Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 50 страниц)

Глава 22

– Что я скажу родителям? Что я скажу родителям? – причитал кто-то.

– Не надо… она справится.

– Этого не может быть… просто не может быть!

– Замолчите вы оба! И отойдите, не то я вас выставлю за дверь.

Как больно!

Гелька застонала.

– Тихо! Она приходит в себя.

Ангелина открыла глаза: в расплывчатом мареве реяло перекошенное лицо Бориса Витальевича, за его плечом – глаза Гоши, полные ужаса и надежды. Неподалеку Петя, стоял, отвернувшись и спрятав лицо в ладонях. Рядом покачивался какой-то раствор с убегающей к её вене капельницей, а над солнечным сплетением, натужно гудя и выплёвывая иголки, висел детектор Солара.

– Каждая ваша попытка укоротить себе век отнимает у меня десять лет жизни, – приветствовал её Борис Витальевич в своём духе и Гелька попыталась улыбнулась. – Помните об этом в следующий раз, когда захотите проявить инициативу и наделать в себе дыр.

– Какой ещё следующий раз? – возмутился Гоша.

Врач не обратил внимания.

– Сейчас займусь вашим плечом, но под Солар мы ещё вернёмся, – с этими словами он снял детектор, выключил прибор, выдернул иглу и, осторожно повернув Ангелину на бок, снял повязку. Мальчишки охнули.

– Сейчас будем зашивать. Нервным, просьба, не мешать.

– Что это? – проблеял Гоша.

– Ножевое ранение. "Наша служба и опасна и трудна…" – Полетаев надевал перчатки.

– Вы что, смеётесь?

"Дурак, он радуется, что я жива", – подумала Ангелина.

– Рана резаная, не глубокая…

Первый стежок – Гелька поморщилась. Слышно было, как Гоша неровным шагом доковылял до второй кушетки и свалился на неё.

– Доктор, – негромко позвал Петя. – Кажется, моему другу плохо.

Борис Витальевич цыкнул и мотнул головой.

– Там, в шкафу, возьмите нашатырь – на вату, под нос и в коридор его. Вам не надо?

Ангелина помотала головой: зубы её были крепко сжаты.

– Победителей не судят, – негромко заговорил Борис Витальевич, тщательно сшивая края раны, – Егора вы спасли, но действовали крайне самоуверенно. Вам повезло и очень! Я вылетел следом за вами, но потерял вас на Петровского, и мне пришлось вернуться – вы же не назвали место! Мне не удалось связаться с Редиком: он инвертировал и спешил на место нападения, но никого там не обнаружил, кроме Александры, и позвонил мне сам (вы тогда только что вернулись). Сейчас он гоняет где-то разбежавшихся фидеров, а вы… – он закончил сшивать рану, наложил повязку и помог Ангелине лечь на спину. – Вы должны обещать не рисковать больше так необдуманно.

– Дело в том, что было некогда думать, – ответила Ангелина, глядя ему в глаза. Губы его дрогнули, он встал и включил Солар.

– О, нет! – запротестовала Гелька. – Дайте мне от него немного отдохнуть!

– Вы только что отдыхали.

– Пока вы меня зашивали?!

В окно стукнуло. Борис отложил детектор и запер дверь. Серебристый вихрь ворвался в форточку и материализовался в Учителя.

– Как она? Что с Егором? – сходу начал он, пожимая врачу руку.

– У обоих ножевые ранения. Ангелина к утру будет в порядке. Егору предстоит длительная реабилитация. Мы сделали операцию, сейчас он под наркозом.

– Девочка моя! – Сергей Петрович присел к ней на кушетку.

– Егора спасла их связь. Ангелина поспешила на помощь и успела.

– Но как? Как она смогла его забрать? Он же не инвертор?

– Мне удалось закрутить его в поле.

– Ангелина очень сильный инвертор. Она его принесла и перелила в Егора остатки своих сил, едва не отправившись на тот свет.

Учитель растроганно похлопал Ангелину по руке, а Борис безжалостно водрузил на место прибор. В дверь негромко постучали.

– Наши новобранцы, – пробурчал врач и отправился открывать.

– Вы разрешите нам побыть с Ангелиной? – спросил Петя. Он поддерживал ещё зеленоватого Гошу, с головы которого стекала вода. – Я умыл его в туалете.

– Ненадолго, – буркнул Полетаев и посторонился.

