Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 50 страниц)

Глава 20

Путь домой пролегал через морозный чердак. Гелька доковыляла до своей двери и тихонько постучала. Гоша, карауливший в прихожей, схватил её за руку и втянул в свою комнату. Музыка, гремевшая там, должна была заглушить все звуковые эффекты Гелькиного «прибытия». Ангелина вскрикнула от боли и упала на колени, прижимая локоть к себе. Петя, стоявший у письменного стола, бросился к ним и помог усадить Гельку на тахту. Там они с Гошей осторожно сняли с неё кофту и осмотрели руку.

– Я упала, – сквозь сжатые зубы простонала Гелька и удивилась, увидев вывалившиеся на пол диск и заметки. – Надо же, не потерялись!

– С третьего этажа падала?

– П-примерно, – Ангелина вспомнила своё падение.

– Тебе нужен рентген, – осторожно ощупывая её руку, сказал Петя.

– Мне нужен Солар, – морщилась Ангелина.

– Ремень тебе нужен! – вклинился Гоша.

– Завтра концерт – мне нужна здоровая рука.

– Кто тебя пустит, тем более, в таком виде?

– Вы что-нибудь придумаете!

Мальчишки недоверчиво переглянулись, и Гельке пришлось выложит свой последний козырь.

– Я всё равно туда пойду. Я должна там быть и буду, даже если вы меня запрёте! – она уверенно смотрела на парней (вот он – взгляд Александры), а потом усмехнулась. – Выбирайте стены покрепче – в полметра могут не сгодиться.

Петя помрачнел, а Гоша, волнуясь, не зная, куда деть руки, спросил:

– Гелька, как у тебя сегодня получилось… в окно?..

Петя предостерегающе взглянул на друга, но промолчал, отошёл к столу и приглушил громкость музыки. Ангелина в упор смотрела на брата. Тот смутился, отвёл глаза, но потом присел рядом с ней на тахту и взял за руку.

– Я не хотел сегодня… честно! Я просто, ну, боюсь за тебя, – он сжал её руку, и Гелька кивнула, принимая извинение.

– Вы должны понять, что это мой выбор, что никто меня не заставляет, и не мешать мне.

– Позволь тебе не поверить, – не оборачиваясь, от стола сказал Петя. – Гоша, у вас есть бинты, зелёнка?

– Ну, да, – Гоша похлопал её по руке и вышел.

Воцарилось молчание: упрямое Гелькино и спокойное убеждающее Петино. Слышно было, как за стеной Гоша стучит пузырьками в аптечке и объясняет что-то папе. Петя присел рядом с Гелькой на пол и завернул штанины, чтобы осмотреть колени.

– Там ерунда, – пыталась отмахнуться Ангелина, но парень не слушал, только подобрал с пола диск с листком и вложил ей в руки. Вместе с вернувшимся Гошей они занялись обработкой её ран, не слушая её писков и не жалея зелёнки. Когда настала пора покинуть комнату Гоши и объявиться перед родителями, Ангелина задержала мальчишек.

– Я с утра пойду на процедуру в поликлинику и хочу, чтобы вы пошли со мной и поставили "защиту".

Ангелина очень волновалась: если мальчишки откажутся, значит, она их ни в чём не убедила, значит, она для них, по-прежнему, монстр, а Организация – шайка преступников; и они окажутся в той же ситуации, в какой находились до её побега. Гелька, которую начинала бить нервная дрожь, с тревогой ждала ответа.

– Я вам клянусь, что это необходимо, и никак вам не повредит! Если вы не согласитесь, если не согласятся родители, то мне придётся исчезнуть – только так я смогу вас всех защитить!

– Куда это исчезнуть? – возмутился Гоша.

– Какая разница? Пока я с вами, меня могут шантажировать, угрожая посадить вас в тюрьму за преступления, которых вы не совершали.

– Как такое возможно? – нахмурился Петя.

– С вас могут снять реплику, и человек с вашей внешностью, с вашими отпечатками пальцев совершит убийство, а схватят и посадят вас!

– Такого не может быть!

– Поверьте, может, – устало сказала Ангелина. – Уже многих обезвредили таким образом или шантажом вывели из игры.

– То есть, если ты бросишь всю эту фигню, то опасность нам уже не будет угрожать, я правильно понял? – недовольно поинтересовался Гоша.

