Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 50 страниц)

– Ангелина, – укоризненно произнёс Борис. Гелька уставилась в его пиджак и решительно заявила:

– Я вам всё скажу, но вы должны поклясться, что ничего не станете предпринимать, и не будете мне мешать, иначе я ничего вам не скажу.

Борис молча повёл её в гостиную и усадил на диван.

– Вы можете ничего мне не говорить, позвольте я догадаюсь сам.

Ангелина покачала головой.

– Я не хочу вас обманывать, но всё равно сделаю то, что должна. У вас есть только выбор – знать или не знать, что мне предстоит.

– Боже мой! Вы говорите так серьёзно. Посмотрите на меня.

– Сначала поклянитесь.

– Я не могу дать такой клятвы! Если то, что вы задумали, опасно!..

У Ангелины мелькнула мысль, что Учитель не зря не сообщил ей никаких подробностей. Как видно, он предвидел нечто подобное.

Она поднялась с дивана, собираясь уйти в свою комнату.

– Я приготовила обед. Надеюсь, вам понравится.

– Ангелина, – Борис задержал её, взяв за руку. Он встал. Они посмотрели друг на друга, и им не нужно было читать чужие мысли, чтобы понять себя. Их волнение и влечение подтолкнули их искать защиту и спокойствие друг у друга. Борис обнял её, а Ангелина подняла голову и потянулась губами к его щеке. Борис побледнел и отстранился.

– Простите, – сказал он, отводя глаза. То, что он посчитал нужным извиниться, добило её, и пробормотав в ответ: "Извините", она сбежала в свою комнату, где уселась на кровать, пытаясь унять хор мыслей в голове. Гелька была ужасно расстроена: разговор с Борисом закончился ничем или, правильнее сказать, закончился её изменой Пете. Но больше всего её огорчило другое, как она осознала, поняв, насколько задето её самолюбие тем, что Борис оттолкнул её. Тут Ангелина решительно не могла его понять. Ведь она ему нравится, нравится определённо. Любая женщина чувствует это, если это так, независимо от возраста. Но, как видно, не в случае с Борисом. Зачем она полезла к нему с этим поцелуем, тем более, что ещё утром зарекалась вести себя с ним двусмысленно? Как теперь смотреть ему в глаза? А она ему так и не сказала, что уходит на задание. Эта мысль выгнала Гельку из комнаты. Она нерешительно подошла к двери в его спальню, собираясь постучать, и услышала, как он говорит по телефону.

– Ты вызывал Ангелину сегодня к себе?

Господи! Борис Витальевич говорит о ней с Редиком. Гелька отскочила от двери, но всё равно слышала каждое слово. Она, пожалуй, слышала бы их разговор, даже находясь в своей комнате – так громко говорил Борис. Она отошла к окну гостиной.

– Почему ты меня не предупредил?.. Нет, ничего… я узнал сам.

Он её не выдал!

– Послушай, Сергей, ты знаешь, как я к этому отношусь, однако… да… да. Да, чёрт побери!

Борис резко раздвинул двери и увидел её.

– Что вы здесь?.. Не важно… Вы свободны и можете делать, что вам вздумается!

Видно было, что он ужасно разгневан, зол настолько, что готов крушить свою собственную мебель и наброситься на любого, кто попадёт ему под горячую руку. Гелька поначалу опешила, но смысл его слов был достаточно ясен – она должна уйти прямо сейчас. Ангелина мельком взглянула на часы – три часа. Нюся уже могла забрать её верхнюю одежду из дома. Придётся лететь прямо к Егору, надеясь застать кого-то на месте.

Она не знала, как попрощаться с Борисом, когда он в таком состоянии, поэтому просто двинулась к своей двери.

– Зачем вы надели это платье? – спросил, как выстрелил, ей вслед Борис. Гелька остановилась, подчиняясь его тону, но не обернулась.

– Я просто хотела как-то… – она сама не знала, что именно собирается сказать.

– Неужели я настолько жалок?