Мальчишки застыли, словно наткнувшись на стену, заметив, непринуждённо расположившегося на Гелькиной кушетке, Сергея Петровича.

– Ба! – воскликнул тот. – Так это же наши "неуловимые мстители"!

– Вы? – с неприязнью откликнулся Гоша.

– Вот, зашёл проведать свою подопечную, – похлопал по кушетке Учитель. Гоша дёрнулся.

Ангелина испугалась, что он, не раздумывая, попытается вцепиться Редику в горло и заработает неслабый импульс с двух сторон.

– Борис Витальевич! – в голосе её слышались истерические нотки. Тот положил руку на плечо её брата.

– В соседнем кабинете сейчас пусто, пройдём туда. Идём, Сергей!

Учитель ободряюще подмигнул Ангелине и вышел следом за всеми, а она стала с тревогой прислушиваться к голосам, доносящимся из-за стенки, каждую секунду ожидая звука удара. Через несколько минут Борис Витальевич вернулся в кабинет и подошёл к её кушетке, чтобы проверить действие прибора, и Гелька вцепилась ему в рукав.

– Что там происходит? Что происходит?

– Всё в порядке, – Борис проницательно глянул на неё, – овцы пока волка не съели.

– Вас бы они скорее послушали, но даже вам не удалось их убедить.

– Вы же знаете, как Редик умеет убалтывать.

– Ну, он такой… – Гелька смутилась.

– Хотите сказать, что его обаяние рассчитано, скорее, на женщин?

– Да, что-то вроде этого, – Ангелина опустила глаза. – К тому же они сильно против него настроены. Ой! Что там?

Голоса за стеной возвысились до крика. Борис вышел, а Ангелина сжала в отчаянии кулаки. По-соседству вдруг стало очень тихо, и она не выдержала неизвестности: выползла из-под рамки, удерживающей над ней прибор, машинально нажала кнопку выключения и по стеночке, пошатываясь, направилась в соседний кабинет.

Когда она открыла дверь, что-то негромко выговаривающий Борис Витальевич осёкся, все замерли: красный Гоша со сжатыми кулаками против недобро усмехающегося Учителя, Петя – мрачный и упрямый – между ними, как третейский судья.

– Зачем вы встали? – шагнул к ней врач, но Ангелина подняла угрожающе руку. – Стойте все там, где стоите, или я за себя не отвечаю. Я хочу, чтобы всё это прекратилось. Немедленно!

Она чувствовала, как боль разливается в груди, словно горячая волна, готовая выплеснуться. Петя шагнул к ней.

– Нет! Никто! Вот мои условия…

– Гелечка! – попытался вмешаться Учитель. – Всё в порядке! Гошин друг желает присоединиться к нам…

– Нет! Вы его не возьмёте, поставите защиту и отправите домой! Не хочу бояться ещё и за него… А вы, – обратилась она к мальчишкам, – дадите мне полную свободу! Не надо меня опекать – я в состоянии постоять и за себя, и за других!

– Гелечка, никто не сомневается…

– Тихо! – оборвала она Учителя и схватилась за грудь.

– Ангелина, – тихо позвал Борис Витальевич, – посмотрите на меня.

Гелька вызывающе взглянула на врача. Глаза их встретились. Какие чёрные бездонные у него глаза – как провалы в земле, как беззвёздная ночь, как мгла, как тьма, как сонная тьма, как сон… глаза её закрылись, и кто-то подхватил её на руки…

Утром Гелька открыла глаза и сначала не поняла, где находится. Но услышав знакомое гудение в изголовье, поняла, что она в больнице.

Ах, да! Она же собиралась полечить локоть. Но только вечером, а сейчас уже утро… Она, что же, заснула на процедуре? Ангелина опустила глаза: детектор висел не над локтем, а посередине, а на соседней кушетке спал её брат и дремал, прислонившись к стене, Петя. А они что здесь делают?

– Вы проснулись? – к кушетке подошёл, побледневший и осунувшийся за ночь, Борис Витальевич. Он взглянул на неё, и тут Гелька вспомнила всё. Должно быть, что-то промелькнуло в её взгляде, потому что врач сухо прокомментировал:

– Я избегаю пользоваться суггестией (боюсь войти во вкус) и применяю её лишь в крайних случаях. Этот был как раз такой. После вас мне пришлось уложить вашего брата: он пытался забрать вас домой в бессознательном состоянии. По-видимому, склонность к необдуманным поступкам – ваша семейная черта.

