Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц)

Ангелина расстроилась. Их маленькая боевая компания распадалась. И опять Егор с Нюсей, вдвоём… Неужели она до сих пор ревнует Егора? Или в ней говорит какое-то недостойное собственническое чувство? "Не хочу быть такой!" – подумала Гелька сердито. Учитель наблюдал за ней со снисходительной улыбкой.

– Ты не опоздаешь на урок?

– Господи! Геометрия! Если я ещё и её прогуляю!..

Гелька торопливо допила кофе, вытерла рот и схватила рюкзак.

– Ангелина, не забывай проверять всех входящих в дом, очень тебя прошу, – наказал Учитель напоследок.

– Хорошо. Спасибо! Я побежала.

Глава 18

Гелька успела войти в класс вместе с учительницей и, юркнув за свою парту, бросила взгляд на Нюсю: сошёл ли ей с рук её прогул? Нюся выглядела встревоженной. Неужели Маргарита Сергеевна видела, как Гелька бегала по коридору? Если так, то теперь неприятностей не оберёшься. Придётся срочно выдумывать какую-то историю, а пока… Геометрия никогда не вызывала у Ангелины особых затруднений. На этом уроке она обычно делала всё машинально, слушая вполуха. Были бы формулы под рукой, а уж решение… Почти как в трансе на контрольной по физике, только со знанием дела.

Сразу после звонка Ангелина подскочила к Нюсиной парте.

– Вот уж не знала, что тебя интересуют взрослые мужики, – с уважительной интонацией в голосе приветствовала её Лариса, лениво собирая сумку. Тимофеев, разлегшись на соседней парте, с любопытством разглядывал Гельку.

– Я-то хотела тебя сосватать Максиму, но если у тебя такие предпочтения…

– Это мой учитель, – отмахнулась Ангелина.

– Учитель чего? – двусмысленно пропела Лора, и Тимофеев заржал.

– Да, – вставила Нюся, – Ты зря целовалась с ним прямо перед воротами школы.

– Весь класс в окно свесился, наш Лютик чуть очки не потеряла, – ухмыльнулся Тимофеев. Гелька в замешательстве раскрыла рот.

– Кто он? – впилась взглядом в Ангелину Лариса. – Такой интересный… – она мельком глянула на Тимофеева – надо же заставить бессменного ухажёра поревновать.

– О-о! – простонала Гелька, плюхаясь за свободную парту. – Только этого не хватало! И не целовалась я с ним, а чмокнула в щёку, как старого знакомого!

– Точно, что старого… – Лариса смотрела скептически, а Нюся – внимательно и как-то… недовольно или холодно, или…

– Нюся! – воскликнула осенённая Гелька и прикусила язык. Вот оно что! Нюсе нравиться Сергей Петрович! Только какой из них – импозантный или попроще? Ну и ну!

Лора подозрительно поглядывала на подруг.

– В чём дело?

– Прости, – сказала Гелька Нюсе, – это смешно, ты же знаешь, что я…

Нюся в смятении заглядывала в сумку, делая вид, что что-то там ищет.

– Ладно, – сменила тему Лариса. – Кто идёт на концерт?

Ангелина с Нюсей, переглянувшись, нерешительно ответили.

– Мы идём.

– С кем?

– Ну…

– С вами стало невозможно разговаривать, – недовольно заявила Лариса и поднялась. Тимофеев резво вскочил и подхватил её сумку. – Чем у вас только голова забита?

Девочки направились следом за этой парочкой к выходу из класса.

– А я тебя к Егору ревновала, – робко усмехнулась Гелька и вздохнула. – Ты уже знаешь? Теперь ты будешь заниматься в общежитии, а я – в поликлинике.

Нюся кивнула.

– Леонова! – прозвучало сзади выстрелом в спину. Сердце Гельки ушло в пятки. Маргарита Сергеевна приближалась, буравя её взглядом сквозь квадратные очки.

– Почему ты прогуляла оба мои урока?!

– Извините, ко мне неожиданно приехал дядя, и я не успела отпроситься…

От сердца Маргариты явно отлегло, но она ответила по-прежнему строго.

– Я должна поговорить о твоём поведении с твоими родителями. И учти – брат тут не сгодится! Будешь отвечать по пропущенным темам на следующих уроках.

– Фу! – бессильно согнулась Ангелина, когда завуч отчалила.

