Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 50 страниц)

Ангелина скорбно вздохнула и раскрыла тетрадь по физике: не потому, что собиралась повторять, просто ей нужно было где-то записать все знакомые заклинания, пока они не забылись.

– Inhibere… – старательно выписывала она, сомневаясь иногда, какую букву поставить.

На кухне тем временем появился папа с неизменным журнальчиком под мышкой, а следом за ним и Гоша. Оба потребовали кофе. "Посмотрим, – злорадно думала Гелька, наливая кипяток в чашку сонного брата, – как долго ты сможешь вставать в такую рань и прогуливать последнюю пару?" А потом ей пришло в голову, что первой не выдержит она сама. Одна надежа, что ночные занятия станут проводить не каждый день, и она сможет высыпаться.

Отставший от последних событий, папа с увлечением начал рассказывать свежайшие новости о своём долгоиграющем эксперименте, полагая, что его чадам это будет интересно. И Гелька, и Гоша, как краем сознания отметила она, слушали вполуха: речь шла о каких-то частицах, которые под действием чего-то во что-то превращались. Свободной частью мозга Ангелина даже успела удивиться, что ей, почему-то, всё понятно. Но тут в речи папы наступил перерыв, и Гоша жестом умирающего протянул руку к холодильнику.

– Там не завалялось немного колбаски?

– Нет, – Ангелина отлично знала, что колбаса закончилась.

– Ну, поскреби по сусекам. Может, что отыщется… – умолял Гоша.

– А сам? – недовольно спросила Гелька: Гоша прервал её размышления – "к" или "с" писать в слове caedere (на всякий случай она написала оба варианта, но не могла решить, какой из них правильный).

– У тебя лучше получается, – нудил брат. Аркадий Петрович, углубившись в расчёты, не замечал, что пьёт по-очереди из своей и Гошиной чашки.

Ангелина открыла холодильник – с голодным братом не сладишь, это давно известно.

– Так, – резюмировала она, – колбасы нет, селёдку надо чистить, шпроты хочешь?

Она обернулась: Гоша, потянувшись через стол, развернул к себе её тетрадку и читал заклинания. Гелька ахнула. Бросившись к столу, она схватила тетрадь и прижала её к груди. Гоша секунду сидел на месте, словно переваривая увиденное, потом встал и вышел из кухни, бросив на ходу:

– Собирайся.

– Что? – встрепенулся папа. – Колбаски нету?

– Есть шпроты, – выдавила из себя Ангелина.

С упавшим сердцем отправилась она переодеваться: нужно было собрать портфель вместо рюкзака – тот не налезал на дублёнку.

Перед самым уходом за ней забежала Янка. Её беззаботная трескотня, заполнившая дорогу до школы, странно диссонировала с мрачным настроением парочки Леоновых – как свежевыпавший снег со вчерашней промозглой серостью. Гелька всю дорогу с подозрением поглядывала на Гошу: что он успел у неё прочитать, что из этого смог понять? И успокаивала себя, что брату ни за что не связать концы с концами и не догадаться, что именно он видел – не такой уж он знаток латыни. Гоша шёл, сурово глядя вдаль, и на её взгляды не реагировал, так же как на Янкину болтовню. Возле школьных ворот он буркнул что-то на прощание и остался стоять, нетерпеливо похлопывая по ноге папкой, ожидая пока они поднимутся по ступенькам.

– Да, круто за тебя взялись! – прокомментировала Янка, едва они вошли в холл. – Это из-за того мужика, да?

– Ну, да! Пристали к человеку! Считают, если он пожилой, то с ним и общаться нельзя! Не дают видеться. Ты же дружишь с этим своим железнодорожником, который нас в Луна-парке катал! Как его?..

– Крёстным дядей Мишей, – с сомнением глядя на подругу, подсказала Янка.

– Да. И ничего. А мне почему-то нельзя. У него ко мне отношение, как к подопечной, так почему, спрашивается? С ним интересно! Что наши учителя знают? А от него я столько всего интересного узнала: и латынь, и формулы разные, и эксперименты мы провели, и в разных местах побывали… – Гелька так завралась, что почувствовала, что краснеет.

– Да-а, – уважительно протянула Янка. – Предки ни черта в наших проблемах не понимают! Вот я говорю своей: "в этой шубе уже ходить нельзя, она вся облезла", а она мне: "ещё один сезон продержится". Янка горестно вздохнула и повесила злополучную шубу на крючок. Гельке стало ещё хуже – она позабыла, что не у неё одной есть проблемы.

