Текст книги "История Винсента Робертса (СИ)"
Автор книги: Dominic Holter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 102 страниц)
Скотт стоял за барной стойкой и обеспокоенно на меня косился. Этого русоволосого мальчишку Тони подобрал на улице недалеко от бара. Его родители погибли от рук голодных вампиров, бедняга остался сиротой и шатался по городу, пока голод и усталость окончательно не свалили его с ног. Парнишке крупно повезло, когда его нашел Тони, прежде чем он успел стать пищей для кровососов. Порой казалось, что Скотт для Тони как родной сын, уж очень теплые отношения между ними завязались.
Бармен налил полный стакан красного вина и подвинул ближе ко мне.
– Если хочешь напиться, теперь тебе поможет только это, – он тяжело вздохнул и, опираясь мощными руками на стойку, опустил голову.
Переведя взгляд с Тони на красную жидкость в стакане, я сглотнул, вспоминая, как только что чуть не порвался на части. В зале воцарилось молчание, только тихо играла отдаленно знакомая мелодия, будто все затаили дыхание и ждали, что со мной произойдет дальше.
Очень не хотелось опять провести неопределенное количество времени над унитазом, но я не выдержал и сделал глоток. Посидев с минуту, понял, что со мной ничего не случилось. Осмелев, осушил весь стакан, вытащил из кармана несколько смятых купюр и положил на стойку.
– Давай еще, – тихо попросил я и подвинул стакан ближе к бармену.
Тони молча налил мне еще вина, а затем еще и еще. В тот момент меня не волновало количество поглощенного спиртного, просто хотелось забыться, выбросить все из головы и заглушить постоянно врывающийся в черепную коробку посторонний шум. Я готов был потратить последние деньги, чтобы притупить выпивкой и пустоту, возникшую в душе. А когда меня уже порядком развело, решил, что пора заканчивать.
Аккуратно отодвинув стакан, покопался в карманах и извлек на свет божий несколько мятых купюр. Быстро посчитав банкноты, положил их на стойку. Тони вздохнул, сгреб деньги и даже пересчитывать не стал. Внутри разливалось тепло, появилась легкость, а перед глазами все немного поплыло. Наступило облегчение, жжение в горле притупилось, а ощущение пустоты почти исчезло. Я достиг желаемого, а значит, можно было отправляться домой.
– Спасибо, мне пора, – тихо промямлил я себе под нос немного заплетающимся языком и аккуратно слез со стула.
– Может, тебе нужна помощь? – поинтересовался бармен.
– Нет, я сам… справлюсь, – промычал и отмахнулся, а когда подходил к выходу, Тони окликнул меня:
– Винсент, будь осторожен, – произнес он напоследок, внимательно изучая печальным взглядом.
Создавалось впечатление, что Тони жалел меня, но я не нуждался в жалости. Тем более быть осторожным уже ни к чему, со мной и так произошло самое худшее, что могло случиться. Выйдя из бара, я вдохнул свежий воздух полной грудью и направился в сторону дома, веря лишь в то, что алкоголь поможет мне не хуже снотворного. А мысль не забыть завести будильник мелькала где-то на задворках сознания…
*
Опять чуть не проспал, но, припоминая, что старик Роджерс дал мне последний шанс исправиться и не вылететь с работы, смог побороть сон. Казалось, голова просто лопнет от нахлынувших со всех сторон звуков. Я все еще очень плохо контролировал обострившиеся способности, которые, похоже, только усиливались. Натянув подушку на голову, я лежал в постели, пытаясь вспомнить, что со мной вчера случилось, и понять, что теперь не так. Легкое похмелье делало утро еще более унылым.
На работу я пришел вовремя, но старался с Роджерсом не разговаривать, только кивал или мычал в ответ, выслушивая очередную жалобу на весь мир. Старик Сэмюель Роджерс на самом деле очень добрый человек, внимательный и отзывчивый, но порой начинал впадать в маразм и частенько ворчал по пустякам.