– Знаешь, – начала Нюся, старательно подбирая слова, – тебе не кажется, что ты, упиваясь своим даром, оттачивая его, совершенствуя, действительно, немного легкомысленно стала относиться ко всему остальному? Я имею в виду, как к чему-то ненужному: к учёбе, например, может быть, к семье, к друзьям? Прости, но тебе не кажется, что именно всё это, отброшенное, в жизни важнее?

Гелька возмущённо открыла рот, готовая спорить, но удар был не в бровь, а в глаз – Нюся была права, возразить было нечего. И Ангелина, сверкнув глазами, обиженно зашагала по коридору, и уже взявшись за ручку двери, резко обернулась к подруге.

– Я никогда не относилась к тебе, как к чему-то ненужному!

Нюся с улыбкой протянула ей руку, и Гелька схватила её с жаром.

– Ты считаешь, нам не нужно было во всё это ввязываться? – с беспокойством спросила она. – Мы же будем людям помогать!

Мнение Нюси для Ангелины значило очень много, и она боялась, что та сейчас приведёт убедительные причины, по которым они должны будут бросить своё захватывающее времяпровождение.

– Да, – вздохнула Нюся, – вот только я думаю, как далеко мы зайдём, помогая людям?

Недоумевающая Гелька вышла вслед за ней на крыльцо и тут же в конце аллейки заметила нетерпеливо прохаживающегося Гошу.

– Наконец-то! – сердито приветствовал он девчонок. – Я уже хотел наверх подниматься.

Не сводя с него яростного взгляда, Гелька пошла к брату и, не говоря ни слова, размахнувшись, влепила ему звонкую пощёчину. Гоша схватился за щёку.

– Это тебе за Егора! – крикнула Гелька на ходу и махнула Нюсе. – До встречи на занятиях!

Оторопевший сначала Гоша, подскочил к сестре и тряхнул её за шиворот.

– Ах, ты, соплячка! Ну, погоди у меня! Вот задеру сейчас юбчонку и отшлёпаю по заднице прямо посреди улицы!

– Кишка тонка!

– Ах, тонка? – они сцепились друг с другом, и кто знает, чем бы это закончилось, если бы не Нюся: она разняла их, спокойно взяв за локти.

– Не видела ничего более жалкого.

Ангелина вспыхнула, Гоша буркнул что-то неразборчивое – им обоим стало стыдно.

– Когда люди хотят, как лучше, это почему-то часто плохо заканчивается, – сказала Нюся тихо и отошла.

Гелька с братом осталась стоять, насуплено глядя друг на друга. На щеке Гоши багровел чёткий след от Гелькиной ладони.

– Готова поспорить, ты собой доволен! – зло высказалась она. – Испортил жизнь сестре и счастлив! Между прочим, у Нюси нет никаких проблем с родными. Никто в её дела нос не суёт! – Ангелина двинулась в сторону дома.

– А может, следовало бы?

– Теперь Нюсе примешься жизнь портить? Хочешь прославиться, как Гоша – "каждой бочке затычка"? Оставь нас в покое! Наши дела тебя ничуть не касаются!

– Оставлю, когда узнаю, чем вы занимаетесь!

– Что, любопытство замучило? Любопытной Варваре, как известно, нос оторвали!

– Не надо было мне заливать!

– Ничего у тебя не выйдет! Даже не пытайся.

– Посмотрим!

– Увидим!

Дальше они шли молча.

Дома Ангелина первым делом заперлась в комнате и проверила, не было ли звонков. Пока пусто. Гоша уже бренчал на кухне, разогревая обед. Гелька жутко проголодалась, поэтому наплевала на их с братом несовместимость в объёме кухни и поспешила туда, чтобы добавить к разогреваемому и свою порцию. Что дальше? Пообедать, сделать уроки, прибрать, выспаться (вот это сомнительно – никогда не спала днём) и быть готовой к подвигам. Да! Надо ещё проведать Янку! Ангелина подняла телефонную трубку.

– Ты куда это? – с подозрением поинтересовался Гоша, выходя из кухни.

– На Кудыкину гору! – нахально ответила сестрица. Гоша напрягся.

– Алло, Янка, зайдёшь? Нет, лучше ты – мы обедать собираемся, – Гелька жестами показала брату, что нужно долить ещё супа. – Присоединяйся! ОК!

