Текст книги "Ошибка Ангелины (СИ)"

Автор книги: Elvira Mandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 50 страниц)

– Мне было бы легче, если бы ты был сейчас рядом с Гошей. Только ты сможешь удержать его глупостей. – Расстроилась Ангелина. – По-моему, он в шаге от беды.

– Нам всем пришлось делать свой выбор, – ответил Петя, – тебе тоже.

"Он хочет сказать, что я ради брата не отказалась от Организации, и он не намерен", – уколола Гельку в сердце суровая правда.

– Но я пришла сюда, потому что нужна и многое могу, а ты – только из-за меня! – горячо возразила она. – И если вдруг мы с тобой… перестанем встречаться, тебе останется только уйти!

– Ты так думаешь? – спросил Петя. – Я сказал, что люблю тебя, и это не означает, что это чувство вдруг пройдёт, если ты меня оставишь.

– Правда? Но ведь и ты можешь меня оставить! Я не знаю, за что ты меня любишь, а за что ты мог бы меня разлюбить?

– Подходящее место для подобного разговора, – улыбнулся Петя и, подбирая слова, серьёзно сказал. – Я понимаю, что ты, возможно, ещё не готова к таким отношениям, что ты ещё сама не знаешь, чего хочешь. И я стараюсь об этом не забывать, но это так трудно, когда ты рядом! Когда ты рядом, мне хочется, чтобы это длилось и длилось, чтобы ты вся, без остатка, принадлежала мне. Хотя, тогда это, наверное, уже будешь не ты… Ты, как ускользающий лучик света – тебя не поймаешь и не запрёшь! Может, именно то, что мне тебя мало и мало, и делает мою любовь такой сильной. Я не знаю, за что я мог бы тебя разлюбить, просто не могу представить!

Взволнованная Ангелина не сводила с парня глаз: никто никогда не говорил ей таких слов, и она не знала, как на них ответить. Петя понял это по её взгляду, поэтому наклонился и, спросив разрешения взглядом, поцеловал. Впервые он целовал её так: это был страстный поцелуй, поцелуй, обещающий что-то большее, на что трепетом отозвалось её тело.

Они разомкнули объятия с первым ударом барабанщика и огненным всплеском на сцене. Большой экран приближал всё происходящее там. Ангелина несколько минут приходила в себя, забыв, где она находится. Гремела музыка, все вокруг вскакивали с мест, а она плавала в сладком дурмане, ощущая, как по венам, разгоняемый музыкой, струится огонь и приливает к лицу, пышущему жаром. Гелька опомнилась только, когда вокруг завопили и зааплодировали, а она осознала, где находится, и вспомнила, что она здесь с определённой целью.

Стряхнув любовное наваждение, Ангелина начала действовать. Она старательно настроила полевое зрение, пытаясь в мечущихся сполохах цветомузыки уловить слабый след шлейфа. Когда отзвучал ещё один хит, она растерянно повернулась к Пете.

– Это невозможно! Я ничего не вижу.

Петя закусил губу, пытаясь найти выход.

– Послушай, – наклонился он ближе, когда толпа взревела, приветствуя любимый хит, – я так понимаю, что человек, который крадёт чужую энергию, не будет при этом размахивать руками и подпевать. Давай сосредоточимся на тех, кто просто сидит или вообще смотрит в другую сторону. Ангелина кивнула, а Петя встал и стал осматриваться. Ей уже вся эта затея казалась немыслимой, но она решила, что постарается сделать всё, что в её силах, чтобы реабилитироваться перед Учителем и друзьями. И подумала, что, возможно, имеет смысл проследить после концерта за группами молодёжи (на стадионе их сканировать было очень трудно).

Петя подтолкнул её локтем и указал на пару, сидящую на ряд впереди. Ангелина привстала и всмотрелась: на первый взгляд – ничего необычного. Но приглядевшись повнимательнее она увидела странную картину: протоки этих людей образовывали общий узор, как будто вплелись друг в друга. На "вампиризм" это не было похоже, и Гелька решила оставить их в покое, но расспросить позже Учителя о заинтересовавшем её явлении. Спустя ещё несколько минут бесплодных поисков, она в отчаянии повернулась к Пете.

– Я пройдусь по залу!

– Я с тобой, мы не будем разделяться.