На первом же уроке – истории – Ангелину начало клонить в сон. Она еле сдерживалась, чтобы не положить голову на парту, и сидела, подперев её руками и бессмысленно таращась на учителя. Следом физкультура – можно немного взбодриться. Чтобы физрук снова не начал приставать со всякими измерениями, Ангелина ещё до урока ему конфиденциально сообщила, что всё, что кому-либо из учителей покажется в ней ненормальным – это последствия её болезни, а справка с диагнозом – у медсестры. Так, за волейболом, минул и урок физкультуры. А вот английский… В начале урока все стали что-то переводить, а потом… Потом Ангелина с трудом разлепила глаза, потому что Янка изо всей силы трясла её за плечо.

– Гелька, просыпайся, уже физика начинается!

Кабинет заполнялся учениками из параллельного класса, вот-вот должен был появиться учитель. Ангелина протёрла глаза.

– Что случилось?

– Да, ничего, – Янка торопливо собирала её портфель. – Ты заснула в самом начале урока. Англичанка сразу в панику: "Что с Леоновой? Леоновой плохо?" Я смотрю – ты спишь. Она говорит: "Ну, пусть спит дальше". Но сейчас уже физика начинается, а здесь – другой класс, так что давай линять.

Гелька, зевая, поплелась вслед за подругой из кабинета.

– Что это ты вдруг? – спросила Янка.

– Не выспалась просто…

– И что теперь? Пойдёшь домой? Впереди физика с алгеброй.

– Попробую продержаться, – зевнула Ангелина.

Одноклассники приветствовали её появление смешками и подколками. Хорошо, что вскоре прозвенел звонок, и Гелька была избавлена от такого внимания. Как оказалось, ненадолго. Вошедший Тотошка сразу разыскал её глазами и расцвёл. У Ангелины ёкнуло сердце: ну, как снова начнёт приставать с заумной абракадаброй в её работе, на потеху всему классу? Она тут же пожалела о своём разумном решении остаться на уроках, правда, и заснуть на них ей уже не грозило.

– Я проверил ваши контрольные работы, – лучезарно улыбаясь, возвестил Анатолий Михайлович и опять задержал взгляд на Ангелине. – В целом вы справились удовлетворительно, пять человек – даже хорошо. Почему-то больше всего затруднений вызвала задача на давление! – улыбка спала у него с лица, и Тотошка возмущённо засопел. – А ведь этой теме мы уделили больше всего времени. Только одну работу я не смог оценить, – он торжественно поднял листочки, в которых Гелька сразу узнала свою писанину. – Это работа Леоновой Ангелины.

По классу прокатился смешок, а Гельке захотелось прикрыться портфелем.

– Я не буду писать её решение на доске – вы всё равно не поймёте (даже я не всё понял), но!.. – он торжественно воздел к потолку палец, – я проконсультировался, и оказалось, что её решение верное! Более того, в одной задаче она рассмотрела два возможных варианта решения, которые возникают при более глубоком изучении физики!

– Тогда почему нельзя поставить ей хотя бы десять баллов? – возмущённо выкрикнула Янка, которую Гелька не успела одёрнуть.

– Потому что Ангелина заявила, что не может объяснить своё решение! – радостно оповестил учитель. – Вот когда она напишет контрольную, пользуясь школьными формулами, тогда я смогу её оценить.

– Списала, – проворчал кто-то.

– Это невозможно списать – не откуда и не у кого, – хихикнул Тотошка.

Ну, всё! Слава юродивой ей обеспечена – Ангелина мрачно подпёрла голову руками. Тотошка ещё некоторое время распространялся о неизвестных особенностях человеческого мозга и о необычайных способностях, которые приобретали люди, пережившие какие-то катаклизмы. Гелька старалась его не слушать, так же, как пыталась не замечать любопытных взглядов одноклассников. Вместо этого она заново перечитывала подсмотренные Гошей заклинания. Напротив них было только два пояснения: intereipere – отбивать, impetere – нападать, рядом с caedere она ничего написать не успела.

Полетать бы сейчас над заснеженным городом, сбивая снег с карнизов и веток деревьев!..