Он поднял рамку, и Ангелина села на кушетке.

– Боже мой! – подпрыгнула она. – Мама!

От её возгласа Петя проснулся и, сняв очки, протёр глаза.

– Мы все здесь, а родители там с ума сходят!

– Скоро вы сможете отправиться домой, но пока не исчезайте, – сказал Борис Витальевич и вышел.

– Не волнуйся, – Петя согнулся и потряс головой. – Когда я понял, что мы все останемся здесь до утра, я позвонил твоим и сказал, что мы припозднились и заночуем у приятеля.

– И как мама это восприняла?

– Плохо, – улыбнулся Петя и, подойдя, присел рядом с ней. – Как самочувствие?

– Замечательно! Хочется летать! – вырвалось у Гельки, и она смущённо взглянула на парня. – Хорошо, что ты не рассказал Гоше. Ты же видел меня тогда, на кухне?..

Петя кивнул.

– Это был шок! Но для Гоши, узнай он, это было бы подобно крушению мира: он и так "перегружен" твоими неординарными особенностями… Ты уж побереги его… и меня заодно.

– Но ты же меня понимаешь?!

– Чёрт! Понимаю, но от этого не легче!

Они замолчали.

– Ангелина, – прошептал Петя, и она взглянула на него, – обещай, что будешь осторожней.

Он наклонился к ней ближе, их губы соприкоснулись. Краем сознания Ангелина отметила звук открывающейся двери, но ещё несколько долгих мгновений не могла вынырнуть на поверхность из безбрежного океана блаженства, затянувшего её в свои сияющие глубины. Когда она открыла глаза, то заметила, как вошедший Борис Витальевич сделал движение, как будто собирался выйти обратно за порог, но быстро взял себя в руки и прошёл к своему столу.

Не оборачиваясь и перекладывая какие-то бумаги, он сказал (голос его звучал странно глухо):

– Завтра вам нужно будет зайти на пару часов, чтобы подлечить вашу руку и шов.

– Хорошо, – Ангелина ощущала неловкость и старалась говорить, словно ничего не произошло, чтобы замять маленькое происшествие. – Как Егор? А почему вы не используете Солар для него?

– Для него он не так полезен, как для вас. Егор пока не пришёл в сознание, но стабилен. – Борис обернулся, и Ангелина смутилась и опустила глаза под его взглядом. Но она помнила ещё об одном важном вопросе и в нём она не собиралась отступать.

– Вы сможете сейчас поставить "защиту" Пете и Гоше?

– Да, конечно. Ангелина, пересядьте, пожалуйста.

Борис свернул её постель и переложил на кушетку к спящему Гоше.

– Ложитесь, молодой человек, и снимите очки, – повернулся он к Пете.

– Вы уверены, что мне это нужно? – колебался парень.

– Раз этого желает Ангелина, неужели вы не сделаете для неё такую мелочь?

Глаза парня сузились (ему показалось, что врач упрекает его в трусости, поняла Гелька) и он решительно лёг на кушетку. Борис повёл детектором.

– Что-нибудь чувствуете?

– Да, сильное покалывание.

– Замечательно, значит, вы не совсем безнадёжны.

Ангелина сердито сжала руки – он издевается! Если он так же будет обращаться с Гошей – беды не миновать.

– А нельзя ли поставить моему брату "защиту", пока он спит? – решилась спросить она, чувствуя, как глупо звучит вопрос.

Борис иронично глянул в ответ.

– Предлагаете связать его, заткнуть рот и положить под прибор? Боюсь, не получится!

– Борис Витальевич, – прошептала Гелька.

– Салфетки на столе, – откликнулся он.

А Петю беспокоило ещё кое-что.

– Это правда? То, что рассказывала Ангелина. Неужели действительно можно сделать копию другого человека?

– А она вам не показывала?

Петя на мгновение онемел.

– Что?

Гелька вскочила с кушетки, сжав кулаки.

– Как вы можете?

– Неужели, рассказав своему мальчику всё, вы кое-что оставили про запас?

Петя попытался сесть, но с разгневанным Борисом Витальевичем шутки были плохи.

– Я ничего ему не рассказывала – он сам узнал!

– Тогда его ещё ждут сюрпризы!

– Что вы кричите? – сонно пробормотал Гоша. – Который час?

