Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 50 страниц)

Ответом ему был ещё один посыл.

– Как вы могли?! Как вы посмели решиться на такое?!

– Простите… простите…

Борис, с яростью трясущий её за плечи, заметил глубокие царапины у неё на шее, с треском разорвал на ней рубашку и, увидев кровоподтёк, застыл. Лицо его было страшно. Он наклонился над ней.

– Что ещё с вами сделали?

Его расширенные глаза втянули Ангелину в свой чёрный омут, и перед её мысленным взором, извлекаемые из памяти, как в калейдоскопе, замелькали картины пережитого.

Когда она очнулась, Денис налаживал над ней рамку Солара, она была укрыта одеялом, а Борис лежал на соседней кушетке с закатанным рукавом.

– Думал, он из тебя душу вытрясет, – прошептал, искоса поглядывая на врача, Денис. – Я уже собирался его вырубить. Совсем обезумел старик.

– Он не старик, – устало вздохнула Ангелина, а Денис постучал себя по сердцу и многозначительно покачал головой. А Гелька вдруг вспомнила кое-что и, приподнявшись, обеспокоенно позвала:

– Борис Витальевич…

Он повернул к ней своё усталое лицо.

– Мои ключи… Белый их забрал.

– Да, я видел. Сейчас вашу квартиру охраняют, а завтра сменят замок. Не волнуйтесь ни о чём. Родителям вашим Денис поставил "защиту". Я обнаружил вашу пропажу именно в их компании и мне пришлось вызвать для этого Дениса, а самому…

Гелька сконфуженно потупилась.

– Извините.

– Вы проявили большое мужество и ещё большее безрассудство и опять чудом спаслись.

– А что будет с Янкой?

– Из лап Белого вы её вырвали, но опасность для неё меньше не стала. Скорее всего, вашу подругу временно придётся изолировать и объясниться с её родителями, как я объяснился с вашими…

– Что вы им сказали? – испуганно спросила Ангелина.

– Что их дочь больше не принадлежит только им, – резко ответил Борис.

– Вы сердитесь на меня?

Борис помолчал, а потом сказал:

– Вас тоже придётся изолировать. Сейчас самая большая опасность угрожает именно вам. Я пока в тени, Егор – недоступен, Сергея Петровича вам удалось не выдать, а вы – под ударом. Вы сунули палку в осиное гнездо, обезвредили ближайших сообщников Белого (от чего они, однако, не перестали быть бандитами), а его самого чуть не прикончили!

– Жаль, что я не догадалась интроспектировать его тогда, когда он валялся в пылюке!

– И что это бы вам дало? – язвительно отозвался Борис. – Вы бы не отправились грабить банк под видом Белого, не так ли?

Теперь промолчала Гелька.

– А который вообще час? – обеспокоенно повернулась она к Денису, усевшемуся за компьютер.

– Половина двенадцатого.

– Ого! Мне пора домой! – завертела девочка головой от одного врача к другому.

– Вы ещё не поняли? У вас нет дома!

– А как же… а как же родители? – голос Ангелины зазвенел.

– Вам стоило о них подумать до того, как пускаться в рискованную авантюру!

Гелька откинула рамку и села.

– Я их одних не оставлю! Они в опасности!

– Именно на это станет рассчитывать Белый, когда захочет вас поймать.

– Плевать! Я с ним сражалась, сражусь ещё раз.

– Теперь всё будет по-другому. Скорее всего, он уничтожит вас сразу после того, как использует. – Борис тоже сел на кушетке и нервно одёрнул рукав.

– Они не сидят дома, они ходят на работу – их просто не смогут защитить! – отчаивалась Ангелина.

– И вы не сможете, – Полетаев был холоден.

– Что же делать? – она обращалась к нему, как к последней инстанции, с безумной надеждой ожидая, что вот сейчас он скажет слово, и всё встанет на свои места. Но Борис молчал и её надежда таяла. Ангелина обхватила голову руками, а потом вскочила.

– Вы же знаете, что я всё равно буду с ними!

Борис тоже встал.

– Да, я знаю. Поэтому, – он взял её за плечи и заглянул в глаза, – вы будете спать.

Глава 27

– Твой кабинет, Борис, превратился в филиал Штаб-квартиры: так не годится – тебя засекут.