Под конец урока Тотошка, раздав работы, перешёл к новой теме, интерес одноклассников к ней ослаб, и Ангелина вздохнула с облегчением. На перемене ей удалось уединиться с Нюсей, пока Янкой завладела Лариса. Гелька с некоторым беспокойством оглядывалась на группку, собравшуюся вокруг подруг, когда выходила из класса. Но, скрепя сердце, спустилась с Нюсей в холл – в конце концов, Лора болтливую Янку и по телефону достанет, если надо.

– Твои ночные занятия плохо на тебя действуют, – высказалась Нюся.

– Ещё как! Если бы только моя семейка оставила меня в покое!

– По-моему, они правы, – спокойно сказала Нюся.

– Да? Что это значит? Что я должна всё бросить и сидеть дома, как они и желают?

– Так было бы лучше всего.

– Не понимаю, ты что-то знаешь, чего не знаю я? Тогда почему ты не бросишь эти занятия?

Гелька с изумлением заметила, что всегда невозмутимая Нюся залилась стыдливым румянцем, и ахнула.

– Неужели из-за… Учителя?

Нюся промолчала, но Ангелине стало понятно, что держит ту в Организации.

– Но тогда объясни, почему лучше оттуда уйти?

Нюся помедлила.

– Я не могу ничего сказать. Это всё только мои догадки и домыслы и… прозрения. Мне кажется, ты должна понять всё сама, потому что… для тебя всё может оказаться по-другому.

– Не понимаю.

– Ты можешь прийти к противоположному решению. Ведь не зря же в Организации и Учитель, и Егор, и Борис! Я не хочу тебя подталкивать к выводу, который подходит мне, но может не сгодиться для тебя.

Ангелина пожала плечами.

– А как там Егор? Он не слишком на меня сердит?

– Он сердит на себя, – безмятежно откликнулась Нюся.

– Ты стала говорить загадками. Ты стала похожа… о, на прорицательниц, которые толкуют свои видения так туманно, что они подходят под любое развитие событий!

Нюся усмехнулась – её сравнение насмешило.

– А… – Ангелина не знала, как подступиться к теме. – Нюся, тебе не кажется, что Сергей Петрович для тебя, ну… немного старый?

Нюся рассмеялась.

– А какой возраст тебе кажется "старым"?

– Ну-у, – Гелька почуяла подвох и ответила осторожно, – сорок…

– А двести?

Ангелина раскрыла рот.

– Ему, возможно, и больше. Он же не скажет. Никогда не раскроет ни одну свою тайну, тем более такую… – Нюся хмыкнула. – Но вообще-то ты должна понимать, что ему столько лет, сколько он захочет.

– Не может быть! – прошептала поражённая Ангелина. – Двести лет!

Нюся глянула на неё сострадательно и немного грустно.

– Ты свыклась с идеей перевоплощений, меняющих личность, пол и возраст, и приближающих таких, как ты к бессмертию, и тебя пугает цифра "двести"?

Ангелина потрясла головой и растерянно сказала.

– Ты права, просто должно быть я всё это до конца не осознавала… Да и как можно в такое поверить?

Нюся опять усмехнулась.

– Ты не можешь поверить в собственное существование? Идём, перемена заканчивается, – подруга закинула сумку на плечо.

– Подожди, – вспомнила Ангелина, – вчера ночью Учитель назвал одно заклинание, и оно не даёт мне покоя… caedere – это означает "убийство"…

Нюся ничего не сказала, но так взглянула, что Гельке стали ясны все Нюсины предостережения.

На алгебре Ангелине никак не удавалось сосредоточиться: разговор с Нюсей подогрел её собственные сомнения и страхи, то, от чего она отмахивалась, воодушевлённая своими эзотерическими успехами. Рядом сидела надутая Янка, и это означало, что Лариса успела влить каплю яда в душу чувствительной подружки. В итоге Гелька заработала замечание и обещание вызвать её к доске на следующем уроке. А она так надеялась, что этот день минёт без нареканий.

После звонка Янка, как бы, между прочим, спросила:

– Значит, ты идёшь на концерт?

– Да, – ответила Гелька упавшим голосом, – нам подарили билеты…

– Всё ясно! Надо было тоже себе папика завести!

Ангелина вспыхнула, а Янка задрала нос и вышла из класса. Нюся, проходя мимо, сочувствующе улыбнулась.