Ангелина взглянула на него со слезами на глазах, но Борис уже отвернулся, опустив голову, и шагнул в свою спальню. Сдерживая слёзы, она открыла дверь в свою бывшую комнату и бегло осмотрелась. Ничего её здесь не было, даже Злыдня, который после её воздействия предпочитал спать у Бориса. Ей незачем было сюда заходить, а платье она вернёт Борису Витальевичу потом. И Гелька бросилась по коридору на кухню, где стыл приготовленный ею обед. Происходящее казалось ей нереальным кошмаром. Она мечтала вернуться домой, но не такой ценой! Задыхаясь от слёз, Ангелина крутанулась, и была наказана за невнимательность: прелестное сиреневое платье осталось на полу, там, где она только что стояла. Ну, что ж, значит, она Борису Витальевичу больше ничего не должна. И, помедлив немного, словно давая ему шанс выйти и всё исправить, Ангелина всосалась в отверстие измельчителя.

В расстроенных чувствах она чуть было не пропустила нужное ответвление и не пустилась в путь по канализации. Потом порядочно проплутала в занавешенном паутиной тёмном промежутке между стенами, отыскивая выход на чердак. Но, как всему приходит конец, пришёл он и её пребыванию под крышей этого дома – она вылетела на улицу через слуховое окно.

Теперь свободный полёт над городом вызывал у неё совсем другие чувства. Где пьянящий восторг от парения, где захватывающий дух экстаз? Ей казалось, что пока она проносилась над серыми разъезженными улицами, ощутимо рвались нити её души, которыми она была привязана к оставленному ею тёплому дому и его хозяину. Ей невыносимо хотелось вернуться и объясниться с Борисом, чтобы между ними не осталось недоразумений и обид, но она продолжала лететь дальше. "За что ещё не люблю женщин, это за вечное выяснение отношений", – вспомнились ей его слова. И ещё "неужели я настолько жалок?" В своей неуклюжей попытке угодить Борису, она чем-то его обидела. Ах, как хочется плакать! Скорее бы общежитие, Егорово плечо и задание, чем опаснее, тем лучше! Драться и не думать ни о чём! Не щадить себя и мерзких фидеров!

Глава 30

Гелька сходу ткнулась в знакомое окно раз, другой, третий… Но никто не открывал. Она слишком рано? Ангелина тревожно осмотрелась. Если она провисит здесь ещё немного, её непременно заметят. Придётся лететь на крышу и дожидаться там назначенного часа.

Она уже готова была осуществить свой план, когда форточка за ней неожиданно распахнулась. Гелька, воодушевившись, влетела внутрь и поняла, что поспешила: порозовевшая Нюся незаметно поправляла одежду, а в приветственной улыбке Сергея Петровича крылось явное смущение. Ангелина облетела его кругом, чтобы дать понять, что ему нужно выйти. Учитель понимающе вскинул руки и вышел за дверь, а Гелька закрутилась и предстала перед Нюсей в чём мать родила и с заплаканными глазами. Девочки со слезами кинулись друг другу в объятия.

– Прости, – плакала Гелька, – Борис меня выгнал, и я сразу полетела сюда. Прости, что помешала.

– Он тебя выгнал? – отпрянула от неё Нюся, недоверчиво всматриваясь ей в лицо.

– Я его обидела… не знаю чем! Но только, когда он узнал, что Сергей Петрович меня вызвал, сказал уходить совсем. Он меня никогда не простит! – всхлипывала, дрожа от холода, Гелька. – А ещё этот поцелуй!..

– Подожди, расскажи подробнее, – попросила Нюся, но в дверь нетерпеливо постучали.

– Нельзя! – отчаянно хором закричали девчонки.

– Девочки, поторопитесь! – донёсся из-за двери голос Учителя. – Пришёл Егор.

Гелька, осознав, что до сих пор стоит голая, шмыгнула к шкафу и надела первую попавшуюся Егорову сорочку и, однажды уже одалживаемые ею у Егора, спортивные шорты, которые ей пришлось сильно затянуть на талии, чтобы не потерять, от чего они превратились в некое подобие юбочки. Нюся открыла дверь, и Ангелина не раздумывая кинулась Егору на шею, приведя того в смущение.

