воздействует на человеческие организмы, способна причинять им и вред?

– Нет.

– Вы знаете это определённо? Вы смогли как-то измерить потенциал Леоновой?

Борис усмехнулся.

– Я знаю её потенциал, но описать его количественно не сумею – для этого не существует ни шкалы, ни единиц измерения.

– Хорошо, тогда скажите, какой потенциал нужно иметь, чтобы уметь перестраивать своё тело

в плазмоид?

– Как вы сказали?

– Плазмоид. В таком виде вы впустили её в операционную.

– Мы называем это энергетическим состоянием.

– Мы?..

– Экстрасенсы.

– Ах, да, – поморщился лейтенант. – И много вы знаете людей, способных переходить в энергетическое состояние?

– Нет, только её. Но, кажется, погибший…

– Вот именно.

– Значит, вы слышали об убийстве на Бехтерева? – спросил следователь.

– Да, но разве это было убийство?

– А что же?

– Каким способом был убит тот человек?

– Два человека. В том-то и дело, что они погибли неизвестным образом.

– Тогда где же убийство?

– Оставьте эти штучки! Там неизвестная энергия, здесь неизвестная энергия. Вы знаете, что убийство произошло в доме, где проживает ваша подопечная?

Борис промолчал.

– На чердаке дома найден пистолет. Если пуля, которую достали из пострадавшей, окажется выпущенной из этого оружия, вам не удастся больше прятать свою протеже.

Зазвонивший у следователя телефон, прервал его обличительную речь.

– Слушаю. Да… Что!? – возмущённо воскликнул мужчина и замолчал, выслушивая собеседника, а после недовольно ответил: "Да, вас понял".

– Идём, – поднимаясь, кинул он помощнику. – Нам здесь больше делать нечего.

Лейтенант с удивлением взглянул на начальника, и они, не прощаясь, вышли.

Воцарившееся молчание нарушалось нервным постукиванием об стол ручкой. Наконец, главврач, встал из-за стола, выглянул в коридор и вернулся на место.

– Ты меня подставил, Борис!

– Тебе ничего не грозит. Ты всё сделал, как подложено: позвонил в полицию, ничего не скрывал…

– А пуля? Думаешь, я не заметил, что унесли они другую?

– Они ничего не докажут и не станут доказывать. Следствия не будет, ты не понял? Я ждал этого звонка. Теперь дело закроют, а тех, кто по-прежнему будет утверждать, что видел летающих призраков, отправят к психиатру. Так что я на твоём месте не слишком бы упорствовал, отстаивая

истину.

– Что? Отлично! Ты предлагаешь выставить себя идиотом, утверждая противоположное тому, что видели все?

– "Все" быстро поймут, что это в их интересах. Если вы не станете упорствовать, то и слушать будет некому, по крайней мере, из тех, кому вы обязаны отвечать.

– Но дело не в этом! Наш коллектив оказался в центре нездоровой сенсации. Мне что теперь, весь

персонал менять? Ты перегнул палку, выставив на всеобщее обозрение это чудо, впутанное в криминальную историю. Что тебе втемяшилось? Да просто достань я из девушки пулю, никому и в голову не пришло бы связать её с той нелепой чердачной бойней!

– Она могла умереть. Я не довёз бы её до операционной в её человеческом обличье.

– Ладно, расхлёбывай. Сам заварил…

– Почему ты до сих пор свой кабинет не открыл? – спросил вдруг главный, когда Борис поднялся, чтобы уйти.

– Выгоняешь?

– Нет, но у себя ты мог бы устраивать любые дела, зарабатывая при этом.

– Здесь я могу помогать большему количеству людей – не каждый пойдёт к частнику-экстрасенсу. – Презрительно произнёс Борис, и воспоминание прервалось как раз тогда, когда главврач собирался сказать, как подсказала Ангелине память Бориса, что ему не нравится, что его клиника служит прикрытием для чьих-то тёмных делишек.