Гельку уже не держали ноги, она вернулась на тахту, а парни подступили ближе.

– Может, да, а может, нет. Ты подумал, что фидеры могут захотеть использовать меня и, угрожая вам, заставить работать на них? В общем, выбирайте: или вы завтра ставите "защиту" и убеждаете сделать то же самое родителей, или я исчезаю, пока вся эта заваруха не затихнет.

– Какая заваруха? – мягко спросил Петя, усаживаясь рядом с ней. – Можешь сказать нам больше?

Ангелина уткнулась лбом ему в плечо и помотала головой.

– Я не могу, пока…

Гоша сердито сжимал кулаки.

– Можно заявить в милицию – пусть разбираются!

– В милицию! – всплеснула руками Гелька и схватилась за больной локоть. – Ты как маленький! Что ты им расскажешь: об энергетических вампирах, о сестре-монстре?

– Ладно! – рявкнул Гоша. – Но смотри у меня!..

Забежав в комнату, чтобы сменить драный костюм и спрятать диск, Гелька взглянула на телефон – сообщений не было. Должно быть, Борис Витальевич убедил Учителя не мучить её ночными занятиями. Она заметила, что мальчишки вставили в окно новое стекло, правда, только одно – чтобы не дуло, и тщательно убрали осколки. Наверное, торопились до маминого прихода ликвидировать все последствия Гелькиного "убытия". Ангелина оглядела свою комнату, такую родную и, всё же уже немного чужую – ведь она едва от неё не отказалась, и вышла.

Все уже были в сборе за ужином – даже папа, с увлечением рассказывающий о продвижении своего эксперимента. Мама раскладывала по тарелкам запеканку, и Гельке стало стыдно – она столько всего собиралась сегодня сделать, а вместо этого… Расцеловав родителей, она уселась за стол, и мама сразу начала "допрос".

– Ты сегодня прогуляла школу?

– Я проспала, – уныло ответила Гелька.

– Но почему ты не пошла на второй урок? – Нина Михайловна стала разливать кисель, и девочка поднялась, чтобы расставить чашки.

– Я все уроки проспала, – пришлось сознаться Гельке, которая больше занята была тем, чтобы мама не заметила её больную руку. Нина Михайловна недоумённо воззрилась на дочь.

– Не понимаю, ты в последнее время спишь днём, ложишься засветло и, после всего – спишь до обеда. Что же, скажи на милость, ты делаешь ночью?

Ангелина краем глаза увидела, как мальчишки понимающе переглянулись. Гоша шлёпнул себя по ляжке.

– Ну, Гелька! Я же двери запирал!

– Что? – забеспокоилась мама. – Что происходит?

Ангелина села за стол и уставилась в тарелку.

– Мама, послушай, после той болезни, – слова давались ей с трудом, – я стала… немного экстрасенсом. Я занимаюсь по ночам, потому что мне предложили работать в больнице.

Родители застыли в безмолвии, изумлённо глядя на дочь.

– Я зарплату могу получать! – это показалось Ангелине убедительным аргументом. Гоша с Петей мрачно следили за её попытками договориться с родителями.

– Как-каким экстрасенсом? – пролепетала мама, присаживаясь на краешек стула.

– Ну-у, – Гелька растерянно огляделась вокруг. На глаза ей попалась вилка, лежащая рядом с её тарелкой. Ангелина вытянула руку над столом, по направлению к ней: слабый импульс – ничего, посильнее… странно. Ангелина поднажала: вилка сорвалась с места, просвистела мимо Петьки, который едва успел отклониться, и вонзилась в оконную раму. Ангелина ойкнула и ринулась было доставать вилку, но её остановил испуганный крик мамы.

– Мамочка! – бросилась Гелька на колени перед маминым стулом и схватила её руки. – Мама! Всё в порядке! Это не страшно, это ерунда, любой так сможет, если захочет.

Нина Михайловна не могла прийти в себя, папа же был в восхищении.

– Ух, ты! Можешь ещё разок?.. Нина, это здорово! Это фантастика! Это нужно изучить, объяснить и классифицировать!

Обеспокоенный Гоша протиснулся к матери.

– Мам, ты как? Дать успокоительного? – он зло глянул на расстроенную Гельку. – Нашла время!..

– Нет-нет, всё хорошо, просто… так неожиданно! Почему… почему же ты мне ничего не сказала?