С видом победительницы Ангелина прошла на кухню, уселась по-турецки на любимый угловой диванчик и взгромоздила кота на колени. Тут же раздался звонок в дверь.

– О! Вот и Янка! – Ангелина спрыгнула с дивана и поспешила к двери.

– Петя! – вспыхнула она. – Ты пришёл?

– Да, к Гоше, – Петя смотрел внимательно и мягко, но в то же время как-то отстранённо.

Гельку словно окатило холодным душем, победного настроения как не бывало. Понурившись, она отступила в сторону.

Простучав по ступенькам, в прихожую влетела Янка и окинула быстрым взглядом две молчаливые фигуры.

– Всем привет!

– Янка, – Ангелина чмокнула её в щёку. У неё совсем пропал аппетит, но она позвала подругу на обед, поэтому нехотя поплелась за всеми на кухню, где Гоша уже наминал вторую порцию, и разлила остатки супа поровну Пете и Янке, оставив себе пару символических ложек.

– Ты что, голодовку объявила? – толкнула её в бок подруга. Гелька, не поднимая глаз, помотала головой. Она всей кожей ощущала Петин настойчивый взгляд.

Общий разговор не клеился: девчонкам хотелось уединиться и поболтать между собой, мальчишкам – тоже. Они уже закончили обедать и собирались разойтись по комнатам, когда в прихожей послышался звук открываемой двери, и в кухню вошла чрезвычайно рассерженная Нина Михайловна.

«Мама так рано?..» – едва успела подумать Гелька.

– Что это значит? – вскричала мама. – Ангелина, я к тебе обращаюсь! Я только что из школы. Завуч заявила… у меня просто нет слов! Мало того, что ты прогуляла оба её урока, так ещё на глазах у всей школы обнималась с каким-то неизвестным мужчиной! И имела наглость заявить ей, что это твой редко приезжающий любимый дядя! – Нине Михайловне не хватило голоса, и она схватилась за горло, чтобы успокоиться. Вспыхнувшая сердитая Гелька боялась даже взглянуть в сторону притихших парней.

– Ни с кем я не обнималась! Что за глупости? Просто чмокнула при встрече старого знакомого – я со всеми так здороваюсь! А уроки…

– Что? – подскочил Гоша. – Вот мерзавка! Она всё-таки виделась с тем старым козлом.

– Ах, какая незадача! – язвительно вскинулась Гелька. – Тебя опять надули? Ну и что ты теперь сделаешь: возле школы на часах встанешь, вообще меня в школу пускать не будешь? Что касается "козла", то тебе это определение больше подходит!

– Ангелина! – сердито вскричала мама. Гелька с Гошей уже оба стояли, зло глядя друг на друга, раскрасневшиеся со сжатыми кулаками, разделённые круглым столом. Петя сидел, опустив глаза.

– Ангелина, – повторила мама срывающимся голосом, – ты наказана, ты не оправдала моего доверия. Из дома – ни ногой! И радуйся, если в этом году у тебя будет удовлетворительная оценка по поведению!

– Ну и пожалуйста! – в голосе Гельки зазвенели слёзы. – Я ничего плохого не сделала, но если вам так лучше!..

Она прошла в свою комнату и хлопнула дверью. Теперь можно лечь спать. Ангелина зло всхлипнула и заперлась. Желая как-то выпустить свою злость, она взмыла под потолок, полетала кругами и вылетела в окно. Гелька обогнула скверик, сшибая сухие ветки деревьев, заглянула в освещённые окна домов, окаймляющих сквер, и вернулась – не хватало только, чтобы кто-то её звал, а она не откликалась. В дверь, в самом деле, стучали, и Ангелина поспешила отпереть.

– Ты почему не отзываешься? – шёпотом спросила её Янка. – Ты в порядке? Уроки будем делать?

– Заходи.

В Гошиной комнате слышны были голоса. "У мальчишек совещание – как сделать мою жизнь ещё паршивей", – опять взъерепенилась Гелька. "Я пришёл к Гоше"… подумаешь… Неужели только вчера они поцеловались?

– Что случилось у вас с Петей? – опять шёпотом спросила Янка, как будто прочитав её мысли.

– Ничего, – ответила Ангелина, искренне решив забыть о поцелуе. – Мы немного… поругались.