– Найди более удобное место, – отозвался тот. – Ты же знаешь, что последнее время нам приходится собираться по горячему вот из-за этой особы. Он кивнул на кушетку, на которой спала Ангелина. Что-то было в его взгляде ещё, что-то, что не выдавали его слова. Он перевёл взгляд на Егора, и тот понял – это была тоска.

Они сидели в полумраке в кабинете Бориса под пиканье прибора и сонное посапывание Дениса, дремлющего над чьей-то медицинской картой.

Егор оглянулся на девушку. Всё, что с ней произошло и ещё произойдёт – по его вине. Вздохнув, он обратился к Учителю:

– Что вы будете делать с Ангелиной?

– Ты, Егор, не переживай, но я намерен ловить рыбу на живца.

– Вы её подставите? – возмутился парень.

Сергей Петрович недовольно повёл головой.

– Мы схватим Белого, как только он к ней приблизится.

– Нет, – вмешался Борис, – это рискованно. Ангелина пойдёт ко мне.

– Мы уже говорили на эту тему, – вскинулся Учитель.

– И ты меня не убедил, – резко ответил Полетаев и, помолчав, добавил. – Я согласен с твоим планом, но в качестве наживки выступлю я.

Он поднялся, постоял немного, потом, взмахнув руками, закрутился, и перед ними предстала Ангелина в, не по размеру большом, врачебном костюме. Егор присвистнул.

– Когда ты это сделал? – спросил Учитель. Видно было, что он всё ещё недоволен.

– Когда вытаскивал её с того света, – ответил Борис-Ангелина. Он явно чувствовал себя неловко.

– Но это не сработает! – воскликнул Сергей Петрович. – Ты не сможешь быть Ангелиной с её родителями, братом и, тем более, парнем! Подумай и о том, что Белый может легко обнаружить подмену.

Борис вернулся в своё тело.

– Мы же предполагаем, что он станет действовать быстро и нагло, как всегда. Ему некогда будет её интроспектировать. А с родными я просто поговорю. Легче им рассказать всё, чем бесконечно выдумывать истории. Я общался с ними – они в состоянии понять и принять происходящее, не уверен лишь в её брате.

– Что ж! Есть над чем подумать! – Редик поднялся. – Попутно наладим слежку за «малиной», где держали Ангелину. Идём, Егор, ты теперь сможешь помочь сменить коды компьютера и усилить охрану в «пятом номере». Ума не приложу, как её удастся вскрыть Белому, но бережёного – Бог бережёт. Боюсь, он мог суггестировать одного из наших техников-инверторов.

Учитель протянул на прощание руку Борису и задержал её в своей.

– Между нами: какого это, находиться в теле того, кого?..

Борис забрал свою руку и холодно ответил, опустив глаза:

– Попробуй сам…

Врач пожал руку Егору, и тот вылетел в темноту вслед за Учителем.

Ангелина проснулась с отвратительным ощущением отдохнувшего и зарядившегося энергией молодого тела. Отвратительным, потому что она точно знала, что должна на кого-то злиться и по какому-то поводу огорчаться. Что же такое случилось? Летал Егор… Наверное, это был какой-то сон, и именно во сне она на кого-то злилась.

Гелька протёрла глаза и изумлённо огляделась. Где она? Это было совершенно незнакомое помещение. И, не смотря на пиканье Солара в изголовье, она была уверена, что это даже не больница: пейзаж за окном совсем другой, и воздух – в нём не пахло больницей!

Она легко соскочила с постели, щёлкнула кнопкой Солара и подбежала к окну. Её окошко находилось в углу двора-колодца. Стена, образующая угол, была такой же высоты, как и у здания, в котором она находилась, а остальные, замыкающие двор, гораздо ниже. Поверх старых крыш открывался вид на город. А вот и телевышка – старая знакомая! Где же она, всё-таки? И почему ей не страшно? Ну, конечно, Солар – ещё один старый знакомый – он не может принадлежать компании её врагов.