– Я… я не знаю. Я говорю. Ты только не волнуйся! Таких, как я, сколько угодно: Нюся тоже экстрасенс… – Ангелина поглаживала мамины руки. – Давай сядем есть, а то всё остынет.

– Да-да, – мама встала и рассеянно повернулась к плите.

– Мамуля, всё уже на столе. Садись.

Все с беспокойством посматривали на расстроенную Нину Михайловну, которая села за стол, но лишь ковырнула в тарелке вилкой и отложила её в сторону. Гелька чувствовала, что вот-вот расплачется и тоже не могла проглотить ни кусочка.

– Нина, – Аркадий Петрович удивлённо поглядывал на обеих своих женщин. – Что тебя расстроило, не понимаю. У девочки феноменальные способности! К чему огорчаться?

– Это твоя дочь! – истерично выкрикнула мама.

У Ангелины сжалось сердце: неужели и мама, вслед за братом, назовёт её выродком и монстром? Петя не сводил с неё глаз: она чувствовала, что он хочет как-то поддержать её, но что он может? Оказалось, маму беспокоило другое.

– Я знаю, что такие вещи так просто не даются – за них расплачиваются здоровьем! Ты посмотри на неё – на ней лица нет!

– На ней нет лица от твоих криков. И вообще, мы не одни, давай не будем устраивать сцен при госте.

– Ну, что вы! – ухмыльнулся Гоша. – Считайте Петьку членом семьи.

Петя дёрнул головой, смутился и уставился в стол.

– Да? – рассеянно полюбопытствовал папа. – В каком смысле?

– Господи, Аркаша! – папина недогадливость привела Нину Михайловну в чувство. – У Пети с Ангелиной… отношения…

Гелька почувствовала, что краснеет, и схватила чашку с киселём, чтобы скрыть смущение.

– Отношения? – кажется, папа не мог взять в толк, о каких отношениях идёт речь.

– Да, Аркадий Петрович, – сказал негромко Петя, – я люблю вашу дочь.

Гелька застыла с чашкой у рта, ошеломлённо глядя на парня, который решился сказать такое. Мама опять схватилась за сердце, решив, по-видимому, что Петя попросит у них руки Ангелины прямо сейчас. Гоша сердился, хотя сам спровоцировал ситуацию, а папа радостно и изумлённо оглядывал всех присутствующих.

– Замечательно, – бормотал он, – замечательно! Дорогая, что ты опять за сердце держишься?.. Это она от радости… от радости, – пояснял он негромко Пете, опасаясь, что молодой человек обидится такой реакции матери невесты.

– Ну, что? – поднял чашку с киселём Гоша. – Честным пирком, да за свадебку?

"Сумасшедший дом", – подумала Ангелина, но забыла обо всём на свете, встретившись с Петей глазами. Она забылась настолько, что лишь к концу оживлённого, хоть и нервного ужина, вспомнила, что ей предстоит с родителями ещё один разговор.

– Мам, – сказала она, как бы между прочим, собирая со стола одной рукой посуду, – мы с мальчишками завтра на концерт идём…

Она искоса глянула на парней – только бы не подвели: Гоша сердито буравил взглядом сестру, Петя сидел с каменным лицом – они оба не хотели, чтобы она шла на концерт.

– Да? Тот самый концерт? – переспросила Нина Михайловна и глянула на мальчишек. – Хорошо. Гоша, вы там за ней присмотрите?

– Н-да, – уронил руки на стол брат. – А что, она уже не наказана?

– Ну, она же будет с вами, – мама была в растерянности. – Я не могу её лишить… она давно об этом концерте мечтала…

– В школу ходить не обязательно, зато на концерт – пожалуйста?

– Гоша! – смутилась мама.

Гелька бросила собирать посуду и сунула руку в карман: там у неё громко – слишком громко – зудел телефон. Бросив на мальчишек взгляд раненой лани, Ангелина выскочила из кухни. Комната показалась ей ненадёжной, в смысле звукоизоляции, и она прошмыгнула в подъезд, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Алло?

– Ангелина, здравствуй, что у тебя стряслось?

– Ничего, Сергей Петрович, ерунда, всё в порядке, – она оглянулась на дверь и поднялась на ступеньку выше.

– Мы должны встретиться до концерта, чтобы обговорить нашу тактику. Борис настоял, чтобы я дал тебе сегодня выспаться. Ты действительно в порядке?