– Извини, я прилетела без одежды и одолжила твою, – сказала она, отпуская парня, хотя и у него на плече она бы поплакала с удовольствием. Но Учитель привычно хлопнул в ладоши, призывая к вниманию.

– Так, все в сборе. Время поджимает. Начнём.

Гелька, зябко переступая ногами по холодному полу, залезла на кровать, укрыла ноги своей синей дублёнкой и приготовилась слушать.

– Вот билет на мероприятие, – Сергей Петрович театрально вынул из кармана небольшой листок, – я иду на сеанс некого доктора Фройда, как подающий надежды фидер. Иду в своём собственном виде, чтобы не навлекать на себя подозрения фидеров-интроспекторов и чтобы действовать в полную силу. А именно – я попытаюсь из зала обезвредить Фройда-Белого, а подстраховывать меня станет Ангелина в инвертном виде.

Гелька вздохнула с облегчением, потому что уже некоторое время осматривалась, выясняя, что именно есть в наличии из её гардероба, и обнаружила, что Нюся принесла ей шапку, тёплые сапоги и дублёнку. В принципе, как раз то, что и было запланировано, но теперь она нуждалась в белье и остальной одежде – не натягивать же сапоги на голые ноги! А в инвертном виде вопрос одежды отпадал.

– Ангелина! – привлёк её внимание Учитель. – Ты должна будешь следить за тем, что происходит вокруг меня и попутно завязывать всех, кто попадётся под руку. Но приближённых Белого не трогай, чтобы не вспугнуть его раньше времени. Надеюсь, ты сумеешь их отличить. Теперь, Ангелина, мне нужно всё твоё внимание.

Он подошёл к столу, и пригревшаяся на кровати Гелька перебежала следом за ним по холодному полу и встала коленями на стул.

– Смотри внимательно, – Сергей Петрович чертил на листке план здания. – Нам с Егором, к счастью, удалось обследовать помещение до концерта. Это Дом культуры железнодорожников, он находится на пересечении улиц Горького и Кирова. Знакомое место?

Ангелина кивнула.

– Это план зрительного зала. Здесь постараюсь сесть я, но ты всё-таки проверь моё местоположение… – его пояснения прервал телефонный звонок. Сергей Петрович взглянул на дисплей и вышел за дверь.

– Давай я продолжу, – предложил Егор и, посмотрев на Гельку, добавил. – Ты как-то изменилась: повзрослела, что ли…

Ангелина грустно улыбнулась парню.

– А ты? Как у тебя с Александрой?

Егор нахмурился.

– Мы расстались и… давай не будем об этом.

Гелька горячо воскликнула, хватая его за руку.

– Это невозможно! Это совершенно невозможно! Ты же так её любишь!.. Не удивляйся, я была тобой в твоих видениях, поэтому я знаю!

Недовольный Егор упрямо сжал рот и вышел из комнаты, а Гелька разочарованно всплеснула руками. Нюся смотрела на неё с укоризной. И слов было не надо: в её взгляде ясно читалось, что Ангелина повела себя на редкость не тактично, не зная всех обстоятельств расставания. Но Ангелина знала, что права!

– Нюся, но это действительно невозможно! Если она его бросила, он должен её добиться опять; если он, то… я просто не понимаю, как такое может быть!

– Вот именно.

– Хочешь сказать, что это не моё дело?

Нюся промолчала.

– Нет, моё! Потому что предать такую любовь означает убить что-то святое.

– Не забывай, что на свете существуют и другие обязательства помимо любви.

– И это мне говоришь ты?

Нюся покраснела и опустила глаза.

Гельке пришлось прервать свои горячие речи, потому что вернулись мужчины. Но она не переставала бросать пылкие взгляды на сосредоточенного молчаливого Егора, не замечая озабоченность Сергея Петровича, вызванную неприятным звонком.