Перед выходом из школы Ангелина сообразила взглянуть на телефон. "В час. Там же", – значилось в СМС. А за порогом – она не поверила своим глазам – её ждал Петя. Её осветившуюся душу омрачал лишь тот факт, что Петя явился за ней не как кавалер, а, скорее, как конвоир. Она решила посмотреть, как он будет с ней держаться, а пока весело сбежала по ступенькам крыльца.

– Вы решили прогуливать пары по очереди? – непринуждённо спросила Ангелина. Петя в ответ улыбнулся.

– Здравствуй, давай портфель.

– Хочешь обыскать? – неудачно пошутила Гелька, и Петя опустил руку. А на Ангелину вдруг нахлынула обида.

– Тебе совсем не обязательно меня провожать! – краснея, заявила она. – Дорогу домой я знаю.

Петя поправил очки.

– Хорошо, ты просто иди, а я следом, если тебе в тягость моё общество. А потом… если ты не позволишь дожидаться Гошу у вас, я могу подождать на улице.

Ангелина покраснела ещё больше.

– Два идиота… – прошептала она и повернула к дому. Из глаз капнули непрошенные слёзы. Она переживала, что была слишком резка с Петей, боялась, что перегнула палку. Слёзы на морозном ветру жгли щёки, Гелька старалась незаметно смахнуть их рукой, и они замерзали колкими льдинками на ресницах. Прень молча шёл рядом. Несколько раз ей казалось, что он собирается заговорить, но каждый раз она обманывалась. Только Петя шёл всё ближе и под конец пути взял её за руку, и Ангелине стало труднее незаметно вытирать слёзы – в другой руке был портфель. Уже в подъезде Петя задержал её руку, когда она встала на ступеньки, шагнул к ней и крепко обнял. Гелька еле сдержалась, чтобы не разрыдаться. Он вытер её слёзы и прошептал:

– Я сделаю всё, чтобы вытащить тебя оттуда.

Эти слова отрезвили Ангелину – они напомнили, что они с Петей по-прежнему находятся по разные стороны баррикад. Она обречённо отстранилась и начала подниматься по лестнице. Но почему-то с каждым шагом её подавленное настроение улучшалось, противоречия не казались такими уж неустранимыми, а будущее – наполненным мрачной неизвестностью. "Скоро они поймут, что ошибались, и Учитель разрешит всё рассказать, и Нюся перестанет сыпать туманными предостережениями. И всё будет хорошо". Было ли это из-за Петиной поддержки и ощущения защищённости или потому что она всегда надеялась на лучшее – неизвестно, но домой она вернулась совсем в другом настроении. Пригласила войти Петю; немного смутилась, когда он помог ей снять пальто; приголубила Злыдня, который мелодично мявкая выбежал навстречу – человеческий вид хозяйки он одобрял, и закинув портфель в комнату, направилась на кухню.

– Идём обедать.

– Гоша нам этого не простит, – улыбнулся парень. Ангелина хмыкнула.

– Подожди, дай только жареному запахнуть, он явится, тут как тут.

Так и случилось: едва Ангелина успела разложить по тарелкам гретый рис с тефтелями, в прихожей протопали шаги брата, и он заглянул в кухню.

– Как? Без меня?

Петя с Гелькой переглянулись и рассмеялись.

– Фокус удался. Вот твоя тарелка, а там твой рис.

– ОК! Иду мыть руки.

С самого начала обеда Гоша как-то странно поглядывал то на Петю, то на Гельку. Его словно подмывало шепнуть пару слов на ухо другу так, чтобы не слышала сестра. Ангелину снова охватили подозрения.

– Что ты опять натворил? – строго спросила она брата. Гоша вскинулся и неожиданно правдиво ответил.

– Я говорил с Егором.

Ангелина побледнела, вспомнив разбитую физиономию парня, не желающего из-за непонятного чувства вины защищаться.

– Что… что ты ему сделал? – дрожащим голосом спросила она. Петя принялся изучать поверхность стола.

– Ничего ему не сделалось! – возмутился Гоша и злорадно добавил. – Только, оказывается, Егор Сафарович тоже не в восторге от того, что таких сопливых малолеток используют в малопривлекательном противозаконном и… каком ещё?.. Да! Смертельном аттракционе!

Теперь Петя пристально смотрел на Гельку, и ей стало вдвойне не по себе.

– Короче! Он на нашей стороне! Что ты на это скажешь?