– Да, только рука… Я сильно ушибла локоть и хотела завтра с утра показаться Борису Витальевичу, и ещё привести брата с другом, чтобы он поставил им "защиту".

– Ангелина, такие травмы нужно лечить сразу. Прошу тебя, покажись Борису ещё сегодня, как только у тебя появится возможность. Рука тебе завтра очень понадобится. Договорились?

– Да.

– В четыре перед концертом у Егора. Только «ве’рхом».

– До встречи.

Ангелина обнаружила, что разговаривая, машинально поднималась вверх по лестнице, как будто, стараясь уйти подальше от своей квартиры, и теперь оказалась на Янкиной площадке. Ну, что ж, "сразу", так сразу! Она стукнула в дверь.

– Гелька, заходи! Что там у тебя?

Ангелина покачала головой.

– Янка, мне нужно уйти, а ты моим скажи, пожалуйста, что я у тебя, если позвонят.

– Ладно, а к кому ты? – Янка удивлённо оглядела её домашний наряд и тапочки.

– В… в соседний подъезд.

– Хорошо. А если твои придут?

– Придумай что-нибудь: скажи, что я туалете!

Янка хихикнула.

– Ну, ладно. Не забудь: ты обещала мне всё рассказать!

– Да.

Едва дверь закрылась, Гелька с места взлетела и вырвалась из подъезда через чердачное окно. Несколько минут, и она закрутилась в знакомом кабинете, обретая очертания. Обернулась и испуганно отшатнулась: в кабинете было полно людей, которые встретили её эффектное появление сдержанным молчанием.

– Это ко мне, – желчно проговорил Борис Витальевич, отходя от человека, встающего с кушетки, и указал Ангелине на свой стул. – Сядьте.

Несколько минут он переговаривал с этими людьми. Гелька ловила на себе чужие взгляды, но боялась поднять глаза: она знала – будет гроза!

И вот, когда все разошлись, Борис Витальевич запер дверь и повернулся к ней. Чем дольше он молчал, тем страшнее становилось Ангелине и, наконец, она не выдержала:

– Простите, – прошептала она, уставясь в пол, я не ожидала…

Полетаев шагнул к ней и поднял на ноги, схватив за локоть. Гелька не смогла удержаться от вскрика, слёзы брызнули из глаз, и она согнулась о боли, повиснув на руке Бориса.

– Что? – поддержал её врач и осторожно опустил на кушетку. – Где больно?

Ангелина не могла выжать из себя ни звука сквозь стиснутые зубы. Но врач, догадавшись, снял с неё кофту, разрезал бинты и ощупал руку.

– Как вас угораздило?

– Не-неудачное приземление.

Полетаев сердито фыркнул.

– Похоже на трещину. Ложитесь.

Придерживая больную руку, Ангелина улеглась, и врач включил Солар.

– Когда это случилось?

– Сегодня днём.

– Посмотрим.

Он привычно опустил детектор к её лицу и повёл вниз. Все неприятные ощущения, сопровождающие его движение, теперь сильно заглушала боль в руке. Дойдя до солнечного сплетения, врач двинул детектор вверх (к энергетическому узлу – догадалась Гелька) и спустился по руке к локтю, где задержался, всматриваясь в экран компьютера.

– Трещина и надорвано сухожилие, – заключил он, – придётся ночь провести под Соларом.

– Как? – вскинула голову Ангелина. – Я не могу всю ночь: я сказала родным, что иду в соседнюю квартиру к подруге.

– Маленькая безобидная ложь? – он подошёл к стене, заглядывая в прикреплённый там график. – Вы набираете потенциал, завтра ночью будет максимум.

– Но это же – всё ваши тайны! – воскликнула Гелька, успев поразиться, что график распределения её сил висит у врача на стене, как расписание.

– Лгать надо с умом.

– Я могу пойти домой?

– Конечно. Я наложу на две недели гипс, и отправляйтесь.

– О-о!

– А вы что хотели? Всё и сразу? Я распоряжусь на счёт постели, а вы придумывайте басню для родителей.

Он вышел. Ангелина откинулась на постели, недовольно бурча под нос.

– Все меня упрекают ложью. Сами заставляют вечно лгать и выкручиваться и меня же в этом обвиняют. Всё секреты и секреты – надоело до смерти!

Она сжала зубы и набрала номер Янки.