Гелька оглянулась, надеясь разглядеть, как дела у Учителя с Нюсей, но их скрывала подпрыгивающая толпа.

– Идём.

Пробежав к танцующим перед сценой, Ангелина решительно сняла куртку и, танцуя, двинулась по краю площадки, чтобы сканировать сидящих в зале. Петя с её курткой в руках старался не потерять её из вида, при этом оглядываясь в поисках возможной опасности.

Идея была удачной: Гелька сходу натолкнулась на компанию, дружно сосущую силы из пляшущих поблизости (те, что послабее, тянули из жертв, вскрытых другими). Совсем не трудно было, танцуя, проделывать нужные жесты руками, перекрывая протоки, и произносить заклинания, словно подпевая музыкантам. Единственное, что её выделяло, она, в отличие от толпы, нацеленной на сцену, танцевала лицом к залу перед шайкой, которую она обезвреживала. И, в конце концов, парни начали ей посвистывать и призывно махать руками. Петя, бдивший поблизости, не долго думая схватил её за локоть и оттащил в гущу зрителей.

– Ты что? – запротестовала Ангелина. – Там ещё двое не закрыты остались! Правда, самые слабые.

– Достаточно. Ты слишком заметна.

– Идём, посмотрим с другого бока.

Они пробились через толпу фанатов к другому краю сцены, и Гелька растроганно обернулась к Пете.

– Это моя любимая песня!

Петя усмехнулся и обнял её за талию. Она положила голову ему на плечо, подпевая: "…когда с тобою встретились, не знали, что кроме этой встречи…" Они кружились в свете прожекторов, и, казалось, весь огромный зал с тысячной толпой вращается вокруг них, сделавшихся центром вселенной. Хотя бы ради этого стоило пойти на концерт!..

Что это? Она ощутила явственное покалывание и, приподняв голову, стала выискивать мерзавца, решившего к ней присосаться. И вдруг встретилась взглядом с, пристально разглядывающим её, парнем в первом ряду. Фидер! Она поспешно проверила сидящих рядом – ещё одна шайка! Что же это? Фидеры скупили все места в первых рядах? Ангелина поторопилась затащить Петю в общую кучу танцующих, чтобы цепкие фидерские глаза не липли к ним, а вернувшись погодя, ответить экзекуцией на нападение.

Головокружительный Петин поцелуй в конце танца чуть опять не выбил девочку из колеи. Но теперь она помнила о деле и, ответив на поцелуй, Ангелина лишь тряхнула головой, отгоняя наваждение.

– Я нашла других, – сообщила она Пете и потянула его за руку. – Нужно зайти немного сбоку, а то он поймёт, что с ним делают.

– Кто?

– Фидер – он видел, что я его засекла.

– Будь осторожна!

Вот он! Прозрачные глаза, стрижка ёжиком… шарит глазами по толпе, выискивая жертву. Гелька протиснулась ближе, прячась от компании за Петину спину, и занялась сперва "вампирским" окружением злодея. Всё шло, как по маслу, но в какой-то момент толпа отхлынула от сцены, отбросив от неё Петю, и притиснула её к первому ряду. Скрываться было уже невозможно, и Ангелина решилась заняться парнем вплотную. Но тот, почувствовав воздействие, только глянул в её сторону и, прихватив приятелей, скрылся в толпе. Не получилось…

Гелька плюхнулась на освободившееся место, чтобы избежать давки, и смогла достать давно вибрирующий телефон.

– Где ты? – встревожено кричал в трубку Петя.

– Сижу в первом ряду. Когда толпа схлынет, пойду к центру – мы там ещё не были.

Петя кричал ещё что-то, но расслышать его было невозможно: грянул мощный ор, вдохновлённый очередным шлягером, и Гельке пришлось отключиться. Толпа ринулась к помосту, освободив проход перед рядами, запрыгала и завопила.

Вновь двигаясь вдоль ряда, Ангелина всматривалась в сидящих. Вот они – в центре, смотрят не на сцену, а на публику, не двигаются, как будто, настроенные на одну волну, прислушиваются к чему-то слышному только им. Ну, да! На волну чужой энергии и экстаза. Танцуя, Гелька, стараясь действовать осторожно, интуитивно выбрала первый объект (почувствовавший воздействие фидер может вспугнуть всех остальных).