Гелька обернулась и, опершись на подоконник, оглядела комнату. Напротив окна – шкаф, в левой стене, почти напротив кровати, приоткрытая дверь – ещё один успокаивающий знак. Её кровать с чёрными ажурными металлическими спинками стоит поперёк комнаты, по бокам от неё – симпатичные тумбочки, на одной из которых примостился Солар. В углу возле окна большой цветущий розовый куст в вазоне. Напротив кровати, рядом с дверью, чёрное кожаное кресло. Светлые обои с мелким бесцветным выпуклым цветочком, синие прозрачные шторы и чёрный ажур металла создавали ощущение свежести и полёта.

Ангелина направилась к двери, чтобы исследовать остальные помещения, и ей бросился в глаза белеющий на кресле листок. Это оказалась записка, предназначенная ей.

"Ангелина, – говорилось в ней, – не пугайся, ты в моей квартире. Извини, что пришлось похитить тебя таким образом. Это для твоей безопасности. Когда вернусь, объясню наш план. Холодильник и всё остальное – в твоём распоряжении. Борис".

Гелька сердито уткнула руки вбоки. Он посмел лишить её свободы и возможности действовать. Так вот почему она проснулась с ощущением, что на кого-то зла! Ничего, она ещё посмотрит, как долго Полетаев сможет её здесь удерживать! Наверное, не дольше времени, которое требуется для открывания окна.

И тут она заметила приписку. "P.S. Окна бронированы и герметичны. Побереги голову".

Нахал! Как хорошо он её знает. Ну, ничего! Вечером, или когда он там вернётся, ему придётся предъявить убедительные основания для её ареста. Спрятал бы лучше здесь её семью!

Ангелина сердито зашагала от окна к шкафу. В больничной разодранной рубашке она ещё больше чувствовала себя арестантом. Задумчиво поглядев на шкаф, она решилась заглянуть внутрь. Вещей было немного, но они явно предназначались для неё. Полотенца, домашний трикотажный костюм, джинсы, майки, свитера и даже платье. Изумлённо распахнув глаза, Гелька потянула его за подол из шкафа, чтобы рассмотреть. Мелкий нежный сиреневый цветочек, узкий лиф, рукава-фонарики и юбка колокольчиком. "Я вам представляюсь такой, доктор Полетаев?" – смутилась Ангелина. Да, было бы забавно встретить его в виде принцессы фей.

Но действительность оказалась круче…

Ангелина взяла полотенце и решительно отправилась на поиски ванной, чтобы смыть с себя запахи больницы и подвала. За дверью оказалась гостиная – чистая большая и пустая: огромный плоский телевизор, высокие колонки, белый мягкий диван, квадратный журнальный столик и дерево в кадке – вот и всё её убранство. От этого веяло стилем, и Ангелина с любопытством проследовала дальше.

В гостиную выходило пять дверей: одна дверь, рядом с Гелькиной, вела в тёмную прихожую, другая, напротив – в небольшой коридорчик, следующий за гостиной. В нём-то и находилась дверь в ванную. Но она пустилась на разведку дальше по коридору и оказалась в кухне. Ангелина спросила себя, когда она последний раз ела, но не смогла вспомнить. Кажется, она питалась исключительно энергией Солара.

Приняв душ, Ангелина завернулась в полотенце – не одеваться же опять в драную больничную рубашку, и решила прихватить её с собой, чтобы не нарушать окружающую чистоту.

Интересно, когда Борис Витальевич успевает всё надраивать, если днюет и ночует в больнице? А, может, именно поэтому? Он дома просто не бывает.

Ангелина вышла за дверь и в коридорчике нос к носу столкнулась с Полетаевым. Она подхватила падающее полотенце и прижала к груди рубаху. Оба смутились и стояли молча. Кажется, Борис был ошарашен видом выходящей из его ванной Ангелины, как будто не он её сюда притащил. Потом Гелька вспомнила, что обижена, опустила глаза и прошествовала мимо него в свою комнату. Дрожащими руками натянула она джинсы со свитером, уселась на кровати и обхватила руками колени.

Через некоторое время в дверь негромко постучал Борис.

– Ангелина, вы можете выйти?

Гелька упрямо молчала.

– Ангелина, простите, так было нужно. Я оставляю вам телефон, вы можете звонить… вообще, чувствуйте себя, как дома. Я ухожу, прощайте.