– Продолжим, – сказал Редик, склоняясь над планом. – Со входом ты разберёшься – тебя проводит Егор. Он останется на крыше, страхуя нас обоих. Твоя задача – проникнуть в здание до начала концерта, попасть в зал, выбрать там наименее просматриваемую точку, откуда ты сможешь действовать во время сеанса, и ждать. Теперь, самое главное. Если со мной случится какая-то неприятность, и я не смогу действовать самостоятельно, тебе придётся отбить меня и инвертировать вместе со мной, как ты это проделала недавно с Егором. Как у тебя с энергией?

– Не знаю, – смутилась своей неосведомлённости Гелька, – кажется, спад.

– А я знаю – у тебя действительно спад. Об этом мне сейчас любезно напомнили.

Гелька вспыхнула: ему звонил Борис! Что он сказал? Вид Учителя ясно говорил, что обсуждать эту тему он не намерен. И Ангелине оставалось лишь молча терзаться мрачными предположениями, от которых Сергей Петрович её решительно отвлёк, потребовав сконцентрироваться.

– Пожалуйста, Ангелина, начинай меня спасать только когда это станет необходимо. Оставляю это на твоё усмотрение. Нужный сигнал, возможно, я подать не успею, поэтому не будем о нём и договариваться.

– Я могу попытаться обезвредить Белого.

– Нет, предоставь это мне. Но если он захочет улизнуть или начнёт сыпать импульсами, можешь его оглушить. Не забудь, что твоя первоочередная задача – моё спасение. Вытащить меня оттуда сможешь только ты, – он многозначительно ткнул в неё пальцем.

Гелька преисполнилась ответственности.

– Дальше. Если я спокойно выхожу через двери по окончании концерта, ты дожидаешься, пока зал полностью опустеет, и выбираешься наружу тем же путём, что и пришла. Тебе, Егор, я перед выходом позвоню, поэтому ты должен быть в человеческом виде, прячась на крыше. Место ты выбрал?

Егор кивнул.

– Дальше… Я сажусь в свою машину и уезжаю. Егор, предупреждённый звонком, проверяет, нет ли за мной слежки. У тебя, Егор, будет возможность сообщить мне о ней, пока я буду за рулём. И тогда я еду к себе на Маяковского.

– Вы приведёте их домой? – поразилась Гелька настолько, что даже вмешалась в монолог Сергея Петровича.

– Конечно, – усмехнулся тот, – в свою официальную квартиру номер три, которой я пользуюсь специально для визитов не званых гостей. Оттуда я инвертирую, и мы с Егором возвратимся в общежитие, где нас будет ждать Ангелина.

– Вам нужно интроспектировать следящих, вернуться в их обличье к Белому и там его прищучить! – торжествующе воскликнула Ангелина.

– Гелечка, твоё фантастически-авантюристическое воображение иногда очень мешает работе, – откликнулся Учитель на её призыв.

– Но почему? – возмутилась Гелька, решив не сдаваться – такой план казался ей блестящим.

– Да потому, что мы не знаем, сколько людей пошлёт Белый для слежки, не будет ли кто-то в свою очередь следить за ними, какая у них будет связь и, главное, мы не сможем убедительно изобразить его сообщников, не зная их повадок и не имея понятия, какое именно задание они получили: должны ли они напасть, вернуться с донесением, позвонить, передать сообщение определённому лицу?.. Понятно?

– Понятно, – Гелька приуныла.

– Раскисать некогда. Через час ты должна уже быть в зале, а нам нужно ещё потренироваться. Быстренько повтори технику обезвреживания, и мы проверим, как у тебя получается инвертировать вместе со мной.

Ангелина немного нервничала, демонстрируя на Сергее Петровиче своё умение: тряслась, боялась ошибиться или как-то ему навредить, поэтому справилась с заданием не так быстро, как умела – Учитель явно остался недоволен. Тем труднее, помятуя о минимуме, была её попытка инвертировать вместе с ним. Только сегодня при инвертеции она лишилась одежды, а теперь должна была закрутить с собой в поле человека.

Гелька сконцентрировалась на задании и инвертировала. Рубашка осталась при ней – это придало ей уверенности. И она начала осторожный облёт вокруг Учителя, повторяя заклинания и воздействуя ими на него, принуждая обернуться. Сработало! Есть! Но сколько случайностей могут их подстерегать на практике. Начиная с её неуверенности и заканчивая неизвестными манёврами фидеров.