Он потянулся, попытался повернуться на бок и свалился с кушетки.

– Ох, – потёр он бок, – что за чёрт?

– Гоша, – кинулась к нему Ангелина, – у тебя сегодня процедура, ты помнишь?

– Какая ещё "процедура"? – Гоша никак не мог продрать глаза.

– Ну, установка "защиты"… Петя уже проходит. Вспоминай! Ты сказал, что согласен.

– Я сказал? Ничего подобного. Я сказал – идём домой.

– Мы скоро все пойдём…

– Я без тебя не уйду.

Борис Витальевич, бормочущий над Петей какие-то заклинания, глянул на них с раздражением.

Гелька бросила отчаянный взгляд на Петю.

– Иди, Гоша, я её провожу, – отозвался тот.

– Ладно, – Гоша от двери обернулся. – Я зайду к тебе перед концертом?

– М-м-м, встретимся перед входом во Дворец спорта, я буду до этого занят.

– Хватит болтать! – сердито вмешался Борис Витальевич.

– О`кей, – сказал Гоша и вышел.

– А "защита"? – крикнула вслед Ангелина и, плюхнувшись на кушетку, схватилась в отчаянии за голову. – Что же делать? Что делать?

– Вам нравится создавать вокруг себя проблемы, и они отвечают вам взаимностью. Вставайте, молодой человек. Ангелина, проверьте.

Полетаев отошёл от кушетки, Гелька встала с ним рядом, и они вгляделись в Петину ауру.

– Он почувствует, если её разобьют? – тихо спросила Ангелина.

– Скорее всего, да. Если успеет.

– Что? – испуганно вцепилась во врача Ангелина. Он раздражённо стряхнул её руки.

– Не забывайте, что "защита" предохраняет от сканирования, а не от физического воздействия. Посоветуйте своему мальчику сидеть дома.

Петя вспыхнул.

– Если вы закончили, я, пожалуй, пойду. Прощайте.

Он подхватил свою куртку и направился к двери.

– Петя, подожди! – кинулась за ним Гелька: она не хотела, чтобы они так расстались. Он повернулся к ней в коридоре.

– Извини, я обещал Гоше проводить тебя, но ты же всё равно уйдёшь через окно?

– Не уходи так…

– Я сделал то, что ты хотела, чтобы тебе было спокойнее, но я тоже хочу быть спокоен за тебя.

– Тебе не нужно беспокоиться – я же столько всего могу!.. – принялась горячо заверять его Гелька.

– Да? А вчера вернулась с ножевой раной. Я прошу тебя, порви с ними!

– Я не могу.

– Даже ради меня?

– Не надо… – побледнела Ангелина, – это запрещённый приём. Ты же видишь, мы делаем стоящее дело…

– Стоящее твоей жизни? Я не хочу опять стоять над твоим телом и думать… думать, что…

– Я же жива! – воскликнула Ангелина и расплакалась. – Почему ты сердишься? Борис Витальевич наговорил тебе кучу гадостей, но он со всеми такой! Если бы ты знал, сколько раз я плакала из-за него…

– Ты его ещё и защищаешь? – возмутился Петя.

– Нет, а что?

– Что? Он влюблён в тебя, разве ты не видишь?

Петя сердито повернулся и зашагал по коридору, а Ангелина осталась стоять, ошеломлённо глядя ему вслед, не в состоянии что-то возразить или хотя бы остановить парня.

Когда он исчез из вида, она упала на скамейку и вцепилась себе в волосы. В голове мелькали разрозненные картинки: нож, кровь, огоньки Солара, бездонные чёрные глаза, уходящий по коридору Петя… "Я не ем маленьких девочек…" Борис Витальевич в неё влюблён? Этого не может быть! Борис Витальевич, который душил её на лестнице, от которого она стерпела столько язвительных уколов, столько суровых выговоров?..

Нюся говорила это, – шептал ей внутренний голос, – Нюся, которая всегда видит правду… И его взгляд, которым он посмотрел на неё, когда застал их с Петей целующимися, в нём была боль – теперь она это понимала. А после он начал третировать Петю…

Но этого просто не может быть! Как его отрекомендовал Учитель? Женоненавистник? Убеждённый холостяк?.. Он полностью соответствовал этому описанию. Должно быть, в Пете просто говорила ревность к тому, что они с Борисом Витальевичем – команда, что они научились понимать друг друга с полуслова, что врач обладает огромными знаниями и удивительными сверх-возможностями. Это можно понять. Она сама ревновала бы Петю к умной красивой наставнице, опекающей его, заведись вдруг такая. Кстати, она совсем не знает, что за девчонки окружают его на занятиях и в общежитии. Как он вообще живёт? Правда, последнее время он обитает исключительно у них дома. Как она теперь сообщит Пете, что собирается с Борисом Витальевичем работать?