Гелька выпрямилась на постели и, услышав звук щёлкнувшей входной двери, откинулась на подушку. На душе было гадко. Её посадили в тюрьму. Здесь было комфортнее, чем в подвале, но сути это не меняло. Но гадостно на душе у неё было не из-за этого, а из-за такого расставания с Борисом. Но если она хочет, чтобы её выпустили… Телефон! Конечно! Только Учитель может её освободить! Она выскочила в гостиную. Телефончик выделялся на белой коже дивана. Она прыгнула к нему, как кошка.

– Алло, Сергей Петрович!

– А-а, я ждал твоего звонка. Сразу скажу, что вопросы моей стратегии я с тобой обговаривать не намерен. По-поводу дисциплины мы уже говорили. Так что ты хотела мне сказать?

Ангелина запнулась.

– Как долго мне здесь сидеть?

– Пока не поймаем Белого, – ответил Учитель и отключился.

Ну и ну! Кажется, ей не оставили выхода. Который час? На телефоне выставлено семь сорок пять, она оглянулась: на маленьких часах над диваном – то же время. Можно позвонить Нюсе и хотя бы поплакаться. Родителей Ангелина оставила на потом – она ещё не была морально готова к разговору с ними и боялась впасть в истерику и напугать маму.

– Алло, Нюся, представляешь? Я под арестом! Что это за штучки? Тебе что-то известно?

– Здравствуй, – невозмутимо отозвалась подруга. Кажется, она шла по улице, судя по гудящим звукам в трубке от проезжающих машин. – Идея стоящая, но я была уверена, что ничего не выйдет, потому что ты упрёшься руками и ногами.

– Запереть меня – стоящая идея?

– Нет, подменить тебя в школе и дома Борисом Витальевичем.

– Что?!

– Он тебе не сказал? Он тебя интроспектировал, когда реанимировал после концерта. Он не собирался от тебя ничего скрывать.

– Нет, не сказал, то есть… я с ним не захотела говорить.

– Узнаю тебя.

– Но это невозможно! Он не сможет быть мной в школе и, тем более, с родителями.

– В школе его страхую я. На всякий случай я села с ним рядом на Янкино место.

– А Янка?

– Она в частной лечебнице под охраной. С ней всё время находится сиделка, так что если фидеры захотят её подставить, у них будет мало шансов.

– А родители?

– Они в курсе.

– Что!? – Гелька подскочила. – Этого не может быть! Мама такого не переживёт!

– Всё в порядке. Твои предки восприняли это нормально, даже Гоша. Операция уже началась. Сейчас мы с Борисом Витальевичем встречаемся в школе. Отсыпаться он, скорее всего, будет после школы у себя дома, а ночью – ждать нападения.

– Но это же – ужасно опасно! Я вовсе не хочу, чтобы он пострадал вместо меня.

– Ну, наконец-то!

– Что?

– Ты высказалась так, как я ожидала.

– Что мне делать?

Нюся помолчала.

– Кажется, тебе остаётся только терпеть. Я знаю, что для тебя это невыносимо, и тебе было бы гораздо проще находиться здесь, в гуще событий, но ты уже ничего не изменишь, поэтому смирись и жди.

– Я никогда не смирюсь! Шепни это своей дубль-подружке на перемене.

– Глупенькая! Подумай тогда, какого ему, и не делай его жизнь ещё тяжелее. Я пришла. Пока.

Нюся отключилась. Гелька опустила руки. Ещё тяжелее? Не будет его жизнь ещё тяжелее, если он вернётся на работу, а она – к себе домой!

Ангелина бросилась на поиски выхода. Бронированные окна? Проверим. Прихватив из кухни тесак, она полчаса пыталась вскрыть окно в своей спальне. Потом, отерев пот со лба, собрала всю злость в кулак и, что было силы, долбанула рукояткой ножа в стекло. Окно отозвалось глухим стоном, но на стекле не осталось ни царапины. Гелька судорожно всхлипнула и кинулась в прихожую – только вчера ей удалось ускользнуть из лап фидеров через замочную скважину! В прихожей её ждал новый удар: в двери не было замочной скважины, вообще никакой, даже намёка на место, где располагается замок. Что это значит?

Проверив все окна, сунувшись в вытяжку на кухне, Гелька вынуждена была признать, что никакого, даже муравьиного, выхода из этого убежища нет. Но воздух здесь как-то циркулирует, он чистый и свежий.