Маленькая аптека – дело всей его жизни, он очень дорожил ей. С тех пор, как умерла его жена, он практически поселился в ней, а после смерти единственной дочери, которая погибла по вине вампира, и вовсе фактически не выходил.
Я пытался вести себя непринужденно, но получалось с трудом. Не хотелось лишиться работы, если старик все поймет. Но больше всего мучила мысль, что в скором времени придет жажда, и если не предпринять ничего, то у меня будут очень большие проблемы. Не хотелось причинять вред людям, поэтому в первую очередь необходимо было достать кровь, и как можно скорее. Многие знали, где ее можно найти, но стоило она дорого, а у меня в карманах после вчерашнего гулял ветер. Тут-то я и понял всю глупость своего поступка. Но оставалась еще надежда выпросить у Сэмюеля небольшой аванс, что я и собирался сделать вечером, после конца рабочего дня. Если удача улыбнется мне, и он будет в хорошем настроении, то голодная «смерть» мне не грозит.
– Осторожно, не разбей ничего! – кряхтел аптекарь, провожая до двери, где стоял транспорт – маленький раздолбанный мопед.
Аптека Роджерса предоставляла такую услугу, как доставка лекарств без рецепта на дом. Сэмюэль позволял мне брать его раритет на колесах, когда требовалось ехать в другой район. Заказов действительно накопилась уйма, и я мог не управиться даже за день. Поэтому со скрипучим двухколесным старичком с облезающей красной краской мы стали лучшими друзьями до самого вечера. Не раз приходилось чинить бедолагу буквально на ходу.
К обеду я начал понимать все прелести своей новой сущности, когда дверь передо мной открыла молодая женщина в одном халате, откровенно распахнутом на шикарной груди. Молча сунул ей в руки пакет с заказом и чек, а пока она пыталась найти в кошельке мелочь, чтобы дать мне сумму без сдачи, кокетливо выпячивала все свои прелести. Я проклинал все на свете, ощущая дурманящий запах ее кожи, и следил голодным взглядом за еле заметными голубоватыми полосками вен на шее и груди женщины. Отчетливо слышалось, как шумела кровь в ее теле, а звук сердцебиения заставлял крепче стиснуть зубы, чтобы не сорваться с места.
Когда милая леди отдала деньги и поблагодарила, я даже попрощаться не смог, ощущая, как острые клыки почти врезались мне в губы. И бросился бежать со всех ног подальше от нее, проклиная все на свете. Вскочив на мопед, рванул вперед, а ветер свистел в ушах и бил в лицо. Только так я мог ненадолго отвлечься от мыслей о крови, поскольку шум мотора заглушал почти все звуки вокруг, кроме внутреннего голоса.
Разбитый и растерянный, я не знал, что следует делать и как поступать правильно. Выброшенному на произвол судьбы, мне осталась только задаваться вопросами. Зачем Эдварду понадобилось превращать меня в вампира? Чего он хотел этим добиться? Повеселиться, глядя, как я пытаюсь выжить в жестоком мире? Я знал, что обращенные привязаны к вампиру, который их создал, но, как никогда прежде, ощущал себя покинутым. Лишь изредка затравленно оглядывался и искал кого-то в толпе, словно чувствовал незримое присутствие рядом. Кто-то преследовал меня не только в кошмарах, но и наяву. Свобода казалась лишь иллюзией. Страх снова попасть в тот проклятый дом ощущался ярко, пробегая холодом по спине и сжимая горло спазмом.
До вечера едва удалось дотерпеть, но я понимал, что начинается ломка от жажды, когда даже со стариком Роджерсом нормально разговаривать не получалось. Голова шла кругом от соблазнительного аромата человека, который не могли перебить даже резкие запахи лекарств, от подступающего голода горло начинало гореть огнем.
Справившись с заказами, я получил желанный аванс, даже пересчитывать не стал, а молча сунул купюры в карман. Старик Сэм печально вздохнул, окинув меня тяжелым взглядом, и произнес:
– С тобой все хорошо? Выглядишь ты очень странно и напряженно. Не заболел ли случаем? Некогда сейчас отлынивать. – Нет. Спасибо, – выдавил я из себя и направился к выходу. – Ладно, – протянул старик, следуя за мной, он собирался запереть аптеку на ночь. – Завтра тоже не опаздывай, еще не все заказы доставлены.