– Молодец, Ангелина, – сдержанно похвалил её Учитель и озабоченно оглядел с головы до ног. – Нам пора. Ты в таком виде отправишься?

Гелька беззаботно пожала плечами. Ей же предстояло всё время находиться в воздухе, так какая разница?

– Ну, что? Все готовы? – обвёл их глазами Учитель. – С Богом!

Он крутанулся. Его прощальный взгляд был адресован Нюсе, спокойной с виду, но, как догадывалась Ангелина, на самом деле, помертвевшей от беспокойства.

"Да поцелуйте же её!" – хотелось крикнуть Ангелине, но было поздно: вслед за Учителем ушёл Егор, и настал её черёд.

Хотя путь от общежития до дома культуры не представлял затруднений, оставшийся его отрезок – от крыши до зала, стал для Ангелины настоящей полосой препятствий. Вход через мощную вентиляцию на крыше, Учитель не рассматривал из-за опасения наткнуться на фидерскую охрану, поэтому выдумал хитрый путь через подвалы соседнего здания, совместные с подвалами Дворца.

Проникнув туда, Ангелине нужно было самой решить, где лучше выбраться из вентиляционной шахты, чтобы попасть в зал. Она по ошибке ткнулась сначала в несколько помещений, запертых снаружи, потом оказалась в туалете. Проникать в зал без билета и в одной рубашке не входило в её планы, поэтому ей пришлось снова нырнуть в дебри разветвлённой вентиляции и, проплутав по костюмерным и гримёрным, она, в конце концов, очутилась за кулисами над сценой.

Из-за её задержки, хотя публика ещё не начала прибывать, жизнь в закулисье заметно оживилась: на сцену вынесли микрофон, кафедру и подсоединяли аппаратуру. И Гельке пришлось проявить максимальную осторожность. Она медленно перетекала из-за занавеса вдоль стены, подыскивая себе укрытие поудобнее.

К сожалению, стены зала были абсолютно пустые: не было ни лож, ни балконов, ни люстр, ни рельефных украшений – только стёкла аппаратной напротив сцены, да прожектора по стенам, нацеленные на неё. Гелька не понимала, почему Учитель не дал задания ей обезвредить Белого. Она, зависнув над сценой, где легко спрятаться в кулисах, сделала бы это с большим успехом, чем он из зрительного зала. А теперь ей предстояло найти на открытом всем взглядам куполе скрытое место, с которого она смогла бы следить за происходящим и в зале, и на сцене.

Загоревшиеся прожектора подсказали ей единственный выход: Гелька подлетела к одному из них, висевшему примерно на полпути между сценой и, разделявшим зрительный зал, проходом, и спряталась за ним, скрытая от чужих глаз его слепящим лучом.

Вскоре в зале зажёгся свет, и началось движение. Ангелина не теряла времени даром: быстро сообразив, что "вязать" можно начинать с появления первого же зрителя, она взялась за дело. Пока зрительные ряды заполнялись неспешно, Гелька успевала обезвредить большинство зашедших в зал. Но ближе к началу представления публика хлынула толпой, и её усилия утонули в людском потоке.

С этой-то основной массой и должен был подойти Учитель. Гелька уже не занималась фидерами, а выглядывала в толпе начальника. Скоро в зале погаснет свет и она окажется в ужасном положении, если не сумеет его обнаружить. Он назвал ей ряд и место, где он собирался устроиться: примерно в центре зала, через два ряда после разделяющего его прохода. Но где же он?

Сердце её ёкнуло – среди разномастных голов мелькнуло что-то знакомое. Чёрт! Он же предупредил, что будет в своём собственном обличье! Да, это он: соломенные волосы, невзрачное лицо, сивые усы – "учительский" вид Учителя.