Наверное, очень правильному Пете не подходит такая… плохая девчонка, чтобы он под этим не подразумевал.

– Что с тобой вообще происходит? Почему этот мужик и в школу, и домой к тебе приходит?

Нет, решительно, лучше бы Янка оставалась в своём любовном дурмане – столько неудобных вопросов зараз!

– Подожди, у тебя-то как? – ухватилась Ангелина за возможность увильнуть от ответа. – Как твой кавалер? Почему тебя в школе не было?

Янка вздохнула.

– Ну, я вчера его ждала опять у дома… долго. Так глупо…

– Сколько? – подозрительно поинтересовалась Гелька.

– До третьего урока, – смутилась Янка. – А потом решила, что уже не имеет смысла идти на занятия.

– Сумасшедшая, – с чем-то вроде восхищения прошептала Ангелина. – И что? Я вижу, что сегодня тебе лучше: из дома ушла…

– Потому что он позвонил, извинился, ему пришлось уехать и поэтому он не смог прийти. Сказал, что позвонит потом, когда вернётся.

– Когда?

– Не знаю. Мне показалось, что на следующей неделе… и мы встретимся!

Понятно, любовный туман не рассеялся, а сгустился, приняв затяжную форму. Ну и дела!

– Ладно! – встряхнулась Гелька. – Что сначала – физика или алгебра?

Девочки засели за уроки. Бессмысленно перечитывая одностраничный параграф по истории, Ангелина несколько раз пресекала приближающиеся видения: ей почему-то совсем не хотелось подсматривать, чем там заняты Егор с Нюсей. Ревность исчезла – может, в этом было дело?

Покончив с уроками, подруги перешли к приготовлению ужина. Гелька была очень рада, что Янка не ушла домой, иначе она чувствовала бы себя дома, как во вражеском лагере, а так, два на два. В мойке размораживалась рыба. Мама вернулась на работу, наказав, что с этой рыбой нужно сделать. Почуяв запах жареного, на кухню подтянулись мальчишки.

– Рыбные палочки! – в предвкушении возопил Гоша.

– Предателям и шпионам не подаю! – воинственно встретила их Ангелина.

– А мы не едим из рук обманщиц и притворщиц, нас Янка накормит. Да, Янка?

– Ну, – Янка смутилась и плюхнула обмакнутый в кляр кусочек на пол, где он тут же был пойман кружащимся с нетерпеливым мявом вокруг ног девчонок, Злыднем.

– Куда в тебя столько влезает? – пожурила его Гелька. – Лопнешь!

– Ладно, так и быть, – Ангелина проткнула рис деревянной палочкой и влила туда масло, – только держите этого живоглота подальше от рыбы.

Петя с улыбкой подхватил Злыдня на руки. Гелька всем телом ощущала на себе его взгляд. Это до того было похоже на сканирование, что ей хотелось присесть и скрыться от этого взгляда под столом. А, может, не стоило торопиться забывать тот поцелуй, такой долгий, такой, такой… ей не с чем было его сравнить, разве что с полётом над городом. Вчера, на этом самом месте…

Внезапное гудение и жужжание в кармане, как всегда, застало Ангелину врасплох. Поджаренный кусочек рыбы соскользнул с лопатки и шмякнулся на пол. Злыдень, раздирая Пете руки, рванулся у него с колен и с урчанием вцепился в свою добычу.

– Брысь! Брысь! Горячо! – гнала Ангелина кота, придерживая карман, но и раскалённый кусочек был проглочен в мгновение ока.

– Ян, покарауль тут, пока я… – Гелька пошла к выходу, но на пороге обернулась к Пете. – Он не сильно тебя расцарапал?

Петя с улыбкой покачал головой, но всматривался в Гельку серьёзно и внимательно. Неужели услышал? Ангелина шмыгнула в свою комнату и заперлась. На телефоне светилась эсэмэска: "Сегодня в два часа ночи у Бориса – четвёртая форточка слева. Не проспи. Редик."

Фу! Сегодня, в два часа ночи. Как она сможет? Озабоченная Ангелина вернулась на кухню, повертелась бестолково, не соображая, за что взяться: рассеянно заглянула в кастрюлю с рисом, достала доску с ножом и недоумённо уставилась на неё – что она собиралась сделать?