Я промычал что-то нечленораздельное на прощание и, оказавшись на улице, сразу побежал со всех ног до ближайшего пункта, где продавали кровь. Хорошо, что поздно и темно, никто не видел моего искаженного лица, больше напоминающего гримасу. Одного я опасался: не столкнуться бы с человеком по пути. К счастью, многие боялись выходить, как только на город опускались сумерки. В городе существовал комендантский час, введенный сотни лет назад правительствами многих стран, но поскольку его соблюдение было лишь рекомендательным, многие плевали на него, в том числе и я.
Удача улыбнулась мне, табличка на входе однозначно давала понять, что работает заведение круглосуточно. На первый взгляд место выглядело как обычная аптека. Здоровый мускулистый мужик, вооруженный до зубов, обслужил довольно вежливо, и я купил еще несколько литров крови про запас, на этом мои деньги закончились. Погрузив покупки в плотный непрозрачный пакет, я направился домой.
Дорогу решил срезать, пройдя через дворы, а учитывая, в каком районе я жил, один фонарь на квартал – уже роскошь, поэтому всегда была вероятность напороться на что-нибудь в потемках. Однако я хорошо знал все пути. К тому же теперь отлично видел в темноте и слышал едва уловимые звуки. Пугало только одно: жажда становилась все сильнее с каждой минутой, поэтому пришлось поспешить, не обращая ни на что внимания.
Из переулка подул прохладный ветер и принес не только запах мусорного бака неподалеку, но и неприятности. Зайдя за угол, я остановился возле стены дома, внимательно прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Убедился окончательно, что кто-то следовал за мной, и не показалось. Острый слух уловил голоса, пришлось напрячься, чтобы различить слова.
– Сайман, ты точно видел, что он сюда пошел? – Точно-точно, он повернул здесь, – ответил тот низко и басисто. – Жаль паренька, молодой ещё совсем был… Это еще кто на мою голову? Я плотнее прижался к стене, затаив дыхание. – Так говоришь, как будто уже его прикончил, – раздался тихий смешок. – Нам тут своих кровососов хватает, новые твари не нужны. – Ты прав, но как ты догадался, что он уже один из них? – спрашивал Сайман. – Да я их задницей чувствую, видел вчера, как его в баре колбасило? А от вина – ничего, даже цвет лица здоровее стал.
Значит «хвост» от заведения Тони. «Охотники» специально поджидали меня недалеко от дома? Что же, мне стоило быть внимательнее к посетителям в баре. Как-то я не учел, что туда захаживают любители легкой наживы.
– И как ты только цвет лица его рассмотрел? – Неважно… Я его заприметил, когда он ещё только вошел. Мне показалось, у него глаза сверкнули, прямо как у кота. У них у всех так. Голоса звучали уже совсем близко, я аккуратно поставил пакет на землю и, затаившись, стал ждать незваных гостей. Надеялся, что не заметят и пройдут мимо: очень не хотелось ввязываться с ними в драку. – В любом случае, сначала его нужно поймать, – продолжал говорить мужчина с высоким голосом, – потом разберемся, наш он клиент или не наш. Молодой он ещё, не научился, мы должны быстро справиться. – В Гильдии обещали за голову каждого убитого кровососа неплохое вознаграждение.
Значит, «по мою голову» в прямом смысле, только это не охотники из Гильдии. Не думал я, что так быстро меня разоблачат. А ведь я даже не убил никого, да и крови не... Не пил ли? Память-то подводила, так до сих пор и не вспомнилось, как я оказался дома, а за время моего беспамятства могло случиться что угодно.
Возникло подозрение, что охотникам за головами плевать, кусал ли я людей или нет, и всего лишь жертва обстоятельств. Им лишь бы заработать денег. Не важно, хороший вампир или плохой. В понимании людей хороших вампиров не бывает вовсе.