Дверь в кабинет скрипнула, заставив Ангелину вздрогнуть.

– Ангелина, вы здесь?.. Я собираюсь уходить. Скоро появится мой сменщик. Если хотите, я вас познакомлю.

Гелька замотала головой. Она не решалась поднять глаза, боясь увидеть в глазах Бориса то, что ей там видеть вовсе не хотелось.

– Я пойду домой, – она поднялась и направилась по коридору к выходу из поликлиники.

– Куда же вы? – окликнул её врач. Прижав ладонь ко лбу, Ангелина круто повернулась, прошла мимо него в кабинет и рассеянно осмотрелась.

– А где моя одежда? – на ней была длинная мужская футболка, её собственные рейтузы и больничные тапочки на босу ногу: она отправилась спасать Егора в носках, и они мокрым грязным комом валялись под кушеткой. Она подобрала носки и заметила на подоконнике свою окровавленную майку.

– Ваша майка и бельё уже никуда не годятся, на вас моя футболка.

– Я выкину, – Ангелина взяла в руки окровавленную майку, бюстгальтер и смутилась, представив, как Борис её переодевал.

– Не надо, я сам, оставьте.

– Хорошо. Спасибо за футболку, я вам верну.

– Это не обязательно. Вы, кажется, хотели справку?

Гелька тряхнула головой.

– Потом.

– Хорошо. Ангелина…

– Что?

Он молчал, и Гельке пришлось взглянуть на него и выдержать ещё один пронизывающий взгляд, которому, как на ладони, казалось, открывались её самые сокровенные мысли.

– Почему вы не смотрите на меня? Вы боитесь? Боитесь того, что я с вами вчера сделал?

Искренне удивлённая Гелька качнула головой.

– Что же вас смущает?

– Вы меня переодевали?

– Я врач.

– Мой брат…

– Я всё сделаю.

– Можно мне проведать Егора?

– Завтра, если он придёт в сознание.

– Я хочу работать с вами.

Он шагнул ближе и ещё пристальнее впился ей в глаза. На какой-то миг перед ней снова распахнулась чёрная бездна.

– Пусть всё идёт своим чередом. Я подожду. Я буду приручать вас постепенно. Я буду растить вас, покуда меняются ваши мальчики. И когда-нибудь вы поймёте, что именно я – ваша судьба.

Она очнулась с ощущением, что у неё на мгновение помутилось в голове.

– Вы что-то сказали?

Ангелина не помнила, как очутилась дома.

Глава 23

У себя в комнате Ангелина свалилась на кровать, чтобы немного подумать, но мысли путаной вереницей суетились в голове, не желая выстраиваться стройными рядами. В комнате брата глухо бренчала музыка. Гелька совсем уж было решила, что пора показаться маме, как та сама заглянула к ней в комнату.

– Гешечка, я не слышала, как ты вернулась. Я провела ужасную ночь! Как ты могла подумать, что я разрешу тебе ночевать неизвестно где? – Нина Михайловна присела к ней на кровать. – Господи, что это на тебе надето? Мужская футболка? Ангелина, умоляю, скажи, ты не наделала глупостей?

– Мамочка, я ужасно благоразумна. Верь мне хоть немножко!

– Хорошо, но ты должна рассказать, где ты была и с кем.

Гелька набрала в грудь побольше воздуха, но сил и желания выдумывать какую-то историю у неё не было, и она выдохнула.

– А что, Гоша тебе ничего не сказал?

– Сказал, что вы были на вечеринке у какого-то приятеля и решили остаться там на ночь. Это совершенно неприемлемо! Я ещё могу тебе позволить заночевать у Ларисы или Нюси, но у совершенно незнакомых людей!.. Как вы спали?

– Я, и ещё пара девчонок, спали на кровати в спальне, а мальчики – в гостиной. Мы танцевали, играли в шарады, вечеринка затянулась – глупо было тащиться через весь город по снегу с Маяковского.