Её руки пришли в движение, словно маня и притягивая. Первый готов, следующий… и третий… – этот что-то почувствовал, отвлёкся от жертвы, забегал настороженно глазами. Эти глаза! Внезапно мощный свет прожектора ослепил её, отрезав от врага. Её изгибающаяся в танце фигура, окружённая сиянием, появилась на большом экране. Только этого не хватало! Толпа вокруг расступилась почтительным кружком – не скроешься. Оставалось непринуждённо двигаться, танцевать, разделяя славу музыкантов и не обращая внимания на экран, фидеров и весь, следящий за ней, зал.

И в этот момент, к своему ужасу, она почувствовала, что её интроспектируют. Тот фидер! Но как он смог понять, что действовала именно она? И тут она его узнала – это был Белый! И он, без сомнения, её тоже узнал! С ним большая группа – его личная шайка. А она обезвредила только двоих. Луч прожектора, соскользнув с её застывшего лица, вернулся на сцену, а Гелька решилась на отчаянный шаг: обезвредить как можно больше сосущих рядом с главарём "вампиров" до того, как он распорядится смываться.

Он не сразу понял, что она делает, похоже, не ожидая от неё такой самоуверенности, и Ангелина, действуя в темпе, успела обезвредить троих, прежде чем Белый, указав на неё, отдал какой-то приказ. Они сейчас уйдут! – испугалась Гелька и выхватила телефон: она может хотя бы сфотографировать нескольких негодяев. Групповой портрет на стол Учителю! Раз! – сработала вспышка.

И тут она, почувствовав, что слабеет, поняла, какой приказ отдал Белый: они резали её, кромсали своими откупоривающими протоки, заклятиями. Вся шайка бесстрастно тянула её рвущееся наружу голубое сияние. Упав на колени, она подняла телефон. Бах! Белый ударил в неё, сбив с ног. Её отбросило в толпу, телефон куда-то укатился. Вокруг ноги, ноги… – её затопчут, если она не сможет подняться. Кто-то двигался к ней, целенаправленно протискиваясь сквозь толпу. Белый!

Последнее, что она успела сделать – крутануться и взлететь прямо из-под ног, под чей-то визг, и вознестись над толпой (тот, кто её заметил, принял за ещё один световой эффект). Скорее к Борису, к Солару – только они смогут ей помочь! Она кружила по залу, выискивая выход, и её полёт отмечал стелющийся за ней голубоватый свет её истекающей силы. "Нет, – думала Ангелина. – Я не сдамся! Я опять обману смерть!"

Она вылетела из зала через приоткрытую дверь и разнесла первое же попавшееся на её пути окно. Теперь, прямиком в больницу. Главное, не сбиться с правильного направления. Жаль, что Дворец спорта далеко от центра. Хотя обычно такие расстояния для неё – пустяки, но сейчас против неё играет любая задержка. Вот уже внизу промелькнул заснеженный больничный парк… Гелька чувствовала внутри тяжёлую одышечную пульсацию: словно насос, выкачивающий остатки её энергии, уже работал вхолостую. Проскользнув в приоткрытую форточку, Ангелина обернулась и рухнула на пол, всей кожей ощутив его холод. Чёрт, одежда! От стола к ней повернулся незнакомый молодой человек…

Глава 24

…Золотой луч дразнил её, вихляя. Он приветствовал её возвращение и торопил, уносясь к звезде. Она совсем рядом – огромная жёлтая, с каймой жгучих протуберанцев по краям. Теперь её не остановить – цель близка, луч – путеводная нить – ведёт её к ней. Нужно только не обернуться назад, не поддаться на хитрый зов отставшей тьмы, стремящейся утопить её в недрах боли. Слепящая поверхность светила закрыла всё небо, осталось лишь погрузиться в него, протянуть руку…

– Разряд…

Мир раскололся: океан света сверкнул по краю поля зрения и исчез, золотой луч, вильнув, стегнул её по груди и обжёг расплавленным золотом. Её швырнуло навстречу спешащей тьме.

– С каждым разом мне всё труднее её возвращать… Если бы не её максимум!.. И дело не только в её объективном состоянии.

– Что вы имеете в виду?

– Она не хочет возвращаться! (Это моё субъективное, ничем не подкреплённое мнение, но складывается такое впечатление). Она молода и должна цепляться за жизнь, но что-то тянет её… туда.