Вернув на место тесак, и прихватив банан (она не решилась хозяйничать на чужой кухне), Ангелина поплелась в свою комнату, но любопытство завело её в спальню Бориса – туда вели раздвижные двери из гостиной. Напротив входа рядом с окном – большая двуспальная кровать, встроенные шкафы, а во всю правую стену – огромный подсвеченный аквариум!

Зачарованная Ангелина подошла ближе. Какое чудо! Это был целый мир, сказочный, ни на что не похожий: маленькие серебристые рыбки суетились среди зарослей водорослей, симпатичный усатый сом кружил по всему пространству, словно ища, с кем ему поиграть, золотые рыбки лениво обмахивались восхитительными лёгкими, как дымка, хвостами. Всё это жило, кружило, дышало по каким-то своим подводным законам. Ангелина забыла, что нужно дышать и перевела дух через какое-то время после того, как погрузилась с головой в подводное царство.

– Этот усатый – мой любимец, – раздался позади неё голос. Гелька вскрикнула и схватилась за сердце. В дверях стоял Борис Витальевич.

– Вы меня напугали! – простонала она, поднимаясь с колен.

– Простите. Я решил вернуться. Нам утром не удалось поговорить… Я сам себе выписал справку и освободился от урока физкультуры. У нас есть немного времени. Вы уже завтракали?

Ангелина покрутила в руках банан.

– Идёмте на кухню.

Гелька с виноватым видом направилась следом.

– Извините, что я зашла в вашу комнату.

– Искали путь наружу или комнату Синей Бороды?

– Выход, – созналась Ангелина. – А он, вообще, есть?

– Есть, – оглянулся Борис, – но я вам его не покажу. Омлет вас устроит?

– Да.

Гелька примостилась на табуретке.

– Борис Витальевич…

– Да? Вы любите с беконом? – Борис доставал из упаковки длинные розовые кусочки.

– Да. Борис Витальевич, я не хочу, чтобы вы это делали.

– Что? Омлет? – Полетаев повернулся к ней. По кухне разносился запах жаренного сала. Гельку замутило, и она откинулась к стене.

– Нет, я не хочу, чтобы вы меня подменяли.

– Вы уже знаете? Что с вами?

– Меня тошнит.

– Когда вы ели последний раз?

– Пила чай… с фидером, – упоминание о фидере было излишним – Ангелина схватилась за рот и выскочила в ванную. Борис вошёл следом. Она повисла на ванной, подставив лицо под холодную воду. Хозяин протянул ей полотенце, а потом проводил в её комнату.

– Это моя ошибка. Я считал, что вы теряете вес из-за большой физической и психической нагрузки, а вы, оказывается, ещё и ничего не едите. Я сейчас.

Он вышел.

"Всё-таки "больничка", – подумала Гелька и обхватила себя руками, стараясь унять дрожь. – Как теперь Нюся поверит, что мне не хочется, чтобы он меня всё время лечил?"

Борис вернулся с чашкой овсянки, бананом и стаканом сока.

– Начнём понемногу, – сказал он, водружая поднос на тумбочку.

– Давайте-давайте, – поощрил её Борис, плотно усаживаясь в кресло.

Есть Ангелине не хотелось, но пришлось подчиниться, и она отхлебнула сока.

– А как же ваш омлет? – вспомнила она.

– А! – махнул Борис рукой. – Бекон сгорел.

Гелька грустно хихикнула и протянула ему банан. Он с улыбкой принял подношение. Ангелина поставила миску на колени, но есть не стала.

– Борис Витальевич, – начала она снова, – вы же знаете, я не смогу усидеть в четырёх стенах, зная, что там из-за меня кто-то рискует. Отпустите меня домой! Мне так будет легче. Я пообещаю быть осторожной…

– Боже мой, Ангелина, кто вам сказал, что вы должны быть в ответе за всё и за всех? Вы достаточно натворили и совершили подвигов тоже сверх меры. Отдохните! Восстановитесь. Я признаюсь, впервые за последнее время спокоен, потому что вы здесь в безопасности.

– Ага! А вам нельзя успокаиваться, потому что на вас охотиться Белый! Ну, пожалуйста, я не смогу жить, мучаясь неизвестностью!