– Скажу, что чтобы он ни думал, дело своё он продолжает делать и не отступает! И я не собираюсь!

– Глянь, как этот козёл её обработал!

Гелька стукнула по столу ладонью – вилки в тарелках дружно звякнули. Глаза её предательски наполнились слезами.

– Его цели – самые благородные! Он борется против жуткой опасности, которая угрожает всему человечеству и…

– …и считает, что в этой борьбе все средства хороши, – Гоша наклонился над столом и произнёс тихо и раздельно, – даже заставлять девчонок-малолеток убивать.

Гелька поднялась, побледнев ещё больше, теперь настал черёд брата лупить по столу ладонью.

– Лампочки твои чёртовы!.. – рявкнул он. – Caedere значит "убивать", так, да?! Он хочет, чтобы ты мочила каких-то его врагов этими своими импульсами неведомой силы, так?! Я тебя спрашиваю!

Ангелина опустилась на стул: она была на грани обморока. Она никак не могла ожидать, что Гоша так быстро схватит суть дела, выхватив её из ничего – из воздуха, из обмолвок и обрывочных наблюдений.

– Отвечай мне, ты будешь убивать?

Гелька поднялась из-за стола, её качнуло. Петя подскочил и, поддерживая, повёл её в комнату, бросив предостерегающе:

– Оставь, Гоша…

– Нет, пусть ответит! – не успокаивался возбуждённый Гоша, порываясь дотянуться до сестры через спину друга и схватить за плечо. Петя усадил Ангелину на кровать, и она сразу легла, отвернувшись к стене и свернувшись клубочком. Петя постоял над ней несколько минут и тихо вышел. Сработал стресс – Ангелина забылась тяжёлым сном.

Ей снилось, как Янка с потерянным видом поднимается к себе домой. Парадная выглядит, как никогда, уныло и обшарпано. Всё, на что падает взгляд, пронизано тревогой и предчувствием беды. На площадке между этажами – неподвижно лежащая Нюся: белые волосы рассыпались по полу. Янка, оглядываясь на неё, идёт дальше. На площадке перед Гелькиной квартирой смутно вырисовывается фигура мужчины, наклонившегося в ожидании Янки над лестничным пролётом. И тут Ангелина замечает, что от подруги к нему тянется полупрозрачная светящаяся лента. Он поднимает глаза, и Ангелина понимает, что она в ловушке. Янки нет. Это теперь она, только она, подчинённая его взгляду. Она бьёт что было силы, пытаясь разорвать паучьи путы, но они затягиваются всё крепче, всё ближе тянущиеся к ней гибкие пальцы. Она бьёт, вырываясь, и кричит, жутко кричит…

– Ангелина! Ангелина!

Гелька проснулась – мальчишки, наклонившись над кроватью, изо всех сил трясли её за плечи. Она села, задыхаясь. От развороченной дверцы шкафа вился лёгкий дымок, на полу среди щепок поблёскивали осколки зеркала, а её руки постепенно утрачивали голубоватое свечение. Все трое не могли отойти от шока.

– Это ты всё?.. – стуча зубами, спросил Гоша и мотнул головой в сторону шкафа.

– Мне что-то приснилось…

– И ты начала стрелять из пальца? – даже будучи в шоке, брат не терял свойственной ему язвительности. Гелька схватилась за голову и со стоном откинулась на постели. Гоша с Петей уселись к ней на кровать, будто их не держали ноги. Гоша помолчал немного, а потом заговорил, тупо уставясь в стену.

– Мы слышим – ты кричишь, дико… потом грохот и звон: врываемся к тебе, а ты вся светишься голубым и как будто даже немного паришь над кроватью… Это страшно… – он схватился за грудь, повернувшись к Ангелине. – Гелька, можешь не верить, но это страшно!

Ангелина закрыла глаза.

– Простите…

– Простите? – возмутился брат. – Если бы тебя увидела мать, знаешь, что бы с ней было?! – он махнул рукой и отвернулся.

"Я становлюсь опасна для окружающих, – подумала Гелька, – Редик прав, моё место в пятом номере." Гоша взял её портфель, лежащий на столе, порывшись, извлёк оттуда тетрадь по физике и выдернул листочек с заклинаниями. Гелька не протестовала.

– Хочу проверить, не означает ли что-то из этого, что тобой запланировано подорвать город.