В переулке показались два силуэта. Они остановились, я затаил дыхание и ещё сильнее прижался к стене, стараясь слиться с ней. Внезапный яркий свет фонарика ударил в глаза. Зажмурившись, я прикрыл рукой лицо, проклиная чувствительное зрение.
– Вот он, держи его! – выкрикнул один из охотников.
Не получалось ничего рассмотреть, только услышал топот и тяжелое дыхание. Кто-то ударил меня в живот с такой силой, что, согнувшись, я упал на колени. Беспомощно ощупывая руками куртку, я пытался найти кольт, но следующим пинком в бок меня опрокинули на землю. С каким-то звериным остервенением охотники набросились сверху и попытались связать, но у них ничего не получилось, уж слишком активно я дергался.
Когда резь в глазах наконец-то прошла, удалось рассмотреть фонарик, лежащий совсем недалеко и освещающий соседнюю стену. Сделав усилие, я оттолкнул одного из нападавших и, ухватив этот несчастный источник света, швырнул его с силой в сторону. Послышался жалобный звук разбитого стекла, и снова стало темно. Сгруппировавшись, я сбросил и второго парня, но первый охотник уже поднялся и, подбежав, ещё раз ударил по ребрам.
Ярость охватила меня с такой силой, что в глазах покраснело. Поднявшись на корточки, я оскалился и с рыком бросился на громилу, потеряв остатки самообладания и всяческий человеческий облик. В нос ударил запах крови, такой манящий, с трудом удержался, чтобы не облизнуться. Вдвоем упали на асфальт, я сел на охотника сверху и, не сдерживаясь, продолжил бить по лицу, пока не превратил в кровавое месиво. Со странным наслаждением, испытывая непонятное возбуждение от насилия, я наносил удары снова и снова. От пьянящего запаха рассудок окончательно помутился, и в следующее мгновение я потянулся к его шее, обнажив клыки.
– Тварь! – послышался выкрик очухавшегося напарника.
Раздался выстрел, и боль обожгла правое плечо. Я отшатнулся, зашипел и зажал рану другой рукой, почувствовав, как быстро стали промокать свитер и куртка. Стрелявший оттолкнул меня в сторону и склонился над своим товарищем, упустив врага из виду и давая шанс отползти.
Оглушенный звуком выстрела, я не мог сориентироваться в пространстве и с трудом различал выкрики, а потеря крови стала подкашивать. Мучительная жажда почти полностью поглотила сознание, и я не мог ни о чем думать, кроме соблазнительного запаха человеческой крови, окружающего густым облаком со всех сторон. Похоже, пуля повредила кость, и я едва мог пошевелить правой рукой, что делало меня медлительным и уязвимым. Здоровяк стал приходить в себя, хрипя и откашливаясь. Я понимал, что дело плохо, но изо всех сил боролся с собой, пытаясь укротить звериную натуру. С трудом облокачиваясь на стену, поднялся на ноги и достал левой рукой кольт из внутреннего кармана куртки с тупой надеждой, что мне все-таки дадут уйти с миром. Но не успел я ничего сообразить, как сильным ударом его выбили из моих пальцев.
Яркая, всепоглощающая ярость вырвалась в один миг: я любил свое оружие и практически не расставался с ним! Боль в плече и запах крови дополнили картину охватившего меня безумия. Резким движением я схватил за горло того засранца, посмевшего выбить мой пистолет, и сжимал до тех пор, пока не послышался хруст. Парень перестал сопротивляться, руки безжизненно опустились, и с жалобным звоном из его пальцев выпал нож. Пару секунд спустя мертвое тело рухнуло на асфальт к моим ногам. Переступив труп, я подошел ко второму непутевому охотнику, все еще лежащему на земле и пытающемуся отползти, и схватил за ворот куртки. Рывком поднял, заглядывая в разбитое лицо.
– Ты монстр, тебя рано или поздно прикончат… – раздалось его хрипение. Прижав охотника к стене, с наслаждением впился клыками ему в шею, разрывая кожу и вены. Я никак не мог насытиться и остановился, только когда человек перестал подавать признаки жизни, обмякнув тряпичной куклой. Вытерев рот рукавом куртки, я подобрал пистолет и снова спрятал. Чувствовал себя просто великолепно, ощущая новый прилив сил и энергии как никогда раньше.