Гоша смотрел на неё с явным подозрением, и это заставило Ангелину взять себя в руки и вернуться к насущным делам.

– А! Я собиралась хлеб нарезать. Гоша, открой перец, пожалуйста. А когда вернутся предки? Мы их ждём?

– Не знаю, но я дольше ждать не смогу. Если эта рыба постоит перед моим носом ещё пять минут, я за себя не отвечаю.

– Тогда садимся, – усмехнулась Ангелина и стала расставлять тарелки.

– Золотая жена, – покосился Гоша на Петю, – только с заскоками.

Гелька вспыхнула и недовольно глянула на Петю – он что же, всё рассказал про вчерашнее её остолопу-братцу? Но Петя так улыбнулся в ответ, что дурных мыслей, как не бывало. Это было похоже на ещё один поцелуй!

Воодушевлённая Ангелина отбросила подозрительность, Гоша – свои едкие подколки, и ужин прошёл отлично, совсем как в добрые старые времена. Болтали обо всём, стараясь не касаться болезненных тем. Все хохотали, когда Гелька описала в лицах свой разговор с учителем физики.

– Что ты там понаписывала? – отсмеявшись, спросил брат.

– Понятия не имею. Завтра получу листочки – узнаю.

– Не забудь показать.

Вернулись родители, Петя с Янкой откланялись. Ангелина отправилась спать пораньше, но с непривычки долго вертелась в постели, отгоняя незваные мысли.

– Надо выспаться, – твердила она себе, – надо выспаться…

Как Гоша собирается её каждый день встречать? У него же пары! Как сегодня на неё смотрел Петя! Она ему нравиться по-прежнему, только он… что? Сердится? Обижается? И никак ему не объяснишь… Ночью в больнице – странные занятия, самые странные… Так незаметно, под мурчание кота, Ангелина заснула.

Звонок будильника безжалостно вырвал её из объятий первого крепкого сна. Гелька стукнула по кнопке и с трудом разлепила глаза – казалось, она только успела их закрыть. Ангелина нашарила выключатель настольной лампы и попыталась сфокусировать зрение на циферблате: нет, всё верно – половина второго. Лучше бы она поставила будильник на без четверти два – было бы ещё пятнадцать минут сладостного сна.

Ангелина почувствовала, что опять засыпает: свет лампы поплыл куда-то в сторону, его отблески на циферблате часов повели цветной хоровод. Она встряхнулась и села в постели, свесив такую тяжёлую, одурманенную сном, голову. Нет, так тоже можно заснуть. Пошатываясь, Гелька протопала в ванную и щедро плеснула в лицо холодной водой. Бр-р! Дома всё тихо.

Жутко зевая, Ангелина оделась. От верхней одежды она заранее отказалась: приземлится в кабинете, по улице ей бегать не придётся. А здесь, не дай Бог, кто-то увидит отсутствие вещей, а потом – и её самой… Лучше не думать, что будет, если родные обнаружат, что она куда-то испаряется по ночам! Ангелина обула спортивные тапочки, заперла дверь, похлопала себя по щекам и крутанулась.

Над городом мягко сыпал снег. Его хлопья, стремительно несущиеся навстречу, испарялись, когда она мощью своего энергетического тела рассекала воздух. Быстро миновав сонно застывшие в зимней ночной сказке улицы, Ангелина спикировала к освещённому зданию больницы, где к её прилёту была распахнута форточка на третьем этаже.

Учитель приветственно распахнул объятия, и она, чмокнув его в щёку, нерешительно повернулась к Борису Витальевичу. Тот протестующе поднял руку.

– Избавьте меня от этих нежностей.

Гелька смутилась: она в жизни не решилась бы фамильярно чмокнуть Бориса Витальевича в щёку, просто не знала, как лучше поздороваться.

– Не слушай его – он просто завидует, – прокомментировал Сергей Петрович. – Эх, где мои шестнадцать лет: девчонки, короткие юбчонки?..

Борис скривился.

– Наш Борис – женоненавистник и закоренелый холостяк, немало медсестринских сердец!..

– Хватит.

Учитель округлил глаза и приложил палец к губам: "Умолкаю", а Гелька чуть не лопнула от сдерживаемого смеха.

– К делу, – потребовал Полетаев.