– Гоша сказал, вы были на Кирова.

– Ну, может быть, я уже не помню.

– Ты не говоришь мне всего, я чувствую. У меня ощущение, что я тебя теряю. Ты где-то не здесь, ускользаешь, как дым сквозь пальцы. Я просто не знаю, что делать.

– Мама, я хорошая девочка и очень вас с папой люблю, и я дома! Кстати, где папа?

– В лаборатории, – вздохнула мама, – это уже не дым, а настоящий сквозняк – дома совершенно не бывает.

– Вот видишь!

– А ты, – мама ткнула пальцем, вставая, – абсолютно перестала мне помогать. А ну, марш чистить рыбу!

– Иду, – вздохнула, поднимаясь, Гелька, – только переоденусь.

Её мысли приняли более стройное направление. Интересно, как Борис Витальевич «займётся» Гошей? Она не сомневалась, что он это сделает – поставит ему "защиту". Но как он будет действовать? Её брат просто непробиваем!

Ангелина стянула с себя чужую майку и раскрыла шкаф. Таким макаром она скоро останется без одежды. Свитер, лосины, тёплые носки… нет, в этих лосинах нет кармана для телефона. Телефон! Она ощупала штаны. Господи! Где же он? Когда она вообще последний раз его видела? Вчера она разговаривала из парадной с Сергеем Петровичем, потом оказалась в больнице, потом… потом понеслась спасать Егора. Неужели она потеряла телефон в драке с фидерами? Стоп. Что-то промелькнуло в памяти: она протягивает телефон и просит позвонить… Мальчишки!

Она кинулась в комнату брата.

– Гоша! Где мой телефон?

– Здоровеньки булы! – откликнулся братец, не оборачиваясь от компьютера. – Я его давно Егору отдал.

– Как это, "давно"? Да не тот, другой! Вчера, когда я вернулась с Егором, я просила вас позвонить, помнишь?

– "Не тот, другой…" – передразнил её Гоша. – И не "вас", а Петьку. Его и спрашивай, предателя!

– Телефон у него?

– А я почём знаю?

– Хорошо, а где он живёт?

Гоша обернулся от компьютера.

– В гости собралась? Ещё не хватало, чтобы ты по общагам шлялась!

– Я иду к твоему другу за телефоном, кретин! Он мне очень нужен!

– Если он не отдаст его мне, то он мне больше не друг, усекла?

Гелька в возмущении захлопнула дверь. Ну и не надо! Она сама найдёт и Петю, и телефон.

Она ещё не успела запомнить сменившиеся номера. Хотя это было не трудно – все они отличались лишь последней цифрой, соответствующей кнопке вызова на быстром наборе. Значит, номер Учителя заканчивается "двойкой", а начинается, как будто 78914623, дальше 326, а может, 632, и заканчивается 8852. Она переписала все варианты и отправилась звонить. Конечно, за звонок на межгород ей не поздоровится, но "на войне, как на войне".

– Алло, Сергей Петрович?

– Вы ошиблись номером…

Ещё попытка.

– "Неверно набранный номер".

Чёрт! Если следующий номер окажется не тем, то придётся перебирать и другие комбинации. Но это невозможно!

– Ангелина! Чем ты занимаешься? Я просила тебя…

– Иду-иду… Мне позвонить надо. – Ангелина нервно переступала, набирая последний номер.

– Алло! Сергей Петрович?

– Что случилось, Ангелина?

– Это вы? – радостно воскликнула она, как будто её конечной целью было услышать голос Учителя в трубке. Но тут она вспомнила, зачем звонит.

– Простите, мой телефон остался у Пети, и я не знаю, когда смогу его вернуть. Наши планы не изменились?

– Нет-нет, в четыре у Егора. А он здесь.

– Что? Мой телефон?

– Нет, Петя. Телефон, надеюсь, при нём. Да, он говорит, что он у него с собой, так что…

– Сергей Петрович! Вы же обещали не втягивать его в это!

– Во-первых, не обещал… потом, Гелечка, поверь, так будет спокойнее и мне, и тебе, и ему. Поду…

Гошина лапа накрыла рычаг телефона.

– Что ты наделал? Нельзя же так! Это невежливо! Что обо мне подумают?

– Своим "шизикам" звонишь? На мобильный? Мама!

– В чём дело? Что вы опять не поделили? – выглянула из кухни Нина Михайловна.