– Вы преувеличиваете…

– Я впервые применил дефибриллятор к инвертору! Это от безвыходности – мы перепробовали всё возможное…

– Но это же сработало!

– Ты непробиваем! Да, это сработало, но это был наш последний шанс!

– Когда она придёт в себя?

– Если придёт… – поправил Борис.

Незнакомый голос:

– Такая красивая – жаль, если я с ней не познакомлюсь. Когда она, обнажённая, вывалилась из окна к моим ногам, я решил, что крыша у меня уже в пути!.. Может, я её поцелую, и она проснётся, как в сказке?

– Хватит болтать глупости… следи за показаниями, я выйду – я не могу… здесь.

– Мы будем переводить её в реанимацию? – крикнул вслед парень. – Да… Брюс на нервах. Просыпайся, красавица, я тебя в кино приглашу. Ты же живая!

Простынь её легко приподнялась, впуская холодный воздух.

– Какое тело! Блин!

Этого Гелька уже не могла стерпеть и открыла глаза.

– Ой! Красавица… сейчас! Брюс! Брюс! Блин, Борис! – парень выскочил в коридор.

"Где Полетаев откопал такого остолопа? Вот на кого он, наверное, орёт ещё больше, чем на меня. Дурак, даже не закрыл дверь".

Мысли плыли размеренно, будто покачиваясь в такт её движению. Потому что она сама словно плыла в зыбком пространстве кабинета. Двигаться не хотелось, да и казалось совершенно невозможным: один толчок, и всё рухнет в тартарары. Кушетка под ней странно неустойчивая, как будто она лежит, балансируя на лезвии ножа. Как тут не упасть? И больно, опять больно! Ей же обещали, что больно не будет… кто-то… когда-то… Она силилась вспомнить, но это было безнадёжно, и страшно, что даже от такого усилия всё могло покоситься.

Стремительно вошедший Борис Витальевич нарушил равновесие – мир закачался. Гелька испугалась и закрыла глаза, стараясь удержаться на поверхности.

– Ангелина, – позвал он, поднимая ей веко. – Вы меня слышите?

"Ещё бы, конечно, слышу", – она открыла глаза: Борис с серым напряжённым лицом вглядывался то в неё, то в показания Солара. Недотёпа помощник топтался рядом.

– Если слышишь, закрой глаза.

Ангелина закрыла.

– Ты можешь говорить?

"Почему бы нет".

– Скажите что-нибудь… Сколько пальцев я показываю?

"Три".

– Нет, вслух, пожалуйста.

Ангелина попыталась открыть рот: это было последнее возможное усилие – всё закачалось и стало рушиться. Солар над головой прерывисто взвыл. Вот он! – в углу мелькнул золотом луч-канатик. Если дотянуться…

– Нет, не снова! – вскричал над ней гневно Борис. Схватив её на руки, он обернулся и взмыл с ней под потолок: она медленно вращалась под мысленный шёпот его заклинаний и уколы импульсов, и оглядывалась в поисках луча. Хотя комната обрела обычный вид, и "практикант" стоял у двери, положив руку на запор, и раскрыв рот, наблюдал за их полётом, но казалось, что она наполовину где-то не здесь, словно сам кабинет мчался стремительно в пространстве по золотому лучу, убегая от пожирающей материю тьмы.

Но формулы врача будто схлопывали одну за другой двери в этот параллельный мир: он всё более удалялся и в конце концов остался лишь кабинет в обычной поликлинике их обычного города, где они кружили под потолком. И когда Полетаев вернул её на кушетку и всадил ещё пару-тройку уколов, она поняла, что на этот раз действительно вернулась. Слабо улыбнувшись своему измученному спасителю, Гелька первым делом попросила:

– Пусть ваш помощник не распускает руки.

– Я только смотрел, – покраснел тот, отскакивая от кушетки к столу, и вылетел из кабинета, высланный яростным взглядом Бориса Витальевича, по силе не уступающим любому "сильному импульсу".

Врач остался стоять над ней, опустошённый и погружённый в себя.

"Ну, скажите что-нибудь, – просила мысленно Ангелина, – пошутите о годах, что я у вас отнимаю, о моей пустой голове…" Но он просто стоял, как путник, проделавший долгий путь и не имеющий сил, чтобы сесть и отдохнуть потому, что легче продолжать идти. Наконец, бросив ещё один взгляд на показания Солара, Полетаев прошёл к соседней кушетке и сел, привалившись к стене.