Когда разум постепенно прояснился, я осознал, что прикончил этих двух несчастных охотников за наживой. Впервые убил. Внутри все болезненно сжалось, и холодок пробежал по спине. А ведь надеялся, что до этого не дойдет, но теперь я убийца и за мной точно придут. Хотелось закричать и позвать на помощь, однако местным жителям давно стало наплевать. Никто не захотел становиться случайной жертвой, глупо геройствуя, когда ночные твари рвали людей под их окнами. Боль и отчаяние пронзили душу, обагрив свои руки кровью, я подписал себе смертный приговор. Но ведь я всего лишь хотел защититься, хотел жить! Нет. Ничего не изменить, я стал чудовищем, ненавистным монстром, который не должен сожалеть о содеянном, но не получалось заглушить голос совести.
Сунув кольт в куртку, я подхватил с земли пакет с покупками и побрел домой, оставляя за собой кровавый шлейф. Меня трясло от одной мысли, что я теперь настоящий монстр, но позволить им отрубить себе голову я тоже не мог. Так нелепо вышло, а ведь я не хотел никому причинять боль, но иного выхода у меня просто не было. Верно? Жалкие, отвратительные попытки найти себе оправдание душили еще сильнее. Каким же жалким слабаком я оказался на самом деле.
Еще не успел подойти к дому, как высоко над головой сверкнула молния, а следом хлынул ливень. Вода промочила одежду насквозь, но я радовался, ведь потоки дождя смывали кровавый след, оставленный позади. Полиция и охотники не смогут легко выследить убийцу, а значит, у меня все еще был шанс, за который я отчаянно желал уцепиться. Нет, я не чудовище, не такой, я не могу стать как другие вампиры. Не такой. По крайней мере, я старался в это верить.
Подняв голову и ощущая, как большие капли дождя ударяют по лицу, я наслаждался, чувствуя прохладу. Раскатистый гром прошел волной по району, и земля завибрировала под ногами. Незабываемое удовольствие просто стоять под струями воды с небес, смывающими все, даже тяжесть на сердце. Словно очищала меня от того страшного греха, что я совершил еще несколько минут назад.
Простояв так минут десять, я наконец-то вошел в подъезд. Вода хлюпала в кедах, а мокрая одежда неприятно прилипала к телу, но стало немного легче. Дома я бросил мокрую обувь и куртку в прихожей и направился в ванную. Правая рука к этому времени уже постепенно начинала двигаться, даже не болела. Свитер оказался безнадежно испорчен, а джинсы залиты кровью так, что полностью приобрели бурый оттенок. Рана в плече начала затягиваться и только слегка кровоточила: регенерация заметно повысилась, после насыщения, и следы укусов на теле окончательно исчезли.
Наспех перебинтовавшись, я побрел на кухню и спрятал кровь в холодильник. На сегодня я уже был достаточно сыт, поэтому покупка осталась нетронутой, но от этой мысли в груди больно кольнуло. Утолил жажду ценой чужих жизней. Похоже, забыть мне сей факт не получится никогда, даже если повезет не нарваться на неприятности снова.
Рухнув на постель, я лежал, раскинув руки в стороны. Не хотелось ничего делать, в голове все время вертелись слова неудачливого охотника о том, что рано или поздно меня все равно убьют. Может, он и прав, но я все равно не собирался легко сдаваться.
Медленно я погружался в дрему, и всплывали воспоминания из прошлого.
Эта квартирка, в которой я жил сейчас, была небольшая, но уютная. В маленькую комнату умещались только кровать, шкаф и журнальный столик и небольшая кухня, куда я умудрился впихнуть совсем узкий диван. Мне она очень нравилась, хотя в сравнении с домом моей семьи выглядела весьма скромно, как собачья конура. Но это была моя территория, и я всегда мог прийти сюда, не боясь, что вышвырнут или придется уйти самому.