– Может тогда вы поймёте, какого' приходится другим.

После этой фразы воцарилось недолгое молчание. Ангелина сдерживала слёзы бессилия, готовые политься в миску с овсянкой.

– А если я объявлю голодовку? – голос её дрожал.

– Тогда мне придётся кормить вас насильно, – Борис пересел к ней на кровать. – Ангелина, давайте не будем воевать.

– А если он захочет вас убить? – шмыгнула носом Гелька, и слёзы предательски закапали в тарелку.

– Вас, Ангелина! Вас! Успокойтесь и поешьте, – он встал. – Мне пора.

– Как? Вы уже уходите?

– Да.

– Туда?

Борис промолчал, но и так было ясно.

– А когда же вы вернётесь? – Ангелина искала способ его задержать, чтобы попытаться уговорить, но не находила нужных слов.

– Я не знаю. Я должен убедительно изображать вас и много времени проводить у вас дома, и мне нужно хоть изредка наведываться в больницу.

– А как же я? Я буду здесь совсем одна?

– Боюсь, что так. Но вам будет, чем заняться. Вы должны нагнать учёбу, и я надеюсь, что вы ознакомитесь с материалами, необходимыми вам для работы в больнице. Но этим мы займёмся в следующий мой приход. Я уже опаздываю. До свидания, – он направился к дери.

– Усыпите меня.

– Что? – изумлённо обернулся Борис.

– Тогда усыпите меня. Хочу проснуться, когда всё это кончится.

– Это невозможно. Я не сделаю этого с вами.

– Тогда я найду ту дырку – предупреждаю честно! – воскликнула Ангелина.

– Что ж, поищите, у вас будет хоть какое-то занятие, – улыбнулся Борис и кивнул на миску с кашей. – Съешьте!

Дверь за ним закрылась, а Ангелина тоскливо откинулась на подушку. Мысли, одна беспокойнее другой, начали одолевать её. Ей уже казалось, что она использовала не все аргументы в разговоре с Борисом Витальевичем, что она могла настоять на своём и заставить его себя освободить. Что, если с ним что-то случится, или с родными, оказавшимися в западне? Её разум отказывался принять и рассмотреть такую возможность. Просто входил в ступор, будто натыкался на стену.

В бесплодных раздумьях прошло время. Она съела немного холодной овсянки, побродила бесцельно по квартире – у неё не было энтузиазма искать дыру – и заглянула в кабинет, в котором она ещё не бывала. Письменный стол у окна, компьютер и стеллажи с книгами от пола до потолка по всем стенам.

На столе возвышалась стопка знакомых учебников. Ангелина взяла верхний, подержала на весу, словно примеряясь, под силу ли ей эта ноша, и со вздохом положила обратно. Ведя рукой по корешкам книг, она обошла кабинет вокруг и села за компьютер. Она искала файлы, связанные с больницей и неожиданно наткнулась на один, названный её именем. Любопытство пересилило. В нём с врачебной дотошностью перечислялись все полученные ею травмы и применённые способы лечения. Здесь же красовалась таблица её минимумов, из которой она узнала, что ночью её ждёт очередной спад, и ещё кое-что, написанное таким медицинским языком в смеси со множеством заклинаний, что она ничего не смогла понять.

Найдя нужный раздел, Ангелина погрузилась с головой в схемы человеческих проток, не замечая, как бежит время. Отвлёк её неожиданный телефонный звонок. Звонил вернувшийся с занятий Гоша.

– Гелька, – осторожно спросил он. – Алло… это ты?

– Да я, конечно. Как вы там?

– Ух…

– Что случилось?

– Как "что случилось"? А это действительно ты?

– Да кто же ещё?

– Поверить не могу: ты – тут, и там. Значит это всё правда?

– Гоша, не пугай меня. Разве Борис Витальевич тебе ничего не объяснил?

– Объяснил, но от этого не легче! Ты как будто дома, но это вовсе не ты. И подзатыльник тебе не дашь! Спятить можно! Вон "оно" сидит сейчас на кухне с родителями, обедает, а я с его телефона звоню.

– Целуй их всех за меня! Будьте осторожны и… Гоша, прости меня.

Брат промолчал.