– Вы себя хорошо чувствуете? – обеспокоенно подняла голову Ангелина.

– Вас моё самочувствие беспокоит? – ухмыльнулся Борис, и Гелька с облегчением откинулась на кушетку: всё, как в добрые старые времена…

За последующие два часа Ангелина настолько оклемалась, что начала задавать вопросы: как там другие, чем закончилась операция?.. Она бросила Петю в неизвестности и переживала, потому что знала, что он станет беспокоиться из-за её исчезновения.

…Сообщили ли что-то её родителям, которые дождались с концерта только брата, ничего не знающего о её местонахождении? Она даже успела пропеть прощальную оду своим любимым высоким сапогам.

Борис Витальевич, не спавший уже третью ночь подряд, на удивление терпеливо сносил её наскоки, но ничего не рассказывал. Денис – его непутёвый сменщик, старался не приближаться к нему на расстояние вытянутой руки и не решался даже взглянуть на "пациентку", с невинным видом рассматривая потолок каждый раз, как к нему оборачивался начальник. Гелька потешалась про себя над его физиономией, а вслух просилась домой.

– Я не могу отпустить вас домой, – в очередной раз пояснил ей Борис Витальевич. – Ваше состояние ещё внушает опасение: максимум пройден, начинается спад…

– Максимум? – встрепенулась Гелька. – Почему же нет видений? Егор… он же пришёл в себя?

Она ждала ответа с тревогой, но Борис успокаивающе кивнул.

– Пришёл, но вы не в том состоянии, чтобы что-то сейчас улавливать.

– Но я хорошо себя чувствую!

– Пока неподвижно лежите под Соларом… К тому же нам нужно ещё снять швы и поместить под Солар ваш локоть – вы опять его разбили…

– Но как же родители? Они с ума сходят! И как прошла операция? Вы уже должны знать!

– Сейчас вам необходимо спать и ни о чём не беспокоиться – сон лечит лучше всего.

– Я не смогу сейчас заснуть.

– Если не сможете, я вам помогу, – предупредил Полетаев, и Ангелина, вспомнив, как легко он "отключил" её накануне, решила больше не спорить и крепко зажмурилась.

***

…Опять голоса… где-то рядом. Кто может разговаривать у неё в комнате, когда она спит? Мама?..

– Ваша "координация" ни к чёрту не годится! Кто должен был её страховать?

– Её парень…

Борис фыркнул.

– Почему не ты?

– Не горячись… ты же знаешь, как мы работаем!

– Ты понимаешь, что её спас случай? Случай, что она, почувствовав, что получила повреждение, сразу полетела сюда! Что мой помощник, хоть и шут гороховый, сразу ею занялся, не ожидая ни чьих распоряжений (не зря я обломал об него столько штативов), и лишь потом вызвал меня! Что у неё случайно оказался максимум её странного притока сил! Всё! Всё! Больше шанса у неё не будет!

– О чём ты?

– Сегодня я дважды возвращал её с того света: один раз после клинической смерти, другой раз – "в поле", и каждый раз она упорно сопротивлялась. Весь её мощный потенциал рвётся в астрал, стоит лишь на мгновение выключиться её сознанию. Душа отлетает, оставляя мне тело…

– Борис!

– Ты знаешь, я всегда признавал твоё главенство… помолчи! и выполнял любые приказы, но сейчас я настаиваю, чтобы ты не поручал ей больше никаких рискованных дел! Отдай её мне в больницу!

– Ты не понимаешь, о чём просишь! Кто из инверторов у нас остался: ты, да я, да мы с тобой? Она незаменима!

– Она погибнет и не сможет приносить пользу даже здесь – взгляни на это так.

– Ты что-нибудь придумаешь, я знаю… Если хочешь знать, я тебя понимаю больше, чем ты думаешь – тут ты не одинок. Но дело – прежде всего! Я не против, пусть работает с тобой, но уж прости, я тоже буду её привлекать и обещаю, что обеспечу любую возможную защиту. Не будем больше об этом… тут её одежда… Борис, возьми себя в руки! Я тебя не узнаю! Тебе нужно поспать. Пусть рядом с ней подежурит сменщик.