Когда мать выставила меня из дома, я не знал, что делать и куда идти. Пару ночей провел у приятеля, но больше оставаться там не мог. Не хотелось быть обузой и нахлебником, и я ушел на улицу, к счастью, тогда было достаточно тепло. Меня нашел отец и привез в эту квартиру, дал ключи в руки и сказал, что теперь она моя. Чарли очень сожалел, что так вышло с матерью, он изо всех сил старался мне помочь и присылал деньги. Триша, конечно же, была против, но не могла помешать отцу продолжать поддерживать любимого сына. И если бы не помощь Чарли в первый год моей новой одинокой взрослой жизни, я бы давно умер с голода, так как работник из меня всегда был никудышный: откуда только не увольняли за разгильдяйство и вечные опоздания.
Через год отец умер, и я впервые ощутил, что остался совсем один. Мне больше не к кому было обратиться в трудный момент, даже друзей не осталось. Как оказалось, раз у меня больше нет денег, значит, нечего со мной водиться. Тогда-то я и осознал ценность человеческой дружбы.
Мама обвиняла в смерти отца меня, сказала, что из-за моих проделок у Чарли сдало сердце, хотя я не мог в это поверить. Они не сообщили даже о похоронах, а точнее, я узнал о них только после того, как все случилось. Родственники отвернулись от меня, и поспешили даже имя забыть. Ведь Диана была гордостью семьи, а такой никчемный отброс, как я, оказался вовсе никому не нужен. В учебе полный провал, в колледж не поступил и не собирался. Единственное, где добился хоть каких-то успехов, – это спорт. В семье бизнесменов и деловых людей я смотрелся как выродок и, чтобы не позорить благородный род матери, меня просто вычеркнули из жизни.
Вскоре после смерти отца мать продала семейный бизнес, собрала вещи и вместе с Дианой уехала из города, а возможно, даже из страны, не оставив никаких контактов. С тех пор прошло почти два года. Итак, в свой двадцать один год я остался совершенно один без планов на будущее и каких-либо перспектив. Может быть, я заслужил стать монстром и сдохнуть с отрубленной головой? Кто знает…
Почти уснул, как вдруг кто-то настойчиво вдавил дверной звонок до упора. Попытавшись проигнорировать ночного гостя, я повернулся на другой бок, накрывая голову подушкой. Но звонки продолжались, дополненные стуком мощного кулака, – кому-то очень не терпелось вывести меня из себя. Наконец, я не выдержал и побрел в прихожую, проклиная про себя того, кто за дверью стоял!
====== Глава 3! ======
Открыв дверь, я увидел промокшего до нитки Томаса Риверса. Мы как-то раз вместе выпивали в баре, слово за слово, разговорились. С тех пор уже прошло полтора года, а этот парень все время таскался ко мне, если у него приключались неприятности. К счастью, хотя бы иногда не с пустыми руками, а с пиццей и пивом.
– Очередная подружка выперла? – наиграно сонно пробубнил я и потер глаза. – Знаешь, который сейчас час?
На самом деле я сам не знал, да и не важно. Томас поставил ногу так, чтобы я не смог закрыть дверь.
– Винс, пусти переночевать, умоляю, – жалобно заскулил Томас, – я отцовскую машину разбил. Если сегодня вернусь домой, он же мне голову открутит, прошу, мы ведь друзья!
Хотелось мне ответить, что из нас двоих только он так думает, но промолчал. Парень наивно полагал, что, пропустив со мной пару стаканчиков, может претендовать на статус лучшего друга, и уже не первый раз просился переночевать. В конце концов, обо мне он знал совсем мало и никакой значимой выгоды не имел, разве что иногда крышу над головой, за что исправно расплачивался. Наверное, сказывалось одиночество, хотелось пообщаться хоть с кем-нибудь, поэтому я никогда не выгонял его прочь, но в этот раз все было совсем иначе.