– Я знаю, что все неприятности из-за меня и просто с ума схожу от того, что вы по моей вине в опасности, а я сижу здесь, обложенная ватой, и ничем не могу вам помочь!

– Говорил я тебе!.. Дома не сиделось, теперь под арестом посиди и вообще – поздно пить Боржоми! Не передать, что я пережил, когда "оно" перед матерью из доктора вашего в тебя превращалось. Думал, спячу – до сих пор как-то "не так" в голове. Не знаю, как мать это перенесла: сидит, вроде, общается, а ну, как сорвётся? Я же вижу, что она едва сдерживается. Спать не могу – кошмары мерещатся, а днём спрашиваю себя: может, я сплю? Просто в голове вся эта мистика не укладывается. Я же физик, я знаю, что можно, а что нельзя системам этим биологическим. Так вот, такого не бывает! Я уже своим глазам не верю, себе не верю! Чему же тогда верить? А если это правда, то я должен принять за правду, что и ты тоже… уже не Ангелина.

– Гоша, дорогой! – в ужасе вскричала Гелька, напуганная этим полусумасшедшим монологом. – Я – Ангелина, я – твоя сестра, я та же самая, поверь мне! Только я теперь немного больше могу. Я думаю, любой человек при определённых условиях способен к этому. Мы просто слишком мало знаем о самих себе, а об окружающем мире – ещё меньше. Твоей науке, Гошка, просто пока ещё не известно о таких эффектах. А когда станет известно, она их обязательно объяснит! Вот ты и объяснишь, чтобы не пугаться. Но, во что бы я не превратилась, я всегда буду твоей младшей сестрой, понимаешь? Этого ничто не изменит.

– Гешка, а ты что… – начал Гоша дрожащим голосом, словно боясь задать вопрос, – ты тоже можешь вот так, как "оно"?..

Гелька замялась, не зная, что лучше – сказать правду и напугать брата ещё больше, или соврать и бояться, что он узнает об этом нечаянно? Гоша, восприняв её молчание, как подтверждение, застонал и ощутимо стукнулся головой обо что-то твёрдое.

– Гоша! Гоша! – закричала в трубку перепуганная Ангелина. – Послушай! Всё это глупости! Выкинь из головы. Помни только, что есть плохие люди, которым я перешла дорогу, и будь осторожней. Я умоляю, поговори с… – Ангелина хотела предложить Бориса Витальевича, но для брата это было слишком, – …с Нюсей, прямо сейчас, слышишь? Позвони ей. Обещаю, тебе станет легче. А Борис Витальевич – прелесть, не надо делать из него монстра!

– Прелесть… – хмыкнул с отвращением Гоша.

– Познакомься с ним поближе – увидишь. Передай ему, кстати, что я ищу дыру.

– Какую дыру? – машинально переспросил брат.

– Такую – чтобы сбежать отсюда!

– Сбрендила? – пришёл вдруг в себя Гоша. – Впервые твоя "шарага" что-то стоящее придумала, а ты опять на рожон лезешь? Сколько ты мне за последнее время крови попортила – ни в сказке, ни пером!.. Вчера, хотя бы! Я приятеля домой привёл, чтобы с тобой познакомить, а тебя нет. Ты целый день отлёживаться собиралась, а тебя нет! На полу в кухне твоя пижама с халатом почему-то валяются, и окно вдребезги. Что мне думать? Что матери говорить? Ты вообще ни о ком не думаешь!

– Я думаю! Думаю! – расстроено прервала его Ангелина. – Я вас всех люблю! Простите! Простите!

Гелька расплакалась, а Гоша бормоча недовольно: "Борис Витальевич – прелесть! Кому сказать…", отключился.

Ангелина, выплакавшись, чтобы отвлечься от грустных мыслей, вернулась к компьютеру, засиделась и, когда вышла в гостиную, её поразили тишина и пустота огромной квартиры. Ей, как маленькой девочке, стало страшно в молчаливой темноте. И она, на цыпочках перебегая из комнаты в комнату, словно тьма могла нагнать её и схватить, и, шаря по стенам в поисках выключателя, зажгла свет во всём доме. А потом в полумраке Борисовой спальни, освещённой переливчатым зеленоватым свечением аквариума, улеглась на краешке кровати, чтобы спокойное копошение подводного мира развеяло её одиночество.