– Так, – хлопнул в ладоши Сергей Петрович, – сегодня мы должны поработать не долго, но плодотворно – завтра всем нужно быть в форме. Уж, прости, Борис, ваши с Ангелиной дела я оставляю на конец – спешу. И так, давай сначала повторим процедуру обезвреживания вампира. Все формулы произноси вслух. Борис, присоединяйся, проверишь, как девочка работает.

Врач развернулся на стуле и, скрестив руки, уставился на Ангелину. Гелька глубоко вздохнула. Как на экзамене! Она сжала кулаки и напряглась, всматриваясь вглубь ауры Учителя.

– Давай, давай! – подбадривал он.

Узлы, протоки, слова… какие-то слова, ага! Inhibere impeterio… susceptio copulare. Готово! Гелька запрыгала, хлопая в ладоши. Учитель рассмеялся её радости, а Борис возвёл глаза к потолку.

– Умница! Давай дальше. Ещё несколько полезных заклинаний, запоминай: intereipere – помогает отбивать посланный в тебя импульс, reverberare – отразить его обратно во врага, а impetere, наоборот, концентрирует на противнике твой собственный, вплоть до caedere, что означает "убивать". Крушить сейчас мы ничего не будем, поэтому потренируемся в более подходящей обстановке.

Гелька побледнела.

– Но… мне же не придётся никого…

– Дорогая моя, – Учитель подошёл и взял её за плечи, – никто не знает, как всё обернётся, и какие заклинания и в какой ситуации тебе предстоит использовать, но… надо быть готовой ко всему. Так, остальное вы закончите с Борей. Борис, будь добр, покажи ей, как штопать дыры – не дай Бог, опять что случится. Ну, всё, до встречи!

Он чмокнул онемевшую Гельку в щёку и эффектно слинял, словно торопился сбежать, чтобы избежать неприятного разговора. Ангелина застыла, глядя ему вслед.

– А вы чего ожидали? – раздался резкий голос Бориса Витальевича. – Что Редик – массовик-затейник, а ОПФ – кружок художественной самодеятельности?

Она обернулась и замотала головой.

– Вам придётся делать то, что вам скажут, и отступать поздно, – поднял брови врач.

– Я не собираюсь отступать, но и убивать никого не буду! – шагнула к нему Гелька. – Я не убийца!

– Откуда вы знаете? Вы ещё не пробовали.

– Перестаньте! – затопала ногами Ангелина – шутка показалась ей ужасной.

– Давайте без истерик. Кажется, я предупреждал о моём отношении к недозрелым девицам в Организации и лично к вам?

– Да, только…

– Что?

– Вы могли бы быть полюбезнее! Я не виновата, что мне мало лет, и всё это неожиданно на меня свалилось! Не моя вина, что мне приходится вести ещё одну войну – дома с родными, и много переносить. Вы могли бы быть полюбезнее!

– Вы хотите, чтобы я с вами нянчился, как Сергей? Не выйдет. Я считаю, чем скорее ваша нежная шкурка загрубеет, тем лучше для вас – не так больно будет…

Он не договорил, что именно "будет больно", и Гелька не стала переспрашивать – ей было страшно.

– Можно салфетку? – прошептала она. Борис, скривившись, протянул ей коробку.

– Ну, что, с этим мы покончили? За что ещё не люблю женщин – за вечное выяснение отношений… Давайте к делу!

Ангелина испуганно кивнула.

– Я составил график ваших максимумов. При встрече буду выдавать вам распечатку на ближайшие дни. Видения были?

Опять кивок.

– Вы смогли их купировать?

И снова.

– Я не ем маленьких девочек. Перестаньте трястись.

Ангелина сердито закусила губу – теперь он потешается! Врач достал из папки лист бумаги.

– Сейчас начинается спад ваших сил. Будьте осторожнее, расходуя энергию. Подойдите. Ближе.

Борис протянул руку и положил ей на солнечное сплетение, а потом резко отнял. За его рукой потянулся сияющий голубой след.

– Видите хвост?

– Да.

– Теперь смотрите, – он начал водить пальцем, – вот тут верхние узлы, к ним сходятся протоки… следите.

– Я не вижу.

– Я вам показываю.

– Нет, я просто не могу видеть своё строение. Мне никогда не удавалось. Только шлейф.

– Так, – Борис прищёлкнул пальцами, – у супердевочки обнаружился изъян.