– Алло? Гелька, это ты? Где тебя носит? Гошка уже звонил и просил передать, чтобы ты немедленно шла домой. Причём только с тобой хотел говорить. Ну, я тебя в туалет отправила, как договаривались. Слышишь, ты когда будешь, подруга?

– Янка, пожалуйста, позови Гошу к телефону.

– Что, сюда?

– Да.

– Ладно, – Янка положила трубку и отошла, а Гелька стала ждать с телефоном у уха.

– Алло! – раздался в трубке голос запыхавшегося брата.

– Гоша, я до утра в больнице. Придумай что-нибудь для мамы.

– Что?!

– Ну-у, я пошла проверить локоть…

– Как это "пошла"? Ты же раздета!

– Я потом объясню.

– Нет, немедленно! – Тон брата был железным. – И не смей отключаться! Где ты сейчас?

– В нашей поликлинике в кабинете нетрадиционной медицины, – испуганно пролепетала Гелька.

Вместо ответа Гоша повесил трубку.

Что он задумал? Она давно не помнила его таким злым. Хотя бы он не наделал глупостей!

Дверь распахнулась, и мощная санитарка, шагая вперевалку, внесла свёрнутый рулоном матрас с подушкой. Гелька признала в ней грозную бабу, караулившую "хирургию", и испуганно выпрямилась на кушетке: что, если та признает в ней нарушительницу режима? Но баба не обратила на Ангелину никакого внимания: положила матрас в изголовье и так же, вперевалочку, вышла. Вот и постель ей скоро будет готова. Интересно, что Гоша придумал для родителей? Лишь бы всё обошлось!

Глава 21

Ангелине в её тревожном одиночестве показалось, что прошла вечность, прежде чем вернулась санитарка, неся сложенные стопочкой простыни и одеяло, и согнав Гельку, принялась стелить постель.

– Спасибо, – робко поблагодарила её Ангелина, когда постель была готова. Санитарка выплыла за дверь, едва не натолкнувшись на летевшего Бориса Витальевича.

– Поздравляю! – раздражённо бросил он Ангелине, оборачиваясь к двери. Гелька взглянула туда и охнула: в кабинет заглядывали Гоша с Петей.

– Что вы здесь делаете?!

Мальчишки вошли внутрь, и Полетаев закрыл дверь, словно захлопывая ловушку.

– Я тебе зубную щётку принёс, – невинно заявил братец.

– Как самочувствие? – поинтересовался Петя.

– Эти два изобретателя иприта под угрозой прилюдного разоблачения заставили меня привести их к вам, – пояснил Борис Витальевич, неторопливо настраивая аппаратуру. Гелька с тревогой взглянула на мальчишек: что они задумали?

Петя подошёл ближе, рассматривая Солар. Он был странно спокоен. Гоша явно нервничал. Гелька ни на секунду не усомнилась: упомянутые угрозы ничуть не испугали Бориса Витальевича – ему просто нужно было знать, насколько осведомлены наглые молокососы, и как далеко они готовы зайти. Она всей кожей ощущала опасность, исходящую от этого человека и уже начала бояться за своих парней. Идиоты! Они играют с огнём!

– Они заявили, что «всё знают», – с лёгкой иронией продолжал Борис Витальевич, укладывая руку Ангелины в держатель с прикреплённым детектором. Он включил прибор и повернулся к мальчишкам. – Вы здесь. Что дальше?

– Дальше: мы хотим, чтобы вы отпустили мою сестру.

– Завтра утром вы получите её в целости и сохранности, а пока…

– Что-то такое мы уже слышали…

– …пока, – продолжил Борис, – ей предстоит длительная и болезненная процедура, и вам здесь не место.

Гелька не обращала внимания на иголки, пронзающие руку в самом болезненном месте, её больше занимала разыгрывающаяся сцена.

– Мы требуем оставить её в покое и отпустить из Организации.

– Что?

– Мы знаем, что вы правая рука некоего Сергея Петровича в некой Организации, воюющей с некими фидерами и не брезгующей тем, чтобы вербовать для этого девчонок, и обучать их искусству убивать!

Борис Витальевич заметно побледнел.

– Вы действительно слишком много знаете. – В его тоне послышалась угроза. – Но как…

Подняв брови, он обернулся к Гельке. Та отчаянно замотала головой, понимая, что он ей не поверит, не поверит, что это не она разболтала всё мальчишкам. Он так часто упрекал её в глупости, и вот оно – доказательство. Главное, он никогда не простит ей предательства!