Когда-то давно у Тома была нормальная полноценная семья: отец, мать и младшая сестра. Но однажды вечером на мать и сестру напали вампиры и убили. Отец с горя стал выпивать, и все заботы по дому легли на плечи тогда еще тринадцатилетнего Томаса. Многим вещам ему пришлось учиться самостоятельно, приходилось совмещать школу и подработку, иначе он и отец могли бы умереть с голоду. С тех пор Том терпеть не мог кровососов и мечтал отомстить им за свою разрушенную семью и искалеченную жизнь.
Я решил прекратить будить соседей, открыл дверь шире и впустил Риверса. Парень пулей влетел внутрь и, зацепившись за мокрую куртку на полу, чуть не пропахал носом паркет в прихожей. Сидя и потирая ушибленную задницу, он заметил бинты на моем плече.
– А с тобой что случилось? – почти искренне поинтересовался он.
– Да так, ничего страшного… – пробурчал я и, переступив через Томаса, пошел в комнату. – В перестрелку попал, знаешь же, как опасно гулять вечером?
Тот подобрал мою куртку, с которой капала вода, смешанная с кровью. Томас зашипел от изумления.
– Кровищи-то сколько! Лужа вон какая…
Он обнаружил дырку от пули в плече, присвистнул и просунул в нее палец.
– Сквозная… – пробормотал он, а через секунду, опомнившись, закричал на меня. – Это, по-твоему, ничего страшного?! Винс! Что случилось? Ма… эм?
Наверняка он хотел грязно выругаться, но вовремя заметил, что мне откровенно все равно, поэтому замолчал. Упав на кровать, я накрыл голову подушкой, размышляя, достаточно ли сыт, чтобы не напасть на Риверса. Дерьмовая ситуация. Все-таки стоило притвориться, что меня нет дома.
Томас пошел в ванную, фыркая себе под нос:
– Ну, ты даешь. Не перестаю поражаться твоему образу жизни, ты как будто совсем ничего не умеешь! Как ты выживал-то до сих пор?
Мне тоже хотелось бросить какое-нибудь острое словцо в его адрес, но я лишь сонно пробубнил:
– Подушка и одеяло на том же месте.
Томас побрел на кухню, откуда послышался скрип дивана, стоявшего там. Он знал, где расположиться, и больше не стал меня беспокоить. Я же, тихо лежа в темноте, вслушивался в ночные звуки: в шум дождя, вой сирены, лай собаки в соседнем дворе…
Тусклого света бледной луны и фонарей с улицы с лихвой хватало, чтобы я мог прекрасно видеть абсолютно все, даже не напрягаясь. Аккуратно и почти беззвучно сев на край кровати, я взглянул на свои руки, все еще казалось, что они в крови, и никогда не отмыть ее. Никогда.
*
Проснулся я рано от разливающегося по квартире запаха жареного мяса, даже не заметил, когда успел задремать. Глаза открывать поленился, поэтому лежал, уткнувшись лицом в подушку, но от такого аромата в животе закрутило, и пришлось встать. Утреннее умывание пропустил и сразу вышел на кухню, где на столе меня уже ждали тарелки с яичницей и отбивными. Неужели у меня дома были все эти продукты?
– Я тут кое-что сварганил, а то ты какой-то дрянью питаешься, – весело сказал Томас, по-хозяйски устроившись за столом.
Сев на диване, я стал разглядывать завтрак, поражаясь мастерству «повара». Томас отличный парень, хотя и немного ветреный, но уж кому об этом судить, так только не мне. Ему бы не помешало определиться в жизни, но порой Риверс вел себя, как подросток.
– В соседнем дворе полиция шныряет. Ты об этом ничего не знаешь? – парень помрачнел и посмотрел в окно. Его золотисто-рыжие волосы смешно топорщились ежиком в лучах утреннего солнца и переливались легким бронзоватым оттенком.
Отрицательно помотав головой, я тоже посмотрел на улицу: в переулке стояла полицейская машина, и бродили люди в форме. На самом деле все я знал, но не осмеливался рассказать правду, только не сейчас.
Опомнившись, принялся за завтрак, чтобы не вызывать лишних подозрений. Интересно, а можно ли мне вообще есть? Но ничего не оставалось, только попробовать, ведь от мяса я никогда не отказался бы, даже если бы находился при смерти. Прожевав большой кусок отбивной, я понял, что ничего страшного не случится, но вкус стал немного странным.