В прихожей щёлкнул замок, и Ангелина подпрыгнула на постели.

– Это мама! Скорее в коридор, пока она сюда не заглянула!

Гоша сердито дёрнул головой и прошипел:

– А может пригласить её обозреть помещение?

Но быстро выскочил за дверь, стараясь не слишком её распахивать. Компания встретила Нину Михайловну вымученными улыбками.

– Как поведение? – строго спросила мама Ангелину. – Учителя обещали записывать все замечания. Покажи дневник.

Она шагнула к двери в Гелькину комнату, но троица сплотилась, перегородив дверной проём.

– В чём дело? – удивилась Нина Михайловна.

– Э-э, – почесал в затылке Гоша, – Гелька, пойди, принеси маме дневник.

Ангелина, не дожидаясь повторного приглашения, шмыгнула к себе в комнату и через секунду вынырнула оттуда с портфелем.

– Вот, – сказала она, запыхавшись. Мама смотрела на всех троих с большим подозрением, но её внимание тут же переключилось на дневник.

– Как? – воскликнула она. – Опять замечания? Заснула на уроке? Была невнимательна?!

Её возмущению не было предела.

– А что означает СМ за контрольную по физике?

Гелька хлопнула себя по лбу и извлекла из портфеля листики с контрольной. Гоша тем временем стал незаметно подталкивать маму к кухне, подавая сестре недвусмысленные знаки.

– Да, – спохватилась Гелька, – идём, мамуля, я тебе тефтели разогрею.

На кухне Нина Михайловна встряхнулась и отдала листики мальчишкам.

– Ничего не понимаю, за что "Смотрено" – здесь нет ни одного замечания?

Она вышла из кухни, и никто не успел её задержать. Все трое замерли, прислушиваясь, и выдохнули с облегчением – мама зашла в свою комнату.

– Быстренько сочиняй, какой такой катаклизм сумел уничтожить дверцы у шкафа, – язвительно посоветовал Гоша и заглянул в листочки. Его остолбенелый вид заинтересовал Петю, и они углубились в изучение контрольной, разложив её на столе, пока Гелька хлопотала на кухне. Она искоса поглядывала на парней, злорадствуя, что хоть таким нетривиальным способом может сбить спесь с брата.

– Что это?.. Как это?.. Кто это?.. – каждая Гошина неоконченная реплика проливалась на уязвлённую постоянными подколками душу Ангелины исцеляющим бальзамом.

– А так! – она взмахнула деревянной лопаткой, оценив восхищённый блеск в глазах Пети. – Я на контрольной отключилась, впала в транс и написала всю эту бредятину, не знаю как!

Мальчишки ошеломлённо переглянулись.

– Скопище сюрпризов! – съязвил брат, не утративший подозрительности. – Тебя, часом, инопланетяне не похищали?

– Не помню! Всё может быть!

– А ну-ка, – Гоша сбегал в свою комнату и вернулся с задачником. – Давай садись, сейчас мы тебе проверочку устроим.

– Ещё чего!

– Не выдрючивайся.

– Я по заказу в транс впадать не умею!

– Мы тебя "впадём", садись.

Ангелина уселась, недовольно надувшись.

– Так, так, так… чтобы зря работа не пропадала… вот! Это нам на завтра задали.

– Ты хочешь, чтобы я за вас домашнюю работу делала? – возмутилась Ангелина. – Куда смотрит мама?

– Решишь – получишь конфетку… виртуальную, – быстро поправился брат.

– Ладно, – Ангелина быстро прикидывала выгоду, – если смогу решить, перестанете меня водить туда-сюда – в школу – из школы! – сказала и прикусила язык – выходило, что ей неприятна Петина компания. – Ну, то есть… – она растерянно поглядела на Петю, не зная, как поправиться. Но Петя всё отлично понял и без слов – улыбнулся и кивнул. У Ангелины отлегло от сердца.

– А как вам вообще разрешили прогуливать занятия?

– А я сказал, что у моей сестры проблемы с головой, и за ней нужно присматривать. Вошли в положение.

Ангелина фыркнула и закрыла глаза. Как это у неё получилось? Так, у неё был максимум энергии, значит, всплеск видений, а сейчас, напротив, минимум. Но на максимуме они сами лезут, а вот сможет ли она их вызвать на минимуме? Внезапно Ангелина представила, как выглядит со стороны и прыснула со смеху. Мальчишки испуганно отскочили от неё.