Ангелина возмущённо задрала подбородок. Врач быстро повёл рукой, делая странные движения пальцами и что-то едва слышно шепча. Шлейфа не стало, а Борис Витальевич соединил вместе пальцы и задумчиво уставился на Ангелину.

– А на ощупь это не сделаешь…

Гелька дёрнула плечом.

– Я к вам прилечу.

– Премного обязан, – пробурчал Борис. – В таких случаях надо действовать быстро и наверняка. Вы будете терять силы, даже если инвертируете.

Некоторое время он нахмуренно перебирал сомкнутыми пальцами, а потом встряхнулся.

– Ладно, попробуем обратную процедуру. Смотрите и запоминайте.

Ангелина послушно погрузилась взглядом в его глубины, цвета расплавленного серебра, и неожиданно для себя принялась неудержимо зевать – уж больно усыпляющим был процесс.

– Соберитесь, – буркнул Борис Витальевич. Гелька потрясла головой и похлопала себя по щекам: сонливость не прошла, но световая картина пропала.

– Извините.

Она постаралась сосредоточиться. Вот, опять… картина начала проявляться.

– Дать вам нашатыря, что ли? – недовольно предложил Полетаев, потому что Ангелина снова раззевалась.

– Ш-ш-ш, – ей собственные зевки не мешали, а вот реплики Бориса – очень. – Вижу узлы и протоки, что дальше?

– Хорошо, – врач провёл рукой и из его груди хлынул серебристый поток. – Сначала нужно определить место разрыва – повреждена ли протока, узел или главный резервуар (этот случай самый сложный, потому что требует быстрых действий). Повреждённые протоки соединяем в месте разрыва (легче пользоваться наложением рук) при помощи слабого непрерывного импульса и повторения формулы "inhibere". Попробуйте вы.

Ангелина решила обходиться без заклинаний: их слишком много скопилось у неё в голове, и она уже начинала путаться. В конце концов, Янке она закрыла дыру без всяких заклинаний! При воспоминании об этом, её пробрала дрожь: подумать только – чуть не уморила лучшую подругу!

– Внимательнее, рука должна быть мягкая, но точная, движения – плавные…

Ангелине всё-таки пришлось прошептать "инхибере", потому что в голову лезли глупые мысли, и протока не желала закрываться.

– Проверьте, восстановилась ли по ней циркуляция энергии. Если нет, то лучше переделать или оставить, как есть, но только на ближайшее время. Есть ещё процедура прочищения протоки, но для вас она слишком сложна. Теперь узлы… Свой узел я рвать не буду, обойдёмся теорией. Сядьте. При повреждении узла в первую очередь определяем входящие и выходящие из него оборванные протоки. Замыкать их попарно нельзя – не получится узла (он выполняет функции перераспределения и очень важен), к тому же их число не совпадает. Существует соблазн собрать все свободные концы в пучок и соединить. Очень часто так и делается, но это тоже не верно. Нужно найти самую длинную оборванную протоку (она обычно оплетает узел снаружи), так вот, сначала соединяем все входящие протоки, не замыкая их, потом присоединяем выходящие и, в последнюю очередь, оплетаем свободной протокой образовавшийся узел. Заклинаний много, и вы их сейчас не запомните. Вам лучше их записать и выучить, а заодно и все остальные известные вам заклинания. Завтра проверю. Садитесь за компьютер – потренируетесь соединять разнообразные повреждения. Если хватит терпения, то разберитесь и с восстановлением главного резервуара. – Борис откинулся на спинку стула, потёр лицо и резко встал. – Я отлучусь ненадолго. Работайте.

Ангелина уставилась в экран. Ого, сколько здесь собрано повреждений ауры! Интересно, Борис Витальевич всё это насобирал у пациентов или сам придумал?

Очень скоро протоки и узлы сплелись в сплошной клубок, а странные фигуры, разрисованные разноцветными нитями-протоками, завели дёргающийся танец под песни-заклинания, маня удивлённую Ангелину присоединиться…

Проснулась она от того, что Борис Витальевич тряс её за плечо. За окном заметно посветлело.

– Ангелина, вам пора домой.

– Который час? – силясь продрать глаза, спросила Гелька.

– Седьмой час. Я задержался, а вы, я вижу, использовали время "с толком".

– Я не заметила, как заснула, – слипающиеся глаза никак не желали открываться, "чугунная" голова, мгновенно отключаясь, сонно падала на грудь.