– Да ничего… только, когда придёт счёт за телефон, имей в виду… – он многозначительно ткнул в Гельку пальцем и направился в свою комнату.

– Сумасшедший дом! – прокомментировала мама.

Гелька бросилась на "штрафные работы". Ей нужно было очень постараться, чтобы мама смягчилась, отменила "комендантский час" и разрешила ей уйти из дома пораньше, не волоча при этом "на хвосте" брата.

– Мы договорились с Нюсей пораньше встретиться, ты же не против? – щебетала она, протирая подоконник. – Я совсем не знаю, что надеть, но в своём "тулупе" идти не хочу.

– Надо было беречь белую куртку, – наставительно заметила мама, но было заметно, что она озаботилась её нарядом, а не "ранней встречей с Нюсей". – Я посмотрю, что у меня есть.

Гелька домыла пол, наскоро пообедала под колючим взглядом Гоши и понеслась собираться.

Макияж, джинсы-стрейч, высокий каблук и мамин короткий жакет на меху, затянутый на талии.

– Куда напомадилась? – встретил её появление в прихожей брат.

– Боже! Ты совсем взрослая! – выглянула из своей комнаты мама.

– Ты её отпускаешь? – возмутился Гоша.

– Конечно! Она встречается с подругой и идёт на концерт. А ты разве нет?

– Всем пока, – Гелька под шумок открыла дверь и вышла на площадку. Гоша сердито глянул на маму и выскочил следом.

– Я тебя не пущу!

– Да ну! Интересно, как это у тебя получится?

– Вот так! – Гоша поднял над её головой пузырёк. Гелька успела оттолкнуть его руку: красные чернила выплеснулись над их головами алой дугой и, плюхнувшись на пол, разлетелись по парадной красочными брызгами.

– Идиот! – прошипела Ангелина. – Ты мог испортить мамин жакет!

– Ага… – шагнул к ней Гоша, на руках которого блестели красные пятна, – …и украсить твой макияж!

Гелька вытянула руку, останавливая брата.

– Я не хочу бить тебя.

– Не стесняйся…

Удерживающий импульс… удерживающий импульс…

– Inhibere inertia, – прошептала она.

– Ты многому научилась у своих дружков… – разозлённый покрасневший Гоша пытался противиться её силе.

– Прости, – бормотала Гелька, медленно отступая вниз по лестнице. На площадке между этажами, когда она уже не могла удерживать брата, она кинулась бежать.

– Стой! – крикнул Гоша, бросаясь следом. Он почти нагнал её внизу, но, захлопнув дверь у него перед носом, она тут же рванула вверх, оставив выскочившего брата сжимать в отчаянии кулаки, беспомощно озираясь.

С болью в сердце оглядывалась Гелька назад: она чувствовала, что Гоша дошёл до крайней степени терпения и готов совершить любое безрассудство. Это ставило под удар, как членов Организации и их дело, так и его самого. Она опасалась, что его угрозы будут приняты всерьёз, и Редик решит как-то его обезвредить. Она жалела теперь и о своей просьбе к врачу о помощи брату – кто знает, на что способен этот пугающий человек?

Она трижды стукнула о стекло, влетела в окно общежития аспирантов, обернулась и огляделась: Учитель непринуждённо улыбается ей с дивана, и (какой удар!) Петя с Нюсей разговаривают о чём-то у письменного стола. Петя здесь?

– Все в сборе! – хлопнул в ладоши Сергей Петрович. Не сдержавшись, Гелька шагнула к Учителю.

– Я же просила вас не брать его!

– А я тебе объяснил, дорогуша, что так будет лучше всего!

– Лучше? А если я вам скажу: он или я?

Лицо Учителя, потеряв наигранную беззаботность, стало жёстким. Схватив Ангелину за локоть, он повлёк её в уголок.

– Послушай, девочка, я очень тебя ценю, но уверяю, что если ты будешь ставить мне условия, мы с тобой расстанемся. Мне не нужны капризы зарвавшейся старлетки, подрывающие дисциплину. Выбирать придётся тебе: или ты выполняешь мои распоряжения, или возвращаешься домой к мамочке!

– Я спасла Егора! Я вам нужна!