Всё, всё! Она готова. Свет в зале погас. На сцену под аплодисменты вышел грузный одышечного типа мужчина в клетчатых брюках, поддерживаемых на круглом животе подтяжками, и в ловко сидящем на такой фигуре рыжем пиджаке. Он взгромоздился на кафедру и, оглядев зал цепкими глазками, призывно вскинул руку. Тогда агитатор заговорил. Речь его, с сильным американским акцентом, была умело продумана. Повторяющиеся рефреном фразы призваны были отпечататься намертво в мозгах слушателей, а искусно расставленные акценты концентрировали их внимание на главном, заставляли слушать с неослабным вниманием и сопереживать идеям оратора. Он клеймил позором разобщённое общество, погрязшую в пороках современную цивилизацию, бездарные правительства и, ссылаясь на Бога, призывал к действию новую формацию людей, сидящих в зале и олицетворяющих собой светлое будущее человечества. Гелька поймала себя на том, что с интересом слушает, и поспешила отключиться от промывающего мозги потока слов.

Как намерен действовать Учитель? Фигура оратора, довольно крупного мужчины, была практически полностью скрыта высокой кафедрой. Что это – случайность или предусмотрительная предосторожность? В такой ситуации у Сергея Петровича остаётся очень мало возможностей для действий – обезвредить вокруг сидящих и уйти несолоно хлебавши. И она лишена возможности вмешаться: чтобы оказаться на сцене, придётся преодолеть метров пятнадцать на фоне неосвещённой стены и неизбежно быть обнаруженной.

А что если?.. Если вскрыть фидеру виднеющиеся ключичные протоки, можно заставить его выйти из-за кафедры, и тогда только останется в темпе, пока он не скрылся за кулисами, доделать остальное. Ангелина приготовилась начать, но притормозила. Учитель дал ей определённые инструкции, и если она станет действовать по своему усмотрению, её ждёт большой нагоняй. Но что это?

Доктор Фройд шагнул из-за кафедры. Гелька быстро настроила полевое зрение: его ключичные протоки были вскрыты. Учитель работал по её плану! Моментально вскрыла она нижние протоки, но оратор вскинул руку, и свет на сцене погас. Ангелина стрельнула парализующим импульсом в то место, где он только что стоял. Её голубоватый луч прорезал темноту зашумевшего зала.

В ответ из точки, расположенной в ближайшем углу сцены, полетели ультрамариновые молнии-разряды. Одна из них взорвала прожектор, за которым она пряталась, другая, полоснув по боку, заставила её, потеряв ориентацию, материализоваться и упасть в рое осыпающихся осколков. Ещё не придя в себя, Гелька поспешила отползти на четвереньках к сцене. Она держалась ближе к стене, стараясь не попасть под бегущие мимо, тяжело топающие, ноги.

В этот момент в зале зажёгся свет. Какой-то человек со сцены монотонно бубнил в микрофон:

– Уважаемые зрители, сохраняйте спокойствие. Выходите по одному и предъявляйте ваши билеты. Вам вернут деньги.

"Они хотят выявить лазутчика!" – поняла Ангелина. Как убедиться, что Учитель покинет зал беспрепятственно? У неё даже нет телефона. Какая непредусмотрительность! Она оставила его у Бориса… Стоп. В неё стреляли из этого угла. Так где же стрелявший? Она осторожно огляделась: кажется, именно стрелок вещал сейчас со сцены – он прижимал к боку какой-то предмет, похожий на оружие. Ей повезло, иначе она подползла бы прямо ему под ноги.

Зал быстро пустел. Она уже становилась заметна в своём углу около сцены. Без билета и с голыми ногами – в одной мужской рубашке – у неё не было шанса затеряться в толпе. И у неё была задача – Учитель!

Гелька три раза глубоко вдохнула-выдохнула и, послав на сцену оглушающий импульс, взмыла вверх и ринулась к одному из выходов. Она сбила с ног молодчика, проверявшего билеты, до того, как поднялась паника, вызванная её появлением. Сделав круг по холлу, она устремилась через другие двери обратно в зал и оглушила таким же манером другого контролёра, пытавшегося сдержать ринувшуюся на него толпу. Ангелина размела всех, загораживающих в этот момент выход. Теперь у Учителя, который должен был ещё находиться в зале, появлялась возможность беспрепятственно уйти вместе со всем залом. Оставалось только надеяться, что он не пострадает в давке.