Полетаев поставил Ангелину на ноги и хорошенько встряхнул.

– Вам пора домой, девушка, но если не боитесь неприятностей, можете отоспаться здесь на кушетке.

Ангелина с усилием распахнула глаза, стараясь не моргать. Какая ещё кушетка? Тогда её дома ждут не просто неприятности, а Страшный суд!

Гелька пробормотала что-то на прощание и повернулась. Она сразу почувствовала, что что-то не так: одежда завернулась и туго натянулась, стиснув тело, а потом давление резко спало. Воспарившая Ангелина сделала круг по кабинету – ей впервые случилось инвертировать без одежды, которая кучкой осталась лежать там, где она только что стояла. О, господи! Что делать? Борис Витальевич указал на дверь и вышел. Ангелина материализовалась и торопливо оделась, зябко ёжась. Она, наверное, не решилась бы на это и наплевала на вещи, если бы не телефон, остававшийся в кармане.

Ангелина решила впредь быть внимательнее – оказывается и у неё при недостатке концентрации могут случаться промашки. Она не стала дожидаться возвращения Бориса Витальевича – ей не хотелось выслушивать его язвительные комментарии, а просто тщательно настроилась, не забыв произнести заклинание, инвертировала и вылетела в окно.

Ей нужно было спешить – домашние вот-вот все начнут вставать. Она рассчитывала вернуться, как можно незаметнее, но Злыдень, разбуженный внезапно ворвавшимся в окно гулким смерчем, с диким фырчанием сорвался со стула и ринулся к двери.

– Кис-кис, Злыднюся, – осторожно приближаясь, попыталась умилостивить кота Гелька, но тот вздыбил шерсть и грозно заурчал, глядя на её протянутую руку. – Вот горе! Киса, это я, я…

Ангелина подобралась почти вплотную к любимцу и приоткрыла дверь: кот мигом шмыгнул в образовавшуюся щель и понёсся на кухню прятаться под столом. И тут у мамы сработал будильник. Семь часов. Поспать не удалось и уже не получится. Но Ангелине казалось, что сейчас она не смогла бы заснуть: она была странно возбуждена и, чтобы не расслабляться, залезла под прохладный душ и отправилась на кухню выпить кофе покрепче. Вскоре на кухню наведалась мама. К сожалению, за ночь она не сменила гнев на милость. И когда Гелька с наскока потребовала избавить её от опеки брата, Нина Михайловна осталась непреклонной, а Ангелина заработала очередной выговор.

– Это счастье, что брату есть до тебя дело, что у него болит за сестру душа! Надеюсь, он будет за тобой присматривать и не позволит наделать глупостей.

– Я же сказала, что не делаю ничего плохого! Как ты можешь мне не верить?

– Разве ты рассказала мне о прогулах, плохих оценках, вызовах в школу или своих неприятностях? Нет! В школу ты отправила Гошу! Как я могу тебе доверять? Ты вообще перестала мне что-либо рассказывать. Вот объясни мне, потому что меня это беспокоит, какие дела тебя связывают с этим мужчиной?

– С Сергеем Петровичем? Он руководит занятиями по физике, только и всего. Егор ему помогает. Ну, Егора наши мальчишки знают – он и у них преподаёт. В чём проблемы?

– А я не знаю, в чём у тебя проблемы. Только, после того, как ты связалась с этим человеком, ты запустила учёбу, перестала появляться дома и стала странно себя вести. Надо поговорить с Нюсиными родителями, а ты не забывай, что отныне ты сидишь дома, учишься и помогаешь мне по хозяйству. "Физика" подождёт. – Нина Михайловна закончила нарезать хлеб с помидорами, выставила на стол масло и сыр, и присела с чашкой чая за стол. – Объясни мне, потому что я не понимаю, вы с Петей встречаетесь или нет?

– Нет.

– Да? А мне показалось, что между вами что-то происходит…

– Не знаю, по-моему, он не хочет со мной встречаться.

– Да? А… – мама заколебалась, – а с кем-нибудь другим?

– Ни с кем я не встречаюсь! Да и как мне встречаться, если вы меня из дома не выпускаете?

– Мне кажется, после твоей болезни я стала тебе слишком много позволять – в этом всё дело… – мама многозначительно покачала головой и ушла одеваться.