– Не надо. У меня есть транквилизаторы. Что-нибудь сообщили её родителям?

– Да, Аня их предупредила, что Ангелина заночует у неё, и весь день у них будут какие-то девичьи дела. Так что запас времени тебе обеспечен.

– Девичьи дела… – с горечью повторил Борис.

– Не надо. Всё будет хорошо… да, имей в виду, там её парень спит в предбаннике… Ну, я пошёл – ещё не все группы отчитались об операции. Вернусь позже, приму отчёт у Ангелины… Борис! Поспи – мой совет!

"…Я видела Белого! – рассказывала она Учителю. – Я его сфотографировала!

Гелька показала на большую фотографию в рамке, висящую на стене.

– В центре снимка – Белый, вокруг – фидеры… а вот мой брат, – указала Ангелина на край снимка. – Где-то тут ещё Янка… Ты хорошо получился, – обратилась она к Белому, стоящему рядом.

Тот, улыбаясь, поднял руку… Бах!.."

Ангелина вздрогнула и проснулась. Сонный Борисов помощник протирал глаза: заснув, он свалил со стола раствор для капельницы, и теперь флакон лениво катился по полу кабинета.

– Денис! – рявкнул Борис Витальевич, появляясь в дверях. За ним стоял, поднявшийся со скамейки, едва проснувшийся, Петя. Денис шустро ринулся подбирать флакон, а Борис подошёл к Гелькиной кушетке. Неужели он совсем не спал?

– Сегодня вы останетесь здесь, а завтра – будет видно. Ваши родные думают, что вы у подруги…

– Они ни за что не разрешат мне остаться там на вторую ночь!

– Что-нибудь придумаем…

– К вам тут пришёл молодой человек и принёс одежду…

– И сапоги? – обрадовалась Гелька.

– Н-да, – одними глазами улыбнулся Борис и повернулся к Пете. – Не больше трёх минут. Моя пациентка перенесла сегодня клиническую смерть, поэтому обойдитесь без жарких объятий.

Петя застыл, с ужасом глядя на врача.

– Что случилось?!

– Что случилось? Кажется, вы должны были обеспечивать её безопасность? – льда в голосе Полетаева было больше, чем в Антарктиде. Ухватив парня за отворот куртки, он выволок его из кабинета. – На два слова!..

Гелька встревожено прислушивалась. Денис, привстав со стула, вытянул шею по направлению к двери (на большее, как видно, не решился) и с восторженным любопытством пытался уловить хоть слово.

– Давно старик такой не был.

– Он не старик! – возмутилась Гелька и покраснела. – Ч-ш-ш! Что они там делают, господи? – она с усилием приподнялась – Солар отозвался натужным сипением. В кабинет тут же влетел по-прежнему разгневанный Борис Витальевич.

– Кто вам позволил вставать? Куда ты смотришь? – Рявкнул он на вытянувшегося в струнку Дениса. В дверях стоял взъерошенный и красный, но твёрдый, как никогда, Петя. Крепкий орешек! (Бориса Витальевича, кто хочешь, испугается).

– Три минуты! – напомнил врач и, жестом выгнав Дениса в коридор, отошёл к столу.

– Как ты? – с тревогой спросил Петя, становясь рядом с её кушеткой на колени.

– Хорошо, не волнуйся. Как ты нашёл мою одежду, я уже с ней попрощалась?

– Я видел тебя и был уже рядом, когда ты унеслась. Я успел лишь подобрать всё это…

– А телефон? – с надеждой спросила Гелька.

– Нет, телефона не было.

– Я выронила его, когда в меня ударил Белый.

– Что?

Борис повернулся к ним от стола.

– Я видела его! Белый был там! Разве Сергей Петрович ещё не знает?

Они с Петей вопросительно посмотрели на врача. Тот медленно покачал головой.

– Я не знаю пока подробностей операции, но Редик обещал сегодня быть здесь – он всё пояснит.

– Как жаль! – расстроилась Ангелина. – Я же его сфотографировала!

– Что? – Петя качал головой с изумлением и ужасом. – Вот так просто наставила на главаря фидеров телефон и сняла? Ну, ты даёшь!

Борис прикрыл глаза, как от боли, не найдя, похоже для её поступка подходящих слов.

– Вам пора, – сказал он негромко.