У Гельки мелькнула мысль, что ей самой было бы удобно вылететь теперь через входные двери на улицу, не возвращаясь прежним путём – всё равно она себя обнаружила, но от этой идеи она отказалась: где-то за кулисами ещё находился недобитый Белый. У неё был шанс найти его и докончить дело.

Налетев через зал на сцену, где толклись какие-то люди, с тревогой вглядывающиеся в зал (кто-то из них тряс за плечо оглушённого распорядителя), она ударила импульсом в первого, вытянувшего в её сторону руку, посбивала с ног, кого смогла достать, и рванула вверх, чтобы затеряться в свете юпитеров. Вслед ей понеслись разряды. Прожектора вокруг взрывались. Ангелина, быстро перемещаясь, успевала одного за другим вывести из строя и завязать находящихся внизу, не пропустив и тех, кто вылетел на шум из-за сцены и теперь в растерянности озирался, ища, откуда свалилась на них такая напасть.

Оставив после себя хаос, Гелька осторожно скользнула по кулисе вниз и влетела в приоткрытую дверь за сцену. В длинном, ярко освещённом, коридоре было пусто. Вся свора разруливала ситуацию в зале. Где может быть Белый? Неужели он уже успел смыться? Девочку грызла мысль, что она не выполнила своей задачи – не убедилась, что Учитель благополучно покинул зал. Но, если подумать, схватив, его могли повести только сюда. Значит, проверив помещения в поисках Белого, она заодно убедиться, что Сергей Петрович в безопасности. Ангелина врывалась во все двери, оглушая без разбора всех, оказавшихся в пределах досягаемости, – некогда было разбирать.

Внезапно одна из дверей приоткрылась, и на Гелькином пути оказалась знакомая шкафоподобная фигура. Козырь! Ангелина с наслаждением снесла его вместе с дверью. Завязать? Ну его! Что там в комнате? Развернувшись сверкающей петлёй, она влетела в помещение и едва успела вильнуть мимо человеческой фигуры. Это был Петя! Гелька материализовалась и, с трудом удержав равновесие, бросилась к нему.

– Петя! Что ты здесь…

Петя посмотрел куда-то поверх её плеча, и в тот же миг её поразил оглушающий удар…

Первое, что Ангелина ощутила, очнувшись, была боль. Болело всё тело, но больше всего – заломленные назад руки. Она была привязана к стулу. Её голова свешивалась к голым коленям, и из разбитого носа капала кровь, расплываясь пятнами на полосатой Егоровой рубашке.

– Ну, вот мы и встретились, Ангелина, – сказал Сэм, задирая ей голову. Её имя прозвучало, как ругательство. Гелька поморщилась. Стараясь не смотреть ему в глаза, она уставилась на подтяжки, поддерживающие оттопыренные во все стороны необъятные клетчатые брюки.

– Штаны не потеряй, – не удержалась она.

Сэм откинул её голову и холодной рукой провёл вверх по её ноге. Гелька дёрнулась, чтобы пнуть мерзавца, но её ноги тоже накрепко были привязаны к стулу.

– А ты, я вижу, уже где-то потеряла штанишки.

Ангелине пришлось перетерпеть, задыхаясь от ненависти и отвращения, пока он её лапал. Она глупо попалась и теперь расплачивалась. Но Петя! Когда они его смогли интроспектировать? Где он сейчас? Что с ним?

Гелька успела отметить, что они, похоже, остались в том же помещении, где её оглушили, и не сомневалась, что они ещё в театре. И ещё она точно знала, что позади неё кто-то есть.

Капля крови упала Сэму на руку, и он, отдёрнув её, вытер её платком, разглядывая Ангелину в упор.

– Ненавижу кровь. Ладно, разговор не об этом. А вот о чём: кто тебя послал?

– Я сама.

Сэм с наслаждением отвесил ей оплеуху. Кровь из разбитого носа закапала живее.