Гоша сжалился.

– Видите ли, моя сестра последнее время часто говорит во сне… Очень удобно!

Гелька охнула. Борис сверкнул глазами.

– Что ещё вам известно? – резко спросил он.

– Что все вы пользуетесь какой-то непонятной энергией, получая её с помощью вот этого прибора.

– Солар не наделяет человека биополевой энергией, – сухо прокомментировал Борис. – Он может усилить её, перераспределить, замкнуть, освободить, но дать её человеку он не может. Вашей сестре вы ничем не поможете. Я… – он заколебался, но Ангелина поняла, что он хотел сказать, что он был против её участия в деле. – Оставьте всё как есть и не вмешивайтесь.

– Не вмешиваться? – вскричал Гоша.

– Да. Ваша сестра находится между двух огней: с одной стороны конспирация и организационная дисциплина, с другой – ваша слежка и давление. Как долго её психика сможет выдерживать такой стресс, не берусь судить даже я. Включите сюда беспокойство за вас, родителей и опасность её работы.

– Ну, так и оставьте её в покое! Пусть живёт, как прежде!..

– Как прежде – не получится! Не бывает – как прежде! Вы ещё не поняли? Если её отпустим мы, её тут же уничтожат или завербуют наши враги!

– Я смогу её защитить! – сжав кулаки, Гоша кинулся на врача. Борис поднял руку, и Гоша отлетел к стене. К нему на помощь бросился Петя. Гелька на своей лежанке залилась слезами.

– Чем вы собираетесь её защищать? – вскричал Борис. – Отпустить её должны вы! Она уже не с вами! Если вы не ослабите хватку, она уйдёт совсем или сойдёт с ума.

– Этого не будет. Я, если надо, в милицию пойду, на телевидение!..

– В милицию? – Полетаев шагнул к Гоше. Его тон так напугал Гельку, что она не выдержала.

– Скажите им всё! Скажите! Они поймут!

– Сказать всё? Вы уверены, что хотите этого? – подошёл к кушетке Борис. Ангелина испуганно сжалась.

– Извольте… – врач выдернул её руку из держателя, зафиксировал, примотав к телу, и поставил Гельку на ноги. – Этот прибор полезен для людей, но для инверторов он бесценен.

– Для кого? – переспросил Гоша.

– Для вашей сестры, – процедил Борис Витальевич, глядя в глаза Ангелине. Та испуганно замотала головой. Показать такое Гоше? Это невозможно!

– Вы же хотели "сказать им всё" – давайте, начинайте!

– Я не могу, – расплакалась Ангелина.

– Не надо, – тихо сказал Петя. Он подошёл к Гельке и усадил её на кушетку.

– Как "не надо"? – взвился Гоша. – Они собирались что-то сказать!

– Не надо, – твёрдо повторил Петя.

– Ваш друг умнее вас, – бросил Борис Витальевич, забирая Гельку у Пети и укладывая её снова на кушетку. – Не всю правду можно переварить.

– Что вы имеете в виду? Я хочу знать!

– Гоша, – попытался урезонить его друг, – оставь. Мы лишь хотим, чтобы с Ангелиной всё было в порядке. Вы можете нам это гарантировать?

– Нет. Но я сделаю всё, что в моих силах.

Гоша фыркнул.

– Так не пойдёт.

– Молодые люди, вы меня начинаете утомлять. Наш разговор бегает по кругу, я не могу дать вам то, что вы просите, а вы не в состоянии взять это сами. Милиция вам не поможет – Организация слишком сильна; телевидение?.. ну, что ж, будет скандал, моя деятельность пострадает: пока будет вестись расследование, погибнет много людей, которым я мог бы помочь. Вот и всё, чего вы добьётесь. Ни судьбы вашей сестры, ни идущей войны это не изменит. Пока вы играете на руку нашим врагам. Решайте, на чьей вы стороне, и уходите.

– Я не сдамся, – сквозь зубы процедил Гоша. Петя задумался.

– Я хотел бы быть с Ангелиной, если нельзя по-другому. Для этого я должен знать больше и понимать суть происходящего. Кто такие фидеры? Зачем их нужно уничтожать?