– Я буду здесь, – пообещал Петя Ангелине.

– Это совершенно излишне. Сегодня из посетителей я пущу только Редика и тоже не надолго, – вмешался Борис.

Петя нахмурился.

– Я всё-таки останусь. Может, он захочет поговорить с нами обоими…

– Как угодно.

Петя вышел, улыбнувшись Ангелине на прощание, а вернувшийся Денис обратился к Борису почтительным шёпотом:

– Мы как… повезём её в реанимацию?

– Нет, я сам буду за нею наблюдать. Ты можешь идти, твоя смена окончена.

Ангелина, которая изводилась, лёжа в неподвижности, ещё больше страдала, видя состояние Бориса Витальевича. Но все её робкие попытки убедить его отдохнуть, ни к чему не приводили: он выпивал очередной стаканчик кофе и садился за компьютер. Гельку грызла мысль, что он не решается её оставить, потому что считает, что она способна наделать глупостей даже в такой ситуации, и упрекала себя, что вторые сутки занимает прибор, который так нужен его пациентам.

Борис Витальевич очень удивился, когда подойдя в очередной раз к её кушетке, застал её глотающей слёзы, и помрачнел, неправильно истолковав её состояние.

– Ваш молодой человек по-прежнему в коридоре. Если это необходимо для вашего спокойствия, могу впустить его ещё на три минуты.

– Нет! Пусть идёт домой! Он голодный и не выспался… я не потому плачу! Мне вас жалко! – и Ангелина разрыдалась в голос. Полетаев возвёл глаза к потолку.

– Только этого не хватало! Девочка, вы готовы опекать всех и каждого, но забываете о себе. Вам нельзя возбуждаться, так что успокаивайтесь сами, пока я не решил, что вам пора ввести успокоительное. Ну же, посмотрите на меня.

– А вы ляжете отдохнуть? – Ангелина держала глаза прищуренными: сквозь капли слёз на ресницах, лицо Бориса множилось и лучилось.

– Да, когда увижу, что за вас уже можно не беспокоиться. Вы довольны? Можете открыть глаза. Я не буду вас усыплять, просто хочу кое-что проверить.

Гелька с любопытством распахнула глаза. Как странно: она знает, что врач сидит рядом на кушетке и всего лишь смотрит ей в глаза, а у неё ощущение, что она мчится в чёрную бездну навстречу тьме. Мгла приближается, тянет к ней свои ядовитые щупальца… Нет, не туда! Это опасно! Ей нужно к свету! Как остановить бесконечное падение? Она знает: золотой луч всегда уносит её к свету, спасая от надвигающейся чёрной боли. Но где он? Как его найти? Он всегда был рядом, он всегда был с ней… Ангелина постаралась извернуться, чтобы глянуть вверх: далеко вверху маленькая яркая точка – её звезда. Но она удаляется! Ангелина барахталась, пытаясь в своём стремительном полёте отыскать хоть какую-то опору. Наползающую тьму прорезала тонкая золотая линия – её луч! Она спасена! Ангелина протянула руку к быстро приближающейся нити…

– Invasio inspiratore, – заклятие, ударив по лучу, разрезало его на две части. Концы луча, изогнувшись, схлестнулись где-то над её головой и проскочили мимо. А её понесло куда-то вбок, ударило, и Ангелина очнулась на кушетке с гулко колотящимся сердцем. Борис Витальевич без сознания лежал на её ногах.

– Ах! Петя! Петя! Денис! Кто-нибудь, помогите! – Гелька сдвинула рамку, не обращая внимания на протестующе взвывший прибор, и попыталась перевернуть Бориса вверх лицом. Влетевший в кабинет Петя помог ей.

– Что с ним?

– Помоги! Его надо положить под Солар.

– Тебе нельзя вставать! Я позову кого-нибудь.

– Нет! Его нельзя лечить, как обычных людей! Нужен Солар! Но я не знаю, как… прибор работает: оставим его под рамкой в таком режиме. Я его интроспектирую, а ты поищи у него в кармане телефон и найди номер Дениса: нажми любую цифру на быстром наборе…

– Тебе нужно лечь! – настаивал Петя, обыскивая карманы Бориса.

– Не мешай! – она заглядывала внутрь Борисовой ауры, держась за штатив для капельницы, потому что вернулась боль в груди.