– А ты вообще домой собираешься? – спросил я.
Томас улыбнулся.
– Да, вот сейчас поем и свалю. Не беспокойся об этом. Я у тебя жить не собираюсь, а тем более быть твоей домработницей, – попытался съязвить он.
Хмыкнув, я отправил в рот еще один кусок отбивной.
– На работу не пойдешь? – поинтересовался Том.
– Ага, поем и пойду.
Риверс покачал головой и принялся за свою порцию. Ели мы в полной тишине, Том снова помрачнел, и все время поглядывал на мое плечо. За ночь бинты немного пропитались кровью, но она давно уже засохла.
После завтрака я отправился в ванную и, запершись там, снял повязку. От раны не осталось и следа, но, чтобы Томас ничего не заметил, пришлось перебинтовать заново. Но общий вид у меня был еще тот: лохматый, небритый и помятый. Впрочем, почти норма для такого ленивого балбеса, как я. На сборы потратил намного больше времени, чем планировал, а Риверс все время ныл и подгонял. Джинсы оказались залиты кровью, высохшей за ночь, осталось их только выбросить. Пришлось вытащить из шкафа старые потертые брюки и новую футболку, но дырка в куртке просто сияла, когда я ее надел. Шепнув себе под нос, мол, так модно, я нацепил кепку с длинным козырьком.
– Ты бомж или хиппи? – весело хмыкнул Риверс, хлопнув меня по плечу.
– Заткнись, – беззлобно фыркнул я в ответ.
Мы вышли из дома и, распрощавшись, разошлись в разные стороны. Я прямиком отправился на работу, насвистывая себе под нос забавную мелодию и пытаясь не думать, какие же новые испытания выпадут мне на пути. День обещал быть очень солнечным, но, странное дело, хотя яркий свет оставался неприятным, он больше не резал глаза до боли.
*
Жестокий мир, в котором мы живем, полон опасностей, подстерегающих нас за каждым углом. И, когда пелена ночи накрывает Лондон, крики, выстрелы и сирены становятся мелодией города. На охоту выходят опасные хищники, а тот, кто не успевает спрятаться, становится добычей.
Днем город выглядел совсем иначе, нежели ночью. Викторианская архитектура, сочетаясь с современной, вызывала причудливые образы и ассоциации. Широкие улицы, узкие тротуары, плотно стоящие невысокие дома и магазины ближе к центру сменялись небоскребами и огромными торговыми центрами. Пестрые цвета рекламных щитов контрастировали с мрачным стекольно-металлическим стилем современных зданий.
Однако, если копнуть глубже, картина порой удручала. Заброшенные, обветшалые здания, старые полуразрушенные заводы и фабрики. Места бывших сражений между вампирами и людьми превратились в настоящие кладбища, отмеченные на карте мертвыми зонами. В городе шла жестокая война между вампирами и охотниками и даже при свете дня опасность поджидала каждого. В частых перестрелках гибли невинные люди, и день за днем заголовки газет и телевизионные новости трубили о новых жертвах кровопийц.
Эти существа, вампиры, одним из которых теперь стал и я, опаснее любого зверя. На первый взгляд их невозможно отличить от обычных людей, если не имеешь ни малейшего представления, куда именно смотреть. Они вполне свободно чувствовали себя под палящими лучами солнца, не боялись распятий, святой воды и чеснока, но при этом не были бессмертны. Католическая и англиканская церкви, брызжа слюной, называли их порождениями Тьмы и прихвостнями Сатаны. Представители других конфессий придерживались такого же мнения, считая кровопийц злом. Однако вампиры проникали всюду, занимали все ниши общества, их даже выделили в отдельную расу. Они смогли добиться своих гражданских прав, доказав всему миру, что являются живыми и разумными существами. Некоторые Высшие вампиры занимали руководящие должности и высокие чины, имея веское слово в экономических и политических институтах. На этот факт просто нельзя было закрыть глаза, их существование невозможно проигнорировать.