– Мы не уничтожаем фидеров, а излечиваем от вампиризма, – ответил Полетаев и удивлённо вскинул брови. – Вы собираетесь присоединиться к нашему движению?

– С ума сошёл? – взъярился Гоша.

– Я должен знать больше, – спокойно ответил Петя.

– Вы знаете достаточно! – отрезал врач. – Если вы думаете, что сможете подстраховывать девочку, то ошибаетесь – мы никогда не ходим строем.

– Я её вытянуть хочу из этого дерьма, а ты сам туда лезешь? – не унимался Гоша.

– Я хочу разобраться, – Петя отошёл вслед за Борисом Витальевичем к столу и спросил тихо, так, чтобы не услышал Гоша:

– Инверторы, они люди?

Борис кинул взгляд на Ангелину и устало уронил:

– Да.

Гелька не могла дольше выдерживать подобного напряжения и нашла единственный выход – погрузилась в видения, которые уже давно стучались, как в дверь, в её голове.

«…узел под ключицей у фидера в серой куртке: столик в углу, шумная компания и длинный шлейф, тянущийся к парню от женщины за соседним столиком. Вскрыть протоку… Александра ждёт. Она всё понимает и немного нервничает: он видит краем глаза, потому что не в силах полностью оторваться от неё, как она водит указательным пальцем по краю блюдца – только это выдаёт её волнение. Протоки замкнуты, шлейф исчезает. Но что это? За ним открывается точно такая же желтоватая нить, тянущаяся к другому парню за этим же столом. Это группа! Он быстро сканирует всех – фидеры! Двое поворачиваются и разглядывают его в упор. Засекли!

– Уходи в туалет, – шепчет он Александре, не разжимая губ, и суёт ей под столом телефон. – Кнопка "1", скажи: кафе "Мозаика", пять человек, попроси тебя забрать. Скорее!

Она подчиняется, хотя и неохотно, уходит, тревожно оглядываясь. Он готовится обезвредить следующего, пока… поздно: те двое поднимаются и направляются к нему. Егор торопится соединить протоки, пока к нему не склоняется наглая физиономия, загораживая соседний столик.

– Что ты делаешь, с…? Поганый хорпер! Давай выйдем.

– В чём дело? – пытается изобразить недоумение Егор, и тут его хватают за грудки…»

Ангелина подскочила на кушетке, задыхаясь. Над ней – серьёзный Борис Витальевич и встревоженные мальчишки.

– Почему вы не блокировали приступ?

Гелька сдёрнула с руки держатель с детектором.

– Егор в беде! Фидеры – пять человек… там Александра… Гоша! – вскричала она так, что брат в тревоге бросился к ней. – Принеси мне воды, пожалуйста!

– Налево по коридору, – махнул рукой Борис Витальевич, который, не моргнув глазом, помог отправить Гошу "на деревню дедушке".

– Что? – спросил он, едва парень вышел.

– Я пошла, – Гелька послала Пете виноватый взгляд и, подпрыгнув на кушетке, закрутилась. Он видел её тогда, на кухне, поэтому и не хотел, чтобы это увидел Гоша – видел и не испугался. Инверторы – люди? – этот вопрос он задал так, чтобы она слышала, потому что его не пугал отрицательный ответ. Даже если бы оказалось, что она – не человек, его любовь от этого не стала бы меньше.

– Куда?! – взревел Борис Витальевич, когда она вылетала в форточку.

Ангелина свечкой ушла вверх, чтобы так же резко спуститься в нужном месте. "Мозаика", – торопилась вспомнить она, – это где-то на Ломоносовской, неподалёку от студенческого городка – вон в том квартале, за три улицы от телецентра…"

Росчерком голубой ленты, она спикировала вниз и понеслась зигзагами вдоль по нужной улице, разыскивая кафе.

Внизу промелькнула подворотня. Кафе где-то поблизости!.. Стоп. Что это там? Какая-то драка! Она пронеслась над дерущимися: серая куртка фидера!..

Разворот и вниз, прямо в гущу драки, разбрасывая в стороны драчунов.

Где Егор?

Лежит на тротуаре.

Это не она его так?

Фидеры, вскакивая, озираются.