– Всё, всё, сейчас соберусь, – успокоила она нервничающих парней и опять закрыла глаза. Егор, Егор… Мелькнуло что-то неразборчивое: бегущая улица… Едет он куда-то, что ли? Так, так, так, теперь задача. Номер семь. «Вычислить длину волны и энергию фотона, принадлежащего линии ка-альфа в спектре характерестического рентгеновского излучения платины». Ну и бред! В мозгу всплыла странная формула. Ну, здесь всё ясно: постоянная Ридберга, заряд ядра и т. д. Ка-серия возбуждается при выбивании одного из двух электронов…

Через несколько минут с задачей было покончено. Но Ангелине это далось не просто: по-видимому, связь с Егором, вызываемая избытком энергии при её максимуме, на минимуме давалась ей с трудом, изнуряя и обессиливая её. Она сидела над листочком с решением бледная и вспотевшая, пока Гоша торопливо рылся в ответах, чтобы проверить результат.

– Гениально! – прошептал он, опуская задачник. – Так и есть – двести четыре тысячных ангстрема.

Он плюхнулся на стул, вытаращив на Гельку глаза – похоже, из всего, что ему довелось за последнее время узнать о сестре, эта её способность потрясла его больше всего. Петя же был необычайно серьёзен. Медленно приходящая в себя Ангелина вдруг сорвалась с места.

– Тефтели! – она ковырнула лопаткой подгоревший рис и расстроено простонала. – Ну, вот!

На кухне объявилась мама, принюхалась и укоризненно спросила:

– Спалили мой обед?

– Сейчас я быстренько что-нибудь другое сделаю, всё равно уже ужин пора готовить, – попыталась реабилитироваться Ангелина.

– Нет уж, я лучше сама! У тебя уроки все сделаны?

– Нет, я как раз…

– Вот и отправляйся!

Петя смущённо кашлянул.

– Если позволите, мы вам поможем.

Гоша, до сих пор сидевший в остолбенении, пришёл в себя и за маминой спиной изобразил веник, сгребающий что-то но совок. Гелька усмехнулась и вышла. Неожиданно, следом за ней отправился Петя.

– Я тебе сначала помогу, хорошо?

Ангелина кивнула – сил у неё не было. Как она выдержит ночные "учения"?

– Ты себя хорошо чувствуешь?

Гелька молча пожала плечами и уселась на кровать, а Петя стал сметать осколки и щепки на совок.

– Эти… "штуки", они ведь должны отнимать много сил?

Она кивнула. Петя выпрямился с совком, полным мусора в руках, и поискал, куда бы его высыпать. Ангелина с трудом поднялась и, отыскав на дне шкафа какую-то обувь, лишила её пакета.

– Сыпь сюда.

– Ложись, я сам справлюсь.

Ангелину долго упрашивать не пришлось – она еле держалась на ногах, в полудрёме завела будильник на половину первого и провалилась в забытьё, успев услышать, как в комнату сунулся Гоша с мусорным ведром.

– Что тут у вас? Я специально взялся мусор вынести, чтобы от этого избавиться. А она опять дрыхнет!

Петя шикнул, а Ангелина спросонья пробормотала:

– …и от шкафа заодно…

Шкаф без преувеличений представлял собой жалкое зрелище: от правой дверцы осталась нижняя половина, украшенная торчащими острыми щепками, сильно пострадали полки, находящиеся за ней, а левая дверца скособочилась и изогнулась. Вряд ли такое безобразие долго могло оставаться незамеченным мамой. Гоша с Петей о чём-то зашептались, ощупывая створки шкафа, и Ангелина заснула.

И опять ей показалось, что она совсем не спала, когда звон будильника грубо вторгся в её сон. Её подмывало позвонить Учителю прямо из постели, пожаловаться, что она устала и не выспалась, что ночная жизнь – не для неё, но вместо этого она, как в прошлый раз, поплелась в ванную, чтобы плеснуть в лицо ледяной водой. Злыдня пришлось согнать с насиженного места, чтобы при её возвращении кот не переполошил весь дом. Надутый Злыдень отправился устраиваться на ночь на кухонном диванчике, а Гелька утешилась тем, что кошки, в отличие от неё, ночные существа, и прогулка до кухни любимому коту не повредит.