– У него сильный упадок сил и что-то с сердцем… как он тогда убирал черноту?

Краем уха она слышала, как Петя разговаривает по телефону с Денисом. Дозвонился!

– Он будет через десять минут, – шепнул ей Петя, когда она пыталась одновременно убрать с области сердца чёрное пятно, влить во врача немного сил и проследить, как именно воздействует на него Солар.

Оказывается, прибор работал, как насос, прочищая протоки, разгоняя по ним энергию и заставляя её усиленно циркулировать. Штатив, за который цеплялась Ангелина, уже ходил ходуном и, когда в кабинет вбежал Денис, она безропотно позволила Пете отволочь себя на соседнюю кушетку. Помощник переключил прибор на другой режим, сделал врачу инъекцию, произвёл несколько заклинаний, и врач пришёл в себя.

– Докатились, – укорил его Денис, чувствовавший в настоящий момент своё главенство, – загнали сердце…

Продолжая невозмутимо жевать жвачку, он ловко вогнал врачу в вену иглу для капельницы.

– Где?.. – приподнялся Борис и увидел Ангелину лежащей на соседней кушетке с головой у Пети на коленях.

– Сними с меня всё это! – потребовал Борис, но сил на споры у него не было, и ученик пощёлкал языком.

– Вы сегодня больной, а я – доктор, мне лучше знать.

– Посмотри Ангелину…

– Это не ваша забота.

Вся эта ситуация позабавила бы Гельку: недотёпа Денис поменялся местами с грозным Борисом Витальевичем, если бы не слабость, усталость и боль, которая не помешала ей забыться сном.

– Я должен с ней поговорить! – раздался поблизости громкий возглас. Кто-то укрыл её тёплым одеялом, пока она спала. Борис Витальевич под Соларом грозно рычал, а его помощник флегматично его сканировал.

– Сергей Петрович! – обнаружила она источник шума над своей головой. Тот широко улыбнулся, чмокнул её в лоб и присел к ней на кушетку.

– Петя сообщил: на концерте ты видела Белого? – Учитель улыбался, но взгляд его был напряжённым, и Ангелина поняла, что вопрос серьёзный.

– Да, он сидел в центре с целой шайкой фидеров.

– Он тебя тоже узнал?

– Да, сразу.

– Как он выглядел?

– Как всегда, то есть точно так же, как тогда на моей лестнице.

– Он даже не маскируется! Возможно, это нам на руку. Опиши его.

– Не высокий, стройный, с вьющимися волосами, большими голубыми глазами. У него прямые брови и лицо… какое-то детское.

– Мальчик-с-пальчик… что ещё?

– Белая куртка, и больше никаких примет. Жаль, что телефон пропал.

– Да, Петя рассказал мне о твоём подвиге. Ты должна была, узнав его, скрыться и оповестить меня.

– Было поздно: он меня узнал первый, и я постаралась обезвредить как можно больше его сообщников, пока они…

– …пока они приканчивали тебя, – закончил за неё Сергей Петрович и бросил взгляд на Бориса. – Ты, в самом деле, крайне безрассудна.

– Но это же была моя задача!

– Никто не хотел, чтобы ты при этом жертвовала своей жизнью. Скольких ты успела обезвредить?

– В его группе – пять, в той, что справа – человек шесть (все фидеры скопились в передних рядах!), а слева – меня засекли, так что только троих.

– Четырнадцать человек! – Учитель опять многозначительно глянул на Бориса Витальевича.

– А вы? – полюбопытствовала Гелька.

– Я только пятерых, правда у меня были ещё и другие задачи. Признаюсь, твой танец на большом экране меня тоже отвлёк.

Гелька покраснела.

– Так, хорошо, – задумчиво проговорил Редик, и она поняла по его тону, что ничего хорошего нет. – Борис, поторопись с защитой её близких.

– А что? – встревожилась Гелька.

– Ты слишком засветилась. Буквально, с экрана! Каждый фидер теперь тебя знает в лицо. Я оценю ситуацию и приму решение. Операция прошла успешно, но масштабов их движения мы недооценили: это видно по всем отчётам. Нас мало и придётся действовать целенаправленно.

Сергей Петрович размышлял вслух, все внимательно слушали, ожидая, что он выдаст какое-то решение, но он внезапно поднялся и попрощался.