– Давай ещё раз. Кто организовал операцию в зале? Кто ещё знает, что я и Фройд – одно и то же лицо. Подумай хорошенько, прежде чем врать, – я обязательно проверю, – в голосе его слышалась нешуточная угроза, и Ангелина воспользовалась предложением, чтобы соврать правдоподобней.

– Я следила за перемещениями некоторых фидеров и обнаружила, что все они посещали в прошлом сеансы Фройда. Поэтому сегодня я проникла в зал, чтобы узнать, что это за сеансы…

– …И решила завязать меня прямо на сцене, – прошипел Сэм и обрушил на Гельку ещё одну оплеуху.

– Кто ещё знает, что я – это Фройд? – зло переспросил он.

– Я не успела… никому сообщить.

– Пока поверю. А где ты пряталась всё последнее время? – спросил он будто между прочим, но Ангелина напряглась, чувствуя, что он опять готов её ударить. Чего стоят её усилия выкрутиться, если в конце допроса он применит суггестию? Этого ей допустить нельзя. Но как?

– Я жила на лыжной базе "Кодры" в пятом коттедже.

Сэм схватив её за волосы, задрал ей голову кверху, другой рукой вцепившись в горло. Гелька пыталась сопротивляться, но его взгляд проник в неё.

Коттедж… Она торопливо подсовывала Белому картинки из своей памяти: заснеженный домик, брошенный на тахту лыжный костюм, сдвоенная полоска лыжни среди свисающих по краям дорожки, тяжёлых от снега, ветвей. Но, как ни старалась Гелька избежать этого, в памяти промелькнуло лицо Бориса.

– Кто это? – прошипел Сэм, стискивая ей горло.

– Инструктор… лыжный… – сдавленным голосом прошептала Ангелина, и он ослабил хватку. Поверил или нет?

Перед её мысленным взором возникли теперь картины недавнего прошлого: она находит место за прожектором, ударяет во Фройда оглушающим импульсом, прячется у сцены, летит сбивать контроль…

– Кто такой Сергей Петрович? – резко спросил Сэм, уловив в её мыслях повторяющееся имя.

– Мой учитель, – прохрипела Ангелина. – Я увидела его в зале и испугалась, что он пострадает в давке.

– Учитель – фидер! Поздравляю! – ухмыльнулся Сэм. Он взглянул поверх её головы на кого-то и кивнул, а после присел перед ней на корточки и положил руки ей на колени.

– Знаешь, Гелечка, без тебя мне будет гораздо легче жить.

Ангелина, стиснув зубы, едва удерживалась от стона.

– Вот, что ты должна будешь сделать… Открой глаза! – Сэм с силой, наотмашь, ударил её по лицу – стул покачнулся.

Вот оно! Гелька рванула в сторону падения, доворачивая левым плечом и, стараясь провернуться на пальцах, привязанной к ножке стула, правой ноги. Она готова была к оглушающему удару, ждала его сзади и смогла уклониться. В тот же миг, как она вознеслась, в то место, где только что стояли ножки стула, ударило убивающее заклятие Сэма. Она отбросила сходу его сообщника, развернулась и ударила в Белого, пока он не успел собраться с силами для нового удара. Он отлетел к стене, сбивая стулья. Ещё до того, как Белый сполз на пол, Ангелина ловко перерезала ему протоки, кружа по комнате, чтобы избежать ударов его сообщника, и завязала их, лишив отныне Сэма способности сосать чужую энергию. Только тогда Гелька смогла заняться вторым "вампиром".

Она повернулась к нему. И вовремя! Тот направлял на неё какое-то странное оружие, но никак не мог прицелиться из-за её молниеносных перемещений. Они ударили одновременно. Из оружия с треском вылетела синяя молния и пронеслась в считанных сантиметрах от Гельки. Скатер! Ангелина тоже промазала, и было из-за чего: она только сейчас увидела, с кем сражается. Это был Сэм! Странно медленно он поднял оружие, тщательно прицеливаясь в забывшуюся Гельку. Опомнившись, она ринулась в окно и, разнеся его, вылетела наружу.

Синяя молния достала её уже на улице.