Гелька материализовалась и бросилась к парню. Всюду кровь, лицо разбито. Он жив? Упав на колени, Гелька положила руку Егору на грудь и настроила полевое зрение. Он жив! Она видела биение жизни. Куртка под пальцами была мокрой – кровь…

– Ещё одна! – раздался сзади хриплый голос. Гелька отшатнулась, упав на больную руку, и нож, свистнув в воздухе, рассёк ей плечо. Его словно обожгло. Ангелина пыталась отодвинуться к стене, чтобы подняться, а фидер надвигался, угрожая ножом. Упав на спину и поддерживая больную руку другой, она направила её на нападающего.

– Impetere! – фидера отбросило и он упал, схватившись за грудь, но двое других уже рядом! Нужно инвертировать и отбивать их, пока не прибудет подмога: Александра должна была позвонить! А что, если за это время Егор умрёт? Он ранен ножом! Если бы он мог инвертировать! А что, если?.. Гелька взялась за его руку и изо всех сил потянула, так, чтобы их только хоть немного развернуло.

– Invertere…

Нож, нацеленный ей в спину, пронзил воздух, со звоном ударившись об асфальт.

Завернувшись вокруг инвертировавшего Егора, чтобы поддерживать и направлять его движения, Ангелина взлетела вверх. Парень был без сознания, и она переживала, как на нём скажется обращение – он же не инвертор. Что, если он этого не перенесёт? Теперь ей казалось, что она взяла на себя слишком много, решившись взять его с собой в поле, как прихватывала рюкзак или мобильный телефон.

Гелька очень боялась выпустить Егора, потерять. Что происходит с инвертировавщим телом, когда его хозяин без сознания: планирует, как падающий лист, растворяется в воздухе, исчезает?.. На подлёте к больнице Гелька до того была близка к панике, что с трудом вписалась в форточку, влетая в окно.

Она медленно закружилась, шепча заклинание, чтобы дать их телам разделиться, и оттягивая неизбежный момент узнавания. Центробежная сила швырнула её в руки Бориса Витальевича. Егор рухнул на пол посреди кабинета. Врач, впившись пальцами в её плечи, свирепо прорычал: "Марш на кушетку!", и отбросив её, кинулся к Егору. Он наложил руки, минуту исследовал раненого так, а потом расстегнул окровавленную куртку.

Гелька увидела рану в боку и испуганно прижала ладонь ко рту: ей стало дурно. Нет, не сейчас. Нужно собраться, она ещё может помочь парню. Ангелина сконцентрировалась: узлы целы, протоки… есть повреждения. Нужно заделать и перелить Егору свои силы. Борис Витальевич бросился к телефону, потом – в коридор, а Гелька вскрыла свои протоки и начала вливать понемногу энергию Егору.

В коридоре загремели носилки, Ангелина направила свои силы прямо в центральный резервуар, всё быстрее, быстрее… Умирающий парень быстро обретал былое сияние ауры.

– Inhibere, – прошептала Гелька, когда санитары вкатили носилки, и легла на кушетку: сил у неё уже не было. За открытой дверью маячили Гоша с Петей. Пропустив каталку, они поспешили в кабинет. Ангелина не дала им сказать ни слова. Последним усилием она сунула руку в карман и достала телефон.

– Возьми, – прошептала она Пете. – Кнопка "2", скажи: Егор уже…

Петя поднял телефон с кушетки, не дав Гоше сунуть свою лапу. Он что-то спрашивал с тревогой, но Гелька уже не слышала, она закрыла глаза.

Она летела вдоль золотого гибкого луча, а впереди сияло ослепительное светило. Его ласковое тепло притягивало, как тепло родного дома. Дом… что-то звякнуло в памяти, отозвавшись болью. Она хотела обернуться назад, но не могла, только знала, что позади – темнота, сжирающая пространство и спешащая за ней по пятам. Она летела дальше: к ласковому солнцу, которое день за днём дарило ей жизнь и теперь хотело вернуть к себе своё чадо. Сознание снова отозвалось тревогой. Она что-то потеряла по дороге… Она попыталась проверить карманы, но поняла, что это невозможно – у неё нет никаких карманов. Но что-то осталось там сзади, удерживая и не давая окунуться в манящий океан тепла. Оно звало, как тревожный звонок телефона: не уходи… не уходи… Или это чей-то шёпот… а может, крик? Она запнулась на мгновение, оглянулась, и тьма догнала её и поглотила, скрутив, сломав и расплющив. Спасительный золотой луч мелькал и перекручивался, убегая. Темнота – это боль…