– Да, ты мне очень нужна, детка, и я этого никогда не скрывал. Но без тебя я сумею обойтись, а вот без дисциплины… Благодаря твоему эффектному появлению у Бориса, половина рядовых членов ОПФ знает секретного агента Эльгу в лицо. Какой же ты теперь к чёрту, секрет? Подумай!

Гелька окаменела, глаза её быстро наполнились слезами. Учитель оставил её и отошёл на середину комнаты.

– Не обращайте внимания, что нас мало. В операции примут участие несколько групп, действия которых буду координировать я. Петя, которого вы знаете, вошёл в нашу группу именно поэтому: заменить раненого Егора он не сможет – у него другие задачи. Наша цель – обезвредить как можно больше фидеров. Но только тех, которые станут действовать организованными шайками – на «неосознанных» не обращайте внимания. Обезвредить и, как удача, проследить их контакты с Белым. Он может менять внешность, и здесь бесценен будет опыт Ангелины, которой единственной удалось его интроспектировать… если, конечно, она согласится с нами пойти…

Зал разбит нами на квадраты так, чтобы каждой группе достались пересекающиеся участки. Если публика будет вставать и перемещаться по залу, чтобы оказаться ближе к сцене, наша задача упрощается. Важно только не потерять друг друга. В случае необходимости, используйте телефоны: поставьте их на вибросигнал и держите поближе к телу.

Теперь, диспозиция… Наши места: два – почти в центре зала, и два – на пять рядов дальше и десять мест правее, то есть они расположены в пределах прямой видимости, но при этом так, чтобы мы могли действовать независимо. Я сажусь с Аней. Её задача – следить за обстановкой, пока я работаю. Во второй подгруппе такую же задачу выполняет Петя: опять-таки, если Ангелина идёт с нами…

Гелька глотала слёзы. Сергей Петрович глянул в её сторону и обратился к Пете с Нюсей:

– Минутку…

Он подошёл к Ангелине и положил руку ей на плечо, заглядывая в лицо. Совсем другим тоном он сказал:

– Послушай меня. Неужели ты чувствуешь себя униженной? Как, по-твоему, разве был бы я хорошим руководителем, если бы позволял подчинённым подобные замашки? Ну, вытри слёзы и иди к друзьям.

Заплаканная Ангелина повернулась и шагнула ближе. "У меня, должно быть, ужасный вид, и косметика размазалась, а здесь даже нет зеркала". Гелька, всхлипывая, пыталась вытереть лицо руками. Петя протянул ей свой платок.

– Спасибо, – она шмыгнула носом, вытерла глаза и протянула платок обратно.

– Оставь себе. Знаешь, ты красивая, даже когда плачешь, – улыбнулся Петя и, нахмурившись, коснулся её щеки. – У тебя кровь?

Она ощутила под пальцами сухое пятно.

– Это чернила: Гоша пытался меня не пустить.

Она взглянула на него: в его улыбке – прежнее доброжелательное спокойствие, но стоило ей заикнуться: "Петя…", как он решительно покачал головой и отступил к Нюсе. Нюся, невозмутимая и спокойная, смотрела на неё с сочувствием. Как они похожи этим своим спокойствием!

– Я могу пройти в ванную? – спросила она Учителя, и тот сделал приглашающий жест рукой. Весёлые искры в его глазах и радушная улыбка не скрывали того напряжения, с каким он смотрел на Гельку.

Выйдя из комнаты, Ангелина вздохнула с облегчением, избавившись от стыда, который она испытывала под их взглядами. Остался только стыд, от которого не спрячешься, потому что носишь его в душе. В боксе было пусто: Редик сумел как-то избавиться от соседа, чтобы он им не мешал, но без хозяина, без Егора, помещение превратилось в безликий зал ожидания, и у Ангелины сжалось сердце при виде знакомой замшевой куртки, сиротливо висящей на вешалке. "Завтра я иду его проведать", – вспомнила Гелька и воодушевившись таким образом, вернулась в комнату.

В течение часа Учитель отрабатывал с ними приёмы обезвреживания фидеров, помощи их жертвам и действия их группы в различных ситуациях. А ещё через час она сидела на переполненном крытом стадионе рядом с Петей, оглядываясь, время от времени, на Учителя с Нюсей, как на спасительный островок в бушующем океане.

До концерта Петя успел встретиться с Гошей и отдать ему лишний билет, но после этой встречи вернулся мрачный: Гоша потребовал телефон, который лежал уже в кармане у Гельки, и друзья расстались не лучшим образом.